SWAN SONG/Лебединая песня (часть вторая)

CHAPTER VI FORMING A COMMITTEE/VI. ФОРМИРОВАНИЕ КОМИТЕТА

English	Русский
In the meantime Michael was not so unconscious as she thought, for when two people live together, and one of them is still in love, he senses change as a springbok will scent drought. Memories of that lunch, and of his visit to June, were still unpleasantly green. In his public life--that excellent anodyne for its private counterpart--he sought distraction, and made up his mind to go 'all out' for his Uncle Hilary's slum-conversion scheme. Having amassed the needed literature, he began considering to whom he should go first, well aware that public bodies are centrifugal. Round what fine figure of a public man should he form his committee? Sir Timothy Fanfield and the Marquess of Shropshire would come in usefully enough later, but, though well known for their hobbies, they 'cut no ice' with the general public. A certain magnetism was needed. There was none in any banker he could think of, less in any lawyer or cleric, and no reforming soldier could be otherwise than discredited, until he had carried his reforms, by which time he would be dead. He would have liked an admiral, but they were all out of reach. Retired Prime Ministers were in too lively request, besides being tarred with the brush of Party; and literary idols would be too old, too busy with themselves, too lazy, or too erratic. There remained doctors, business men, governor generals, dukes, and newspaper proprietors. It was at this point that he consulted his father.	Майкл между тем был не так ослеплен, как она думала, потому что, когда двое живут вместе и один из них еще влюблен, он чутьем улавливает всякую перемену, как газель чует засуху. Еще были неприятно свежи воспоминания об этом завтраке и о визите к Джун. Он старался найти утешение в общественной жизни - великом болеутоляющем средстве от жизни личной - и решил не жалеть сил для осуществления планов дяди Хилери по перестройке трущоб. Подобрав необходимую литературу и сознавая, что общественные группы действуют по принципу центрифуги, он стал обдумывать, с кого начать свой поход. Какую фигуру видного общественного деятеля поставить ему в центре комитета? Сэр Тимоти Фэнфилд и маркиз Шропшир очень пригодятся в свое время, но, хотя они достаточно известны своими причудами, не им пробить дорогу к широкой публике. Необходима известная доля магнетизма. Им не обладал ни один из банкиров, которых он мог припомнить, уж конечно ни один юрист или представитель духовенства, а всякому военному, который пустился бы в реформы, было обеспечено презрение общества до тех пор, пока его реформы не претворятся в жизнь, то есть фактически до самой смерти. Хорошо бы адмирала, но до них не добраться. На отставных премьер-министров слишком большой спрос, к тому же им идет во вред принадлежность к той или иной партии; а литературные кумиры либо слишком стары, либо слишком заняты собой, либо ленивы, либо очень уж неустойчивы в своих взглядах. Остаются врачи, дельцы, генерал-губернаторы, герцоги и владельцы газет. Вот тут-то Майкл решил обратиться за советом к своему отцу.
Sir Lawrence, who had also been coming to South Square almost daily during Kit's illness, focussed the problem with his eyeglass, and said nothing for quite two minutes.	Сэр Лоренс, который во время болезни Кита тоже почти каждый день заходил на Саут-сквер, вставил в глаз монокль и добрых две минуты молчал.
"What do you mean by magnetism, Michael? The rays of a setting or of a rising sun?"	- Что ты понимаешь под магнетизмом, Майкл? Лучи заходящего или восходящего солнца?
"Both, if possible, Dad."	- По возможности и то и другое, папа.
"Difficult," said his progenitor, "difficult. One thing's certain-- you can't afford cleverness."	- Трудно, - сказал сэр Лоренс, - трудно. Верно одно - умный человек для вас слишком большая роскошь.
"How?"	- То есть как?
"The public have suffered from it too much. Besides, we don't really like it in this country, Michael. Character, my dear, character!"	Слишком тяжко пришлось публике от умных людей, а в Англии, Майкл, ум не так уж и ценят. Характер, мой милый, характер!
Michael groaned.	Майкл застонал.
"Yes, I know," said Sir Lawrence, "awfully out of date with you young folk." Then, raising his loose eyebrow abruptly so that his eyeglass fell on to the problem, he added: "Eureka! Wilfred Bentworth! The very man--last of the squires--reforming the slums. It's what you'd call a stunt."	- Знаю, знаю, - сказал сэр Лоренс, - вы, молодежь, считаете, что это понятие устарелое. - И вдруг он так вздернул свободную бровь, что монокль упал на стол. - Эврика! Уилфрид Бентуорт! Как раз подходит - "последний из помещиков возглавляет трущобную реформу" - вот это здорово, как теперь говорят.
"Old Bentworth?" repeated Michael, dubiously.	- Старик Бентуорт? - нерешительно повторил Майкл.
"He's only my age--sixty-eight, and got nothing to do with politics."	- Он не старше меня - шестьдесят восемь, и не имеет никакого касательства к политике.
"But isn't he stupid?"	- Но ведь он глуп?
"There speaks your modern! Rather broad in the beam, and looking a little like a butler with a moustache, but--stupid? No. Refused a peerage three times. Think of the effect of that on the public!"	- Ну, заговорило молодое поколение! Грубоват и смахивает на лакея с усами, но глуп - нет. Три раза отказывался от звания пэра. Подумай, какое впечатление это произведет на публику!
"Wilfred Bentworth? I should never have thought of him--always looked on him as the professional honest man," murmured Michael.	- Унлфрнд Еентуорт? Никогда бы я не вспомнил о всегда думал, что он честный человек и больше никто - удивлялся Майкл.
"But he IS honest!"	- Но он и правда честный!
"Yes, but when he speaks, he always alludes to it."	- Да, но он всегда сам об этом говорит.
