THE SILVER SPOON/Серебрянная ложка (часть вторая)

CHAPTER VIII COLLECTING EVIDENCE/VIII. В ПОИСКАХ УЛИК

English	Русский
The editor of The Protagonist had so evidently enjoyed himself that he caused a number of other people to do the same.	Редактор "Героя" получил такое несомненное удовольствие, что и многим другим стало весело.
"There's no more popular sight in the East, Forsyte," said Sir Lawrence, "than a boy being spanked; and the only difference between East and West is that in the East the boy at once offers himself again at so much a spank. I don't see Mr. Perceval Calvin doing that."	- Самое популярное зрелище на Востоке, Форсайт, - сказал сэр Лоренс, - это мальчишка, которого шлепают; а Восток только тем отличается от Запада, что там мальчишка за твердую плату готов дать себя шлепать без конца. Мистер Персиваль Кэлвин, видно, не таков.
"If he defends himself," said Soames, gloomily, "other people won't."	- Если он станет защищаться, - угрюмо сказал Сомс, - никто его не поддержит.
They waited, reading daily denunciations signed: 'A Mother of Three'; 'Roger: Northampton'; 'Victorian'; 'Alys St. Maurice'; 'Plus Fours'; 'Arthur Whiffkin'; 'Sportsman if not Gentleman'; and 'Pro Patria'; which practically all contained the words: 'I cannot say that I have read the book through, but I have read enough to--'	Они ежедневно просматривали обвинительные письма, подписанные: "Мать троих детей", "Роджер из Нортхэмптона", "Викторианец", "Элис Сент-Морис", "Артур Уифкин", "Спортсмен, если не, джентльмен" и "Pro patria!" [15] Почти в каждом письме можно было найти такие слова: "Не могу утверждать, что прочел книгу до конца, но я прочел достаточно, чтобы..."
It was five days before the defence fired a shot. But first came a letter above the signature: 'Swishing Block,' which, after commenting on the fact that a whole school of so-called literature had been indicted by the Editor of The Protagonist in his able letter of the 14th inst., noted with satisfaction that the said school had grace enough to take its swishing without a murmur. Not even an anonymous squeak had been heard from the whole apostolic body.	Лишь пять дней спустя слово взяла защита, но до этого появилось еще оно письмо, подписанное "Розга". В этом письме автор с удовольствием отмечал, что редактор "Героя" в своей заметке от 14-го текущего месяца изобличил так называемую "литературную" школу, и у представителей этой школы "хватило ума безропотно принять заслуженную порку". Представители школы не нашли нужным выступить хотя бы анонимно.
"Forsyte," said Sir Lawrence, handing it to Soames, "that's my very own mite, and if it doesn't draw them--nothing will!"	- Это моя скромная лепта, Форсайт, - сказал сэр Лоренс, указывая Сомсу на письмо. - Если они и на это ни клюнут, мы бессильны что-либо сделать.
But it did. The next issue of the interested journal in which the correspondence was appearing contained a letter from the greater novelist L. S. D. which restored every one to his place. This book might or might not be Art, he hadn't read it; but the Editor of The Protagonist wrote like a pedagogue, and there was an end of him. As to the claim that literature must always wear a flannel petticoat, it was 'piffle,' and that was that.	Но "они" клюнули. В ближайшем номере газеты появилось письмо известного романиста Л. С. Д., после которого все пошло как по маслу. Романист заявил, что этой книги он не читал; быть может, она действительно не является художественным произведением, но редактор "Героя" взял на себя роль ментора, значит говорить о нем больше нечего. А взгляд, что литературу следует наряжать во фланелевую юбку, вообще чушь, о которой и упоминать не стоит.
From under the skirts of this letter the defence, to what of exultation Soames ever permitted himself, moved out in force. Among the defenders were as many as four of the selected ten associates to whom young Butterfield had purveyed copies. They wrote over their own names that "Canthar" was distinctly LITERATURE; they were sorry for people who thought in these days that LITERATURE had any business with morals. The work must be approached aesthetically or not at all. ART was ART, and morality was morality, and never the twain could, would, or should meet. It was monstrous that a work of this sort should have to appear with a foreign imprint. When would England recognise genius when she saw it?	К великому удовольствию Сомса, письмо романиста развязало языки защитникам новой школы. Из десяти человек, перечисленных в списке, которых Баттерфилд снабдил экземплярами "Шпанской мушки", высказались четверо и подписались полной фамилией. Они утверждали, что "Шпанская мушка" несомненно является высокохудожественным произведением, и жалели тех, кто даже в наши дни считает, будто литература имеет отношение к нравственности. Оценивая художественные произведения, нужно помнить только об одном критерии - эстетическом. Искусство есть искусство, а нравственность есть нравственность, и пути у них разные и разными останутся. Чудовищно, что такое произведение пришлось издать за границей. Когда же Англия научится ценить талант?
Soames cut the letters out one after the other, and pasted them in a book. He had got what he wanted, and the rest of the discussion interested him no more. He had received, too, a communication from young Butterfield.	Все эти письма Сомс вырезал и наклеил в тетрадь. Он получил то, что ему было нужно, и дискуссия перестала его интересовать. Кроме того, Баттерфилд сообщил ему следующее:
"Sir,	"Сэр,
"I called on the lady last Monday, and was fortunately able to see her in person. She seemed rather annoyed when I offered her the book. 'That book,' she said: 'I read it weeks ago.' 'It's exciting a great deal of interest, Madam,' I said. 'I know,' she said. 'Then you won't take a copy; the price is rising steadily, it'll be very valuable in time?' 'I've got one,' she said. That's what you told me to find out, sir; so I didn't pursue the matter. I hope I have done what you wanted. But if there is anything more, I shall be most happy. I consider that I owe my present position entirely to you."	В понедельник я нанес визит леди" о которой Вы говорили, и застал ее дома. Кажется, она была несколько недовольна, когда я предложил ей книгу. "Эту книгу, - сказала она, - я давным-давно прочла" - "Она вызвала сенсацию, сударыня", - сообщил я. "Знаю", - ответила она. Тогда я предложил: "Может быть, вы возьмете один экземпляр? Цена все время растет, книга будет стоить очень дорого". - "У меня она есть", - сказала она. Я разузнал то, о чем Вы меня просили, сэр, и больше не настаивал. Надеюсь, Ваше поручение я исполнил. Я буду счастлив, если Вы мне поручите еще что-нибудь. Я считаю, что тем положением, какое занимаю в настоящее время, я всецело обязан Вам".
Soames didn't know about that, but as to his future position--he might have to put the young man into the box. The question of a play remained. He consulted Michael.	У Сомса была в запасе и еще работа для молодого человека: он думал использовать его как свидетеля. Теперь оставалось разрешить вопрос о пьесах. Он посоветовался с Майклом.
"Does that young woman still act in the advanced theatre place you gave me the name of?"	- Скажите, эта молодая женщина все еще выступает в ультрасовременном театре, о котором вы говорили?
Michael winced.	Майкл поморщился.
"I don't know, sir; but I could find out."	- Не знаю, сэр, но могу навести справки.
Inquiry revealed that she was cast for the part of Olivia in Bertie Curfew's matinee of "The Plain Dealer."	Выяснилось, что Марджори Феррар предложена роль Оливии в "Прямодушном", которого Бэрти Кэрфью готовил для утренника.
"'The Plain Dealer'?" said Soames. "Is that an advanced play?"	- "Прямодушный"? - спросил Сомс. - Это современная пьеса?
"Yes, sir, two hundred and fifty years old."	- Да, сэр, она написана двести пятьдесят лет назад.
"Ah!" said Soames; "they were a coarse lot in those days. How is it she goes on there if she and the young man have split?"	- А! - протянул Сомс. - Тогда народ был грубый. Но ведь она разошлась с этим молодым человеком, как же ока может участвовать в спектакле?
"Oh! well, they're very cool hands. I do hope you're going to keep things out of Court, sir?"	- О, их не проймешь. Надеюсь, сэр, вы все-таки не доведете дела до суда?
"I can't tell. When's this performance?"	- Ничего не могу сказать. Когда спектакль?
"January the seventh."	- Седьмого января.
Soames went to his Club library and took down "Wycherley." He was disappointed with the early portions of "The Plain Dealer," but it improved as it went on, and he spent some time making a list of what George Forsyte would have called the 'nubbly bits.' He understood that at that theatre they did not bowdlerise. Excellent! There were passages that should raise hair on any British Jury. Between "Canthar" and this play, he felt as if he had a complete answer to any claim by the young woman and her set to having 'morals about them.' Old professional instincts were rising within him. He had retained Sir James Foskisson, K. C., not because he admired him personally, but because if he didn't, the other side might. As junior he was employing very young Nicholas Forsyte; he had no great opinion of him, but it was as well to keep the matter in the family, especially if it wasn't to come into Court.	Сомс отправился в библиотеку своего клуба и взял томик Уичерли. Начало "Прямодушного" его разочаровало, но дальше дело пошло лучше, и Сомс выписал все строчки, которые Джордж Форсайт в свое время назвал, бы "гривуазными". По его сведениям, в этом театре пьесы шли по несокращенному тексту. Прекрасно! От таких фраз у присяжных волосы дыбом встанут. Теперь, заручившись "Шпанской мушкой" и этой пьесой, он был уверен, что молодая женщина и ее компания не смогут претендовать на "какое бы то ни было понятие о нравственности". В нем проснулся инстинкт профессионала. Адвоката сэра Джемса Фоскиссона он пригласил не за личные качества, а чтобы его не использовали противники. Младшим адвокатом был завербован "очень молодой" Николае Форсайт. Сомс был о нем невысокого мнения, но решил, что семейный круг предпочтительнее, особенно если дело до суда не дойдет.
A conversation with Fleur that evening contributed to his intention that it should not.	В тот вечер у Сомса был разговор с Флер, укрепивший в нем желание избежать суда.
"What's happened to that young American?" he said.	- Что случилось с молодым американцем? - спросил он.
Fleur smiled acidly.	Флер язвительно улыбнулась.
"Francis Wilmot? Oh! he's 'fallen for' Marjorie Ferrar."	- С Фрэнсисом Уилмотом? О, он влюбился в Марджори Феррар.
"'Fallen for her'?" said Soames. "What an expression!"
"Yes, dear; it's American."
"'For' her? It means nothing, so far as I can see."
"Let's hope not, for his sake! She's going to marry Sir Alexander MacGown, I'm told."	А она выходит замуж за сэра Александра Мак-Гауна.
"Oh!"	- Вот как?
"Did Michael tell you that he hit him on the nose?"	- Майкл тебе рассказывал, как он его ударил по носу?
"Which--who?" said Soames testily. "Whose nose?"	- Кто кого? - раздраженно спросил Сомс.
"MacGown's, dear; and it bled like anything."	- Майкл - Мак-Гауна, милый, у него хлынула кровь носом.
"Why on earth did he do that?"	- Зачем он это сделал?
"Didn't you read his speech about Michael?"	- Разве ты не читал его речи против Майкла?
"Oh!" said Soames. "Parliamentary fuss--that's nothing. They're always behaving like children, there. And so she's going to marry him. Has he been putting her up to all this?"	- Ну, - сказал Сомс, - парламентская болтовня - это пустяки. Там все ведут себя, как дети. Значит, она выходит за него замуж. Это он ее настрочил?
"No; SHE'S been putting him."	- Нет, она его.
Soames discounted the information with a sniff; he scented the hostility of woman for woman. Still, chicken and egg--political feeling and social feeling, who could say which first prompted which? In any case, this made a difference. Going to be married-- was she? He debated the matter for some time, and then decided that he would go and see Settlewhite and Stark. If they had been a firm of poor repute or the kind always employed in 'causes celebres,' he wouldn't have dreamed of it; but, as a fact, they stood high, were solid family people, with an aristocratic connection and all that.	Сомс только фыркнул в ответ; он почуял в словах Флер чисто женскую ненависть к другой женщине. А между тем - политические соображения и светские - как знать, что возникает раньше, где причина, где следствие? Во всяком случае, кое-что новое он узнал. Так она выходит замуж? Некоторое время он обдумывал этот вопрос, потом решил нанести визит Сэтлуайту и Старку. Если бы эта фирма пользовалась дурной репутацией либо всегда выступала в "causes celebres" [16], он, конечно, не пошел бы к ним, но Сэтлуайт и Старк были люди почтенные и имели аристократические связи.
He did not write, but took his hat and went over from 'The Connoisseurs' to their offices in King Street, St. James's.	Писать он им не стал, а просто взял шляпу и из "Клуба знатоков" отправился в контору на Кинг-стрит.
The journey recalled old days--to how many such negotiatory meetings had he not gone or caused his adversaries to come! He had never cared to take things into Court if they could be settled out of it. And always he had approached negotiation with the impersonality of one passionless about to meet another of the same kidney--two calculating machines, making their livings out of human nature. He did not feel like that to-day; and, aware of this handicap, stopped to stare into the print and picture shop next door. Ah! There were those first proofs of the Roussel engravings of the Prince Consort Exhibition of '51, that Old Mont had spoken of--he had an eye for an engraving, Old Mont. Ah! and there was a Fred Walker, quite a good one! Mason, and Walker--they weren't done for yet by any means. And the sensation that a man feels hearing a blackbird sing on a tree just coming into blossom, stirred beneath Soames' ribs. Long--long since he had bought a picture! Let him but get this confounded case out of the way, and he could enjoy himself again. Riving his glance from the window, he took a deep breath, and walked into Settlewhite and Stark's.	Поход этот напомнил ему прошлое - сколько раз он ходил для переговоров в такие конторы или вызывал туда своих противников! Он всегда предпочитал не доводить дел до суда. А вступая в переговоры, был неизменно бесстрастен и знал, что возражать ему будут столь же безлично - две машины, зарабатывающие на человеческой природе. Сегодня он не чувствовал себя машиной, и, зная, что это плохо, остановился перед витриной с гравюрами и картинами. А, вот те первые оттиски гравюр Русселя, о которых говорил "Старый Монт", - старик понимает толк в гравюрах. О, а вот и картина Фреда Уокера, и недурная! Мэйсон и Уокер - их время еще не миновало, нет. И в груди Сомса шевельнулось то чувство, которое испытывает человек, услышав, как на усыпанном цветами дереве поет дрозд. Давно, ой как давно не покупал он картин? Только бы разделаться с этим проклятым процессом, тогда опять все будет хорошо. Он оторвал взгляд от витрины и, глубоко вздохнув, вошел в контору "Сэтлуайт и Старк".
The chief partner's room was on the first floor, and the chief partner standing where chief partners stand.	Кабинет старшего компаньона находился во втором этаже. Мистер Сэтлуайт встретил Сомса словами:
"How do you do, Mr. Forsyte? I've not met you since 'Bobbin against the L. & S. W.' That must have been 1900!"	- Как поживаете, мистер Форсайт? Мы с вами не встречались со времени процесса Боббина против ЛЮЗ [17]. Кажется, это было в тысяча девятисотом году!
"1899," said Soames. "You were for the Company."	- В тысяча восемьсот девяносто девятом, - сказал Сомс. - Вы выступали от дороги.
Mr. Settlewhite pointed to a chair.	Мистер Сэтлуайт жестом пригласил его сесть.
Soames sat down and glanced up at the figure before the fire. H'm! A long-lipped, long-eyelashed, long-chinned face; a man of his own calibre, education, and probity! He would not beat about the bush.	Сомс сел и взглянул на фигуру у камина. Гм! Длинные губы, длинные ресницы, длинный подбородок; человек, равный ему по калибру, культуре и честности! Хитрить с ним нечего.
"This action," he said, "is a very petty business. What can we do about it?"	- Глупейшее дело, - сказал он. - Как бы нам его уладить?
Mr. Settlewhite frowned.	Мистер Сэтлуайт нахмурился.
"That depends, Mr. Forsyte, on what you have to propose? My client has been very grossly libelled."	- Это зависит от того, что вы имеете предложить, мистер Форсайт. Моей клиентке было нанесено серьезное оскорбление.
Soames smiled sourly.	Сомс кисло улыбнулся.
"She began it. And what is she relying on--private letters to personal friends of my daughter's, written in very natural anger! I'm surprised that a firm of your standing--"	- Она сама начала. И на что она ссылается? На частные письма, которые моя дочь в порыве гнева написала своим друзьям. Я удивляюсь, что такая солидная фирма, как ваша...
Mr. Settlewhite smiled.	Мистер Сэтлуайт улыбнулся.
"Don't trouble to compliment my firm! I'm surprised myself that you're acting for your daughter. You can hardly see all round the matter. Have you come to offer an apology?"	- Не утруждайте себя комплиментами по адресу моей фирмы. Я также удивляюсь, что вы выступаете от имени вашей дочери. Вряд ли вы можете отнестись к делу беспристрастно. Или вы хотите сообщить, что она готова принести извинение?
"That!" said Soames. "I should have thought it was for your client to apologise."	- Мне кажется, это следует сделать не ей, а вашей клиентке, - сказал Сомс.
"If such is your view, I'm afraid it's no use continuing this discussion."	- Если вы стоите на такой точке зрения, то, пожалуй, не имеет смысла продолжать разговор.
Soames regarded him fixedly.	Сомс пристально на него посмотрел и сказал:
"How do you think you're going to prove damage? She belongs to the fast set."	- Как вы докажете, что она оскорблена? Она вращается в очень легкомысленном обществе.
Mr. Settlewhite continued to smile.	Мистер Сэтлуайт улыбался по-прежнему.
"I understand she's going to marry Sir Alexander MacGown," said Soames.	- Я слышал, что она собирается выйти замуж за сэра Александра Мак-Гауна, - сказал Сомс.
Mr. Settlewhite's lips tightened.	Мистер Сэтлуайт сжал губы.
"Really, Mr. Forsyte, if you have come to offer an apology and a substantial sum in settlement, we can talk. Otherwise--"	- Право же, мистер Форсайт, если вы готовы принести извинение и уплатить приличную сумму, то мы сумеем сговориться. В противном случае...
"As a sensible man," said Soames, "you know that these Society scandals are always dead sea fruit--nothing but costs and vexation, and a feast for all the gossips about town. I'm prepared to offer you a thousand pounds to settle the whole thing, but an apology I can't look at. A mutual expression of regret--perhaps; but an apology's out of the question."	- Вы как человек разумный, - перебил Сомс, - понимаете, что такого рода скандалы ничего, кроме неприятностей и расходов, за собой не влекут. Я готов заплатить тысячу фунтов, но об извинении не может быть и речи.
"Fifteen hundred I might accept--the insults have had wide currency. But an apology is essential."	- На полторы тысячи мы бы пошли. Но необходимо извинение в письменной форме.
Soames sat silent, chewing the injustice of it all. Fifteen hundred! Monstrous! Still he would pay even that to keep Fleur out of Court. But humble-pie! She wouldn't eat it, and he couldn't make her, and he didn't know that he wanted to. He got up.	Сомс молчал, переживая всю несправедливость происходящего. Полторы тысячи! Чудовищно! И все-таки он бы заплатил, только бы избавить Флер от судебного процесса. Но унижение! На это она ни за что не пойдет, и хорошо сделает. Он встал.
"Look here, Mr. Settlewhite, if you take this into Court, you will find yourself up against more than you think. But the whole thing is so offensive to me, that I'm prepared to meet you over the money, though I tell you frankly I don't believe a Jury would award a penny piece. As to an apology, a 'formula' could be found, perhaps"--why the deuce was the fellow smiling?--"something like this: 'We regret that we have said hasty things about each other,' to be signed by both parties."	- Слушайте, мистер Сэтлуайт, если вы доведете дело до суда, вам придется столкнуться с непредвиденными затруднениями. Но вся эта история столь неприятна, что я готов уплатить деньги, хотя очень сомневаюсь, чтобы по суду мне пришлось уплатить хотя бы один пенни. Что же касается извинения, то можно пойти на компромисс (и чего он улыбается?) - написать в таком роде: "Мы обе сожалеем, что дурно отзывались друг о друге", и пусть обе стороны подпишутся.
Mr. Settlewhite caressed his chin.	Мистер Сэтлуайт погладил подбородок.
"Well, I'll put your proposition before my client. I join with you in wishing to see the matter settled, not because I'm afraid of the result"--'Oh, no!' thought Soames--"but because these cases, as you say, are not edifying."	- Я сообщу моей клиентке о вашем предложении. Я не меньше вашего желаю уладить это дело, не потому, что боюсь за его исход ("Ну еще бы!" подумал Сомс), но потому, что в таких процессах, как вы говорите, назидательного мало.
He held out his hand.	Он протянул руку.
Soames gave it a cold touch.	Сомс холодно пожал ее.
"You understand that this is entirely 'without prejudice,'" he said, and went on. 'She'll take it!' he thought. Fifteen hundred pounds of his money thrown away on that baggage, just because for once she had been labelled what she was; and all his trouble to get evidence wasted! For a moment he resented his devotion to Fleur. Really it was fatuous to be so fond as that! Then his heart rebounded. Thank God! He had settled it.	- Вы понимаете, что я совершенно объективен, - сказал он и вышел. "Возьмет", - думал он. Отдать этой мерзавке полторы тысячи фунтов только за то, что ее раз в жизни назвали, как она того заслуживает! И улики он собирал зря! На мгновение ему стало досадно, что он так любит Флер. Право, даже глупо. Потом сердце его дрогнуло от радости. Слава богу! Он все уладил.
Christmas was at hand. It did not alarm him, therefore, that he received no answering communication. Fleur and Michael were at Lippinghall with the ninth and eleventh baronets. He and Annette had Winifred and the Cardigans down at 'The Shelter.' Not till the 6th of January did he receive a letter from Messrs. Settlewhite and Stark.	Рождество было не за горами, поэтому Сомс не придавал значения тому, что Сэтлуайт ему не отвечает. Флер и Майкл уехали в Липпингхолл с девятым и одиннадцатым баронетами, а у Сомса и Аннет гостила Уинифрид с Кардиганами. Только шестого января от мистеров Сэтлуайта и Старка пришло письмо.
