Краткая коллекция латинских текстов
Тит Ливий
Liber XXIV/Книга двадцать четвертая
| Latin | Русский |
| [1] Ut ex Campania in Bruttios reditum est, Hanno adiutoribus et ducibus Bruttiis Graecas urbes temptauit, eo facilius in societate manentes Romana quod Bruttios, quos et oderant et metuebant, Carthaginiensium partis factos cernebant. Regium primum temptatum est diesque aliquot ibi nequiquam absumpti. Interim Locrenses frumentum lignaque et cetera necessaria usibus ex agris in urbem rapere, etiam ne quid relictum praedae hostibus esset, et in dies maior omnibus portis multitudo effundi; postremo sescenti modo relicti in urbe erant qui reficere muros portas telaque in propugnacula congerere cogebantur. In permixtam omnium aetatium ordinumque multitudinem et uagantem in agris magna ex parte inermem Hamilcar Poenos equites emisit, qui uiolare quemquam uetiti, tantum ut ab urbe excluderent fuga dissipatos, turmas obiecere. Dux ipse loco superiore capto unde agros urbemque posset conspicere, Bruttiorum cohortem adire muros atque euocare principes Locrensium ad conloquium iussit et pollicentes amicitiam Hannibalis adhortari ad urbem tradendam. Bruttiis in conloquio nullius rei primo fides est; deinde ut Poenus apparuit in collibus et refugientes pauci aliam omnem multitudinem in potestate hostium esse adferebant, tum metu uicti consulturos se populum responderunt; aduocataque extemplo contione, cum et leuissimus quisque nouas res nouamque societatem mallent et, quorum propinqui extra urbem interclusi ab hostibus erant, uelut obsidibus datis pigneratos haberent animos, pauci magis taciti probarent constantem fidem quam propalam tueri auderent, haud dubio in speciem consensu fit ad Poenos deditio. L. Atilio, praefecto praesidii, quique cum eo milites Romani erant clam in portum deductis atque impositis in naues ut Regium deueherentur Hamilcarem Poenosque ea condicione ut foedus extemplo aequis legibus fieret in urbem acceperunt; cuius rei prope non seruata fides deditis est, cum Poenus dolo dimissum Romanum incusaret, Locrenses profugisse ipsum causarentur. Insecuti etiam equites sunt, si quo casu in freto aestus morari aut deferre naues in terram posset. Et eos quidem quos sequebantur non sunt adepti: alias a Messana traicientes freto Regium naues conspexerunt. Milites erant Romani a Claudio praetore missi ad obtinendam urbem praesidio. Itaque Regio extemplo abscessum est. Locrensibus iussu Hannibalis data pax ut liberi suis legibus uiuerent, urbs pateret Poenis, portus in potestate Locrensium esset, societas eo iure staret ut Poenus Locrensem Locrensisque Poenum pace ac bello iuuaret. | 1. (1) Ганнон, вернувшись из Кампании в Бруттий, напал с помощью бруттийцев и под их водительством на греческие города, которым оставаться в союзе с римлянам было тем легче, что они видели, как бруттийцы, которых они и ненавидели, и боялись, переходят на сторону карфагенян. (2) Регий был первым осажденным городом; много дней было зря под ним потеряно. Тем временем локрийцы перетаскивали в город с полей хлеб, дрова и прочее нужное в обиходе; не хотели ничего оставлять неприятелю. (3) С каждым днем изо всех ворот высыпало все больше народу, и наконец в городе оставались только те, кто был обязан поправлять стены и ворота и сносить метательные снаряды на передовые посты. (4) На эту толпу, в которой перемешались все возрасты и сословия, бродившую по полям в большинстве своем безоружной, карфагенянин Гамилькар выпустил всадников, запретив на кого-нибудь нападать: пусть, преграждая путь, не пускают в город разбежавшихся по окрестностям. (5) Сам полководец с возвышенности видел и город, и его окрестности; он велел когорте бруттийцев подойти к городским стенам, вызвать для переговоров локрийских старейшин, обещать им дружбу с Ганнибалом и уговаривать передать ему город. (6) Сначала ни одному слову бруттийцев не поверили, но, когда на холмах показались карфагеняне, а немногие, успевшие укрыться в городе, сообщили, что все остальное множество людей во власти врага, тогда, перепугавшись, локрийцы ответили Ганнону, что посоветуются с народом. (7) Сходку созвали сразу же. Людям легкомысленным хотелось переворота и новшеств; те, чьих родственников неприятель отрезал от города, чувствовали себя, как давшие заложников; (8) меньшинство молчаливо одобряло неизменную верность Риму. Общее согласие на сдачу карфагенянам; было, несомненно, кажущимся. (9) Луций Атилий, начальник гарнизона, и римские солдаты, с ним бывшие, тайком были выведены в гавань и посажены на корабли, чтобы отбыть в Регий. (10) Гамилькара и карфагенян впустили в город с условием, что сейчас же и на равных правах будет заключен союз. Обещания сдавшимся едва не были нарушены: карфагеняне обвиняли локрийцев, что они обманом выпустили римлян, (11) а локрийцы винили в этом бегстве самого Ганнона и даже послали вдогонку всадников: не задержит ли суда прилив, не прибьет ли их случайно к берегу. Преследуемых не догнали: увидели другие корабли, направлявшиеся от Мессаны в Регий: (12) на них были римские воины - гарнизон, посланный претором Клавдием занять город. (13) От Регия сразу же отошли. С локрийцами по приказу Ганнибала был заключен мир: они будут свободны, будут жить по своим законам, город будет открыт карфагенянам, гавань - во власти локрийцев; главное условие: карфагеняне локрийцам и локрийцы карфагенянам будут помогать на войне и в мире. |
| [2] Sic a freto Poeni reducti frementibus Bruttiis quod Regium ac Locros, quas urbes direpturos se destinauerant, intactas reliquissent. Itaque per se ipsi conscriptis armatisque iuuentutis suae quindecim milibus ad Crotonem oppugnandum pergunt ire, Graecam et ipsam urbem et maritimam, plurimum accessurum opibus, si in ora maris urbem portu ac moenibus ualidam tenuissent, credentes. Ea cura angebat quod neque non accersere ad auxilium Poenos satis audebant, ne quid non pro sociis egisse uiderentur et, si Poenus rursus magis arbiter pacis quam adiutor belli fuisset, ne in libertatem Crotonis, sicut ante Locrorum, frustra pugnaretur. Itaque optimum uisum est ad Hannibalem mitti legatos cauerique ab eo ut receptus Croto Bruttiorum esset. Hannibal cum praesentium eam consultationem esse respondisset et ad Hannonem eos reiecisset, ab Hannone nihil certi ablatum; nec enim diripi uolebat nobilem atque opulentam urbem et sperabat, cum Bruttius oppugnaret, Poenos nec probare nec iuuare eam oppugnationem appareret, eo maturius ad se defecturos. Crotone nec consilium unum inter populares nec uoluntas erat. Unus uelut morbus inuaserat omnes Italiae ciuitates ut plebes ab optimatibus dissentirent, senatus Romanis faueret, plebs ad Poenos rem traheret. Eam dissensionem in urbe perfuga nuntiat Bruttiis: Aristomachum esse principem plebis tradendaeque auctorem urbis, et in uasta urbe lateque moenibus disiectis raras stationes custodiasque senatorum esse; quacumque custodiant plebis homines, ea patere aditum. Auctore ac duce perfuga Bruttii corona cinxerunt urbem acceptique ab plebe primo impetu omnem praeter arcem cepere. Arcem optimates tenebant praeparato iam ante ad talem casum perfugio. Eodem Aristomachus perfugit, tamquam Poenis, non Bruttiis auctor urbis tradendae fuisset. | 2. (1) Карфагеняне не тронули ни Регий, ни Локры и отплыли под ропот бруттийцев, давно назначавших эти города себе на разграбление. (2) Ни у кого не спрашиваясь, они набрали и вооружили пятнадцать тысяч молодежи и отправились осаждать Кротон, город греческий и приморский, (3) они рассчитывали, что силы их значительно увеличатся, если им удастся захватить город, хорошо укрепленный, с гаванью. (4) Тревожило их, что они не смеют не позвать на помощь себе карфагенян, чтобы не показаться плохими союзниками. Если же карфагеняне опять окажутся скорей миротворцами, чем помощниками в войне, то не бесполезной ли будет их, бруттийцев, борьба за свободу Кротона, как раньше - за свободу Локр. (5) Сочли за лучшее отправить послов к Ганнибалу и заручиться его согласием: пусть взятый Кротон принадлежит бруттийцам. (6) Ганнибал ответил, что совещаться об этом надо на месте действия, и отослал послов к Ганнону; Ганнон решительного ответа не дал. (7) Он не хотел, чтобы знаменитый и богатый город был разграблен, и надеялся, что в случае если бруттийцы осадят его, а карфагеняне покажут, что не одобряют этой осады и не помогают ей, то тем скорее кротонцы отпадут к ним. (8) Кротонцы строили планы разные и разного хотели; города Италии словно постигла одна болезнь: разногласие между чернью и знатью - сенат благоволил к римлянам, простой народ тянуло к карфагенянам. (9) Об этом разногласии сообщил бруттийцам перебежчик из города. Он говорил, что главарь черни Аристомах советует сдать город; что в большом, широко раскинувшемся городе сенаторские караулы расставлены редко, а туда, где на карауле стоят люди из простого народа, проникнуть легко. (10) По совету перебежчика и по его указаниям бруттийцы обложили город; чернь впустила их, и с первого же натиска они захватили все, кроме крепости, (11) Крепость держали в своих руках оптиматы, заготовившие себе заранее убежище на такой случай; туда же бежал и Аристомах, словно он советовал передать город карфагенянам, а не бруттийцам. |
|
[3] Urbs Croto murum in circuitu patentem duodecim milia passuum habuit ante Pyrrhi in Italiam aduentum; post uastitatem eo bello factam uix pars dimidia habitabatur; flumen, quod medio oppido fluxerat, extra frequentia tectis loca praeterfluebat, |
3. (1) Стена, окружавшая Кротон до прихода Пирра в Италию, имела в окружности двенадцать миль; (2) после опустошений, произведенных тою войной, заселена была едва половина города. Река протекала раньше в центре города, теперь она текла по местам, мало застроенным, крепость же оказалась вдали от всякого жилья. (3) В шести милях от знаменитого города находился еще более знаменитый храм Лацинийской Юноны, почитаемой всеми окрестными народами. (4) Он стоял в густой роще, огражденный высокими пихтами; в середине ее было роскошное пастбище, где пасся всякий скот, посвященный богине. (5) Пастуха там не было, вечером стада разных животных возвращались в хлева раздельно. Звери на них никогда не нападали, люди не обижали, (6) и поэтому доход от скота был большой. На эти деньги сделали колонну, всю из золота, и посвятили ее богине; храм был славен богатством, не только святостью. (7) Таким замечательным местам приписывают обычно какие-нибудь чудеса; тут шла молва, что в преддверии храма есть алтарь, пепел с которого не сдует никакой ветер. (8) Крепость в Кротоне одной стороной выдается над морем, другой обращена к полям. Когда-то она была защищена только своим естественным положением, но потом ее обвели стеной с той стороны, с какой хитростью с противоположной стороны захватил ее сицилийский тиран Дионисий. (9) В этой, казалось, надежной крепости и держались кротонские оптиматы, осаждаемые своим народом совместно с бруттийцами. (10) Бруттийцы наконец увидели, что своими силами им крепость не взять; необходимость вынудила их обратиться к Ганнону и умолять о помощи. (11) Он попытался склонить кротонцев к сдаче на таких условиях: они потерпят у себя колонию бруттийцев, пока обширный, обезлюдевший после войн город не застроится густо, как в старину. Речь эта подействовала на одного Аристомаха: (12) все заявили, что скорее умрут, чем смешаются с бруттийцами и усвоят чужие обряды, нравы, законы, а потом даже и язык. (13) Только Аристомах, который безуспешно советовал сдаться, не найдя случая выдать крепость, как он выдал город, бежал к Ганнону. (14) Послы-локрийцы вскоре с разрешения Ганнона вошли в крепость и убедили осажденных уйти в Локры и не доводить себя до гибели. (15) Этого локрийцы добились от Ганнибала, к которому они отправляли послов. Итак, из Кротона ушли. Кротонцев привели к морю и посадили на корабли; эта многочисленная толпа отправилась в Локры. (16) В Апулии зима для римлян и Ганнибала была беспокойной: в Луцерии зимовал консул Семпроний, недалеко от Арп - Ганнибал. Между войсками случайно или при возможности происходили легкие стычки, но римляне с каждым днем становились сильнее и осторожнее и в ловушки не попадали. |
|
[4] In Sicilia Romanis omnia mutauerat mors Hieronis regnumque ad Hieronymum nepotem eius translatum, puerum uixdum libertatem, nedum dominationem modice laturum. Eam aetatem, id ingenium tutores atque amici ad praecipitandum in omnia uitia acceperunt. Quae ita futura cernens Hiero ultima senecta uoluisse dicitur liberas Syracusas relinquere, ne sub dominatu puerili per ludibrium bonis artibus partum firmatumque interiret regnum. Huic consilio eius summa ope obstitere filiae, nomen regium penes puerum futurum ratae, regimen rerum omnium penes se uirosque suos Adran |
4. (1) В Сицилии все для римлян изменилось со смертью Гиерона и переходом власти к его внуку Гиерониму, мальчику, которому не под силу было умеренно пользоваться даже своей свободой, а не то что властью. Его возрастом и наклонностями воспользовались опекуны и друзья и столкнули его в самый омут. Говорят, Гиерон, предвидя это, хотел в глубокой старости оставить Сиракузы свободными, чтобы государство, созданное и окрепшее в добрых нравах, не погибло, став игрушкой для владыки-мальчика. (3) Этому намерению из всех сил воспротивились дочери, рассчитывая, что мальчик будет называться царем, править же всем будут они и мужья их, Адранодор и Зоипп, которые оставлены были главными опекунами. (4) Нелегко было старику на девяностом году жизни, день и ночь осаждаемому женскими ласками, сохранить мысли свободными и думать не о семье, а о государстве. (5) Он только оставил мальчику пятнадцать опекунов и, умирая, просил их хранить верность римскому народу, нерушимо им пятьдесят лет соблюдаемую, а мальчика вести по следам деда и наставлять в правилах, в которых он был воспитан. (6) Опекуны обнародовали это завещание и вывели к собравшемуся народу мальчика - ему было уже лет пятнадцать. (7) Среди народа расставили несколько человек, которые криками одобрили бы завещание, но остальные словно потеряли отца и всего боялись в осиротелом государстве. (8) Народ взял на себя последний долг: скорее любовь граждан, а не заботы родственников, сделала похороны царскими и славными. (9) Вскоре Адранодор удалил остальных опекунов, твердя, что Гиероним уже юноша и способен править; сам сложил с себя опекунские обязанности, общие у него со многими, но вполне использованные только им. |
|
[5] Vix quidem uel bono moderatoque regi facilis erat fauor apud Syracusanos, succedenti tantae caritati Hieronis; uerum enimuero Hieronymus, uelut suis uitiis desiderabilem efficere uellet auum, primo statim conspectu omnia quam disparia essent ostendit. Nam qui per tot annos Hieronem filiumque eius Gelonem nec uestis habitu nec alio ullo insigni differentes a ceteris ciuibus uidissent, ei conspexere purpuram ac diadema ac satellites armatos, quadrigisque etiam alborum equorum interdum ex regia procedentem more Dionysi tyranni. Hunc tam superbum adparatum habitumque conuenientes sequebantur contemptus omnium hominum, superbae aures, contumeliosa dicta, rari aditus non alienis modo sed tutoribus etiam, libidines nouae, inhumana crudelitas. Itaque tantus omnes terror inuaserat ut quidam ex tutoribus aut morte uoluntaria aut fuga praeuerterent metum suppliciorum. Tres ex iis quibus solis aditus in domum familiarior erat, Adranodorus et Zoippus, generi Hieronis, et Thraso quidam, de aliis quidem rebus haud magno opere audiebantur; tendendo autem duo ad Carthaginienses, Thraso ad societatem Romanam, certamine ac studiis interdum in se conuertebant animum adulescentis, cum coniuratio in tyranni caput facta indicatur per Callonem quendam, aequalem Hieronymi et iam inde a puero in omnia familiaria iura adsuetum. Index unum ex coniuratis Theodotum, a quo ipse appellatus erat, nominare potuit. Qui comprensus extemplo traditusque Adranodoro torquendus, de se ipse haud cunctanter fassus conscios celabat; postremo cum omnibus intolerandis patientiae humanae cruciatibus laceraretur, uictum malis se simulans auertit ab consciis in insontes indicium, Thrasonem esse auctorem consilii mentitus, nec nisi tam potenti duce confisos rem tantam ausuros |
5. (1) Даже хорошему, разумному преемнику Гиерона, столь любимого сиракузянами, нелегко было бы сохранить их благосклонность. (2) Но Гиероним своими пороками заставлял тосковать по деду: (3) прежде всего он видом своим показывал, какова пропасть между ним и остальными. (4) Люди, за столько лет привыкшие к тому, что ни Гиерон, ни его сын Гелон не отличались от прочих граждан одеждой или какой-то особой приметой, увидели Гиеронима в пурпурной мантии с диадемой, выезжавшего из дворца как тиран Дионисий, четверней белых коней в сопровождении вооруженной свиты. (5) Этой горделивой пышности соответствовали пренебрежение ко всем, манера свысока слушать, обидные слова, доступ, затрудненный не только чужим, но даже опекунам, новые прихоти, бесчеловечная жестокость. (6) Такой ужас напал на всех, что некоторые опекуны добровольной смертью или бегством избавили себя от страха пыток. (7) Разговоры троих, единственно вхожих во дворец, - Адранодора и Зоиппа, Гиеронимовых зятьев, и некоего Фразона - не обращали на себя особого внимания юноши, (8) не их горячие споры (Фразона тянуло к римлянам, а двух других - к карфагенянам) иногда его занимали. (9) В это время составлен был заговор на жизнь царя, о чем донес некий Каллон, ровесник Гиеронима, с детства состоявший при нем на правах своего человека. (10) Доносчик мог назвать только одного из заговорщиков, Феодота, который сам ему открылся. Схваченный и переданный Адранодору на пытку, Феодот сейчас же сознался, но сообщников не выдал; (11) наконец, истерзанный муками нестерпимыми, притворясь, что побежден болью, показал, но не на соучастников, а на людей невиновных и оболгал Фразона, назвав его главой заговора: товарищи его отважились-де на такое дело, только полагаясь на столь могущественного предводителя. (12) Стеная от боли, он поминал самых гнусных приспешников царя, какие только приходили в голову. (13) Услышав имя Фразона, царь вполне уверился в правдивости доносчика. Фразона тотчас повели на казнь, а с ним и прочих - тоже невиновных. (14) Никто из заговорщиков не скрывался и не бежал, хотя пытки продолжались долго: до такой степени полагались на мужество и верность Феодота и до такой степени сам Феодот был уверен, что у него хватит сил скрыть то, что надлежит скрывать. |
|
[6] Ita, quod unum uinculum cum Romanis societatis erat, Thrasone sublato e medio extemplo haud dubie ad defectionem res spectabat, legatique ad Hannibalem missi ac remissi ab eo cum Hannibale, nobili adulescente, Hippocrates et Epicydes, nati Carthagine sed oriundi ab Syracusis exsule auo, Poeni ipsi materno genere. Per hos iuncta societas Hannibali ac Syracusano tyranno nec inuito Hannibale apud tyrannum manserunt. Ap. Claudius praetor, cuius Sicilia prouincia erat, ubi ea accepit, extemplo legatos ad Hieronymum misit. Qui cum sese ad renouandam societatem quae cum auo fuisset uenisse dicerent, per ludibrium auditi dimissique sunt ab quaerente per iocum Hieronymo quae fortuna eis pugnae ad Cannas fuisset; uix credibilia enim legatos Hannibalis narrare; uelle quid ueri sit scire, ut ex eo utram spem sequatur consilium capiat. Romani, cum serio legationes audire coepisset redituros se ad eum dicentes esse, monito magis eo quam rogato ne fidem temere mutaret proficiscuntur. Hieronymus legatos Carthaginem misit ad foedus ex societate cum Hannibale pacta faciendum. Conuenit ut, cum Romanos Sicilia expulissent--id autem breui fore, si naues atque exercitum misissent--, Himera amnis, qui ferme |
6. (1) Итак, когда Фразона не стало и оборвалось единственное звено, соединявшее Сиракузы с Римом, сразу началась очевидная подготовка к отпадению; (2) к Ганнибалу отправлены были послы, а от него прибыли вместе со знатным юношей Ганнибалом Гиппократ и Эпикид, родившиеся в Карфагене, но происходившие из Сиракуз: дед их был изгнанником, а по матери они были пунийцами. (3) При их посредничестве заключен был союз между Ганнибалом и сиракузским царем; послы остались у царя - Ганнибал этого и хотел. (4) Аппий Клавдий, претор, в чьем ведении была Сицилия, узнав об этом, тотчас же отправил к Гиерониму послов заявить, что они пришли возобновить союз, который был с его дедом. Гиероним выслушал их с усмешкой и спросил, издеваясь, сколь удачна была для них битва под Каннами; (5) рассказам Ганнибаловых послов трудно поверить, он же хочет узнать правду и тогда решить, кого ему держаться. (6) Римляне ушли, сказав, что они вернутся, когда Гиероним будет их слушать серьезно; они его скорей убеждали, чем просили, опрометчиво не нарушать договора. (7) Гиероним отправил послов в Карфаген, чтобы союз с Ганнибалом был скреплен договором между народами. Договорились: по изгнании римлян из Сицилии (а это случится вскоре, если Карфаген пришлет флот и войско) река Гимера, которая делит остров почти пополам, будет границей между царством сиракузян и Карфагена. (8) Льстецы вскружили голову юноше: пусть помнит он не только о Гиероне, но и о царе Пирре, своем деде по матери. И он отправил другое посольство: справедливо-де уступить ему всю Сицилию, а карфагенскому народу искать себе власти над Италией. (9) Этому хвастливому легкомыслию не удивлялись в юноше безумствующем и не спорили с ним, только бы отвратить его от союза с римлянами. |
|
[7] Sed omnia in eo praecipitia ad exitium fuerunt. Nam cum praemissis Hippocrate atque Epicyde cum binis milibus armatorum ad temptandas urbes quae praesidiis tenebantur Romanis, et ipse in Leontinos cum cetero omni exercitu --erant autem ad quindecim milia peditum equitumque--profectus esset, liberas aedes coniurati--et omnes forte militabant--imminentes uiae angustae qua descendere ad forum rex solebat sumpserunt. Ibi cum instructi armatique ceteri transitum exspectantes starent, uni ex eis--Dinomeni fuit nomen--, quia custos corporis erat, partes datae sunt ut, cum adpropinquaret ianuae rex, per causam aliquam in angustiis sustineret ab tergo agmen. Ita ut conuenerat factum est. Tamquam laxaret elatum pedem ab stricto nodo, moratus turbam Dinomenes tantum interualli fecit ut, cum in praetereuntem sine armatis regem impetus fieret, confoderetur aliquot prius uolneribus quam succurri posset. Clamore et tumultu audito in Dinomenem iam haud dubie obstantem tela coniciuntur, inter quae tamen duobus acceptis uolneribus euasit. Fuga satellitum, ut iacentem uidere regem, facta est; interfectores pars in forum ad multitudinem laetam libertate, pars Syracusas pergunt ad praeoccupanda Adranodori regiorumque aliorum consilia. Incerto rerum statu Ap. Claudius bellum oriens ex propinquo cum cerneret, senatum litteris certiorem fecit Siciliam Carthaginiensi populo et Hannibali conciliari, ipse aduersus Syracusana consilia |
7. (1) Все влекло Гиеронима к стремительной гибели. Он послал вперед Гиппократа и Эпикида с двумя тысячами воинов попытаться взять города, которые занимали римские гарнизоны, (2) а сам с остальным войском (было тысяч пятнадцать пехоты и конницы) отправился в Леонтины. (3) Заговорщики (все они оказались в войске) заняли свободный дом над узкой улицей, по которой царь обычно спускался к форуму. (4) Вооруженные, выстроившись, они ожидали, когда пройдет царь. Одному из них, Диномену по имени, было поручено, как царскому телохранителю, когда царь подойдет к дверям, задержать в узкой улочке под каким-либо предлогом царский отряд. (5) Сделано было, как условились. Диномен, будто распуская на ноге туго затянутый ремень, задержал толпу, свита отстала, и царю было нанесено несколько ран, прежде чем могли прийти ему на помощь. (6) Слышали тревожные крики, в Диномена, умышленно загораживающего дорогу, полетели копья, его дважды ранило, но он спасся. (7) Свита, увидя царя лежащим, разбежалась. Убийцы направились одни на форум к толпе обрадовать ее освобождением, а другие - в Сиракузы помешать намерениям Адранодора и прочих царских советников. (8) Положение было неопределенным. Аппий Клавдий, видя, что война вот-вот разразится, письменно уведомил сенат о том, (9) что Сицилия в дружбе с Ганнибалом и народом карфагенским; сам он, чтобы воспрепятствовать планам сиракузян, поставил все войска на границе провинции и царских владений. (10) В конце года Квинт Фабий, уполномоченный сенатом, укрепил Путеолы, ставшие за время войны оживленной торговой гаванью, и поставил там гарнизон. (11) Прибыв в Рим для проведения выборов, он назначил их на первый же день, пригодный для народного собрания, и с ходу, минуя город, прибыл на Марсово поле. (12) В тот день жребий голосовать первой выпал центурии младших Аниенской трибы, и она стала выбирать в консулы Тита Отацилия и Марка Эмилия Регилла; тогда Квинт Фабий, водворив тишину, произнес такую речь: |
[8] 'Si aut pacem in Italia aut opponant? si consul esses, dictatorem dicendum exemplo maiorum nostrorum censeremus, nec tu id indignari posses aliquem in ciuitate Romana meliorem bello haberi quam te. Magis nullius interest quam tua, T. Otacili, non imponi ceruicibus tuis onus sub quo concidas. Ego magno opere suadeo, Quirites, eodem animo quo si stantibus uobis in acie armatis repente deligendi duo imperatores essent quorum ductu atque auspicio dimicaretis, hodie quoque consules creetis quibus sacramento liberi uestri dicant, ad quorum edictum conueniant, sub quorum tutela atque cura militent. Lacus Trasumennus et Cannae tristia ad recordationem exempla sed ad praecauenda similia [utiles] documento sunt. Praeco, Aniensem iuniorum in suffragium reuoca.' |
8. (1) "Если бы в Италии был мир или мы воевали бы не с таким врагом, в войне с которым любой промах поведет к гибели, то я счел бы, что человек, ставящий преграду благосклонности, с какой вы на Марсовом поле наделяете почетными должностями людей, вам угодных, забыл о вашей свободе. (2) Но в этой войне, с этим противником, ошибка любого полководца влекла для всех нас великие бедствия, и вы с такой же заботливостью, с какой вооружаетесь, идя на войну, должны выбирать консулов, спрашивая себя: "Называю ли я консула, равного военачальнику Ганнибалу?" (3) В этом году под Капуей вызов знатного кампанского всадника Вибеллия Тавреи принял Азелл Клавдий, знатный римский всадник. (4) Против галла, бросившего некогда вызов с моста через Аниен, предки наши выслали Тита Манлия, полагавшегося и на свое мужество, и на свои силы. (5) Немного лет спустя Марк Валерий вооружился и смело пошел на такой же вызов галла. (6) Мы ведь хотим, чтобы наши пехота и конница были сильнее неприятельских или по крайней мере ей не уступали; поищем же военачальника, равного неприятельскому вождю. (7) Мы выберем лицо, стоящее во главе государства, но сравним того, кто неожиданно для самого себя выбран на год, и старого вождя, которого не стесняют ни срок, ни законы; он действует и распоряжается, как требует военное время; (8) у нас год оканчивается, а мы в разгаре приготовлений к не начатому еще делу. (9) Каких людей надлежит вам выбирать в консулы, об этом сказано достаточно; мне остается немного сказать о тех, кого одарила своей благосклонностью голосующая первой центурия. (10) Марк Эмилий Регилл, жрец Квирина: мы не можем ни отозвать его от служения божеству, ни задержать в городе, не погрешив или против требований войны, или же против богов. (11) Тит Отацилий женат на дочери моей сестры, и у него от нее дети, однако не столь малы ваши заслуги передо мной и моими предками, чтобы мне предпочесть частные интересы государственным. (12) Любой моряк, любой человек на корабле может править им, если море спокойно; в жестокую бурю, когда корабль несет ветром по взволнованному морю, нужен мужественный кормчий. (13) Мы плывем не по спокойному морю; несколько раз в шторм чуть не потонули; посадить к рулю следует человека, хорошо проверенного. Мы, Отацилий, испытали тебя в малом; ты ничем не доказал, что тебе можно доверить большее. (14) Флот, которым ты командовал в этом году, мы построили ради трех целей: опустошать африканское побережье, охранять берега Италии, а главное, не допускать, чтобы Ганнибалу из Карфагена подвозили подкрепления, деньги и провиант. (15) Выбирайте в консулы Тита Отацилия, если он выполнил - не говорю все, - а хоть что-то на пользу государству. Если же, пока ты командовал флотом, Ганнибалу доставляли с родины, словно морской войны и не было, в целости и сохранности все, в чем он нуждался; (16) если в этом году на италийском побережье было тревожнее, чем на африканском, то скажи, почему именно тебя посылать нам полководцем против Ганнибала-врага? (17) Если бы ты был консулом, мы решили бы, по примеру предков наших, назначить диктатора, и тебе нечего было бы досадовать, что кого-то в римском государстве считают более, чем тебя, способным руководить военными действиями. Никто больше тебя не стремится взваливать тебе на шею ношу, под которой ты свалишься. (18) И я очень вам советую: с тем же настроением, с каким вы, уже готовые к бою, неожиданно выбирали бы двух полководцев под командованием и ауспициями которых вам предстоит (19) сражаться, поставьте сегодня консулами тех, кому будут присягать ваши дети, по чьему приказу будут они сражаться, под чьим заботливым попечением будут служить. (20) Воспоминания о Тразименском озере и Каннах печальны, но и полезны: это урок, как избегнуть подобных бедствий. Глашатай, зови снова центурию младших Аниенской трибы к голосованию". |
| [9] Cum T. Otacilius ferociter eum continuare consulatum uelle uociferaretur atque obstreperet, lictores ad eum accedere consul iussit et, quia urbem non inierat protinus in campum ex itinere profectus, admonuit cum securibus sibi fasces praeferri. Interim praerogatiua suffragium init creatique in ea consules Q. Fabius Maximus quartum M. Marcellus tertium. Eosdem consules ceterae centuriae sine uariatione ulla dixerunt; et praetor unus refectus Q. Fuluius Flaccus, noui alii creati, T. Otacilius Crassus iterum, Q. Fabius consulis filius qui tum aedilis curulis erat, P. Cornelius Lentulus. Comitiis praetorum perfectis senatus consultum factum, ut Q. Fuluio extra ordinem urbana prouincia esset isque potissimum consulibus ad bellum profectis urbi praeesset. Aquae magnae bis eo anno fuerunt Tiberisque agros inundauit cum magna strage tectorum pecorumque et hominum pernicie. Quinto anno secundi Punici belli Q. Fabius Maximus quartum M. Claudius Marcellus tertium consulatum ineuntes plus solito conuerterant in se ciuitatis animos; multis enim annis tale consulum par non fuerat. Referebant senes sic Maximum Rullum cum P. Decio ad bellum Gallicum, sic postea Papirium Caruiliumque aduersus Samnites Bruttiosque et Lucanum cum Tarentino populum consules declaratos. Absens Marcellus consul creatus, cum ad exercitum esset; praesenti Fabio atque ipsi comitia habenti consulatus continuatus. Tempus ac necessitas belli ac discrimen summae rerum faciebant ne quis aut exemplum exquireret aut suspectum cupiditatis imperii consulem haberet; quin laudabant potius magnitudinem animi quod, cum summo imperatore esse opus rei publicae sciret seque eum haud dubie esse, minoris inuidiam suam, si qua ea re oreretur, quam utilitatem rei publicae fecisset. | 9. (1) Тит Отацилий яростно кричал и шумел, что Фабий желает продлить свое консульство; Фабий велел ликторам подойти к Отацилию и напомнил ему, что (2) поскольку он, Фабий, минуя город, с ходу направился на Марсово поле, то перед ним несут топоры и розги. (3) Тем временем центурия, голосовавшая первой, приступила к голосованию. Выбраны были в консулы Квинт Фабий Максим в четвертый и Марк Марцелл в третий раз. Остальные центурии согласно выбрали их консулами. (4) В преторы повторно избрали только Квинта Фульвия Флакка, остальные же были новые: Тит Отацилий Красс (второй раз) 36, Квинт Фабий, сын консула, бывший тогда курульным эдилом, Публий Корнелий Лентул. (5) По избрании преторов сенат постановил: Квинт Фульвий вне порядка становится городским претором и он же, по отбытии консулов на войну, ведает Городом. (6). В этом году [215 г.] дважды было сильное наводнение; Тибр залил поля, рухнуло много домов, погибло много людей и скота. (7) На пятом году Второй Пунической войны [214 г.] вступившие в должность консулы - Квинт Фабий Максим в четвертый, а Марк Клавдий Марцелл в третий раз - особенно занимали внимание граждан; давно уже такие люди не были одновременно консулами. (8) Старики вспоминали Максима Рулла с Публием Децием, избранных для Галльской войны; Папирия и Карвилия - для войны против самнитов, бруттийцев, луканцев и Тарента. (9) Марцелла избрали консулом в его отсутствие: он находился при войске; Фабию, который сам проводил выборы, консульство было продолжено. (10) Военное время требовало своего, положение страны было угрожающим, и никому не приходило в голову искать подвоха или подозревать консула во властолюбии. (11) Его скорее хвалили за душевное величие: он знал, что государство нуждается в хорошем военачальнике, что он именно такой военачальник, больше думал об общей пользе, чем о том, что его могут за все это возненавидеть. |
| [10] Quo die magistratum inierunt consules, senatus in Capitolio est habitus decretumque omnium primum ut consules sortirentur compararentue inter se uter censoribus creandis comitia haberet priusquam ad exercitum proficisceretur. Prorogatum deinde imperium omnibus qui ad exercitus erant iussique in prouinciis manere, Ti. Gracchus Luceriae, ubi cum uolonum exercitu erat, C. Terentius Uarro in agro Piceno, M. Pomponius in Gallico; et praetorum prioris anni pro praetoribus, Q. Mucius obtineret Sardiniam, M. Ualerius ad Brundisium orae maritimae, intentus aduersus omnes motus Philippi Macedonum regis, praeesset. P. Cornelio Lentulo praetori Sicilia decreta prouincia, T. Otacilio classis eadem quam aduersus Carthaginienses priore anno habuisset. Prodigia eo anno multa nuntiata sunt, quae quo magis credebant simplices ac religiosi homines, eo plura nuntiabantur: Lanuui in aede intus Sospitae Iunonis coruos nidum fecisse; in Apulia palmam uiridem arsisse; Mantuae stagnum effusum Mincio amni cruentum uisum; et Calibus creta et Romae in foro bouario sanguine pluuisse; et in uico Insteio fontem sub terra tanta ui aquarum fluxisse ut serias doliaque quae in eo loco erant prouoluta uelut impetu torrentis tulerit; tacta de caelo atrium publicum in Capitolio, aedem in campo Uolcani, Uacunae in Sabinis publicamque uiam, murum ac portam Gabiis. Iam alia uolgata miracula erant: hastam Martis Praeneste sua sponte promotam; bouem in Sicilia locutum; infantem in utero matris in Marrucinis 'io triumphe' clamasse; ex muliere Spoleti uirum factum; Hadriae aram in caelo speciesque hominum circum eam cum candida ueste uisas esse. Quin Romae quoque in ipsa urbe, secundum apum examen in foro uisum--quod mirabile est, quia rarum--, adfirmantes quidam legiones se armatas in Ianiculo uidere concitauerunt ciuitatem ad arma, cum qui in Ianiculo essent negarent quemquam ibi praeter adsuetos collis eius cultores apparuisse. Haec prodigia hostiis maioribus procurata sunt ex haruspicum responso et supplicatio omnibus deis quorum puluinaria Romae essent indicta est. | 10. (1) В тот день, когда консулы вступили в свою должность, сенат заседал на Капитолии. (2) Прежде всего было поставлено: пусть консулы жребием или договорившись между собой решат, прежде чем отправляться на войну, кто проведет выборы цензоров. (3) Продолжено было командование всем, кто был в войске: велено оставаться Тиберию Гракху в Луцерии, где он стоял с войском из рабов-добровольцев; Гаю Теренцию Варрону в Пиценской области, Марку Помпонию в Галльской. (4) Преторы прошлого года получали как пропреторы в управление: Квинт Муций - Сардинию, Марк Валерий - все побережье вплоть до Брундизия и следит, не зашевелился ли Филипп, царь Македонский. (5) Претор Публий Корнелий Лентул получил в свое ведение Сицилию; Тит Отацилий - тот самый флот, который имел в прошлом году против карфагенян. (6) Сообщено было в этом году о многих страшных знамениях; их оказывалось тем больше, чем больше было доверчивых и богобоязненных простецов: в Ланувии, в храме Юноны Спасительницы, вороны свили гнезда; (7) в Апулии пальма вся в зелени вдруг вспыхнула; в Мантуе река Минция разлилась кровавым болотом; в Калах шел меловой дождь, а в Риме над Бычьим рынком - кровавый; (8) на Инстейской улице с такой силой прорвались подземные воды, что стоявшие там долии и большие кувшины завертело словно буйным потоком; (9) молния попала в архив на Капитолии и в храм Вулкана на Марсовом поле, в сабинской земле в храм Вакуны и в общественную дорогу, в Габиях - в стену и ворота. (10) Рассказывали и о других чудесах: в Пренесте дрожало копье Марса, хотя никто к нему не притрагивался; в Сицилии заговорил бык; в области марруцинов ребенок во чреве матери закричал: "Ио, триумф!"; в Сполето женщина превратилась в мужчину; в Адрии видели в небе алтарь и вокруг него как бы людей в белых одеждах. (11) В Риме, в самом городе, видели на форуме рой пчел. Некоторые утверждали, что видели на Яникуле вооруженные легионы; взволнованные граждане схватились за оружие, (12) но люди, бывшие на Яникуле, утверждали, что, кроме обычно работавших на земле, на Яникуле никого не было. (13) Богов умилостивили, по совету гаруспиков принеся в жертву крупных животных, и объявили молебствие всем богам, которым в Риме устраивали угощение. |
| [11] Perpetratis quae ad pacem deum pertinebant, de re publica belloque gerendo et quantum copiarum et ubi quaeque essent consules ad senatum rettulerunt. Duodeuiginti legionibus bellum geri placuit; binas consules sibi sumere, binis Galliam Siciliamque ac Sardiniam obtineri; duabus Q. Fabium praetorem Apuliae, duabus uolonum Ti. Gracchum circa Luceriam praeesse; singulas C. Terentio proconsuli ad Picenum et M. Ualerio ad classem circa Brundisium relinqui, duas urbi praesidio esse. Hic ut numerus legionum expleretur, sex nouae legiones erant scribendae. Eas primo quoque tempore consules scribere iussi et classem parare, ut cum eis nauibus quae pro Calabriae litoribus in statione essent, centum quinquaginta longarum classis nauium eo anno expleretur. Dilectu habito et centum nauibus nouis deductis Q. Fabius comitia censoribus creandis habuit; creati M. Atilius Regulus et P. Furius Philus. Cum increbresceret rumor bellum in Sicilia esse, T. Otacilius eo cum classe proficisci iussus est. Cum deessent nautae, consules ex senatus consulto edixerunt ut, qui L. Aemilio C. Flaminio censoribus milibus aeris quinquaginta ipse aut pater eius census fuisset usque ad centum milia aut cui postea tanta res esset facta, nautam unum cum sex mensum stipendio daret; qui supra centum milia usque ad trecenta milia, tres nautas cum stipendio annuo; qui supra trecenta milia usque ad deciens aeris, quinque nautas; qui supra deciens, septem; senatores octo nautas cum annuo stipendio darent. Ex hoc edicto dati nautae, armati instructique ab dominis, cum triginta dierum coctis cibariis naues conscenderunt. Tum primum est factum ut classis Romana sociis naualibus priuata impensa paratis compleretur. | 11. (1) Свершив все, что требовалось, дабы умилостивить богов, консулы доложили сенату о состоянии государства и о делах военных - где и сколько войска находится. (2) Решено было выставить восемнадцать легионов: консулам - каждому по два; в Галлии, Сардинии и Сицилии разместить по два легиона; (3) двумя командует в Апулии претор Квинт Фабий; двумя добровольческими под Луцерией - Тиберий Гракх; по легиону оставить проконсулу Гаю Теренцию в Пиценской области и Марку Валерию - при флоте под Брундизием и два - для охраны города. (4) Чтобы получить такое число, следовало набрать шесть новых легионов. (5) Консулам велено было прежде всего набрать их и построить флот, дабы вместе с кораблями, стоявшими у берегов Калабрии, получить флот в сто пятьдесят военных кораблей. (6) Закончив набор и спустив на воду сто новых судов, Квинт Фабий провел выборы цензоров: выбраны были Марк Атилий Регул и Публий Фурий Фил. (7) Все чаще стали поговаривать о том, что в Сицилии идет война. Титу Отацилию велено было отправиться туда с флотом. Так как моряков не хватало, то консулы по распоряжению сената издали указ: тот, кто при цензорах Луции Эмилии и Гае Фламинии имел имущество (сам или его отец) на сумму от пятидесяти до ста тысяч ассов, выставляет одного моряка и дает шестимесячное его жалованье: (8) тот, у кого от ста тысяч да трехсот тысяч, - трех моряков и дает годовое их жалованье; тот, у кого от трехсот тысяч и до миллиона, - пятерых моряков; у кого больше миллиона - семерых; каждый сенатор выставляет восьмерых моряков и дает годовое их жалованье. (9) Повинуясь этому указу, хозяева моряков вооружили их и снабдили месячным запасом продовольствия; впервые римский флот был снаряжен на частные средства. |
|
[12] Hic maior solito apparatus praecipue conterruit Campanos ne ab obsidione Capuae bellum eius anni Romani inciperent. Itaque legatos ad Hannibalem oratum miserunt ut Capuam exercitum admoueret: ad eam oppugnandam nouos exercitus scribi Romae nec ullius urbis defectioni magis infensos eorum animos esse. Id quia tam trepide nuntiabant, maturandum Hannibal ratus ne praeuenirent Romani, profectus Arpis ad Tifata in ueteribus castris super Capuam consedit. Inde Numidis Hispanisque ad praesidium simul castrorum simul Capuae relictis cum cetero exercitu ad lacum Auerni per speciem sacrificandi, re ipsa ut temptaret Puteolos quodque ibi praesidii erat, descendit. Maximus, postquam Hannibalem Arpis profectum et regredi in Campaniam allatum est, nec die nec nocte intermisso itinere ad exercitum redit, et Ti. Gracchum ab Luceria Beneuentum copias admouere, Q. Fabium praetorem--is filius consulis erat-- |
12. (1) Эта необычная подготовка напугала особенно кампанцев: как бы римляне не начали войну с осады Капуи; (2) они отправили послов к Ганнибалу с просьбой подойти с войском в Капуе: римляне набирают новое войско, чтобы осадить ее - ни один город своим отпадением так их не раздражил. (3) С великим страхом говорили об этом, и Ганнибал решил поторопиться, чтобы римляне его не предупредили: он пошел из Арп к Тифатам и расположился в прежнем лагере над Капуей. (4) Оставив испанцев и нумидийцев для защиты лагеря и Капуи, он с остальным войском спустился к Авернскому озеру будто бы для жертвоприношения, а на самом деле чтобы напасть на Путеолы и стоявший там гарнизон. (5) Максим, когда ему донесли, что Ганнибал вышел из Арп и возвращается обратно в Кампанию, отбыл к войску, ни днем ни ночью в пути не останавливаясь. (6) Тиберию Гракху он велел передвинуть войско от Луцерии к Беневенту; претору Квинту Фабию (сыну консула) сменить под Луцерией Гракха. (7) В Сицилию в это же время отбыло два претора: Публий Корнелий командовать войском; Тит Отацилий - морскими силами (в его же ведении было побережье). (8) Остальные разъехались по своим провинциям; те, кому командование было продолжено, получили те же области, что и в прошлом году. |
|
[13] Ad Hannibalem, cum ad lacum Auerni esset, quinque nobiles iuuenes ab Tarento uenerunt, partim ad Trasumennum lacum, partim ad Cannas capti dimissique domos cum eadem comitate qua usus aduersus omnes Romanorum socios Poenus fuerat. Ei memores beneficiorum eius perpulisse magnam partem se iuuentutis Tarentinae referunt ut Hannibalis amicitiam ac societatem quam populi Romani mallent, legatosque ab suis missos rogare Hannibalem ut exercitum propius Tarentum admoueat: si signa eius, si castra conspecta a Tarento sint, haud ullam intercessuram moram quin |
13. (1) К Ганнибалу, когда он был у Авернского озера, пришли пять знатных юношей из Тарента; одни из них были взяты в плен у Тразименского озера, другие - под Каннами. Ганнибал тогда ласково отпустил их и отправил домой; такое обращение с римскими союзниками было для Пунийца обычно. (2) Юноши донесли ему, что, помня о его благодеяниях, они натолкнули значительную часть тарентинской молодежи на решение предпочесть Риму дружбу с Ганнибалом и союз с ним. (3) Их послали свои просить Ганнибала подойти с войском поближе к городу; если в Таренте увидят его знамена, его лагерь, то город незамедлительно будет передан ему во власть: простой народ во власти молодежи, а Тарент в руках простого народа. (4) Ганнибал похвалил юношей и с грудой обещаний отослал домой поторопиться с тем, что задумано; он придет вовремя; обнадежив тарентинцев, он отпустил их. (5) Его самого охватило большое желание овладеть Тарентом; он понимал, что если царь Филипп переправится в Италию, то постарается завладеть этим городом - приморским, богатым, славным и так кстати обращенным в сторону Македонии (Брундизий был у римлян). (6) Свершив жертвоприношение, ради которого он и прибыл, и пока что опустошив до самого Мизенского мыса область Кум, он вдруг повернул к Путеолам, рассчитывая уничтожить римский гарнизон: (7) там стояло шесть тысяч человек; это место сделала неприступным не только природа. Три дня простоял Пуниец, со всех сторон нападая на гарнизон, ничего не смог сделать и ушел, опустошив Неаполитанскую область скорее с досады, чем надеясь овладеть городом. (8) Появление его в соседней области взбудоражило ноланскую чернь, давно уже косившуюся на римлян и ненавидевшую свой сенат. К Ганнибалу пришли послы пригласить его и обещать выдать ему город: пусть не сомневается. (9) Разрушил этот план консул Марцелл, приглашенный знатью. За один день он пришел из Кал в Свессулу, хотя его и задержала переправа через реку Вултурн. (10) Оттуда он следующей ночью ввел в Нолу шесть тысяч пехоты и пятьсот всадников, чтобы они были сенату охраной. (11) Консул стремительно занял Нолу; Ганнибал же упускал время - он уже раньше дважды неудачно пытался занять Нолу и не очень доверял ноланцам. |
| [14] Iisdem diebus et Q. Fabius consul ad Casilinum temptandum, quod praesidio Punico tenebatur, uenit et ad Beneuentum uelut ex composito parte altera Hanno ex Bruttiis cum magna peditum equitumque manu, altera Ti. Gracchus ab Luceria accessit. Qui primo oppidum intrauit, deinde, ut Hannonem tria milia ferme ab urbe ad Calorem fluuium castra posuisse et inde agrum populari audiuit, et ipse egressus moenibus mille ferme passus ab hoste castra locat. Ibi contionem militum habuit. Legiones magna ex parte uolonum habebat, qui iam alterum annum libertatem tacite mereri quam postulare palam maluerant. Senserat tamen hibernis egrediens murmur in agmine esse quaerentium, en unquam liberi militaturi essent, scripseratque senatui non tam quid desiderarent quam quid meruissent: bona fortique opera eorum se ad eam diem usum neque ad exemplum iusti militis quicquam eis praeter libertatem deesse. De eo permissum ipsi erat faceret quod e re publica duceret esse. Itaque priusquam cum hoste manum consereret, pronuntiat tempus uenisse eis libertatis quam diu sperassent potiundae; postero die signis conlatis dimicaturum puro ac patenti campo, ubi sine ullo insidiarum metu uera uirtute geri res posset. Qui caput hostis rettulisset, eum se extemplo liberum iussurum esse; qui loco cessisset, in eum seruili supplicio animaduersurum; suam cuique fortunam in manu esse. Libertatis auctorem eis non se fore solum sed consulem M. Marcellum, sed uniuersos patres, quos consultos ab se de libertate eorum sibi permisisse. Litteras inde consulis ac senatus consultum recitauit, ad quae clamor cum ingenti adsensu est sublatus. Pugnam poscebant signumque ut daret extemplo ferociter instabant. Gracchus proelio in posterum diem pronuntiato contionem dimisit: milites laeti, praecipue quibus merces nauatae in unum diem operae libertas futura erat, armis expediendis diei reliquum consumunt. | 14. (1) В эти дни консул Квинт Фабий пытался освободить Казилин, занятый пунийским гарнизоном, а к Беневенту подошли, словно сговорившись, с одной стороны Ганнон из Бруттия с большим отрядом конницы и пехоты, а с другой - Тиберий Гракх от Луцерии. (2) Он вошел в город и, услышав, что Ганнон расположился лагерем у реки Калора, милях в трех от города, и занят грабежом, сам вышел за городскую стену и стал лагерем примерно в одной миле от врага. Там он созвал солдат. (3) Легионы его состояли в значительной части из рабов-добровольцев, которые громко не требовали свободы, но уже второй год молчаливо старались ее заслужить. Выступая из зимних лагерей, он слышал, как добровольцы тихонько перешептываются: будут ли они когда-нибудь воевать уже свободными. (4) Он написал сенату не о том, чего они хотят, но о том, что они заслужили: все время служат они доблестно и честно; чтобы стать образцом настоящего воина, им не хватает одного - свободы. (5) Ему разрешили действовать, как он сочтет нужным и полезным для государства. Накануне сражения Гракх объявил им, что пришел наконец день, когда они могут получить желанную свободу, - они его давно ждали. (6) Завтра они будут сражаться на открытой голой равнине, где бояться засад нечего, где все решит истинная доблесть. (7) Кто принесет голову врага, того он немедленно прикажет освободить; оставивший свой пост будет казнен как раб. Судьба каждого в его руках. (8) Свободу дарует не только он, но и консул Марцелл и весь сенат, предоставивший ему право решения. (9) Затем он прочитал письмо консула и сенатское постановление. Поднялся дружный громкий крик: воины грозно и настоятельно требовали дать сигнал к бою. (10) Гракх, пообещав сражение на завтра, распустил сходку. (11) Солдаты обрадовались, особенно те, кто рассчитывал получить свободу за один день сражения. Остаток дня провели, готовя оружие к бою. |
| [15] Postero die ubi signa coeperunt canere, primi omnium parati instructique ad praetorium conueniunt. Sole orto Gracchus in aciem copias educit nec hostes moram dimicandi fecerunt. Septendecim milia peditum erant, maxima ex parte Bruttii ac Lucani, equites mille ducenti, inter quos pauci admodum Italici, ceteri Numidae fere omnes Maurique. Pugnatum est et acriter et diu; quattuor horis neutro inclinata est pugna nec alia magis Romanum impediebat res quam capita hostium pretia libertatis facta. Nam ut quisque hostem impigre occiderat, primum capite aegre inter turbam tumultumque abscidendo terebat tempus; deinde occupata dextra tenendo caput fortissimus quisque pugnator esse desierat, segnibus ac timidis tradita pugna erat. Quod ubi tribuni militum Graccho nuntiauerunt, neminem stantem iam uolnerari hostem, carnificari iacentes et in dextris militum pro gladiis humana capita esse, signum dari propere iussit proicerent capita inuaderentque hostem: claram satis et insignem uirtutem esse nec dubiam libertatem futuram strenuis uiris. Tum redintegrata pugna est et eques etiam in hostes emissus; quibus cum impigre Numidae concurrissent nec segnior equitum quam peditum pugna esset, iterum in dubium adducta res. Cum utrimque duces, Romanus Bruttium Lucanumque totiens a maioribus suis uictos subactosque, Poenus mancipia Romana et ex ergastulo militem uerbis obtereret, postremo pronuntiat Gracchus esse nihil quod de libertate sperarent, nisi eo die fusi fugatique hostes essent. | 15. (1) На следующий день они, только протрубили трубы, первыми в полной готовности собрались у палатки командующего. По восходе солнца Гракх вывел их в боевом строю; не собирались откладывать сражения и враги. (2) У них было семнадцать тысяч пехоты (преимущественно бруттийцы и луканцы) и тысяча двести всадников, почти все мавры, а затем нумидийцы; италийцев было совсем мало. (3) Сражались упорно и долго. В течение четырех часов сражение оставалось нерешенным. Победе римлян больше всего мешало обещание свободы за голову врага: (4) храбрец, убивший врага, во-первых, терял время, отрезая голову в суматохе и беспорядке боя; а затем правая рука у него была занята этой головой и он не мог проявить себя в полной мере; воевать предоставлялось вялым трусам. (5) Военные трибуны доложили Гракху: никто не нападает на врага, стоящего на ногах, воины, будто палачи, кромсают лежащих и отрубают им головы, не мечи у них в руках - человеческие головы. Гракх немедленно приказал бросить головы и ринуться на врага: (6) доблесть солдат очевидна и замечательна; таких удальцов несомненно ждет свобода. Сражение возобновилось; на врага выпустили конницу. (7) Нумидийцы не дрогнули; у всадников и у пехотинцев завязался жаркий бой; исход сражения опять стал сомнительным. Полководцы - и римлянин и пуниец - осыпали противника бранью: римлянин корил бруттийцев и луканцев, столько раз побежденных и покоренных его предками, пуниец называл римских солдат рабами, жалкими колодниками. (8) Гракх наконец объявил: если в этот день враг не будет разбит и обращен в бегство, то нечего и надеяться на свободу. |
| [16] Ea demum uox ita animos accendit ut renouato clamore uelut alii repente facti tanta ui se in hostem intulerint, ut sustineri ultra non possent. Primo antesignani Poenorum, dein signa perturbata, postremo tota impulsa acies; inde haud dubie terga data ruuntque fugientes in castra adeo pauidi trepidique ut ne in portis quidem aut uallo quisquam restiterit ac prope continenti agmine Romani insecuti nouum de integro proelium inclusi hostium uallo ediderint. Ibi sicut pugna impeditior in angustiis, ita caedes atrocior fuit; et adiuuere captiui, qui rapto inter tumultum ferro conglobati et ab tergo ceciderunt Poenos et fugam impedierunt. Itaque minus duo milia hominum ex tanto exercitu, et ea maior pars equitum, cum ipso duce effugerunt; alii omnes caesi aut capti; capta et signa duodequadraginta. Ex uictoribus duo milia ferme cecidere. Praeda omnis, praeterquam hominum captorum, militi concessa est; et pecus exceptum est quod intra dies triginta domini cognouissent. Cum praeda onusti in castra redissent, quattuor milia ferme uolonum militum, quae pugnauerant segnius nec in castra inruperant simul, metu poenae collem haud procul castris ceperunt. Postero die per tribunos militum inde deducti, contione militum aduocata a Graccho superueniunt. Ubi cum proconsul ueteres milites primum, prout cuiusque uirtus atque opera in ea pugna fuerat, militaribus donis donasset, tunc quod ad uolones attineret omnes ait malle laudatos a se, dignos indignosque, quam quemquam eo die castigatum esse; quod bonum faustum felixque rei publicae ipsisque esset, omnes eos liberos esse iubere. Ad quam uocem cum clamor ingenti alacritate sublatus esset ac nunc complexi inter se gratulantesque, nunc manus ad caelum tollentes bona omnia populo Romano Gracchoque ipsi precarentur, tum Gracchus 'priusquam omnes iure libertatis aequassem' inquit, 'neminem nota strenui aut ignaui militis notasse uolui; nunc exsoluta iam fide publica, ne discrimen omne uirtutis ignauiaeque pereat, nomina eorum qui detractatae pugnae memores secessionem paulo ante fecerunt referri ad me iubebo citatosque singulos iure iurando adigam, nisi quis morbus causa erit, non aliter quam stantes cibum potionemque quoad stipendia facient capturos esse. Hanc multam ita aequo animo feretis, si reputabitis nulla ignauiae nota leuiore uos designari potuisse.' signum deinde colligendi uasa dedit; militesque praedam portantes agentesque per lasciuiam ac iocum ita ludibundi Beneuentum rediere ut ab epulis per celebrem festumque diem actis non ex acie reuerti uiderentur. Beneuentani omnes turba effusa cum obuiam ad portas exissent, complecti milites, gratulari, uocare in hospitium. Apparata conuiuia omnibus in propatulo aedium fuerant; ad ea inuitabant Gracchumque orabant ut epulari permitteret militibus; et Gracchus ita permisit in publico epularentur omnes ante suas quisque fores. Prolata omnia. Pilleati aut lana alba uelatis capitibus uolones epulati sunt, alii accubantes, alii stantes qui simul ministrabant uescebanturque. Digna res uisa ut simulacrum celebrati eius diei Gracchus, postquam Romam rediit, pingi iuberet in aede Libertatis quam pater eius in Auentino ex multaticia pecunia faciendam curauit dedicauitque. | 16. (1) Слова эти воспламенили воинов: с криком, словно став другими людьми, они с такой силой ударили по врагу, что выдержать этот натиск было невозможно. (2) Сначала передовые пунийцев, а за ними и вторая линия не выдержали; дрогнуло и обратилось в бегство все войско; беглецы, не помня себя от страха, бросились в лагерь; и ни в воротах, ни на валу никто не подумал сопротивляться; римляне, следовавшие за ними, возобновили сражение в кольце неприятельского вала. (3) Чем труднее было сражаться в тесноте, тем более жестокой была бойня. На помощь пришли и пленные: захватив в суматохе оружие в сбившись гурьбой, они избивали карфагенян, нападая с тыла и не давая убежать. (4) Из целого войска спаслись сам вождь и меньше двух тысяч человек (в большинстве всадники). (5) Все остальные были перебиты или взяты в плен; захвачено было тридцать восемь знамен. Победителей пало около двух тысяч; вся добыча, кроме пленных, отдана была воинам; не отдали также и скот, хозяева которого в течение тридцати дней могут явиться, чтобы опознать его. (6) Солдаты, нагруженные добычей, вернулись в лагерь, но около четырех тысяч рабов-добровольцев, которые сражались кое-как и не ворвались в лагерь одновременно с другими, боясь наказания, заняли холм недалеко от лагеря. (7) На следующий день военные трибуны свели их вниз, как раз когда Гракх собрал на солдатскую сходку. (8) Консул прежде всего наградил старых солдат сообразно их доблестному поведению и заслугам в последнем бою; (9) что же касается добровольцев, то он предпочитает сегодня всех - и достойных, и недостойных - хвалить, а не ругать; он всех объявляет свободными - да будет это к счастью и благоденствию государства. (10) В ответ поднялся громкий радостный крик: люди обнимались и поздравляли друг друга, воздевали руки к небу; желали всяческих благ римскому государству и самому Гракху, (11) Гракх прервал их: "Прежде чем вы все не получили права, сравнявшие вас с остальными гражданами благодаря мне, я не хотел разбираться, кто из вас хороший солдат, а кто трус: теперь, когда государство свое обещание выполнило, нельзя, чтобы исчезла всякая разница между доблестью и трусостью. (12) Я прикажу принести мне списки всех, кто, помня, что предстоит битва, от нее уклонился и сбежал перед самым боем, вызову каждого поодиночке и, если он клятвенно не заверит, что не явился, потому что был болен, заставлю до конца его службы есть и пить не иначе как стоя. (13) Не возмущайтесь: сообразите, что легче наказать вашу трусость нельзя". (14) Затем он отдал приказ выступать. Солдаты, неся добычу и гоня перед собой скот, со смехом и шутками вошли в Беневент; (15) возвращались, будто с праздничного веселого пира, а не с поля битвы. (16) Жители Беневента толпой высыпали к воротам им навстречу: воинов обнимали, поздравляли, приглашали к себе (17) Во двориках всех домов стояло угощение: просили Гракха разрешить солдатам попировать; Гракх разрешил с оговоркой: пусть угощаются на глазах у всех, а угощение будет выставлено перед дверьми. Все было вынесено. (18) Добровольцы пировали в колпаках или обвив головы белой шерстью, одни лежа, другие - те, кто одновременно и ел, и прислуживал - стоя. (19) Зрелище было столь примечательно, что Гракх, вернувшись в Рим, велел изобразить это торжественное празднество на картине в храме Свободы, который отец его построил на Авентине на деньги от штрафов. |
| [17] Dum haec ad Beneuentum geruntur, Hannibal depopulatus agrum Neapolitanum ad Nolam castra mouet. Quem ubi aduentare consul sensit, Pomponio propraetore cum eo exercitu qui super Suessulam in castris erat accito ire obuiam hosti parat nec moram dimicandi facere. C. Claudium Neronem cum robore equitum silentio noctis per auersam maxime ab hoste portam emittit circumuectumque occulte subsequi sensim agmen hostium iubet et, cum coortum proelium uideret, ab tergo se obicere. Id errore uiarum an exiguitate temporis Nero exsequi non potuerit incertum est. Absente eo cum proelium commissum esset, superior quidem haud dubie Romanus erat; sed quia equites non adfuere in tempore, ratio compositae rei turbata est. Non ausus insequi cedentes Marcellus uincentibus suis signum receptui dedit. Plus tamen duo milia hostium eo die caesa traduntur, Romani minus quadringenti. Solis fere occasu Nero diem noctemque nequiquam fatigatis equis hominibusque, ne uiso quidem hoste rediens, adeo grauiter est ab consule increpitus ut per eum stetisse diceretur quo minus accepta ad Cannas redderetur hosti clades. Postero die Romanus in aciem descendit, Poenus tacita etiam confessione uictus castris se tenuit. Tertio die silentio noctis omissa spe Nolae potiundae, rei nunquam prospere temptatae, Tarentum ad certiorem spem proditionis proficiscitur. | 17. (1) Пока это происходило в Беневенте, Ганнибал, опустошив Неаполитанскую область, двинулся к Ноле. (2) Консул, узнав о его приближении, призвал пропретора Помпония с войском, стоявшем в лагере над Свессулой и приготовился идти навстречу врагу и не откладывать сражения. (3) Он выпустил в ночной тишине Гая Клавдия Нерона с отборной конницей через ворота, противоположные стороне, откуда должен был появиться Ганнибал, велел ему обойти врага, незаметно издали следовать за ним и кинуться на него, увидев, что сражение началось. (4) Неизвестно, почему Нерон не исполнил приказа: заблудился ли, не рассчитал ли времени. (5) Сражение началось без него; превосходство римлян было несомненно, но, так как конница своевременно не прибыла, план сражения нарушился. Марцелл не рискнул преследовать отступавших и дал своим, победившим, приказ отступать. (6) Пишут, что в этот день было все-таки убито больше двух тысяч врагов; римлян пало меньше четырехсот человек. (7) К заходу солнца вернулся Нерон, напрасно истомив за сутки людей и лошадей и не увидев даже врага. Консул накинулся на него: по его вине не отомстили как следует за Канны. (8) На следующий день римляне вышли в боевом строю; карфагеняне, молчаливо признавая свое поражение, оставались в лагере. На третий день, отчаявшись овладеть Нолой (все попытки были неудачны), Ганнибал отправился к Таренту, вполне уверенный в передаче ему города. |
|
[18] Nec minore animo res Romana domi quam militiae gerebatur. Censores, uacui ab operum locandorum cura propter inopiam aerarii, ad mores hominum regendos animum aduerterunt castigandaque uitia quae, uelut diutinis morbis aegra corpora ex sese gignunt, eo enata bello erant. Primum eos citauerunt qui post Cannensem |
18. (1) Делами внутренними занимались с тем же настроением, с каким воевали. (2) Цензоры никого не могли подряжать для общественных работ - казна была пуста; и они обратились к исправлению людских нравов и обличению пороков, рожденных войной: так же как в больном теле одна застарелая немощь порождает другую. (3) Сначала цензоры призвали к ответу тех, о ком говорили, что они после каннского бедствия отступились от государства. Во главе их стоял Марк Цецилий Метелл, бывший тогда квестором. (4) Ему и прочим, виновным в том же преступлении, велено было предстать перед судом. Обелить себя они не смогли, и цензоры объявили их виновными в противогосударственных речах и в подготовке заговора с целью покинуть Италию. (5) Затем призвали бывших в плену и слишком хитроумно истолковавших свою клятву вернуться. Они действительно тайком вернулись в лагерь Ганнибала и думали, что свою клятву исполнили. (6) У тех и других были отобраны казенные кони (у кого они были), а сами они исключены из триб и зачислены в эрарии. (7) Цензоры не ограничились заботой об исправлении сената и всаднического сословия. Из списков лиц, годных к военной службе, извлечены были имена тех, кто, не имея законного отпуска и не будучи больным, не служил более четырех лет. (8) Их оказалось больше двух тысяч - они зачислены были в эрарии и исключены из триб. (9) К столь суровому решению цензоров сенат добавил грозное постановление: пусть все отмеченные цензорским порицанием, служат в пехоте, их отправят в Сицилию к остаткам войска, уцелевшего после Канн. Для этих солдат служба кончится не раньше, чем неприятель будет изгнан из Италии. (10) Итак, казна была пуста, но, когда цензоры перестали сдавать подряды на ремонт храмов, поставку лошадей и прочее, (11) к ним пришли подрядчики, обычно такие подряды бравшие, с просьбой поступать так, словно казна полна; до окончания войны денег никто не потребует. (12) Пришли хозяева рабов, отпущенных Тиберием Гракхом на свободу под Беневентом, вызванные триумвирами получить за них деньги, но хозяева сказали, что они возьмут эти деньги только по окончании войны. (13) Люди стремились помочь опустевшей казне, стали вносить в нее сначала сиротские, а потом вдовьи деньги. (14) Они считали, что вернее всего сохранят их, доверив государству; поэтому если что-то приготовляли или покупали для сирот и вдов, то квестор это записывал. Так же щедры оказались и воины: ни один центурион, ни один всадник не брал жалованья; (15) бравших корили и называли наемниками. |
| [19] Q. Fabius consul ad Casilinum castra habebat, quod duum milium Campanorum et septingentorum militum Hannibalis tenebatur praesidio. Praeerat Statius Metius, missus ab Cn. Magio Atellano, qui eo anno medix tuticus erat seruitiaque et plebem promiscue armarat ut castra Romana inuaderet intento consule ad Casilinum oppugnandum. Nihil eorum Fabium fefellit. Itaque Nolam ad collegam mittit: altero exercitu dum Casilinum oppugnatur opus esse qui Campanis opponatur; uel ipse relicto Nolae praesidio modico ueniret uel, si eum Nola teneret necdum securae res ab Hannibale essent, se Ti. Gracchum proconsulem a Beneuento acciturum. Hoc nuntio Marcellus duobus militum milibus Nolae in praesidio relictis cum cetero exercitu Casilinum uenit, aduentuque eius Campani iam mouentes sese quieuerunt. Ita ab duobus consulibus Casilinum oppugnari coepit. Ubi cum multa succedentes temere moenibus Romani milites acciperent uolnera neque satis inceptum succederet, Fabius omittendam rem paruam ac iuxta magnis difficilem abscedendumque inde censebat, cum res maiores instarent; Marcellus multa magnis ducibus sicut non adgredienda, ita semel adgressis non dimittenda esse dicendo, quia magna famae momenta in utramque partem fierent, tenuit ne inrito incepto abiretur. Uineae inde omniaque alia operum machinationumque genera cum admouerentur Campanique Fabium orarent ut abire Capuam tuto liceret, paucis egressis Marcellus portam qua egrediebantur occupauit caedesque promiscue omnium circa portam primo, deinde inruptione facta etiam in urbe fieri coepta est. Quinquaginta fere primo egressi Campanorum, cum ad Fabium confugissent, praesidio eius Capuam peruenerunt: Casilinum inter conloquia cunctationemque petentium fidem per occasionem captum est, captiuique Campanorum quique Hannibalis militum erant Romam missi atque ibi in carcere inclusi sunt: oppidanorum turba per finitimos populos in custodiam diuisa. | 19. (1) Консул Квинт Фабий стоял лагерем под Казилином, который удерживали две тысячи кампанцев и семьсот Ганнибаловых солдат. Командовал ими Статий Метий, отправленный туда ателланцем Гнеем Магием, в тот год главой всей Кампании, (2) который вооружал, не разбирая, и рабов, и чернь и рассчитывал напасть на римский лагерь, пока консул целиком занят осадой Казилина. Обмануть Фабия, однако, не удалось ни тому, ни другому. (3) Он послал к коллеге в Нолу: пока Казилин в осаде, надо выставить против кампанцев другое войско; (4) можно, конечно, оставить в Ноле небольшой гарнизон и прибыть к нему; если же его удерживает Нола и от Ганнибала опасно, пусть отзовет от Беневента проконсула Тиберия Гракха. (5) Получив это известие, Марцелл, оставив две тысячи солдат защищать Нолу, с остальным войском прибыл под Казилин; с его прибытием волнение в Кампании улеглось. (6) Теперь Казилин осаждали два консула; римские воины подходили к его стенам, не остерегаясь, и отходили назад израненные, ни в чем не успев. Фабий решил оставить Казилин: осада его была трудной и труда не стоила; между тем дела более важные настоятельно требовали заняться ими. (7) Марцелл говаривал, что знаменитым полководцам не стоит браться за что попало, но, взявшись, уже не следует отступаться; тут можно и обесславить себя. Он удержал Фабия: нельзя уходить, не завершив начатого. (8) Стали подвозить навесы и разные стенобойные машины; кампанцы просили Фабия позволить им спокойно уйти в Капую. (9) Когда немногие вышли, Марцелл стал в воротах, через которые выходили; убивали всех, кто подвернется: сначала оказавшихся у ворот, затем, когда ворвались в город, находившихся в городе. (10) Человек пятьдесят кампанцев, успевших выйти, кинулись к Фабию и под его охраной пришли в Капую. Пока тянулись переговоры об условиях, на которых Казилин будет сдан, город нечаянно-негаданно был взят. (11) Пленных кампанцев и оказавшихся в городе Ганнибаловых воинов отправили в Рим и заключили в тюрьму; горожан взяли под стражу, распределив по соседним городам. |
| [20] Quibus diebus a Casilino re bene gesta recessum est, eis Gracchus in Lucanis aliquot cohortes in ea regione conscriptas cum praefecto socium in agros hostium praedatum misit. Eos effuse palatos Hanno adortus haud multo minorem quam ad Beneuentum acceperat reddidit hosti cladem atque in Bruttios raptim ne Gracchus adsequeretur concessit. Consules Marcellus retro unde uenerat Nolam rediit, Fabius in Samnites ad populandos agros recipiendasque armis quae defecerant urbes processit. Caudinus Samnis grauius deuastatus: perusti late agri, praedae pecudum hominumque actae; oppida ui capta Compulteria, Telesia, Compsa inde, Fugifulae et Orbitanium ex Lucanis, Blanda et Apulorum Aecae oppugnatae. Milia hostium in his urbibus uiginti quinque capta aut occisa et recepti perfugae trecenti septuaginta; quos cum Romam misisset consul, uirgis in comitio caesi omnes ac de saxo deiecti. Haec a Q. Fabio intra paucos dies gesta; Marcellum ab gerundis rebus ualetudo aduersa Nolae tenuit. Et a praetore Q. Fabio, cui circa Luceriam prouincia erat, Acuca oppidum per eos dies ui captum statiuaque ad Ardoneas communita. Dum haec in aliis locis ab Romanis geruntur, iam Tarentum peruenerat Hannibal cum maxima omnium quacunque ierat clade; in Tarentino demum agro pacatum incedere agmen coepit. Nihil ibi uiolatum neque usquam uia excessum est, apparebatque non id modestia militum aut ducis nisi ad conciliandos animos Tarentinorum fieri. Ceterum cum prope moenibus accessisset, nullo ad conspectum primum agminis, ut rebatur, motu facto castra ab urbe ferme passus mille locat. Tarenti triduo ante quam Hannibal ad moenia accederet a M. Ualerio propraetore, qui classi ad Brundisium praeerat, missus M. Liuius impigre conscripta iuuentute dispositisque ad omnes portas circaque muros qua res postulabat stationibus, die ac nocte iuxta intentus neque hostibus neque dubiis sociis loci quicquam praebuit ad temptandum[que]. Diebus aliquot frustra ibi absumptis Hannibal, cum eorum nemo qui ad lacum Auerni adissent aut ipsi uenirent aut nuntium litterasue mitterent, uana promissa se temere secutum cernens castra inde mouit, tum quoque intacto agro Tarentino quamquam simulata lenitas nihildum profuerat, tamen spe labefactandae fidei haud absistens. Salapiam ut uenit, frumentum ex agris Metapontino atque Heracleensi--iam enim aestas exacta erat et hibernis placebat locus--comportat. Praedatum inde Numidae Maurique per Sallentinum agrum proximosque Apuliae saltus dimissi; unde ceterae praedae haud multum, equorum greges maxime abacti, e quibus ad quattuor milia domanda equitibus diuisa. | 20. (1) В эти самые дни, когда войско после удачных действий под Казилином ушло обратно, в Лукании Гракх послал несколько когорт, набранных в этой же местности, опустошать под началом префекта союзников неприятельскую землю. (2) Люди разбрелись в разные стороны, и Ганнон напал на них - это было ударом, ответом на тот, который ему нанесли под Беневентом. Опасаясь, что Гракх будет его преследовать, Ганнон поспешно ушел в Бруттий. (3) Марцелл вернулся обратно в Нолу; Фабий двинулся в Самний - разорять имения и силой возвращать отпавшие города. (4) Особенно опустошил он Кавдинский округ: выжжены были большие поля, угнаны люди и скот, (5) взяты города Компультерия, Телезия, Компса, а также Фугифулы и Орбитаний у луканцев; Бланда в Апулии и Эки осаждены. (6) В этих городах было убито и взято в плен двадцать пять тысяч человек и захвачено триста семьдесят перебежчиков. Консул отправил их в Рим; их высекли в Комиции и затем сбросили всех со скалы. (7) Все это заняло у Квинта Фабия несколько дней. Болезнь удерживала Марцелла в Ноле и мешала ему заняться войной. (8) Пропретор Квинт Фабий, ведавший Луцерией и ее окрестностями, взял в эти дни город Акука и укрепил лагерь под Арданеями. (9) Пока римляне были заняты в разных местах этими делами, Ганнибал уже подошел к Таренту. (10) Этот поход был сущим бедствием для всех, через чьи владения пролегала дорога; солдаты присмирели только в окрестностях Тарента: с дороги не сходили и не чинили насилий. Дело было, конечно, не в том, что вождь укротил солдат, да и себя: Ганнибал хотел расположить к себе тарентинцев. (11) Когда он подошел ближе к городу, то в городе при виде войска вопреки его расчетам ничто и не шевельнулось; он стал лагерем примерно в одной миле от города. (12) Дня за три до того, как Ганнибал подошел к городу, пропретор Марк Валерий, командовавший флотом у Брундизия, отправил в Тарент Марка Ливия, (13) который быстро набрал отряд молодежи и расставил людей у всех ворот и по стенам, где это требовалось; днем и ночью зорко следил он за караулами и не давал ни врагам, ни сомнительным союзникам возможности что-то предпринять. (14) Ганнибал зря потратил несколько дней: никто из приходивших к Авернскому озеру ни сам не явился и не прислал ни вестника, ни письма; (15) видя, что он положился на пустые обещания, Ганнибал снялся с лагеря, в землях тарентинцев он ничего не тронул. Хотя эта притворная благожелательность оказалась бесполезной, он все-таки надеялся пошатнуть их верность. Прибыв в Салапию, он свез хлеб с полей Метапонта и Гераклеи - лето уже подходило к концу, и место для зимнего лагеря ему понравилось - (16) он разослал нумидийцев и мавров по Саллентинскому округу и апулийским пастбищам, чтобы пограбить. Угнали табун лошадей (прочая добыча была невелика) ; тысячи четыре коней были розданы всадникам, чтобы они их объездили. |
| [21] Romani, cum bellum nequaquam contemnendum in Sicilia oreretur, morsque tyranni duces magis impigros dedisset Syracusanis quam causam aut animos mutasset, M. Marcello alteri consulum eam prouinciam decernunt. Secundum Hieronymi caedem primo tumultuatum in Leontinis apud milites fuerat uociferatumque ferociter parentandum regi sanguine coniuratorum esse. Deinde libertatis restitutae dulce auditu nomen crebro usurpatum, spe facta ex pecunia regia largitionis militiaeque fungendae potioribus ducibus; et relata tyranni foeda scelera foedioresque libidines adeo mutauere animos ut insepultum iacere corpus paulo ante desiderati regis paterentur. Cum ceteri ex coniuratis ad exercitum obtinendum remansissent, Theodotus et Sosis regiis equis quanto maximo cursu poterant, ut ignaros omnium regios opprimerent, Syracusas contendunt. Ceterum praeuenerat non fama solum, qua nihil in talibus rebus est celerius, sed nuntius etiam ex regiis seruis. Itaque Adranodorus et Insulam et arcem et alia quae poterat quaeque opportuna erant praesidiis firmarat. Hexapylo Theodotus ac Sosis post solis occasum iam obscura luce inuecti, cum cruentam regiam uestem atque insigne capitis ostentarent, trauecti per Tycham simul ad libertatem simul ad arma uocantes, in Achradinam conuenire iubent. Multitudo pars procurrit in uias, pars in uestibulis stat, pars ex tectis fenestrisque prospectant et quid rei sit rogitant. Omnia luminibus conlucent strepituque uario complentur. Armati locis patentibus congregantur; inermes ex Olympii Iouis templo spolia Gallorum Illyriorumque, dono data Hieroni a populo Romano fixaque ab eo, detrahunt, precantes Iouem ut uolens propitius praebeat sacra arma pro patria, pro deum delubris, pro libertate sese armantibus. Haec quoque multitudo stationibus per principes regionum urbis dispositis adiungitur. In Insula inter cetera Adranodorus praesidiis firmarat horrea publica. Locus saxo quadrato saeptus atque arcis in modum emunitus capitur ab iuuentute quae praesidio eius loci attributa erat mittuntque nuntios in Achradinam horrea frumentumque in senatus potestate esse. | 21. (1) В Сицилии началась война, и ею нельзя было пренебречь; со смертью тирана в Сиракузах появились вожди деятельные; обстоятельства и настроения не изменились. Консулу Марку Марцеллу было поручено ведать этой провинцией. (2) Сразу же после убийства Гиеронима солдаты в Леонтинах подняли мятеж и свирепо орали, что поминки по царю следует справить кровью заговорщиков. (3) Потом частые упоминания о восстановленной свободе (сладкое для слуха слово)87 и надежда на щедрые раздачи из царской казны и на службу под началом лучших командиров. Раскрыты были мерзостные преступления тирана и еще более мерзостные его похождения; резко изменилось отношение к царю, недавно еще так любимому: люди спокойно оставили его тело валяться без погребения. (4) Прочие заговорщики остались, чтобы удержать в руках войско, а Феодот и Сосис мчались на царских лошадях во весь опор в Сиракузы захватить ничего не подозревавших царских приспешников. (5) Предупредили их, однако, не только слухи (ничто в этих случаях не распространяется так быстро), пришел с этим известием какой-то царский раб. (6) Адранодор поставил солдат на Острове, в крепости и во всех подходящих и доступных ему местах. (7) Феодот и Сосис въехали в Сиракузы через Гексапил, когда солнце уже садилось; показывая диадему и окровавленную одежду царя, проехали через Тиху, призывая народ взяться за оружие и освободить себя; собираться велели в Ахрадине. (8) Люди выбегали на улицы, стояли у своих домов, смотрели из окон и с крыш и спрашивали, что случилось. (9) Все было освещено огнями, нестройный гул стоял в воздухе; вооруженные люди собирались по открытым местам: у кого оружия не было, снимали со стен в храме Зевса Олимпийского захваченное у иллирийцев и галлов снаряжение, подаренное римским народом Гиерону и принесенное им в храм; (10) молились Зевсу: да будет милостив к тем, кто взял святое оружие на защиту родины, божьих храмов и свободы. (11) Эти люди присоединились к караулам, расставленным командирами по городу. На Острове Адранодор поставил к общественным амбарам стражу; (12) место это, огороженное тесаным камнем, укрепленное, словно крепость, охраняла молодежь, для этого и назначенная; в Ахрадину послали сказать, что хлебом и амбарами распоряжается сенат. |
|
[22] Luce prima populus omnis, armatus inermisque, in Achradinam ad curiam conuenit. Ibi pro Concordiae ara, quae in eo sita loco erat, ex principibus unus nomine Polyaenus contionem et liberam et moderatam habuit: seruitii onus indignitatesque homines expertos aduersus notum malum inritatos esse: discordia ciuilis quas importet clades, audisse magis a patribus Syracusanos quam ipsos uidisse. Arma quod impigre ceperint, laudare: magis laudaturum, si non utantur nisi ultima necessitate coacti. In praesentia legatos ad Adranodorum mitti placere qui denuntient ut in potestate senatus ac populi sit, portas Insulae aperiat, reddat praesidium. Si tutelam alieni regni suum regnum uelit facere, eundem se censere multo acrius ab Adranodoro quam ab Hieronymo repeti libertatem. Ab hac contione legati missi sunt. Senatus inde haberi coeptus est, quod sicut regnante Hierone manserat publicum consilium, ita post mortem eius ante eam diem nulla de re neque conuocati neque consulti fuerant. Ut uentum ad Adranodorum est, ipsum quidem mouebat et ciuium consensus et cum aliae occupatae urbis partes, tum pars Insulae uel munitissima prodita atque alienata; sed euocatum eum ab legatis Damarata uxor, filia Hieronis, inflata adhuc regiis animis ac muliebri spiritu, admonet saepe usurpatae Dionysi tyranni uocis, qua pedibus tractum, non insidentem equo relinquere tyrannidem dixerit debere: facile esse momento quo quis uelit cedere possessione magnae fortunae; facere et parare eam difficile atque arduum esse. Spatium sumeret ad consultandum ab legatis; eo uteretur ad arcessendos ex Leontinis milites, quibus si pecuniam regiam pollicitus esset, omnia in potestate eius futura. Haec muliebria consilia Adranodorus neque tota aspernatus est neque extemplo accepit, tutiorem ad opes adfectandas ratus esse uiam, si in praesentia tempori cessisset. Itaque legatos renuntiare iussit futurum se in senatus ac populi potestate. Postero die luce prima patefactis Insulae portis in forum Achradinae uenit. Ibi in aram Concordiae, ex qua pridie Polyaenus contionatus erat, escendit orationemque eam orsus est qua primum cunctationis suae ueniam petiuit: se enim clausas habuisse portas, non separantem suas res a publicis sed strictis semel gladiis timentem qui finis caedibus esset futurus, utrum, quod satis libertati foret, contenti nece tyranni essent an quicumque aut propinquitate aut adfinitate aut aliquis ministeriis regiam contigissent alienae culpae rei trucidarentur. Postquam animaduerterit eos qui liberassent patriam seruare etiam liberatam uelle atque undique consuli in medium, non dubitasse quin et corpus suum et cetera omnia, quae suae fidei tutelaeque essent, quoniam eum qui mandasset suus furor absumpsisset, patriae restitueret. Conuersus deinde ad interfectores tyranni ac nomine appellans Theodotum ac Sosin, 'facinus' inquit 'memorabile fecistis; sed, mihi credite, incohata uestra gloria, nondum perfecta est periculumque ingens manet, nisi paci et concordiae consulitis, ne libera efferatur res |
22. (1) С рассветом весь народ - и вооруженные, и безоружные - собрался в Ахрадину к зданию сената, и там перед жертвенником Согласия, стоявшим на этом месте, один из первых людей города по имени Полиэн обратился к народу с речью, трезвой и благородной: (2) люди по опыту узнали, как гнусно и отвратительно рабство, и восстали против этого зла; какие бедствия несет раздор между гражданами, о том сиракузяне скорее слышали от отцов, чем видели сами. (3) Смело схватились они за оружие - он хвалит их за это и похвалит еще больше, если они будут браться за него только в крайнем случае. (4) Сейчас хорошо бы отправить послов к Адранодору и возвестить ему: он подчинен сенату и народу, пусть откроет порота Острова и сдаст командование. (5) Если попечение о чужом царстве он хочет целиком присвоить себе, то, по его, Полиэна, мнению, свободу следует оберегать от Адранодора внимательнее, чем от Гиеронима. (6) После этой речи отправлены были послы. Теперь начал заседать сенат, который оставался государственным советом, как и при Гиероне, после смерти которого его, однако, ни разу не созывали и ни о чем с ним не совещались. (7) Адранодора встревожило единодушие граждан: у него отобрали командование и над другими частями города, и даже над Островом, самой его укрепленной частью, - ему изменили, его предали. (8) Жена его Дамарата, дочь Гиерона, надменная, как царица, и тщеславная, как все женщины, уговаривала мужа, повторяя ему слова тирана Дионисия: (9) нельзя отказываться от власти, пока ты на коне, можно - когда тащат за ноги. Достаточно мгновения, чтобы лишиться великого счастья, а улучить тот миг трудно. (10) Пусть попросит у послов времени подумать, воспользуется этой отсрочкой, вызовет из Леонтин солдат; пообещает им царские деньги - все будет в его власти. (11) Адранодор не отверг женина совета, но не сразу воспользовался им: сейчас уступив, он-де затем спокойно соберет силы. (12) Он велел объявить послам, что подчиняется сенату и народу. (13) На рассвете следующего дня Адранодор открыл ворота Острова и явился на площадь Ахрадины. Там он у жертвенника Согласия, где накануне держал речь Полиэн, прежде всего попросил простить ему его опоздание; он запер ворота, ибо считал, (14) что участь государства будет и его участью, и держал мечи наготове, не зная, чем кончатся убийства: удовлетворятся ли свободные граждане смертью одного тирана или перебьют его родственников, дворцовую прислугу - всех, кто ответил бы за чужую вину. (15) Видя, что люди, освободившие отечество, заботятся о его благе и хотят сохранить свободу, он и себя, и все, доверенное его заботе, не колеблясь отдал отечеству, так как доверителя сгубило его собственное безумие. (16) Обратившись затем к убийцам тирана, Феодоту и Сосису, он сказал: (17) "Памятное дело вы совершили: но, поверьте мне, слава ваша еще не в зените, и велика опасность вконец погубить свободное государство, если не позаботитесь о мире и согласии". |
| [23] Post hanc orationem claues portarum pecuniaeque regiae ante pedes eorum posuit. Atque illo quidem die dimissi ex contione laeti circa fana omnia deum supplicauerunt cum coniugibus ac liberis; postero die comitia praetoribus creandis habita. Creatus in primis Adranodorus, ceteri magna ex parte interfectores tyranni. Duos etiam absentes, Sopatrum ac Dinomenen, fecerunt; qui, auditis iis quae Syracusis acta erant pecuniam regiam quae in Leontinis erat Syracusas deuectam quaestoribus ad id ipsum creatis tradiderunt. Et ea quae in Insula erat Achradinam tralata est; murique ea pars quae ab cetera urbe nimis firmo munimento intersaepiebat Insulam consensu omnium deiecta est. Secutae et ceterae res hanc inclinationem animorum ad libertatem[que]. Hippocrates atque Epicydes audita morte tyranni, quam Hippocrates etiam nuntio interfecto celare uoluerat, deserti a militibus, quia id tutissimum ex praesentibus uidebatur, Syracusas rediere; ubi ne suspecti obuersarentur tamquam nouandi res aliquam occasionem quaerentes, praetores primum, dein per eos senatum adeunt. Ab Hannibale se missos praedicant ad Hieronymum tamquam amicum ac socium paruisse imperio eius cuius imperator suus uoluerit. Uelle ad Hannibalem redire; ceterum, cum iter tutum non sit uagantibus passim per totam Siciliam Romanis, petere ut praesidii dent aliquid quo Locros in Italiam perducantur; gratiam magnam eos parua opera apud Hannibalem inituros. Facile res impetrata; abire enim duces regios cum peritos militiae, tum egentes eosdem atque audaces cupiebant; sed quod uolebant non quam maturato opus erat nauiter expediebant. Interim iuuenes militares et adsueti militibus nunc apud eos ipsos, nunc apud transfugas, quorum maxima pars ex naualibus sociis Romanorum erat, nunc etiam apud infimae plebis homines crimina serebant in senatum optimatesque: illud moliri clam eos atque struere ut Syracusae per speciem reconciliatae societatis in dicione Romanorum sint, dein factio ac pauci auctores foederis renouati dominentur. | 23. (1) Сказав это, Адранодор положил к их ногам и ключи от городских ворот, и царские деньги. В тот день весело разошлись с собрания; люди вместе с женами и детьми по всем храмам молились богам; на следующий день состоялись выборы преторов. (2) Первым выбрали Адранодора; остальные выбранные почти все были убийцами тирана; двое, Сопатр и Диномен, были избраны заочно. (3) Услышав о том, что делается в Сиракузах, они перевезли из Леонтин находившиеся там царские деньги и в Сиракузах передали их специально учрежденным квесторам; (4) деньги, хранившиеся на Острове, были перенесены в Ахрадину; часть крепкой стены, отгородившей Остров от остального города, с общего согласия сломана. Последовали и другие меры, свидетельствовавшие о свободолюбии граждан. (5) Гиппократ и Эпикид, услышав про смерть тирана, хотели ее скрыть, и Гиппократ даже убил принесшего это известие. Покинутые солдатами, они вернулись в Сиракузы, которые при тогдашних обстоятельствах казались им самым надежным убежищем. (6) Там они и жили; никто не подозревал, что они только ищут случая учинить переворот. (7) Они обратились сначала к преторам, а через них и к сенату: Ганнибал отправлял их к Гиерониму, своему другу и союзнику; они повиновались приказанию того, кто был поставлен главным. (8) Они хотят вернуться к Ганнибалу, но дорога небезопасна, так как по всей Сицилии бродят римляне; пусть им дадут какую-нибудь охрану, которая проводит их в Италию, в Локры; за эту малую услугу велика им будет благодарность от Ганнибала. (9) Просьбу их легко удовлетворили: сенат хотел поскорее избавиться от царских полководцев, воинов опытных, сведущих в военном деле, а при этом дерзких и нищих. Пришлось, однако, начинать без тщательной подготовки: дело не терпело отсрочки. (10) Тем временем военная молодежь, привыкшая иметь дело с солдатами, распространяла то среди товарищей, то среди перебежчиков, служивших ранее в римском флоте, то даже среди самой низкой черни обвинения против оптиматов и сената, (11) которые стараются под видом возобновления союза подчинить Сиракузы римлянам, а затем их сторонники и немногочисленные виновники возобновленного союза будут главенствовать. |
|
[24] His audiendis credendisque opportuna multitudo maior in dies Syracusas confluebat nec Epicydi solum spem nouandarum rerum sed Adranodoro etiam praebebat. Qui fessus tandem uxoris uocibus monentis nunc illud esse tempus occupandi res, dum turbata omnia noua atque incondita libertate essent, dum regiis stipendiis pastus obuersaretur miles, dum ab Hannibale missi duces adsueti militibus iuuare possent incepta, cum Themisto, cui Gelonis filia nupta erat, rem consociatam paucos post dies Aristoni cuidam tragico actori, cui et alia arcana committere adsuerat, incaute aperit. Huic et genus et fortuna honesta erant nec ars, quia nihil tale apud Graecos pudori est, ea deformabat; itaque fidem potiorem ratus quam patriae debebat, indicium ad praetores defert. Qui ubi rem haud uanam esse certis indiciis compererunt, consultis senioribus et |
24. (1) Падкая на такие речи толпа, с каждым днем стекавшаяся в Сиракузы, подавала надежду на переворот не только Эпикиду, но и Адранодору, (2) который устал от жениных уговоров: сейчас, пока свобода внове, пока ничто еще не перебродило и не устоялось, как раз время захватить власть: солдаты, отъевшиеся на царские деньги, слоняются без дела; командиры, присланные Ганнибалом и знакомые солдатам, помогут довершить начатое. Фемист, женатый на дочери Гелона, доверчиво рассказал некоему Аристону, трагическому актеру, от которого привык ничего не скрывать, об одном деле, в которое вовлек его Адранодор. (3) Аристон был благородного происхождения, его состояние было честно нажито; актерское ремесло не считается у греков зазорным. Решив, что долг перед отечеством важнее долга дружбы, он отправился с доносом к преторам. (4) Те собрали точные сведения и поняли, что их ждет; посовещавшись со старейшинами и с их согласия, они поставили в дверях сената солдат; Адранодора и Фемиста, входивших в сенат, убили. (5) Не знавших, в чем дело, возмутила такая жестокость. Когда наконец водворилось молчание, в сенат привели доносчика, (6) который все изложил по порядку: заговор был составлен еще на свадьбе Гармонии, дочери Гелона, выходившей за Фемиста; (7) солдатам из вспомогательных испанских и африканских отрядов поручено было перебить преторов и других важных лиц; их имущество должно было стать добычей убийц; (8) отряд наемников, привыкших к распоряжениям Адранодора, готов был занять Остров, и каждому определено, что он обязан делать, - весь заговор и его вооруженные участники воочию предстали перед слушателями в рассказе доносчика. (9) Сенаторы сочли совершенное убийство столь же законным, как и убийство Гиеронима, перед сенатом пестрая толпа, не знавшая, в чем дело, орала и грозила, Но тела заговорщиков, лежавшие в преддверии курии, устрашили крикунов своим видом; молча пошли они на сходку вслед за людьми, головы не потерявшими. (10) Сенат и преторы поручили Сопатру выступить с речью. |
| [25] Is tamquam reos ageret, ab ante acta uita orsus, quaecunque post Hieronis mortem sceleste atque impie facta essent, Adranodorum ac Themistum arguit fecisse: quid enim sua sponte [fecisse] Hieronymum, puerum ac uixdum pubescentem, facere potuisse? tutores ac magistros eius sub aliena inuidia regnasse. Itaque aut ante Hieronymum aut certe cum Hieronymo perire eos debuisse. At illos debitos iam morti destinatosque, alia noua scelera post mortem tyranni molitos, palam primo cum clausis Adranodorus Insulae portis hereditatem regni creuerit et quae procurator tenuerat pro domino possederit; proditus deinde ab eis qui in Insula erant circumsessus ab uniuersa ciuitate quae Achradinam tenuerit nequiquam palam atque aperte petitum regnum clam et dolo adfectare conatus sit, et ne beneficio quidem atque honore potuerit uinci, cum inter liberatores patriae insidiator ipse libertatis creatus esset praetor. Sed animos eis regios regias coniuges fecisse, alteri Hieronis, alteri Gelonis filias nuptas. Sub hanc uocem ex omnibus partibus contionis clamor oritur nullam earum uiuere debere nec quemquam superesse tyrannorum stirpis. Ea natura multitudinis est: aut seruit humiliter aut superbe dominatur; libertatem, quae media est, nec struere modice nec habere sciunt; et non ferme desunt irarum indulgentes ministri, qui auidos atque intemperantes suppliciorum animos ad sanguinem et caedes inritent. Sicut tum extemplo praetores rogationem promulgarunt--acceptaque paene prius quam promulgata est--ut omnes regiae stirpis interficerentur; missique a praetoribus Damaratam Hieronis et Harmoniam Gelonis filiam, coniuges Adranodori et Themisti, interfecerunt. | 25. (1) Он, как при обвинении подсудимых, начал с рассказа об их жизни и показал, что во всех преступлениях и кощунствах, совершенных после смерти Гиерона, виновны Адранодор и Фемист. (2) Что мог сделать по своей воле Гиероним, мальчик, еще не достигший возмужалости? Царствовали его опекуны и наставники, на него навлекая ненависть; они должны были погибнуть раньше Гиеронима и уж, конечно, вместе с Гиеронимом. (3) Повинны смерти и обречены ей замышлявшие после смерти тирана новые преступления. Сначала они не таились: Адранодор, заперши ворота Острова, с важностью объявил себя наследником царства, которому был только слугой. (4) Солдаты, находившиеся на Острове, изменили ему; на него ополчились все граждане, овладевшие Ахрадиной; после явных напрасных попыток получить царскую власть Адранодор обратился к тайным козням. (5) Ни благодеяния, ни оказанный ему почет на него не подействовали - освободители отечества выбрали в преторы того, кто злоумышлял против свободы. (6) Мечты о царской власти внушали заговорщикам жены-царевны: один был женат на дочери Гиерона, другой - на дочери Гелона. (7) При этих словах со всех сторон раздались крики: пусть ни одна не останется к живых, пусть погибнет весь царский род. (8) Такова толпа: она или рабски пресмыкается, или заносчиво властвует. Сна не умеет жить жизнью свободных, которые не унижаются и не кичатся. (9) И почти всегда находятся люди, чтобы угодливо распалять безмерно жестокие, жадные до казней и кровавой резни души. (10) Так и в тот раз предложение преторов перебить все царское отродье приняли едва ли не раньше, чем оно было внесено. (11) Посланные преторами убили Дамарату, дочь Гиерона, и Гармонию, дочь Гелона, - жен Адранодора и Фемиста. |
|
[26] Heraclia erat filia Hieronis, uxor Zoippi, qui legatus ab Hieronymo ad regem Ptolomaeum missus uoluntarium consciuerat exsilium. Ea cum ad se quoque ueniri praescisset, in sacrarium ad penates confugit cum duabus filiabus uirginibus, resolutis crinibus miserabilique alio habitu, et ad ea addidit preces, nunc |
26. (1) Гераклия была дочерью Гиерона и женой Зоиппа, которого Гиероним отправил послом к царю Птолемею и который добровольно обрек себя на ссылку. (2) Она, зная, что за ней придут, убежала в домовое святилище под защиту пенатов; с ней были и две ее дочери-девушки. (3) В лохмотьях с распущенными волосами, она вместе с дочерьми - заклиная то именем богов, то памятью Гиерона, отца, то Гелона, брата, - молила не распространять на невинных ненависть к Гиерониму. (4) Став царем, он отправил в ссылку ее мужа - вот его благодеяние; а судьба ее ни при жизни Гиеронима, ни после его смерти не была такой, как судьба ее сестры. (5) Если бы замыслы Адранодора удались, сестра стала бы царицей, а она осталась бы обыкновенной прислужницей. (6) Если бы кто-либо сообщил Зоиппу, что Гиероним убит и Сиракузы свободны, то он, конечно, сейчас же сел бы на корабль и вернулся на родину. (7) Как обманчива судьба! В освобожденном отечестве жена его и дети отстаивают свою жизнь, а мешают ли они свободе и законам? (8) Кому угрожает опасность от одинокой женщины, почти вдовы, от девушек-сирот? (9) Бояться нечего, но ненавистны все, кто царского рода; пусть же отошлют их далеко от Сицилии и Сиракуз - отправят в Александрию жену к мужу, дочерей к отцу. (10) Люди оставались глухи... (11) Увидя, что кто-то уже схватился за меч, мать стала умолять не за себя, а за дочерей; даже у разъяренных врагов опускаются руки перед такой юностью; пусть, мстя тиранам, не повторят они их преступлении. (12) Ее оттащили от алтаря и перерезали ей горло; кинулись на девушек, забрызганных кровью матери; обезумев от горя и страха, они, как помешанные, выбежали из молельни; если бы проход был свободен, они всполошили бы весь город. (13) Но и здесь, хотя дом был невелик, они не раз невредимо ускользали от стольких вооруженных мужчин, из их сильных рук. (14) Наконец, израненные, залив все кровью, они рухнули бездыханными. Их участь, горькая сама по себе, вызвала еще большую жалость, потому что вскоре явился гонец и сказал: "Не убивать их - передумали и пожалели". (15) Жалость породила гнев: зачем так спешили с казнью, что не было времени ни успокоиться, ни изменить своего решения. (16) Толпа роптала, требовала избрать преторов на места Адранодора и Фемиста (оба они занимали такую должность). Предстоящее собрание было не по душе преторам. |
| [27] Statutus est comitiis dies; quo necopinantibus omnibus unus ex ultima turba Epicyden nominauit, tum inde alius Hippocratem. Crebriores deinde hae uoces et cum haud dubio adsensu multitudinis esse; et erat confusa contio non populari modo sed militari quoque turba, magna ex parte etiam perfugis qui omnia nouare cupiebant permixtis. Praetores dissimulare primo extrahenda re; sed postremo, uicti consensu et seditionem metuentes, pronuntiant eos praetores. Nec illi primo statim creati nudare quid uellent, quamquam aegre ferebant et de indutiis dierum decem legatos isse ad Ap. Claudium et impetratis eis alios qui de foedere antiquo renouando agerent missos. Ad Murgantiam tum classem nauium centum Romanus habebat, quonam euaderent motus ex caedibus tyrannorum orti Syracusis quoue eos ageret noua atque insolita libertas operiens. Per eosdem dies cum ad Marcellum uenientem in Siciliam legati Syracusani missi ab Appio essent, auditis condicionibus pacis Marcellus, posse rem conuenire ratus, et ipse legatos Syracusas qui coram cum praetoribus de renouando foedere agerent misit. Et iam ibi nequaquam eadem quies ac tranquillitas erat. Postquam Punicam classem accessisse Pachynum allatum est, dempto timore Hippocrates et Epicydes nunc apud mercennarios milites, nunc apud transfugas prodi Romano Syracusas criminabantur. Ut uero Appius naues ad ostium portus, quid~ aliae partis hominibus animus accederet, in statione habere coepit, ingens in speciem criminibus uanis accesserat fides; ac primo etiam tumultuose decurrerat multitudo ad prohibendos si in terram egrederentur. | 27. (1) Назначен был день выборов. Никто не ожидал, что кто-то в крайних рядах назовет Эпикида, а кто-то - Гиппократа. Кричали все больше и больше; единодушие толпы было несомненно. (2) Участие в собрании принимали не только граждане, но и солдатская толпа, в которую затесалось много перебежчиков, желавших переворота. (3) Преторы сначала затягивали дело, но уступили единодушному желанию граждан и, боясь мятежа, провозгласили выбранных преторами. (4) Те сначала не раскрывали своих желаний, но были раздосадованы и успехом переговоров о десятидневном перемирии (просить его отправили послов к Аппию Клавдию)108, и отправкой новых послов, чтобы возобновить прежний союз. (5) У Мургантии стояло сто римских кораблей: ждали, чем кончатся волнения после убийства тиранов и куда заведет сиракузян новая и непривычная им свобода. (6) В эти дни к Марцеллу, прибывшему в Сицилию, Аппий отправил послов-сиракузян. Марцелл счел подходящими условия предложенного мира и сам отправил послов в Сиракузы, которые лично переговорили бы о возобновлении союза, (7) но там было тревожно и неспокойно. Услышав, что карфагенский флот стоит у Пахина, Гиппократ и Эпикид воспрянули духом и стали - то перед наемниками, то перед перебежчиками - выкрикивать обвинения: Сиракузы-де выдают римлянам. (8) Так как Аппий, желая придать духа своим сторонникам, действительно поставил корабли у самого входа в гавань, то этим пустым обвинениям давали все больше и больше веры, (9) и толпа с гамом и шумом сбегалась к пристани помешать высадке римлян. |
| [28] In hac turbatione rerum in contionem uocari placuit; ubi cum alii alio tenderent nec procul seditione res esset, Apollonides, principum unus, orationem salutarem ut in tali tempore habuit: nec spem salutis nec perniciem propiorem unquam ciuitati ulli fuisse. Si enim uno animo omnes uel ad Romanos uel ad Carthaginienses inclinent, nullius ciuitatis statum fortunatiorem ac beatiorem fore; si alii alio trahant res, non inter Poenos Romanosque bellum atrocius fore quam inter ipsos Syracusanos, cum intra eosdem muros pars utraque suos exercitus, sua arma, suos habitura sit duces. Itaque, ut idem omnes sentiant, summa ui agendum esse. Utra societas sit utilior, eam longe minorem ac leuioris momenti consultationem esse; sed tamen Hieronis potius quam Hieronymi auctoritatem sequendam in sociis legendis, uel quinquaginta annis feliciter expertam amicitiam nunc incognitae, quondam infideli praeferendam. Esse etiam momenti aliquid ad consilium quod Carthaginiensibus ita pax negari possit, ut non utique in praesentia bellum cum eis geratur; cum Romanis extemplo aut pacem aut bellum habendum. Quo minus cupiditatis ac studii uisa est oratio habere, eo plus auctoritatis habuit. Adiectum est praetoribus ac delectis senatorum militare etiam consilium; iussi et duces ordinum praefectique auxiliorum simul consulere. Cum saepe acta res esset magnis certaminibus, postremo, quia belli cum Romanis gerendi ratio nulla apparebat, pacem fieri placuit mittique legatos ad rem cum eis confirmandam. | 28. (1) Среди этой смуты созвали народное собрание: ораторы тянули одни в одну сторону, другие в другую; и вот-вот разразилось бы восстание, когда Аполлонид, один из первых людей в городе, произнес речь, полезную в сложившихся обстоятельствах: (2) "Никогда государство не было так близко ни к благополучию, ни к гибели. (3) Если все единодушно склонятся либо к римлянам, либо к карфагенянам, то не будет государства счастливее и сильнее; (4) если же вас поволокут одни сюда, другие туда, то война между римлянами и карфагенянами не будет такой жестокой, как война между самими сиракузянами: в одних и тех же стенах у каждой той или другой стороны будет свое вооруженное войско и свои полководцы. (5) Приложим все силы к тому, чтобы достичь единодушия: с кем союз выгоднее - это не так важно и совещаться долго не стоит. (6) Последуем, однако, в выборе союзников примеру Гиерона, а не Гиеронима, предпочтем дружбу, выдержавшую пятидесятилетнее испытание, друзьям, пока неизвестным, а в прошлом неверным. (7) Учтем еще обстоятельство немаловажное: отказаться от мира с карфагенянами не значит, что с ними сейчас же начнется война; с римлянами надо сейчас же или заключить мир, или идти на них войной". (8) Речь эта оказалась тем убедительнее, что не была внушена ни алчностью, ни личным пристрастием. Преторам и выборным от сената велено было собраться на военный совет и совещаться вместе с центурионами и предводителями вспомогательных войск. (9) Часто и сильно спорили, и так как причины воевать с римлянами не было, то решили заключить с ними мир и отправить послов подтвердить это решение. |
|
[29] Dies haud ita multi intercesserunt, cum ex Leontinis legati praesidium finibus suis orantes uenerunt; quae legatio peropportuna uisa ad multitudinem inconditam ac tumultuosam exonerandam ducesque eius ablegandos. Hippocrates praetor ducere eo transfugas iussus; secuti multi ex mercennariis auxiliis quattuor milia armatorum effecerunt. Et mittentibus et missis ea laeta expeditio fuit; nam et illis, quod iam diu cupiebant, nouandi res occasio data est, et hi sentinam quandam urbis rati exhaustam laetabantur. Ceterum leuauerunt modo in praesentia uelut corpus aegrum quo mox in grauiorem morbum recideret. Hippocrates enim finitima prouinciae Romanae primo furtiuis excursionibus uastare coepit; deinde, cum ad tuendos sociorum agros missum ab Appio praesidium esset, omnibus copiis impetum in oppositam stationem cum caede multorum fecit. Quae cum essent nuntiata Marcello, legatos extemplo Syracusas misit, qui pacis fidem ruptam esse dicerent nec belli defuturam unquam causam, nisi Hippocrates atque Epicydes non ab Syracusis modo sed tota procul Sicilia ablegarentur. Epicydes, ne aut reus criminis absentis fratris praesens esset aut deesset pro parte sua concitando bello, profectus et ipse in Leontinos, quia satis eos aduersus populum Romanum concitatos cernebat, auertere etiam ab Syracusanis coepit: nam ita eos pacem pepigisse cum Romanis ut quicumque populi sub regibus fuissent ei suae dicionis essent, nec iam libertate contentos esse nisi etiam regnent ac dominentur. Renuntiandum igitur eis esse Leontinos quoque aequum censere liberos se esse, uel quod in solo urbis suae tyrannus ceciderit uel quod ibi primum conclamatum ad libertatem relictisque regiis ducibus ad Syracusanos concursum |
29. (1) Прошло несколько дней, как из Леонтин явились послы просить об охране их земли. Посольство пришлось как нельзя более кстати: можно было избавиться от беспорядочной и мятежной толпы и услать ее вождей. (2) Претору Гиппократу было велено взять с собой перебежчиков; с ним пошло много наемников из вспомогательных войск, из которых составился отряд в четыре тысячи человек. (3) Походу этому радовались и отправившие, и отправленные: те потому, что представлялся случай совершить переворот; эти, думая, что убрали из города всякое отребье. Облегчение было кратковременным - припадки возвращающейся болезни особенно тяжелы. (4) Гиппократ стал опустошать земли, пограничные с римской провинцией, сначала совершая свои набеги тайком. Когда же Аппий послал солдат для охраны союзнических владений, Гиппократ со всеми своими силами напал на римский лагерь, находившийся напротив; убитых было много. (5) Когда Марцеллу об этом донесли, он тотчас же отправил в Сиракузы послов сказать, что мирный договор будет нарушаться и поводов к войне всегда хватит, пока Гиппократа и Эпикида не удалят прочь не только от Сиракуз, но и от Сицилии вообще. (6) Эпикид, то ли боясь, как бы его не обвинили вместо отсутствовавшего брата, то ли упустив случай развязать войну, сам отправился в Леонтины (достаточно, по его мнению, против римлян настроенные) (7) и начал возмущать их против сиракузян: вот, мол, какой мир заключили они с римлянами, все народы, бывшие под властью царей, - теперь их подданные, своей свободы им мало - им надо царствовать и господствовать. (8) Следует им сообщить: леонтинцы тоже по справедливости считают себя свободными - и потому, что на их земле был убит тиран, и потому, что тут впервые прозвучал призыв к свободе. И все, покинув царских вождей, отправились в Сиракузы; (9) следует либо оговорить это в условиях договора, либо на договор этот не соглашаться. (10) Толпу убедили быстро; послам сиракузян, которые жаловались на то, что римские солдаты перебиты на стоянке, и требовали, чтобы Гиппократ и Эпикид уходили в Локры и вообще, куда им угодно, только бы прочь из Сицилии, свирепо ответили, (11) что леонтинцы не поручали сиракузянам заключать мир с римлянами, а чужие договоры их ни к чему не обязывают. (12) Сиракузяне донесли римлянам: Леонтины не желают повиноваться; договор не будет нарушен, если римляне начнут с ними войну, в которой и Сиракузы будут участвовать, но с условием: пусть по мирному договору Леонтины будут подчинены Сиракузам. |
| [30] Marcellus cum omni exercitu profectus in Leontinos Appio quoque accito ut altera parte adgrederetur, tanto ardore militum est usus ab ira inter condiciones pacis interfectae stationis ut primo impetu urbem expugnarent. Hippocrates atque Epicydes postquam capi muros refringique portas uidere, in arcem sese cum paucis recepere; inde clam nocte Herbesum perfugiunt. Syracusanis octo milium armatorum agmine profectis domo ad Mylan flumen nuntius occurrit captam urbem esse, cetera falsa mixta ueris ferens: caedem promiscuam militum atque oppidanorum factam nec quicquam puberum arbitrari superesse; direptam urbem, bona locupletium donata. Ad nuntium tam atrocem constitit agmen concitatisque omnibus duces--erant autem Sosis ac Dinomenes--quid agerent consultabant. Terroris speciem haud uanam mendacio praebuerant uerberati ac securi percussi transfugae ad duo milia hominum; ceterum Leontinorum militumque aliorum nemo post captam urbem uiolatus fuerat suaque omnia eis, nisi quae primus tumultus captae urbis absumpserat, restituebantur. Nec ut Leontinos irent, proditos ad caedem commilitones querentes perpelli potuere, nec ut eodem loco certiorem nuntium exspectarent. Cum ad defectionem inclinatos animos cernerent praetores sed eum motum haud diuturnum fore si duces amentiae sublati essent, exercitum ducunt Megara, ipsi cum paucis equitibus Herbesum proficiscuntur spe territis omnibus per proditionem urbis potiundae. Quod ubi frustra eis fuit inceptum, ui agendum rati postero die Megaris castra mouent, ut Herbesum omnibus copiis oppugnarent. Hippocrates et Epicydes non tam tutum prima specie quam unum spe undique abscisa consilium esse rati, ut se militibus permitterent et adsuetis magna ex parte sibi et tum fama caedis commilitonum accensis, obuiam agmini procedunt. Prima forte signa sescentorum Cretensium erant, qui apud Hieronymum meruerant sub eis et Hannibalis beneficium habebant, capti ad Trasumennum inter Romanorum auxilia dimissique. Quos ubi ex signis armorumque habitu cognouere Hippocrates atque Epicydes, ramos oleae ac uelamenta alia supplicum porrigentes orare ut reciperent sese, receptos tutarentur neu proderent Syracusanis, a quibus ipsi mox trucidandi populo Romano dederentur. | 30. (1) Марцелл со всем войском отправился к Леонтинам, предложив Аппию напасть с другой стороны; он воспользовался настроением солдат, негодовавших на то, что товарищи их. перебиты на стоянке во время переговоров об условиях мира. Город был взят с ходу. (2) Гиппократ и Эпикид, видя, что стены захвачены, а городские ворота разломаны, укрылись с малым отрядом в крепости, а ночью тайком убежали в Гербез. (3) Сиракузяне выступили отрядом в восемь тысяч человек; у реки Милы на них наткнулся гонец, сообщивший, что город взят; в остальном в его рассказе вымысел и правда были перемешаны: (4) убивали-де без разбора и воинов, и горожан; в живых, он полагает, не осталось ни одного взрослого, город разграблен; имущество людей состоятельных роздано. (5) Услышав такие страхи, отряд остановился, всех охватила тревога, и командиры - это были Сосис и Диномен - стали совещаться, что им делать. (6) Ложная весть, устрашившая их, не выглядела пустой выдумкой, ведь действительно около двух тысяч перебежчиков были избиты розгами и обезглавлены. (7) Но из леонтинцев после взятия города не обидели никого ни из воинов, ни из граждан, им возвратили все их добро, кроме расхищенного в первые суматошные минуты по взятии города. (8) Но солдат, твердивших те же жалобы на вероломное убийство их товарищей, невозможно было заставить ни вернуться в Леонтины, ни дожидаться более верных известий, никуда не уходя. (9) Преторы видели, что солдаты вот-вот перестанут им повиноваться, но скоро образумятся, стоит лишь убрать застрельщиков. (10) Они повели войско в Мегары, а сами с немногими всадниками отправились в Гербез, надеясь, что среди общего переполоха город будет им выдан, (11) Замысел не удался; решили действовать силой и стали лагерем у Мегары, рассчитывая осаждать Гербез всем войском. (12) Гиппократ и Эпикид, видя, что надеяться не на что, приняли решение не столь безопасное, как казалось сперва, но единственно возможное: вручить свою судьбу в руки воинов, к ним привыкших и негодовавших на убийство товарищей, о котором дошла к ним молва. Они пошли навстречу войску. (13) В его первых рядах случайно оказались шестьсот критян, служивших под их командой при Гиерониме и помнивших благодеяние Ганнибала: взятых в плен после битвы у Тразименского озера (они служили в римских вспомогательных отрядах), он их отпустил. (14) Узнав критян по их знаменам и оружию, Гиппократ и Эпикид протянули к ним ветви маслины и другие знаки мольбы и стали просить принять их, а приняв, не выдавать сиракузянам, которые и самих критян выдадут на казнь римскому народу. |
| [31] Enimuero conclamant bonum ut animum haberent; omnem se cum illis fortunam subituros. Inter hoc conloquium signa constiterant tenebaturque agmen, necdum quae morae causa foret peruenerat ad duces. Postquam Hippocraten atque Epicyden ~peruasit rumor fremitusque toto agmine erat haud dubie approbantium aduentum eorum, extemplo praetores citatis equis ad prima signa perrexerunt. Qui mos ille, quae licentia Cretensium esset rogitantes, conloquia serendi cum hoste iniussuque praetorum miscendi eos agmini suo, comprehendi inicique catenas iusserunt Hippocrati. Ad quam uocem tantus extemplo primum a Cretensibus clamor est ortus, deinde exceptus ab aliis, ut facile, si ultra tenderent, appareret eis timendum esse. Solliciti incertique rerum suarum Megara, unde profecti erant, referri signa iubent nuntiosque de statu praesenti Syracusas mittunt. Fraudem quoque Hippocrates addit inclinatis ad omnem suspicionem animis et Cretensium quibusdam ad itinera insidenda missis uelut interceptas litteras quas ipse composuerat, recitat: 'praetores Syracusani consuli Marcello.' secundum salutem, ut adsolet, scriptum erat recte eum atque ordine fecisse quod in Leontinis nulli pepercisset; sed omnium mercennariorum militum eandem esse causam nec unquam Syracusas quieturas donec quicquam externorum auxiliorum aut in urbe aut in exercitu suo esset. Itaque daret operam, ut eos qui cum suis praetoribus castra ad Megara haberent in suam potestatem redigeret ac supplicio eorum liberaret tandem Syracusas. Haec cum recitata essent, cum tanto clamore ad arma discursum est ut praetores inter tumultum pauidi abequitauerint Syracusas. Et ne fuga quidem eorum seditio compressa est impetusque in Syracusanos milites fiebant nec ab ullo temperatum foret, ni Epicydes atque Hippocrates irae multitudinis obuiam issent, non a misericordia aut humano consilio sed ne spem reditus praeciderent sibi, et cum ipsos simul milites fidos haberent simul obsides, tum cognatos quoque eorum atque amicos tanto merito primum, dein pignore sibi conciliarent. Expertique quam uana aut leui aura mobile uolgus esset, militem nancti ex eo numero qui in Leontinis circumsessi erant, subornant, ut Syracusas perferret nuntium conuenientem eis quae ad Mylas falso nuntiata erant, auctoremque se exhibendo ac uelut uisa quae dubia erant narrando concitaret iras hominum. | 31. (1) Им дружно прокричали: пусть не падают духом - и пообещали разделить их судьбу. (2) Между тем знаменосцы - а за ними и все войско - остановились, но почему - военачальники еще не знали. По рядам прошел говор, что Гиппократ и Эпикид находятся здесь, и все войско зашумело, явно довольное их прибытием. Преторы во весь опор понеслись к передним рядам. (3) Что это, спрашивают они, за обычай у критян, откуда такое своеволие - вести беседы с неприятелем, без приказа преторов принимать их в свои ряды? Гиппократа велели схватить и заковать. (4) В ответ подняли крик сначала критяне, затем его подхватили другие; преторам стало ясно: если они будут настаивать, им придется плохо. (5) Встревоженные, не зная, как быть, они велели войску вернуться назад в Мегары и отправили гонцов в Сиракузы известить о положении дел. (6) Гиппократ, видя, что воины склонны ко всякого рода подозрениям, воспользовался хитростью - послал каких-то критян сторожить на дороге и затем прочитал солдатам будто бы перехваченное письмо: "Сиракузские преторы консулу Марцеллу". За обычным приветствием далее говорилось, что совершенно правильно он поступил, никого в Леонтинах не пощадив. (8) Но все солдаты-наемники друг друга стоят, и в Сиракузах покоя не будет, пока какие-нибудь чужеземцы из вспомогательных отрядов останутся там или в сиракузском войске. (9) Поэтому пусть он постарается захватить тех, что вместе с сиракузскими преторами стоят лагерем под Мегарами; казнив их, он наконец освободит Сиракузы. (10) Когда это письмо было прочитано, все с таким криком схватились за оружие, что напуганные преторы в суматохе верхом ускакали в Сиракузы. (11) Даже их бегство не прекратило мятежа; на сиракузских воинов напали и не пощадили бы их, если бы Эпикид и Гиппократ не воспрепятствовали неистовству толпы (12) - не из милосердия или по человечности, а чтобы сохранить для себя надежду на возвращение, чтобы солдаты были верны им и оказались заложниками; (13) наконец, чтобы такой заслугой и таким залогом обеспечить себе расположение родных и друзей этих солдат. (14) Зная, что толпа легкомысленна и ненадежна, они нашли какого-то воина, из тех, что были осаждены в Леонтинах, и поручили ему привезти в Сиракузы известие, совпадающее с ложными вестями, полученными у Милы; пусть рассказывает о том, что вряд ли было, но выдает себя за очевидца и рассказом своим распаляет людской гнев. |
| [32] Huic non apud uolgum modo fides fuit sed senatum quoque in curiam introductus mouit. Haud uani quidam homines palam ferre perbene detectam in Leontinis esse auaritiam et crudelitatem Romanorum; eadem, si intrassent Syracusas, aut foediora etiam, quo maius ibi auaritiae praemium esset, facturos fuisse. Itaque claudendas cuncti portas et custodiendam urbem censere; sed non ab iisdem omnes timere nec eosdem odisse. Ad militare genus omne partemque magnam plebis inuisum esse nomen Romanum; praetores optimatiumque pauci, quamquam inflati uano nuntio erant, tamen ad propius praesentiusque malum cautiores esse. Et iam ad Hexapylum erant Hippocrates atque Epicydes serebanturque conloquia per propinquos popularium qui in exercitu erant, ut portas aperirent sinerentque communem patriam defendi ab impetu Romanorum. Iam unis foribus Hexapyli apertis coepti erant recipi cum praetores interuenerunt. Et primo imperio minisque, deinde auctoritate deterrendo, postremo, ut omnia uana erant, obliti maiestatis precibus agebant ne proderent patriam tyranni ante satellitibus et tum corruptoribus exercitus. Sed surdae ad omnia aures concitatae multitudinis erant nec minore intus ui quam foris portae effringebantur, effractisque omnibus toto Hexapylo agmen receptum est. Praetores in Achradinam cum iuuentute popularium confugiunt. Mercennarii milites perfugaeque et quidquid regiorum militum Syracusis erat agmen hostium augent. Ita Achradina quoque primo impetu capitur, praetorumque nisi qui inter tumultum effugerunt omnes interficiuntur. Nox caedibus finem fecit. Postero die serui ad pilleum uocati et carcere uincti emissi; confusaque haec omnis multitudo Hippocraten atque Epicyden creant praetores; Syracusaeque, cum breue tempus libertas adfulsisset, in antiquam seruitutem recciderant. | 32. (1) Этому человеку поверила не только чернь: рассказчика привели в сенат и рассказ его взволновал сенаторов. Они, люди основательные, открыто заявляли: очень хорошо, что римляне показали в Леонтинах свою жадность и жестокость. Если они вступят в Сиракузы, они поведут себя так же или еще хуже, потому что здесь есть чем поживиться. (2) Единодушно решили запереть ворота и охранять город; не все, однако, боялись или ненавидели одних и тех же; военным и значительной части простого народа римляне были ненавистны, (3) преторы и немногие оптиматы хотя и были встревожены ложным известием, но перед близкой, надвинувшейся бедой держали себя более осторожно. (4) Гиппократ и Эпикид стояли у Гексапила и через солдатских родственников вели тайные переговоры о том, чтобы им открыли ворота и позволили защищать общее отечество от римлян. (5) Они уже входили через Гексапил (растворены были лишь одни ворота), когда вмешались преторы: сначала пугали своей властью и грозили, затем отговаривали веским словом и, наконец, видя, что все впустую, стали, забыв преторское достоинство, упрашивать, чтобы не отдавали отечество в руки бывших приспешников тирана и нынешних развратителей войска. (6) Возбужденная толпа оставалась глухой к уговорам. Действуя силой изнутри и снаружи, взломали все шесть ворот и впустили войско. (7) Преторы и сиракузская молодежь бежали в Ахрадину. Неприятельское войско увеличилось: в него вошли наемники, перебежчики и остатки царского войска в Сиракузах. (8) Ахрадину взяли с первого же натиска, преторов убили, кроме тех, кто убежал в первой суматохе. Ночь положила конец убийствам. (9) На следующий день рабов позвали надевать колпаки, сидевших в тюрьме выпустили, и вся эта разношерстная толпа выбрала в преторы Гиппократа и Эпикида. Сиракузы, которым на краткий миг блеснула было свобода, вернулись в старое рабство. |
|
[33] Haec nuntiata cum essent Romanis, ex Leontinis mota sunt extemplo castra ad Syracusas. Et ab Appio legati per portum missi forte in quinqueremi erant. Praemissa quadriremis cum intrasset fauces portus, capitur; legati aegre effugerunt; et iam non modo pacis sed ne belli quidem iura relicta erant, cum Romanus exercitus ad Olympium--Iouis id templum est--mille et quingentos passus ab urbe castra posuit. Inde quoque legatos praemitti placuit; quibus, ne intrarent urbem, extra portam Hippocrates atque Epicydes obuiam cum suis processerunt. Romanus orator non bellum se Syracusanis sed opem auxiliumque adferre ait, et eis qui ex media caede elapsi perfugerint ad se, et eis qui metu oppressi foediorem non exsilio solum sed etiam morte seruitutem patiantur; nec caedem nefandam sociorum inultam Romanos passuros. Itaque si eis qui ad se perfugerint tutus in patriam reditus pateat et caedis auctores dedantur et libertas legesque |
33. (1) Когда римлянам сообщили об этом, римский лагерь сразу же передвинули от Леонтин к Сиракузам. (2) Послы от Аппия, отправленные к сиракузянам морем, были на квинквереме; шедшая впереди нее квадрирема была захвачена при входе в гавань; послам едва удалось ускользнуть. (3) Заброшены были права не только мирного, но и военного времени, а между тем римское войско стало лагерем у Олимпия (это храм Юпитера) в полутора милях от города. (4) Оттуда решили послать послов; Гиппократ и Эпикид, не желая впускать их в город, вышли вместе со своими им навстречу. (5) Римлянин заявил: они не воевать пришли к сиракузянам, они несут им помощь и поддержку - и тем, кто бежал к ним, ускользнув от жестокой резни, и тем, кто задавлен страхом и терпит рабство, которое хуже не только изгнания, но и самой смерти. (6) Римляне не оставят неотмщенным гнусное убийство союзников. Итак, если те, кто бежал к ним, получат возможность вернуться на родину; если будут выданы виновники убийства; если свобода и законность у сиракузян будут восстановлены, то незачем браться за оружие. Если все пойдет не так и кто-то станет чинить препятствия, римляне на того ополчатся. (7) Эпикид ответил: если бы послы имели дело к нему, то он бы и дал им ответ. Когда Сиракузы будут во власти тех, к кому послы приходили, тогда пусть и возвращаются. (8) А если римляне начнут войну, то увидят на деле: осаждать Леонтины и Сиракузы - совсем не одно и то же. Оставив послов, он запер ворота. (9) Сиракузы были осаждены с моря и с суши: с суши - от Гексапила, с моря - от Ахрадины, стену которой омывает море. Римляне, взявшие Леонтины с первого же приступа, были уверены, что они где-нибудь да войдут в этот большой, широко раскинувшийся город, к стенам которого они подвели разные осадные орудия. |
|
[34] Et habuisset tanto impetu coepta res fortunam, nisi unus homo Syracusis ea tempestate fuisset. Archimedes is erat, unicus spectator caeli siderumque, mirabilior tamen inuentor ac machinator bellicorum tormentorum operumque quibus |
34. (1) Осада, начатая с таким рвением, увенчалась бы успехом, если бы не один человек, который жил в те времена в Сиракузах. (2) Это был Архимед, несравненный наблюдатель неба и звезд и еще более удивительный создатель разного рода военных орудий, которыми он легко, словно играючи, уничтожал плоды тяжких трудов неприятеля. (3) На стене, шедшей по холмам разной высоты, по большей части высоким и труднодоступным, но кое-где понижающимся и в ложбинах переходимых, он в подходящих местах разместил разные машины. (4) Стену Ахрадины, которую, как сказано, омывает море, Марцелл осаждал с шестьюдесятью квинкверемами. (5) Лучники, пращники и копейщики (чьи копья непривычной рукой трудно было метнуть назад), легковооруженные с остальных кораблей ранили без промаха стоявших на стене. (6) Для полета стрел и копий нужен простор, и поэтому корабли держали вдали от стен; прочие квинкверемы ставили по две вплотную, борт к борту (весла с этой стороны убирали), и они шли, как один корабль, на веслах, оставленных с другого борта; (7) на этом двойном корабле ставили башни в несколько этажей и стенобитные машины. (8) Чтобы бороться с такими кораблями, Архимед разместил по стенам машины, которые метали в суда, стоящие поодаль, камни огромной тяжести; стоявшие поближе он осыпал дождем более мелких; (9) чтобы поражать врага, не подвергая себя опасности, он пробил всю стену сверху донизу множеством отверстий шириною в локоть; через эти отверстия сиракузяне, оставаясь невидимыми неприятелю, стреляли из луков и небольших скорпионов. (10) Некоторые корабли подходили ближе, чтобы оказаться вне обстрела камнями; им на палубу подъемным рычагом, укреплявшимся над стеной, бросали железную лапу на крепкой цепи; захватив нос корабля, лапа вздымалась вверх с помощью очень тяжелого свинцового противовеса - и вот: корабль стоит стоймя с задранным носом; (11) внезапно цель отпускали, и корабль с перепуганными моряками, падая как со стены, с такой силой ударялся о воду, что даже если он падал не перевертываясь, все равно заливался водой. (12) Итак, взять город с моря не удалось; оставалась одна надежда - бросить все силы на осаду с суши. (13) Но и с этой стороны город был оснащен всеми видами метательных машин - благодаря долголетним затратам и заботам Гиерона, равно как несравненному искусству Архимеда. (14) Сама природа помогала обороняющимся: скала, на которой лежат основания стен, в значительной части наклонена и на врага обрушивались камни не только посланные машиной, но и скатывавшиеся от собственной тяжести; (15) поэтому подойти к стене было трудно, а взбираться опасно. (16) Посоветовавшись, решили: так как любая попытка была в посмеяние для врага, от них отказаться, держать город в осаде и препятствовать подвозу продовольствия с суши и с моря. |
| [35] interim Marcellus cum tertia fere parte exercitus ad recipiendas urbes profectus quae in motu rerum ad Carthaginienses defecerant, Helorum atque Herbesum dedentibus ipsis recipit, Megara ui capta diruit ac diripuit ad reliquorum ac maxime Syracusanorum terrorem. Per idem fere tempus et Himilco, qui ad Pachyni promunturium classem diu tenuerat, ad Heracleam, quam uocant Minoam, quinque et uiginti milia peditum, tria equitum, duodecim elephantos exposuit, nequaquam cum quantis copiis ante tenuerat ad Pachynum classem; sed, postquam ab Hippocrate occupatae Syracusae erant, profectus Carthaginem adiutusque ibi et ab legatis Hippocratis et litteris Hannibalis, qui uenisse tempus aiebat Siciliae per summum decus repetendae, et ipse haud uanus praesens monitor facile perpulerat ut quantae maxime possent peditum equitumque copiae in Siciliam traicerentur. Adueniens Heracleam, intra paucos inde dies Agrigentum recepit; aliarumque ciuitatium quae partis Carthaginiensium erant adeo accensae sunt spes ad pellendos Sicilia Romanos ut postremo etiam qui obsidebantur Syracusis animos sustulerint; et, parte copiarum satis defendi urbem posse rati, ita inter se munera belli partiti sunt ut Epicydes praeesset custodiae urbis, Hippocrates Himilconi coniunctus bellum aduersus consulem Romanum gereret. Cum decem milibus peditum, quingentis equitibus nocte per intermissa custodiis loca profectus castra circa Acrillas urbem ponebat. Munientibus superuenit Marcellus ab Agrigento iam occupato, cum frustra eo praeuenire hostem festinans tetendisset, rediens, nihil minus ratus quam illo tempore ac loco Syracusanum sibi exercitum obuium fore; sed tamen metu Himilconis Poenorumque, ut quibus nequaquam eis copiis quas habebat par esset, quam poterat maxime intentus atque agmine ad omnes casus composito ibat. | 35. (1) Пока что Марцелл с третьей приблизительно частью войска отправился возвращать города, отпавшие в эту смуту к Карфагену. Гелор и Гербез сдались добровольно, (2) Мегары он взял приступом, разграбил и разрушил, к великому ужасу жителей остальных городов, и особенно сиракузян. (3) В это же примерно время Гимилькон, который в свое время долго стоял с флотом у мыса Пахин, высадился у Гераклеи Миносовой; у него было двадцать пять тысяч пехоты, три тысячи всадников и двенадцать слонов; отнюдь не такими силами располагал он ранее, стоя с флотом у Пахина. (4) Но после того как Сиракузы были захвачены Гиппократом, Гимилькон отправился в Карфаген, где, опираясь на поддержку послов Гиппократа и на письмо Ганнибала (который утверждал, что пришло время к вящей славе Карфагена вернуть Сицилию) (5) и пользуясь также собственным влиянием и присутствием, легко добился решения переправить в Сицилию как можно больше войска - и пешего, и конного. (6) Прибыв в Гераклею, он в несколько дней взял назад Агригент; остальные города, бывшие на стороне карфагенян, загорелись надеждой выгнать римлян из Сицилии; осажденные сиракузяне воспрянули духом. (7) Решив, что для защиты города достаточно части войска, они разделили между собой воинские обязанности: Эпикид стал начальником городской охраны, Гиппократу вместе с Гимильконом досталась война против римского консула. (8) С десятью тысячами пехоты и пятью сотнями всадников он ночью прошел между караульными постами и стал лагерем около города Акрилл. (9) Тут и застиг их Марцелл, возвращавшийся от Агригента, уже занятого карфагенянами. Хотя он и торопился туда, но предупредить неприятеля ему не удалось. Он никак не думал встретить в этом месте и в это время сиракузское войско. (10) но все-таки, опасаясь Гимилькона и карфагенян (войска у них было значительно больше), шел очень осторожно, держа войско готовым к бою. |
| [36] forte ea cura [q.] aduersus Poenos praeparata aduersus Siculos usui fuit. Castris ponendis incompositos ac dispersos nanctus eos et plerosque inermes quod peditum fuit circumuenit; eques leui certamine inito cum Hippocrate Acras perfugit. Ea pugna deficientes ab Romanis cum cohibuisset Siculos, Marcellus Syracusas redit; et post paucos dies Himilco adiuncto Hippocrate ad flumen Anapum octo ferme inde milia castra posuit. Sub idem fere tempus et naues longae quinque et quinquaginta Carthaginiensium cum Bomilcare in magnum portum Syracusas ex alto decurrere, et Romana item classis, triginta quinqueremes, legionem primam Panormi exposuere; uersumque ab Italia bellum--adeo uterque populus in Siciliam intentus--fuisse uideri poterat. Legionem Romanam quae exposita Panormi erat uenientem Syracusas praedae haud dubie sibi futuram Himilco ratus uia decipitur. Mediterraneo namque Poenus itinere duxit; legio maritimis locis classe prosequente ad Ap. Claudium Pachynum cum parte copiarum obuiam progressum peruenit. Nec diutius Poeni ad Syracusas morati sunt: et Bomilcar, simul parum fidens nauibus suis duplici facile numero classem habentibus Romanis simul inutili mora cernens nihil aliud ab suis quam inopiam adgrauari sociorum, uelis in altum datis in Africam transmisit, et Himilco, secutus nequiquam Marcellum Syracusas, si qua priusquam maioribus copiis iungeretur occasio pugnandi esset, postquam ea nulla contigerat tutumque ad Syracusas et munimento et uiribus hostem cernebat, ne frustra adsidendo spectandoque obsidionem sociorum tempus tereret, castra inde mouit, ut quocumque uocasset defectionis ab Romano spes admoueret exercitum ac praesens suas res fouentibus adderet animos. Murgantiam primum prodito ab ipsis praesidio Romano recipit, ubi frumenti magna uis commeatusque omnis generis conuecti erant Romanis. | 36. (1) Вышло так, что предосторожности для встречи с карфагенянами пригодились против сицилийцев. Марцелл застал их за разбивкой лагеря, беспорядочно разбредшихся, в большинстве безоружных. Он окружил их пехоту; после небольшой схватки всадники вместе с Гиппократом укрылись в Акрах. (2) Эта битва помешала сицилийцам отпасть от римлян, Марцелл вернулся под Сиракузы, а несколько дней спустя Гимилькон соединился с Гиппократом и стал лагерем возле реки Анап, милях в восьми от города. (3) Почти в это же время карфагенский флот в пятьдесят пять военных кораблей под командой Бомилькара вошел в большую гавань Сиракуз. (4) У римлян был флот в тридцать квинкверем, и у Панорма высадился один легион. Война, казалось, перекинулась сюда из Италии: внимание обоих народов сосредоточилось на Сицилии. (5) Римский легион, высадившийся у Панорма и направлявшийся к Сиракузам, Гимилькон уверенно считал своей добычей, но ошибся дорогой. Он повел своих воинов серединой острова; (6) легион же, сопровождаемый флотом, шел прибрежной полосой к Аппию Клавдию, который вышел навстречу и дошел до Пахина с частью своего войска. (7) Под Сиракузами карфагеняне не задержались: Бомилькар не очень полагался на свой флот, который был, по крайней мере, вдвое меньше римского, а потому он считал промедление бесполезным и только отягощающим бедственное положение союзников; он вышел на парусах в открытое море и прибыл в Африку. (8) Гимилькон преследовал Марцелла до Сиракуз, напрасно ожидая случая вступить в бой, пока еще к Марцеллу не подошли подкрепления. (9) Случая не представлялось; римляне спокойно стояли под Сиракузами в своих укреплениях. Гимилькон не хотел сидеть сложа руки и только глядеть, как осаждают союзников; он снялся с лагеря, чтобы направиться с войском туда, где надеялись отпасть от Рима, где его присутствие придаст духу сторонникам карфагенян. (10) Первой взял он Мургантию; жители выдали римский гарнизон; в этом городе было много пшеницы и всякого продовольствия, свезенного туда для римлян. |
|
[37] ad hanc defectionem erecti sunt et aliarum ciuitatium animi praesidiaque Romana aut pellebantur arcibus aut prodita per fraudem opprimebantur. Henna, excelso loco ac praerupto undique sita, cum loco inexpugnabilis erat, tum praesidium in arce ualidum praefectumque praesidii haud sane opportunum insidiantibus habebat. L. Pinarius erat, uir acer et qui plus in eo ne posset decipi quam in fide Siculorum reponeret; et tum intenderant eum ad cauendi omnia curam tot auditae proditiones defectionesque urbium et clades praesidiorum. Itaque nocte dieque iuxta parata instructaque omnia custodiis ac uigiliis erant nec ab armis aut loco suo miles abscedebat. Quod ubi Hennensium principes, iam pacti cum Himilcone de proditione praesidii, animaduerterunt, nulli occasioni fraudis Romanum patere, palam erat agendum: urbem arcemque suae potestatis aiunt debere esse, si liberi in societatem, non serui in custodiam traditi essent Romanis. Itaque claues portarum reddi sibi aequum censent: bonis sociis fidem suam maximum uinculum esse et ita sibi populum Romanum senatumque gratias habiturum, si uolentes ac non coacti mansissent in amicitia. Ad ea Romanus se in praesidio impositum esse dicere ab imperatore suo clauesque portarum et custodiam arcis ab eo accepisse, quae nec suo nec Hennensium arbitrio haberet sed eius qui commisisset. Praesidio decedere apud Romanos capital esse et nece liberorum etiam suorum eam |
37. (1) Узнав об этом, осмелели и другие города: римские гарнизоны или выгоняли из крепостей, или, выманив обманом, избивали. (2) Энна расположена на высоком месте, обрывистом со всех сторон. (3) Место было неприступным, в крепости стоял сильный гарнизон под командой Луция Пинария, человека дальновидного, обойти которого вряд ли бы удалось: он полагался больше на себя, чем на верность сицилийцев. Обстоятельства заставили его остерегаться всего - он только и слышал, что об отпадении городов, изменах, погибших гарнизонах. (4) И днем, и ночью все у него было наготове: охрана бодрствовала, солдаты не снимали оружия и не оставляли своих постов. (5) Старейшины Энны, уже сговорившиеся с Гимильконом о выдаче гарнизона, поняли, что обмануть римлянина случая нет, и решили действовать в открытую: (6) городом и крепостью распоряжаются они, если, конечно, они союзники и свободные люди, а не рабы под стражей у римлян. (7) Они считают справедливым, чтобы ключи от городских ворот были возвращены им; настоящих союзников связывает больше всего взаимное доверие: римский народ и сенат будут благодарны, если жители Энны останутся их друзьями по доброй воле, а не по принуждению. (8) Римлянин ответил, что командиром гарнизона поставил его военачальник, от которого он получил и ключи от городских ворот, и приказ охранять крепость; тут ничего не зависит ни от его желания, ни от желания жителей Энны. (9) Оставить порученный пост считается у римлян уголовным преступлением: отцы освятили такой закон, убивая за эту вину собственных детей. Консул Марцелл недалеко; пусть отправят к нему послов: от него все зависит. (10) Старейшины ответили, что послов не отправят и если слова будут бессильны, то они клянутся найти способ обрести свободу. (11) Если они затрудняются посылать к консулу, сказал Пинарий, то пусть соберут сходку - он хочет знать, исходит ли требование от немногих или от всего города. Сходку назначили на следующий день. |
| [38] postquam ab eo conloquio in arcem sese recepit, conuocatis militibus 'credo ego uos audisse, milites' inquit, 'quemadmodum praesidia Romana ab Siculis circumuenta et oppressa sint per hos dies. Eam uos fraudem deum primo benignitate, dein uestra ipsi uirtute dies noctesque perstando ac peruigilando in armis uitastis. Utinam reliquum tempus nec patiendo infanda nec faciendo traduci possit. Haec occulta in fraude cautio est qua usi adhuc sumus; cui quoniam parum succedit, aperte ac propalam claues portarum reposcunt; quas simul tradiderimus, Carthaginiensium extemplo Henna erit foediusque hic trucidabimur quam Murgantiae praesidium interfectum est. Noctem unam aegre ad consultandum sumpsi, qua uos certiores periculi instantis facerem. Orta luce contionem habituri sunt ad criminandum me concitandumque in uos populum. Itaque crastino die aut uestro aut Hennensium sanguine Henna inundabitur. Nec praeoccupati spem ullam nec occupantes periculi quicquam habebitis; qui prior strinxerit ferrum, eius uictoria erit. Intenti ergo omnes armatique signum exspectabitis. Ego in contione ero et tempus, quoad omnia instructa sint, loquendo altercandoque traham. Cum toga signum dedero, tum mihi undique clamore sublato turbam inuadite ac sternite omnia ferro; et cauete quisquam supersit cuius aut uis aut fraus timeri possit. Uos, Ceres mater ac Proserpina, precor, ceteri superi infernique di, qui hanc urbem, hos sacratos lacus lucosque colitis, ut ita nobis uolentes propitii adsitis, si uitandae, non inferendae fraudis causa hoc consilii capimus. Pluribus uos, milites, hortarer, si cum armatis dimicatio futura esset; inermes, incautos ad satietatem trucidabitis; et consulis castra in propinquo sunt, ne quid ab Himilcone et Carthaginiensibus timeri possit.' | 38. (1) Вернувшись после этого разговора в крепость, он, созвав войско, сказал: "Я думаю, воины, вы слышали, каким образом сицилийцы в эти самые дни предательски перебили римские гарнизоны. (2) Вы не попали в эту ловушку, во-первых, милостью богов, а во-вторых, благодаря своей собственной доблести - вы ни днем ни ночью не оставляли своих постов, бодрствовали и не снимали оружия. О, если бы и в дальнейшем могли мы не претерпеть и не совершить ничего ужасного! (3) Нас старались обмануть незаметно; благодаря нашей предусмотрительности это не удалось. Теперь от нас открыто требуют вернуть ключи от ворот; как только мы их отдадим, Энна сейчас же будет в руках карфагенян и мы будем перерезаны еще бесславнее, чем гарнизон в Мургантии. (4) Я с трудом выговорил себе одну ночь, чтобы посовещаться с вами, въявь показать вам надвинувшуюся опасность: на рассвете они соберутся, обвинят меня и возбудят против вас народ. (5) Завтра Энна будет залита или вашей кровью, или кровью ее граждан. Захваченным врасплох надеяться нечего, захватившим нечего бояться, победа будет за тем, кто первым выхватит меч. (6) Все вы вооружитесь и внимательно ожидайте моего знака. Я, пока у вас еще не все готово, разговорами и перебранками буду тянуть время. (7) Когда я тогой подам знак, с громким криком сбегайтесь ко мне, бросайтесь на эту толпу, валите всех и смотрите, чтобы не уцелел никто из тех, кто опасен своей силой или лукавством. (8) Мать Церера и Прозерпина и вы, прочие боги, вышние и подземные, вы, которые обитаете в этом городе, в этих священных озерах и рощах, будьте к нам милостивы и благосклонны, если мы приняли свое решение, чтобы не попасть в ловушку, а не затем, чтобы кого-то в нее заманить. (9) Я бы и еще уговаривал вас, воины, если бы вам предстояло сражение с вооруженными, но вы будете избивать, пока вам не надоест, безоружных и беспечных. Лагерь консула поблизости: нечего бояться ни Гимилькона, ни карфагенян". |
|
[39] ab hac adhortatione dimissi corpora curant. Postero die alii aliis locis ad obsidenda itinera claudendosque oppositi exitus; pars maxima super theatrum circaque, adsueti et ante spectaculo contionum, consistunt. Productus ad populum a magistratibus praefectus Romanus cum consulis de ea re ius ac potestatem esse, non suam et pleraque eadem quae pridie dixisset, et primo sensim ~ac plus~ reddere claues, dein iam una uoce id omnes iuberent cunctantique et differenti ferociter minitarentur nec uiderentur ultra uim ultimam dilaturi, tum praefectus toga signum, ut conuenerat, dedit militesque intenti dudum ac parati alii superne in auersam contionem clamore sublato decurrunt, alii ad exitus theatri conferti obsistunt. Caeduntur Hennenses cauea inclusi coaceruanturque non caede solum sed etiam fuga, cum super aliorum |
39. (1) Пинарий отпустил воинов, чтобы они подкрепились пищей и отдохнули. На следующий день их расставили кого куда: одни закрывали выходы, преграждая путь к ним; наибольшая часть, привычная к зрелищу народных собраний, стояла над театром и вокруг него. (2) Магистраты вывели к народу римского военачальника: он говорил, что дело, о котором идет речь, относится к праву и власти консула, а не начальника гарнизона; он повторил почти все, что сказал накануне. (3) Сначала только некоторые спокойно требовали отдать ключи, но затем, так как Пинарий медлил и тянул время, все в один голос стали свирепо угрожать; они и покончили бы с ним, когда префект подал условный знак. (4) Из воинов, державшихся наготове, одни с криком сбежали сверху в тыл собранию, другие плотно перекрыли выходы из переполненного театра. Началось избиение горожан, запертых внутри. (5) Падали не только от меча, но и пытаясь бежать; люди валились друг на друга, в кучу: здоровые на раненых, живые на мертвых. (6) Словно в захваченном городе бежали одни сюда, другие туда: всюду убегающие, всюду убийцы. Гнев у солдат не утихал; они избивали безоружную толпу, словно одушевленные опасностью, в пылу грозного сражения. (7) Так удержали римляне Энну - то ли злодеянием, то ли преступлением, без которого было не обойтись. Марцелл не осудил воинов и отдал им Энну на разграбление, рассчитывая, что перепуганные сицилийцы перестанут выдавать римские гарнизоны. (8) Но вот едва ли не за день обошел всю Сицилию рассказ о беде, постигшей город, находившийся в центре острова, славный своей природной неприступностью и весь освященный следами похищенной некогда Прозерпины. (9) Решили, что гнусной резней осквернены жилища не только людей, но и богов. И тут даже города, до тех пор сомневавшиеся, отпали к пунийцам. (10) Гиппократ вернулся в Мургантию, Гимилькон - в Агригент: призванные изменниками, они напрасно придвинули было свои войска к Энне. (11) Марцелл возвратился в Леонтины, свез хлеб и остальной провиант в лагеря, оставил там небольшой гарнизон и отправился к осаждаемым Сиракузам. (12) Оттуда он послал Аппия Клавдия в Рим искать консульства; Тита Клавдия Криспина назначил командиром флота и старого лагеря; (13) сам расположился зимним лагерем в пяти милях от Гексапила (это место называют Львом)139a, укрепил лагерь и отстроил его. Это происходило в Сицилии до начала зимы. |
|
[40] eadem aestate et cum Philippo rege, quod iam ante suspectum fuerat, motum bellum est. Legati ab Orico ad M. Ualerium praetorem uenerunt, praesidentem classi Brundisio Calabriaeque circa litoribus, nuntiantes Philippum primum Apolloniam temptasse, lembis biremibus centum uiginti flumine aduerso subuectum; deinde, ut ea res tardior spe fuerit, ad Oricum clam nocte exercitum admouisse eamque urbem, sitam in plano, neque moenibus neque uiris atque armis ualidam, primo impetu oppressam esse. Haec nuntiantes orabant ut opem ferret hostemque haud dubium Romanis mari ac terra maritimis urbibus arceret, quae ob nullam aliam causam nisi quod imminerent Italiae, peterentur. M. Ualerius duorum milium praesidio relicto |
40. (1) Тем же летом началась война с царем Филиппом, которой уже давно ожидали. (2) К претору Марку Валерию, командиру флота в Брундизии, ведавшему всем калабрийским побережьем, пришли послы из Орика и сообщили ему, что Филипп пытался сначала захватить Аполлонию, подошел к ней по реке, ведя против течения сто двадцать бирем; (3) потом, так как дело оказалось труднее, чем он надеялся, он незаметно ночью придвинул войско к Орику; город этот, лежавший на равнине, не имевший ни стен, ни войска, он захватил с ходу. (4) Рассказывая об этом, послы умоляли подать им помощь и ни с моря, ни с суши не подпускать явного врага римлян к приморским городам: он стремится овладеть ими, чтобы оттуда угрожать Италии. (5) Марк Валерий, оставив в лагере две тысячи солдат под командованием Публия Валерия, сам посадил солдат не только на военные корабли (которые не могли вместить всех), но и на грузовые суда; с этим флотом, вполне готовым и снаряженным, уже на следующий день подошел к Орику. (6) Город этот с незначительным гарнизоном, который царь, уходя, оставил, Валерий взял после легкой схватки. (7) Туда пришли из Аполлонии послы с сообщением, что город осажден, так как горожане не хотят отпасть от Рима; им не устоять против македонской силы без помощи римлян. (8) Валерий пообещал выполнить их желание - посадив две тысячи отборных солдат на военные корабли, он отправил их под начальством префекта союзников Квинта Невия Кристы, мужа смелого и в военном деле опытного. (9) Высадив солдат и отправив суда назад к остальному флоту в Орик, откуда он прибыл, Валерий повел солдат подальше от реки дорогой, где не было царского войска, и ночью вошел в город совсем незаметно для неприятеля. (10) Следующий день провели спокойно; префект устроил смотр молодежи и войску Аполлонии. Он воодушевил их, а от разведчиков узнал, сколь беспечно и нерадиво ведет себя неприятель. (11) В ночной тишине, не поднимая тревоги, он выступил из города и вошел в неприятельский лагерь, открытый, настолько не охранявшийся, что появление тысячного неприятельского отряда заметили только, когда он оказался в самом лагере; если бы не начали избивать врага, то дошли бы до царской палатки. (12) Избиение воинов, находившихся у городских ворот, разбудило неприятеля: всех охватил такой страх и ужас, что стали хватать любое подвернувшееся под руку оружие, но даже не пытались прогнать врага из лагеря. (13) Даже сам царь спросонок кинулся бежать полуголый; в таком виде, какой не пристал бы и простому солдату, не то что царю, добежал он до судов на реке, за ним неслась и прочая толпа. (14) Немного меньше трех тысяч человек было схвачено или убито в лагере; гораздо больше взято в плен, чем убито; лагерь разграблен. (15) Катапульты, баллисты и прочие машины, стоявшие наготове для осады города, жители Аполлонии привезли к себе в город для защиты стен на случай войны; все в лагере оставлено было в добычу римлянам. (16) Когда об этом сообщили в Орик, Марк Валерий тотчас же повел флот к устью реки, чтобы царь не смог бежать морем. (17) Филипп, видя, что он не сможет дать сражение ни на суше, ни на море, вытащил суда на сушу, сжег их и отправился посуху в Македонию с войском, в значительной части обезоруженным и обобранным. Римский флот с Марком Валерием зимовал в Орике. |
| [41] eodem anno in Hispania uarie res gestae. Nam priusquam Romani amnem Hiberum transirent, ingentes copias Hispanorum Mago et Hasdrubal fuderunt; defecissetque ab Romanis ulterior Hispania, ni P. Cornelius raptim traducto exercitu Hiberum dubiis sociorum animis in tempore aduenisset. Primo ad Castrum Album--locus est insignis caede magni Hamilcaris--castra Romani habuere. Arx erat munita et conuexerant ante frumentum; tamen, quia omnia circa hostium plena erant agmenque Romanum impune incursatum ab equitibus hostium fuerat et ad duo milia aut moratorum aut palantium per agros interfecta, cessere inde Romani propius pacata loca et ad montem Uictoriae castra communiuere. Eo Cn. Scipio cum omnibus copiis et Hasdrubal Gisgonis filius, tertius Carthaginiensium dux, cum exercitu iusto aduenit contraque castra Romana trans fluuium omnes consedere. P. Scipio cum expeditis clam profectus ad loca circa uisenda haud fefellit hostes oppressissentque eum in patentibus campis, ni tumulum in propinquo cepisset. Ibi quoque circumsessus aduentu fratris obsidione eximitur. Castulo, urbs Hispaniae ualida ac nobilis et adeo coniuncta societate Poenis ut uxor inde Hannibali esset, ad Romanos defecit. Carthaginienses Iliturgim oppugnare adorti, quia praesidium ibi Romanum erat; uidebanturque inopia maxime eum locum expugnaturi. Cn. Scipio, ut sociis praesidioque ferret opem, cum legione expedita profectus inter bina castra cum magna caede hostium urbem est ingressus et postero die eruptione aeque felici pugnauit. Supra duodecim milia hominum caesa duobus proeliis; plus mille hominum captum cum sex et triginta militaribus signis. Ita ab Iliturgi recessum est. Bigerra inde urbs--socia et haec Romanorum erat--a Carthaginiensibus oppugnari coepta est. Eam obsidionem sine certamine adueniens Cn. Scipio soluit. | 41. (1) В том же году война в Испании шла с переменным успехом. Римляне еще не перешли через Ибер, когда Магон и Газдрубал разбили огромное войско испанцев. (2) Дальняя Испания отпала бы от римлян если бы Публий Корнелий не перевел быстро войско через Ибер и не явился как раз вовремя колебавшимся союзникам. (3) Римляне сначала стояли у Белой Крепости - место, известное тем, что здесь был убит великий Гамилькар. (4) Сюда в укрепленное место заранее свезли припасы. Вокруг все кишело врагами; неприятельская конница безнаказанно налетела на отряд римлян - около двух тысяч медливших или разбредшихся в разные стороны было убито. Римляне отошли поближе к местам замиренным, укрепили лагерь и стали под горой Победы. (5) Туда подошли Сципион со всем войском и Газдрубал, сын Гискона, третий полководец, со всеми силами, каких требовала война; он расположился за рекой против римского лагеря. (6) Публий Сципион с легковооруженными воинами незаметно вышел осмотреть окрестность, но провести врагов ему не удалось, и его убили бы на открытой равнине, если бы он не успел занять соседний холм. Его окружили, но от осады его освободил подошедший брат. (7) Кастулон, известный сильный испанский город, тесно связанный с Карфагеном - Ганнибалова жена была родом оттуда, - отпал к римлянам. (8) Карфагеняне осадили Илитургис: там стоял римский гарнизон - и, видимо, хотели голодом принудить город к сдаче. (9) Гней Сципион вышел налегке подать помощь гарнизону и союзникам. Он прошел между двумя лагерями, перебил много врагов и вошел в город. На следующий день после такой же счастливой вылазки он дал сражение; (10) в двух боях было убито больше двенадцати тысяч человек, больше тысячи взято в плен, захвачено тридцать шесть знамен. Карфагеняне оставили Илитургис и осадили Бигерру, город, союзный Риму. Осада была снята без боя при одном появлении Сципиона. |
|
[42] ad Mundam exinde castra Punica mota et Romani eo confestim secuti sunt. Ibi signis conlatis pugnatum per quattuor ferme horas egregieque uincentibus Romanis signum receptui est datum, quod Cn. Scipionis femur tragula confixum erat pauorque circa eum ceperat milites ne mortiferum esset uolnus. Ceterum haud dubium fuit quin, nisi ea mora interuenisset, castra eo die Punica capi potuerint; nam non milites solum sed elephanti etiam usque ad uallum acti erant, superque ipsas |
42. (1) Карфагеняне передвинули лагерь к Мунде, и римляне тотчас же пошли следом. (2) Здесь почти четыре часа шло регулярное сражение; римляне уже одерживали полную победу, когда прозвучал сигнал к отступлению: Гнея Сципиона ранило в бедро копьем, и воинов, стоявших вокруг, охватил страх, не оказалась бы рана смертельной. (3) Не случись этой задержки, карфагенский лагерь был бы взят в тот же день: не только воинов, но и слонов прогнали до самого вала и на валу убили тридцать девять слонов. (4) В этом сражении, говорят, убито было до двенадцати тысяч человек, около трех тысяч взято в плен и захвачено пятьдесят семь знамен. Карфагеняне отошли к городу Авринге; (5) римляне следовали за ними, не давая им опомниться от страха. Сципиона на носилках опять вынесли на передовую; он дал сражение, победа была несомненно, но убитых врагов оказалось вдвое меньше, чем раньше: меньше осталось людей, которые еще могли сражаться. (6) Но - племя это создано для непрерывной войны - Ганнибал послал Магона набрать солдат; он быстро пополнил войско и, чтобы испытать храбрость солдат, сразу по свежим следам повел их в бой. (7) Большинство солдат, столько раз побитых за несколько дней, сражались не лучше прежнего; таким же был и исход сражения: убито было (больше восьми тысяч человек, в плен взято немногим меньше тысячи, захвачено пятьдесят восемь знамен. (8) С врагов (это были преимущественно галлы) сняли доспехи и украшения - золотых ожерелий и браслетов было множество. Убиты в этом сражении были два известных галльских вождя, Мениапт и Висмар. Захвачено было восемь слонов, три убито. (9) Дела в Испании шли так хорошо, что римлянам наконец стало совестно. Сагунт, из-за которого началась война, уже восьмой год под неприятельской властью. (10) Карфагенский гарнизон оттуда выгнали и город вернули его коренным обитателям - тем, кого еще пощадила война. (11) Турдетанов, вовлекших сагунтийцев в войну с Карфагеном, покорили, продали с торгов и разрушили их город. |
|
[43] haec in Hispania Q. Fabio M. Claudio consulibus gesta. Romae cum tribuni plebis noui magistratum inissent, extemplo censoribus P. Furio et M. Atilio a |
43. (1) Так шли дела в Испании в консульство Квинта Фабия и Марка Клавдия. (2) В Риме вступили в должность новые народные трибуны, и народный трибун Марк Метелл назначил день, когда цензоры Публий Фурий и Марк Атилий должны были явиться на суд народа: (3) у него, квестора, в прошлом году отобрали лошадь, исключили его из трибы и записали в эрарии за то, что после Канн он составлял заговор, чтобы покинуть Италию. Девять трибунов вмешались: нельзя-де отдавать под суд, пока они в должности. (4) Завершить перепись очистительным жертвоприношением помешала смерть Публия Фурия. Марк Атилий отказался от должности. (5) Выборы консулов провел консул Квинт Фабий Максим. Консулами избраны (оба заочно) : Квинт Фабий Максим, сын консула, и Тиберий Семпроний Гракх - вторично; (6) преторами - Публий Семпроний Тудитан и Гней Фульвий Центимал, которые были тогда курульными эдилами, а также Марк Атилий и Марк Эмилий Лепид. (7) В том же году, как передают, впервые были даны курульными эдилами сценические игры, продолжавшиеся четыре дня. (8) Эдил Тудитан был тот самый, кто после поражения при Каннах среди всеобщей растерянности и страха провел свой отряд через расположение неприятеля. (9) По окончании выборов по предложению Квинта Фабия новые консулы приглашены были в Рим для вступления в должность, совещания с сенатом о войне, распределения своих и преторских провинций, а также войск - кому какими командовать [213 г.]. |
|
[44] itaque prouinciae atque exercitus diuisi: bellum cum Hannibale consulibus mandatum et exercituum unus quem ipse Sempronius habuerat, alter quem Fabius consul; eae binae erant legiones. M. Aemilius praetor, cuius peregrina sors erat, iurisdictione M. Atilio collegae, praetori urbano, mandata Luceriam prouinciam haberet legionesque duas quibus Q. Fabius, qui tum consul erat, praetor praefuerat. P. Sempronio prouincia Ariminum, Cn. Fuluio Suessula cum binis item legionibus euenerunt ut Fuluius urbanas legiones duceret, Tuditanus a M. Pomponio acciperet. Prorogata imperia prouinciaeque, M. Claudio Sicilia finibus eis quibus regnum Hieronis fuisset, |
44. (1) Провинции и войска были распределены так: воевать, с Ганнибалом поручено консулам; одним войском командует Семпроний, другим - консул Фабий, в каждом по два легиона. (2) Судебные обязанности Марка Эмилия, претора по делам чужеземцев, передаются городскому претору Марку Атилию, его коллеге, а Эмилий ведает Луцерией и получает два легиона, которыми командовал консул Квинт Фабий в бытность свою претором. (3) Публий Семпроний ведает Аримином, Гней Фульвий - Свессулой; тот и другой получают по два легиона. Фульвий берет себе городские легионы; Тудитан принимает войско от Марка Помпония - (4) им продолжена их власть. Марку Клавдию поручена Сицилия - до границ Гиероновых владений; пропретору Публию Лентулу - прежняя провинция, Титу Отацилию - флот. (5) Свежего войска не получил никто; Марку Валерию поручаются Греция и Македония, флот и войско, какие у него и были; Квинту Муцию - его прежнее войско (это было два легиона) и Сардиния; Гаю Теренцию оставлен легион, которым он уже командовал, а также поручен Пицен. (6) Велено было набрать два городских легиона и двадцать тысяч союзников. Этим полководцам и этим войскам поручено было защищать государство в войнах - уже начатых и еще ожидаемых. (7) Консулы, набрав два городских легиона и пополнив остальные, до своего выступления из Города принесли умилостивительные жертвы по случаю предзнаменований, о которых им сообщили: (8) в городскую стену и ворота в Кайете, а в Ариции даже в храм Юпитера ударила молния. Были разные случаи обманов зрения и слуха, которым поверили: в Тарацине на реке увидели флот, которого там никогда не бывало; в храме Юпитера Вицилинского (он в области Компсы) слышали стук оружия; в Амитерне потекла кровавая река. (9) Принеся по указанию понтификов искупительные жертвы, консулы отбыли: Семпроний - в Луканию, в Апулию - Фабий. Отец, легат сына, прибыл к нему в лагерь к Свессуле. (10) Сын вышел навстречу; ликторы из почтения к величию отца шли молча, старик проехал мимо одиннадцати, когда консул обратил на это внимание крайнего ликтора, тот выкрикнул приказание слезть с лошади. Спрыгнув, старик обратился к сыну: "Я испытывал тебя - вполне ли ты сознаёшь, что ты консул"166. |
|
[45] satin scires consulem te esse'. In ea castra Dasius Altinius Arpinus clam nocte cum tribus seruis uenit promittens, si sibi praemio foret, se Arpos proditurum esse. Eam rem ad consilium |
45. (1) В этот лагерь ночью тайком пришел с тремя рабами Дазий Альтиний, арпиец, и обещал выдать Арпы, если ему будет за то награда. (2) Фабий донес об этом совету; одни считали, что перебежчика надо высечь и казнить: он двуличен и враг обеим сторонам: он, будучи верен тому, чья удача, после каннского поражения перешел к Ганнибалу и перетянул к нему Арпы, (3) а теперь, когда вопреки его надеждам и молитвам дела римлян идут в гору, он обещает новое предательство тем, кто был им уже предан; у него всегда на уме одно, а на языке другое - неверный союзник, ничтожный враг, пусть станет он третьим примером для перебежчиков после перебежавших из Фалерий и от Пирра. (4) Фабий, отец консула, возразил: эти люди забыли, в какое время живут, и в самый разгар войны, словно в мирную пору, рассуждают о чем угодно, (5) а надо действовать и думать о том, как удержать союзников, если это возможно, от измены римскому народу, а не определять, на каких условиях принимать тех, кто одумается и пожелает вернуться к старым союзникам. (6) Если можно уйти от римлян, а вернуться к ним нельзя, то, несомненно, в Италии вскоре не останется римских союзников и все свяжут себя договорами с Карфагеном. (7) Он, конечно, не из тех, кто думает, что Альтинию можно хоть на сколько-нибудь доверять, (8) но советует избрать решение среднее: не считать его сейчас ни врагом, ни союзником, на время войны держать поблизости от лагеря в каком-нибудь верном Риму городе и не спускать с него глаз, а после войны решить, наказать ли его за прежнюю измену или помиловать за нынешнее возвращение. (9) С Фабием согласились и Альтиния отправили вместе со спутниками и послами в Калы, оставив ему большую сумму золота, которую он принес с собой. (10) В Калах он днем ходил под стражей, но без оков, на ночь его запирали. (11) В Арпах его хватились и стали разыскивать сначала домашние, затем по всему городу пошли тревожные слухи об исчезновении первого лица в городе. Испугавшись возможного переворота, тотчас же отправили к Ганнибалу послов. (12) Карфагенянин остался спокоен: он и сам давно подозревал в Альтинии человека двуличного и воспользовался случаем завладеть состоянием столь богатого человека и распродать его. (13) Притом он желал, чтобы люди верили, будто им владеет гнев, а не алчность, - и приправил алчность жестокостью: (14) жену Альтиния и его детей привели в лагерь, он допросил их сначала о его бегстве, затем о том, сколько золота и серебра оставлено дома; обо всем разузнал - и живыми сжег их. |
| [46] Fabius ab Suessula profectus Arpos primum institit oppugnare. Ubi cum a quingentis fere passibus castra posuisset, contemplatus ex propinquo situm urbis moeniaque, quae pars tutissima moenibus erat, quia maxime neglectam custodia uidit, ea potissimum adgredi statuit. Comparatis omnibus quae ad urbes oppugnandas usui sunt centurionum robora ex toto exercitu delegit tribunosque uiros fortes eis praefecit et milites sescentos, quantum satis uisum est, attribuit eosque, ubi quartae uigiliae signum cecinisset, ad eum locum scalas iussit ferre. Porta ibi humilis et angusta erat infrequenti uia per desertam partem urbis. Iam portam scalis prius transgressos [murum] aperire ex interiore parte aut claustra refringere iubet et tenentes partem urbis cornu signum dare ut ceterae copiae admouerentur: parata omnia atque instructa sese habiturum. Ea impigre facta; et quod impedimentum agentibus fore uidebatur, id maxime ad fallendum adiuuit. Imber ab nocte media coortus custodes uigilesque dilapsos e stationibus subfugere in tecta coegit, sonituque primo largioris procellae strepitum molientium portam exaudiri prohibuit, lentior deinde aequaliorque accidens auribus magnam partem hominum sopiuit. Postquam portam tenebant, cornicines in uia paribus interuallis dispositos canere iubent ut consulem excirent. Id ubi factum ex composito est, signa efferri consul iubet ac paulo ante lucem per effractam portam urbem ingreditur. | 46. (1) Фабий из Свессулы направился в Арпы и решил осадить город. Он стал лагерем в пяти милях, рассмотрел город, его местоположение и стены вблизи и решил идти приступом там, где стена особенно прочна и где поэтому город почти не охраняют. (2) Приготовив все, что требуется при осаде, он выбрал из всего войска цвет центурионов и отдал их и еще шестьсот солдат под команду трибунов, людей мужественных. Такого отряда, казалось, вполне достаточно. Фабий приказал в четвертую стражу поднести к этому месту лестницы. (3) Ворота здесь были низкие и тесные; малолюдная дорога шла через пустынную часть города. Фабий приказал перебраться по лестницам через стену и отодвинуть или сбить засовы с внутренней стороны. Когда они займут эту часть города, рожком будет подан знак, подойдет и остальное войско. Все у него уже будет наготове. (4) Приказания были быстро выполнены, и то, что мешало работе, помогло обману. С полуночи пошел дождь, заставивший охрану и караульных бросить свои посты и спрятаться в помещении; (5) шум нарастающей бури мешал услышать треск ломаемых ворот: равномерный и однообразный, он усыпил значительную часть врагов. (6) Захватив ворота, расставили горнистов по улице на равном расстоянии друг от друга; музыкой вызвали консула. Все было сделано, как задумано; консул выстроил войско и незадолго до рассвета через разбитые ворота вошел в город. |
| [47] tum demum hostes excitati sunt iam et imbre conquiescente et propinqua luce. Praesidium in urbe erat Hannibalis, quinque milia ferme armatorum, et ipsi Arpini tria milia hominum armarant. Eos primos Poeni, ne quid ab tergo fraudis esset, hosti opposuerunt. Pugnatum primo in tenebris angustisque uiis est. Cum Romani non uias tantum sed tecta etiam proxima portam occupassent ne peti superne ac uolnerari possent, cogniti inter se quidam Arpinique et Romani atque inde conloquia coepta fieri, percontantibus Romanis quid sibi uellent Arpini, quam ob noxam Romanorum aut quod meritum Poenorum pro alienigenis ac barbaris Italici aduersus ueteres socios Romanos bellum gererent et uectigalem ac stipendiariam Italiam Africae facerent, Arpinis purgantibus ignaros omnium se uenum a principibus datos Poeno, captos oppressosque a paucis esse. Initio orto plures cum pluribus conloqui; postremo praetor Arpinus ab suis ad consulem deductus fideque data inter signa aciesque Arpini repente pro Romanis aduersus Carthaginiensem arma uerterunt. Hispani quoque, paulo minus mille homines, nihil praeterea cum consule pacti quam ut sine fraude Punicum emitteretur praesidium, ad consulem transtulerunt signa. Carthaginiensibus portae patefactae emissique cum fide incolumes ad Hannibalem Salapiam uenerunt: Arpi sine clade ullius praeterquam unius ueteris proditoris, noui perfugae, restituti ad Romanos. Hispanis duplicia cibaria dari iussa operaque eorum forti ac fideli persaepe res publica usa est. Cum consul alter in Apulia, alter in Lucanis esset, equites centum duodecim nobiles Campani, per speciem praedandi ex hostium agro permissu magistratuum ab Capua profecti, ad castra Romana, quae super Suessulam erant, uenerunt; stationi militum qui essent dixerunt: conloqui sese cum praetore uelle. Cn. Fuluius castris praeerat; cui ubi nuntiatum est, decem ex eo numero iussis inermibus deduci ad se, ubi quae postularent audiuit--nihil autem aliud petebant quam ut, Capua recepta bona sibi restituerentur--, in fidem omnes accepti. Et ab altero praetore Sempronio Tuditano oppidum Atrinum expugnatum; amplius septem milia hominum capta et aeris argentique signati aliquantum. Romae foedum incendium per duas noctes ac diem unum tenuit. Solo aequata omnia inter Salinas ac portam Carmentalem cum Aequimaelio Iugarioque uico et templis Fortunae ac matris Matutae; et extra portam late uagatus ignis sacra profanaque multa absumpsit. | 47. (1) Неприятель наконец встрепенулся; дождь утих, светало. (2) В городе стоял отряд Ганнибала - пять тысяч человек, - а сами арпийцы вооружили три тысячи своих людей. Карфагеняне, боясь, как бы за их спиной не зародилась измена, поставили арпийцев впереди. (3) Сражались сначала в темноте, в тесных улицах, но наконец римляне заняли ближайшие к воротам и улицы, и крыши. Попасть в них сверху стало невозможно, и между знакомыми арпийцами и римлянами завязалась беседа. (4) Римляне спрашивали, чего желают арпийцы, (5) за какие вины римлян и за какие заслуги карфагенян они, италийцы, сражаются с римлянами, своими старыми союзниками, и защищают чужеземцев и варваров, почему хотят сделать Италию подневольной данницей Африки? (6) Арпийцы оправдывались: они ничего не ведают, знать продала их карфагенянам; несколько человек угнетают народ. (7) В разговор вступало все больше людей, и наконец сами арпийцы привели к Фабию своего претора. Поклявшись в верности перед стоявшими впереди знаменами, арпийцы обратили оружие против карфагенян. (8) Испанцы (их было немного меньше тысячи), уговорившись с консулом только об одном: он выпустит карфагенский гарнизон, не причинив ему никакого зла, - перешли к консулу. (9) Перед карфагенянами распахнули ворота, их выпустили, как было обещано, и они спокойно пришли в Салапию к Ганнибалу. (10) Арпы вернулись к римлянам: никто из арпийцев никаких бед не претерпел, кроме старинного изменника, нового перебежчика. (11) Испанцам велено было выдать двойную порцию довольствия; государство очень часто обращалось к их верности и доблести. (12) Пока один консул находился в Апулии, а другой в Лукании, сто двенадцать знатных кампанских всадников с разрешения магистратов и под предлогом грабежа вражеских поместий вышли из Капуи и направились в римский лагерь, стоявший над Свессулой. Караульным они сказали, что хотят переговорить с претором. (13) Начальником лагеря был Гней Фульвий; услышав об их желании, он велел привести из них десять человек безоружных. Услышав их требование, - а просили они только о том, чтобы по взятии Капуи им вернули их имущество, - честно договорился с ними. (14) Семпроний Тудитан, другой претор, взял город Атрин; пленных было больше семи тысяч человек, много медных и серебряных денег. (15) В Риме день и две ночи хозяйничал ужасный пожар; на всем пространстве между Соляными складами, воротами Карменты, Эквимелием, Яремной улицей и храмами Фортуны и Матери Матуты не уцелело ни одного здания, огонь широко разлился и за воротами и уничтожил много храмов и частных домов. |
| [48] eodem anno P. Et Cn. Cornelii, cum in Hispania res prosperae essent multosque et ueteres reciperent socios et nouos adicerent, in Africam quoque spem extenderunt. Syphax erat rex Numidarum, subito Carthaginiensibus hostis factus; ad eum centuriones tres legatos miserunt qui cum eo amicitiam societatemque facerent et pollicerentur, si perseueraret urgere bello Carthaginienses, gratam eam rem fore senatui populoque Romano et adnisuros ut in tempore et bene cumulatam gratiam referant. Grata ea legatio barbaro fuit; conlocutusque cum legatis de ratione belli gerundi, ut ueterum militum uerba audiuit, quam multarum rerum ipse ignarus esset ex comparatione tam ordinatae disciplinae animum aduertit. Tum primum ut pro bonis ac fidelibus sociis facerent, orauit ut duo legationem referrent ad imperatores suos, unus apud sese magister rei militaris restaret: rudem ad pedestria bella Numidarum gentem esse, equis tantum habilem; ita iam inde a principiis gentis maiores suos bella gessisse, ita se a pueris insuetos; sed habere hostem pedestri fidentem Marte, cui si aequari robore uirium uelit, et sibi pedites comparandos esse. Et ad id multitudine hominum regnum abundare sed armandi ornandique et instruendi eos artem ignorare. Omnia uelut forte congregata turba uasta ac temeraria esse. Facturos se in praesentia quod uellet legati respondent, fide accepta ut remitteret extemplo eum, si imperatores sui non comprobassent factum. Q. Statorio nomen fuit, qui ad regem remansit. Cum duobus Romanis rex tres a Numidis legatos in Hispaniam misit ad accipiendam fidem ab imperatoribus Romanis. Iisdem mandauit ut protinus Numidas qui intra praesidia Carthaginiensium auxiliares essent ad transitionem perlicerent. Et Statorius ex multa iuuentute regi pedites conscripsit ordinatosque proxime morem Romanum instruendo et decurrendo signa sequi et seruare ordines docuit, et operi aliisque iustis militaribus ita adsuefecit ut breui rex non equiti magis fideret quam pediti conlatisque aequo campo signis iusto proelio Carthaginiensem hostem superaret. Romanis quoque in Hispania legatorum regis aduentus magno emolumento fuit; namque ad famam eorum transitiones crebrae ab Numidis coeptae fieri. Ita cum Syphace Romanis coepta amicitia est. Quod ubi Carthaginienses acceperunt, extemplo ad Galam in parte altera Numidiae--Maesuli ea gens uocatur--regnantem legatos mittunt. | 48. (1) В Испании в этом году все обстояло благополучно: Публий и Гней Корнелии вернули многих старых союзников, приобрели новых и надеялись на удачу в Африке. (2) Царствовал в Нумидии Сифак; внезапно он рассорился с карфагенянами; (3) римляне отправили к нему послами трех центурионов заключить дружественный союз и пообещать, если он и впредь будет донимать карфагенян войной, то со временем сенат и народ римский постараются хорошо отблагодарить его. (4) Варвару это посольство было приятно; поговорив с послами, как вести войну, и послушав старых солдат, сравнив порядок и дисциплину, он понял, как много есть в военном деле ему неизвестного. (5) Он попросил вести себя с ним, как с добрым и верным союзником: пусть двое вернутся с донесением к своему начальнику, один же останется у него учителем военного искусства. Воевать пешими нумидийцы не умеют, они хороши только в конном бою; (6) предки их искони воевали, не сходя с лошадей. Потомки их так и приучены. У неприятеля по милости Марса-пехотинца пехота есть, и если он, Сифак, желает сравняться силами с неприятелем, то и ему надо обзавестись пешим войском. (7) Царство его густо заселено, но он не знает, как вооружить и обучить своих людей, эту случайно собравшуюся огромную беспорядочную толпу. (8) Послы ответили, что они готовы исполнить его желание, и получили заверение, что Сифак немедленно отправит обратно оставшегося, если римские командиры не одобрят его пребывания у Сифака. (9) Оставшегося у царя звали Квинтом Статорием. Царь с двумя римлянами отправил в Испанию послами двух выбранных им нумидийцев заключить союз с римскими вождями. (10) Послам он поручил немедленно переманить нумидийцев (они служили у карфагенян во вспомогательных отрядах) к римлянам. (11) Статорий набрал у царя из многочисленной молодежи отряд пехотинцев; научил их строиться на римский манер, бежать вслед за знаменами, соблюдать строй, выполнять воинские работы и маневры. (12) В скором времени царь мог полагаться на пехоту не меньше, чем на конницу, и на какой-то равнине в настоящем сражении с карфагенянами разбил их. (13) Прибытие царских послов очень усилило влияние римлян в Испании: прослышав о приходе послов, к римлянам перешли многие нумидийцы. Так завязалась у римлян дружба с Сифаком. Карфагеняне, узнав об этой дружбе, немедленно послали сообщить о ней Гале, царю мезулиев, обитающих в другом конце Нумидии. |
|
[49] filium Gala Masinissam habebat septem decem annos natum, ceterum iuuenem ea indole ut iam tum appareret maius regnum opulentiusque quam quod accepisset facturum. Legati, quoniam Syphax se Romanis iunxisset ut potentior societate eorum aduersus reges populosque Africae esset, docent melius fore Galae quoque Carthaginiensibus iungi quam primum antequam Syphax in Hispaniam aut Romani in Africam transeant; opprimi Syphacem nihildum praeter nomen ex foedere Romano habentem posse. Facile persuasum Galae filio deposcente id bellum ut mitteret exercitum; qui Carthaginiensibus legionibus coniunctus magno proelio Syphacem deuicit. Triginta milia eo proelio hominum caesa dicuntur. Syphax cum paucis equitibus in Maurusios ex acie Numidas--extremi prope Oceanum aduersus Gades colunt--refugit, adfluentibusque ad famam eius undique barbaris ingentes breui copias armauit, cum quibus in Hispaniam angusto diremptam freto traiceret. |
49. (1) У Галы был сын Масинисса, ему шел восемнадцатый год, и по задаткам его было ясно, что он оставит после себя царство более богатым и обширным, чем оно было, когда он его принял. (2) Сифак, союзник римлян, (твердили послы Гале) стал, благодаря этому союзу, грозой африканских царей и народов, (3) и Гале выгоднее присоединиться к карфагенянам поскорее, раньше, чем Сифак переправится в Испанию или римляне - в Африку. Ведь можно разделаться с Сифаком, который от договора с римлянами не имеет пока ничего, кроме имени; (4) Галу легко убедили выставить войско; сын его рвался на войну; соединившись с карфагенскими легионами, он в большом сражении победил Сифака. Говорят, в этом сражении было убито тридцать тысяч человек. (5) Сифак с несколькими всадниками бежал с поля битвы к маврусиям - это нумидийское племя живет на самом берегу Океана, напротив Гадеса. Варвары, прослышав о Сифаке, отовсюду к нему стекались; вскоре он вооружил огромное войско, с которым и переправился в Испанию, отделенную от Африки узким проливом. (6) Прибыл и Масинисса с победившим врага войском; он сам, без всякой помощи от карфагенян, вел войну с Сифаком и добыл великую себе славу. (7) В Испании не произошло ничего достопамятного; только римские военачальники призвали к себе юношей-кельтиберов, пообещав платить им такое же жалованье, за какое они договорились с карфагенянами, (8) и послали больше трехсот знатнейших испанцев в Италию отговорить соплеменников, служивших у Ганнибала, от службы в его вспомогательных войсках. Это единственное, что стоит отметить в испанских событиях того года, - ведь прежде у римлян в лагере не бывало никаких наемных воинов. |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
Граммтаблицы | Грамматика латинского языка | Латинские тексты