"That's true," said Sir Lawerence, "but one must have a defect. He's got twenty thousand acres, and knows all about fatting stock. He's on a railway board; he's the figurehead of his county's cricket, and chairman of a big hospital. Everybody knows him. He has Royalty to shoot; goes back to Saxon times; and is the nearest thing to John Bull left. In any other country he'd frighten the life out of any scheme, but in England--well, if you can get him, Michael, your job's half done."	- Это верно, - сказал сэр Лоренс, - но нельзя же совсем без недостатков. У него двадцать тысяч акров, он увлекается вопросом откорма скота. Состоит членом правления железной дороги, почетный председатель крикетного клуба в своем графстве, попечитель крупной больницы. Его все знают. Члены королевского дома приезжают к нему охотиться, родословную ведет еще от саксов и больше чем кто бы то ни было в наше время приближается к типу Джона Буля. Во всякой другой стране его участие погубило бы любой проект, но в Англия... Да, если тебе удастся его залучить, дело твое наполовину сделано.
Michael looked quizzically at his parent. Did Bart quite understand the England of to-day? His mind roved hurriedly over the fields of public life. By George! He did!	Майкл с веселой усмешкой взглянул на своего родителя. Вполне ли Барг понимает современную Англию? Он наспех окинул мысленным взором разные области общественной жизни. А ведь - честное слово - понимает!
"How shall I approach him, Dad? Will you come on the committee yourself? You know him; and we could go together."	- Как к нему подъехать, папа? А сами вы не хотели бы войти в комитет? Вы с ним знакомы, мы могли бы отправиться вместе.
"If you'd really like to have me," said Sir Lawrence, almost wistfully, "I will. It's time I did some work again."	- Если тебе правда этого хочется, - в тоне сэра Лоренса прозвучала грустная нотка, - я согласен. Пора мне опять заняться делом.
"Splendid! I think I see your point about Bentworth. Beyond suspicion--has too much already to have anything to gain, and isn't clever enough to take in anyone if he wanted to."	- Чудесно! Я начинаю понимать ваше мнение о Бентуорте. Вне всяких подозрений: богат настолько, что выиграть ему на этом деле нечего, и недостаточно умен, чтобы обмануть кого-нибудь, если б и захотел.
Sir Lawrence nodded.	Сэр Лоренс кивнул.
"Add his appearance; that counts tremendously in a people that have given up the land as a bad job. We still love to think of beef. It accounts for a good many of our modern leaderships. A people that's got away from its base, and is drifting after it knows not what, wants beam, beef, beer--or at least port--in its leaders. There's something pathetic about that, Michael. What's to-day--Thursday? This'll be Bentworth's board day. Shall we strike while the iron's hot? We'll very likely catch him at Burton's."	- Еще прибавь его внешность; это колоссально много значит в глазах народа, который махнул рукой на сельское хозяйство. Нам все еще мила мысль о говядине. Этим объясняется немало случаев подбора наших вождей за последнее время. Народ, который оторвался от корня и плывет по течению, сам не зная куда, ищет в своих вождях грубости, говядины, грога или хотя бы портвейна. В этом есть что-то умилительное, Майкл. Что у нас сегодня - четверг? Помнится, в этот день у Бентуорта заседание правления. Что ж, будем ковать железо, пока горячо? Мы почти наверно поймаем его в клубе.
"Good!" said Michael, and they set forth.	- Отлично! - сказал Майкл, и они отправились.
"This club," murmured Sir Lawrence, as they were going up the steps of Burton's Club, "is confined to travellers, and I don't suppose Bentworth's ever travelled a yard. That shows how respected he is. No, I'm wronging him. I remember he commanded his yeomanry in the Boer War. 'The Squire' in the Club, Smileman?"	- Этот клуб, собственно, объединяет путешественников, - говорил сэр Лоренс, поднимаясь по ступеням "Бэртон-Клуба", - а Бентуорт, кажется, на милю не отъезжал от Англии. Видишь, в каком он почете. Впрочем, я несправедлив. Сейчас вспомнил - он в бурскую войну командовал отрядом кавалерии. Что, "помещик" в клубе, Смайлмен?
"Yes, Sir Lawrence; just come in."	- Да, сэр Лоренс, только что пришел.
The "last of the squires" was, indeed, in front of the tape. His rosy face, with clipped white moustache, and hard, little, white whiskers, was held as if the news had come to him, not he to the news. Banks might inflate and Governments fall, wars break out and strikes collapse, but there would be no bending of that considerable waist, no flickering in the steady blue stare from under eyebrows a little raised at their outer ends. Rather bald, and clipped in what hair was left, never did man look more perfectly shaved; and the moustache ending exactly where the lips ended, gave an extreme firmness to the general good humour of an open-air face.	"Последний из помещиков" действительно оказался у телеграфной ленты. Его румяное лицо с подстриженными белыми усами и жесткими белыми бачками словно говорило, что не он пришел за новостями, а они явились к нему. Казалось, пусть обесценивается валюта и падают правительства, пусть вспыхивают войны и проваливаются стачки, но не согнется плотная фигура, не дрогнут спокойные голубые глаза под приподнятыми у наружных концов бровями. Большая лысина, коротко подстриженные остатки волос, выбрит как никто; а усы, доходящие как раз до углов губ, придавали необычайную твердость добродушному выражению обветренной физиономии.
Looking from him to his own father--thin, quick, twisting, dark, as full of whims as a bog is of snipe--Michael was impressed. A whim, to Wilfred Bentworth, would be strange fowl indeed! 'However he's managed to keep out of politics,' thought Michael, 'I can't conceive.'	Переводя взгляд с него на своего отца - тонкого, быстрого, верткого, смуглого, полного причуд, как болото бекасов. - Майкл смутился. Да, Уилфриду Бентуорту вряд ли свойственны причуды! "И как ему удалось не впутаться в политику - ума не приложу!" - думал Майкл.
"'Squire'--my son--a sucking statesman. We've come to ask you to lead a forlorn hope. Don't smile! You're 'for it,' as they say in this Bonzoid age. We propose to shelter ourselves behind you in the breach."	- Бентуорт, это - мой сын, государственный деятель в пеленках. Мы пришли просить вас возглавить безнадежное предприятие. Не улыбайтесь! Вам не отвертеться, как говорят в наш просвещенный век. Мы намерены прикрыть вами прорыв.
"Eh! What? Sit down! What's all this?"	- А? Что? Садитесь. Вы о чем?
"It's a matter of the slums, 'if you know what I mean,' as the lady said. But go ahead, Michael!"	- Дело идет о трущобах; "не поймите превратно", как сказала дама. Начинай, Майкл.
Michael went ahead. Having developed his uncle's thesis and cited certain figures, he embroidered them with as much picturesque detail as he could remember, feeling rather like a fly attacking the flanks of an ox and watching his tail.	Майкл начал. Он развил тезисы Хилери, привел ряд цифр, разукрасил их всеми живописными подробностями, какие смог припомнить, и все время чувствовал себя мухой, которая нападает на быка и с интересом следит за его хвостом.
"When you drive a nail into the walls, sir," he ended, "things come out."	- И когда в стенку вбивают гвоздь, сэр, - закончил он, - оттуда так и ползет.
"Good God!" said the squire suddenly. "Good God!"	- Боже милостивый, - сказал вдруг "помещик", - боже милостивый!
"One doubts the good, there," put in Sir Lawrence.	- Насчет "милости" приходится усомниться, - ввернул сэр Лоренс.
The squire stared.	"Помещик" уставился на него.
"Irreverent beggar," he said. "I don't know Charwell; they say he's cracked."	- Богохульник вы эдакий, - сказал он. - Я незнаком с Черрелом; говорят, он выжил из ума.
"Hardly that," murmured Sir Lawrence; "merely unusual, like most members of really old families."	- Нет, я не сказал бы, - мягко возразил сэр Лоренс, - он просто оригинален, как почт все представители древних фамилий.
The early English specimen in the chair before him twinkled.	Образчик старой Англии, сидевший напротив него, подмигнул.
"The Charwells, you know," went on Sir Lawrence, "were hoary when that rascally lawyer, the first Mont, founded us under James the First."	- Вы ведь знаете, - продолжал сэр Лоренс, - род Черрелов был уже стар, когда этот, пройдоха-адвокат, первый Монт, положил нам начало при Иакове Первом.
"Oh!" said the squire. "Are you one of HIS precious creations? I didn't know."	- О, - сказал "помещик", - так это ему вы обязаны жизнью? Не знал.
"You're not familiar with the slums, sir?" said Michael, feeling that they must not wander in the mazes of descent.	- Вы никогда не занимались трущобами, сэр? - спросил Майкл, чувствуя, что нельзя их пускать в странствия по лабиринтам родословных.
"What! No. Ought to be, I suppose. Poor devils!"	- Что? Нет. Надо бы, наверно. Бедняги!
"It's not so much," said Michael, cunningly, "the humanitarian side, as the deterioration of stock, which is so serious."	- Тут важна не столько гуманитарная сторона, - нашелся Майкл, сколько ухудшение породы.
"M'm?" said the squire. "Do you know anything about stock- breeding?"	- М-м, - сказал "помещик", - а вы что-нибудь понимаете в улучшении породы?
Michael shook his head.	Майкл покачал головой.
"Well, you can take it from me that it's nearly all heredity. You could fat a slum population, but you can't change their character!"	- Ну, так поверьте мне, тут почти все дело в наследственности. Население трущоб можно откормить, но переделать его характер невозможно.
"I don't think there's anything very wrong with their character," said Michael. "The children are predominantly fair, which means, I suppose, that they've still got the Anglo-Saxon qualities."	- Не думаю, что у них такой уж плохой характер, - сказал Майкл, - детишки почти все светловолосые, а это, по всей вероятности, значит, что в них сохранились англосаксонские черты.
He saw his father cock an eye. "Quite the diplomat!" he seemed saying.	Он заметил, как его отец подмигнул. "Ай да дипломат!" - казалось, говорил он.
"Whom have you got in mind for this committee?" asked the squire, abruptly.	- Кого вы имеете в виду для комитета? - неожиданно спросил "помещик".
"My father," said Michael; "and we'd thought of the Marquess of Shropshire--"	- Моего отца, - сказал Майкл. - Думали еще о маркизе Шропшир.
"Very long in the tooth."	- Да из него песок сыплется!
"But very spry," said Sir Lawrence. "Still game to electrify the world."	- Но он еще молодцом, - сказал сэр Лоренс. - У него хватит резвости электрифицировать весь мир.
"Who else?"	- Еще кто?
"Sir Timothy Fanfield--"	- Сэр Тимоти Фэнфилд...
"That fire-eating old buffer! Yes?"	- Ох и бесцеремонный старикашка! Да?
"Sir Thomas Morsell--"	- Сэр Томас Морсел...
"M'm!"	- Гм!
Michael hurried on:	Майкл поспешил добавить:
"Or any other medical man you thought better of, sir."	- Или какой-нибудь другой представитель медицинского мира, о ком вы лучшего мнения, сэр.
"There are none. Are you sure about the bugs?"	- Нет таких. Вы это уверены - насчет клопов?
"Absolutely!"	- Безусловно!
"Well, I should have to see Charwell. I'm told he can gammon the hind-leg off a donkey."	- Что ж, надо мне повидать Черрела. Он, говорят, способен даже осла убедить расстаться с задней ногой.
"Hilary's a good fellow," put in Sir Lawrence; "a really good fellow, 'squire.'"	- Хилери хороший человек, - вставил сэр Лоренс, - правда, хороший.
"Well, Mont, if I take to him, I'll come in. I don't like vermin."	- Итак, Монт, если он придется мне по вкусу, я согласен. Не люблю паразитов.
"A great national movement, sir," began Michael, "and nobody--"	- Серьезное национальное начинание, сэр, - начал Майкл, - и никто...
The squire shook his head.	"Помещик" покачал головой.
"Don't make any mistake," he said. "May get a few pounds, perhaps-- get rid of a few bugs; but national movements--no such things in this country." . . .	- Не заблуждайтесь, - сказал он. - Может, соберете несколько фунтов, может, отделаетесь от нескольких клопов; но национальные начинания этого у нас не существует...
"Stout fellow," said Sir Lawrence when they were going down the steps again; "never been enthusiastic in his life. He'll make a splendid chairman. I think we've got him, Michael. You played your bugs well. We'd better try the Marquess next. Even a duke will serve under Bentworth, they know he's of older family than themselves, and there's something about him."	- Крепкий старик, - сказал сэр Лоренс, спускаясь по ступеням клуба. Ни разу в жизни не выказал энтузиазма, Из него выйдет превосходный председатель. По-моему, ты убедил его, Майкл. Ты хорошо сыграл на клопах. Теперь можно поговорить с маркизом, К Бентуорту и герцог пошел бы на службу. Они знают, что он более древнего рода, чем они сами, и что-то в нем есть еще.
"Yes, what is it?"	- Да, но что?
"Well, he isn't thinking about himself; he never gets into the air; and he doesn't give a damn for anyone or anything."	- Как тебе сказать, он не думает о себе; неизменно спокоен, и ему в высшей степени наплевать на все и на всех.
"There must be something more than that," said Michael.	- Не может быть, что только в этом дело.
"Well, there is. The fact is, he thinks as England really thinks, and not as it thinks it thinks."	- Ну, скажу еще. Дело в том, что он мыслит, как мыслит Англия, а не так, как ей мыслится, что она мыслит.
"By Jove!" said Michael. "'Some' diagnosis! Shall we dine, sir?"	- Ого! - сказал Майкл. - Ну и диагноз! Пообедаем, сэр?
"Yes, let's go to the Parthenaeum! When they made me a member there, I used to think I should never go in, but d'you know, I use it quite a lot. It's more like the East than anything else in London. A Yogi could ask for nothing better. I go in and I sit in a trance until it's time for me to come out again. There isn't a sound; nobody comes near me. There's no vulgar material comfort. The prevailing colour is that of the Ganges. And there's more inaccessible wisdom in the place than you could find anywhere else in the West. We'll have the club dinner. It's calculated to moderate all transports. Lunch, of course, you can't get if you've a friend with you. One must draw the line somewhere at hospitality."	- Да, зайдем в "Партенеум". Когда меня принимали в члены, я думал, что и заходить сюда не буду, а вот, знаешь ли, провожу тут довольно много времени. Во всем Лондоне не найти места, которое больше напоминало бы Восток. Йог не нашел бы к чему придраться. Я прихожу сюда и сижу в трансе, пока не наступит время уходить. Ни звука, никто не подойдет. Нет низменного, материального комфорта. Преобладающий цвет - цвет Ганга. И непостижимой мудрости здесь больше, чем где бы то ни было на Западе. Не будем заказывать ничего экстренного. Клубный обед готовится с расчетом умерить всякие восторги. Завтрак получить нельзя, если член клуба приводит гостя. Где-то ведь нужно положить предел гостеприимству.
"Now," he resumed, when they had finished moderating their transports, "let's go and see the Marquess! I haven't set eyes on the old boy since that Marjorie Ferrar affair. We'll hope he hasn't got gout." . . .	- Теперь, - начал он снова, когда они умерили свои восторги, - можно пойти к маркизу. Я не встречался с ним после этой истории с Марджори Феррар. Будем надеяться, что у него нет подагры...
In Curzon Street, they found that the Marquess had finished dinner and gone back to his study.	На Керзон-стрит им сказали, что маркиз пообедал и прошел в кабинет.
"Don't wake him if he's asleep," said Sir Lawrence.	- Если он уснул, не будите, - сказал сэр Лоренс.
"The Marquess is never asleep, Sir Lawrence."	- Его светлость никогда не спит, сэр Лоренс.
He was writing when they were ushered in, and stopped to peer at them round the corner of his bureau.	Маркиз писал что-то, когда они вошли; он отложил перо и выглянул из-за письменного стола.
"Ah, young Mont!" he said. "How pleasant!" Then paused rather abruptly. "Nothing to do with my grand-daughter, I trust?"	- А, Монт, - сказал он, - очень рад! - Потом осекся. - Надеюсь, не по поводу моей внучки?
"Far from it, Marquess. We just want your help in a public work on behalf of the humble. It's a slum proposition, as the Yanks say."	- Совсем нет, маркиз. Нам просто нужна ваша помощь в общественном начинании в пользу бедных. Дело идет о трущобах.
The Marquess shook his head.	Маркиз покачал головой.
"I don't like interfering with the humble; the humbler people are, the more one ought to consider their feelings."	- Не люблю вмешиваться в дела бедных: чем беднее люди, тем больше надо считаться с их чувствами.
"We're absolutely with you there, sir; but let my son explain."	- Мы совершенно с вами согласны, сэр; но позвольте моему сыну объяснить в чем дело.
"Sit down, then." And the Marquess rose, placed his foot on his chair, and leaning his elbow on his knee, inclined his head to one side.	- Так, садитесь. - Маркиз встал, поставил ногу на стул и, опершись локтем о колено, склонил голову набок.
For the second time that evening Michael plunged into explanation.	Во второй раз за этот день Майкл пустился в объяснения.
"Bentworth?" said the Marquess. "His shorthorns are good; a solid fellow, but behind the times."	- Бентуорт? - сказал маркиз. - У него шортгорны [21] не плохи; крепкий старик, но отстал от века.
"That's why we want you, Marquess."	- Поэтому мы и приглашаем вас, маркиз.
"My dear young Mont, I'm too old."	- Дорогой мой Монт, я стар.
"It's precisely because you're so young that we came to you."	- Мы пришли к вам именно потому, что вы так молоды.
"Frankly, sir," said Michael, "we thought you'd like to be on the committee of appeal, because in my uncle's policy there's electrification of the kitchens; we must have someone who's an authority on that and can keep it to the fore."	- Честно говоря, сэр, - сказал Майкл, - мы думали, что вам захочется вступить в инициативный комитет, потому что, по плану моего дяди, предусмотрена электрификация кухонь; нам нужен человек, авторитетный в этом деле, который смог бы продвигать его.
"Ah!" said the Marquess. "Hilary Charwell--I once heard him preach in St. Paul's--most amusing! What do the slum-dwellers say to electrification?"	- А, - сказал маркиз, - Хилери Черрел - я как-то слышал его проповедь в соборе святого Павла. Очень занимательно! А как относятся к электрификации обитатели трущоб?
"Nothing till it's done, of course, but once it's done, it's everything to them, sir."	- Пока ее нет - разумеется, никак; но когда дело будет сделано, они сумеют ее оценить.
"H'm!" said the Marquess. "H'm! It would appear that there are no flies on your uncle."	- Гм, - сказал маркиз. - На своего дядюшку вы, надо полагать, возлагаете большие надежды?
"We hope," pursued Michael, "that, with electrification, there will soon be no flies on anything else."	- О да, - подхватил Майкл, - а на электрификацию тем более.
The Marquess nodded.	Маркиз кивнул.
"It's the right end of the stick. I'll think of it. My trouble is that I've no money; and I don't like appealing to others without putting down something substantial myself."	- С этого и надо начинать. Я подумаю. Горе в том, что у меня нет денег; а я не люблю взывать к другим, когда сам не могу оказать сколько-нибудь существенного содействия.
The two Monts looked at each other; the excuse was patent, and they had not foreseen it.	Отец с сыном переглянулись. Отговорка была уважительная, и они ее не предусмотрели.
"I suppose," went on the Marquess, "you don't know anyone who would buy some lace--point de Venise, the real stuff? Or," he added, "I've a Morland--"	- Вряд ли вы слышали, - продолжал маркиз, - чтобы кто-нибудь хотел купить кружева point de Venise [22], настоящие? Или, - прибавил он, - у меня есть картина Морланда...
"Have you, sir?" cried Michael. "My father-in-law was saying only the other day that he wanted a Morland."	- Морланд? - воскликнул Майкл. - Мой тесть как раз недавно говорил, что ему нужен Морланд.
"Has he a good home for it?" said the Marquess, rather wistfully. "It's a white pony."	- А помещение у него хорошее? - печально спросив маркиз. - Это белый пони.
"Oh, yes, sir; he's a real collector."	- О да, сэр; он серьезный коллекционер.
"Any chance of its going to the nation, in time?"	- И можно надеяться, что со временем картина перейдет государству?
"Quite a good chance, I think."	- Есть все основания так полагать.
"Well, perhaps he'd come and look at it. It's never changed hands so far. If he would give me the market price, whatever that may be, it might solve the problem."	- Ну что же, может быть, он зайдет посмотреть? Картина еще ни разу не переходила из рук в руки. Если он даст мне рыночную цену, какая бы она ни была, это может разрешить нашу задачу.
"That's frightfully good of you, sir."	- Вы очень добры.
"Not at all," said the Marquess. "I believe in electricity, and I detest smoke; this seems a movement in the right direction. It's a Mr. Forsyte, I think. There was a case--my granddaughter; but that's a past matter. I trust you're friends again?"	- Нисколько, - сказал маркиз. - Я верю в электричество и ненавижу дым. Кажется, его фамилия Форсайт? Тут был процесс - моя внучка. Но это дело прошлое. Я полагаю, вы теперь помирились?
"Yes, sir; I saw her about a fortnight ago, and it was quite O.K."	- Да, сэр. Я ее видел недели две назад, и мы очень хорошо поболтали.
"Nothing lasts with you modern young people," said the Marquess; "the younger generation seems to have forgotten the war already. Is that good, I wonder? What do YOU say, Mont?"	- У вас, современной молодежи, память короткая, - сказал маркиз, новое поколение как будто уж и войну забыло. Вот не знаю, хорошо ли это. Вы как думаете, Монт?
"'Tout casse, tout passe,' Marquess."	- "Tout casse, tout passe.." [23], маркиз.
"Oh! I don't complain," said the Marquess; "rather the contrary. By the way--on this committee you'll want a new man with plenty of money."	- О, я не жалуюсь, - сказал маркиз, - скорее наоборот. Кстати, вам в этот комитет нужно бы человека новой формации, с большими деньгами.
"Can you suggest one, sir?"	- А у вас есть такой на примете?
"My next-door neighbour--a man called Montross--I think his real name is shorter--might possibly serve. He's made millions, I believe, out of the elastic band--had some patent for making them last only just long enough. I see him sometimes gazing longingly at me--I don't use them, you know. Perhaps if you mention my name. He has a wife, and no title at present. I should imagine he might be looking for a public work."	- Мой сосед, некий Монтросс - полагаю, что настоящая фамилия его короче, - он мог бы вам пригодиться. Нажил миллионы на резиновые подвязках. Знает секрет, как заставить их служить ровно столько, сколько нужно. Он иногда с тоской на меня поглядывает - я, видите ли, их не ношу. Может быть, если вы сошлетесь на меня... У него есть жена и еще нет титула. Полагаю, он не отказался бы поработать на пользу общества.
"He sounds," said Sir Lawrence, "the very man. Do you think we might venture now?"	- Как будто и правда человек подходящий, - сказал сэр Лоренс. - Как вы думаете, можно рискнуть теперь же?
"Try!" said the Marquess, "try. A domestic character, I'm told. It's no use doing things by halves; an immense amount of money will be wanted if we are to electrify any considerable number of kitchens. A man who would help substantially towards that would earn his knighthood much better than most people."	- Попробуйте, - сказал маркиз, - попробуйте. Я слышал, он много сидит дома. Не стоит останавливаться на полдороге; если нам действительно предстоит электрифицировать не одну и не две кухни, на это потребуются колоссальные суммы. Человек, который оказал бы в этом существенное содействие, заслуживает титула больше, чем многие другие.
"I agree," said Sir Lawrence; "a real public service. I suppose we mustn't dangle the knighthood?"	- Вполне с вами согласен, - сказал сэр Лоренс, - истинная услуга обществу. Титулом, полагаю, соблазнять его не следует?
The Marquess shook the head that was resting on his hand.	Маркиз покачал головой, опиравшейся о ладонь.
"In these days--no," he said. "Just the names of his colleagues. We can hardly hope that he'll take an interest in the thing for itself."	- По нашим временам - нет, - сказал он. - Только назовите имена его коллег. На интерес его к самому делу рассчитывать не приходится.
"Well, thank you ever so much, sir. We'll let you know whether Wilfred Bentworth will take the chair, and how we progress generally."	- Ну, не знаю, как благодарить вас. Мы дадим вам знать, примет ли Уилфрид Бенгуорт пост председателя, и вообще будем держать вас в курсе дела.
The Marquess took his foot down and inclined his head at Michael.	Маркиз снял ногу со стула и слегка поклонился в сторону Майкла.
"I like to see young politicians interesting themselves in the future of England, because, in fact, no amount of politics will prevent her having one. By the way, have you had your own kitchen electrified?"	- Приятно, когда молодых политических деятелей интересует будущее Англии, ведь никакая политика не избавит ее от будущего. А кстати, вы свою кухню, электрифицировали?
"My wife and I are thinking of it, sir."	- Мы с женой думали об этом, сэр.
"Don't think!" said the Marquess. "Have it done!"	- Тут не думать надо, - сказал маркиз, - а делать.
"We certainly shall, now."	- Сделаем непременно.
"We must strike while the strike is on," said the Marquess. "If there is anything shorter than the public's memory, I am not aware of it."	- Надо действовать, пока не кончилась стачка, - сказал маркиз. - Не знаю, есть ли что короче, чем память общества.
"Phew!" said Sir Lawrence, on the next doorstep; "the old boy's spryer than ever. I take it we may assume that the name here was originally Moss. If so, the question is: 'Have we the wits for this job?'"	- Фью! - сказал сэр Лоренс у подъезда соседнего дома. - Да он все молодеет. Ну, будем считать, что фамилия здешнего владельца была раньше Мосс. А если так, спрашивается: хватит ли у нас ума на это дело?
And, in some doubt, they scrutinised the mansion before them.	И они не слишком уверенным взглядом окинули особняк, перед которым стояли.
"We had better be perfectly straightforward," said Michael. "Dwell on the slums, mention the names we hope to get, and leave the rest to him."	- Самое лучшее идти напрямик, - сказал Майкл. - Поговорить о трущобах, назвать людей, которых мы надеемся завербовать, а остальное предоставить ему.
"I think," said his father, "we had better say 'got,' not 'hope to get.'"	- По-моему, - сказал сэр Лоренс, - лучше сказать "завербовали", а не "надеемся завербовать".
"The moment we mention the names, Dad, he'll know we're after his dibs."	- Стоит вам назвать имена, папа, как он поймет, что нам нужны его деньги.
"He'll know that in any case, my boy."	- Это он и так поймет, мой милый.
"I suppose there's no doubt about the dibs?"	- А деньги у него есть, это верно?
"Montross, Ltd.! They're not confined to elastic bands."	- Фирма Монтросс! Они изготовляют не только резиновые подвязки.
"I should like to make a perfectly plain appeal to his generosity, Dad. There's a lot of generosity in that blood, you know."	- Я думаю, лучше всего совершенно открыто бить на его великодушие. Вы ведь знаете, они очень великодушный народ.
"We can't stand just here, Michael, discussing the make-up of the chosen. Ring the bell!"	- Нечего нам тут стоять, Майкл, и обсуждать, из чего соткана душа иудейского племени, Ну-ка, звони!
Michael rang.	Майкл позвонил.
"Mr. Montross at home? Thank you. Will you give him these cards, and ask if we might see him for a moment?"	- Мистер Монтросс дома? Благодарю вас. Передайте ему, пожалуйста, эти карточки и спросите, можно ли нам зайти к нему ненадолго?
The room into which they were ushered was evidently accustomed to this sort of thing, for, while there was nothing that anyone could take away, there were chairs in which it was possible to be quite comfortable, and some valuable but large pictures and busts.	Комната, в которую их ввели, была, очевидно, особо предназначена для подобных посещений: в ней не было ничего такого, что можно с легкостью унести; стулья были удобные, картины и бюсты ценные, но большие.
Sir Lawrence was examining a bust, and Michael a picture, when the door was opened, and a voice said:	Сэр Лоренс разглядывал один из бюстов, а Майкл - картину, когда дверь открылась и послышался голос:
"Yes, gentlemen?"	- К вашим услугам, джентльмены.
Mr. Montross was of short stature, and somewhat like a thin walrus who had once been dark but had gone grey; his features were slightly aquiline, he had melancholy brown eyes, and big drooping grizzly moustaches and eyebrows.	Мистер Монтросс был невысок ростом и немного напоминал худого моржа, который был когда-то брюнетом, но теперь поседел; у него был нос с легкой горбинкой, грустные карие глаза и густые нависшие седеющие усы и брови.
"We were advised to come to you, sir," began Michael at once, "by your neighbour, the Marquess of Shropshire. We're trying to form a committee to issue an appeal for a national fund to convert the slums." And for the third time he plunged into detail.	- Нас направил к вам ваш сосед, сэр, маркиз Шропшир, - сразу начал Майкл. - Мы хотим образовать комитет, который обратился бы с воззванием для сбора средств на перестройку трущоб, - и он в третий раз пустился излагать подробности дела.
"And why do you come to ME, gentlemen?" said Mr. Montross, when he had finished.	- А почему вы обратились именно ко мне, джентльмены? - спросил мистер Монтросс, когда он кончил.
Michael subdued a stammer.	Майкл на секунду запнулся.
"Because of your wealth, sir," he said, simply.	- Потому что вы богаты, сэр, - сказал он просто.
"Good!" said Mr. Montross. "You see, I began in the slums, Mr. Mont--is it?--yes, Mr. Mont--I began there--I know a lot about those people, you know. I thought perhaps you came to me because of that."	- Это хорошо! - сказал мистер Монтросс. - Видите ли, я сам вышел из трущоб, мистер Монт, - так, кажется? - да, мистер Монт, я вышел оттуда и хорошо знаком с этими людьми. Я думал, не поэтому ли вы ко мне обратились.
"Splendid, sir," said Michael, "but of course we hadn't an idea."	- Прекрасно, сэр - сказал Майкл, - но мы, конечно, и понятия не имели.
"Well, those people are born without a future."	- Так вот, это люди без будущего.
"That's just what we're out to rectify, sir."	- Это-то мы и хотим изменить, сэр.
"Take them away from their streets and put them in a new country, then--perhaps; but leave them to their streets--" Mr. Montross shook his head. "I know them, you see, Mr. Mont; if these people thought about the future, they could not go on living. And if you do not think about the future, you cannot have one."	- Если вырвать их из трущоб и пересадить в другую страну, тогда может быть; но если оставить их на их улицах... - мистер Монтросс покачал головой. - Я ведь знаю этих людей, мистер Монт; если б они думали о будущем, то не могли бы жить. А если не думать о будущем - выходит, что его и нет.
"How about yourself?" said Sir Lawrence.	- А как же вы сами? - сказал сэр Лоренс.
Mr. Montross turned his gaze from Michael to the cards in his hand, then raised his melancholy eyes.	Мистер Монтросс перевел взгляд с Майкла на визитные карточки, которые держал в руке, потом поднял свои грустные глаза.
"Sir Lawrence Mont, isn't it?--I am a Jew--that is different. A Jew will rise from any beginnings, if he is a real Jew. The reason the Polish and the Russian Jews do not rise so easily you can see from their faces--they have too much Slav or Mongol blood. The pure Jew like me rises."	- Сэр Лоренс Монт, не так ли? Я еврей, это другое дело. Еврей всегда выйдет в люди, если он настоящий еврей. Почему польским и русским евреям не так легко выйти в люди - это у них на лицах написано, слишком в них много славянской или монгольской крови. Чистокровный еврей, как я, всегда выбьется.
Sir Lawrence and Michael exchanged a glance. "We like this fellow," it seemed to say.	Сэр Лоренс и Майкл переглянулись, словно хотели сказать: "Какой славный!"
"I was a poor boy in a bad slum," went on Mr. Montross, intercepting the glance, "and I am now--well, a millionaire; but I have not become that, you know, by throwing away my money. I like to help people that will help themselves."	- Я рос бедным мальчиком в скверной трущобе, - продолжал мистер Монтросс, перехватив их взгляд, - а теперь я... да, миллионер; но достиг я этого не тем, что швырял деньги на ветер. Я люблю помогать людям, которые и сами о себе заботятся.
"Then," said Michael, with a sigh, "there's nothing in this scheme that appeals to you, sir?"	- Так значит, - со вздохом сказал Майкл, - вас никак не прельщает наш план, сэр?
"I will ask my wife," answered Mr. Montross, also with a sigh. "Good-night, gentlemen. Let me write to you."	- Я посоветуюсь с женой, - тоже со вздохом ответил мистер Монтросс, Всего лучшего, джентльмены, я извещу вас письмом.
The two Monts moved slowly towards Mount Street in the last of the twilight.	Уже темнело, когда оба Монта медленно двинулись к Маунт-стрит.
"Well?" said Michael.	- Ну? - сказал Майкл,
Sir Lawrence cocked his eyebrow.	Сэр Лоренс подмигнул.
"An honest man," he said; "it's fortunate for us he has a wife."	- Честный человек, - сказал он. - Наше счастье, что у него есть жена.
"You mean--?"	- То есть?
"The potential Lady Montross will bring him in. There was no other reason why he should ask her. That makes four, and Sir Timothy's a 'sitter'; slum landlords are his betes noires. We only want three more. A bishop one can always get, but I've forgotten which it is for the moment; we MUST have a big doctor, and we ought to have a banker, but perhaps your uncle, Lionel Charwell, will do; he knows all about the shady side of finance in the courts, and we could make Alison work for us. And now, my dear, good-night! I don't know when I've felt more tired."	- Будущая баронесса Монтросс уговорит его. Иначе ему незачем было бы с ней советоваться. Итого четверо, а сэр Тимоти - дело верное: владельцы трущобных домов его betes noires [24]. Не хватает еще троих. Епископа всегда можно подыскать, только вот забыл, какой из них сейчас в моде; известный врач нам непременно нужен, и хорошо бы какого-нибудь банкира, а впрочем, может быть, обойдемся и твоим дядей, Лайонелем Черрелом, - он досконально изучил в судах темные стороны финансовых операций; и для Элисон мы нашли бы работу. А теперь, мой милый, спокойной ночи! Давно я так не уставал.
They parted at the corner, and Michael walked towards Westminster. He passed under the spikes of Buckingham Palace Gardens, and along the stables leading to Victoria Street. All this part had some very nice slums, though of late he knew the authorities had been 'going for them.' He passed an area where they had 'gone' for them to the extent of pulling down a congery of old houses. Michael stared up at the remnants of walls mosaicked by the unstripped wall papers. What had happened to the tribe outdriven from these ruins; whereto had they taken the tragic lives of which they made such cheerful comedy? He came to the broad river of Victoria Street and crossed it, and, taking a route that he knew was to be avoided, he was soon where women encrusted with age sat on doorsteps for a breath of air, and little alleys led off to unplumbed depths. Michael plumbed them in fancy, not in fact. He stood quite a while at the end of one, trying to imagine what it must be like to live there. Not succeeding, he walked briskly on, and turned into his own square, and to his own habitat with its bay-treed tubs, its Danish roof, and almost hopeless cleanliness. And he suffered from the feeling which besets those who are sensitive about their luck.	На углу они расстались, и Майкл направился к Вестминстеру. Он прошел вдоль стрельчатой решетки парка за Бэкингемским дворцом и мимо конюшен в направлении Виктория-стрит. Тут везде были премиленькие трущобы, хотя за последнее время, он слышал, за них взялись городские власти. Он шел кварталом, где за них взялись так основательно, что снесли целую кучу ветхих домов. Майкл смотрел на остатки стен, расцвеченных, как мозаикой, несодранными обоями. Что сталось с племенем, которое выгнали из этих развалин? Куда понесли они свои трагические жизни, из которых они умеют делать такую веселую комедию? Он добрался до широкого потока Виктория-стрит, пересек ее и, выбрав путь, которого, как ему было известно, следовало избегать, скоро очутился там, где покрытые коркой времени старухи дышали воздухом, сидя на ступеньках, и узкие переулки уводили в неисследованные глубины. Майкл исследовал их мысленно, но не на деле. Он задержался на углу одного из переулков, стараясь представить себе, каково тут жить. Это ему не удалось, и он быстро зашагал дальше и повернул к себе на Саут-сквер, к своему жилищу - такому безупречно чистому, с лавровыми деревьями в кадках, под датской крышей. И ему стало больно от чувства, знакомого людям, которым не безразлично их собственное счастье.
'Fleur would say,' he thought, perching on the coat-sarcophagus, for he, too, was tired, 'that those people having no aesthetic sense and no tradition to wash up to, are at least as happy as we are. She'd say that they get as much pleasure out of living from hand to mouth (and not too much mouth), as we do from baths, jazz, poetry and cocktails; and she's generally right.' Only, what a confession of defeat! If that were really so, to what end were they all dancing? If life with bugs and flies were as good as life without bugs and flies, why Keating's powder and all the other aspirations of the poets? Blake's New Jerusalem was, surely, based on Keating, and Keating was based on a sensitive skin. To say, then, that civilisation was skin-deep, wasn't cynical at all. People possibly had souls, but they certainly had skins, and progress was real only if thought of in terms of skin!	"Флер сказала бы, - думал он, уставившись на саркофаг, так как и он утомился, - сказала бы, что раз у этих людей нет эстетического чувства и нет традиций, ради которых стоило бы мыться, то они по крайней мере так же счастливы, как мы. Она сказала бы, что они извлекают столько же удовольствия из своей полуголодной жизни, сколько мы из ванн, джаза, поэзии и коктейлей. И в общем она права. Но признать это - какая капитуляция! Если это действительно так, то куда мы все идем? Если жизнь с клопами и мухами - все равно что жизнь без клопов и без мух, к чему тогда "порошок Китинга" [25] и все другие мечтания поэтов? "Новый Иерусалим" Блэйка [26] конечно возник на основе "Китинга", а в основе "Китинга" лежит нежная кожа. Значит, совсем не цинично утверждать, что цивилизация не для толстокожих. Может, у людей есть и души, но кожа у них есть несомненно, и прогресс реален, только если думать о нем, исходя из этого!"
So ran the thoughts of Michael, perched on the coat-sarcophagus; and meditating on Fleur's skin, so clear and smooth, he went upstairs.	Так думал Майкл, свесив ноги с саркофага; и, размышляя о коже Флер, такой чистой и гладкой, он пошел наверх.
She had just had her final bath, and was standing at her bedroom window. Thinking of--what? The moon over the square?	Она только что приняла вечернюю ванну и стояла у окна своей спальни. Думала. О чем? О луне над сквером?
"Poor prisoner!" he said, and put his arm round her.	- Бедная узница, - сказал он, обнимая ее.
"What a queer sound the town makes at night, Michael. And, if you think, it's made up of the seven million separate sounds of people going their own separate ways."	- Как странно шумит город по вечерам, Майкл. И, как подумаешь, - этот шум производят семь миллионов отдельных людей; и у каждого своя дорога.
"And yet--the whole lot are going one way."	- А между тем все мы идем в одну сторону.
"We're not going any way," said Fleur, "there's only pace."	- Никуда мы не идем, - сказала Флер. - Просто быстро двигаемся.
"There must be direction, my child, underneath."	- Какое-то направление все же есть, девочка.
"Oh! Of course, change."	- Да, конечно, - перемена.
"For better or worse; but that's direction in itself."	- К лучшему или к худшему; но и это уже направление.
"Perhaps only to the edge, and over we go."	- Может быть, мы все идем к пропасти, а патом - ух!
"Gadarene swine!"	- Как гадаринские свиньи?
"Well, why not?"	- Ну, а если и так?
"I admit," said Michael unhappily, "it's all hair-triggerish; but there's always common-sense."	- Я согласен, - сказал удрученный Майкл, - все мы висим на волоске; но ведь есть еще здравый смысл.
"Common-sense--in face of passions!"	- Здравый смысл - когда есть страсть?
Michael slackened his embrace.	Майкл разжал руки.
"I thought you were always on the side of common-sense. Passion? The passion to have? Or the passion to know?"	- Я думал, ты всегда стоишь за здравый смысл. Страсть? Страсть к обладанию? Или страсть к знанию?
"Both," said Fleur. "That's the present age, and I'm a child of it. You're not, you know, Michael."	- И то и другое, - сказала Флер. - Такое уж теперь время, а я дитя своего времени. Ты вот нет, Майкл.
"Query!" said Michael, letting go of her waist. "But if you want to have or know anything in particular, Fleur, I'd like to be told."	- Ты уверена? - сказал Майкл, отпуская ее. - Но если тебе хочется знать или иметь что-нибудь определенное, Флер, лучше скажи мне.
There was a moment of stillness, before he felt her arm slipping through his, and her lips against his ear.	После минутного молчания она просунула руку ему под локоть и прижалась губами к его уху.
"Only the moon, my dear. Let's go to bed."	- Только луну с неба, милый. Пойдем спать.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты