|
English |
Русский |
CHAPTER 10 |
10 |
|
'He locked his fingers together and tore them apart. Nothing could be more true: he had indeed jumped into an everlasting deep hole. He had tumbled from a height he could never scale again. By that time the boat had gone driving forward past the bows. It was too dark just then for them to see each other, and, moreover, they were blinded and half drowned with rain. |
Он переплел пальцы и расцепил их. Да, то была правда: он действительно прыгнул в бездонную пропасть. Он упал с высоты, на которую больше уже не мог подняться. К тому времени шлюпка пронеслась вперед мимо борта. Было слишком темно, чтобы они могли разглядеть друг друга; кроме того, их слепил и захлестывал дождь. |
|
He told me it was like being swept by a flood through a cavern. They turned their backs to the squall; the skipper, it seems, got an oar over the stern to keep the boat before it, and for two or three minutes the end of the world had come through a deluge in a pitchy blackness. The sea hissed "like twenty thousand kettles." That's his simile, not mine. I fancy there was not much wind after the first gust; and he himself had admitted at the inquiry that the sea never got up that night to any extent. He crouched down in the bows and stole a furtive glance back. He saw just one yellow gleam of the mast-head light high up and blurred like a last star ready to dissolve. |
Он сказал мне, что их словно увлекал поток в черной пещере. Они повернулись спиной к шквалу; шкипер, видимо, опустил весло за корму, чтобы вести шлюпку перед шквалом, и в течение двух-трех минут казалось, что настал конец мира - потоп и непроглядная тьма. Море шипело, "словно двадцать тысяч котлов". Это его сравнение, - не мое. Думаю, после первого порыва ветер стих; Джим сам заявил на следствии, что большого волнения в ту ночь не было. Он съежился на носу шлюпки и украдкой бросил взгляд назад. Он увидел желтый огонек на верхушке мачты, мутный, как последняя угасающая звезда. |
|
"It terrified me to see it still there," he said. |
- Я ужаснулся, что огонь все еще там, - сказал он. |
|
That's what he said. What terrified him was the thought that the drowning was not over yet. No doubt he wanted to be done with that abomination as quickly as possible. Nobody in the boat made a sound. In the dark she seemed to fly, but of course she could not have had much way. Then the shower swept ahead, and the great, distracting, hissing noise followed the rain into distance and died out. There was nothing to be heard then but the slight wash about the boat's sides. Somebody's teeth were chattering violently. A hand touched his back. A faint voice said, |
Это его подлинные слова. Его привела в ужас мысль, что судно еще не затонуло. Несомненно, он хотел, чтобы отвратительная катастрофа произошла возможно скорее. Люди в шлюпке молчали. В темноте казалось, что она летит вперед, но, конечно, ход ее не мог быть скорым. Ливень пронесся дальше, и страшное, волнующее шипение моря замерло вдали вместе с ливнем. Слышен был лишь тихий плеск у бортов шлюпки. Кто-то громко стучал зубами. Рука коснулась спины Джима. Слабый голос сказал: |
|
"You there?" |
"Вы тут?" |
|
Another cried out shakily, |
Другой дрожащий голос выкрикнул: |
|
"She's gone!" |
"Оно затонуло!" |
|
and they all stood up together to look astern. They saw no lights. All was black. A thin cold drizzle was driving into their faces. The boat lurched slightly. The teeth chattered faster, stopped, and began again twice before the man could master his shiver sufficiently to say, |
Они все вскочили на ноги и поглядели назад. Огня они не увидели. Все было черно. Мелкий холодный дождь хлестал их по лицу. Шлюпка слегка накренялась. Кто-то стучал зубами и дважды пытался сдержать дрожь, чтобы заговорить; наконец ему удалось сказать: |
|
"Ju-ju-st in ti-ti-me. . . . Brrrr." |
"К-как раз в-вов-время... Брр!" |
|
He recognised the voice of the chief engineer saying surlily, |
Джим узнал голос старшего механика, угрюмо сказавшего: |
|
"I saw her go down. I happened to turn my head." |
"Я видел, как оно затонуло. Случайно я оглянулся". |
|
The wind had dropped almost completely. |
Ветер почти стих. |
|
'They watched in the dark with their heads half turned to windward as if expecting to hear cries. At first he was thankful the night had covered up the scene before his eyes, and then to know of it and yet to have seen and heard nothing appeared somehow the culminating point of an awful misfortune. |
В темноте они прислушивались, повернувшись к корме, словно надеялись услышать крики. Сначала Джим был благодарен, что ночь сокрыла от него страшную сцену, а потом знать об этом и ничего не видеть и не слышать показалось ему величайшим несчастьем. |
|
"Strange, isn't it?" he murmured, interrupting himself in his disjointed narrative. |
- Странно, не правда ли? - прошептал он, прерывая свой несвязный рассказ. |
|
'It did not seem so strange to me. He must have had an unconscious conviction that the reality could not be half as bad, not half as anguishing, appalling, and vengeful as the created terror of his imagination. I believe that, in this first moment, his heart was wrung with all the suffering, that his soul knew the accumulated savour of all the fear, all the horror, all the despair of eight hundred human beings pounced upon in the night by a sudden and violent death, else why should he have said, |
Мне это не казалось странным. Должно быть, он подсознательно был убежден в том, что реальность не могла быть такой потрясающей, ужасной и мстительной, как страшная картина, созданная его воображением. Думаю, в этот момент сердце его вместило все страдание, а душа познала страх, ужас и отчаяние восьмисот человек, застигнутых в ночи внезапной и жестокой смертью. Иначе - как объяснить его слова: |
|
"It seemed to me that I must jump out of that accursed boat and swim back to see--half a mile--more--any distance--to the very spot . . ."? |
- Мне казалось, что я должен выпрыгнуть из этой проклятой шлюпки и плыть назад... полмили... еще дальше... плыть к тому самому месту... |
|
Why this impulse? Do you see the significance? Why back to the very spot? Why not drown alongside--if he meant drowning? Why back to the very spot, to see--as if his imagination had to be soothed by the assurance that all was over before death could bring relief? I defy any one of you to offer another explanation. It was one of those bizarre and exciting glimpses through the fog. It was an extraordinary disclosure. He let it out as the most natural thing one could say. He fought down that impulse and then he became conscious of the silence. He mentioned this to me. A silence of the sea, of the sky, merged into one indefinite immensity still as death around these saved, palpitating lives. |
Как объяснить такой импульс? Понимаете ли вы его значение? Зачем возвращаться к тому месту? Почему не утопиться тут же, у борта шлюпки - если он думал топиться? Зачем возвращаться туда? Он хотел увидеть... словно должен был усыпить свое воображение мыслью о том, что все кончено, и лишь после этого искать успокоения в смерти. Не верю, чтобы кто-нибудь из вас мог предложить другое объяснение. То было одно из тех странных, волнующих проблесков в тумане. То было необычайное разоблачение. Он сказал об этом так, как будто это была самая естественная вещь на свете. Он подавил этот импульс и тогда обратил внимание на тишину вокруг. Об этом он мне рассказал. Молчание моря и неба, необъятное, сомкнулось как смерть вокруг этих спасенных трепещущих жизней. |
|
"You might have heard a pin drop in the boat," he said with a queer contraction of his lips, like a man trying to master his sensibilities while relating some extremely moving fact. A silence! God alone, who had willed him as he was, knows what he made of it in his heart. |
- Можно было услышать падение булавки, - сказал он; губы его странно подергивались, как у человека, который, рассказывая о каком-нибудь очень трогательном событии, старается овладеть собой. Молчание! Одному богу известно, как он это молчание воспринял в сердце своем. |
|
"I didn't think any spot on earth could be so still," he said. "You couldn't distinguish the sea from the sky; there was nothing to see and nothing to hear. Not a glimmer, not a shape, not a sound. You could have believed that every bit of dry land had gone to the bottom; that every man on earth but I and these beggars in the boat had got drowned." |
- Я не думал, чтобы где-нибудь на земле могло быть так тихо, - произнес он. - Нельзя было отличить моря от неба; не на что было смотреть, нечего было слушать. Ни проблеска, ни тени, ни звука. Можно было подумать, что каждый клочок земли пошел ко дну и утонули все, кроме меня и этих негодяев в шлюпке. |
|
He leaned over the table with his knuckles propped amongst coffee-cups, liqueur-glasses, cigar-ends. |
Он склонился над столом и положил руку рядом с кофейными чашками, ликерными рюмками, окурками сигар. |
|
"I seemed to believe it. Everything was gone and--all was over . . ." he fetched a deep sigh . . . "with me."' |
- Кажется, я этому верил. Все погибло и... все было кончено... - Он глубоко вздохнул. - ...для меня. |
|
Marlow sat up abruptly and flung away his cheroot with force. It made a darting red trail like a toy rocket fired through the drapery of creepers. Nobody stirred. |
Марлоу внезапно выпрямился и энергичным жестом отбросил свою сигару. Она прочертила красный след, словно игрушечная ракета, прорезавшая завесу ползучих растений. Никто не шевельнулся. |
|
'Hey, what do you think of it?' he cried with sudden animation. 'Wasn't he true to himself, wasn't he? His saved life was over for want of ground under his feet, for want of sights for his eyes, for want of voices in his ears. Annihilation--hey! And all the time it was only a clouded sky, a sea that did not break, the air that did not stir. Only a night; only a silence. |
- Ну что же вы об этом думаете? - воскликнул Марлоу, внезапно оживляясь. - Разве он не был честен с самим собой? Его спасенная жизнь была кончена, ибо почва ушла у него из-под ног, не на что было ему смотреть и нечего слушать. Уничтожение - да! А ведь это было только облачное небо, спокойное море, неподвижный воздух. Только ночь, только молчание. |
|
'It lasted for a while, and then they were suddenly and unanimously moved to make a noise over their escape. |
Так продолжалось несколько минут; потом они почувствовали - внезапно и единодушно - потребность болтать о своем спасении. |
|
"I knew from the first she would go." |
"Я с самого начала знал, что оно затонет!" |
|
"Not a minute too soon." |
"Еще минута, и мы..." |
|
"A narrow squeak, b'gosh!" |
"Еле-еле успели, ей-богу!" |
|
He said nothing, but the breeze that had dropped came back, a gentle draught freshened steadily, and the sea joined its murmuring voice to this talkative reaction succeeding the dumb moments of awe. She was gone! She was gone! Not a doubt of it. Nobody could have helped. They repeated the same words over and over again as though they couldn't stop themselves. Never doubted she would go. The lights were gone. No mistake. The lights were gone. Couldn't expect anything else. She had to go. . . . He noticed that they talked as though they had left behind them nothing but an empty ship. They concluded she would not have been long when she once started. It seemed to cause them some sort of satisfaction. They assured each other that she couldn't have been long about it--"Just shot down like a flat-iron." The chief engineer declared that the mast-head light at the moment of sinking seemed to drop "like a lighted match you throw down." At this the second laughed hysterically. "I am g-g-glad, I am gla-a-a-d." |
Джим ничего не сказал. Затихший было ветер начал снова усиливаться, и ропот моря вторил этой болтовне, последовавшей, как реакция, после минуты немого ужаса. Оно затонуло! Оно затонуло! Сомнений быть не могло. Ничем нельзя было помочь. Снова и снова они повторяли эти слова, как будто не могли остановиться. Они и не сомневались, что оно должно было затонуть. Огни исчезли. Ошибиться невозможно. Огни исчезли. Этого следовало ждать... Судно должно было затонуть... Джим заметил, что они говорили так, словно оставили позади только судно, без людей. Они решили, что затонуло оно быстро. Казалось, это доставило им какое-то удовольствие. Они уверяли друг друга, что на это потребовалось немного времени - "пошло ко дну, как лист железа". Старший механик заявил, что огонь на верхушке мачты упал "словно брошенная горящая спичка". Тут второй механик истерически захохотал: "Я р-рад. Я р-рад". |
|
His teeth went on "like an electric rattle," said Jim, "and all at once he began to cry. He wept and blubbered like a child, catching his breath and sobbing 'Oh dear! oh dear! oh dear!' He would be quiet for a while and start suddenly, 'Oh, my poor arm! oh, my poor a-a-a-arm!' I felt I could knock him down. Some of them sat in the stern-sheets. I could just make out their shapes. Voices came to me, mumble, mumble, grunt, grunt. All this seemed very hard to bear. I was cold too. And I could do nothing. I thought that if I moved I would have to go over the side and . . ." |
- Зубы его стучали, как трещотка, - сказал Джим, - и вдруг он захныкал. Он плакал и всхлипывал, как ребенок, захлебываясь и приговаривая: "О боже мой! О боже мой!" Он замолкал на секунду и вдруг снова начинал: "О моя бедная рука! О моя бедная рука!" Я чувствовал, что готов его прибить. Двое сидели на корме. Я едва мог различить их фигуры. Голоса доносились ко мне - бормотанье, ворчанье. Тяжело было это выносить. Мне было холодно. И я ничего не мог поделать. Мне казалось, что, если я пошевельнусь, мне придется отправиться за борт и... |
|
'His hand groped stealthily, came in contact with a liqueur-glass, and was withdrawn suddenly as if it had touched a red-hot coal. I pushed the bottle slightly. |
Его рука что-то нащупывала, коснулась ликерной рюмки; он быстро ее отдернул, словно притронулся к раскаленному углю. Я слегка подвинул бутылку и спросил: |
|
"Won't you have some more?" I asked. |
- Не хотите ли еще? |
|
He looked at me angrily. |
Он сердито посмотрел на меня. |
|
"Don't you think I can tell you what there is to tell without screwing myself up?" he asked. |
- Вы думаете, я не смогу это рассказать, не взвинчивая себя? - спросил он. |
|
The squad of globe-trotters had gone to bed. We were alone but for a vague white form erect in the shadow, that, being looked at, cringed forward, hesitated, backed away silently. It was getting late, but I did not hurry my guest. |
Компания кругосветных путешественников отправилась спать. Мы были одни; только в тени виднелась неясная белая фигура; заметив, что на нее смотрят, она скользнула вперед, приостановилась, затем безмолвно скрылась. Час был поздний, но я не торопил своего гостя. |
|
'In the midst of his forlorn state he heard his companions begin to abuse some one. |
Сидя, растерянный, в шлюпке, он услышал, как его спутники начали вдруг кого-то ругать. |
|
"What kept you from jumping, you lunatic?" said a scolding voice. |
"Чего ты не прыгал, сумасшедший?" - сказал чей-то ворчливый голос. |
|
The chief engineer left the stern-sheets, and could be heard clambering forward as if with hostile intentions against "the greatest idiot that ever was." The skipper shouted with rasping effort offensive epithets from where he sat at the oar. He lifted his head at that uproar, and heard the name "George," while a hand in the dark struck him on the breast. |
Старший механик слез с кормы и стал пробираться к носу, словно подхлестываемый злобным намерением разделаться "с величайшим идиотом на свете". Шкипер, сидевший на веслах, хриплым голосом выкрикивал обидные эпитеты. Джим поднял голову и услышал имя "Джордж"; в то же время в темноте чья-то рука ударила его в грудь. |
|
"What have you got to say for yourself, you fool?" queried somebody, with a sort of virtuous fury. |
"Что ты можешь сказать в свое оправдание, дурак?" - осведомился кто-то в порыве справедливого негодования. |
|
"They were after me," he said. "They were abusing me--abusing me . . . by the name of George." |
- Они напустились на меня, - сказал Джим, - они ругали меня... называя Джорджем. |
|
'He paused to stare, tried to smile, turned his eyes away and went on. |
Он взглянул на меня, попробовал улыбнуться, отвел глаза и продолжал: |
|
"That little second puts his head right under my nose, 'Why, it's that blasted mate!' |
- Этот маленький второй механик наклонился к самому моему носу: "Как, да ведь это проклятый штурман!" |
|
'What!' howls the skipper from the other end of the boat. |
"Что!" - заревел шкипер с другого конца шлюпки. |
|
'No!' shrieks the chief. And he too stooped to look at my face." |
"Не может быть!" - взвизгнул старший механик. И тоже наклонился, чтобы заглянуть мне в лицо. |
|
'The wind had left the boat suddenly. The rain began to fall again, and the soft, uninterrupted, a little mysterious sound with which the sea receives a shower arose on all sides in the night. |
Ветер внезапно стих. Снова полил дождь, и мягкий таинственный шум, каким море отвечает на ливень, поднялся со всех сторон в ночи. |
|
"They were too taken aback to say anything more at first," he narrated steadily, "and what could I have to say to them?" He faltered for a moment, and made an effort to go on. "They called me horrible names." |
- Сначала они были слишком ошеломлены, чтобы тратить много слов, - стойко рассказывал Джим, - а что мне было им сказать? - Он запнулся, потом с усилием продолжал: - Они называли меня скверными именами... |
|
His voice, sinking to a whisper, now and then would leap up suddenly, hardened by the passion of scorn, as though he had been talking of secret abominations. |
Голос его, пониженный до шепота, вдруг зазвучал громко, окрепнув от презрения, словно речь шла о каких-то неслыханных мерзостях. |
|
"Never mind what they called me," he said grimly. "I could hear hate in their voices. A good thing too. They could not forgive me for being in that boat. They hated it. It made them mad. . . ." He laughed short. . . . "But it kept me from--Look! I was sitting with my arms crossed, on the gunwale! . . ." |
- Все равно, как бы они меня ни называли, - угрюмо сказал он. - Ненависть звучала в их голосах. Недурное дело! Они не могли простить мне, что я очутился в шлюпке. Эта мысль была им ненавистна. Они обезумели... - Он как-то странно рассмеялся... - Но это удержало меня от... Смотрите! Я сидел, скрестив руки, на носу, на планшире... |
|
He perched himself smartly on the edge of the table and crossed his arms. . . . |
Он ловко уселся на край стола и скрестил руки... |
|
"Like this--see? One little tilt backwards and I would have been gone--after the others. One little tilt--the least bit--the least bit." |
- Вот так - понимаете? Достаточно было чуть-чуть откинуться назад, и я бы отправился... вслед за остальными. Чуть-чуть откинуться... |
|
He frowned, and tapping his forehead with the tip of his middle finger, "It was there all the time," he said impressively. |
Он нахмурился и, коснувшись средним пальцем лба, многозначительно сказал: |
|
"All the time--that notion. And the rain--cold, thick, cold as melted snow--colder--on my thin cotton clothes--I'll never be so cold again in my life, I know. And the sky was black too--all black. Not a star, not a light anywhere. Nothing outside that confounded boat and those two yapping before me like a couple of mean mongrels at a tree'd thief. Yap! yap! 'What you doing here? You're a fine sort! Too much of a bloomin' gentleman to put your hand to it. Come out of your trance, did you? To sneak in? Did you?' Yap! yap! 'You ain't fit to live!' Yap! yap! Two of them together trying to out-bark each other. The other would bay from the stern through the rain--couldn't see him--couldn't make it out--some of his filthy jargon. Yap! yap! Bow-ow-ow-ow-ow! Yap! yap! It was sweet to hear them; it kept me alive, I tell you. It saved my life. At it they went, as if trying to drive me overboard with the noise! . . . 'I wonder you had pluck enough to jump. You ain't wanted here. If I had known who it was, I would have tipped you over--you skunk! What have you done with the other? Where did you get the pluck to jump--you coward? What's to prevent us three from firing you overboard?' . . . |
- Эта мысль все время была у меня в голове. Все время... А дождь, холодный, как растаявший снег, - нет, еще холоднее - падал на мой тонкий бумажный костюм... Никогда мне не будет так холодно. И небо было черное, совсем черное. Ни единой звезды, ни проблеска света - ничего за пределами этой проклятой шлюпки и этих двоих, которые тявкали на меня, словно дворняжки на вора, загнанного на дерево. "Тяв! Тяв! Что ты тут делаешь? Хорош, нечего сказать! Здесь не место для такой особы, как ты! Что, ты уже не такой очумелый? Влез в шлюпку? Да? Тяв! Тяв!" Эти двое старались перекричать друг друга. Шкипер лаял с кормы; за завесой дождя его нельзя было разглядеть; он выкрикивал ругательства на своем грязном жаргоне. "Тяв! Тяв! Гау, гау, гау! тяв, тяв!" Приятно было их слушать. Уверяю вас, это меня возбуждало. Это спасло мне жизнь. А они все орали, словно хотели криком свалить меня за борт... "Как это ты набрался храбрости прыгнуть? Ты здесь не нужен. Если б я знал, кто здесь сидит, я б тебя швырнул за борт, проклятый хорек! Что ты сделал с механиком? Как это ты решился прыгнуть, трус? И почему бы нам троим не швырнуть тебя за борт?.." |
|
They were out of breath; the shower passed away upon the sea. Then nothing. There was nothing round the boat, not even a sound. Wanted to see me overboard, did they? Upon my soul! I think they would have had their wish if they had only kept quiet. Fire me overboard! Would they? 'Try,' I said. 'I would for twopence.' |
Они задохлись от крика. Ливень прекратился. И снова тишина. Ни звука не слышно было вокруг шлюпки. Они хотели отправить меня за борт! Ну что ж, их желание исполнилось бы, если б только они сидели молча. Швырнуть за борт! Пошли бы они на это? "Попробуйте", - сказал я. "За два пенса я бы швырнул!" |
|
'Too good for you,' they screeched together. |
"Не стоит пачкаться!" - взвизгнули они оба. |
|
It was so dark that it was only when one or the other of them moved that I was quite sure of seeing him. By heavens! I only wish they had tried." |
Было так темно, что я мог различить их только, когда они шевелились. А право, жаль, что они не попытались! |
|
'I couldn't help exclaiming, |
Я невольно воскликнул: |
|
"What an extraordinary affair!" |
- Какое необычайное положение! |
|
'"Not bad--eh?" he said, as if in some sort astounded. "They pretended to think I had done away with that donkey-man for some reason or other. Why should I? And how the devil was I to know? Didn't I get somehow into that boat? into that boat--I . . ." |
- Недурно, а? - сказал он, словно в оцепенении. - Они, кажется, думали, что я почему-то прикончил того кочегара. Зачем мне было это делать? И как я мог знать? Ведь попал же я каким-то образом в шлюпку. В шлюпку... я. |
|
The muscles round his lips contracted into an unconscious grimace that tore through the mask of his usual expression--something violent, short-lived and illuminating like a twist of lightning that admits the eye for an instant into the secret convolutions of a cloud. |
Мускулы вокруг его рта сократились, и гримаса прорезала маску, скрывавшую его лицо, - сильная, мимолетная судорога, словно вспышка молнии, освещающая на секунду тайные извивы облака. |
|
"I did. I was plainly there with them--wasn't I? Isn't it awful a man should be driven to do a thing like that--and be responsible? What did I know about their George they were howling after? I remembered I had seen him curled up on the deck. |
- Я прыгнул. Несомненно, я сидел с ними в шлюпке, - не так ли? Не ужасно ли: что-то побудило человека сделать такую вещь, а потом на него ложится ответственность! Что я знал об их Джордже, из-за которого они подняли вой? Помню, я видел, как он лежал скорчившись на палубе. |
|
'Murdering coward!' the chief kept on calling me. He didn't seem able to remember any other two words. I didn't care, only his noise began to worry me. |
"Убийца и трус!" - выкрикивал старший механик. Казалось, только эти два слова и приходили ему на память. Мне было все равно, но этот крик начал меня раздражать. |
|
'Shut up,' I said. At that he collected himself for a confounded screech. |
"Замолчи", - сказал я. Тут он собрался с силами и отчаянно завопил: |
|
'You killed him! You killed him!' |
"Ты его убил! Ты его убил!" |
|
'No,' I shouted, 'but I will kill you directly.' |
"Нет, - крикнул я, - но тебя я сейчас убью!" |
|
I jumped up, and he fell backwards over a thwart with an awful loud thump. I don't know why. Too dark. Tried to step back I suppose. I stood still facing aft, and the wretched little second began to whine, 'You ain't going to hit a chap with a broken arm--and you call yourself a gentleman, too.' |
Я вскочил, он с грохотом упал назад через скамью. Я не знаю, как это произошло. Было слишком темно. Должно быть, он хотел попятиться. Я стоял неподвижно, повернувшись лицом к корме, а маленький второй механик захныкал: "Ведь ты же не ударишь человека со сломанной рукой... а еще называешь себя джентльменом". |
|
I heard a heavy tramp--one--two--and wheezy grunting. The other beast was coming at me, clattering his oar over the stern. I saw him moving, big, big--as you see a man in a mist, in a dream. |
Я услышал тяжелые шаги и хриплое ворчание. Вторая скотина шла на меня, ударяя веслом по корме. Я видел, как он надвигается, огромный-огромный, - такими нам представляются люди в тумане или во сне. |
|
'Come on,' I cried. I would have tumbled him over like a bale of shakings. He stopped, muttered to himself, and went back. Perhaps he had heard the wind. I didn't. It was the last heavy gust we had. He went back to his oar. I was sorry. I would have tried to--to . . ." |
"Иди!" - крикнул я. Я швырнул бы его за борт, как узел с тряпьем. Он остановился, пробормотал что-то и повернул назад. Быть может, он услышал вой ветра. Я ничего не слыхал. То был последний рывок шквала. Шкипер вернулся на свое место. Мне было жаль. Я не прочь был попытаться... |
|
'He opened and closed his curved fingers, and his hands had an eager and cruel flutter. |
Он разжал и снова сжал кулак: руки его злобно дрожали. |
|
"Steady, steady," I murmured. |
- Тише, тише, - прошептал я. |
|
'"Eh? What? I am not excited," he remonstrated, awfully hurt, and with a convulsive jerk of his elbow knocked over the cognac bottle. I started forward, scraping my chair. He bounced off the table as if a mine had been exploded behind his back, and half turned before he alighted, crouching on his feet to show me a startled pair of eyes and a face white about the nostrils. A look of intense annoyance succeeded. |
- А? Что? Я не волнуюсь, - возразил он, страшно разобиженный, и, судорожно двинув локтем, опрокинул бутылку коньяка. Я рванулся вперед, отодвигая стул. Он выскочил из-за стола, словно мина взорвалась за его спиной, и метнулся в сторону; я увидал испуганные глаза и побледневшее лицо. Потом на лице его отразилась досада. |
|
"Awfully sorry. How clumsy of me!" he mumbled, very vexed, while the pungent odour of spilt alcohol enveloped us suddenly with an atmosphere of a low drinking-bout in the cool, pure darkness of the night. The lights had been put out in the dining-hall; our candle glimmered solitary in the long gallery, and the columns had turned black from pediment to capital. On the vivid stars the high corner of the Harbour Office stood out distinct across the Esplanade, as though the sombre pile had glided nearer to see and hear. |
- Ужасно неприятно! Какой я неловкий, - пробормотал он, очень расстроенный. Нас окутал острый запах пролитого алкоголя, и удушливая атмосфера питейного дома ворвалась в прохладный чистый мрак ночи. В зале ресторана потушили огни; наша свеча одиноко мерцала в длинной галерее, и колонны почернели от подножия до капителей. На фоне ярких звезд угол дома, где помещается Управление порта, вырисовывался отчетливо по ту сторону эспланады, словно мрачное здание придвинулось ближе, чтобы видеть и слышать. |
|
'He assumed an air of indifference. |
Он принял равнодушный вид. |
|
'"I dare say I am less calm now than I was then. I was ready for anything. These were trifles. . . ." |
- Пожалуй, сейчас я не так спокоен, как тогда. Я был готов ко всему. Какое это имело значение?.. |
|
'"You had a lively time of it in that boat," I remarked |
- Недурно вы провели время в этой шлюпке, - заметил я. |
|
'"I was ready," he repeated. "After the ship's lights had gone, anything might have happened in that boat--anything in the world--and the world no wiser. I felt this, and I was pleased. It was just dark enough too. We were like men walled up quick in a roomy grave. No concern with anything on earth. Nobody to pass an opinion. Nothing mattered." |
- Я был готов, - повторил он. - После того как исчезли огни судна, могло произойти все что угодно, - все, и мир об этом не узнал бы. Я это чувствовал и был доволен. И тьма была как раз кстати. Словно нас быстро замуровали в большом склепе. Безразлично было все, что бы ни происходило на земле. Некому высказывать свое мнение. Ни до чего нет дела... |
|
For the third time during this conversation he laughed harshly, but there was no one about to suspect him of being only drunk. |
В третий раз за время нашего разговора он хрипло засмеялся, но никого не было поблизости, чтобы заподозрить его в опьянении. |
|
"No fear, no law, no sounds, no eyes--not even our own, till--till sunrise at least." |
- Ни страха, ни закона, ни звуков, ни посторонних глаз... даже мы сами ничего не могли видеть... во всяком случае до восхода солнца. |
|
'I was struck by the suggestive truth of his words. There is something peculiar in a small boat upon the wide sea. Over the lives borne from under the shadow of death there seems to fall the shadow of madness. When your ship fails you, your whole world seems to fail you; the world that made you, restrained you, took care of you. It is as if the souls of men floating on an abyss and in touch with immensity had been set free for any excess of heroism, absurdity, or abomination. Of course, as with belief, thought, love, hate, conviction, or even the visual aspect of material things, there are as many shipwrecks as there are men, and in this one there was something abject which made the isolation more complete--there was a villainy of circumstances that cut these men off more completely from the rest of mankind, whose ideal of conduct had never undergone the trial of a fiendish and appalling joke. |
Меня поразила правда, скрытая в этих словах. Что-то странное есть в маленькой шлюпке, затерянной на поверхности моря. Над жизнью, ускользнувшей из-под сени смерти, словно нависает тень безумия. Когда ваше судно вам изменяет, кажется, что изменил весь мир - мир, который вас создал, обуздывал, о вас заботился. Словно души людей плывут над пропастью, и - соприкасаясь с необъятным - вольны совершить поступок героический, нелепый или отвратительный. Конечно, если речь идет о вере, мысли, любви, ненависти, убеждениях или о видимом аспекте вещей материальных, крушение постигает всех людей, но в данном случае было что-то гнусное, и одиночество создалось полное, - в силу возмутительных обстоятельств эти люди были отрезаны от мира, от всех остальных людей, чей идеал поведения никогда не подвергался испытанию враждебной и страшной шуткой. |
|
They were exasperated with him for being a half-hearted shirker: he focussed on them his hatred of the whole thing; he would have liked to take a signal revenge for the abhorrent opportunity they had put in his way. Trust a boat on the high seas to bring out the Irrational that lurks at the bottom of every thought, sentiment, sensation, emotion. It was part of the burlesque meanness pervading that particular disaster at sea that they did not come to blows. |
Они были взбешены, считая его трусливым пройдохой; он сосредоточил на них всю свою ненависть; он хотел бы отомстить им за то отвратительное искушение, какое встало по их вине на его пути. Шлюпка, затерянная в море... Дело не дошло до драки - вот еще одно проявление той шутовской низости, какой была окрашена эта катастрофа на море. |
|
It was all threats, all a terribly effective feint, a sham from beginning to end, planned by the tremendous disdain of the Dark Powers whose real terrors, always on the verge of triumph, are perpetually foiled by the steadfastness of men. |
Одни угрозы, одно притворство, фальшь от начала до конца, словно созданная чудовищным презрением тех темных сил, что торжествовали бы всегда, если бы не разбивались постоянно о стойкость людей. |
|
I asked, after waiting for a while, |
Я спросил, подождав немного: |
|
"Well, what happened?" |
- Что же случилось? |
|
A futile question. I knew too much already to hope for the grace of a single uplifting touch, for the favour of hinted madness, of shadowed horror. |
Ненужный вопрос. Я слишком много знал, чтобы надеяться на единый возвышающий жест, на милость затаенного безумия и ужаса. |
|
"Nothing," he said. "I meant business, but they meant noise only. Nothing happened." |
- Ничего, - сказал он. - Я думал, что это всерьез, а они хотели только пошуметь. Ничего не случилось. |
|
'And the rising sun found him just as he had jumped up first in the bows of the boat. What a persistence of readiness! He had been holding the tiller in his hand, too, all the night. They had dropped the rudder overboard while attempting to ship it, and I suppose the tiller got kicked forward somehow while they were rushing up and down that boat trying to do all sorts of things at once so as to get clear of the side. It was a long heavy piece of hard wood, and apparently he had been clutching it for six hours or so. If you don't call that being ready! Can you imagine him, silent and on his feet half the night, his face to the gusts of rain, staring at sombre forms watchful of vague movements, straining his ears to catch rare low murmurs in the stern-sheets! Firmness of courage or effort of fear? What do you think? And the endurance is undeniable too. |
И восходящее солнце застало его на том самом месте, куда он прыгнул, - на носу шлюпки. Какая настойчивая готовность ко всему! И всю ночь он держал в руке румпель. Они уронили руль за борт, когда пытались укрепить его, а румпель, должно быть, упал на нос, когда они метались в шлюпке, пытаясь делать все сразу, чтобы поскорей оттолкнуться от борта судна. Это был длинный и тяжелый деревянный брусок, и, очевидно, Джим в течение шести часов сжимал его в руках. Это ли не готовность! Вы представляете себе, как он, молчаливый, простоял полночи на ногах, повернувшись лицом навстречу хлещущему дождю, впиваясь глазами в темные фигуры, следя за малейшим движением, напрягая слух, чтобы уловить тихий шепот, изредка раздававшийся на корме? Стойкость мужества, или напряжение, вызванное страхом? Как вы думаете? И выносливость его нельзя отрицать. |
|
Six hours more or less on the defensive; six hours of alert immobility while the boat drove slowly or floated arrested, according to the caprice of the wind; while the sea, calmed, slept at last; while the clouds passed above his head; while the sky from an immensity lustreless and black, diminished to a sombre and lustrous vault, scintillated with a greater brilliance, faded to the east, paled at the zenith; while the dark shapes blotting the low stars astern got outlines, relief became shoulders, heads, faces, features,--confronted him with dreary stares, had dishevelled hair, torn clothes, blinked red eyelids at the white dawn. |
Около шести часов он простоял в оборонительной позе, настороженный, неподвижный; а шлюпка медленно плыла вперед или останавливалась, повинуясь капризам ветра; море, успокоенное, заснуло наконец; облака проносились над головой. Небо, сначала необъятное, тусклое и черное, превратилось в мрачный, сияющий свод, засверкало блеском созвездий, потускнело на востоке, побледнело в зените, и темные фигуры, заслонявшие низко стоящие звезды за кормой, приобрели очертания, стали рельефными, вырисовались плечи, головы, лица. Угрюмо они смотрели на Джима; волосы их были растрепаны, одежда изодрана; мигая красными веками, они встречали белый рассвет. |
|
"They looked as though they had been knocking about drunk in gutters for a week," he described graphically; and then he muttered something about the sunrise being of a kind that foretells a calm day. You know that sailor habit of referring to the weather in every connection. And on my side his few mumbled words were enough to make me see the lower limb of the sun clearing the line of the horizon, the tremble of a vast ripple running over all the visible expanse of the sea, as if the waters had shuddered, giving birth to the globe of light, while the last puff of the breeze would stir the air in a sigh of relief. |
- У них был такой вид, словно они неделю валялись пьяные по канавам, - выразительно описывал Джим; потом он пробормотал что-то о восходе солнца, предвещавшем тихий день. Вам известна эта привычка моряка по всякому поводу упоминать о погоде. Этих нескольких отрывочных слов было достаточно, чтобы я увидел, как нижний край солнечного диска отделяется от линии горизонта, широкая рябь пробегает по всей видимой поверхности моря, словно воды содрогаются, рождая светящийся шар, а последнее дуновение ветра, как вздох облегчения, замирает в воздухе. |
|
'"They sat in the stern shoulder to shoulder, with the skipper in the middle, like three dirty owls, and stared at me," I heard him say with an intention of hate that distilled a corrosive virtue into the commonplace words like a drop of powerful poison falling into a glass of water; but my thoughts dwelt upon that sunrise. I could imagine under the pellucid emptiness of the sky these four men imprisoned in the solitude of the sea, the lonely sun, regardless of the speck of life, ascending the clear curve of the heaven as if to gaze ardently from a greater height at his own splendour reflected in the still ocean. |
- Они сидели на корме, плечо к плечу, - шкипер посредине, - и таращили на меня глаза, словно три грязные совы, - заговорил он с ненавистью, растворившейся в этих простых словах, как капля яда растворяется в стакане воды; но мысль моя не могла оторваться от этого восхода солнца. Я видел под прозрачным куполом неба этих четырех человек, окруженных пустыней моря, видел одинокое солнце, равнодушное к этим живым точкам; оно поднималось по чистому своду неба, словно хотело с высоты взглянуть на свое великолепие, отраженное в неподвижных водах океана. |
|
"They called out to me from aft," said Jim, "as though we had been chums together. I heard them. They were begging me to be sensible and drop that 'blooming piece of wood.' Why _would_ I carry on so? They hadn't done me any harm--had they? There had been no harm. . . . No harm!" |
- Они окликнули меня с кормы, - сказал Джим, - как будто мы были друзья-приятели. Я их услышал. Они меня просили образумиться и бросить эту "проклятую деревяшку". Зачем мне так себя держать? Никакого вреда они мне не причинили, не так ли? Никакого вреда... Никакого вреда! |
|
'His face crimsoned as though he could not get rid of the air in his lungs. |
Лицо его покраснело, словно он не мог выдохнуть воздух, наполнявший его легкие. |
|
'"No harm!" he burst out. "I leave it to you. You can understand. Can't you? You see it--don't you? No harm! Good God! What more could they have done? Oh yes, I know very well--I jumped. Certainly. I jumped! I told you I jumped; but I tell you they were too much for any man. It was their doing as plainly as if they had reached up with a boat-hook and pulled me over. Can't you see it? You must see it. Come. Speak--straight out." |
- Никакого вреда! - вскричал он. - Я вам предоставляю судить. Вы можете понять. Не так ли? Вы это понимаете, да? Никакого вреда! О боже! Да разве можно было причинить еще больше вреда? Да, я прекрасно знаю - я прыгнул в лодку. Конечно. Я прыгнул! Я вам это сказал. Но слушайте, - разве хоть кто-нибудь мог перед ними устоять? Это было делом их рук, все равно как если бы они зацепили меня багром и стащили за борт. Неужели вы этого не понимаете? Послушайте, вы должны понять. Отвечайте же прямо! |
|
'His uneasy eyes fastened upon mine, questioned, begged, challenged, entreated. For the life of me I couldn't help murmuring, |
Растерянно он впился в мои глаза, спрашивал, просил, требовал, умолял. Я не в силах был удержаться и прошептал: |
|
"You've been tried." |
- Вы подверглись тяжелому испытанию. |
|
"More than is fair," he caught up swiftly. "I wasn't given half a chance--with a gang like that. And now they were friendly--oh, so damnably friendly! Chums, shipmates. All in the same boat. Make the best of it. They hadn't meant anything. They didn't care a hang for George. George had gone back to his berth for something at the last moment and got caught. The man was a manifest fool. Very sad, of course. . . . |
- Слишком тяжелому... Это было несправедливо, - быстро подхватил он. - У меня не было ни единого шанса... с такой бандой. А теперь они держали себя дружелюбно, - о, чертовски дружелюбно! Друзья, товарищи с одного судна. Все в одной шлюпке. Приходится примириться. Никакого зла они мне не желали. Им нет никакого дела до Джорджа. Джордж в последнюю минуту побежал за чем-то к своей койке и попался. Парень был отъявленный дурак. Очень жаль, конечно... |
|
Their eyes looked at me; their lips moved; they wagged their heads at the other end of the boat--three of them; they beckoned--to me. Why not? Hadn't I jumped? I said nothing. There are no words for the sort of things I wanted to say. If I had opened my lips just then I would have simply howled like an animal. I was asking myself when I would wake up. They urged me aloud to come aft and hear quietly what the skipper had to say. We were sure to be picked up before the evening--right in the track of all the Canal traffic; there was smoke to the north-west now. |
Они смотрели на меня; губы их шевелились; они кивали мне с другого конца шлюпки - все трое; они кивали мне. А почему бы и нет? Разве я не прыгнул? Я ничего не сказал. Нет слов для того, что я хотел сказать. Если бы я разжал тогда губы, я бы попросту завыл, как зверь. Я спрашивал себя - когда же я наконец проснусь. Они громко звали меня на корму выслушать спокойно, что скажет шкипер. Нас, конечно, должны подобрать до вечера; мы были на главном пути следования судов из Канала; на северо-западе уже виднелся дымок. |
|
'"It gave me an awful shock to see this faint, faint blur, this low trail of brown mist through which you could see the boundary of sea and sky. I called out to them that I could hear very well where I was. The skipper started swearing, as hoarse as a crow. He wasn't going to talk at the top of his voice for _my_ accommodation. |
Я был ужасно потрясен, когда увидел это бледное-бледное облачко, эту низко протянувшуюся полосу коричневого дыма там, где Сливаются море и небо. Я крикнул им, что и со своего места могу слушать. Шкипер стал ругаться голосом хриплым, как у вороны. Он не намерен кричать во все горло ради моего удобства. |
|
'Are you afraid they will hear you on shore?' I asked. |
"Боишься, что тебя услышат на берегу?" - спросил я. |
|
He glared as if he would have liked to claw me to pieces. The chief engineer advised him to humour me. He said I wasn't right in my head yet. The other rose astern, like a thick pillar of flesh--and talked--talked. . . ." |
Он сверкнул глазами, словно хотел меня растерзать. Старший механик посоветовал ему не спорить со мной. Он сказал, что в голове у меня еще не все в порядке. Тогда шкипер встал на корме, точно толстая колонна из мяса, и начал говорить... говорить... |
|
'Jim remained thoughtful. |
Джим задумался. |
|
"Well?" I said. |
- Ну? - сказал я. |
|
"What did I care what story they agreed to make up?" he cried recklessly. "They could tell what they jolly well liked. It was their business. I knew the story. Nothing they could make people believe could alter it for me. I let him talk, argue--talk, argue. He went on and on and on. Suddenly I felt my legs give way under me. I was sick, tired--tired to death. I let fall the tiller, turned my back on them, and sat down on the foremost thwart. I had enough. They called to me to know if I understood--wasn't it true, every word of it? It was true, by God! after their fashion. I did not turn my head. I heard them palavering together. |
- Что мне было до того, какую историю они придумают? - смело воскликнул он. - Они могли выдумать все, что им было угодно. Это касалось только их. Я-то знал правду. Никакая их выдумка, которой поверили бы другие, ничего не могла изменить для меня. Я не мешал шкиперу разглагольствовать. Он говорил без конца. Вдруг я почувствовал, что ноги у меня подкашиваются. Я был болен, устал - устал смертельно. Я бросил румпель, повернулся к ним спиной и сел на переднюю скамью. Хватит с меня. Они окликнули меня, чтобы узнать, понял ли я. Спрашивали - разве не правдива вся эта история? Честное слово, с их точки зрения, она была правдива. Я не повернул головы. Я слышал, как они переговаривались: |
|
'The silly ass won't say anything.' |
"Глупый осел не желает отвечать". |
|
'Oh, he understands well enough.' |
"О, он прекрасно понял". |
|
'Let him be; he will be all right.' |
"Оставьте его в покое; он придет в себя". |
|
'What can he do?' |
"Что он может сделать?" |
|
What could I do? Weren't we all in the same boat? I tried to be deaf. The smoke had disappeared to the northward. It was a dead calm. They had a drink from the water-breaker, and I drank too. Afterwards they made a great business of spreading the boat-sail over the gunwales. Would I keep a look-out? They crept under, out of my sight, thank God! I felt weary, weary, done up, as if I hadn't had one hour's sleep since the day I was born. I couldn't see the water for the glitter of the sunshine. From time to time one of them would creep out, stand up to take a look all round, and get under again. I could hear spells of snoring below the sail. Some of them could sleep. One of them at least. I couldn't! All was light, light, and the boat seemed to be falling through it. Now and then I would feel quite surprised to find myself sitting on a thwart. . . ." |
Что я мог сделать! Разве мы не сидели в одной шлюпке? Я старался ничего не слушать. Дымок на севере исчез. Был мертвый штиль. Они напились воды из бочонка; я тоже пил. Потом они стали возиться с парусом, натягивая его над планширом. Спросили, не возьму ли я пока на себя вахту. Они подлезли под навес, скрылись с моих глаз - к счастью! Я был утомлен, измучен вконец, как будто не спал со дня своего рождения. Солнце так сверкало, что я не мог смотреть на воду. Время от времени кто-нибудь из них вылезал, выпрямлялся во весь рост, чтобы осмотреться по сторонам, и снова прятался. Из-под паруса доносился храп. Кто-то мог спать. Во всяком случае, один из них. Я не мог. Везде был свет, свет, и шлюпка словно проваливалась сквозь этот свет. Иногда я с изумлением замечал, что сидку на скамье... |
|
'He began to walk with measured steps to and fro before my chair, one hand in his trousers-pocket, his head bent thoughtfully, and his right arm at long intervals raised for a gesture that seemed to put out of his way an invisible intruder. |
Джим стал ходить размеренными шагами взад и вперед перед моим стулом; он задумчиво опустил голову, засунул левую руку в карман, а правую изредка поднимал, словно отстраняя кого-то невидимого со своего пути. |
|
'"I suppose you think I was going mad," he began in a changed tone. "And well you may, if you remember I had lost my cap. The sun crept all the way from east to west over my bare head, but that day I could not come to any harm, I suppose. The sun could not make me mad. . . ." His right arm put aside the idea of madness. . . . "Neither could it kill me. . . ." Again his arm repulsed a shadow. . . . "_That_ rested with me." |
- Должно быть, вы думаете, что я сходил с ума, - заговорил он, изменив тон. - Неудивительно - если вы вспомните, что я потерял фуражку. На своем пути с востока на запад солнце все выше поднималось над моей непокрытой головой, но, вероятно, в тот день ничто не могло причинить мне вреда. Солнце не могло свести меня с ума... - Правой рукой он словно отстранил мысль о безумии. - И не могло меня убить... - Снова рука его отстранила тень. - Этот выход у меня оставался. |
|
'"Did it?" I said, inexpressibly amazed at this new turn, and I looked at him with the same sort of feeling I might be fairly conceived to experience had he, after spinning round on his heel, presented an altogether new face. |
- В самом деле? - сказал я, страшно удивленный этим оборотом; я взглянул на него с таким чувством, какое, несомненно, испытал бы, если бы увидел совсем новое лицо, когда он, повернувшись на каблуках, посмотрел на меня. |
|
'"I didn't get brain fever, I did not drop dead either," he went on. "I didn't bother myself at all about the sun over my head. I was thinking as coolly as any man that ever sat thinking in the shade. That greasy beast of a skipper poked his big cropped head from under the canvas and screwed his fishy eyes up at me. |
- Я не заболел воспалением мозга и не упал мертвым, - продолжал он. - Меня не тревожило солнце, палившее мне голову. Я размышлял так же хладнокровно, как если бы сидел в тени. Эта жирная скотина - шкипер - высунул из-под паруса свою огромную стриженую голову и уставился на меня рыбьими глазами. |
|
'Donnerwetter! you will die,' he growled, and drew in like a turtle. I had seen him. I had heard him. He didn't interrupt me. I was thinking just then that I wouldn't." |
"Donnerwetter! [черт возьми! (нем.)] Ты умрешь", - проворчал он и как черепаха полез назад. Я его видел. Слышал. Он не помешал мне. Как раз в эту минуту я думал о том, что не умру. |
|
'He tried to sound my thought with an attentive glance dropped on me in passing. |
Мимоходом он бросил на меня внимательный взгляд, пытаясь угадать мои мысли. |
|
"Do you mean to say you had been deliberating with yourself whether you would die?" I asked in as impenetrable a tone as I could command. He nodded without stopping. |
- Вы хотите сказать, что размышляли о том, умереть вам или нет? - спросил я, стараясь говорить бесстрастно. Он кивнул, продолжая шагать. |
|
"Yes, it had come to that as I sat there alone," he said. |
- Да, до этого дошло, пока я сидел там один, - сказал он. |
|
He passed on a few steps to the imaginary end of his beat, and when he flung round to come back both his hands were thrust deep into his pockets. He stopped short in front of my chair and looked down. |
Он сделал еще несколько шагов, а потом повернулся, словно дойдя до конца воображаемой клетки; теперь обе его руки были глубоко засунуты в карманы. Он остановился как вкопанный перед моим стулом и посмотрел на меня сверху вниз. |
|
"Don't you believe it?" he inquired with tense curiosity. |
- Вы этому не верите? - осведомился он с напряженным любопытством. |
|
I was moved to make a solemn declaration of my readiness to believe implicitly anything he thought fit to tell me.' |
Я не мог не заявить торжественно о своей готовности верить всему, что бы он ни счел нужным мне сообщить. |
