SWAN SONG/Лебединая песня (часть вторая)

CHAPTER X THAT THING AND THIS THING/X. НЕПРИЯТНОСТИ

English	Русский
On the following Monday at breakfast Val said to Holly:	На следующий день, в понедельник, за завтраком Вэл сказал Холли:
Listen to this!	Вот послушай-ка!
"DEAR DARTIE,--	"Дорогой Дарти,
"I think I can do you a good turn. I have some information that concerns your 'Sleeping Dove' colt and your stable generally, worth a great deal more than the fifty pounds which I hope you may feel inclined to pay for it. Are you coming up to town this week-end? If so, can I see you at the Brummell? Or I could come to Green Street if you prefer it. It's really rather vital.	Я, кажется, могу оказать тебе услугу. У меня имеются кой-какие сведения относительно твоего жеребенка от Голубки и вообще о твоей конюшне, и стоят они гораздо больше, чем те пятьдесят фунтов, которые ты, я надеюсь, согласишься мне за них заплатить. Думаешь ли ты приехать в город на этой неделе? Если да, нельзя ли нам встретиться у Брюмеля? Или, если хочешь, я могу прийти на Грин-стрит. Дело важное.
"Sincerely yours,	Искренне тебе преданный
"AUBREY STAINFORD."	Обри Стэйнфорд".
"That fellow again!"	- Опять этот человек!
"Pay no attention, Val."	- Не обращай внимания, Вэл!
"I don't know," said Val, glumly. "Some gang or other are taking altogether too much interest in the colt. Greenwater's very uneasy. I'd better get to the bottom of it, if I can."	- Ну, не знаю, - мрачно протянул Вэл. - Какая-то шайка что-то слишком заинтересовалась этим жеребенком. Гринуотер волнуется. Я уж лучше постараюсь выяснить, в чем тут дело.
"Consult your uncle, then, first. He's still at your mother's."	- Так посоветуйся сначала с дядей. Он еще не уехал от твоей мамы.
Val made a wry face.	Вэл скорчил гримасу.
"Yes," said Holly, "but he'll know what you can do and what you can't. You really mustn't deal single-handed with people like that."	- Да, - сказала Холли, - но от него ты узнаешь, что можно делать и чего нельзя. Против таких людей не стоит действовать в одиночку.
"All right, then. There's hanky-panky in the wind, I'm sure. Somebody knew all about the colt at Ascot."	- Ну ладно. Пари держу, что тут дело нечисто. Кто-то еще в Аскоте знал о Рондавеле.
He took the morning train and arrived at his mother's at lunch time. She and Annette were lunching-out, but Soames, who was lunching-in, crossed a cold hand with his nephew's.	Он поехал в Лондон утренним поездом и к завтраку был уже у матери. Она и Аннет завтракали в гостях, но Сомс был дома и не слишком радушно пожал ему руку.
"Have you still got that young man and his wife staying with you?"	- Этот молодой человек с женой все еще у вас?
"Yes," said Val.	- Да, - сказал Вэл.
"Isn't he ever going to do anything?"	- Что он, никогда не соберется чем-нибудь заняться?
On being told that Jon was about to do something, Soames grunted.	Узнав, что Джон как раз собирается заняться делом, он проворчал:
"Farm--in England? What's he want to do that for? He'll only throw his money away. Much better go back to America, or some other new country. Why doesn't he try South Africa? His half- brother died out there."	- Сельское хозяйство? В Англии? Это еще зачем ему понадобилось? Только швырять деньги на ветер. Лучше ехал бы обратно в Америку или еще в какую новую страну. Почему бы ему не попробовать Южной Африки? Там его сводный брат умер.
"He won't leave England again, Uncle Soames--seems to have developed quite a feeling for the old country."	- Он больше не уедет из Англии, дядя Сомс, - по-видимому, проникся нежной любовью к родине.
Soames masticated.	Сомс пожевал молча.
"Amateurs," he said, "all the young Forsytes. How much has he got a year?"	- Дилетанты все эти молодые Форсайты, - сказал он. - Сколько у него годовых?
"The same as Holly and her half-sister--only about two thousand, so long as his mother's alive."	- Столько же, сколько у Холли и ее сводной сестры, - около двух тысяч, пока жива его мать.
Soames looked into his wineglass and took from it an infinitesimal piece of cork. His mother! She was in Paris again, he was told. SHE must have three thousand a year, now, at least. He remembered when she had nothing but a beggarly fifty pounds a year, and that fifty pounds too much, putting the thought of independence into her head. In Paris again! The Bois de Boulogne, that Green Niobe--all drinking water, he remembered it still, and the scene between them, there. . . .	Сомс заглянул в рюмку и извлек из нее микроскопический кусочек пробки. Его мать! Он слышал, что она опять в Париже. Она-то имеет теперь по меньшей мере три тысячи годовых. Он помнил время, когда у нее не было ничего, кроме несчастных пятидесяти фунтов в год, но оказалось, что и этого было слишком много, - не они ли навели ее на мысль о самостоятельности? Опять в Париже! Булонский лес, зеленая Ниобея, исходящая слезами, - он хорошо ее помнил, - и сцена, которая произошла тогда между ними...
"What have YOU come up for?" he said to Val.	- А ты зачем приехал в город?
"This, Uncle Soames."	- Вот, дядя Сомс.
Soames fixed on his nose the glasses he had just begun to need for reading purposes, read the letter, and returned it to his nephew.	Сомс укрепил на носу очки, которые совсем недавно начал надевать для чтения, прочел письмо и вернул его племяннику.
"I've known impudence in my time, but this chap--!"	- Видал я в свое время нахалов, но этот тип?
"What do you recommend me to do?"	- Как вы мне советуете поступить?
"Pitch it into the waste-paper basket."	- Брось письмо в корзину, забудь о нем.
Val shook his head.	Вэл покачал головой.
"Stainford dropped in on me one day at Wansdon. I told him nothing; but you remember we couldn't get more than fours at Ascot, and it was Rondavel's first outing. And now the colt's sick just before Goodwood; there's a screw loose somewhere."	- Стэйнфорд как-то заезжал ко мне в Уонсдон. Я ничего ему не сказал; но вы помните, что в Аскоте мы смогли получить только вчетверо, а ведь это был первый дебют Рондавеля. А теперь, перед самым Гудвудом, жеребенок заболел; что-то тут кроется.
"What do you think of doing, then?"	- Так что же ты намерен делать?
"I thought I'd see him, and that perhaps you'd like to be present, to keep me from making a fool of myself."	- Я думал повидаться с ним, и может быть, вы бы не отказались присутствовать при нашем разговоре, чтобы не дать мне свалять дурака.
"There's something in that," said Soames. "This fellow's the coolest ruffian I ever came across."	- Это, пожалуй, не глупо. Такого беззастенчивого мерзавца, как этот, мне еще не приходилось встречать.
"He's pedigree stock, Uncle Soames. Blood will tell."	- Чистокровный аристократ, дядя Сомс, порода сказывается.
"H'm!" muttered Soames. "Well, have him here, if you must see him, but clear the room first and tell Smither to put away the umbrellas."	- Гм, - буркнул Сомс. - Ну что же, пригласи его сюда, если уж непременно хочешь с ним говорить, но сначала вынеси из комнаты все ценное и скажи Смизер, пусть уберет зонты.
Having seen Fleur and his grandson off to the sea that morning, he felt flat, especially as, since her departure, he had gathered from the map of Sussex that she would be quite near to Wansdon and the young man who was always now at the back of his thoughts. The notion of a return match with "this ruffian" Stainford, was, therefore, in the nature of a distraction. And, as soon as the messenger was gone, he took a chair whence he could see the street. On second thoughts he had not spoken about the umbrellas--it was not quite dignified; but he had counted them. The day was warm and rainy, and, through the open window of that ground-floor dining- room, the air of Green Street came in, wetted and a little charged with the scent of servants' dinners.	В то утро он проводил Флер и внука на взморье и скучал, особенно после того, как, проводив их, посмотрел карту Сэссекса и обнаружил, что Флер будет жить в двух шагах от Уонсдона и от этого молодого человека, который теперь не выходил у него из головы, о чем бы он ни думал. Возможность взять реванш с "этого мерзавца" Стэйнфорда сулила какое-то развлечение. Как только посланный ушел, он пододвинул стул к окну, откуда видна была улица. Про зонты он так и не сказал ничего - решил, что это будет недостойно, - но сосчитал их. День был теплый, шел дождь, и в открытое окно столовой с Грин-стрит струился влажный воздух, чуть отдающий запахами кухни.
"Here he is," he said, suddenly, "languid beggar!"	- Идет, - сказал он вдруг. - Экая томная фигура!
Val crossed from the sideboard and stood behind his Uncle's chair. Soames moved uneasily. This fellow and his nephew had been at College together, and had--goodness knew what other vices in common.	Вэл пересек комнату и стал за его стулом. Сомс заерзал на своем месте. Этот тип и его племянник вместе учились - кто их знает, может быть, у них есть и еще какие-нибудь общие пороки.
"By Jove!" he heard Val mutter: "He does look ill."	- Ого, - сказал Вэл вполголоса, - вид у него и правда больной.
The "languid beggar" wore the same dark suit and hat, and the same slow elegance that Soames had first noted on him; a raised eyebrow and the half-lidded eyes despised as ever the bitter crow's-footed exhaustion on his face. And that indefinable look of a damned soul, lost to all but its contempt for emotion, awakened within Soames, just as it had before, the queerest little quirk of sympathy.	На "томной фигуре" был тот же темный костюм и шляпа, в которых Сомс видел его в первый раз; та же небрежная элегантность; поднятая бровь и полузакрытые глаза по-прежнему излучали презрение на горькие складки в углах рта. И ни с чем не сравнимое выражение обреченного, которому только и осталось, что презирать всякое чувство, как и в тот раз, пробудили в Сомсе крошечную искру жалости.
"He'd better have a drink," he said.	- Надо предложить ему выпить, - сказал он.
Val moved back to the sideboard.	Вэл двинулся к буфету.
They heard the bell, voices in the hall; then Smither appeared, red, breathless, deprecatory.	Раздался звонок, голоса в передней; потом появилась Смизер, красная, запыхавшаяся, с виноватым лицом.
"Will you see that gentleman, sir, who took the you know what, sir?"	- Вы примете этого джентльмена, сэр, который унес сами знаете что, сэр?
"Show him in, Smither."	- Проведите его сюда, Смизер.
Val turned towards the door. Soames remained seated.	Вэл повернул к двери. Сомс остался сидеть.
The "languid beggar" entered, nodded to Val, and raised his eyebrows at Soames, who said:	"Томная фигура" появилась в дверях, кивнула Вэлу и подняла брови в сторону Сомса. Тот сказал:
"How d'you do, Mr. Stainford?"	- Здравствуйте, мистер Стэйнфорд.
"Mr. Forsyte, I think?"	- Мистер Форсайт, если не ошибаюсь?
"Whisky or brandy, Stainford?"	- Коньяку или виски, Стэйнфорд?
"Brandy, thanks."	- Спасибо, коньяку.
"Smoke, won't you? You wanted to see me. My uncle here is my solicitor."	- Давай покурим. Ты хотел меня видеть. Мистер Форсайт - мой дядя и мой поверенный.
Soames saw Stainford smile. It was as if he had said: "Really! How wonderful these people are!" He lighted the proffered cigar, and there was silence.	Сомс заметил, как Стэйнфорд улыбнулся, словно говоря: "Да ну? Вот удивительные люди!" Он закурил предложенную сигару, и воцарилось молчание.
"Well?" said Val, at last.	- Ну? - не выдержал Вэл.
"I'm sorry your 'Sleeping Dove' colt's gone amiss, Dartie."	- Очень сожалею, Дарти, что твой жеребенок от Голубки расклеился.
"How did you know that?"	- А откуда это тебе известно?
"Exactly! But before I tell you, d'you mind giving me fifty pounds and your word that my name's not mentioned."	- Вот именно. Но прежде чем я тебе это сообщу, будь добр дать мне пятьдесят фунтов и обещание, что мое имя не будет упомянуто.
Soames and his nephew stared in silence. At last Val said:	Сомс и Вэл остолбенели. Наконец Вэл сказал:
"What guarantee have I that your information's worth fifty pounds, or even five?"	- А какая у меня гарантия, что твои сведения стоят пятьдесят фунтов или хотя бы пять?
"The fact that I knew your colt had gone amiss."	- О, что я знаю, что твой жеребенок болен.
However ignorant of the turf, Soames could see that the fellow had scored.	Как ни мало был Сомс знаком с миром скачек, он все же понял силу этого аргумента.
"You mean you know where the leakage is?"	- Ты хочешь сказать, что знаешь, где моя конюшня протекает?
Stainford nodded.	Стэйнфорд кивнул.
"We were College pals," said Val. "What would you expect me to do if I knew that about a stable of yours?"	- В университете мы были друзьями, - сказал Вэл. - Чего ты ожидал бы от меня, если бы я располагал такими же сведениями о твоей конюшне?
"My dear Dartie, there's no analogy. You're a man of means, I'm not."	- Дорогой Дарти, величины несоизмеримые. Ты богат, я - нет.
Trite expressions were knocking against Soames' palate. He swallowed them. What use in talking to a chap like this!	Избитые фразы вертелись на языке у Сомса. Он проглотил их. Что толку разговаривать с таким типом!
"Fifty pounds is a lot," said Val. "Is your information of real value?"	- Пятьдесят фунтов - большие деньги, - сказал Вэл. - Твои сведения действительно ценны?
"Yes--on my word of honour."	- Да, клянусь честью.
Soames sniffed audibly.	Сомс громко фыркнул.
"If I buy this leakage from you," said Val, "can you guarantee that it won't break out, in another direction?"	- Если я куплю у тебя эту течь, - продолжал Вэл, - можешь ты гарантировать, что она не обнаружится в Другом месте?
"Highly improbable that two pipes will leak in your stable."	- Мало вероятия, чтобы у тебя в конюшне оказались две трубы с течью.
"I find it hard to believe there's one."	- Мне и в одну не верится.
"Well, there is."	- Одна-то есть.
Soames saw his nephew move up to the table and begin counting over a roll of notes.	Сомс увидел, как его племянник подошел к столу и стал отсчитывать банковые билеты.
"Tell me what you know, first, and I'll give them to you if on the face of it your information's probable. I won't mention your name."	- Сначала скажи мне, что ты знаешь, и я заплачу тебе, если найду, что твои сведения правдоподобны. Имя твое упомянуто не будет.
Soames saw the languid eyebrows lift.	Сомс увидел, как томные брови поднялись.
"I'm not so distrustful as you, Dartie. Get rid of a boy called Sinnet--that's where your stable leaks."	- Я доверчивый человек, Дарти, не то что ты. Дай расчет конюху по фамилии Синнет - вот где твоя конюшня протекает.
"Sinnet?" said Val; "My best boy? What proof have you?"	- Синнет? - сказал Вэл. - Мой лучший конюх! Чем ты можешь доказать?
Stainford took out a dirty piece of writing paper and held it up. Val read aloud:	Стэйнфорд извлек грязный листок почтовой бумаги и протянул его Вэлу. Тот прочел вслух:
"'The grey colt's amiss all right--he'll be no good for Goodwood.' All right?" he repeated: "Does that mean he engineered it?"	- "Серый жеребенок болен, все в порядке - в Гудвуде ему не быть". Все в порядке? - повторил он. - Так, значит, он это подстроил?
Stainford shrugged his shoulders.	Стэйнфорд пожал плечами.
"Can I have this bit of paper?" said Val.	- Можешь ты мне дать эту записку? - спросил Вэл.
"If you'll promise not to show it to him."	- Если ты пообещаешь не показывать ему.
Val nodded and took the paper.	Вэл кивнул и взял записку.
"Do you know his writing?" asked Soames: "All this is very fishy."	- Ты знаешь его почерк? - спросил Сомс. - Очень это все подозрительно.
"Not yet," said Val, and to Soames' horror, put the notes into the outstretched hand. The little sigh the fellow gave was distinctly audible. Val said suddenly:	- Нет еще, - сказал Вэл и, к ужасу Сомса, положил в протянутую руку пачку банкнот. Сомс ясно расслышал легкий вздох облегчения. Вэл вдруг сказал:
"Did you get at him the day you came down to see me?"	- Ты с ним сговорился в тот день, когда заезжал ко мне?
Stainford smiled faintly, shrugged his shoulders again and turned to the door.	Стэйнфорд чуть заметно улыбнулся, еще раз пожал плечами и повернул к двери.
"Good-bye, Dartie," he said.	- До свидания, Дарти, - сказал он.
Soames' mouth fell open. The return match was over! The fellow had gone!	Сомс раскрыл рот. Так реванш окончен! Он ушел!
"Here!" he said. "Don't let him go like that. It's monstrous."	- Послушай, - сказал он. - Не выпускай же его! Это чудовищно!
"Dam' funny!" said Val suddenly, and began to laugh. "Oh! dam' funny!"	- Ой, до чего смешно, - сказал вдруг Вал и захохотал. - Ой, до чего смешно!
"Funny!" muttered Soames. "I don't know what the world's coming to."	- Смешно, - проворчал Сомс. - Куда идет мир, не понимаю.
"Never mind, Uncle Soames. He's taken fifty of the best of me, but it was worth it. Sinnet, my best boy!"	- Не горюйте, дядя Сомс. На пятьдесят фунтов он меня обчистил, но за такое не жаль и заплатить. Синнет, мой лучший конюх!
Soames continued to mutter:	Сомс все ворчал.
"To corrupt one of your men, and get you to pay him for it. It's the limit."	- Совратить твоего работника и тебя же заставить платить за это! Дальше идти некуда!
"That's what tickles me, Uncle Soames. Well, I'll go back to Wansdon now, and get rid of that young blackguard."	- В том-то и прелесть, дядя Сомс. Ну, поеду домой я выгоню этого мошенника.
"I shouldn't have any scruple, if I were you, in telling him exactly how you got the knowledge."	- Я бы, на твоем месте, не постеснялся сказать ему, откуда мне все известно.
"Well, I don't know. Stainford's on his beam ends. I'm not a moralist, but I think I'll keep my word to him."	- Ну, не знаю. Ведь Стэйнфорд еле на ногах держится. Я не моралист, но думается мне, что свое слово я сдержу.
For a moment Soames said nothing; then, with a sidelong glance at his nephew:	Сомс помолчал, потом искоса взглянул на племянника.
"Well, perhaps. But he ought to be locked up."	- Делай как знаешь. Но не мешало бы его засадить.
With those words he walked into the hall and counted the umbrellas. Their number was undiminished, and taking one of them, he went out. He felt in need of air. With the exception of that Elderson affair, he had encountered little flagrant dishonesty in his time, and that only in connection with the lower classes. One could forgive a poor devil of a tramp, or even a clerk or domestic servant. They had temptations, and no particular traditions to live up to. But what was coming to the world, if you couldn't rely on gentlemen in a simple matter like honesty! Every day one read cases, and for every one that came into Court one might be sure there were a dozen that didn't! And when you added all the hanky- panky in the City, all the dubious commissions, bribery of the police, sale of honours--though he believed that had been put a stop to--all the dicky-dealing over contracts, it was enough to make one's hair stand on end.	С этими словами он прошел в переднюю и пересчитал зонты. Все были целы, он взял один из них и вышел на улицу. Его тянуло на воздух. Если не считать истории с Элдерсоном, он сталкивался с явной бесчестностью не часто и только у представителей низших классов. Можно оправдать какого-нибудь бродягу, или даже клерка, или домашнюю прислугу. У них много соблазнов и никаких традиций. Но чего ждать от жизни, если даже на аристократа нельзя положиться в таком простом вопросе, как честность! Каждый день приходится читать о преступлениях, и можно с уверенностью сказать, что на одно дело, которое доходит до суда, десятки остаются нераскрытыми. А если прибавить все темные дела, что творятся в Сити, все сделки на комиссиях, подкуп полиции, торговлю титулами - с этим, впрочем, как будто покончено, - все мошенничества с подрядами... Прямо волосы дыбом встают!
They might sneer at the past, and no doubt there was more temptation in the present, but something simple and straightforward seemed to have perished out of life. By hook or by crook people had to get their ends, would no longer wait for their ends to come to them. Everybody was in such a hurry to make good, or rather bad! Get money at all costs-look at the quack remedies they sold and the books they published now-a-days, without caring for truth or decency or anything. And the advertisements! Good Lord!	Можно издеваться над прежним временем, и, конечно, наше время таит больше соблазнов, но что-то простое и честное ушло из жизни безвозвратно. Люди добиваются своего всеми правдами и неправдами, не желают больше ждать, когда удача сама придет к ним в руки. Все так спешат нажиться или прожиться! Деньги - во что бы то ни стало! Каких только не продают теперь шарлатанских средств, каких только книг не печатают, махнув рукой на правду и на приличия. А рекламы! Боже милостивый!
In the gloom of these reflections he had come to Westminster. He might as well call in at South Square and see if Fleur had telephoned her arrival at the sea!	Эти мрачные размышления завели его в Вестминстер. Можно, пожалуй, зайти на Саут-сквер узнать, сообщила ли Флер по телефону, как доехала.
In the hall eight hats of differing shape and colour lay on the coat-sarcophagus. What the deuce was going on? A sound of voices came from the dining-room, then the peculiar drone of somebody making a speech. Some meeting or other of Michael's, and the measles only just out of the house!	В холле на саркофаге лежало восемь шляп разных цветов и фасонов. Что тут еще творится? Из столовой доносился шум голосов, потом загудело кто-то произносил речь. У Майкла какое-то собрание, а в доме только что была корь!
"What's going on here?" he said to Coaker.	- Что у вас тут творится? - спросил он Кокера.
"Something to do with the slums, sir. I believe; they're converting of them, I heard Mr. Mont say."	- Кажется, что-то насчет трущоб, сэр; мистер Монт говорил, они собираются их обновлять.
"Don't put my hat with those," said Soames; "have you had any message from your mistress?"	- Положите мою шляпу отдельно, - сказал Сомс. - От миссис Монт было что-нибудь?
"Yes, sir. They had a good journey. The little dog was sick, I believe. He will have his own way."	- Она звонила, сэр. Доехали хорошо. Собаку, кажется, тошнило дорогой. Упрямый пес.
"Well," said Soames, "I'll go up and wait in the study."	- Ну, - сказал Сомс, - я пока посижу в кабинете.
On getting there, he noticed a water-colour drawing on the bureau: a tree with large dark green leaves and globular golden fruit, against a silvery sort of background--peculiar thing, amateurish, but somehow arresting. Underneath, he recognized his daughter's handwriting:	Войдя в кабинет, он заметил на письменном столе акварель: серебристый фон, дерево с большими темно-зелеными листьями и шаровидными золотыми плодами - сделано по-любительски, но что-то есть. В нижнем углу надпись рукой его дочери:
"The Golden Apple: F.M. 1926."	"Золотое яблоко. Ф. М. 1926".
Really he had no idea that she could use water-colour as well as that! She was a clever little thing! And he put the drawing up on end where he could see it better! Apple? Passion-fruit, he would have said, of an exaggerated size. Thoroughly uneatable--they had a glow like lanterns. Forbidden fruit! Eve might have given them to Adam. Was this thing symbolic? Did it fancifully reveal her thoughts? And in front of it he fell into sombre mood, which was broken by the opening of the door. Michael had entered.	Он и понятия не имел, что она так хорошо владеет акварелью! Вот умница! И он прислонил рисунок так, чтобы получше рассмотреть его. Яблоко? Что-то не похоже. Совершенно несъедобные плоды и сияют, точно фонари. Запретный плод! Такой Ева могла дать Адаму. Может быть, это символ? Воплощение ее тайных мыслей? И, глядя на рисунок, он погрузился в мрачное раздумье, из которого его вывел звук открывающейся двери. Вошел Майкл.
"Hallo, sir!"	- Здравствуйте, сэр!
"Hallo!" replied Soames: "What's this thing?"	- Здравствуйте, - ответил Сомс. - Это что за штука?,

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты