Quatre-vingt-treize/93 год

III. TRESSAILLEMENT DES FIBRES PROFONDES/III. Содрогаются тайные струны

France	Русский
Le dialogue eut un répit ; ces titans rentrèrent un moment chacun dans sa pensée.	Разговор умолк; каждый из трех титанов погрузился в свои думы.
Les lions s'inquiètent des hydres. Robespierre était devenu très pâle et Danton très rouge. Tous deux avaient un frémissement. La prunelle fauve de Marat s'était éteinte ; le calme, un calme impérieux, s'était refait sur la face de cet homme, redouté des redoutables.	Львы отступают перед змеей. Робеспьер побледнел, а Дантон весь побагровел. Оба задрожали. Злобный блеск вдруг погас в зрачках Марата; спокойствие, властное спокойствие сковало лицо этого человека, грозного даже для грозных.
Danton se sentait vaincu, mais ne voulait pas se rendre. Il reprit :	Дантон почувствовал, что потерпел поражение, но не желал сдаваться. Он первым нарушил молчание.
-- Marat parle très haut de dictature et d'unité, mais il n'a qu'une puissance, dissoudre.	-- Марат весьма громогласно вещает о диктатуре и единстве, но силен лишь в одном искусстве -- всех разъединять.
Robespierre, desserrant ses lèvres étroites, ajouta :	Нехотя разжав тонкие губы, Робеспьер добавил:
-- Moi, je suis de l'avis d'Anacharsis Cloots ; je dis : Ni Roland, ni Marat.	-- Я лично придерживаюсь мнения Анахарсиса Клотца и повторю вслед за ним: ни Ролан, ни Марат.
-- Et moi, répondit Marat, je dis : Ni Danton, ni Robespierre.	-- А я, -- ответил Марат, -- повторяю: ни Дантон, ни Робеспьер.
Il les regarda tous deux fixement et ajouta :	И, пристально поглядев на обоих своих собеседников, произнес:
-- Laissez-moi vous donner un conseil, Danton. Vous êtes amoureux, vous songez à vous remarier, ne vous mêlez plus de politique, soyez sage.	-- Разрешите дать вам один совет, Дантон. Вы влюблены, вы намереваетесь сочетаться законным браком, так не вмешивайтесь же в политику, храните благоразумие.
Et reculant d'un pas vers la porte pour sortir, il leur fit ce salut sinistre :	Сделав два шага к двери, он поклонился и зловеще сказал:
-- Adieu, messieurs.	-- Прощайте, господа.
Danton et Robespierre eurent un frisson.	Дантон и Робеспьер вздрогнули.
En ce moment une voix s'éleva au fond de la salle, et dit :	Вдруг чей-то голос прозвучал из глубины комнаты:
-- Tu as tort, Marat.	-- Ты неправ, Марат.
Tous se retournèrent. Pendant l'explosion de Marat, et sans qu'ils s'en fussent aperçus, quelqu'un était entré par la porte du fond.	Все трое оглянулись. Во время гневной вспышки Марата кто-то незаметно проник в комнату через заднюю дверь.
-- C'est toi, citoyen Cimourdain ? dit Marat. Bonjour.	-- А, это ты, гражданин Симурдэн,-- сказал Марат. -- Ну, здравствуй.
C'était Cimourdain en effet.	Действительно, вошедший оказался Симурдэном.
-- Je dis que tu as tort, Marat, reprit-il.	-- Я говорю, что ты неправ, Марат, -- повторил он.
Marat verdit, ce qui était sa façon de pâlir.	Марат позеленел. В тех случаях, когда другие бледнеют, он зеленел.
Cimourdain ajouta :	А Симурдэн продолжал:
-- Tu es utile, mais Robespierre et Danton sont nécessaires. Pourquoi les menacer ? Union ! union, citoyens ! le peuple veut qu'on soit uni.	-- Ты принес много пользы, но и без Робеспьера и Дантона тоже не обойтись. Зачем же им грозить? Единение, единение, народ требует единения.
Cette entrée fit un effet d'eau froide, et, comme l'arrivée d'un étranger dans une querelle de ménage, apaisa, sinon le fond, du moins la surface.	Приход Симурдэна произвел на присутствующих действие холодного душа, и, подобно тому как присутствие постороннего лица кладет конец семейной ссоры, распря утихла если не в подспудных своих глубинах, то во всяком случае на поверхности.
Cimourdain s'avança vers la table.	Симурдэн подошел к столу.
Danton et Robespierre le connaissaient. Ils avaient souvent remarqué dans les tribunes publiques de la Convention ce puissant homme obscur que le peuple saluait. Robespierre pourtant, formaliste, demanda :	Дантон и Робеспьер тоже знали его в лицо. Они не раз замечали в Конвенте на скамьях для публики рослого незнакомца, которого приветствовал народ. Однако законник Робеспьер не удержался и спросил:
-- Citoyen, comment êtes-vous entré ?	-- Каким образом, гражданин, вы сюда попали?
-- Il est de l'Evêché, répondit Marat d'une voix où l'on sentait on ne sait quelle soumission.	-- Он из Епископата, -- ответил Марат, и голос его прозвучал даже как-то робко.
Marat bravait la Convention, menait la Commune et craignait l'Evêché.	Марат бросал вызов Конвенту, вел за собой Коммуну и боялся Епископата.
Ceci est une loi.	Это своего рода закон.
Mirabeau sent remuer à une profondeur inconnue Robespierre, Robespierre sent remuer Marat, Marat sent remuer Hébert, Hébert sent remuer Babeuf. Tant que les couches souterraines sont tranquilles, l'homme politique peut marcher ; mais sous le plus révolutionnaire il y a un sous-sol, et les plus hardis s'arrêtent inquiets quand ils sentent sous leurs pieds le mouvement qu'ils ont créé sur leur tête.	На определенной глубине Мирабо начинает чувствовать, как колеблет почву подымающийся Робеспьер,-- Робеспьер так же чувствует подымающегося Марата, Марат чувствует подымающегося Эбера, Эбер -- Бабефа. Пока подземные пласты находятся в состоянии покоя, политический деятель может шагать смело; но самый отважный революционер знает, что под ним существует подпочва, и даже наиболее храбрые останавливаются в тревоге, когда чувствуют под своими ногами движение, которое они сами родили себе на погибель.
Savoir distinguer le mouvement qui vient des convoitises du mouvement qui vient des principes, combattre l'un et seconder l'autre, c'est là le génie et la vertu des grands révolutionnaires.	Уметь отличать подспудное движение, порожденное личными притязаниями, от движения, порожденного силою принципов, -- сломить одно и помочь другому -- в этом гений и добродетель великих революционеров.
Danton vit plier Marat.	От Дантона не укрылось смущение Марата.
-- Oh ! le citoyen Cimourdain n'est pas de trop, dit-il. Et il tendit la main à Cimourdain. Puis : -- Parbleu, dit-il, expliquons la situation au citoyen Cimourdain. Il vient à propos. Je représente la Montagne, Robespierre représente le Comité de salut public, Marat représente la Commune, Cimourdain représente l'Evêché. Il va nous départager.	-- Гражданин Симурдэн здесь отнюдь не лишний,-- сказал он. И добавил: -- Давайте же, чорт побери, объясним суть дела гражданину Симурдэну. Он пришел как нельзя более кстати. Я представляю Гору, Робеспьер представляет Комитет общественного спасения, Марат представляет Коммуну, а Симурдэн представляет Епископат. Пусть он нас и рассудит.
-- Soit, dit Cimourdain, grave et simple. De quoi s'agit-il ?	-- Что ж, -- просто и серьезно ответил Симурдэн. -- О чем шла речь?
-- De la Vendée, répondit Robespierre.	-- О Вандее, -- ответил Робеспьер.
-- La Vendée ! dit Cimourdain. Et il reprit : -- C'est la grande menace. Si la Révolution meurt, elle mourra par la Vendée. Une Vendée est plus redoutable que dix Allemagnes. Pour que la France vive, il faut tuer la Vendée.	-- О Вандее? -- повторил Симурдэн. И тут же сказал: -- Это серьезная угроза. Если революция погибнет, то погибнет она по вине Вандеи. Вандея страшнее, чем десять Германий. Для того чтобы осталась жива Франция, нужно убить Вандею.
Ces quelques mots lui gagnèrent Robespierre.	Этими немногими словами Симурдэн завоевал сердце Робеспьера.
Robespierre pourtant fit cette question :	Тем не менее Робеспьер осведомился:
-- N'êtes-vous pas un ancien prêtre ?	-- Вы, если не ошибаюсь, бывший священник?
L'air prêtre n'échappait pas à Robespierre. Il reconnaissait hors de lui ce qu'il avait au dedans de lui.	Робеспьер безошибочно определял по внешнему виду людей, носивших духовный сан. Он замечал в других то, что было скрыто в нем самом.
Cimourdain répondit : -- Oui, citoyen.	-- Да, гражданин, -- ответил Симурдэн.
-- Qu'est-ce que cela fait ? s'écria Danton. Quand les prêtres sont bons, ils valent mieux que les autres. En temps de révolution, les prêtres se fondent en citoyens comme les cloches en sous et en canons. Danjou est prêtre, Daunou est prêtre. Thomas Lindet est évêque d'Evreux. Robespierre, vous vous asseyez à la Convention coude à coude avec Massieu, évêque de Beauvais. Le grand-vicaire Vaugeois était du comité d'insurrection du 10 août. Chabot est capucin. C'est dom Gerle qui a fait le serment du Jeu de paume ; c'est l'abbé Audran qui a fait déclarer l'Assemblée nationale supérieure au roi ; c'est l'abbé Goutte qui a demandé à la Législative qu'on ôtât le dais du fauteuil de Louis XVI ; c'est l'abbé Grégoire qui a provoqué l'abolition de la royauté.	-- Ну и что тут такого? -- вскричал Дантон. -- Если священник хорош, так уж хорош по-настоящему, не в пример прочим. В годину революции священники, так сказать, переплавляются в граждан, подобно тому, как колокола переплавляют в монету и в пушки. Данжу -- священник, Дону -- священник, Тома Лендэ -- эврский епископ. Да вы сами, Робеспьер, сидите в Конвенте рядом с Масье, епископом из Бове. Главный викарий Вожуа десятого августа состоял в комитете, руководившем восстанием. Шабо-- монах-капуцин. Не кто иной, как преподобный отец Жерль, приводил к присяге в Зале для игры в мяч; не кто иной, как аббат Одран, потребовал, чтобы власть Национального собрания поставили выше власти короля, не кто иной, как аббат Гутт, настоял в Законодательном собрании, чтобы с кресел Людовика Шестнадцатого сняли балдахин; не кто иной, как аббат Грегуар, поднял вопрос об упразднении королевской власти.
-- Appuyé, ricana Marat, par l'histrion Collot-d'Herbois. A eux deux, il ont fait la besogne ; le prêtre a renversé le trône, le comédien a jeté bas le roi.	-- При поддержке этого шута горохового Колло д'Эрбуа, -- ядовито заметил Марат, -- они трудились сообща: священник опрокинул трон, а лицедей столкнул с него короля.
-- Revenons à la Vendée, dit Robespierre.	-- Вернемся к вопросу о Вандее, -- предложил Робеспьер.
-- Eh bien, demanda Cimourdain, qu'y a-t-il ? qu'est-ce qu'elle fait, cette Vendée ?	-- В чем же дело? -- спросил Симурдэн. -- Что там такое случилось? Что она натворила, эта Вандея?
Robespierre répondit :	На этот вопрос ответил Робеспьер:
-- Ceci : elle a un chef. Elle va devenir épouvantable.	-- Дело вот в чем: отныне в Вандее есть вождь. И она становится грозной силой.
-- Qui est ce chef, citoyen Robespierre ?	-- Что же это за вождь, гражданин Робеспьер?
-- C'est un ci-devant marquis de Lantenac, qui s'intitule prince breton.	-- Это бывший маркиз де Лантенак, который именует себя принцем бретонским.
Cimourdain fit un mouvement.	Симурдэн сделал невольное движение.
-- Je le connais, dit-il. J'ai été prêtre chez lui.	-- Я знаю Лантенака, -- сказал он. -- Я был священником в его приходе.
Il songea un moment, et reprit :	Он подумал с минуту и добавил:
-- C'était un homme à femmes avant d'être un homme de guerre.	-- Прежде чем стать служителем Марса, он был поклонником Венеры.
-- Comme Biron qui a été Lauzun, dit Danton.	-- Как и Бирон, который не уступал Лозену, -- бросил Дантон.
Et Cimourdain, pensif, ajouta :	Симурдэн раздумчиво произнес:
-- Oui, c'est un ancien homme de plaisir. Il doit être terrible.	-- Да, этот Лантенак пожил в свое удовольствие. Сейчас он, должно быть, просто страшен.
-- Affreux, dit Robespierre. Il brûle les villages, achève les blessés, massacre les prisonniers, fusille les femmes.	-- Скажите: ужасен, -- подхватил Робеспьер. -- Он жжет деревни, приканчивает раненых, убивает пленных, расстреливает женщин.
-- Les femmes ?	-- Женщин?
-- Oui. Il a fait fusiller entre autres une mère de trois enfants. On ne sait ce que les enfants sont devenus. En outre, c'est un capitaine. Il sait la guerre.	-- Да, представьте. Вместе со всеми прочими он приказал расстрелять одну женщину -- мать троих детей. Что сталось с детьми -- неизвестно. Кроме того, он военный. И умеет воевать.
-- En effet, répondit Cimourdain. Il a fait la guerre de Hanovre, et les soldats disaient : Richelieu en dessus, Lantenac en dessous ; c'est Lantenac qui a été le vrai général. Parlez-en à Dussaulx, votre collègue.	-- Умеет, -- согласился Симурдэн. -- В ганноверскую кампанию солдаты даже сложили поговорку: "Ришелье предполагает, а Лантенак располагает". Лантенак и был тогда настоящим командиром. Спросите-ка о нем у вашего коллеги Дюссо.
Robespierre resta un moment pensif, puis le dialogue reprit entre lui et Cimourdain.	Робеспьер, погруженный в свои думы, не ответил, потом снова обратился к Симурдэну:
-- Eh bien, citoyen Cimourdain, cet homme-là est en Vendée.	-- Так вот, гражданин Симурдэн, этот человек находится сейчас в Вандее.
-- Depuis quand ?	-- И давно?
-- Depuis trois semaines.	-- Уже три недели.
-- Il faut le mettre hors la loi.	-- Надо объявить его вне закона.
-- C'est fait.	-- Объявлен.
-- Il faut mettre sa tête à prix.	-- Надо оценить его голову.
-- C'est fait.	-- Оценена.
-- Il faut offrir, à qui le prendra, beaucoup d'argent.	-- Надо пообещать за его поимку много денег.
-- C'est fait.	-- Обещано.
-- Pas en assignats.	-- И не в ассигнатах.
-- C'est fait.	-- Сделано.
-- En or.	-- В золоте.
-- C'est fait.	-- Сделано.
-- Et il faut le guillotiner.	-- Надо его гильотинировать.
-- Ce sera fait.	-- Гильотинируем!
-- Par qui ?	-- А кто же?
-- Par vous.	-- Вы!
-- Par moi ?	-- Я?
-- Oui, vous serez délégué du Comité de salut public, avec pleins pouvoirs.	-- Да, вы. Комитет общественного спасения направляет вас туда с самыми широкими полномочиями.
-- J'accepte, dit Cimourdain.	-- Согласен, -- ответил Симурдэн.
Robespierre était rapide dans ses choix ; qualité d'homme d'Etat. Il prit dans le dossier qui était devant lui une feuille de papier blanc sur laquelle on lisait cet en-tête imprimé : REPUBLIQUE FRANCAISE, UNE ET INDIVISIBLE. COMITE DE SALUT PUBLIC.	Робеспьер был скор в выборе людей, -- еще одно ценное качество для государственного деятеля. Он вытащил из папки, лежавшей на столе, листок чистой бумаги с отпечатанным вверху штампом: "Французская республика, единая и неделимая. Комитет общественного спасения".
Cimourdain continua :	Симурдэн продолжал:
-- Oui, j'accepte. Terrible contre terrible. Lantenac est féroce, je le serai. Guerre à mort avec cet homme. J'en délivrerai la République, s'il plaît à Dieu.	-- Да, я согласен. Устрашение против устрашения. Лантенак жесток, что ж, и я буду жестоким. Объявим этому человеку войну не на жизнь, а на смерть. Я освобожу от него Республику, если на то будет воля божья.
Il s'arrêta, puis reprit :	Он помолчал, затем заговорил снова:
-- Je suis prêtre ; c'est égal, je crois en Dieu.	-- Я -- священник, и я верю в бога.
-- Dieu a vieilli, dit Danton.	-- Бог нынче устарел, -- заявил Дантон.
-- Je crois en Dieu, dit Cimourdain impassible.	-- Я верю в бога, -- невозмутимо повторил Симурдэн.
D'un signe de tête, Robespierre, sinistre, approuva.	Робеспьер мрачно и одобрительно кивнул головой.
Cimourdain reprit : -- Près de qui serai-je délégué ?	-- А к кому меня решено прикомандировать?
Robespierre répondit : -- Près du commandant de la colonne expéditionnaire envoyée contre Lantenac. Seulement, je vous en préviens, c'est un noble.	-- К командиру экспедиционного отряда, направленного против Лантенака, -- ответил Робеспьер. -- Только предупреждаю вас, он аристократ.
Danton s'écria : -- Voilà encore de quoi je me moque. Un noble ? Eh bien, après ? Il en est du noble comme du prêtre. Quand il est bon, il est excellent. La noblesse est un préjugé ; mais il ne faut pas plus l'avoir dans un sens que dans l'autre, pas plus contre que pour. Robespierre, est-ce que Saint-Just n'est pas un noble ? Florelle de Saint-Just, parbleu ! Anacharsis Cloots est baron. Notre ami Charles Hesse, qui ne manque pas une séance des Cordeliers, est prince et frère du landgrave régnant de Hesse-Rothenbourg. Montaut, l'intime de Marat, est marquis de Montaut. Il y a dans le tribunal révolutionnaire un juré qui est prêtre, Vilate, et un juré qui est noble, Leroy, marquis de Montflabert. Tous deux sont sûrs.	-- Ну и что такого? -- воскликнул Дантон. -- Подумаешь, беда какая. То, что мы сейчас говорили о священниках, применимо и к аристократам. Когда аристократ хорош, то уж лучше и не надо. Преклонение перед дворянством -- предрассудок, так же как предрассудок и уничтожение его, я против и того и другого. Робеспьер, да разве ваш Сен-Жюст не аристократ? Слава богу, Флорель де Сен-Жюст! Анахарсис Клотц --барон. Наш друг Карл Гесс, который не пропускает ни одного заседания в клубе Кордельеров, -- принц и брат ныне правящего ландграфа Гессен-Ротенбургского. Монто, ближайший друг Марата, на самом деле маркиз де Монто. Наконец, в числе присяжных Революционного трибунала имеется священник Вилат и аристократ Леруа, маркиз де Монфлабер. И оба люди вполне надежные.
-- Et vous oubliez, ajouta Robespierre, le chef du jury révolutionnaire...	-- Вы забыли, --добавил Робеспьер, -- еще председателя Революционного трибунала.
-- Antonelle ?	-- Антоннеля?
-- Qui est le marquis Antonelle, dit Robespierre.	-- Да, маркиза Антоннеля, -- уточнил Робеспьер.
Danton reprit :	Дантон снова заговорил:
-- C'est un noble, Dampierre, qui vient de se faire tuer devant Condé pour la République, et c'est un noble, Beaurepaire, qui s'est brûlé la cervelle plutôt que d'ouvrir les portes de Verdun aux Prussiens.	-- Аристократ также и Дампьер, который недавно при Конде пал за республику смертью храбрых, и аристократ также Борепэр, который предпочел пустить себе пулю в лоб, но не открыл пруссакам ворота Вердена.
-- Ce qui n'empêche pas, grommela Marat, que, le jour où Condorcet a dit : Les Gracques étaient des nobles, Danton n'ait crié à Condorcet : Tous les nobles sont des traîtres, à commencer par Mirabeau et à finir par toi.	-- Однакож, -- проворчал Марат, -- однакож, когда Кондорсе сказал: "Гракхи были аристократами", это не помешало тому же Дантону крикнуть с места: "Все аристократы -- изменники, начиная с Мирабо и кончая тобой".
La voix grave de Cimourdain s'éleva.	Раздался спокойный и важный голос Симурдэна:
-- Citoyen Danton, citoyen Robespierre, vous avez raison peut-être de vous confier, mais le peuple se défie, et il n'a pas tort de se défier. Quand c'est un prêtre qui est chargé de surveiller un noble, la responsabilité est double, et il faut que le prêtre soit inflexible.	-- Гражданин Дантон, гражданин Робеспьер, может быть, вы оба и правы, доверяя аристократам, но народ им не доверяет и хорошо делает, что не доверяет. Когда священнику поручают следить за аристократом, то на плечи священника ложится двойная ответственность, и священник должен быть непреклонен.
-- Certes, dit Robespierre.	-- Совершенно справедливо, -- подтвердил Робеспьер.
Cimourdain ajouta :	А Симурдэн добавил:
-- Et inexorable.	-- И неумолим.
Robespierre reprit : -- C'est bien dit, citoyen Cimourdain. Vous aurez affaire à un jeune homme. Vous aurez de l'ascendant sur lui, ayant le double de son âge. Il faut le diriger, mais le ménager. Il paraît qu'il a des talents militaires, tous les rapports sont unanimes là-dessus. Il fait partie d'un corps qu'on a détaché de l'armée du Rhin pour aller en Vendée. Il arrive de la frontière où il a été admirable d'intelligence et de bravoure. Il mène supérieurement la colonne expéditionnaire. Depuis quinze jours, il tient en échec ce vieux marquis de Lantenac. Il le réprime et le chasse devant lui. Il finira par l'acculer à la mer et par l'y culbuter. Lantenac a la ruse d'un vieux général et lui a l'audace d'un jeune capitaine. Ce jeune homme a déjà des ennemis et des envieux. L'adjudant général Léchelle est jaloux de lui...	-- Прекрасно сказано, гражданин Симурдэн, -- подхватил Робеспьер. -- Вам придется иметь дело с молодым человеком. Будучи старше его вдвое, вы можете оказать на него благотворное влияние. Его надо направлять, но надо его и щадить. Повидимому, он талантливый военачальник, во всяком случае все донесения свидетельствуют об этом. Его отряд входит в корпус, который выделили из Рейнской армии и перебросили в Вандею. Он прибыл с границы, где отличился и умом и отвагой. Он умело командует экспедиционным отрядом. Вот уже две недели он не дает передышки старому маркизу де Лантенаку. Теснит и гонит его. В конце концов он окончательно оттеснит маркиза и сбросит его в море. Лантенак обладает хитростью старого вояки, а он отвагой молодого полководца. У этого молодого человека уже есть враги и завистники. В частности, ему завидует и с ним соперничает генерал Лешель.
-- Ce Léchelle, interrompit Danton, il veut être général en chef ! il n'a pour lui qu'un calembour : Il faut Léchelle pour monter sur Charette. En attendant Charette le bat.	-- Уж этот мне Лешель, -- прервал Дантон, -- вбил себе в голову, что должен быть генерал-аншефом. Недаром про него сложили каламбур:
-- Et il ne veut pas, poursuivit Robespierre, qu'un autre que lui batte Lantenac. Le malheur de la guerre de Vendée est dans ces rivalités-là. Des héros mal commandés, voilà nos soldats. Un simple capitaine de hussards, Chérin, entre dans Saumur avec un trompette en sonnant Ca ira ; il prend Saumur ; il pourrait continuer et prendre Cholet, mais il n'a pas d'ordres, et il s'arrête.	"Il faut L chelle pour monter sur Charette" [Нужен Лешель (лестница), чтобы прыгнуть на Шаретта (повозка). Игра слов, основанная на созвучии фамилии Лешель со словом "лестница" и фамилии Шаретт со словом "повозка" -- имеется в виду "повозка палача"]. А пока что Шаретт его бьет. -- И Лешель желает, -- продолжал Робеспьер, -- чтобы честь победы над Лантенаком выпала только ему и никому другому. Все беды Вандейской войны в этом соперничестве. Если угодно знать, наши солдаты -- герои, но сражаются они под началом скверных командиров. Простой гусарский капитан Шамбон подходит к Сомюру под звуки фанфар и пение " a ira" и берет Сомюр; он мог бы развить операцию и взять Шоле, но, не получая ниоткуда приказов, не двигается с места.
Il faut remanier tous les commandements de la Vendée. On éparpille les corps de garde, on disperse les forces ; une armée éparse est une armée paralysée ; c'est un bloc dont on fait de la poussière. Au camp de Paramé il n'y a plus que des tentes. Il y a entre Tréguier et Dinan cent petits postes inutiles avec lesquels on pourrait faire une division et couvrir tout le littoral. Léchelle, appuyé par Parein, dégarnit la côte nord sous prétexte de protéger la côte sud, et ouvre ainsi la France aux Anglais. Un demi-million de paysans soulevés, et une descente de l'Angleterre en France, tel est le plan de Lantenac. Le jeune commandant de la colonne expéditionnaire met l'épée aux reins à ce Lantenac et le presse et le bat, sans la permission de Léchelle ; or Léchelle est son chef ; aussi Léchelle le dénonce. Les avis sont partagés sur ce jeune homme. Léchelle veut le faire fusiller. Prieur de la Marne veut le faire adjudant général.	В Вандее необходимо сменить всех офицеров. Там зря дробят войска, зря распыляют силы, а ведь рассредоточенная армия -- это армия парализованная; была крепкая глыба, а ее превратили в пыль. В Парамейском лагере остались пустые палатки. Между Трегье и Динаном без всякой пользы для дела разбросаны сто мелких постов, а их следовало бы объединить в дивизион и прикрыть все побережье. Лешель, с благословения Парена, обнажил северное побережье под тем предлогом, что необходимо-де защищать южное, и таким образом открыл англичанам путь вглубь страны. План Лантенака сводится к следующему: полмиллиона восставших крестьян плюс высадка англичан на французскую землю. А наш молодой командир экспедиционного отряда гонится по пятам за Лантенаком, настигает и бьет его, не дожидаясь разрешения Лешеля, начальника Лешеля, вот Лешель и доносит на своего подчиненного. Относительно этого молодого человека мнения разделились. Лешель хочет его расстрелять. А Приер из Марны хочет произвести его в генерал-адъютанты.
-- Ce jeune homme, dit Cimourdain, me semble avoir de grandes qualités.	-- Поскольку могу судить, -- сказал Симурдэн, -- этот молодой человек обладает незаурядными достоинствами.
-- Mais il a un défaut !	-- Однако у него есть недостаток!
L'interruption était de Marat.	Это замечание сделал Марат.
-- Lequel ? demanda Cimourdain.	-- Какой же? -- осведомился Симурдэн.
-- La clémence, dit Marat.	-- Мягкосердечие, -- произнес Марат.
Et Marat poursuivit :	И продолжал:
-- C'est ferme au combat, et mou après. &Сcedil;a donne dans l'indulgence, ça pardonne, ça fait grâce, ça protège les religieuses et les nonnes, ça sauve les femmes et les filles des aristocrates, ça relâche les prisonniers, ça met en liberté les prêtres.	-- В бою мы, видите ли, тверды, а вне его -- слабы. Милуем, прощаем, щадим, берем под покровительство благочестивых монахинь, спасаем жен и дочерей аристократов, освобождаем пленных, выпускаем на свободу священников.
-- Grave faute, murmura Cimourdain.	-- Серьезная ошибка, -- пробормотал Симурдэн.
-- Crime, dit Marat.	-- Нет, преступление, -- сказал Марат.
-- Quelquefois, dit Danton.	-- Иной раз -- да, -- сказал Дантон.
-- Souvent, dit Robespierre.	-- Часто, -- сказал Робеспьер.
-- Presque toujours, reprit Marat.	-- Почти всегда, -- заметил Марат.
-- Quand on a affaire aux ennemis de la patrie, toujours, dit Cimourdain.	-- Если имеешь дело с врагами родины -- всегда, -- сказал Симурдэн.
Marat se tourna vers Cimourdain.	Марат повернулся к Симурдэну:
-- Et que ferais-tu donc d'un chef républicain qui mettrait en liberté un chef royaliste ?	-- А что ты сделаешь с республиканским вождем, который выпустит на свободу вожака монархистов?
-- Je serais de l'avis de Léchelle, je le ferais fusiller.	-- В данном случае я придерживаюсь мнения Лешеля, я бы его расстрелял.
-- Ou guillotiner, dit Marat.	-- Или гильотинировал, -- сказал Марат.
-- Au choix, dit Cimourdain.	-- То или другое на выбор, -- подтвердил Симурдэн.
Danton se mit à rire.	Дантон расхохотался.
-- J'aime autant l'un que l'autre.	-- По мне и то и другое хорошо, -- сказал он.
-- Tu es sûr d'avoir l'un ou l'autre, grommela Marat.	-- Не беспокойся, тебе уготовано не одно, так другое, -- буркнул Марат.
Et son regard, quittant Danton, revint sur Cimourdain.	И, отведя взгляд от Дантона, он обратился к Симурдэну:
-- Ainsi, citoyen Cimourdain, si un chef républicain bronchait, tu lui ferais couper la tête ?	-- Значит, гражданин Симурдэн, если республиканский вождь совершит ошибку, ты велишь отрубить ему голову?
-- Dans les vingt-quatre heures.	-- В двадцать четыре часа.
-- Eh bien, repartit Marat, je suis de l'avis de Robespierre, il faut envoyer le citoyen Cimourdain comme commissaire délégué du Comité de salut public, près du commandant de la colonne expéditionnaire de l'armée des côtes. Comment s'appelle-t-il déjà, ce commandant ?	-- Что ж, -- продолжал Марат, -- я согласен с Робеспьером, пошлем гражданина Симурдэна в качестве комиссара Комитета общественного спасения при командующем экспедиционным отрядом береговой армии. А как он зовется, этот командир?
Robespierre répondit :	Робеспьер ответил:
-- C'est un ci-devant, un noble.	-- Он из бывших, аристократ.
Et il se mit à feuilleter le dossier.	И стал рыться в бумагах.
-- Donnons au prêtre le noble à garder, dit Danton. Je me défie d'un prêtre qui est seul ; je me défie d'un noble qui est seul ; quand ils sont ensemble, je ne les crains pas ; l'un surveille l'autre, et ils vont.	-- Пошлем священника следить за аристократом,-- воскликнул Дантон. -- Я лично не очень-то доверяю священнику, действующему в одиночку, так же как и аристократу в подобных обстоятельствах, но когда они действуют совместно, -- я спокоен: один следит за другим, и все идет прекрасно.
L'indignation propre au sourcil de Cimourdain s'accentua, mais trouvant sans doute l'observation juste au fond, il ne se tourna point vers Danton, et il éleva sa voix sévère.	Гневная складка, залегшая между бровями Симурдэна, стала еще резче, но, очевидно, он счел замечание справедливым, ибо даже не оглянулся в сторону Дантона, и только суровый его голос прозвучал громче обычного:
-- Si le commandant républicain qui m'est confié fait un faux pas, peine de mort.	-- Если республиканский командир, который доверен моему наблюдению, сделает ложный шаг, его ждет смертная казнь.
Robespierre, les yeux sur le dossier, dit :	Робеспьер, не поднимая глаз от бумаг, произнес:
-- Voici le nom. Citoyen Cimourdain, le commandant sur qui vous aurez pleins pouvoirs est un ci-devant vicomte, il s'appelle Gauvain.	-- Нашел, гражданин Симурдэн... Командир, в отношении которого вы облечены всей полнотой власти, -- бывший виконт. Зовут его Говэн.
Cimourdain pâlit.	Симурдэн побледнел.
-- Gauvain ! s'écria-t-il.	-- Говэн! -- воскликнул он.
Marat vit la pâleur de Cimourdain.	От взора Марата не укрылась бледность Симурдэна.
-- Le vicomte Gauvain ! répéta Cimourdain.	-- Виконт Говэн! --повторил Симурдэн.
-- Oui, dit Robespierre.	-- Да, -- подтвердил Робеспьер.
-- Eh bien ? dit Marat, l'oeil fixé sur Cimourdain.	-- Итак? -- спросил Марат, не спуская с Симурдэна глаз.
Il y eut un temps d'arrêt. Marat reprit :	Наступило молчание. Марат заговорил первым:
-- Citoyen Cimourdain, aux conditions indiquées par vous-même, acceptez-vous la mission de commissaire délégué près le commandant Gauvain ? Est-ce dit ?	-- Гражданин Симурдэн, вы согласились на условиях, которые только что указали сами, принять должность комиссара при командире Говэне. Решено?
-- C'est dit, répondit Cimourdain.	-- Решено, -- ответил Симурдэн.
Il était de plus en plus pâle.	Он побледнел еще больше.
Robespierre prit la plume qui était près de lui, écrivit de son écriture lente et correcte quatre lignes sur la feuille de papier portant en tête : COMITE DE SALUT PUBLIC, signa, et passa la feuille et la plume à Danton ; Danton signa, et Marat, qui ne quittait pas des yeux la face livide de. Cimourdain, signa après Danton.	Робеспьер взял перо, лежавшее рядом с бумагами, не спеша вывел четким почерком четыре строчки на бланке, в углу которого значилось: "Комитет общественного спасения", поставил свою подпись и протянул листок Дантону; Дантон подмахнул бумагу, и Марат, не спускавший глаз с мертвенно-бледного лица Симурдэна, подписался ниже подписи Дантона.
Robespierre, reprenant la feuille, la data et la remit à Cimourdain qui lut :	Робеспьер снова взял листок, поставил число и протянул бумагу Симурдэну, который прочел следующее:
AN II DE LA REPUBLIQUE	"II год Республики.
" Pleins pouvoirs sont donnés au citoyen Cimourdain, commissaire délégué du Comité de salut public près le citoyen Gauvain, commandant la colonne expéditionnaire de l'armée des côtes.	Сим даются неограниченные полномочия гражданину Симурдэну, специальному комиссару Комитета общественного спасения, прикомандированному к гражданину Говэну, командиру экспедиционного отряда береговой армии.
" ROBESPIERRE. - DANTON. - MARAT. "	Робеспьер. -- Дантон. -- Марат".
Et au-dessous des signatures :	И ниже подписей дата:
" 28 juin 1793. "	"28 июня 1793 года".
Le calendrier révolutionnaire, dit calendrier civil, n'existait pas encore légalement à cette époque, et ne devait être adopté par la Convention, sur la proposition de Romme, que le 5 octobre 1793.	Революционный календарь, именуемый также гражданским календарем, не получил еще в ту пору официального распространения и был принят Конвентом по предложению Ромма лишь 5 октября 1793 года.
Pendant que Cimourdain lisait, Marat le regardait.	Пока Симурдэн перечитывал бумагу, Марат пристально глядел на него.
Marat dit à demi-voix, comme se parlant à lui-même :	Потом он заговорил вполголоса, как бы обращаясь к самому себе:
-- Il faudra faire préciser tout cela par un décret de la Convention ou par un arrêté spécial du Comité de salut public. Il reste quelque chose à faire.	-- Необходимо принять соответствующий декрет в Конвенте или решение в Комитете общественного спасения. Кое-что придется добавить и уточнить.
-- Citoyen Cimourdain, demanda Robespierre, où demeurez-vous ?	-- Гражданин Симурдэн, -- спросил Робеспьер, -- а где вы живете?
-- Cour du Commerce.	-- На Торговом дворе.
-- Tiens, moi aussi, dit Danton, vous êtes mon voisin.	-- Значит, соседи, -- сказал Дантон, -- я тоже там живу.
Robespierre reprit : -- Il n'y a pas un moment à perdre. Demain vous recevrez votre commission en règle, signée de tous les membres du Comité de salut public. Ceci est une confirmation de la commission, qui vous accréditera spécialement près des représentants en mission, Philippeaux, Prieur de la Marne, Lecointre, Alquier et les autres. Nous savons qui vous êtes. Vos pouvoirs sont illimités. Vous pouvez faire Gauvain général ou l'envoyer à l'échafaud. Vous aurez votre commission demain à trois heures. Quand partirez-vous ?	-- Нельзя терять ни минуты, -- продолжал Робеспьер. -- Завтра вы получите приказ о вашем назначении за подписью всех членов Комитета общественного спасения. Это и будет официальным подтверждением ваших полномочий для наших представителей: Филиппо, Приера из Марны, Лекуантра, Алькье и других. Мы вас знаем. Вам даются неограниченные полномочия. В вашей власти сделать Говэна генералом или послать его на плаху. Приказ будет у вас завтра в три часа. Когда вы намереваетесь выехать?
-- A quatre heures, dit Cimourdain.	-- В четыре часа, -- ответил Симурдэн.
Et ils se séparèrent.	Собеседники разошлись по домам.
En rentrant chez lui, Marat prévint Simonne Evrard qu'il irait le lendemain à la Convention.	Вернувшись к себе, Марат предупредил Симонну Эврар, что завтра он идет в Конвент.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Грамматический справочник | Тексты