|
English |
Русский |
CHAPTER 9 |
9 |
|
'"I was saying to myself, 'Sink--curse you! Sink!'" |
- Я говорил мысленно: "Тони же, проклятое! Ступай ко дну!" |
|
These were the words with which he began again. He wanted it over. He was severely left alone, and he formulated in his head this address to the ship in a tone of imprecation, while at the same time he enjoyed the privilege of witnessing scenes--as far as I can judge--of low comedy. They were still at that bolt. The skipper was ordering, |
Этими словами он продолжил свой рассказ. Он хотел, чтобы все было кончено. Он остался совершенно один и, проклиная, взывал в то же время к судну, - поскольку я могу судить, он наслаждался привилегией быть свидетелем жалкой комедии. Те все еще возились у болта. Шкипер отдал приказание: |
|
"Get under and try to lift"; |
- Подлезьте и постарайтесь поднять. |
|
and the others naturally shirked. You understand that to be squeezed flat under the keel of a boat wasn't a desirable position to be caught in if the ship went down suddenly. |
Остальные, естественно, противились. Вы понимаете, лежать, распластавшись под килем шлюпки, - положение не из приятных, если судно в эту минуту внезапно пойдет ко дну. |
|
"Why don't you--you the strongest?" whined the little engineer. |
- Почему вы не лезете? Ведь вы самый сильный! - захныкал маленький механик. |
|
"Gott-for-dam! I am too thick," spluttered the skipper in despair. |
- Проклятие! Я слишком толст, - в отчаянии буркнул шкипер. |
|
It was funny enough to make angels weep. They stood idle for a moment, and suddenly the chief engineer rushed again at Jim. |
Зрелище было такое забавное, что ангелы могли заплакать. Секунду они стояли растерянные, и вдруг старший механик снова обратился к Джиму: |
|
'"Come and help, man! Are you mad to throw your only chance away? Come and help, man! Man! Look there--look!" |
- Помогите же, старина! С ума вы, что ли, сошли? Ведь это же единственный шанс на спасение! Помогите! Посмотрите, посмотрите туда! |
|
'And at last Jim looked astern where the other pointed with maniacal insistence. He saw a silent black squall which had eaten up already one-third of the sky. You know how these squalls come up there about that time of the year. First you see a darkening of the horizon--no more; then a cloud rises opaque like a wall. A straight edge of vapour lined with sickly whitish gleams flies up from the southwest, swallowing the stars in whole constellations; its shadow flies over the waters, and confounds sea and sky into one abyss of obscurity. And all is still. No thunder, no wind, no sound; not a flicker of lightning. Then in the tenebrous immensity a livid arch appears; a swell or two like undulations of the very darkness run past, and suddenly, wind and rain strike together with a peculiar impetuosity as if they had burst through something solid. |
И наконец Джим посмотрел в сторону кормы, куда с настойчивостью маньяка показывал механик. Он увидел грозную черную тучу, уже поглотившую одну треть неба. Вы знаете, как налетают такие шквалы в это время года. Сначала вы видите, как темнеет горизонт, - и только; потом поднимается облако, плотное, как стена. Прямой край облака, обрамленный слабыми беловатыми отблесками, надвигается с юго-запада, поглощая звезды - одно созвездие за другим; тень его плывет над водой, и море и небо обволакиваются мраком. И все тихо. Ни грома, ни ветра, ни звука, ни вспышки молнии. Затем во мраке вселенной встает сине-багровая арка; проходят одна-две волны - кажется, будто мрак вздымается валами, - и вдруг налетают ветер и дождь, ударяют с такой силой, словно прорвались через что-то твердое. |
|
Such a cloud had come up while they weren't looking. They had just noticed it, and were perfectly justified in surmising that if in absolute stillness there was some chance for the ship to keep afloat a few minutes longer, the least disturbance of the sea would make an end of her instantly. Her first nod to the swell that precedes the burst of such a squall would be also her last, would become a plunge, would, so to speak, be prolonged into a long dive, down, down to the bottom. Hence these new capers of their fright, these new antics in which they displayed their extreme aversion to die. |
Такая туча и надвинулась, пока они не смотрели на небо. Они только что ее заметили и сделали совершенно правильный вывод: если при полном затишье у судна есть кое-какие шансы продержаться еще несколько минут на воде, то малейшее волнение тотчас же приведет к концу. Первая встреча с волной, предшествующей шквалу, будет и последней; судно нырнет и будет опускаться все ниже, ниже, до самого дна. Вот чем объяснялись эти новые судороги страха, новые корчи, в которых выражали они свое крайнее отвращение к смерти. |
|
'"It was black, black," pursued Jim with moody steadiness. "It had sneaked upon us from behind. The infernal thing! I suppose there had been at the back of my head some hope yet. I don't know. But that was all over anyhow. It maddened me to see myself caught like this. I was angry, as though I had been trapped. I _was_ trapped! The night was hot, too, I remember. Not a breath of air." |
- Было черным-черно, - продолжал Джим с угрюмым упорством. - Туча подползла к нам сзади. Проклятая! Должно быть, где-то еще копошилась во мне надежда. Не знаю. Но теперь с этим было покончено. Меня бесило, что я так попался. Я злился, словно меня поймали в западню. Да так оно и было! И ночь, помню, была жаркая. Ни малейшего ветерка. |
|
'He remembered so well that, gasping in the chair, he seemed to sweat and choke before my eyes. No doubt it maddened him; it knocked him over afresh--in a manner of speaking--but it made him also remember that important purpose which had sent him rushing on that bridge only to slip clean out of his mind. He had intended to cut the lifeboats clear of the ship. He whipped out his knife and went to work slashing as though he had seen nothing, had heard nothing, had known of no one on board. They thought him hopelessly wrong-headed and crazy, but dared not protest noisily against this useless loss of time. When he had done he returned to the very same spot from which he had started. The chief was there, ready with a clutch at him to whisper close to his head, scathingly, as though he wanted to bite his ear-- |
Он помнил это так хорошо, что, сидя передо мной на стуле, казалось, задыхался и обливался потом. Несомненно, он был взбешен; то был новый удар для него, но этот удар напомнил ему о том важном деле, ради которого он бросился на мостик, чтобы тотчас же о нем позабыть. Он намеревался перерезать канаты, привязывавшие шлюпки к судну. Он выхватил нож и принялся за работу так, словно ничего не видел, ничего не слышал, никого не замечал. Они сочли его безнадежно помешанные но не осмелились шумно выражать протест против этой бесполезной траты времени. Покончу с этим делом, он вернулся на то самое место, где Стоял раньше. Старший механик тотчас же за Него ухватился и зашептал с такой злобой, словно хотел укусить его за ухо: |
|
'"You silly fool! do you think you'll get the ghost of a show when all that lot of brutes is in the water? Why, they will batter your head for you from these boats." |
- Безмозглый идиот! Вы думаете, вам удастся спастись, когда вся эта орава очутится в воде? Да они вам голову прошибут и не подпустят к шлюпкам. |
|
'He wrung his hands, ignored, at Jim's elbow. The skipper kept up a nervous shuffle in one place and mumbled, |
Он ломал руки, а Джим словно и не замечал его. Шкипер нервно топтался на одном месте и бормотал: |
|
"Hammer! hammer! Mein Gott! Get a hammer." |
- Молоток! Молоток! Mein Gott! [Боже мой! (нем.)] Принесите же молоток! |
|
'The little engineer whimpered like a child, but, broken arm and all, he turned out the least craven of the lot as it seems, and, actually, mustered enough pluck to run an errand to the engine-room. No trifle, it must be owned in fairness to him. Jim told me he darted desperate looks like a cornered man, gave one low wail, and dashed off. He was back instantly clambering, hammer in hand, and without a pause flung himself at the bolt. The others gave up Jim at once and ran off to assist. He heard the tap, tap of the hammer, the sound of the released chock falling over. The boat was clear. Only then he turned to look--only then. But he kept his distance--he kept his distance. He wanted me to know he had kept his distance; that there was nothing in common between him and these men--who had the hammer. Nothing whatever. It is more than probable he thought himself cut off from them by a space that could not be traversed, by an obstacle that could not be overcome, by a chasm without bottom. He was as far as he could get from them--the whole breadth of the ship. |
Маленький механик хныкал, как ребенок, но, хотя рука у него и была сломана, он оказался разумнее своих товарищей и, собравшись с духом, бросился в машинное отделение. По справедливости следует признать, что это было дело нешуточное. Джим сказал мне, что у механика вид был отчаянный, как у человека, загнанного в тупик; он тихонько завыл и ринулся вперед. Вернулся он тотчас же с молотком в руке и, не мешкая, бросился к болту. Остальные немедленно отступились от Джима и побежали ему помогать. Джим слышал, как постукивал молоток, слышал звук падающего болта. Шлюпка была готова к спуску. Только тогда посмотрел он в ту сторону - только тогда. Но он не двинулся с места - не двинулся с места. Он хотел втолковать мне, что он не двинулся с места, что ничего общего не было между ним и теми людьми... теми людьми с молотком. Ничего общего! Более чем вероятно, что он считал себя отделенным от них пространством, которого нельзя перейти, - препятствием непреодолимым, пропастью бездонной. Он стоял от них так далеко, как только было возможно, - на другом конце мостика. |
|
'His feet were glued to that remote spot and his eyes to their indistinct group bowed together and swaying strangely in the common torment of fear. A hand-lamp lashed to a stanchion above a little table rigged up on the bridge--the Patna had no chart-room amidships--threw a light on their labouring shoulders, on their arched and bobbing backs. They pushed at the bow of the boat; they pushed out into the night; they pushed, and would no more look back at him. They had given him up as if indeed he had been too far, too hopelessly separated from themselves, to be worth an appealing word, a glance, or a sign. They had no leisure to look back upon his passive heroism, to feel the sting of his abstention. The boat was heavy; they pushed at the bow with no breath to spare for an encouraging word: but the turmoil of terror that had scattered their self-command like chaff before the wind, converted their desperate exertions into a bit of fooling, upon my word, fit for knockabout clowns in a farce. |
Его ноги были прикованы к этому месту, а глаза - к этой группе людей, наклонявшихся и странно, словно в тумане, раскачивавшихся, объятых единым страхом. Ручной фонарь, подвешенный к пиллерсу над маленьким столиком на мостике, - на "Патне" не было рубки посредине, - освещал напрягавшиеся в усилии плечи, то сгибавшиеся, то разгибавшиеся спины. Они налегали на нос шлюпки; они выталкивали ее в ночь и больше уже не оглядывались в его сторону. Они отказались от него, словно он действительно был слишком далеко, безнадежно далеко от них, и не стоило бросать ему призыв, взгляд или знак. Им некогда было взирать на его пассивный героизм, почувствовать укор, таившийся в его сдержанности. Шлюпка была тяжелая; они налегали на нос, не тратя сил на подбадриванья; но ужас, развеявший их самообладание, как ветер раскидывает солому, превращал их отчаянные усилия в фарс, а их самих уподоблял кувыркающимся клоунам в цирке. |
|
They pushed with their hands, with their heads, they pushed for dear life with all the weight of their bodies, they pushed with all the might of their souls--only no sooner had they succeeded in canting the stem clear of the davit than they would leave off like one man and start a wild scramble into her. As a natural consequence the boat would swing in abruptly, driving them back, helpless and jostling against each other. They would stand nonplussed for a while, exchanging in fierce whispers all the infamous names they could call to mind, and go at it again. Three times this occurred. He described it to me with morose thoughtfulness. He hadn't lost a single movement of that comic business. |
Они толкали руками, головой, налегали всем телом, напрягали все свои силы, и едва им удалось столкнуть нос со шлюпбалки, как все они, как один человек, стали карабкаться в шлюпку. В результате она резко качнулась, оттолкнув их назад, беспомощных, натыкающихся друг на друга. Секунду они стояли ошеломленные, злобным шепотом обмениваясь всеми ругательствами, какие только приходили им на ум; затем снова принялись за дело. И так повторялось три раза. Джим описывал мне это угрюмо и задумчиво. Он не упустил ни единой детали комичного зрелища. |
|
"I loathed them. I hated them. I had to look at all that," he said without emphasis, turning upon me a sombrely watchful glance. "Was ever there any one so shamefully tried?" |
- Я проклинал их. Ненавидел. Я должен был смотреть на все это, - сказал он каким-то безразличным тоном, мрачно и пристально вглядываясь в меня. - Подвергался ли кто такому постыдному испытанию! |
|
'He took his head in his hands for a moment, like a man driven to distraction by some unspeakable outrage. These were things he could not explain to the court--and not even to me; but I would have been little fitted for the reception of his confidences had I not been able at times to understand the pauses between the words. In this assault upon his fortitude there was the jeering intention of a spiteful and vile vengeance; there was an element of burlesque in his ordeal--a degradation of funny grimaces in the approach of death or dishonour. |
Он сжал голову руками, как человек, доведенный до безумия каким-то невероятным оскорблением. Было кое-что, чего он не мог объяснить суду - и даже мне; но я был бы недостоин принимать его признания, если бы не сумел понять паузы между словами. В этом натиске на его стойкость была насмешка злобная, порочная, мстительная; был элемент шутовской в его испытании - унизительные комичные гримасы перед лицом надвигающейся смерти или бесчестия. |
|
'He related facts which I have not forgotten, but at this distance of time I couldn't recall his very words: I only remember that he managed wonderfully to convey the brooding rancour of his mind into the bare recital of events. Twice, he told me, he shut his eyes in the certitude that the end was upon him already, and twice he had to open them again. Each time he noted the darkening of the great stillness. The shadow of the silent cloud had fallen upon the ship from the zenith, and seemed to have extinguished every sound of her teeming life. He could no longer hear the voices under the awnings. He told me that each time he closed his eyes a flash of thought showed him that crowd of bodies, laid out for death, as plain as daylight. When he opened them, it was to see the dim struggle of four men fighting like mad with a stubborn boat. |
Он излагал факты, которых я не забыл, но по прошествии стольких лет я не могу вспомнить подлинные его слова, - помню только, что он удивительно хорошо сумел окрасить мрачной своей ненавистью перечень голых фактов. Дважды, сказал он мне, он закрывал глаза, уверенный, что конец наступает, и дважды приходилось ему снова их открывать. Каждый раз он замечал, что тьма все сгущается. Тень немого облака упала с зенита на судно и словно задушила все звуки, выдававшие присутствие живых существ. Он уже не слышал больше голосов под тентом. По его словам, всякий раз, когда он закрывал глаза, вспышка мысли ярко освещала эту груду тел, распростертых у грани смерти. Открывая глаза, он смутно видел борьбу четверых, бешено сражавшихся с упрямой шлюпкой. |
|
"They would fall back before it time after time, stand swearing at each other, and suddenly make another rush in a bunch. . . . Enough to make you die laughing," he commented with downcast eyes; then raising them for a moment to my face with a dismal smile, "I ought to have a merry life of it, by God! for I shall see that funny sight a good many times yet before I die." |
- Время от времени они падали навзничь, вскакивали, ругаясь, и вдруг снова кидались все вместе к шлюпке... Можно было хохотать до упаду, - добавил он, не поднимая глаз. Потом взглянул на меня с грустной улыбкой. - Меня ждет веселенькая жизнь! Ведь я еще много раз до самой смерти буду видеть это забавное зрелище. |
|
His eyes fell again. |
Он снова опустил глаза. |
|
"See and hear. . . . See and hear," he repeated twice, at long intervals, filled by vacant staring. |
- Видеть и слышать... видеть и слышать, - повторил он дважды, с большими паузами, глядя в пространство. |
|
'He roused himself. |
Он снова встрепенулся. |
|
'"I made up my mind to keep my eyes shut," he said, "and I couldn't. I couldn't, and I don't care who knows it. Let them go through that kind of thing before they talk. Just let them--and do better--that's all. The second time my eyelids flew open and my mouth too. I had felt the ship move. She just dipped her bows--and lifted them gently--and slow! everlastingly slow; and ever so little. She hadn't done that much for days. The cloud had raced ahead, and this first swell seemed to travel upon a sea of lead. There was no life in that stir. It managed, though, to knock over something in my head. What would you have done? You are sure of yourself--aren't you? What would you do if you felt now--this minute--the house here move, just move a little under your chair. Leap! By heavens! you would take one spring from where you sit and land in that clump of bushes yonder." |
- Я решил не открывать глаза, - сказал он, - и не мог. Не мог, - и пусть все это знают - мне все равно! Пусть это испытают те, что вздумают осуждать меня. Пусть они найдут иной, лучший выход! Вторично глаза мои раскрылись - да и рот тоже. Я почувствовал, что судно движется. Оно чуть накренилось и поднялось тихонько - медленно, ужасно медленно! Этого не было в течение многих дней. Облако пронеслось над головой, и первый вал, казалось, пробежал по свинцовому морю. В этом движении не было жизни. Однако у меня в мозгу что-то перевернулось. Что бы вы сделали? Вы уверены в себе, не так ли? Что бы вы сделали, если бы почувствовали сейчас - сию минуту, - что этот дом чуть-чуть движется, пол качается под вашим стулом? Вы бы прыгнули. Клянусь небом, вы бы прыгнули с того места, где сидите, и очутились вон в тех кустах внизу. |
|
'He flung his arm out at the night beyond the stone balustrade. I held my peace. He looked at me very steadily, very severe. There could be no mistake: I was being bullied now, and it behoved me to make no sign lest by a gesture or a word I should be drawn into a fatal admission about myself which would have had some bearing on the case. I was not disposed to take any risk of that sort. Don't forget I had him before me, and really he was too much like one of us not to be dangerous. But if you want to know I don't mind telling you that I did, with a rapid glance, estimate the distance to the mass of denser blackness in the middle of the grass-plot before the verandah. He exaggerated. I would have landed short by several feet--and that's the only thing of which I am fairly certain. |
Он вытянул руку в темноту за каменной балюстрадой. Я не пошевельнулся. Он смотрел на меня очень пристально, очень сурово. Двух мнений быть не могло: сейчас меня запугивали, и мне следовало сидеть неподвижно, безмолвно, чтобы не сделать рокового признания, как поступил бы я, а это признание имело бы отношение и к случаю с Джимом. Я не намерен был подвергать себя такому риску. Не забудьте - он сидел передо мной, и, право же, он слишком походил на нас, чтобы не быть опасным. Но, если хотите знать, я быстрым взглядом измерил пространство, отделявшее меня от пятна сгущенного мрака на лужайке перед верандой. Он преувеличил. Я не допрыгнул бы на несколько футов... только в этом я и был уверен. |
|
'The last moment had come, as he thought, and he did not move. His feet remained glued to the planks if his thoughts were knocking about loose in his head. It was at this moment too that he saw one of the men around the boat step backwards suddenly, clutch at the air with raised arms, totter and collapse. He didn't exactly fall, he only slid gently into a sitting posture, all hunched up, and with his shoulders propped against the side of the engine-room skylight. |
Настал, как он думал, последний момент, но Джим не шевелился. Его ноги по-прежнему были словно пригвождены к палубе, но мысли кружились в голове. И в тот же момент он увидел, как один из тех, что толкались у шлюпки, внезапно попятился, взмахнул руками, словно ловя воздух, споткнулся и упал. Собственно, он не упал, а тихонько опустился, принял сидячее положение и сгорбился, прислонившись спиной к светлому люку машинного отделения. |
|
"That was the donkey-man. A haggard, white-faced chap with a ragged moustache. Acted third engineer," he explained. |
- То был кочегар. Тощий, бледный парень с растрепанными усами. Исполнял обязанности третьего механика, - пояснил Джим. |
|
'"Dead," I said. We had heard something of that in court. |
- Умер, - сказал я. Об этом шла речь на судне. |
|
'"So they say," he pronounced with sombre indifference. "Of course I never knew. Weak heart. The man had been complaining of being out of sorts for some time before. Excitement. Over-exertion. Devil only knows. Ha! ha! ha! It was easy to see he did not want to die either. Droll, isn't it? May I be shot if he hadn't been fooled into killing himself! Fooled--neither more nor less. Fooled into it, by heavens! just as I . . . Ah! If he had only kept still; if he had only told them to go to the devil when they came to rush him out of his bunk because the ship was sinking! If he had only stood by with his hands in his pockets and called them names!" |
- Так говорят, - произнес Джим с мрачным равнодушием. - Конечно, я этого не знал. Слабое сердце. Он уже несколько дней жаловался, что ему не по себе. Волнение. Чрезмерное напряжение. Черт его знает что. Ха-ха-ха! Нетрудно было заметить, что ему тоже не хотелось умирать. Забавно, правда? Пусть меня пристрелят, если он не был одурачен и не навлек на себя смерти. Одурачен, вот именно! клянусь небом, одурачен так же, как и я... Ах! Если б только он послал их к черту, когда они подняли его с койки, потому что судно тонуло. Если бы он засунул руки в карманы и обругал этих людей! |
|
'He got up, shook his fist, glared at me, and sat down. |
Он встал, потряс кулаком, взглянул на меня и снова сел. |
|
'"A chance missed, eh?" I murmured. |
- Упустил случай, да? - прошептал я. |
|
'"Why don't you laugh?" he said. "A joke hatched in hell. Weak heart! . . . I wish sometimes mine had been." |
- Почему вы не смеетесь? - сказал он. - Шутка, задуманная в преисподней. Слабое сердце!.. Иногда мне хочется, чтобы у меня было слабое сердце. |
|
'This irritated me. |
Это меня рассердило. |
|
"Do you?" I exclaimed with deep-rooted irony. |
- Вам хочется? - воскликнул я с глубокой иронией. |
|
"Yes! Can't _you_ understand?" he cried. |
- Да! Неужели вы не можете это понять? - крикнул он. |
|
"I don't know what more you could wish for," I said angrily. |
- Не знаю, зачем вам желать больше того, что у вас есть, - сердито сказал я. |
|
He gave me an utterly uncomprehending glance. This shaft had also gone wide of the mark, and he was not the man to bother about stray arrows. Upon my word, he was too unsuspecting; he was not fair game. I was glad that my missile had been thrown away,--that he had not even heard the twang of the bow. |
Он посмотрел на меня, ничего не понимая. Эта стрела тоже пролетела мимо мишени, а он был не из тех, что задумываются над зря потраченными стрелами. Честное слово, он решительно ничего не подозревал, с ним нужно было себя вести по-иному. Я был рад, что моя стрела пролетела мимо, - рад был, что он даже не слыхал, как я отпустил тетиву. |
|
'Of course he could not know at the time the man was dead. The next minute--his last on board--was crowded with a tumult of events and sensations which beat about him like the sea upon a rock. I use the simile advisedly, because from his relation I am forced to believe he had preserved through it all a strange illusion of passiveness, as though he had not acted but had suffered himself to be handled by the infernal powers who had selected him for the victim of their practical joke. The first thing that came to him was the grinding surge of the heavy davits swinging out at last--a jar which seemed to enter his body from the deck through the soles of his feet, and travel up his spine to the crown of his head. Then, the squall being very near now, another and a heavier swell lifted the passive hull in a threatening heave that checked his breath, while his brain and his heart together were pierced as with daggers by panic-stricken screams. |
Конечно, в то время он не мог знать, что кочегар умер. Следующая минута - последняя, которую он провел на борту, - была заполнена событиями и ощущениями, налетавшими на него, как волны на скалу. Я умышленно пользуюсь этим сравнением, ибо, веря его рассказу, склонен думать, что он все время сохранял странную иллюзию пассивности, словно сам он не действовал, а лишь отдавался на волю тех адских сил, которые его избрали жертвой своей шутки. Первое, что он услышал, был скрежещущий звук тяжелых шлюпбалок, которые, наконец, повернулись, - этот скрежет словно проник в его тело с палубы через подошвы ног и поднялся по спинному хребту к мозгу. Шквал был близок, и вторая, более высокая волна угрожающе подняла покорный кузов судна, а мозг и сердце Джима пронзили панические вопли: |
|
"Let go! For God's sake, let go! Let go! She's going." |
"Спускайте! Ради бога, спускайте! Судно тонет!" |
|
Following upon that the boat-falls ripped through the blocks, and a lot of men began to talk in startled tones under the awnings. |
Вслед за этим канаты побежали по блокам, а под тентом раздались испуганные голоса. |
|
"When these beggars did break out, their yelps were enough to wake the dead," he said. |
- Они подняли такой крик, что могли разбудить мертвого, - сказал Джим. |
|
Next, after the splashing shock of the boat literally dropped in the water, came the hollow noises of stamping and tumbling in her, mingled with confused shouts: |
Затем, когда шлюпка с плеском буквально упала наконец на воду, послышался глухой стук падающих в нее тел и нестройные крики: |
|
"Unhook! Unhook! Shove! Unhook! Shove for your life! Here's the squall down on us. . . ." |
- Отцепляйте! Отцепляйте! Оттолкнитесь! Шквал надвигается... |
|
He heard, high above his head, the faint muttering of the wind; he heard below his feet a cry of pain. A lost voice alongside started cursing a swivel hook. The ship began to buzz fore and aft like a disturbed hive, and, as quietly as he was telling me of all this--because just then he was very quiet in attitude, in face, in voice--he went on to say without the slightest warning as it were, |
Он услыхал высоко над своей головой слабое бормотанье ветра; внизу, у его ног, прозвучал болезненный крик. Чей-то голос у борта стал проклинать гак у блока. На носу и корме судна раздалось жужжание, словно в потревоженном улье. Джим рассказывал очень спокойно - спокойны были его поза, лицо, голос, и так же спокойно он произнес без малейшего предупреждения: |
|
"I stumbled over his legs." |
- Я споткнулся об его ноги... |
|
'This was the first I heard of his having moved at all. I could not restrain a grunt of surprise. Something had started him off at last, but of the exact moment, of the cause that tore him out of his immobility, he knew no more than the uprooted tree knows of the wind that laid it low. All this had come to him: the sounds, the sights, the legs of the dead man--by Jove! The infernal joke was being crammed devilishly down his throat, but--look you--he was not going to admit of any sort of swallowing motion in his gullet. It's extraordinary how he could cast upon you the spirit of his illusion. I listened as if to a tale of black magic at work upon a corpse. |
Вот как я впервые услышал о том, что он сдвинулся с места. Невольно я что-то проворчал от удивления. Наконец он сорвался с места, но о том, когда это произошло и что вывело его из оцепенения, он знал не больше, чем знает вырванное с корнем дерево о ветре, повергшем его на землю. Все это его ошеломило - звуки, тьма, ноги мертвого человека. Клянусь богом! Вся эта дьявольская история была навязана ему, но он не хотел согласиться с тем, что принял ее сознательно. Удивительно, как заразительно действовало на вас его заблуждение. Я слушал так, словно мне рассказывали о манипуляциях черной магии над трупом. |
|
'"He went over sideways, very gently, and this is the last thing I remember seeing on board," he continued. "I did not care what he did. It looked as though he were picking himself up: I thought he was picking himself up, of course: I expected him to bolt past me over the rail and drop into the boat after the others. I could hear them knocking about down there, and a voice as if crying up a shaft called out 'George!' Then three voices together raised a yell. They came to me separately: one bleated, another screamed, one howled. Ough!" |
- Он перевернулся на бок, очень тихо, и это последнее, что я видел на борту, - продолжал Джим. - Мне не было дела до того, что с ним происходит. Похоже было - он поднимается. Конечно, я думал, что он встает. И ждал - он пробежит мимо меня к поручням и прыгнет в шлюпку вслед за остальными. Я слышал, как они возились там, внизу, и чей-то голос словно из глубины шахты крикнул: "Джордж!" Затем все трое принялись вопить. Я отчетливо различал три голоса: один блеял, другой визжал, третий выл... ух!.. |
|
'He shivered a little, and I beheld him rise slowly as if a steady hand from above had been pulling him out of the chair by his hair. Up, slowly--to his full height, and when his knees had locked stiff the hand let him go, and he swayed a little on his feet. There was a suggestion of awful stillness in his face, in his movements, in his very voice when he said |
Он слегка вздрогнул, и я заметил, что он медленно приподнимается, как будто чья-то сильная рука поднимала его за волосы со стула. Медленно он встал, и когда выпрямился во весь рост, рука словно его отпустила, и он пошатнулся. Жутко спокойным было его лицо, движения и даже голос, когда он сказал: |
|
"They shouted"-- |
- Они кричали. |
|
and involuntarily I pricked up my ears for the ghost of that shout that would be heard directly through the false effect of silence. |
И невольно я насторожился, как будто пытался уловить этот призрачный крик под фальшивым покровом молчания. |
|
"There were eight hundred people in that ship," he said, impaling me to the back of my seat with an awful blank stare. "Eight hundred living people, and they were yelling after the one dead man to come down and be saved. |
- Восемьсот человек находились на борту этого судна, - сказал он, пригвождая меня к спинке стула страшным, невидящим своим взглядом. - Восемьсот живых людей, а они звали одного мертвого, хотели его спасти: |
|
'Jump, George! Jump! Oh, jump!' |
"Прыгай, Джордж! Прыгай! Да прыгай же!" |
|
I stood by with my hand on the davit. I was very quiet. It had come over pitch dark. You could see neither sky nor sea. I heard the boat alongside go bump, bump, and not another sound down there for a while, but the ship under me was full of talking noises. |
Я стоял, положив руку на шлюпбалку. Я был очень спокоен. Тьма спустилась непроглядная. Не видно было ни неба, ни моря. Я слышал, как шлюпка ударялась о борт, и больше ни одного звука не доносилось оттуда, снизу, но на судне подо мной стоял гул голосов. |
|
Suddenly the skipper howled 'Mein Gott! The squall! The squall! Shove off!' |
"Mein Gott! Шквал! Шквал! Отталкивайте шлюпку!" |
|
With the first hiss of rain, and the first gust of wind, they screamed, |
Когда раздался шум дождя и налетел первый порыв ветра, они подняли вой: |
|
'Jump, George! We'll catch you! Jump!' |
"Прыгай, Джордж! Мы тебя поймаем! Прыгай!" |
|
The ship began a slow plunge; the rain swept over her like a broken sea; my cap flew off my head; my breath was driven back into my throat. I heard as if I had been on the top of a tower another wild screech, |
Судно начало медленно опускаться на волне; водопадом обрушился ливень; фуражка слетела у меня с головы; дыхание сперлось. Я услышал издалека, словно стоял на высокой башне, еще один дикий вопль: |
|
'Geo-o-o-orge! Oh, jump!' |
"Джо-о-ордж! Прыгай!" |
|
She was going down, down, head first under me. . . ." |
Судно опускалось, опускалось под моими ногами, носом вниз... |
|
'He raised his hand deliberately to his face, and made picking motions with his fingers as though he had been bothered with cobwebs, and afterwards he looked into the open palm for quite half a second before he blurted out-- |
Он задумчиво поднял руку и стал проводить пальцами по лицу, как будто снимая паутину; потом с полсекунды смотрел на свою ладонь и наконец отрывисто сказал: |
|
'"I had jumped . . ." He checked himself, averted his gaze. . . . "It seems," he added. |
- Я прыгнул... - Он запнулся. Отвел взгляд. - Кажется, прыгнул, - добавил он. |
|
'His clear blue eyes turned to me with a piteous stare, and looking at him standing before me, dumfounded and hurt, I was oppressed by a sad sense of resigned wisdom, mingled with the amused and profound pity of an old man helpless before a childish disaster. |
Его светлые голубые глаза смотрели на меня жалобно; глядя на него, стоящего передо мной, ошеломленного, как будто обиженного, - я испытывал странное ощущение: то была мудрая покорность и снисходительная, но глубокая жалость старика, беспомощного перед ребяческим горем. |
|
'"Looks like it," I muttered. |
- Похоже на то, - пробормотал я. |
|
'"I knew nothing about it till I looked up," he explained hastily. |
- Я не знал этого, пока не поднял глаз, - торопливо объяснил он. |
|
And that's possible, too. You had to listen to him as you would to a small boy in trouble. He didn't know. It had happened somehow. It would never happen again. He had landed partly on somebody and fallen across a thwart. He felt as though all his ribs on his left side must be broken; then he rolled over, and saw vaguely the ship he had deserted uprising above him, with the red side-light glowing large in the rain like a fire on the brow of a hill seen through a mist. |
Что ж, и это было возможно. Приходилось его слушать, как слушают маленького мальчика, попавшего в беду. Он не знал. Каким-то образом это произошло. И вторично произойти не могло. Он прыгнул на кого-то и упал поперек скамьи. Ему казалось, что все ребра у него с левой стороны поломаны; потом он перевернулся на спину и увидел смутно вырисовывающееся над ним судно, с которого он только что дезертировал. Красный огонь пылал в пелене дождя, словно костер на гребне холма, окутанного туманом. |
|
"She seemed higher than a wall; she loomed like a cliff over the boat . . . I wished I could die," he cried. "There was no going back. It was as if I had jumped into a well--into an everlasting deep hole. . . ."' |
- Судно казалось высоким, выше стены. Оно вздымалось, словно утес, над шлюпкой... Я хотел умереть, - воскликнул он. - Возврата не было. Казалось; я прыгнул в колодезь - в бездонную пропасть... |