"DEAR SIR,	"Уважаемый сэр,
"In reference to your call of the 17th ultimo, your proposition was duly placed before our client, and we are instructed to say that she will accept the sum of L1,500--fifteen hundred pounds--and an apology, duly signed by your client, copy of which we enclose.	Ваше предложение было передано нашей клиентке, которая уполномочила нас сообщить Вам, что она согласна принять сумму в полторы тысячи фунтов и извинение, подписанное Вашей клиенткой. Извинение должно быть написано по прилагаемому образцу.
"We are, dear Sir,	Остаемся
"Faithfully yours,	искренно вам преданные
"SETTLEWHITE AND STARK."	Сэтлуайт и Старк".
Soames turned to the enclosure. It ran thus:	Сомс взял образец и прочел:
I, Mrs. Michael Mont, withdraw the words concerning Miss Marjorie Ferrar contained in my letters to Mrs. Ralph Ppynrryn and Mrs. Edward Maltese of October 4th last, and hereby tender a full and free apology for having written them.	"Я, миссис Майкл Монт, беру назад слова, сказанные мною о мисс Марджори Феррар в письмах моих от 4 октября прошлого года, написанных миссис Ральф Ппинррин и миссис Эдуард Молтиз, и приношу извинение в том, что они были написаны".
"(Signed)"	(Подпись.)
Pushing back the breakfast-table, so violently that it groaned, Soames got up.	Сомс встал, резко отодвинув столик, за которым завтракал.
"What is it, Soames?" said Annette. "Have you broken your plate again? You should not bite so hard."	- Что с тобой. Сомс? - сказала Аннет. - Опять сломал вставную челюсть? Нельзя так неосторожно есть...
"Read that!"	- Читай.
Annette read.	Аннет прочла.
"You would give that woman fifteen hundred pounds? I think you are mad, Soames. I would not give her fifteen hundred pence! Pay this woman, and she tells her friends. That is fifteen hundred apologies in all their minds. Really, Soames--I am surprised. A man of business, a clever man! Do you not know the world better than that? With every pound you pay, Fleur eats her words!"	- И ты хотел дать этой женщине полторы тысячи фунтов? Да ты с ума сошел. Сомс! Я бы ей и полторы тысячи пенсов не дала. Ты ей заплатишь, а она расскажет всем своим друзьям. Это все равно, что тысячу пятьсот раз просить прощения. Право, я удивляюсь, Сомс! Делец, умный человек! Неужели ты так плохо знаешь свет?
Soames flushed. It was so French, and yet somehow it was so true. He walked to the window. The French--they had no sense of compromise, and every sense of money!	Сомс покраснел. Это было так по-французски и в то же время так верно по существу. Он подошел к окну. Французы - они не допускают компромиссов и знают цену деньгам.
"Well," he said, "that ends it anyway. She won't sign. And I shall withdraw my offer."	- Как бы то ни было, а с этим покончено, - сказал он. - Флер не подпишет. А я возьму назад свое предложение.
"I should hope so. Fleur has a good head. She will look very pretty in Court. I think that woman will be sorry she ever lived! Why don't you have her what you call shadowed? It is no good to be delicate with women like that."	- Надеюсь! Флер не глупа. А на суде она будет очень эффектна. Эта женщина пожалеет, что родилась на свет. Почему ты не приставишь к ней сыщика, который бы за ней следил? С такими особами церемониться нечего.
In a weak moment he had told Annette about the book and the play; for, unable to speak of them to Fleur and Michael, he had really had to tell some one; indeed, he had shown her "Canthar," with the words:	В минуту слабости Сомс рассказал Аннет о книге и пьесе. Он чувствовал потребность с кем-нибудь поделиться, а с Флер и Майклом нельзя было об этом говорить. Он даже дал ей "Шпанскую мушку" сказав:
"I don't advise you to read it; it's very French."	- Читать не советую. Написано во французском стиле.
Annette had returned it to him two days later, saying:	Аннет вернула книгу через два дня и заявила:
"It is not French at all; it is disgusting. You English are so coarse. It has no wit. It is only nasty. A serious nasty book--that is the limit. You are so old-fashioned, Soames. Why do you say this book is French?"	- Какой же это французский стиль? Это просто отвратительно! Вы, англичане, так грубы. Книга не остроумная, а просто грязная. Серьезная грязная книга - что может быть хуже? Ты слишком старомоден, Сомс. Почему ты говоришь, что это французский стиль?
Soames, who really didn't know why, had muttered:	Сомс и сам не знал, почему он это сказал.
"Well, they can't get it printed in England." And with the words: "Bruxelles, Bruxelles, you call Bruxelles--" buzzing about his ears, had left the room. He had never known any people so touchy as the French!	- Во всяком случае, она издана не в Англии, - пробормотал он и вышел из комнаты, преследуемый, как жужжаньем, словами: "Брюссель, Брюссель, это Брюссель ты называешь..." Самая обидчивая нация эти французы!
Her remark about 'shadowing,' however, was not easily forgotten.	Однако ее совет пригласить сыщика запал ему в голову.
Why be squeamish, when all depended on frightening this woman? And on arriving in London he visited an office that was not Mr. Polteed's, and gave instructions for the shadowing of Marjorie Ferrar's past, present, and future.	К чему щепетильность, когда все зависит от того, чтобы напугать эту женщину? И, приехав в Лондон, он заглянул в некое учреждение, не к мистеру Полтиду, а в другое, и поручил там выяснить прошлое, настоящее и будущее Марджори Феррар.
His answer to Settlewhite and Stark, too, was brief, determined, and written on the paper of his own firm.	Фирме "Сэтлуайт и Старк" он написал на бланке своей конторы короткий и решительный ответ:
"Jan. 6th, 1925.	"6 января 1925 г.
"DEAR SIRS,	Уважаемые сэры,
"I have your letter of yesterday's date, and note that your client has rejected my proposition, which, as you know, was made entirely without prejudice, and is now withdrawn in toto.	Узнав из Вашего письма от 5-го с/м, что Ваша клиентка отклонила мое предложение, сделанное, как Вам известно, совершенно беспристрастно, беру его назад in toto [18].
"Yours faithfully,	Преданный Вам
"SOAMES FORSYTE."	Сомс Форсайт".
If he did not mistake, they would be sorry. And he gazed at the words 'in toto'; somehow they looked funny. In toto! And now for "The Plain Dealer"!	Они пожалеют! Наверняка пожалеют! И он вперил взор в слова in toto; почему-то они показались ему забавными. In toto! А теперь посмотрим "Прямодушного"!
The theatre of the 'Ne Plus Ultra' Play-producing Society had a dingy exterior, a death-mask of Congreve in the hall, a peculiar smell, and an apron stage. There was no music. They hit something three times before the curtain went up. There were no footlights. The scenery was peculiar--Soames could not take his eyes off it till, in the first Entr'acte, its principle was revealed to him by the conversation of two people sitting just behind.	Театр общества "Nec plus ultra" отличался неказистой внешней отделкой, гипсовой маской Конгрива [19] в вестибюле, своеобразным запахом и наличием просцениума. Оркестра не было. Перед поднятием занавеса три раза во что-то ударили. Рампы не было. Декорации были своеобразные. Сомс не отрываясь смотрел на них, пока в первом антракте разговор двух сидящих за ним людей не открыл ему глаза на их принцип.
"The point of the scenery here is that no one need look at it, you see. They go farther than anything yet done."	- В декорациях самое важное то, что на них можно не смотреть. Это самый крайний театр в этом смысле.
"They've gone farther in Moscow."	- В Москве пошли еще дальше.
"I believe not. Curfew went over there. He came back raving about the way they speak their lines."	- Вряд ли. Кэрфью ездил туда. Вернулся в диком восторге от русских актеров.
"Does he know Russian?"	- Он знает русский язык?
"No. You don't need to. It's the timbre. I think he's doing pretty well here with that. You couldn't give a play like this if you took the words in."	- Нет, это и не нужно. Все дело в тембре. По-моему, Кэрфью недурно справляется со своей задачей. Такую пьесу нельзя было бы ставить, если б можно было разобрать слова.
Soames, who had been trying to take the words in--it was, indeed, what he had come for--squinted round at the speakers. They were pale and young and went on with a strange unconcern.	Сомс, который очень старался разобрать слова - за этим, собственно, он и шел сюда, - скосил глаза на говоривших. Они были молоды, бледны и продолжали разговор, нисколько не смутившись от его взгляда.
"Curfew's doing great work. He's shaking them up."	- Кэрфью молодец! Такая встряска нужна.
"I see they've got Marjorie Ferrar as Olivia."	- Оливию играет Марджори Феррар.
"Don't know why he keeps on an amateur like that."	- Не понимаю, зачем он выпускает эту дилетантку.
"Box office, dear boy; she brings the smart people. She's painful, I think."	- Не забывай о сборах, мой милый, она привлекает публику. Тяжелый случай.
"She did one good thing--the dumb girl in that Russian play. But she can't speak for nuts; you're following the sense of her words all the time. She doesn't rhythmatise you a little bit."	- Ей удалась только одна роль - немой девушки в русской пьесе. А говорит она ужасающе - все время следишь за смыслом слов. Совсем не окутывает тебя ритмом.
"She's got looks."	- Она красива.
"M'yes."	- Мда.
At this moment the curtain went up again. Since Marjorie Ferrar had not yet appeared, Soames was obliged to keep awake; indeed, whether because she couldn't 'speak for nuts,' or merely from duty, he was always awake while she was on the stage, and whenever she had anything outrageous to say he noted it carefully, otherwise he passed an excellent afternoon, and went away much rested. In his cab he mentally rehearsed Sir James Foskisson in the part of cross- examiner:	Тут занавес поднялся. Так как в первом действии Марджори не появлялась, Сомс сделал усилие и не заснул, и он не спал все время, пека она была на сцене, - из чувства ли долга, или потому, что говорила она "ужасающе"; всякую рискованную фразу, которую она произносила, он старательно отмечал. В общем он отлично провел время и ушел отдохнувшим. В такси он мысленно репетировал роль сэра Джемса Фоскиссона на перекрестном допросе.
"I think, madam, you played Olivia in a production of "The Plain Dealer" by the "Ne Plus Ultra" Play-Producing Society? . . . Would it be correct to say that the part was that of a modest woman? . . . Precisely. And did it contain the following lines? (Quotation of nubbly bits.) . . . Did that convey anything to your mind, madam? . . . I suppose that you would not say it was an immoral passage? . . . No? Nor calculated to offend the ears and debase the morals of a decent-minded audience? . . . No. In fact, you don't take the same view of morality that I, or, I venture to think, the Jury do? . . . No. The dark scene--you did not remonstrate with the producer for not omitting that scene? . . . Quite. Mr. Curfew, I think, was the producer? Yes. Are you on such terms with that gentleman as would have made a remonstrance easy? . . . Ah! Now, madam, I put it to you that throughout 1923 you were seeing this gentleman nearly every day. . . . Well, say three or four times a week. And yet you say that you were not on such terms as would have made it possible for you to represent to him that no modest young woman should be asked to play a scene like that. . . . Indeed! The Jury will form their own opinion of your answer. You are not a professional actress, dependent for your living on doing what you are told to do? . . . No. And yet you have the face to come here and ask for substantial damages because of the allegation in a private letter that you haven't a moral about you? . . . Have you? . . ." And so on, and so on. Oh! no. Damages! She wouldn't get a farthing.	"Если не ошибаюсь, сударыня, вы играли Оливию из "Прямодушного" в постановке театрального общества "Nec plus ultra" [20]? Правильно ли будет определить эту роль как роль скромной женщины?.. Совершенно верно. И вы произнесли вот эти слова (приводит "гривуазные" местечки). Вы как-нибудь истолковали их, сударыня?.. Вы, вероятно, не согласитесь, что они безнравственны?.. Нет? И не рассчитаны на то, чтобы оскорбить слух и пагубно повлиять на нравственность уважающей себя публики?.. Нет. Значит, ваше понятие о нравственности расходится с моим и, смею утверждать, с тем, которое сложилось у присяжных... Так. Сцена в темноте - вы не предложили режиссеру выпустить ее? Нет. Режиссером у вас, кажется, был мистер Кэрфью? А ваши отношения с этим джентльменом позволили бы вам внести такое предложение?.. Ага, теперь, сударыня, разрешите вам напомнить, что в течение всего тысяча девятьсот двадцать третьего года вы виделись с этим джентльменом почти каждый день... Ну, скажем, три-четыре раза в неделю. И вы тем не менее утверждаете, что ваши отношения не позволили бы вам поставить ему на вид, что порядочной молодой женщине нельзя играть в такой сцене?.. Вот как? Мнение присяжных об этом вашем ответе мы в свое время узнаем. Вы не актриса по профессии, не для заработка исполняете то, что вам предлагают? Нет. И у вас хватило смелости явиться сюда и требовать компенсации, потому что в частном письме кто-то упомянул, что "вы понятия не имеете о нравственности"?.. Да?.." И так далее, и так далее. О нет! Компенсация? Ни фартинга она не получит.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты