Martin Eden/Мартин Иден

CHAPTER XVI/Глава 16

English	Русский
The alarm-clock went off, jerking Martin out of sleep with a suddenness that would have given headache to one with less splendid constitution. Though he slept soundly, he awoke instantly, like a cat, and he awoke eagerly, glad that the five hours of unconsciousness were gone. He hated the oblivion of sleep. There was too much to do, too much of life to live. He grudged every moment of life sleep robbed him of, and before the clock had ceased its clattering he was head and ears in the washbasin and thrilling to the cold bite of the water.	Будильник зазвонил, вырвав Мартина из сна, да так резко, что, если бы не его великолепный организм, у него бы тотчас разболелась голова. Он спал крепко, но проснулся мгновенно будто кошка, и проснулся полный нетерпенья, радуясь, что пять часов беспамятства позади. Он терпеть не мог сонное забытье. Слишком много всего надо сделать, слишком насыщена жизнь. Жаль каждого украденного сном мгновения, и не успел еще оттрещать будильник, а он уже сунул голову в таз, и от ледяной воды пробрала дрожь наслаждения.
But he did not follow his regular programme. There was no unfinished story waiting his hand, no new story demanding articulation. He had studied late, and it was nearly time for breakfast. He tried to read a chapter in Fiske, but his brain was restless and he closed the book. To- day witnessed the beginning of the new battle, wherein for some time there would be no writing. He was aware of a sadness akin to that with which one leaves home and family. He looked at the manuscripts in the corner. That was it. He was going away from them, his pitiful, dishonored children that were welcome nowhere. He went over and began to rummage among them, reading snatches here and there, his favorite portions. "The Pot" he honored with reading aloud, as he did "Adventure." "Joy," his latest-born, completed the day before and tossed into the corner for lack of stamps, won his keenest approbation.	Но не пошел сегодня день по заведенному порядку. Не ждал его незаконченный рассказ, не было и нового замысла, которому не терпелось бы воплотиться в слова. Накануне Мартин занимался допоздна, и сейчас близился час завтрака. Он взялся было за главу из Фиска, но не мог сосредоточиться и закрыл книгу. Сегодня начинается новое сражение - на какое-то время он перестанет писать. В нем поднялась печаль сродни той, с какою покидаешь отчий дом и семью. Он посмотрел на сложенные в углу рукописи. Вот оно. Он уходит от них, от своих злосчастных, опозоренных, всеми отвергнутых детей. Он нагнулся, стал их листать, перечитывать отдельные куски. Самое любимое - "Выпивка" - удостоилось чтения вслух, и "Приключение" тоже. Рассказ "Радость", последнее его детище, законченный накануне и брошенный в угол из-за отсутствия марок, особенно нравился ему.
"I can't understand," he murmured. "Or maybe it's the editors who can't understand. There's nothing wrong with that. They publish worse every month. Everything they publish is worse--nearly everything, anyway."	- Не понимаю, - бормотал он. - Или, может, не понимают редакторы. Чем это плохо? Каждый месяц печатают много хуже. Все, что они печатают, хуже... ну, почти все.
After breakfast he put the type-writer in its case and carried it down into Oakland.	После завтрака он вложил пишущую машинку в футляр и повез в Окленд.
"I owe a month on it," he told the clerk in the store. "But you tell the manager I'm going to work and that I'll be in in a month or so and straighten up."	- Я задолжал за месяц, - сказал он служащему в конторе проката. - Но вы передайте управляющему, я сейчас еду работать, примерно через месяц вернусь и рассчитаюсь.
He crossed on the ferry to San Francisco and made his way to an employment office.	Он переправился на пароме в Сан-Франциско и зашагал к бюро по найму.
"Any kind of work, no trade," he told the agent; and was interrupted by a new-comer, dressed rather foppishly, as some workingmen dress who have instincts for finer things. The agent shook his head despondently.	- Нужна работа, годится любая, - сказал он агенту, но его прервал на полуслове только что вошедший парень, одетый с дешевым шиком, - так одеваются рабочие, которых тянет к красивой жизни. Агент безнадежно покачал головой.
"Nothin' doin' eh?" said the other. "Well, I got to get somebody to-day."	- Ничего не подвернулось, а? - сказал парень. - А мне нынче хоть кого, а надо позарез.
He turned and stared at Martin, and Martin, staring back, noted the puffed and discolored face, handsome and weak, and knew that he had been making a night of it.	Он обернулся, пристально посмотрел на Мартина, Мартин ответил таким же пристальным взглядом, увидел опухшее, словно бы слинявшее лицо, красивое и безвольное, и понял, парень кутил ночь напролет.
"Lookin' for a job?" the other queried. "What can you do?"	- Работу ищешь? - осведомился тот. - А что умеешь?
"Hard labor, sailorizing, run a type-writer, no shorthand, can sit on a horse, willing to do anything and tackle anything," was the answer.	- Черную работу, моряцкую, на машинке печатаю, только стенографию не знаю, верхом ездить могу, никакой работой не погнушаюсь, возьмусь за любую, - был ответ.
The other nodded.	Парень кивнул.
"Sounds good to me. My name's Dawson, Joe Dawson, an' I'm tryin' to scare up a laundryman."	- Подходяще. Я - Доусон, Джо Доусон, мне нужен человек в прачечную.
"Too much for me." Martin caught an amusing glimpse of himself ironing fluffy white things that women wear. But he had taken a liking to the other, and he added: "I might do the plain washing. I learned that much at sea."	- Не знаю, потяну ли. - Перед Мартином мелькнула забавная картинка: он гладит воздушные дамские вещички. Но парень отчего-то ему приглянулся, и он прибавил: - Хотя простую стирку могу. Уж этому-то я в плаванье научился.
Joe Dawson thought visibly for a moment.	С минуту Джо Доусон раздумывал.
"Look here, let's get together an' frame it up. Willin' to listen?"	- Слышь, давай попробуем столковаться. Сказать, об чем речь?
Martin nodded.	Мартин кивнул.
"This is a small laundry, up country, belongs to Shelly Hot Springs,--hotel, you know. Two men do the work, boss and assistant. I'm the boss. You don't work for me, but you work under me. Think you'd be willin' to learn?"	- Так вот, прачечная маленькая, за городом, при гостинице, значит, в Горячих ключах. Работают двое, главный и помощник. Главный - я. Ты работаешь не на меня, а только под моим началом. Ну как, подучиться согласен?
Martin paused to think. The prospect was alluring. A few months of it, and he would have time to himself for study. He could work hard and study hard.	Мартин ответил не сразу. Предложенье соблазнительное. Всего несколько месяцев в прачечной, и опять будет время учиться. Он умеет и работать и учиться в полную силу.
"Good grub an' a room to yourself," Joe said.	- Жратва что надо и отдельная комната, - сказал Джо.
That settled it. A room to himself where he could burn the midnight oil unmolested.	Это решило дело. Отдельная комната, где можно будет без помехи жечь лампу.
"But work like hell," the other added.	- Но работа адова, - прибавил тот.
Martin caressed his swelling shoulder-muscles significantly.	Мартин многозначительно погладил выпиравшие на руках бицепсы.
"That came from hard work."	- Не на легкой работе нажиты.
"Then let's get to it." Joe held his hand to his head for a moment. "Gee, but it's a stem-winder. Can hardly see. I went down the line last night--everything--everything. Here's the frame-up. The wages for two is a hundred and board. I've ben drawin' down sixty, the second man forty. But he knew the biz. You're green. If I break you in, I'll be doing plenty of your work at first. Suppose you begin at thirty, an' work up to the forty. I'll play fair. Just as soon as you can do your share you get the forty."	- Тогда давай столкуемся. - Джо потрогал голову. - Ух, башка трещит, прямо глаза не смотрят. Вчера вечером напился... все спустил... все как есть. Значит, мы так с тобой будем. Платят двоим сотню, да еще жилье и стол. Мне шло шестьдесят, помощнику сорок. Но прежний знал дело. Ты новичок. Покуда тебя обучу, спервоначалу еще и твоей работы хлебну. Считай, сейчас положу тебе тридцать, а потом дойдет и до сорока. Без обмана. Как выучишься управляться сам, сразу получишь сорок.
"I'll go you," Martin announced, stretching out his hand, which the other shook. "Any advance?--for rail-road ticket and extras?"	- Идет, - объявил Мартин, протянул руку, и они отменялись рукопожатием. - Вперед сколько-нибудь не дашь - на проезд и еще всякое?
"I blew it in," was Joe's sad answer, with another reach at his aching head. "All I got is a return ticket."	- Пропился вчистую, - горестно ответил Джо и опять потрогал гудящую голову. - Только и есть обратный билет.
"And I'm broke--when I pay my board."	- И я на мели... за квартиру отдам последнее.
"Jump it," Joe advised.	- Улизни, - присоветовал Джо.
"Can't. Owe it to my sister."	- Не могу. Сестре задолжал.
Joe whistled a long, perplexed whistle, and racked his brains to little purpose.	Джо озадаченно присвистнул, и так прикинул и эдак, но ничего не придумал.
"I've got the price of the drinks," he said desperately. "Come on, an' mebbe we'll cook up something."	- Опрокинем по стаканчику, на это хватит, - уныло сказал он. - Пошли, может, чего и сообразим.
Martin declined.	Мартин отказался.
"Water-wagon?"	- Непьющий?
This time Martin nodded, and Joe lamented, "Wish I was."	На этот раз Мартин кивнул, и Джо пожаловался:
"But I somehow just can't," he said in extenuation. "After I've ben workin' like hell all week I just got to booze up. If I didn't, I'd cut my throat or burn up the premises. But I'm glad you're on the wagon. Stay with it."	- Мне бы так! Да не получается, - сказал он, будто оправдываясь. - Всю неделю работаешь как проклятый, ясно, потом напиваешься. А не напьюсь, так глотку себе перережу, не то всю лавочку спалю. А ты непьющий, это хорошо. Так и держи.
Martin knew of the enormous gulf between him and this man--the gulf the books had made; but he found no difficulty in crossing back over that gulf. He had lived all his life in the working-class world, and the camaraderie of labor was second nature with him. He solved the difficulty of transportation that was too much for the other's aching head. He would send his trunk up to Shelly Hot Springs on Joe's ticket. As for himself, there was his wheel. It was seventy miles, and he could ride it on Sunday and be ready for work Monday morning. In the meantime he would go home and pack up. There was no one to say good-by to. Ruth and her whole family were spending the long summer in the Sierras, at Lake Tahoe.	Мартин понимал, какая пропасть отделяет его от этого человека - виной тому книги, - но без труда перемахнул через пропасть назад. Всю жизнь он прожил среди рабочего люда, и дух товарищества накрепко соединил его с теми, кто в поте лица добывает свой хлеб. Задачу, как добраться до места, он решил сам, у Джо слишком трещала голова. Вещи он отправит по билету Джо. А сам - на то есть велосипед. До места семьдесят миль. За воскресенье он доедет, и в понедельник утром можно приступать к работе. А пока пойдет домой, сложит пожитки. Прощаться ему не с кем. Руфь и вся ее семья проводит лето в горах Сиерра-Невады, на озере Тахо.
He arrived at Shelly Hot Springs, tired and dusty, on Sunday night. Joe greeted him exuberantly. With a wet towel bound about his aching brow, he had been at work all day.	В воскресенье вечером, усталый, пропыленный, он приехал в Горячие ключи. Джо бурно его приветствовал. Все воскресенье он работал, обмотав гудящую с похмелья голову мокрым полотенцем.
"Part of last week's washin' mounted up, me bein' away to get you," he explained. "Your box arrived all right. It's in your room. But it's a hell of a thing to call a trunk. An' what's in it? Gold bricks?"	- С прошлой недели стирка накопилась, я ж за тобой ездил, - объяснил он. - Сундук твой прибыл. Он в твоей комнате. Ну и тяжеленный. Чего это в нем? Золотые слитки?
Joe sat on the bed while Martin unpacked. The box was a packing-case for breakfast food, and Mr. Higginbotham had charged him half a dollar for it. Two rope handles, nailed on by Martin, had technically transformed it into a trunk eligible for the baggage-car. Joe watched, with bulging eyes, a few shirts and several changes of underclothes come out of the box, followed by books, and more books.	Джо сел на кровати, а Мартин принялся разбирать вещи. Они были в ящике из-под консервов для завтрака, и Хиггинботем стребовал за него полдоллара. Мартин прибил к ящику две веревочные ручки, чтобы его можно было сдать в багаж. Джо смотрел, вытаращив глаза, - из ящика появились рубашки, несколько смен белья, а потом пошли книги и еще книги.
"Books clean to the bottom?" he asked.	- До самого дна книги? - спросил он.
Martin nodded, and went on arranging the books on a kitchen table which served in the room in place of a wash-stand.	Мартин кивнул и продолжал выкладывать книги на кухонный столик, который заменял в комнате умывальник.
"Gee!" Joe exploded, then waited in silence for the deduction to arise in his brain. At last it came.	- Ишь ты! - вырвалось у Джо; он помолчал, соображая, как к этому отнестись. До чего-то додумался.
"Say, you don't care for the girls--much?" he queried.	- Слышь, а тебе девчонки - как... без интереса? - полюбопытствовал он.
"No," was the answer. "I used to chase a lot before I tackled the books. But since then there's no time."	- Не очень, - был ответ. - Раньше вовсю бегал, пока не взялся за книги. Как взялся, времени не хватает.
"And there won't be any time here. All you can do is work an' sleep."	- А здесь и вовсе не хватит. Будешь работать да спать, боле ничего.
Martin thought of his five hours' sleep a night, and smiled. The room was situated over the laundry and was in the same building with the engine that pumped water, made electricity, and ran the laundry machinery. The engineer, who occupied the adjoining room, dropped in to meet the new hand and helped Martin rig up an electric bulb, on an extension wire, so that it travelled along a stretched cord from over the table to the bed.	Мартин подумал, что спит ночью только пять часов, и улыбнулся. Его комната помещалась над прачечной, в том же строении, что и мотор, который качал воду, давал электрический ток и приводил в движение стиральные машины. Механик, живущий в соседней комнате, заглянул познакомиться с новым подручным и помог Мартину удлинить провод у электрической лампочки, чтобы можно было переносить ее от стола к кровати.
The next morning, at quarter-past six, Martin was routed out for a quarter-to-seven breakfast. There happened to be a bath-tub for the servants in the laundry building, and he electrified Joe by taking a cold bath.	Наутро Мартина подняли в четверть седьмого, чтобы поспеть к завтраку без четверти семь. В том же доме, где прачечная, оказалась ванна для гостиничной прислуги, и он потряс Джо тем, что принял холодную ванну.
"Gee, but you're a hummer!" Joe announced, as they sat down to breakfast in a corner of the hotel kitchen.	- Ай да ты, ну молодец, - заявил Джо, когда они сели завтракать в углу гостиничной кухни.
With them was the engineer, the gardener, and the assistant gardener, and two or three men from the stable. They ate hurriedly and gloomily, with but little conversation, and as Martin ate and listened he realized how far he had travelled from their status. Their small mental caliber was depressing to him, and he was anxious to get away from them. So he bolted his breakfast, a sickly, sloppy affair, as rapidly as they, and heaved a sigh of relief when he passed out through the kitchen door.	За столом с ними сидели механик, садовник, подручный садовника и двое или трое конюхов. Ели торопливо, угрюмо, разговаривали мало, и, слушая их, Мартин понял, как далеко он от них ушел. Их ограниченность угнетала его, не терпелось поскорей отделаться от этой компании. Так же наспех, как они, он проглотил дрянное водянистое варево и, когда оказался за порогом кухни, вздохнул с облегчением.
It was a perfectly appointed, small steam laundry, wherein the most modern machinery did everything that was possible for machinery to do. Martin, after a few instructions, sorted the great heaps of soiled clothes, while Joe started the masher and made up fresh supplies of soft- soap, compounded of biting chemicals that compelled him to swathe his mouth and nostrils and eyes in bath-towels till he resembled a mummy. Finished the sorting, Martin lent a hand in wringing the clothes. This was done by dumping them into a spinning receptacle that went at a rate of a few thousand revolutions a minute, tearing the matter from the clothes by centrifugal force. Then Martin began to alternate between the dryer and the wringer, between times "shaking out" socks and stockings. By the afternoon, one feeding and one, stacking up, they were running socks and stockings through the mangle while the irons were heating.	Маленькая паровая прачечная была отлично оборудована, современнейшие машины выполняли всю доступную машине работу. Джо растолковал Мартину что и как, и тот принялся сортировать груды грязного белья, а сам Джо включил стиральную машину и начал перемешивать жидкое мыло, такое едкое, что пришлось ему обмотать рот, нос и глаза махровыми полотенцами и он стал походить на мумию. Докончив разборку, Мартин помог выжимать белье. После стирки белье загружали в бак, крутящийся со скоростью несколько тысяч оборотов в минуту, и центробежная сила выжимала воду. Потом Мартину пришлось сновать от выжималки к сушилке и обратно, а между делом еще и отделить от остального белья чулки и носки. После полудня один подавал чулки и носки под отжимный каток, другой складывал их, а тем временем разогревались утюги:
Then it was hot irons and underclothes till six o'clock, at which time Joe shook his head dubiously.	Потом до шести - горячие утюги и нижнее белье, и в шесть Джо с сомнением покачал головой. (Не управились, - сказал он. - Придется работать после ужина.
"Way behind," he said. "Got to work after supper." And after supper they worked until ten o'clock, under the blazing electric lights, until the last piece of under-clothing was ironed and folded away in the distributing room. It was a hot California night, and though the windows were thrown wide, the room, with its red-hot ironing-stove, was a furnace. Martin and Joe, down to undershirts, bare armed, sweated and panted for air.	И после ужина они работали до десяти, в слепящем электрическом свете, пока не отгладили, не сложили в кастелянской последнюю штуку нижнего белья. Был жаркий калифорнийский вечер, и даже при распахнутых настежь окнах помещение, где на раскаленной докрасна плите нагревались утюги, обратилось в пекло. Мартин и Джо, в нижних рубашках и в трусах, с голыми руками, обливались потом и ловили ртом воздух.
"Like trimming cargo in the tropics," Martin said, when they went upstairs.	- Все равно как грузить судно в тропиках, - сказал Мартин, когда они поднялись наверх.
"You'll do," Joe answered. "You take hold like a good fellow. If you keep up the pace, you'll be on thirty dollars only one month. The second month you'll be gettin' your forty. But don't tell me you never ironed before. I know better."	- Приладишься, - отозвался Джо. - Хватка у тебя есть. Если и дальше так будешь, просидишь на тридцати долларах от силы месяц. На второй получишь свои сорок. Только не говори, будто впервой за утюг взялся. Все одно не поверю.
"Never ironed a rag in my life, honestly, until to-day," Martin protested.	- Сроду ни одной тряпки не выгладил, до сегодняшнего дня, право слово, - возразил Мартин.
He was surprised at his weariness when he act into his room, forgetful of the fact that he had been on his feet and working without let up for fourteen hours. He set the alarm clock at six, and measured back five hours to one o'clock. He could read until then. Slipping off his shoes, to ease his swollen feet, he sat down at the table with his books. He opened Fiske, where he had left off to read. But he found trouble began to read it through a second time. Then he awoke, in pain from his stiffened muscles and chilled by the mountain wind that had begun to blow in through the window. He looked at the clock. It marked two. He had been asleep four hours. He pulled off his clothes and crawled into bed, where he was asleep the moment after his head touched the pillow.	У себя в комнате он почувствовал, до чего устал, и удивился, - забыл, что четырнадцать часов провел на ногах и работал без роздыха. Поставил будильник на шесть утра и отсчитал назад пять часов - получился час ночи. До часу можно читать. Скинул башмаки, давая отдых распухшим ногам, - и уселся за стол с книгами. Открыл Фиска на том месте, где остановился два дня назад, и принялся читать. Но первый же абзац поставил его в тупик, и он принялся читать сначала. Потом заснул. Проснулся, все мышцы цепенели и ныли, холодный ветер с гор задувал в окно, пробирал насквозь. Мартин посмотрел на часы. Они показывали два. Проспал четыре часа. Он разделся, забрался в кровать и, едва опустив голову на подушку, заснул.
Tuesday was a day of similar unremitting toil. The speed with which Joe worked won Martin's admiration. Joe was a dozen of demons for work. He was keyed up to concert pitch, and there was never a moment in the long day when he was not fighting for moments. He concentrated himself upon his work and upon how to save time, pointing out to Martin where he did in five motions what could be done in three, or in three motions what could be done in two. "Elimination of waste motion," Martin phrased it as he watched and patterned after. He was a good workman himself, quick and deft, and it had always been a point of pride with him that no man should do any of his work for him or outwork him. As a result, he concentrated with a similar singleness of purpose, greedily snapping up the hints and suggestions thrown out by his working mate. He "rubbed out" collars and cuffs, rubbing the starch out from between the double thicknesses of linen so that there would be no blisters when it came to the ironing, and doing it at a pace that elicited Joe's praise.	Во вторник они тоже не давали себе передышки. Мартина восхищала скорость, с какой работал Джо. У него все в руках горело. Нервы и мышцы напряжены до предела, за долгий рабочий день ни секунды не потратил зря. Весь сосредоточенный на работе, на том, как выгадать время, он указывал Мартину, что там, где тот делает пять движений, довольно трех, а где три, хватит двух. "Экономия движений", так определил это Мартин, и присматривался, и старательно подражал. Он и сам был работник хоть куда, быстрый и ловкий, и неизменно гордился тем, что никому не приходится что-то доделывать за него и никто не может его обогнать. Вот и сейчас он работал так же сосредоточенно, целеустремленно, на лету ловил советы и подсказки напарника. Ему удавалось пройтись по воротничкам и манжетам так, что между слоями материи не застревал крахмал и они потом не пузырились при глажке, и делал он это с такой быстротой, что заслужил похвалу Джо.
There was never an interval when something was not at hand to be done. Joe waited for nothing, waited on nothing, and went on the jump from task to task. They starched two hundred white shirts, with a single gathering movement seizing a shirt so that the wristbands, neckband, yoke, and bosom protruded beyond the circling right hand. At the same moment the left hand held up the body of the shirt so that it would not enter the starch, and at the moment the right hand dipped into the starch--starch so hot that, in order to wring it out, their hands had to thrust, and thrust continually, into a bucket of cold water. And that night they worked till half-past ten, dipping "fancy starch"--all the frilled and airy, delicate wear of ladies.	Работа не прерывалась ни на минуту, не одно так другое. Джо не медлил, не мешкал, мигом переходил от дела к делу. Они накрахмалили двести белых сорочек - одним рывком хватали сорочку так, что манжеты, воротничок, манишка оказывались в вытянутой вперед правой руке. Одновременно левой рукой подтягивали остальное, чтобы не попало в крахмал, а правую окунали в крахмал, такой горячий, что, если каждый раз не сунуть руку в ведро с холодной водой, он прилипнет к руке. И они работали в этот вечер до половины одиннадцатого - подкрахмаливали отделанное оборками тонкое и воздушное дамское бельишко.
"Me for the tropics and no clothes," Martin laughed.	- Я за тропики, чтоб никакой тебе одежки, - со смехом заявил Мартин.
"And me out of a job," Joe answered seriously. "I don't know nothin' but laundrying."	- Тогда я безработный, - серьезно возразил Джо. - Я никакой другой работы не умею.
"And you know it well."	- А эту умеешь дай бог всякому.
"I ought to. Began in the Contra Costa in Oakland when I was eleven, shakin' out for the mangle. That was eighteen years ago, an' I've never done a tap of anything else. But this job is the fiercest I ever had. Ought to be one more man on it at least. We work to-morrow night. Always run the mangle Wednesday nights--collars an' cuffs."	- Еще бы! С одиннадцати годов начал, в Контра-Коста, в Окленде, стряхивал воду до отжимного катка. Восемнадцать годов минуло, а я только в прачечных и работал. Но и то сказать, на такую каторгу попал впервой. Тут по крайности еще одного надо. Завтра работаем весь вечер. В среду вечером всегда запускаю отжимный каток - воротнички да манжеты.
Martin set his alarm, drew up to the table, and opened Fiske. He did not finish the first paragraph. The lines blurred and ran together and his head nodded. He walked up and down, batting his head savagely with his fists, but he could not conquer the numbness of sleep. He propped the book before him, and propped his eyelids with his fingers, and fell asleep with his eyes wide open. Then he surrendered, and, scarcely conscious of what he did, got off his clothes and into bed. He slept seven hours of heavy, animal-like sleep, and awoke by the alarm, feeling that he had not had enough.	Мартин завел будильник, подсел к столу и открыл Фиска. Но и первый абзац не дочитал. Строчки затуманились, слились, он стал клевать носом. Поднялся, походил взад-вперед, безжалостно колотил кулаками по голове, но сонное оцепенение одолеть не удалось. Поставил перед собой книгу, подпер веки пальцами - и заснул с широко открытыми глазами. Тогда он сдался и, едва сознавая, что делает, разделся и повалился на кровать. Он спал семь часов тяжелым сном животного и, разбуженный трезвоном будильника, почувствовал, что еще не выспался.
"Doin' much readin'?" Joe asked.	- Много читаешь? - спросил Джо.
Martin shook his head.	Мартин покачал головой.
"Never mind. We got to run the mangle to-night, but Thursday we'll knock off at six. That'll give you a chance."	- Не горюй. Нынче вечером надо все прокатать, а уж в четверг пошабашим в шесть. Тогда почитаешь.
Martin washed woollens that day, by hand, in a large barrel, with strong soft-soap, by means of a hub from a wagon wheel, mounted on a plunger- pole that was attached to a spring-pole overhead.	В тот день Мартин стирал шерстяное вручную в большом баке с едким жидким мылом, с помощью хитроумного приспособленья - втулки от фургонного колеса и поршня, соединенных с пружиной над баком.
"My invention," Joe said proudly. "Beats a washboard an' your knuckles, and, besides, it saves at least fifteen minutes in the week, an' fifteen minutes ain't to be sneezed at in this shebang."	- Мое изобретенье, - гордо сказал Джо. - Это будет получше стиральной доски и твоих костяшек, да еще выгадываешь полчаса в неделю, не меньше, полчаса в эдаком деле не пустяк.
Running the collars and cuffs through the mangle was also Joe's idea. That night, while they toiled on under the electric lights, he explained it.	Разглаживать катком воротнички и манжеты тоже придумал Джо.
"Something no laundry ever does, except this one. An' I got to do it if I'm goin' to get done Saturday afternoon at three o'clock. But I know how, an' that's the difference. Got to have right heat, right pressure, and run 'em through three times. Look at that!" He held a cuff aloft. "Couldn't do it better by hand or on a tiler."	- Кроме как в этой прачечной, боле нигде так не делают, - объяснил он вечером, когда они трудились до седьмого поту уже при ярком свете электрических лампочек. - А без этого в субботу в три часа не кончишь. Я наловчился, вот в чем соль. Надо подгадать температуру и давление и прокатать три раза. Гляди! - Он помахал манжетой. - Ни вручную, ни на гладильной машине лучше не получится.
Thursday, Joe was in a rage. A bundle of extra "fancy starch" had come in.	В четверг Джо пришел в бешенство. Принесли лишний узел - фасонного дамского белья.
"I'm goin' to quit," he announced. "I won't stand for it. I'm goin' to quit it cold. What's the good of me workin' like a slave all week, a- savin' minutes, an' them a-comin' an' ringin' in fancy-starch extras on me? This is a free country, an' I'm to tell that fat Dutchman what I think of him. An' I won't tell 'm in French. Plain United States is good enough for me. Him a-ringin' in fancy starch extras!"	- Хватит, - заявил он. - Сыт по горло. Хватит с меня. На черта мне это, всю неделю надрывался как каторжный, каждую минутку сберегал, а мне подкидывают лишнюю кучу фасонного в крахмал? У нас тут свободная страна, и я скажу этому жирному голландцу, кто он такой есть. Так прямо и скажу. Самыми простыми словами. Будет знать, как подбрасывать лишку!
"We got to work to-night," he said the next moment, reversing his judgment and surrendering to fate.	- Придется работать до ночи, - сказал он уже через минуту; он передумал и подчинился судьбе.
And Martin did no reading that night. He had seen no daily paper all week, and, strangely to him, felt no desire to see one. He was not interested in the news. He was too tired and jaded to be interested in anything, though he planned to leave Saturday afternoon, if they finished at three, and ride on his wheel to Oakland. It was seventy miles, and the same distance back on Sunday afternoon would leave him anything but rested for the second week's work. It would have been easier to go on the train, but the round trip was two dollars and a half, and he was intent on saving money.	И Мартин в тот вечер тоже не читал. Всю неделю он не видел газет и, как ни странно, ничуть по ним не соскучился. Не до новостей ему было. Слишком он устал, измучился, ничего его не интересовало, и однако к концу дня в субботу, если они в три кончат, он задумал съездить на велосипеде в Окленд. Это семьдесят миль, и столько же назад в воскресенье во второй половине дня, и уж что-что, а отдохнуть перед новой рабочей неделей он не успеет. Было бы легче поехать поездом, но билет в оба конца два с половиной доллара, а он намерен скопить денег.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты