SWAN SONG/Лебединая песня (часть третья)

CHAPTER V MORE TALK IN A CAR/V. ОПЯТЬ РАЗГОВОР В АВТОМОБИЛЕ

English	Русский
Jon had too little sense of his own importance to be simultaneously loved with comfort to himself by two pretty and attractive young women. He drove home from Pulborough, where now daily he parked Val's car, with a sore heart and a mind distraught. He had seen Fleur six times since his return to England, in a sort of painful crescendo. That dance with her had disclosed to him her state of heart, but still he did not suspect her of consciously pursuing him; and no amount of heart-searching seemed to make his own feelings clearer. Ought he to tell Anne about to-day's meeting? In many small and silent ways she had shown that she was afraid of Fleur. Why add to her fears without real cause? The portrait was not his own doing, and only for the next few days was he likely to be seeing Fleur. After that they would meet, perhaps, two or three times a year. "Don't tell Anne--I beseech you!"	Джон был не столь высокого мнения о себе, чтобы спокойно дать любить себя одновременно двум хорошеньким и милым молодым женщинам. Из Пулборо, где он теперь каждый день оставлял машину Вэлз, он поехал домой с печалью в сердце и путаницей в мыслях. Его шесть свиданий с Флер, с тех пор как он вернулся в Англию, шли по линии какого-то мучительного crescendo [33]. Танцуя с ней, он понял ее состояние, но все еще не подозревал, что она сознательно его преследует, а собственные его чувства не становились ему яснее, сколько бы он ни копался у себя в сердце. Сказать ли Энн о сегодняшней встрече? - Много раз тихо и мягко она давала ему понять, что боится Флер. К чему множить ее страхи, когда на то нет реальных оснований? Идея портрета принадлежит не ему, и только в течение ближайших дней он может еще встретиться с Флер. После этого они будут видаться два-три раза в год. "Не говори Энн, умоляю".
Could he tell her after that? Surely he owed Fleur that much consideration. She had never consented to give him up; she had not fallen in love with Michael, as he with Anne. Still undecided, he reached Wansdon. His mother had once said to him: "You must never tell a lie, Jon, your face will always give you away." And so, though he did not tell Anne, her eyes following him about noted that he was keeping something from her. Her cold was in the bronchial stage, so that she was still upstairs, and tense from lack of occupation. Jon came up early again after dinner, and began to read to her. He read from 'The Worst Journey in the World,' and on her side she lay with her face pillowed on her arm and watched him over it. The smoke of a wood fire, the scent of balsamic remedies, the drone of his own voice, retailing that epic of a penguin's egg, drowsed him till the book dropped from his hand.	Ну как после этого сказать? Ведь должен же он в какой-то мере уважать желания Флер. Она не по своей воле отказалась от него; не полюбила Майкла, как он полюбил Энн. Он так ничего и не придумал, пока ехал в Уонсдон. Когда-то мать сказала ему: "Никогда не лги, Джон, лицо тебя все равно выдаст". И теперь, хоть он и не сказал Энн, ее глаза, всюду следовавшие за ним, заметили, что он что-то от нее скрывает. Простуда ее вылилась в бронхит, так что она еще не выходила из своей комнаты, и безделье плохо действовало ей на нервы. Сейчас же после обеда Джон опять пошел наверх и стал ей читать вслух. Он читал "Худшее в мире путешествие", а она лежала на боку, подперев рукой лицо, и смотрела на него. Дым топящегося камина, запах ароматических лекарств, монотонное гудение собственного голоса, повествующего о похождениях яйца пингвина, - все усыпляло его, и наконец книга выпала у него из рук.
"Have a snooze Jon, you're tired."	- Поспи, Джон, ты устал.
Jon lay back, but he did not snooze. He thought instead. In this girl, his wife, he knew well that there was what her brother, Francis Wilmot, called 'sand.' She knew how to be silent when shoes pinched. He had watched her making up her mind that she was in danger; and now it seemed to him that she was biding her time. Anne always knew what she wanted. She had a singleness of purpose not confused like Fleur's by the currents of modernity, and she was resolute. Youth in her South Carolinian home had been simple and self-reliant; and unlike most American girls, she had not had too good a time. It had been a shock to her, he knew, that she was not his first love and that his first love was still in love with him. She had shown her uneasiness at once, but now, he felt, she had closed her guard. And Jon could not help knowing, too, that she was still deeply in love with him for all that they had been married two years. He had often heard that American girls seldom really knew the men they married; but it seemed to him sometimes that Anne knew him better than he knew himself. If so, what did she know? What was he? He wanted to do something useful with his life; he wanted to be loyal and kind. But was it all just wanting? Was he a fraud? Not what she thought him? It was all confused and heavy in his mind, like the air in the room. No use thinking! Better to snooze, as Anne said--better to snooze! He woke and said:	Джон откинулся на стуле, но не уснул. Он твердо знал, что у этой девочки, его жены, есть выдержка. Она умела молчать, когда ей было больно. Наблюдая за ней, он видел: она поняла, что находится в опасности, и теперь - так ему казалось - выжидала. Энн всегда знала, чего хочет. Ей присуща была настойчивость, не усложненная, как у Флер, современными веяниями; и решимость у нее была. Юные годы на родине, в Южной Каролине, она прожила просто и самостоятельно; и, не в пример большинству американских девушек, не слишком весело. Ее больно поразило, что не она была его первой любовью и что его первая любовь до сих пор его любит: это он знал. Она с самого начала не скрыла, что тревожится, но теперь, по-видимому, заняла выжидательную позицию. И еще Джон не мог не знать, что, несмотря на два года брака, она и теперь сильно в него влюблена. Он слышал, что девушки-американки редко знают человека, за которого выходят замуж, но порой ему казалось, что Энн знает его лучше, чем он сам. Если так, что она знает? Что он такое? Он хочет с пользой прожить свою жизнь; он хочет быть честным и добрым. Но, может, он все только хочет? Может, он обманщик? Не то, чем она его считает? Мысли были душные и тяжелые, как воздух в комнате. Что толку думать! Лучше и правда поспать! Он проснулся со словами:
"Hallo! Was I snoring?"	- Алло! Я храпел?
"No. But you were twitching like a dog, Jon."	- Нет, но вздрагивал во сне, как собака.
Jon got up and went to the window.	Джон встал и подошел к окну.
"I was dreaming. It's a beautiful night. A fine September's the pick of the year."	- Мне что-то снилось. Хороший вечер. Лучшее время года - сентябрь, если погода ясная.
"Yes; I love the 'fall.' Is your mother coming over soon?"	- Да, я люблю осень. Твоя мама скоро приедет?
"Not until we're settled in. I believe she thinks we're better without her."	- Не раньше, чем мы устроимся. Она, по-моему, считает, что нам без нее лучше.
"Your mother would always feel she was de trop before she was."	- Маме всегда, наверно, кажется, что она de trop [34], когда на самом деле этого нет.
"That's on the right side, anyway."	- Лучше так, чем наоборот.
"Yes, I wonder if I should."	- Да. Не знаю, смогла бы я тоже так?
Jon turned. She was sitting up, staring in front of her, frowning. He went over and kissed her.	Джон обернулся. Она сидела в постели, смотрела прямо перед собой, хмурилась. Он подошел и поцеловал ее.
"Careful of your chest, darling!" and he pulled up the clothes.	- Не раскрывайся, родная! - и натянул одеяло.
She lay back, gazing up at him; and again he wondered what she saw. . . .	Она откинулась на подушку, смотрела на него - и опять он спросил себя, что она видит...
He was met next day by June's:	На следующий день Джун встретила его словами:
"So Fleur was here yesterday and gave you a lift! I told her what I thought this morning."	- Так Флер была здесь вчера и подвезла тебя? Я ей сегодня сказала свое мнение на этот счет.
"What DID you think?" said Jon.	- Какое же мнение? - спросил Джон.
"That it mustn't begin again. She's a spoiled child not to be trusted."	- Что нельзя начинать все снова-здорова. Она избалована, ей нельзя доверять.
His eyes moved angrily.	Он сердито повел глазами.
"You'd better leave Fleur alone."	- Оставь, пожалуйста, Флер в покое.
"I always leave people alone," said June; "but this is my house, and I had to speak my mind."	- Я всегда всех оставляю в покое, - сказала Джун, - но я у себя дома и должна была сказать, что думаю.
"I'd better stop sitting then."	- Тогда мне лучше прекратить сеансы.
"Now, don't be silly, Jon. Of course you can't stop sitting-- neither of you. Harold would be frightfully upset."	- Нет, Джон, не глупи. Сеансов прекращать нельзя ни тебе, ни ей. Харолд вконец расстроится.
"Damn Harold!"	- А не его, Харолда!
June took hold of his lapel.	Джун взяла его за отворот пиджака.
"That's not what I mean at all. The pictures are going to be splendid. I only meant that you mustn't meet here."	- Я совсем не то хотела сказать. Портреты получатся изумительные. Я только хотела сказать, что вам не надо здесь встречаться.
"Did you tell Fleur that?"	- Ты сказала это Флер?
"Yes."	- Да.
Jon laughed, and the sound of the laugh was hard.	Джон рассмеялся, и смех его прозвучал жестко.
"We're not children, June."	- Мы не дети, Джун.
"Have you told Anne?"	- Ты Энн сказал?
"No."	- Нет.
"There, you see!"	- Вот видишь!
"What?"	- Что?
His face had become stubborn and angry.	Лицо у него стало упрямое и злое.
"You're very like your father and grandfather, Jon--they couldn't bear to be told anything."	- Ты очень похож на своего отца и деда, Джон, - они терпеть не могли, когда им что-нибудь говорили.
"Can YOU?"	- А ты?
"Of course, when it's necessary."	- Если нужно, отчего же.
"Then please don't interfere."	- Так вот, прошу тебя, не вмешивайся.
Pink rushed into June's cheeks, tears into her eyes; she winked them away, shook herself, and said coldly:	Щеки Джун залились румянцем, из глаз брызнули слезы; она смигнула их, встряхнулась и холодно сказала:
"I never interfere."	- Я никогда не вмешиваюсь.
"No?"	- Правда?
She went more pink, and suddenly stroked his sleeve. That touched Jon, and he smiled.	Она еще гуще порозовела и вдруг погладила его по рукаву. Это тронуло Джона, он улыбнулся.
He "sat" disturbed all that afternoon, while the Rafaelite painted, and June hovered, sometimes with a frown, and sometimes with yearning in her face. He wondered what he should do if Fleur called for him again. But Fleur did not call, and he went home alone. The next day was Sunday, and he did not go up; but on Monday when he came out of "The Poplars," after "sitting," he saw Fleur's car standing by the curb.	Весь сеанс он был не спокоен, а рафаэлит писал, и Джун входила и выходила, и лицо ее то хмурилось, то тосковало. Он думал, как поступить, если Флер опять за ним заедет. Но Флер не заехала, и он отправился домой один. Следующий день был воскресенье, и он не приезжал в город; но в понедельник, выходя от Джун после сеанса, он увидел, что автомобиль Флер стоит у подъезда.
"I do want to show you my house to-day. I suppose June spoke to you, but I'm a reformed character, Jon. Get in!" And Jon got in.	- Сегодня я уж тебе покажу мой дом. Вероятно, Джун с тобой говорила, но я раскаявшаяся грешница, Джон. Полезай! - И Джон полез.
The day was dull, neither lighted nor staged for emotion, and the "reformed character" played her part to perfection. Not a word suggested that they were other than best friends. She talked of America, its language and books. Jon maintained that America was violent in its repressions and in its revolt against repressions.	День был серый, ни освещение, ни обстановка не располагали к проявлению чувств, и "раскаявшаяся грешница" играла свою роль превосходно. Ни одно слово не выходило за пределы дружеской беседы. Она болтала об Америке, ее языке, ее книгах. Джон утверждал, что Америка неумеренна в своих ограничениях и в своем бунте против ограничений.
"In a word," said Fleur, "young."	- Одним словом, - сказала Флер, - Америка молода.
"Yes; but so far as I can make out, it's getting younger every year."	- Да; но, насколько я понимаю, она с каждым днем молодеет.
"I liked America."	- Мне Америка понравилась.
"Oh! I liked it all right. I made quite a profit, too, on my orchard when I sold."	- О, мне так очень понравилась. А как выгодно я там продал мой фруктовый сад!
"I wonder you came back, Jon. The fact is--you're old-fashioned."	- Странно, что ты вернулся, Джон. Ведь ты такой... старомодный.
"How?"	- В чем?
"Take sex--I couldn't discuss sex with you."	- Ну хотя бы в вопросах пола - я, хоть убей, не смогла бы обсуждать их с тобой.
"Can you with other people?"	- Ас другими можешь?
"Oh! with nearly anyone. Don't frown like that! You'd be awfully out of it, my dear, in London, or New York, for that matter."	- О, почти со всеми. Ну, что ты хмуришься? Тебе нелегко пришлось бы в Лондоне или, скажем, в Нью-Йорке.
"I hate fluffy talk about sex," said Jon gruffly. "The French are the only people who understand sex. It isn't to be talked about as they do here and in America; it's much too real."	- Ненавижу, когда без нужды болтают на эти темы, - сердито сказал Джон. - Только французы понимают то, что связано с полом. Нельзя говорить об этом так, как говорят здесь или в Америке; это слишком реальный фактор.
Fleur stole another look.	Флер украдкой на него взглянула.
"Then let us drop that hot potato. I'm not sure whether I could even discuss art with you."	- Так оставим эту скользкую тему. Я даже не знаю, смогла ли бы я говорить с тобой об искусстве.
"Did you see that St. Gaudens statue at Washington?"	- Ты видала статую Сент-Годенса в Вашингтоне?
"Yes; but that's vieux jeu nowadays."	- Да, но это для нас обеих.
"Is it?" growled Jon. "What do they want, then?"	- Ах так? - проворчал Джон. - Чего же нужно людям?
"You know as well as I."	- Ты знаешь так же хорошо, как и я.
"You mean it must be unintelligible?"	- То есть - чтобы было непонятно?
"Put it that way if you like. The point is that art now is just a subject for conversation; and anything that anybody can understand at first sight is not worth talking about and therefore not art."	- Если хочешь! Главное, что искусство теперь только тема для разговора; а о том, что каждому с первого взгляда понятно, не стоит и говорить - значит, это не искусство.
"I call that silly," said Jon.	- По-моему, это глупо.
"Perhaps. But more amusing."	- Возможно. Но так забавнее.
"If you see through it, how can you be amused?"	- Раз ты сама это сознаешь, что же тут для тебя забавного?
"Another hot potato. Let's try again! I bet you don't approve of women's dress, these days?"	- Опять скользкая тема! Попробуем еще! Пари держу, что тебе не по вкусу последние дамские моды.
"Why not? It's jolly sensible."	- Почему? Вполне рациональная мода.
"La, la! Are we coming together on that?"	- Ого! Неужели на чем-то сошлись?
"Naturally, you'd all look better without hats. You can wash your heads easily now, you know."	- Конечно, вы все были бы лучше без шляп. Голову мыть вам ведь теперь несложно.
"Oh! don't cut us off hats, Jon. All our stoicism would go. If we hadn't to find hats that suited us, life would be much too easy."	- О, не отнимай у нас шляпы. Джон! Что останется от нашего стоицизма? Если бы нам не нужно было искать шляп, которые нам к лицу, жить стало бы слишком легко.
"But they don't suit you."	- Но они вам не к лицу.
"I agree, my dear; but I know the feminine character better than you. One must always give babies something to cut their teeth on."	- Согласна, голубчик; но я лучше тебя знаю женскую натуру. Надо же младенцу точить обо что-то зубки.
"Fleur, you're too intelligent to live in London."	- Флер, ты слишком умна, чтобы жить в Лондоне.
"My dear boy, the modern young woman doesn't live anywhere. She floats in an ether of her own."	- Мой милый мальчик, современная женщина нигде не живет. Она парит в собственном эфире.
"She touches earth sometimes, I suppose."	- Но иногда все же спускается на землю.
Fleur did not answer for a minute; then, looking at him:	Флер ответила не сразу, потом взглянула на него.
"Yes; she touches earth sometimes, Jon." And in that look she seemed to say again: "Oh! what a pity we have to talk like this!"	- Да, Джон, иногда спускается на землю. - И взгляд ее словно опять сказал: "Ах, почему мы должны разговаривать в таком тоне!"
She showed him the house in such a way that he might get the impression that she considered to some purpose the comfort of others. Even her momentary encounters with the denizens had that quality. Jon went away with a tingling in his palm, and the thought: 'She likes to make herself out a butterfly, but at heart--!' The memory of her clear eyes smiling at him, the half-comic quiver of her lips when she said: "Good-bye, bless you!" blurred his vision of Sussex all the way home. And who shall say that she had not so intended?	Она показала ему дом так, чтобы у него создалось впечатление, будто она считается с удобствами других. Даже ее мимолетные разговоры с отдыхающими носили этот характер, Уходя, Джон чувствовал, как у него покалывает ладонь, и думал: "Ей нравится представляться легкомысленной, но в душе..." Всю дорогу домой он видел Сэссекс как в тумане, вспоминая, как улыбались ему ее ясные глаза, как смешно дрогнули ее губы, когда она сказала: "До свидания, мой хороший!" Как знать, может быть, она того и добивалась?
Holly had come to meet him with a hired car.	Холли выехала встретить его в наемном автомобиле.
"I'm sorry, Jon, Val's got the car. He won't be able to drive you up and down to-morrow as he said he would. He's had to go up to- day. And if he can get through his business in town, he'll go on to Newmarket on Wednesday. Something rather beastly's happened. His name's been forged on a cheque for a hundred pounds by an old college friend to whom he'd been particularly decent."	- Очень обидно, Джон, Вэл забрал машину. Он завтра не сможет отвезти тебя в город и привезти, как обещал. Пришлось поехать сегодня. А если он кончит свои дела в Лондоне, то в среду прямо проедет в Ньюмаркет. Случилась очень неприятная вещь. Старый товарищ по университету подделал его подпись на стофунтовом чеке, а Вэл ему оказал не одну услугу.
"Very adequate reasons," said Jon. "What's Val going to do?"	- Причина уважительная, - сказал Джон. - Что же он думает предпринять?
"He doesn't know yet; but this is the third time he's played a dirty trick on Val."	- Еще сам не знает, но он уже третий раз делает Вэлу гадость.
"Is it quite certain?"	- А вы вполне уверены?
"The Bank described him unmistakably. He seems to think Val will stand anything; but it can't be allowed to go on."	- В банке описали его наружность - точь-в-точь сходится, Он, очевидно, думает, что Вал все стерпит. Но дальше так невозможно.
"I should say not."	- Я думаю!
"Yes, dear boy; but what would you do? Prosecute an old College friend? Val has a queer feeling that it's only a sort of accident that he himself has kept straight."	- Да, мой милый, но что делать? Подать в суд на старого товарища? У Вэла странное чувство, что он сам только случайно не свихнулся.
Jon stared. WAS it an accident that one kept straight?	Джон опешил. Если человек не свихнулся - это случайность?
"Was this fellow in the war?" he asked.	- Был этот тип на войне? - спросил он.
"I doubt it. He seems to be an absolute rotter. I saw his face once--bone slack and bone selfish."	- Вряд ли. По всему видно, человек он никудышный. Я как-то видела его - вконец развинченный, самодовольный.
"Beastly for Val!" said Jon.	- Серьезная неприятность для Вэла, - сказал Джон.
"He's going to consult his uncle, Fleur's father. By the way, have you seen Fleur lately?"	- Он хочет посоветоваться со своим дядей, отцом Флер. Кстати, ты за последнее время видел Флер?
"Yes. I saw her to-day. She brought me as far as Dorking, and showed me her house there."	- Да. Сегодня видел. Она довезла меня до Доркинга и показала мне свой дом.
The look on Holly's face, the reflective shadow between her eyes, were not lost on him.	От взгляда его не ускользнуло выражение лица Холли: тень раздумья, легшая между бровями.
"Is there any objection to my seeing her?" he said, abruptly.	- Мне что, нельзя с ней видеться? - сказал он резко.
"Only you can know that, dear boy."	- Только тебе об этом судить, милый.
Jon did not answer, but the moment he saw Anne he told her. She showed him nothing by face or voice, just asked how Fleur was and how he liked the house. That night, after she seemed asleep, he lay awake, gnawed by uncertainty. WAS it an accident that one kept straight--was it?	Джон не ответил, но как только увидел Энн, рассказал ей. Ни лицо ее, ни голос не дрогнули, она спросила только, как поживает Флер и как ему понравился дом. В эту ночь, когда она, казалось, уснула, он лежал без сна, снедаемый сомнениями. Так если человек не свихнулся - это случайность, да?

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты