SWAN SONG/Лебединая песня (часть третья)

CHAPTER VI SOAMES HAS BRAIN WAVES/VI. СОМСА ОСЕНЯЮТ ГЕНИАЛЬНЫЕ МЫСЛИ

English	Русский
The first question Soames put to his nephew in Green Street, was:	Первое, что Сомс спросил племянника, встретившись с ним на Грин-стрит, было:
"How did he get hold of the cheque form? Do you keep your cheque books lying about?"	- Как он мог вообще достать чек? У тебя чековые книжки где попало валяются?
"I'm afraid I do, rather, in the country, Uncle Soames."	- Боюсь, что так, дядя Сомс, особенно в деревне.
"Um," said Soames, "then you deserve all you get. What about your signature?"	- Гм, - сказал Сомс, - тогда поделом тебе. А твоя подпись?
"He wrote from Brighton asking if he could see me."	- Он написал мне из Брайтона, спрашивая, когда можно со мной повидаться.
"You should have made your wife sign your answer."	- Нужно было, чтобы ответ подписала твоя жена.
Val groaned.	Вэл застонал:
"I didn't think he'd run to forgery."	- Не думал же я, что он пойдет на подделку.
"They run to anything when they're as far gone as that. I suppose when you said 'No,' he came over from Brighton all the same?"	- Раз дошел до такого, на что угодно пойдет. Когда ты отказал ему, он, вероятно, все-таки приехал из Брайтона?
"Yes, he did; but I wasn't in."	- Да; только меня не было дома.
"Exactly; and he sneaked a form. Well, if you want to stop him, you'd better prosecute. He'll get three years."	- Ну конечно; и он стянул бланк. Что ж, если хочешь задержать его, подавай в суд. Получит три года.
"That'd kill him," said Val, "to judge by his looks."	- Это убьет его, - сказал Вэл, - на что он похож!
Soames shook his head. "Improve his health--very likely. Has he ever been in prison?"	- Еще, может, наоборот - поправится. Он когда-нибудь сидел в тюрьме?
"Not that I know of."	- Насколько мне известно - нет.
"H'm!"	- Гм!
Silence followed this profound remark.	За этой глубокомысленной репликой последовало молчание.
"I can't prosecute," said Val suddenly. "College pal. There, but for the grace of God and all that, don't you know; one might have gone to the dogs oneself."	- Не могу я подавать в суд, - заговорил вдруг Вэл, - старый товарищ! Конечно, господь уберег и все такое, а ведь не так трудно скатиться по этой дорожке.
Soames stared at him.	Сомс уставился на него.
"Well," he said, "I suppose you might. Your father was always in some scrape or other."	- Да, - сказал он, - тебе, полагаю, было бы нетрудно. Твой отец вечно попадал во всякие истории.
Val frowned. He had suddenly remembered an evening at the Pandemonium, when, in company with another College friend, he had seen his own father, drunk.	Вэл нахмурился. Ему сразу вспомнился вечер в "Пандемониуме", когда он, в компании с другим товарищем, видел своего отца пьяным.
"But somehow," he said, "I've got to see that he doesn't do it again. If he didn't look such a 'heart' subject, one could give him a hiding."	- Но, так или иначе, - сказал он, - надо что-то сделать, чтобы это не повторилось. Не выгляди он таким дохлым, можно бы просто вздуть его.
Soames shook his head.	Сомс покачал головой.
"Personal violence--besides, he's probably out of England by now."	- Оскорбление действием, к тому же его, вероятно, уже нет в Англии.
"No; I called at his club on the way here--he's in town all right."	- Нет, я по пути сюда справился в его клубе - он в городе.
"You didn't see him?"	- Ты его видел?
"No. I wanted to see you first."	- Нет, я хотел сначала повидать вас.
Flattered in spite of himself, Soames said sardonically:	Невольно польщенный. Сомс иронически заметил:
"Perhaps he's got what they call a better nature?"	- Может быть, у него есть, как говорится, другое, лучшее "я"?
"By Jove, Uncle Soames, I believe that's a brain wave!"	- Честное слово, дядя Сомс, это гениальная мысль!
Soames shook his head.	Сомс покачал головой.
"Not to judge by his face."	- Впрочем, по лицу этого не скажешь.
"I don't know," said Val. "After all, he was born a gentleman."	- Не знаю, - сказал Вэл, - он как-никак из хорошей семьи,
"That means nothing nowadays. And, apropos, before I forget it: Do you remember a young fellow called Butterfield, in the Elderson affair--no, you wouldn't. Well, I'm going to take him out of his publishing firm, and put him under old Gradman, to learn about your mother's and the other family Trusts. Old Gradman's on his last legs, and this young man can step into his shoes--it's a permanent job, and better pay than he's getting now. I can rely on him, and that's something in these days. I thought I'd tell you."	- Это сейчас ничего не значит. А кстати, пока я не забыл: помнишь ты этого молодого человека, Баттерфилда, в связи с элдерсоновским скандалом? Нет, конечно, не помнишь. Так вот, я хочу взять его из издательства, где он работает, и поставить под начало старого Грэдмена, чтобы он ознакомился с делами по управлению имуществом твоей матери и других членов нашей семьи. Старый Грэдмен тянет из последних, и этот человек сможет со временем сменить его - работа постоянная, и получать будет больше, чем теперь Я могу на него положиться, а это, по нашим временам, важно. Я хотел, чтобы ты знал об этом.
"Another brain wave, Uncle Soames. But about your first. Could you see Stainford, and follow that up?"	- Тоже гениальная мысль, дядя Сомс. Но вернемся к первой: вы могли бы повидать Стэйнфорда и выяснить это дело?
"Why should _I_ see him?"	- Почему именно я должен этим заниматься?
"You carry so much more weight than I do."	- Ваш авторитет не сравнить с моим.
"H'm! Seems to me I always have to do the unpleasant thing. However, I expect it's better than your seeing him."	- Гм! Как посмотришь, всегда неприятные дела достаются мне. Но, пожалуй, и правда лучше мне с ним поговорить, чем тебе.
Val grinned.	Вэл широко улыбнулся.
"I shall feel much happier if you do it."	- Я вздохну свободнее, если вы за это возьметесь.
"_I_ shan't," said Soames. "That Bank cashier hasn't made a mistake, I suppose?"	- А я нет, - сказал Сомс. - Надо полагать, кассир в банке не напутал?
"Who could mistake Stainford?"	- Кто спутает Стэйнфорда с другим?
"Nobody," said Soames. "Well, if you won't prosecute, you'd better leave it to me."	- Никто, - сказал Сомс. - Итак, если ты не хочешь подавать в суд, предоставь это дело мне.
When Val was gone he remained in thought. Here he was, still keeping the family affairs straight; he wondered what they would do without him some day. That young Butterfield might be a brain wave, but who could tell--the fellow was attached to him, though, in a curious sort of way, with his eyes of a dog! He should put that in hand at once, before old Gradman dropped off. Must give old Gradman a bit of plate, too, with his name engraved, while he could still appreciate it. Most people only got them when they were dead or dotty. Young Butterfield knew Michael, too, and that would make him interested in Fleur's affairs. But as to this infernal Stainford? How was he going to set about it? He had better get the fellow here if possible, rather than go to his club. If he'd had the brass to stay in England after committing such a bare-faced forgery, he would have the brass to come here again and see what more he could get. And, smiling sourly, Soames went to the telephone.	Вэл ушел, а он задумался. Вот он до сих пор держит в руках дела всей семьи; интересно, что они будут делать, когда его не станет. Этот Баттерфилд, может, и гениальная мысль, но как знать, - впрочем, он ему необычайно предан, глаза у него, как у собаки! Надо заняться этим теперь же, пока старый Грэдмен не свалился. И нужно подарить старому Грэдмену какую-нибудь серебряную вещь, именную, пока он еще в состоянии оценить ее; а то обычно такие подарки получают, когда умрут или успеют выжить из ума. И еще: Баттерфилд знаком с Майклом - а значит, внимательно отнесется к делам Флер. Но как же быть с этим проклятым Стэйнфордом? Как взяться за это дело? Лучше попробовать пригласить его сюда, чем идти к нему в клуб. Раз у него хватило наглости остаться в Англии после такого бессовестного поступка, значит хватит наглости прийти и сюда - посмотреть, нельзя ли еще что сорвать. И Сомс, кисло улыбаясь, пошел к телефону.
"Mr. Stainford in the club? Ask him if he'd be good enough to step over and see Mr. Forsyte at Green Street."	- Мистер Стэйнфорд в клубе? Попросите его зайти на Грин-стрит, к мистеру Форсайту.
After a look round to see that there were no ornaments within reach, he seated himself in the dining-room and had Smither in.	Убедившись, что в комнате нет ни одной ценной безделушки, он уселся в столовой и вызвал Смизер.
"I'm expecting that Mr. Stainford, Smither. If I ring, while he's here, pop out and get a policeman."	- Я жду этого мистера Стэйнфорда, Смизер. Если я позвоню, пока он будет здесь, бегите на улицу и зовите полисмена.
At the expression on Smither's face he added:	И добавил, заметив выражение ее лица: - Может быть, ничего и не случится, но как знать.
"I don't anticipate it, but one never knows."	- Опасности нет, мистер Сомс?
"There's no danger, I hope, Mr. Soames?"	- Ну разумеется, Смизер. Просто я могу найти нужным, чтобы его арестовали.
"Nothing of the sort, Smither; I may want him arrested--that's all."	- Вы думаете, он опять что-нибудь унесет, сэр?
"Do you expect him to take something again, sir?"	Сомс улыбнулся и движением руки указал, что все прибрано.
Soames smiled, and waved his hand at the lack of ornaments. "Very likely he won't come, but if he does, show him in here."	- Скорее всего он и не придет, а если придет, проводите его сюда.
When she had gone, he settled down with the clock--a Dutch piece too heavy to take away; it had been 'picked up' by James, chimed every thing, and had a moon and a lot of stars on its face. He did not feel so 'bobbish' before this third encounter with that fellow; the chap had scored twice, and so far as he could see, owing to Val's reluctance to prosecute, was going to score a third time. And yet there was a sort of fascination in dealing with what they called 'the limit,' and a certain quality about the fellow which raised him almost to the level of romance. It was as if the idolised maxim of his own youth 'Show no emotion,' and all the fashionableness that, under the aegis of his mother Emily, had clung about Park Lane, were revisiting him in the shape of this languid beggar. And probably the chap wouldn't come!	Когда Смизер вышла, он уселся против часов - голландской работы, и такие тяжелые, что унести их невозможно; их "откопал" в свое время Джемс, они звонили каждые четверть часа, а на циферблате были луна и звезды. Теперь, перед третьей встречей. Сомс уже не так бодрился; два раза этот тип сумел выпутаться и, поскольку Вэл не хочет обращаться в суд, выпутается, очевидно, и в третий. И все же было что-то притягательное в перспективе сразиться с этим "пропащим" и что-то в самом человеке, заставлявшее воспринимать его чуть ли не в романтическом плане. Словно в образе этого томного мошенника еще раз явились ему излюбленный лозунг времен его молодости "скрывать всякое чувство" и вся светскость, присущая дому на Парк-Лейн с легкой руки его матери Эмили. И, наверно, этот тип не явится!
"Mr. Stainford, sir."	- Мистер Стэйнфорд, сэр.
When Smither--very red--had withdrawn, Soames did not know how to begin, the fellow's face, like old parchment, was as if it had come from some grave or other. At last he said:	Когда Смизер, вся красная от волнения, удалилась, Сомс не сразу нашелся, с чего начать; лицо у Стэйнфорда было как пергаментное, точно он вышел из могилы. Наконец Сомс сказал:
"I wanted to see you about a cheque. My nephew's name's been forged."	- Я хотел поговорить с вами об одном чеке. Кто-то подделал подпись моего племянника.
The eyebrows rose, the eyelids drooped still further.	Брови поднялись, веки легли на глаза.
"Yes. Dartie won't prosecute."	- Да. В суд Дарти не обратится.
Soames' gorge rose.	Сомсу стало тошно.
"You seem very cocksure," he said; "my nephew has by no means made up his mind."	- Вы так уверены, - сказал он, - а вот мой племянник еще не решил, как поступить.
"We were at college together, Mr. Forsyte."	- Мы вместе учились, мистер Форсайт.
"You trade on that, do you? There's a limit, Mr. Stainford. That was a very clever forgery, for a first."	- И вы на этом спекулируете? Есть, знаете ли, предел, мистер Стэйнфорд. А подделка была умелая для новичка.
There was just a flicker of the face; and Soames drew the forged cheque from his pocket. Inadequately protected, of course, not even automatically crossed! Val's cheques would have to have the words "Not negotiable; Credit payee" stamped on them in future. But how could he give this fellow a thorough scare?	В лице что-то дрогнуло; и Сомс извлек из кармана подделанный чек. Ну конечно, недостаточно защищен, даже не перечеркнут. Теперь на чеках Вэла придется ставить штамп; "Обращения не имеет; платите такому-то". Но как припугнуть этого типа?
"I have a detective at hand," he said, "only waiting for me to ring. This sort of thing must stop. As you don't seem to understand that--" and he took a step towards the bell.	- Я пригласил сюда агента сыскной полиции, - сказал он, - он войдет, как только я позвоню. Так продолжаться не может. Раз вы этого не понимаете... - И он сделал шаг к звонку.
A faint and bitter smile had come on those pale lips.	На бледных губах возникла еле заметная горькая улыбка.
"You've never been down and out, I imagine, Mr. Forsyte?"	- Вы, мистер Форсайт, смею предположить, никогда не бывали в нужде?
"No," answered Soames, with a certain disgust.	- Нет, - брезгливо ответил Сомс.
"I always am. It's very wearing."	- А я не выхожу из нее. Это очень утомительно.
"In that case," said Soames, "you'll find prison a rest." But even as he spoke them, the words seemed futile and a little brutal. The fellow wasn't a man at all--he was a shade, a languid bitter shade. It was as if one were bullying a ghost.	- В таком случае, - сказал Сомс, - тюрьма вам покажется отдыхом. - Но уже произнося эти слова, он счел их лишними и, пожалуй, грубыми. Перед ним был вообще не человек, а тень, томная, скорбная тень, Все равно что терроризировать привидение!
"Look here!" he said. "As a gentleman by birth, give me your word not to try it on again with my nephew, or any of my family, and I won't ring."	- Послушайте, - сказал он, - дайте мне слово джентльмена оставить в покое моего племянника и всю нашу семью, тогда я не буду звонить.
"Very well, you have my word--such as it is!"	- Очень хорошо, даю вам слово; верить или нет - ваше дело.
"We'll leave it at that, then," said Soames. "But this is the last time. I shall keep the evidence of this."	- Так, значит, на том и покончим, - сказал Сомс. - Но это последний раз. Доказательство я сохраню.
"One must live, Mr. Forsyte."	- Жить нужно, мистер Форсайт.
"I don't agree," said Soames.	- Не согласен, - сказал Сомс.
The "Shade" uttered a peculiar sound--presumably a laugh, and Soames was alone again. He went hastily to the door, and watched the fellow into the street. Live? Must one? Wouldn't a fellow like that be better dead? Wouldn't most people be better dead? And, astonished at so extravagant a thought, he went up to the drawing room. Forty-five years since he had laid its foundations, and there it was, as full of marqueterie as ever. On the mantlepiece was a little old daguerreotype, slightly pinked in the cheeks, of his grandfather--'Superior Dosset' set in a deep, enamelled frame. Soames contemplated it. The chin of the founder of the Forsyte clan was settled comfortably between the widely separated points of an old-fashioned collar. The eyes--with thick under-lids, were light and shrewd and rather japing; the side- whiskers grey; the mouth looked as if it could swallow a lot; the old-time tail-coat was of broadcloth; the hands those of a man of affairs.	"Тень" издала неопределенный звук - скорее всего смех, - и Сомс опять остался один - Он быстро прошел к двери посмотреть, как тот выйдет на улицу. Жить? Нужно? Разве такому не лучше умереть? Разве большинству людей не лучше умереть? И, поразившись такой несуразной мысли, он прошел в гостиную. Сорок пять лет, как он обставил ее, и вот сейчас она, как и раньше, полна маркетри. На камине стоял небольшой старый дагерротип в глубокой эмалевой рамке - портрет его деда, "Гордого Доссета", чуть тронутый розовым на щеках. Сомс остановился перед ним. Подбородок основателя клана Форсайтов удобно покоился между широко расставленными углами старомодного воротничка. Глаза с толстыми нижними веками - светлые, умные, чуть насмешливые; бакенбарды седые; рот, судя по портрету, может проглотить немало; старинный фрак тонкого сукна; руки делового человека.
A stocky old boy, with a certain force, and a deal of character! Well-nigh a hundred years since that was taken of him. Refreshing to look at character, after that languid seedy specimen! He would like to see where that old chap had been born and bred before he emerged at the end of the eighteenth century and built the house of Forsyte. He would take Riggs, and go down, and if Fleur wouldn't come--perhaps all the better! Be dull for her! Roots were nothing to young people. Yes, he would go and look at his roots while the weather was still fine. But first to put old Gradman in order. It would do him good to see the old fellow after this experience--he never left the office till half-past five. And, replacing the daguerreotype, Soames took a taxi to the Poultry, reflecting as he went. How difficult it was to keep things secure, with chaps like Elderson and this fellow Stainford always on the look-out. There was the country too,--no sooner was it out of one than it was into another mess; the coal strike would end when people began to feel the winter pinch, but something else would crop up, some war or disturbance or other. And then there was Fleur--she had fifty thousand of her own. Had he been wrong to make her so independent? And yet--the idea of controlling her through money had always been repulsive to him. Whatever she did-- she was his only child, one might say his only love. If she couldn't keep straight for love of her infant and himself, to say nothing of her husband--he couldn't do it for her by threat of cutting her off or anything like that! Anyway, things were looking better with her, and perhaps he had been wrong.	Кряжистый старик, сильный, самобытный. Чуть не сто лет этому портрету. Приятно видеть признаки сильного характера после этого томного, пообносившегося экземпляра! Хорошо бы посмотреть на места, где родился и рос этот старик, перед тем как, в конце восемнадцатого века всплыть на поверхность и основать род Форсайтов. Надо взять Ригза и съездить, а если Флер не поедет, еще, может, и лучше! Ей было бы скучно! Корни для молодежи ничего не значат. Да, нужно съездить посмотреть на корни Форсайтов, пока погода не испортилась. Но сначала надо устроить старого Грэдмена. Приятно будет повидать старика после такого переживания, он никогда не уходит из конторы раньше половины шестого. И, водворив дагерротип на место. Сомс поехал на такси в Полтри и по пути размышлял. Трудно стало вести дела, когда вас вечно подстерегают субъекты вроде Элдерсона или этого Стэйнфорда. Вот так же и страна - не успеет выбраться из одной заварухи, как попадает в другую; стачка горняков кончится с зимними холодами, но тогда всплывет еще что-нибудь - война или другие беспорядки. И еще Флер... у нее большое состояние. Неужели он сделал ошибку, дав ей такую самостоятельность? Нет, мысль связать ее при помощи денег всегда ему претила. Как бы она ни поступала - она его единственный ребенок; можно сказать, его единственная любовь. Если ее не удержит от падения любовь к сыну и к нему, не говоря уже о муже, неужели поможет угроза лишить ее наследства? Как бы там ни было, дело с ней обстоит как будто лучше; возможно, что он ошибся.
The City had just begun to disgorge its daily life. Its denizens were scurrying out like rabbits; they didn't scurry in like that, he would bet--work-shy, nowadays! Ten where it used to be nine; five where it used to be six. Still, with the telephone and one thing and another, they got through as much perhaps; and didn't drink all the beer and sherry and eat all the chops they used to--a skimpier breed altogether, compared with that old boy whose effigy he had just been gazing at, a shadowy, narrow-headed lot, with a nervy, anxious look, as if they'd invested in life and found it a dropping stock. And not a tailcoat or a silk hat to be seen. Settling his own more firmly on his head, he got out at the familiar backwater off the Poultry, and entered the offices of Cuthcott, Kingson and Forsyte.	Сити разгружался от дневной жизни. Служащие разбегались во все стороны, как кролики; хоть бы они утром вот так сбегались, а то стали нынче отлынивать от работы. Начинают в десять, а не в девять, как прежде; кончают в пять, а не в шесть. Положим, есть телефоны и еще всякие усовершенствования, и работы, возможно, выполняется не меньше; не пьют столько пива и хереса, как бывало, и не съедают столько бифштексов. Измельчала порода, как сравнишь с этим стариком, чей портрет он только что рассматривал, - торопливый пошел народ, узколобый; выражение лица нервное, тревожное - точно они вложили свой капитал в жизнь и оказалось, что акции-то падают. И ни одного сюртука не увидишь, ни одного цилиндра. Покрепче надвинув свой собственный. Сомс оставил такси у знакомого тупичка в Полтри и вошел в контору "Кэткот, Кингсон и Форсайт".
Old Gradman was still there, his broad, bent back just divested of its workaday coat.	Старый Грэдмен только что стянул рабочий пиджак со своей широкой согнутой спины.
"Ah! Mr. Soames, I was just going. Excuse me while I put on my coat."	- А, мистер Сомс, а я как раз собрался уходить. Разрешите, я сейчас надену сюртук.
A frock-coat made in the year one, to judge by the cut of it!	Сюртук, судя по покрою, изготовления девятьсот первого года.
"I go at half-past five now. There isn't much to do as a rule. I like to get a nap before supper. It's a pleasure to see you; you're quite a stranger."	- Я теперь ухожу в половине шестого, Работы обычно не так уж много. Люблю соснуть до ужина. Рад вас видеть; вы нас совсем забыли.
"Yes," said Soames. "I don't come in much, but I've been thinking. If anything should happen to either or both of us, things would soon be in Queer Street, Gradman."	- Да, - сказал Сомс, - я редко захожу. Но я вот думал... Случись что-нибудь с вами, или со мною, или с обоими, дела живо запутаются, Грэдмен.
"Aow! We won't think about tha-at!"	- О-о, не хочется и думать об этом!
"But we must; we're neither of us young men."	- А нужно; мы с вами не молоды.
"Well, I'm not a chicken, but you're NO age, Mr. Soames."	- Ну, я-то не мальчишка, но вы, мистер Сомс, - разве это старость?
"Seventy-one."	- Семьдесят один.
"Dear, dear! It seems only the other day since I took you down to school at Slough. I remember what happened then better than I do what happened yesterday."	- Да, да! А кажется, только на днях я отвозил вас в школу в Слау. Я помню то время лучше, чем вчерашний день.
"So do I, Gradman; and that's a sign of age. Do you recollect that young chap who came here and told me about Elderson?"	- Я тоже, Грэдмен; и это признак старости. Помните вы этого молодого человека, который заходил сюда сообщить мне об Элдерсоне?
"Aow, yes! Nice young feller. Buttermilk or some such name."	- А, да, Славный молодой человек. Баттермилк или что-то в этом роде.
"Butterfield. Well, I'm going to put him under you here, and I want you to get him au fait with everything."	- Баттерфилд, Так вот, я решил дать его вам в помощники и хочу, чтобы вы ввели его в курс всех дел.
The old fellow seemed standing very still; his face, in its surround of grey beard and hair, was quite expressionless. Soames hurried on:	Старый клерк стоял тихо-тихо; лицо его, в рамке седых волос и бороды, ничего не выражало. Сомс заторопился:
"It's just precautionary. Some day you'll be wanting to retire."	- Это только на всякий случай. Когда-нибудь вам захочется уйти на покой...
Gradman lifted his hand with a heavy gesture.	Тяжелым жестом Грэдмен поднял руку.
"I'll die in 'arness, I 'ope," he said.	- Моя надежда - умереть на посту, - сказал он.
"That's as you like, Gradman. You'll remain as you always have been--in full charge; but you'll have someone to rely on if you don't feel well or want a holiday or what not."	- Ну, как хотите, Грэдмен. Вы, как и раньше, всем ведайте; но у нас будет на кого положиться, если вы захвораете, либо захотите отдохнуть, либо еще что.
"I'd rather not, Mr. Soames. To have a young man about the place-- "	- Лучше бы не надо, мистер Сомс. Молодой человек, у нас в конторе...
"A good young fellow, Gradman. And, for some reason, grateful to me and to my son-in-law. He won't give you any trouble. We none of us live for ever, you know."	- Хороший человек, Грэдмен. К тому же он кое-чем обязан мне и моему зятю. Он вам не помешает. Знаете, ведь никто не вечен.
The old chap's face had puckered queerly, his voice grated more than usual.	Лицо старика странно сморщилось, голос скрипел больше обычного.
"It seems going to meet trouble. I'm quite up to the work, Mr. Soames."	- Словно бы и рано вперед загадывать. Я вполне справляюсь с работой, мистер Сомс.
"Oh! I know how you feel," said Soames. "I feel much the same myself, but Time stands still for no man, and we must look to the future."	- О, я вас понимаю, - сказал Сомс, - я и сам это чувствую, но время никого не ждет, и надо подумать о будущем.
A sigh escaped from its grizzled prison.	Из-под седых усов вырвался вздох.
"Well, Mr. Soames, if you've made up your mind, we'll say no more; but I don't like it."	- Что ж, мистер Сомс, раз вы решили, говорить больше нечего; но я недоволен.
"Let me give you a lift to your station."	- Пойдемте, я подвезу вас до станции.
"I'd rather walk, thank you; I like the air. I'll just lock up."	- Спасибо, я лучше пройдусь, подышу воздухом. Вот только запру.
Soames perceived that not only drawers but feeling required locking-up, and went out.	Сомс понял, что запирать надо не только ящики, но и чувства, и вышел.
Faithful old chap! One might go round to Polkingford's and see if one could pick up that bit of plate.	Преданный старик! Проехать сразу же к Полкинфорду, выбрать что-нибудь ему в подарок.
In that emporium, so lined with silver and gold, that a man wondered whether anything had ever been sold there, Soames stood considering. Must be something that a man could swear by--nothing arty or elegant. He supposed the old chap didn't drink punch--a chapel-goer! How about those camels in silvergilt with two humps each and candles coming out of them? "Joseph Gradman, in gratitude from the Forsyte family" engraved between the humps? Gradman lived somewhere near the Zoo. M'm! Camels? No! A bowl was better. If he didn't drink punch he could put rose-leaves or flowers into it.	В громадном магазине, так тесно уставленном - серебром и золотом, что являлось сомнение, была ли здесь когда продана хоть одна вещь. Сомс огляделся. Надо подыскать что-нибудь стоящее - ничего вычурного, кричащего. Пунша старик, верно, не пьет - сектант! Может, подойдут эти два верблюда? Серебряные, с позолотой, у каждого по два горба, и из них торчат свечи. И между горбами выгравировать - "Джозефу Грэдмену от благодарной семьи Форсайтов". Грэдмен живет где-то около Зоологического сада. Гм! Верблюды? Нет! Лучше чашу. Если он не пьет пунша, может насыпать в нее розовых лепестков или ставить цветы.
"I want a bowl," he said, "a really good one."	- Мне нужна чаша, - сказал он, - очень хорошая.
"Yes, sir, I think we have the very article."	- Сию минуту, сэр, у нас как раз есть то, что вам нужно.
They always had the very article!	Всегда у них есть как раз то, что вам нужно!
"How about this, sir--massive silver--a very chaste design."	- Вот взгляните, сэр, литого серебра - очень строгий рисунок.
"Chaste!" said Soames. "I wouldn't have it at a gift."	- Строгий! - сказал Сомс. - Я бы даром ее не взял.
"No, sir; it isn't perhaps EXACTLY what you require. Now, this is a nice little bowl."	- Совершенно верно, сэр, это, может быть, не совсем то, что вам нужно. Ну, а вот эта небольшая, но изящная чаша?
"No, no; something plain and solid that would hold about a gallon."	- Нет, нет, что-нибудь простое и устойчивое, чтобы вмещала около галлона.
"Mr. Bankwait--come here a minute. This gentleman wants an old- fashioned bowl."	- Мистер Бэнкуэйт, подите-ка сюда. Этому джентльмену нужна старинная чаша.
"Yes, sir; I think we have the very thing."	- Сию минуту, сэр, у нас как раз есть то, что вам нужно.
Soames uttered an indistinguishable sound.	Сомс издал неясное ворчанье.
"There isn't much demand for the old-fashioned bowl; but we have a very fine second-hand, that used to be in the Rexborough family."	- На старинные чаши спрос небольшой; но у нас есть одна, антикварная, из дома Роксборо.
"With arms on?" said Soames. "That won't do. It must be new, or free from arms, anyway."	- С гербом? - сказал Сомс. - Не годится. Мне нужно новую или, во всяком случае, без герба.
"Ah! Then this will be what you want, sir."	- А тогда вот эта вам подойдет, сэр.
"My Lord!" said Soames; and raising his umbrella he pointed in the opposite direction. "What's that thing?"	- О боже! - сказал Сомс и указал кончиком зонта в противоположную сторону. - Вот это что такое?
With a slightly chagrined air the shopman brought the article from its case.	Приказчик сделал огорченное лицо и достал вещь с застекленной полки.
Upon a swelling base, with a waist above, a silver bowl sprang generously forth. Soames flipped it with his finger.	На выпуклой, стянутой кверху ножке покоилась вместительная серебряная чаша. Сомс постучал по ней пальцем.
"Pure silver, sir; and, as you see, very delicate edging; not too bacchanalian in design; the best gilt within. I should say the very thing you want."	- Чистого серебра, сэр, и, как видите, очень гладкие края; форма достаточно скромная, внутри позолота лучшего качества. Я бы сказал, как раз то, что вам нужно.
"It might do. What's the price?"	- Неплохо. Сколько стоит?
The shopman examined a cabalistic sign.	Приказчик склонился над кабалистическим знаком.
"Thirty-five pounds, sir."	- Тридцать пять фунтов, сэр.
"Quite enough," said Soames. Whether it would please old Gradman, he didn't know, but the thing was in good taste, and would not do the family discredit. "I'll have that, then," he said. "Engrave these words on it," and he wrote them down. "Send it to that address, and the account to me; and don't be long about it."	- Вполне достаточно, - сказал Сомс. Понравится ли подарок старому Грэдмену, он не знал, но вещь не безвкусная, престиж семьи не пострадает. - Так я ее беру, - сказал он. - Выгравируйте на ней эти слова, - он написал их. - Пошлите по этому адресу, а счет мне; и, пожалуйста, поскорее.
"Very good, sir. You wouldn't like those goblets?--they're perfect in their way."	- Будет исполнено, сэр. Не интересуют ли вас эти бокалы? Очень оригинальные.
"Nothing more!" said Soames. "Good evening!" And, handing the shopman his card, with a cold circular glance, he went out. That was off his mind!	- Больше ничего! - сказал Сомс. - До свидания! Он дал приказчику свою карточку, окинул магазин холодным взглядом и вышел. Одной заботой меньше!
September sun sprinkled him, threading his way West along Piccadilly into the Green Park. These gentle autumn days were very pleasant. He didn't get hot, and he didn't feel cold.	Под брызгами сентябрьского солнца он шел по Пикадилли на запад, в Грин-парк. Эти мягкие осенние дни хорошо на него действовали. Ему не стало жарко, и холодно не было.
And the plane-trees looked their best, just making up their minds to turn; nice trees, shapely. And, crossing the grassy spaces, Soames felt almost mellow. A rather more rapid step behind impinged on his consciousness. A voice said:	И платаны, чуть начинавшие желтеть, радовали его - хорошие деревья, стройные. Шагая по траве лужаек. Сомс даже ощущал умиление. Звук быстрых, нагонявших его шагов вторгся в его сознание. Голос сказал:
"Ah! Forsyte! Bound for the meeting at Michael's? Might we go along together?"	- А, Форсайт! Вы на собрание к Майклу? Пойдемте вместе!
Old Mont, perky and talkative as ever! There he went--off at once!	"Старый Монт", как всегда самоуверенный, болтливый! Вот и сейчас пошел трещать!
"What's your view of all these London changes, Forsyte? You remember the peg-top trouser, and the crinoline--Leech in his prime--Old Pam on his horse--September makes one reminiscent."	- Как вы смотрите на все эти перемены в Лондоне, Форсайт? Помните, широкие панталоны и кринолины - расцвет Лича [35] - старый Пэм [36] на коне? Сентябрь навевает воспоминания.
"It's all on the surface," said Soames.	- Это все поверхностное, - сказал Сомс.
"On the surface? I sometimes have that feeling. But there is a real change. It's the difference between the Austen and Trollope novels and these modern fellows. There are no parishes left. Classes? Yes, but divided by man, not by God, as in Trollope's day."	- Поверхностное? Иногда и мне так кажется. Но есть и существенная разница - разница между романами Остин и Троллопа и современными писателями. Приходов не осталось. Классы? Да, но грань между ними проводит человек, а не бог, как во времена Троллопа.
Soames sniffed. The chap was always putting things in that sort of way!	Сомс фыркнул. Вечно он так странно выражается!
"At the rate we're going, they'll soon not be divided at all," he said.	- Если дальше пойдем такими темпами, скоро вообще никакой грани не будет, - сказал он.
"I think you're wrong there, Forsyte. I should never be surprised to see the horse come back."	- А вы, пожалуй, не правы, Форсайт. Я бы не удивился возвращению лошади.
"The horse," muttered Soames; "what he got to do with it?"	- При чем тут лошадь? - пробурчал Сомс.
"What we must look for," said Sir Lawrence, swinging his cane, "is the millennium. Then we shall soon be developing individuality again. And the millennium's nearly here."	- Ждать нам остается только царства небесного на земле, - продолжал сэр Лоренс, помахивая тросточкой. - Тогда у нас опять начнется расцвет личности. А царство небесное уже почти наступило.
"I don't in the least follow you," said Soames.	- Совершенно вас не понимаю, - сказал Сомс.
"Education's free; women have the vote; even the workman has or soon will have his car; the slums are doomed--thanks to you, Forsyte; amusement and news are in every home; the liberal Party's up the spout; Free Trade's a moveable feast; sport's cheap and plentiful; dogma's got the knock; so has the General Strike; Boy Scouts are increasing rapidly; dress is comfortable; and hair is short--it's all millennial."	- Обучение бесплатное; женщины имеют право голоса; даже у рабочего есть - или скоро будет - автомобиль; трущобы обречены на гибель - благодаря вам, Форсайт; развлечения и новости проникают под каждую крышу; либеральная партия сдана в архив; свобода торговли стала величиной переменной; спорт доступен в любых количествах; догматам дали по шее; генеральной стачке тоже; бойскаутов что ни день, то больше; платья удобные; и волосы короткие - это все признаки царства небесного.
"What's all that got to do with the horse?"	- Но при чем тут все-таки лошадь?
"A symbol, my dear Forsyte. It's impossible to standardize or socialize the horse. We're beginning to react against uniformity. A little more millennium and we shall soon be cultivating our souls and driving tandem again."	- Символ, дорогой мой Форсайт! Лошадь нельзя подвести ни под стандарт, ни под социализм. Начинается реакция против единообразия. Еще немножко царства небесного - и мы опять начнем заниматься своей душой и ездить цугом.
"What's that noise?" said Soames. "Sounds like a person in distress."	- Что это за шум? - сказал Сомс. - Будто кто-то взывает о помощи.
Sir Lawrence cocked his eyebrow.	Сэр Лоренс вздернул бровь.
"It's a vacuum cleaner, in Buckingham Palace. Very human things those."	- Это пылесос в Букингемском дворце. В них много человеческого.
Soames grunted--the fellow couldn't be serious! Well! He might HAVE to be before long. If Fleur--! But he would not contemplate that "if."	Сомс глухо заворчал - не умеет этот человек быть серьезным! Ну-ну, скоро, может быть, придется. Если Флер... Но не хотелось думать об этом "если".
"What I admire about the Englishman," said Sir Lawrence, suddenly, "is his evolutionary character. He flows and ebbs, and flows again. Foreigners may think him a stick-in-the-mud, but he's got continuity--a great quality, Forsyte. What are you going to do with your pictures when you take the ferry? Leave them to the nation?"	- Что меня восхищает в англичанах, - вдруг заговорил сэр Лоренс, это их эволюционизм. Они подаются вперед и назад, и снова вперед. Иностранцы считают их безнадежными консерваторами, но у них есть своя логика - это великая вещь, Форсайт. Как вы думаете поступить с вашими картинами, когда соберетесь на тот свет? Завещаете их государству?"
"Depends on how they treat me. If they're going to clap on any more Death duties, I shall revoke the bequest."	- Смотря по тому, как оно со мной обойдется. Если они еще повысят налог на наследство, я изменю завещание.
"The principle of our ancestors, eh? Voluntary service, or none. Great fellows, our ancestors."	- По принципу наших предков, а? Либо добровольная служба, либо никакой! Молодцы были наши предки.
"I don't know about yours," said Soames; "mine were just yeomen. I'm going down to have a look at them to-morrow," he added defiantly.	- Насчет ваших не знаю, - сказал Сомс, - мои были просто фермеры. Я завтра еду взглянуть на них, - добавил он с вызовом.
"Splendid! I hope you'll find them at home."	- Чудесно! Надеюсь, вы застанете их дома.
"We're late," said Soames, glancing in at the dining-room window, where the committee were glancing out: "Half-past six! What a funny lot they look!"	- Мы опоздали, - сказал Сомс, заглядывая в окно столовой, из которого выглядывали члены комитета. - Половина седьмого! Ну и забавный народ!
"We always look a funny lot," said Sir Lawrence, following him into the house, "except to ourselves. That's the first principle of existence, Forsyte."	- Мы всегда забавный народ, - сказал сэр Лоренс, входя за ним в дверь, - только не в собственных глазах. Это первая из жизненных основ, Форсайт.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты