Краткая коллекция англтекстов
Джон Голсуорси. Сага о Форсайтах
The man of property/Собственник (часть вторая)
CHAPTER I PROGRESS OF THE HOUSE/ДОМ СТРОИТСЯ
| English | Русский |
| The winter had been an open one. Things in the trade were slack; and as Soames had reflected before making up his mind, it had been a good time for building. The shell of the house at Robin Hill was thus completed by the end of April. | Зима выдалась бесснежная. В делах особой спешки не было, и, поразмыслив, прежде чем прийти к окончательному решению, Сомс понял, что сейчас самое подходящее время для стройки. Таким образом, к концу апреля остов дома в Робин-Хилле был готов. |
| Now that there was something to be seen for his money, he had been coming down once, twice, even three times a week, and would mouse about among the debris for hours, careful never to soil his clothes, moving silently through the unfinished brickwork of doorways, or circling round the columns in the central court. | Теперь, когда деньги его принимали видимую форму, Сомс ездил в Робин-Хилл один, два, а то и три раза в неделю и часами бродил по участку, стараясь не запачкаться, безмолвно проходил сквозь рамки будущих дверей, кружил на дворе у колонн. |
| And he would stand before them for minutes' together, as though peering into the real quality of their substance | Возле колонн Сомс застаивался по нескольку минут, словно стараясь прощупать взглядом их добротность. |
| On April 30 he had an appointment with Bosinney to go over the accounts, and five minutes before the proper time he entered the tent which the architect had pitched for himself close to the old oak tree. | На тридцатое апреля у него с Босини была назначена проверка счетов, и за пять минут до условленного времени Сомс вошел в палатку, которую архитектор разбил для себя возле старого дуба. |
| The Accounts were already prepared on a folding table, and with a nod Soames sat down to study them. It was some time before he raised his head. | Счета были уже разложены на складном столе, и Сомс, молча кивнув, углубился в них. Прошло довольно долгое время, прежде чем он поднял голову. |
| "I can't make them out," he said at last; "they come to nearly seven hundred more than they ought" | - Ничего не понимаю, - сказал он наконец. - Тут же перерасходовано чуть ли не семьсот фунтов! |
| After a glance at Bosinney"s faces he went on quickly: | Бросив взгляд на лицо Босини, он быстро добавил: |
| "If you only make a firm stand against these builder chaps you'll get them down. They stick you with everything if you don't look sharp... Take ten per cent. off all round. I shan't mind it's coming out a hundred or so over the mark! | - Надо быть потверже с этим народом, сдерживайте их. Если не присматривать, они будут драть без всякого стеснения. Сбрасывайте на круг процентов десять. Я не буду возражать, если вы перерасходуете какую-нибудь сотню фунтов! |
| Bosinney shook his head: | Босини покачал головой. |
| I've taken off every farthing I can! | - Я сократил все, что мог, до последнего фартинга! |
| Soames pushed back the table with a movement of anger, which sent the account sheets fluttering to the ground. | Сомс раздраженно толкнул стол, так что все счета разлетелись по земле. |
| "Then all I can say is," he flustered out, "you've made a pretty mess of it!" | - Ну, знаете, - взволнованно сказал он, - натворили вы дел! |
| "I've told you a dozen times," Bosinney answered sharply, that there'd be extras. I've pointed them out to you over and over again!" | - Я вам сто раз говорил, - резко ответил архитектор, - что расходы сверх сметы неизбежны. Я же предупреждал вас об этом! |
| I know that," growled Soames: "I shouldn't have objected to a ten pound note here and there. How was I to know that by 'extras' you meant seven hundred pounds?" | - Знаю, - буркнул Сомс, - и я бы не стал спорить из-за каких-нибудь десяти фунтов. Но кто мог предположить, что ваше "сверх сметы" вырастет в семь сотен? |
| The qualities of both men had contributed to this notinconsider- able discrepancy. On the one hand, the architect's devotion to his idea, to the image of a house which he had created and believed in--had made him nervous of being stopped, or forced to the use of makeshifts; on the other, Soames' not less true and wholehearted devotion to the very best article that could be obtained for the money, had rendered him averse to believing that things worth thirteen shillings could not be bought with twelve. | Это далеко не пустяковое столкновение обострялось характерными особенностями их обоих. Увлечение своей идеей, образом дома, который он создал и мысленно видел осуществленным, заставляло Босини нервничать при мысли, что его остановят на середине работы или заставят пойти на компромисс; не менее искреннее и горячее желание Сомса получить за свои деньги все самое лучшее лишало его способности понять, почему вещи стоимостью в тринадцать шиллингов нельзя купить за двенадцать. |
| I wish I'd never undertaken your house," said Bosinney suddenly. "You come down here worrying me out of my life. You want double the value for your money anybody else would, and now that you've got a house that for its size is not to be beaten in the county, you don't want to pay for it. If you're anxious to be off your bargain, I daresay I can find the balance above the estimates myself, but I'm d----d if I do another stroke of work for you! | - Не надо мне было связываться с вашим домом, - сказал вдруг Босини. - Вы не даете мне ни минуты покоя. Вам хочется получить за свои деньги ровно вдвое больше, чем получил бы на вашем месте другой, а теперь, когда я выстроил вам дом, равного которому не будет во всем графстве, вы отказываетесь платить за него. Если вам хочется расторгнуть договор, я найду средства покрыть перерасход, но будь я проклят, если хоть пальцем шевельну для вашего дома! |
| Soames regained his composure. Knowing that Bosinney had no capital, he regarded this as a wild suggestion. He saw, too, that he would be kept indefinitely out of this house on which he had set his heart, and just at the crucial point when the architect's personal care made all the difference. In the meantime there was Irene to be thought of! She had been very queer lately. He really believed it was only because she had taken to Bosinney that she tolerated the idea of the house at all. It would not do to make an open breach with her. | Сомс взял себя в руки. Зная, что у Босини нет денег, он счел его угрозу нелепой. Кроме того, он понимал, что постройка дома, захватившая его целиком, оттянется на неопределенное время и как раз в тот критический момент, когда личное наблюдение архитектора решает все дело. Уж не говоря о том, что надо подумать и об Ирэн! Она очень странно держится последнее время. Сомс был убежден, что Ирэн примирилась с мыслью о новом Доме только из расположения к Босини. Не стоит идти на открытую ссору с ней. |
| "You needn't get into a rage," he said. "If I'm willing to put up with it, I suppose you needn't cry out. All I meant was that when you tell me a thing is going to cost so much, I like to-- well, in fact, I--like to know where I am." | - Вы напрасно злитесь, - сказал он. - Уж если я как-то мирюсь с этим, то вам нечего выходить из себя. Я только хотел сказать, что, раз вы называете мне определенную сумму, я хочу... я хочу наконец составить себе ясную картину. |
| "Look here!" said Bosinney, and Soames was both annoyed and surprised by the shrewdness of his glance. "You've got my services dirt cheap. For the kind of work I've put into this house, and the amount of time I've given to it, you'd have had to pay Littlemaster or some other fool four times as much. What you want, in fact, is a first-rate man for a fourth-rate fee, and that's exactly what you've got!" | - Послушайте меня, - сказал Босини, и Сомса неприятно поразила злоба, горевшая в его глазах. - Вы купили мои знания баснословно дешево. За те труды и за то количество времени, которые я вкладываю в эту постройку, вам пришлось бы уплатить Литлмастеру или какому-нибудь другому болвану в четыре раза больше. В сущности говоря, вы ищете первосортного архитектора за третьесортный гонорар, и вы нашли как раз то, что вам нужно! |
| Soames saw that he really meant what he said, and, angry though he was, the consequences of a row rose before him too vividly. He saw his house unfinished, his wife rebellious, himself a laughingstock. | Сомс понял, что Босини не шутит, и, несмотря на все свое раздражение, живо представил себе последствия ссоры. Постройка не докончена, жена взбунтовалась, сам он - всеобщее посмешище. |
| "Let's go over it," he said sulkily, "and see how the money's gone." | - Давайте просмотрим счета как следует, - угрюмо сказал он, - и выясним, куда ушли деньги. |
| "Very well," assented Bosinney. "But we'll hurry up, if you don't mind. I have to get back in time to take June to the theatre." | - Хорошо, - согласился Босини, - только не будем затягивать. Мне еще надо заехать за Джун перед театром. |
| Soames cast a stealthy look at him, and said: | Сомс покосился на него и спросил: |
| "Coming to our place, I suppose to meet her?" He was always coming to their place! | - Где вы встретитесь с Джун, у нас? Босини вечно торчал на Монпелье-сквер! |
| There had been rain the night before-a spring rain, and the earth smelt of sap and wild grasses. The warm, soft breeze swung the leaves and the golden buds of the old oak tree, and in the sunshine the blackbirds were whistling their hearts out. | Накануне ночью был дождь - весенний дождь, и от земли шел сочный запах трав. Теплый, мягкий ветер шевелил листья и золотистые почки на старом дубе, черные дрозды, пригретые солнцем, высвистывали сердце до дна. |
| It was such a spring day as breathes into a man an ineffable yearning, a painful sweetness, a longing that makes him stand motionless, looking at the leaves or grass, and fling out his arms to embrace he knows not what. The earth gave forth a fainting warmth, stealing up through the chilly garment in which winter had wrapped her. It was her long caress of invitation, to draw men down to lie within her arms, to roll their bodies on her, and put their lips to her breast. | Был один из тех дней, когда весна вдруг вдохнет в человека смутное томление, сладкую тоску, негу, и он станет недвижно, смотрит на листья, цветы и протягивает руки навстречу сам не зная чему. Земля дышала слабым теплом, украдкой пробивавшимся сквозь холодные покровы, в которые ее укутала зима. Своей долгой лаской земля манила людей лечь в ее объятия, приникнуть к ней всем телом, прижать губы к ее груди. |
| On just such a day as this Soames had got from Irene the promise he had asked her for so often. Seated on the fallen trunk of a tree, he had promised for the twentieth time that if their marriage were not a success, she should be as free as if she had never married him! | В такой же день Сомс добился от Ирэн слова, которого ему пришлось так долго ждать. Сидя на стволе упавшего дерева, он в двадцатый раз повторял ей, что, если брак их окажется неудачным, она получит свободу, полную свободу! |
| "Do you swear it?" she had said. | - Поклянитесь! - сказала тогда Ирэн. |
| A few days back she had reminded him of that oath. He had answered: | Несколько дней назад она напомнила ему об этой клятве. Он ответил: |
| "Nonsense! I couldn't have sworn any such thing!" | - Глупости! Я не мог обещать подобный вздор! |
| By some awkward fatality he remembered it now. What queer things men would swear for the sake of women! He would have sworn it at any time to gain her! He would swear it now, if thereby he could touch her--but nobody could touch her, she was cold-hearted! | И, как нарочно, сейчас Сомс вспомнил об этом. Чего только влюбленный не наобещает женщине! Тогда он готов был поклясться в чем угодно, лишь бы завоевать ее! Он повторил бы свою клятву и сейчас, если б этим можно было расшевелить Ирэн, но ее ничем не расшевелишь, у нее ледяная кровь! |
| And memories crowded on him with the fresh, sweet savour of the spring wind-memories of his courtship. | И вместе со сладкой свежестью весеннего ветра на Сомса нахлынули воспоминания - воспоминания о его сватовстве. |
| In the spring of the year 1881 he was visiting his old school- fellow and client, George Liversedge, of Branksome, who, with the view of developing his pine-woods in the neighbourhood of Bournemouth, had placed the formation of the company necessary to the scheme in Soames's hands. Mrs. Liversedge, with a sense of the fitness of things, had given a musical tea in his honour. Later in the course of this function, which Soames, no musician, had regarded as an unmitigated bore, his eye had been caught by the face of a girl dressed in mourning, standing by herself. The lines of her tall, as yet rather thin figure, showed through the wispy, clinging stuff of her black dress, her black-gloved hands were crossed in front of her, her lips slightly parted, and her large, dark eyes wandered from face to face. Her hair, done low on her neck, seemed to gleam above her black collar like coils of shining metal. And as Soames stood looking at her, the sensation that most men have felt at one time or another went stealing through him--a peculiar satisfaction of the senses, a peculiar certainty, which novelists and old ladies call love at first sight. Still stealthily watching her, he at once made his way to his hostess, and stood doggedly waiting for the music to cease. | Весной 1881 года он гостил у своего школьного товарища и клиента Джорджа Ливерседжа, который, решив заняться разработкой лесных участков, имевшихся у него по соседству с Борнмутом, поручил Сомсу образовать компанию из подходящих людей для проведения этих планов в жизнь. Миссис Ливерседж, полагая, что такая затея будет вполне уместна, устроила в честь Сомса музыкальный вечер. Когда развлечение это, от которого Сомс - человек не музыкальный - ничего, кроме скуки, не испытывал, подходило к концу, взгляд его остановился на девушке в трауре, стоявшей поодаль от других гостей. Черное платье из легкой, облегающей материи обрисовывало линии ее стройного, еще совсем худенького тела, руки в черных перчатках были сложены, губы слегка улыбались, большие темные глаза блуждали с одного лица на другое. Ее волосы, собранные в узел низко на затылке, поблескивали над черным воротником, словно кольца отполированного металла. И пока Сомс глядел на нее, им незаметно овладело то чувство, которое рано или поздно настигает многих людей, - чувство какого-то странного удовлетворения, какой-то странной полноты; словом, то, что романисты и пожилые дамы называют любовью с первого взгляда. Продолжая украдкой наблюдать за девушкой, Сомс подошел к хозяйке и, став рядом, стал упрямо ждать, когда кончится музыка. |
| "Who is that girl with yellow hair and dark eyes?" he asked. | - Кто эта блондинка с темными глазами? - спросил он. |
| "That--oh! Irene Heron. Her father, Professor Heron, died this year. She lives with her stepmother. She's a nice girl, a pretty girl, but no money!" | - А, это мисс Эрон. Ее отец, профессор Эрон, умер в этом году. Она живет у мачехи. Славная девушка, хорошенькая, но совсем без денег! |
| "Introduce me, please," said Soames. | - Представьте меня, пожалуйста, - сказал Сомс. |
| It was very little that he found to say, nor did he find her responsive to that little. But he went away with the resolution to see her again. He effected his object by chance, meeting her on the pier with her stepmother, who had the habit of walking there from twelve to one of a forenoon. Soames made this lady's acquaintance with alacrity, nor was it long before he perceived in her the ally he was looking for. His keen scent for the commercial side of family life soon told him that Irene cost her stepmother more than the fifty pounds a year she brought her; it also told him that Mrs. Heron, a woman yet in the prime of life, desired to be married again. The strange ripening beauty of her stepdaughter stood in the way of this desirable consummation. And Soames, in his stealthy tenacity, laid his plans. | Тем для беседы с ней у Сомса нашлось не много, да и это немногое не помогло ей разговориться. Но Сомс уехал с твердым намерением снова повидать ее. Он достиг своей цели случайно, встретив Ирэн как-то на набережной в обществе мачехи, которая обычно прогуливалась здесь между двенадцатью и часом дня. Сомс не замедлил познакомиться с этой дамой и вскоре же распознал в ней ту союзницу, которая и была ему нужна. Безошибочное чутье к материальной подоплеке семейной жизни быстро помогло ему разобраться в том, что Ирэн стоила мачехе гораздо больше тех пятидесяти фунтов в год, которые оставил ей отец; кроме того, он понял, что миссис Эрон - женщина в расцвете лет - мечтает о вторичном замужестве. Необычная расцветающая красота падчерицы мешала осуществлению этих мечтаний. И Сомс, вкрадчивый и упорный, как и всегда, составил себе план действий. |
| He left Bournemouth without having given, himself away, but in a month's time came back, and this time he spoke, not to the girl, but to her stepmother. He had made up his mind, he said; he would wait any time. And he had long to wait, watching Irene bloom, the lines of her young figure softening, the stronger blood deepening the gleam of her eyes, and warming her face to a creamy glow; and at each visit he proposed to her, and when that visit was at an end, took her refusal away with him, back to London, sore at heart, but steadfast and silent as the grave. He tried to come at the secret springs of her resistance; only once had he a gleam of light. It was at one of those assembly dances, which afford the only outlet to the passions of the population of seaside watering-places. He was sitting with her in an embrasure, his senses tingling with the contact of the waltz. She had looked at him over her, slowly waving fan; and he had lost his head. Seizing that moving wrist, he pressed his lips to the flesh of her arm. And she had shuddered--to this day he had not forgotten that shudder--nor the look so passionately averse she had given him. | Он уехал из Борнмута, ничем не выдав своих чувств, но через месяц вернулся и на этот раз повел разговор не с самой девушкой, а с мачехой. Он пришел к окончательному решению, он согласен ждать сколько угодно. И Сомсу пришлось ждать долго, а тем временем Ирэн расцветала, смягчались линии ее девической фигуры, молодая кровь зажигала ее глаза, согревала теплом матовые щеки; и, встречаясь с Ирэн, Сомс всякий раз делал ей предложение и после каждой встречи с тяжестью на сердце, но по-прежнему настойчивый и безмолвный, как могила, уезжал обратно в Лондон, увозя с собой ее отказ. Он пытался уяснить себе тайные причины ее упорства, но проблеск истины мелькнул перед ним только раз. Это было на одном из тех танцевальных вечеров, которые служат единственной отдушиной для темперамента курортной публики. Сомс сидел рядом с Ирэн в нише окна, взволнованный вальсом, который только что протанцевал с ней. Она взглянула на него поверх медленно колыхавшегося веера, и Сомс потерял голову. Схватив ее руку, он прижался к ней губами повыше кисти. Ирэн содрогнулась - до сих пор он не может забыть ни той дрожи, ни того неудержимого отвращения, которое было в ее глазах. |
| A year after that she had yielded. What had made her yield he could never make out; and from Mrs. Heron, a woman of some diplomatic talent, he learnt nothing. Once after they were married he asked her, "What made you refuse me so often?" She had answered by a strange silence. An enigma to him from the day that he first saw her, she was an enigma to him still.... | Спустя год она уступила. Что побудило ее к этому, Сомс так и не мог узнать; он не добился объяснений и от миссис Эрон - женщины, не лишенной дипломатических талантов. Как-то раз, уже после свадьбы, он спросил Ирэн: "Почему ты столько раз отказывала мне?" Она ответила молчанием. Загадка с первого же дня встречи - она осталась неразгаданной и до сих пор... |
| Bosinney was waiting for him at the door; and on his rugged, good-looking, face was a queer, yearning, yet happy look, as though he too saw a promise of bliss in the spring sky, sniffed a coming happiness in the spring air. Soames looked at him waiting there. What was the matter with the fellow that he looked so happy? What was he waiting for with that smile on his lips and in his eyes? Soames could not see that for which Bosinney was waiting as he stood there drinking in the flower-scented wind. And once more he felt baffled in the presence of this man whom by habit he despised. He hastened on to the house. | Босини стоял в дверях палатки; на его красивом, резко очерченном лице мелькало какое-то странное, и тоскливое и радостное, выражение, словно он тоже ждал, что весеннее небо пошлет ему блаженство, и чуял близость счастья в весеннем воздухе. Сомс смотрел на архитектора. Почему у него такой счастливый вид? Что значат эти улыбающиеся губы и глаза? Чего он ждет? Сомс не понимал, чего может ждать Босини, вдыхая всей грудью ветер, несущий запах цветов. И снова Сомс почувствовал неловкость в присутствии этого человека, которого привык презирать. Он быстро пошел к дому. |
| "The only colour for those tiles," he heard Bosinney say,--"is ruby with a grey tint in the stuff, to give a transparent effect. I should like Irene's opinion. I'm ordering the purple leather curtains for the doorway of this court; and if you distemper the drawing-room ivory cream over paper, you'll get an illusive look. You want to aim all through the decorations at what I call charm." | - Единственный подходящий цвет для изразцов, - услышал Сомс, - красный с сероватым отливом, это даст впечатление прозрачности. Мне бы хотелось посоветоваться с Ирэн. Я заказал лиловые кожаные портьеры для дверей во внутренний двор; а если стены в гостиной покрыть легким слоем кремовой краски, то впечатление прозрачности еще усилится. Надо добиться, чтобы вся внутренняя отделка была пронизана тем, что я бы назвал обаянием. |
| Soames said: "You mean that my wife has charm!" | - Вы хотите сказать, что у моей жены есть обаяние? |
| Bosinney evaded the question. | Босини уклонился от ответа. |
| "You should have a clump of iris plants in the centre of that court." | - В центре двора нужно посадить ирисы. |
| Soames smiled superciliously. | Сомс высокомерно улыбнулся. |
| "I'll look into Beech's some time," he said, "and see what's appropriate!" | - Я загляну как-нибудь к Бичу, - сказал он, - посмотрим, что у него найдется. |
| They, found little else to say to each other, but on the way to the Station Soames asked: | Больше говорить было не о чем, но по дороге на станцию Сомс спросил: |
| "I suppose you find Irene very artistic." | - Вы, вероятно, очень высокого мнения о вкусе Ирэн? |
| "Yes." | - Да. |
| The abrupt answer was as distinct a snub as saying: "If you want to discuss her you can do it with someone else!" | В этом резком ответе ясно послышалось: "Если вам хочется поговорить о ней, найдите себе другого собеседника!" |
| And the slow, sulky anger Soames had felt all the afternoon burned the brighter within him. | И угрюмая тихая злоба, не оставлявшая Сомса все это утро, разгорелась в нем еще сильнее. |
| Neither spoke again till they were close to the Station, then Soames asked: | Дальше они шли молча, и только у самой станции Сомс спросил: |
| "When do you expect to have finished?" | - Когда вы думаете кончить? |
| "By the end of June, if you really wish me to decorate as well." | - К концу июня, если вы действительно хотите поручить мне и отделку. |
| Soames nodded. | Сомс кивнул. |
| "But you quite understand,' he said, "that the house is costing me a lot beyond what I contemplated. I may as well tell you that I should have thrown it up, only I'm not in the habit of giving up what I've set my mind on." | - Но вы, конечно, сами понимаете, - сказал он, - что дом обходится мне гораздо дороже, чем я рассчитывал. Не мешает вам также знать, что я мог бы отказаться от постройки, но не в моих правилах бросать начатое дело! |
| Bosinney made no reply. And Soames gave him askance a look of dogged dislike--for in spite of his fastidious air and that supercilious, dandified taciturnity, Soames, with his set lips and squared chin, was not unlike a bulldog.... | Босини промолчал. И Сомс покосился на него с выражением какой-то собачьей злости в глазах, ибо, несмотря на всю его утонченность и высокомерную выдержку денди, квадратная челюсть и линия рта придавали ему сходство с бульдогом. |
| When, at seven o'clock that evening, June arrived at 62, Montpellier Square, the maid Bilson told her that Mr. Bosinney was in the drawing-room; the mistress--she said--was dressing, and would be down in a minute. She would tell her that Miss June was here. | Когда в тот же вечер Джун приехала к семи часам на Монпелье-сквер, горничная Билсон сказала ей, что мистер Босини в гостиной, миссис Сомс одевается и сейчас сойдет. Она доложит ей, что мисс Джун приехала. |
| June stopped her at once. | Но Джун остановила ее. |
| "All right, Bilson," she said, "I'll just go in. You, needn't hurry Mrs. Soames." | - Ничего, Билсон, - сказала она. - Я пройду в комнаты. Не торопите миссис Сомс. |
| She took off her cloak, and Bilson, with an understanding look, did not even open the drawing-room door for her, but ran downstairs. | Джун сняла пальто, а Билсон, даже не открыв перед ней дверь в гостиную, с понимающим видом убежала вниз, в кухню. |
| June paused for a moment to look at herself in the, little old-fashioned silver mirror above the oaken rug chest--a slim, imperious young figure, with a small resolute face, in a white frock, cut moon-shaped at the base of a neck too slender for her crown of twisted red-gold hair. | Джун задержалась на секунду перед небольшим старинным зеркалом в серебряной раме, висевшим над дубовым сундучком, - стройная, горделивая фигурка, решительное личико, белое платье, вырезанное полумесяцем вокруг шеи, слишком тоненькой для такой копны золотисто-рыжих вьющихся волос. |
| She opened the drawing-room door softly, meaning to take him by surprise. The room was filled with a sweet hot scent of flowering azaleas. | Она тихонько открыла дверь в гостиную, чтобы захватить Босини врасплох. В комнате плавал сладкий, душный запах цветущих азалий. |
| She took a long breath of the perfume, and heard Bosinney's voice, not in the room, but quite close, saying. | Джун глубоко вдохнула аромат и услышала его голос не в самой комнате, а где-то совсем близко: |
| "Ah! there were such heaps of things I wanted to talk about, and now we shan't have time!" | - Мне так хотелось поговорить с вами, а теперь уже нет времени! |
| Irene's voice answered: | Голос Ирэн ответил: |
| "Why not at dinner?" | - А за обедом? |
| "How can one talk...." | - Как можно говорить, когда... |
| June's first thought was to go away, but instead she crossed to the long window opening on the little court. It was from there that the scent of the azaleas came, and, standing with their backs to her, their faces buried in the goldenpink blossoms, stood her lover and Irene. | Первой мыслью Джун было уйти, но вместо этого она прошла через всю комнату к стеклянной двери, выходившей во дворик. Запах азалий шел оттуда, и спиной к Джун, низко склонясь над золотисто-розовыми цветами, стояли ее жених и Ирэн. |
| Silent but unashamed, with flaming cheeks and angry eyes, the girl watched. | Молча, но не чувствуя ни малейшего стыда, с пылающим лицом и горящими гневом глазами девушка смотрела на них. |
| "Come on Sunday by yourself--We can go over the house together." | - Приезжайте в воскресенье одна, я покажу вам дом. |
| June saw Irene look up at him through her screen of blossoms. It was not the look of a coquette, but--far worse to the watching girl--of a woman fearful lest that look should say too much. | Джун видела, как Ирэн взглянула на него поверх азалий. Это не был взгляд кокетки - нет, Джун уловила в нем нечто худшее для себя: так могла смотреть только женщина, боявшаяся сказать своим взглядом слишком много. |
| "I've promised to go for a drive with Uncle...." | - Я обещала поехать кататься с дядей... |
| "The big one! Make him bring you; it's only ten miles--the very thing for his horses." | - С тем толстым? Пусть привезет вас в Робин-Хилл; каких-нибудь десять миль - и лошади его промнутся. |
| "Poor old Uncle Swithin!" | - Бедный дядя Суизин! |
| A wave of the azalea scent drifted into June's face; she felt sick and dizzy. | Запах азалий повеял Джун в лицо; она почувствовала дурноту и головокружение. |
| "Do! ah! do!" | - Приезжайте! Я прошу вас! |
| "But why?" | - Зачем? |
| "I must see you there--I thought you'd like to help me...." | - Мне нужно, чтобы вы приехали, я думал, что вы хотите помочь мне. |
| The answer seemed to the girl to come softly with a tremble from amongst the blossoms: | Девушке показалось, что ответ прозвучал так мягко, словно это затрепетали цветы: |
| "So I do!" | - Я и хочу помочь! |
| And she stepped into the open space of the window. | Джун шагнула в открытую дверь. |
| "How stuffy it is here!" she said; "I can't bear this scent!" | - Как здесь душно! - сказала она. - Я задыхаюсь от этого запаха! |
| Her eyes, so angry and direct, swept both their faces. | Ее глаза, гневные, смелые, смотрели им прямо в лицо. |
| "Were you talking about the house? I haven't seen it yet, you know--shall we all go on Sunday?"' | - Вы говорили о доме? Я его еще не видела, давайте поедем в воскресенье! |
| From Irene's face the colour had flown. | Румянец сбежал с лица Ирэн. |
| "I am going for a drive that day with Uncle Swithin," she answered. | - В воскресенье я поеду кататься с дядей Суизином, - ответила она. |
| "Uncle Swithin! What does he matter? You can throw him over!" | - С дядей Суизином! Вот еще. Его можно отставить! |
| "I am not in the habit of throwing people over!" | - Нет, это не в моих привычках! |
| There was a sound of footsteps and June saw Soames standing just behind her. | Раздались шаги. Джун обернулась и увидела Сомса. |
| "Well! if you are all ready," said Irene, looking from one to the other with a strange smile, "dinner is too!" | - Ну что ж, все ждут обеда, - сказала Ирэн, со странной улыбкой переводя взгляд с одного лица на другое, - а обед ждет нас. |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
