THE SILVER SPOON/Серебрянная ложка

CHAPTER VIII ROUND AND ABOUT/VIII. ВОКРУГ ДА ОКОЛО

English	Русский
General reticence at breakfast concerning the incident of the night before, made little impression on Soames, because the young American was present, before whom, naturally, one would not discuss it; but he noted that Fleur was pale. In his early-morning vigil legal misgivings had assailed him. Could one call even a red- haired baggage 'traitress' in the hearing of some half-dozen persons with impunity? He went off to his sister Winifred's after breakfast, and told her the whole story.	За завтраком все обходили молчанием инцидент, происшедший накануне, но это не удивило Сомса: естественно, что в присутствии молодого американца говорить не следует; однако Сомс заметил, что Флер бледна. Ночью, когда он не мог заснуть, в нем зародились опасения юридического порядка. Можно ли в присутствии шести человек безнаказанно назвать "предательницей" даже эту рыжую кошку? После завтрака он отправился к своей сестре Уинифрид и рассказал ей всю историю.
"Quite right, my dear boy," was her comment. "They tell me that young woman is as fast as they're made. Her father, you know, owned the horse that didn't beat the French horse--I never can remember its name--in that race, the Something Stakes, at--dear me! what was the meeting?"	- Прекрасно, мой милый, - одобрила она. - Мне говорили, что эта молодая особа очень бойка. Знаешь ли, у ее отца была лошадь, которую побила французская лошадь - не помню ее клички - на этих скачках в... ах, боже мой, как называются эти скачки?
"I know nothing about racing," said Soames.	- Понятия не имею о скачках, - сказал Сомс.
But that afternoon at 'The Connoisseurs Club' a card was brought to him:	Но к вечеру, когда он сидел о "Клубе знатоков", ему подали визитную карточку:
LORD CHARLES FERRAR	Лорд Чарльз Феррар
High Marshes, Nr. Newmarket. Burton's Club.	Хай Маршес
For a moment his knees felt a little weak; but the word 'snob' coming to his assistance, he said drily:	У него задрожали было колени, но на выручку ему пришло слово "выскочка", и он сухо сказал:
"Show him into the strangers' room."	- Проводите его в приемную.
He was not going to hurry himself for this fellow, and finished his tea before repairing to that forlorn corner.	Он не намерен был спешить из-за этого субъекта и спокойно допил чай, прежде чем направиться в этот малоуютный уголок клуба.
A tallish man was standing in the middle of the little room, thin and upright, with a moustache brushed arrogantly off his lips, and a single eyeglass which seemed to have grown over the right eye, so unaided was it. There were corrugations in his thin weathered cheeks, and in his thick hair flecked at the sides with grey. Soames had no difficulty in disliking him at sight.	Посреди маленькой комнаты стоял высокий худощавый джентльмен с закрученными кверху усами и моноклем, словно вросшим в орбиту правого глаза. Морщины пролегли на его худых увядших щеках, в густых волосах пробивалась у висков седина. Сомсу нетрудно было с первого же взгляда почувствовать к нему антипатию.
"Mr. Forsyte, I believe?"	- Если не ошибаюсь, мистер Форсайт?
Soames inclined his head.	Сомс наклонил голову.
"You made use of an insulting word to my daughter last night in the presence of several people."	- Вчера вечером, в присутствии нескольких человек, вы бросили моей дочери в лицо оскорбление.
"Yes; it was richly deserved."	- Да. Оно было вполне заслужено.
"You were not drunk, then?"	- Значит, вы не были пьяны?
"Not at all," said Soames.	- Ничуть.
His dry precision seemed to disconcert the visitor, who twisted his moustache, frowned his eyeglass closer to his eye, and said:	Его сухие, сдержанные ответы, казалось, привели посетителя в замешательство. Он закрутил усы, нахмурился, отчего монокль глубже врезался в орбиту, и сказал:
"I have the names of those who overheard it. You will be good enough to write to each of them separately withdrawing your expression unreservedly."	- У меня записаны фамилии тех, кто при этом присутствовал. Будьте добры написать каждому из них в отдельности, что вы отказываетесь от этих слов.
"I shall do nothing of the kind."	- И не подумаю.
A moment's silence ensued.	С минуту длилось молчание.
"You are an attorney, I believe?"	- Вы, кажется, стряпчий?
"A solicitor."	- Адвокат.
"Then you know the consequences of refusal."	- Значит, вам известно, каковы могут быть последствия вашего отказа.
"If your daughter likes to go into Court, I shall be happy to meet her there."	- Если ваша дочь пожелает подать в суд, я буду рад встретиться с ней там.
"You refuse to withdraw?"	- Вы отказываетесь взять свои слова обратно?
"Absolutely."	- Категорически.
"Good evening, then!"	- В таком случае, до свидания!
"Good evening!"	- До свидания!
For two pins he would have walked round the fellow, the bristles rising on his back, but, instead, he stood a little to one side to let him out. Insolent brute! He could so easily hear again the voice of old Uncle Jolyon, characterising some person of the eighties as 'a pettifogging little attorney.' And he felt that, somehow or other, he must relieve his mind. 'Old Mont' would know about this fellow--he would go across and ask him.	Сомс был бы рад поколотить посетителя, но вместо этого он отступил на шаг, чтобы дать ему пройти. Вот наглец! Ему ясно вспомнился голос старого дяди Джолиона, когда он еще в восьмидесятых годах говорил о ком-то: "кляузный человечишка, стряпчий". И он почувствовал потребность отвести душу. Конечно, "Старый Монт" знает этого субъекта; нужно повидаться с ним и расспросить.
At 'The Aeroplane' he found not only Sir Lawrence Mont, looking almost grave, but Michael, who had evidently been detailing to his father last evening's incident. This was a relief to Soames, who felt the insults to his daughter too bitterly to talk of them. Describing the visit he had just received, he ended with the words:	В клубе "Аэроплан" он застал не только сэра Лоренса Монта, казавшегося необычайно серьезным, но и Майкла, который, видимо, рассказал отцу о вчерашнем инциденте. Сомс почувствовал облегчение: ему тяжело было бы говорить об оскорблении, нанесенном его дочери. Сообщив о визите лорда Феррара, он спросил:
"This fellow--Ferrar--what's his standing?"	- Этот... Феррар - каково его положение?
"Charlie Ferrar? He owes money everywhere, has some useful horses, and is a very good shot."	- Чарли Феррар? Он кругом в долгах; у него есть несколько хороших лошадей, и он - прекрасный стрелок.
"He didn't strike me as a gentleman," said Soames.	- На меня он не произвел впечатления джентльмена, - сказал Сомс.
Sir Lawrence cocked his eyebrow, as if debating whether he ought to answer this remark about one who had ancestors, from one who had none.	Сэр Лоренс поднял брови, словно размышляя о том, что ответить на это замечание, высказанное о человеке с родословной человеком, таковой не имеющим.
"And his daughter," said Soames, "isn't a lady."	- А его дочь отнюдь не леди, - добавил Сомс.
Sir Lawrence wagged his head.	Сэр Лоренс покачал головой.
"Single-minded, Forsyte, single-minded; but you're right; there's a queer streak in that blood. Old Shropshire's a dear old man; it skipped his generation, but it's there--it's there. His aunt--"	- Сильно сказано, Форсайт, сильно сказано! Но вы правы - есть у них какая-то примесь в крови. Шропшир - славный старик, его поколение не пострадало. Его тетка была...
"He called me an attorney," said Soames with a grim smile, "and she called me a liar. I don't know which is worse."	- Он назвал меня стряпчим, - мрачно усмехнувшись, сказал Сомс, - а она назвала меня лжецом. Не знаю, что хуже.
Sir Lawrence got up and looked into St. James's Street. Soames had the feeling that the narrow head perched up on that straight thin back counted for more than his own, in this affair. One was dealing here with people who said and did what they liked and damned the consequences; this baronet chap had been brought up in that way himself, no doubt, he ought to know how their minds worked.	Сэр Лоренс встал и посмотрел в окно на Сент-Джемс" стрит. У Сомса зародилось ощущение, что эта узкая голова, высоко посаженная над тонкой прямой спиной, в данном случае окажется ценнее его собственной. Тут приходилось иметь дело с людьми, которые всю жизнь говорили и делали, что им вздумается, и нисколько не заботились о последствиях; этот баронет и сам так воспитан - ему лучше знать, что может прийти им в голову.
Sir Lawrence turned.
"She may bring an action, Forsyte; it was very public. What evidence have you?"	- Она может обратиться в суд, Форсайт. Ведь это было на людях. Какие вы можете привести доказательства?
"My own ears."	- Я своими ушами слышал.
Sir Lawrence looked at the ears, as if to gauge their length.	Сэр Лоренс посмотрел на уши Сомса, словно измеряя их длину.
"M'm! Anything else?"	- Гм! А еще что?
"That paragraph."	- Эта заметка в газете.
"She'll get at the paper. Yes?"	- С газетой она договорится. Еще?
"The man she was talking to."	- Ее собеседник может подтвердить.
Michael ejaculated: "Philip Quinsey--put not your trust in Gath!"	- Филип Куинси? - вмешался Майкл. - На него не рассчитывайте.
"What more?"	- Что еще?
"Well," said Soames, "there's what that young American overheard, whatever it was."	- Видите ли, - сказал Сомс, - ведь этот молодой американец тоже кое-что слышал.
"Ah!" said Sir Lawrence: "Take care she doesn't get at HIM. Is that all?"	- А, - протянул сэр Лоренс. - Берегитесь, как бы она им тоже не завладела. И это все?
Soames nodded. It didn't seem much, now he came to think of it!	Сомс кивнул. Как подумаешь - маловато!
"You say she called you a liar. How would it be to take the offensive?"	- Вы говорите, что она назвала вас лжецом. Вы тоже можете подать на нее в суд.
There was a silence; then Soames said:	Последовало молчание; наконец Сомс сказал:
"Women? No!"	- Нет! Она - женщина.
"Quite right, Forsyte! They have their privileges still. There's nothing for it but to wait and see how the cat jumps. Traitress! I suppose you know how much the word costs?"	- Правильно, Форсайт! У них еще сохранились привилегии. Теперь остается только выжидать. Посмотрим, как повернутся события. "Предательница"! Должно быть, БЫ себе не представляете, во сколько вам может влететь это слово?
"The cost," said Soames, "is nothing; it's the publicity!"	- Деньги - вздор! - сказал Сомс. - Огласка - вот что плохо!
His imagination was playing streets ahead of him. He saw himself already in 'the box,' retailing the spiteful purrings of that cat, casting forth to the public and the papers the word 'snob,' of his own daughter; for if he didn't, he would have no defence. Too painful!	Фантазия у него разыгралась: он уже видел себя в суде. Вот он оглашает злобные слова этой нахалки, бросает публике и репортерам слово "выскочка", сказанное об его дочери. Это единственный способ защитить себя. Тяжело!
"What does Fleur say?" he asked, suddenly, of Michael.	- Что говорит Флер? - неожиданно обратился он к Майклу.
"War to the knife."	- Война во что бы то ни стало.
Soames jumped in his chair.	Сомс подпрыгнул на стуле.
"Ah!" he said: "That's a woman all over--no imagination!"	- Как это по-женски! Женщины лишены воображения.
"That's what I thought at first, sir, but I'm not so sure. She says if Marjorie Ferrar is not taken by the short hairs, she'll put it across everybody--and that the more public the thing is, the less harm she can do."	- Сначала я тоже так думал, сэр, но теперь сомневаюсь. Флер рассуждает так: если не схватить Марджори Феррар за волосы, она будет болтать направо и налево; если же предать дело огласке, она не сможет причинить вреда.
"I think," said Sir Lawrence, coming back to his chair, "I'll go and see old Shropshire. My father and his shot woodcock together in Albania in 'fifty-four."	- Пожалуй, я зайду к старику Шропшир, - сказал сэр Лоренс. - Наши отцы вместе стреляли вальдшнепов в Албании в пятьдесят четвертом году.
Soames could not see the connection, but did not snub the proposal. A marquess was a sort of gone-off duke; even in this democratic age, he would have some influence, one supposed.	Сомс не понимал, какое это может иметь отношение к делу, но возражать не стал. Маркиз - это, как-никак, почти герцог; быть может, даже в наш демократический век он пользуется влиянием.
"He's eighty," went on Sir Lawrence, "and gets gout in the stomach, but he's as brisk as a bee."	- Ему восемьдесят лет, - продолжал сэр Лоренс, - страдает подагрой, но все еще трудолюбив как пчела.
Soames could not be sure whether it was a comfort.	Сомс не мог решить, хорошо это или плохо.
"The grass shall not grow, Forsyte. I'll go there now."	- Откладывать не стоит, пойду к нему сейчас.
They parted in the street, Sir Lawrence moving north--towards Mayfair.	На улице они расстались; сэр Лоренс повернул на север, по направлению к Мейферу.
The Marquess of Shropshire was dictating to his secretary a letter to his County Council, urging on them an item of his lifelong programme for the electrification of everything. One of the very first to take up electricity, he had remained faithful to it all his brisk and optimistic days. A short, bird-like old man, in shaggy Lovat tweeds, with a blue tie of knitted silk passed through a ring, bright cheeks and well-trimmed white beard and moustache, he was standing in his favourite attitude, with one foot on a chair, his elbow on his knee, and his chin on his hand.	Маркиз Шропшир диктовал своему секретарю письмо в Совет графства, настаивая на одном из пунктов своей обширной программы всеобщей электрификации. Один из первых встал он на защиту электричества и всю жизнь был ему верен. Это был невысокий, похожий на птицу старик с розовыми щеками и аккуратно подстриженной белой бородкой. Одетый в мохнатый суконный костюм с синим вязаным галстуком, продетым в кольцо, он стоял в своей любимой позе: одну ногу поставил на стул, локтем оперся о колено и подпер подбородок рукой.
"Ah! young Mont!" he said: "Sit down."	- А, молодой Монт! - сказал он. - Садитесь.
Sir Lawrence took a chair, crossed his knees, and threaded his finger-tips. He found it pleasing to be called 'young Mont,' at sixty-six or so.	Сэр Лоренс сел и положил ногу на ногу. Ему приятно было слышать, что в шестьдесят шесть лет его называют "молодым Монтом".
"Have you brought me another of your excellent books?"	- Вы мне опять принесли одну из ваших чудесных новых книг?
"No, Marquess; I've come for your advice."	- Нет, маркиз, я пришел за советом.
"Ah! Go on, Mr. Mersey: 'In this way, gentlemen, you will save at least three thousand a year to your rate-payers; confer a blessing on the countryside by abolishing the smoke of four filthy chimneys; and make me your obliged servant,	- А! Мистер Мэрси, продолжайте: "Таким путем, джентльмены, вы добьетесь для наших налогоплательщиков экономии по меньшей мере в три тысячи ежегодно; облагодетельствуете всю округу, избавив ее от дыма четырех грязных труб, и вам будет признателен ваш покорный слуга
'SHROPSHIRE.'	Шропшир".
Thank you, Mr. Mersey. Now, my dear young Mont?"	- Вот и все, мистер Мэрси; благодарю вас. Итак, дорогой мой Монт?
Having watched the back of the secretary till it vanished, and the old peer pivot his bright eyes, with their expression of one who means to see more every day, on the face of his visitor, Sir Lawrence took his eyeglass between thumb and finger, and said:	Проводив глазами спину секретаря и поймав на себе блестящие глаза старого лорда, глядевшие с таким выражением, точно он намерен каждый день видеть и узнавать что-нибудь новое, сэр Лоренс вынул монокль и сказал:
"Your granddaughter, sir, and my daughter-in-law want to fight like billy-o."	- Ваша внучка, сэр, и моя невестка хотят затеять свару.
"Marjorie?" said the old man, and his head fell to one side like a bird's. "I draw the line--a charming young woman to look at, but I draw the line. What has she done now?"	- Марджори? - спросил старик, по-птичьи склонив голову набок. - Это меня не касается. Очаровательная молодая женщина; приятно на нее смотреть, но это меня не касается. Что она еще натворила?
"Called my daughter-in-law a snob and a lion-hunter; and my daughter-in-law's father has called your granddaughter a traitress to her face."	- Назвала мою невестку выскочкой, сказала, что она гоняется за знаменитостями. А отец моей невестки назвал вашу внучку в лицо предательницей.
"Bold man," said the marquess; "bold man! Who is he?"	- Смелый человек, - сказал маркиз. - Смелый. Кто он такой?
"His name is Forsyte."	- Его фамилия Форсайт.
"Forsyte?" repeated the old peer; "Forsyte? The name's familiar-- now where would that be? Ah! Forsyte and Treffry--the big tea men. My father had his tea from them direct--real caravan; no such tea now. Is that the--?"	- Форсайт? - повторил старый пэр. - Форсайт? Фамилия знакомая. Ах, да! "Форсайт и Трефри" - крупные чаеторговцы. Мой отец покупал у них чай. Нет теперь такого чая. Это тот самый?
"Some relation, perhaps. This man is a solicitor--retired; chiefly renowned for his pictures. A man of some substance, and probity."	- Быть может, родственник. Этот Форсайт - адвокат, сейчас практикой не занимается. Все знают его коллекцию картин. Он человек стойкий и честный.
"Indeed! And IS his daughter a--a lion-hunter?"	- Вот как! А его дочь действительно гоняется за знаменитостями?
Sir Lawrence smiled.	Сэр Лоренс улыбнулся.
"She's a charmer. Likes to have people about her. Very pretty. Excellent little mother; some French blood."	- Ей нравится быть окруженной людьми. Очень хорошенькая. Прекрасная мать. В ней есть французская кровь.
"Ah!" said the marquess: "the French! Better built round the middle than our people. What do you want me to do?"	- А! - сказал маркиз. - Француженка! Они сложены лучше, чем наши женщины. Чего вы от меня хотите?
"Speak to your son Charles."	- Поговорите с вашим сыном Чарльзом.
The old man took his foot off the chair, and stood nearly upright. His head moved sideways with a slight continuous motion.	Маркиз снял ногу со стула и выпрямился. Голова его заходила из стороны в сторону.
"I never speak to Charlie," he said, gravely. "We haven't spoken for six years."	- С Чарли я не говорю, - серьезно сказал он. - Мы уже шесть лет как не разговариваем.
"I beg your pardon, sir. Didn't know. Sorry to have bothered you."	- Простите, сэр. Не знал. Жалею, что побеспокоил вас.
"No, no; pleasure to see you. If I run across Marjorie, I'll see-- I'll see. But, my dear Mont, what shall we do with these young women--no sense of service; no continuity; no hair; no figures? By the way, do you know this Power Scheme on the Severn?" He held up a pamphlet: "I've been at them to do it for years. My Colliery among others could be made to pay with electricity; but they won't move. We want some Americans over here."	- Нет, нет! Я очень рад вас видеть. Если я увижу Марджори... я подумаю, подумаю. Но, дорогой мой Монт, что поделаешь с этими молодыми женщинами? Чувства долга у них нет, постоянства нет, волос нет, фигуры тоже. Кстати, вы знаете этот проект гидростанции на Северне? - Он взял со стола брошюру. - Я уже столько лет приставал к ним, чтобы начинали. Будь у нас электричество, даже мои угольные копи могли бы дать доход; но они там все раскачиваются. Американцев бы нам сюда.
Sir Lawrence had risen; the old man's sense of service had so clearly taken the bit between its teeth again. He held out his hand.	Видя, что у старика чувство долга заслонило все остальные помыслы, сэр Лоренс встал и протянул руку.
"Good-bye, Marquess; delighted to see you looking so well."	- До свидания, маркиз. Очень рад, что нашел вас в добром здоровье.
"Good-bye, my dear young Mont; command me at any time, and let me have another of your nice books."	- До свидания, дорогой Монт. Я всегда к вашим услугам. И не забудьте, пришлите мне еще что-нибудь из ваших книг.
They shook hands; and from the Lovat clothes was disengaged a strong whiff of peat. Sir Lawrence, looking back, saw the old man back in his favourite attitude, foot on chair and chin on hand, already reading the pamphlet. 'Some boy!' he thought; 'as Michael would say. But what has Charlie Ferrar done not to be spoken to for six years? Old Forsyte ought to be told about that.' . . .	Они пожали друг другу руку. Оглянувшись в дверях, сэр Лоренс увидел, что маркиз принял прежнюю позу: поставил ногу на стул, подбородком оперся на руку и уже погрузился в чтение брошюры. "Вот это да", как сказал бы Майкл, - подумал он. - Но что мог сделать Чарли Феррар? Почему старик шесть лет с ним не разговаривает? Может быть, "Старый Форсайт" знает..."
In the meantime 'Old Forsyte' and Michael were walking homeward across St. James's Park.	В это время "Старый Форсайт" и Майкл шли домой через Сент-Джемс-парк.
"That young American," said Soames; "what do you suppose made him put his oar in?"	- Этот молодой американец, - начал Сомс. - Как вы думаете, что побудило его вмешаться?
"I don't know, sir; and I don't like to ask."	- Не знаю, сэр. А спрашивать не хочу.
"Exactly," said Soames, glumly. There was, indeed, something repulsive to him in treating with an American over a matter of personal dignity.	- Правильно - мрачно отозвался Сомс: ему самому неприятно было бы обсуждать с американцем вопросы личного достоинства.
"Do they use the word 'snob' over there?"	- Слово "выскочка" что-нибудь значит в Америке?
"I'm not sure; but, in the States to hunt lions is a form of idealism. They want to associate with what they think better than themselves. It's rather fine."	- Не уверен; но коллекционировать таланты - это в Штатах особый вид идеализма. Они желают общаться с теми, кого считают выше себя. Это даже трогательно.
Soames did not agree; but found difficulty in explaining why. Not to recognise any one as better than himself or his daughter had been a sort of guiding principle, and guiding principles were not talked about. In fact, it was so deep in him that he hadn't known of it.	Сомс держался другого мнения: почему, он затруднился бы объяснить. До сих пор его руководящим принципом было никого не считать выше самого себя и своей дочери, а говорить о руководящих принципах не принято. К тому же, этот принцип так глубоко затаился в нем, что он и сам не знал о его существовании.
"I shan't mention it," he said, "unless he does. What more can this young woman do? She's in a set, I suppose?"	- Я буду молчать, - сказал он, - если он сам не заговорит. Что еще может сделать эта особа? Она, вероятно, член какой-нибудь группы?
"The Panjoys--"	- Неогедонисты.
"Panjoys!"	- Гедонисты?
"Yes, sir; out for a good time at any cost--they don't really count, of course. But Marjorie Ferrar is frightfully in the limelight. She paints a bit; she's got some standing with the Press; she dances; she hunts; she's something of an actress; she goes everywhere week-ending. It's the week-ends that matter, where people have nothing to do but talk. Were you ever at a weekend party, sir?"	- Да, сэр. Их цель - любой ценой получать как можно больше удовольствий. Никакого значения они не имеют. Но Марджори Феррар у всех на виду. Она немножко рисует, имеет какое-то отношение к прессе, танцует, охотится, играет на сцене; на воскресенье всегда уезжает в гости. Это хуже всего - ведь в гостях делать нечего, вот они и болтают. Вы когда-нибудь бывали на воскресном сборище, сэр?
"I?" said Soames: "Good Lord--no!"	- Я? - сказал Сомс. - Ну что вы!
Michael smiled--incongruity, indeed, could go no farther.	Майкл улыбнулся - действительно, величины несовместимые.
"We must get one up for you at Lippinghall."	- Надо как-нибудь затащить вас в Липпингхолл.
"No, thank you."	- Ну нет, благодарю.
"You're right, sir; nothing more boring. But they're the coulisses of politics. Fleur thinks they're good for me. And Marjorie Ferrar knows all the people we know, and lots more. It IS awkward."	- Вы правы, сэр. Скука смертная. Но это кулисы политики. Флер считает, что это мне на пользу. А Марджори Феррар знает всех, кого мы знаем, знает и тех, кого мы не знаем. Положение очень неловкое.
"I should go on as if nothing had happened," said Soames: "But about that paper? They ought to be warned that this woman is venomous."	- Я бы держал себя так, словно ничего не случилось, - сказал Сомс. Но как быть с газетой? Следует их предостеречь, что эта женщина - предательница.
Michael regarded his father-in-law quizzically.	Майкл с улыбкой посмотрел на своего тестя.
On entering, they found the man-servant in the hall.	В холле их встретил лакей.
"There's a man to see you, sir, by the name of Bugfill."	- К вам пришел какой-то человек, сэр. Его фамилия - Бегфилл.
"Oh! Ah! Where have you put him, Coaker?"	- А, да! Куда вы его провели, Кскер?
"Well, I didn't know what to make of him, sir, he shakes all over. I've stood him in the dining-room."	- Я не знал, что мне с ним делать, сэр: он весь трясется. Я его оставил в головой.
"Excuse me, sir," said Michael.	- Вы меня простите, сэр, - сказал Майкл.
Soames passed into the 'parlour,' where he found his daughter and Francis Wilmot.	Сомс прошел в гостиную, где застал свою дочь и Фрэнсиса Уилмота.
"Mr. Wilmot is leaving us, Father. You're just in time to say good-bye."	- Мистер Уилмот уезжает, папа. Ты пришел, как раз вовремя, чтобы попрощаться.
If there were moments when Soames felt cordial, they were such as these. He had nothing against the young man; indeed, he rather liked the look of him; but to see the last of almost anybody was in a sense a relief; besides, there was this question of what he had overheard, and to have him about the place without knowing would be a continual temptation to compromise with one's dignity and ask him what it was.	Если он испытывал когда-нибудь чувство благожелательности к посторонним людям, то именно в такие минуты. Против молодого человека он ничего не имел, пожалуй даже ему симпатизировал, но чем меньше около тебя людей, тем лучше. Кроме того, перед Сомсом стоял вопрос: что подслушал американец? Трудно было устоять перед компромиссом с самим собой и не задать ему этого вопроса.
"Good-bye, Mr. Wilmot," he said; "if you're interested in pictures--" he paused, and, holding out, his hand, added, "you should look in at the British Museum."	- До свидания, мистер Уилмот, - сказал он. - Если вы интересуетесь картинами... - он приостановился и добавил: - Вам следует заглянуть в Британский музей.
Francis Wilmot shook the hand deferentially.	Фрэнсис Уилмот почтительно пожал протянутую руку.
"I will. It's been a privilege to know you, sir."	- Загляну. Счастлив, что познакомился с вами, сэр.
Soames was wondering why, when the young man turned to Fleur.	Пока Сомс недоумевал, почему он счастлив, молодой человек повернулся к Флер.
"I'll be writing to Jon from Paris, and I'll surely send your love. You've been perfectly wonderful to me. I'll be glad to have you and Michael visit me at any time you come across to the States; and if you bring the little dog, why--I'll just be honoured to let him bite me again."	- Из Парижа я напишу Джону и передам ему ваш привет. Вы были удивительно добры ко мне. Я буду рад, если вы с Майклом поедете в Штаты и навестите меня. А если вы привезете с собой вашу собачку, я с удовольствием разрешу ей еще раз меня укусить.
He bowed over Fleur's hand and was gone, leaving Soames staring at the back of his daughter's neck.	Он поцеловал руку Флер и вышел, а Сомс задумчиво уставился в затылок дочери.
"That's rather sudden," he said, when the door was closed; "anything upset him?"	- Несколько неожиданно, - сказал он, когда дверь закрылась. - Что-нибудь с ним случилось?
She turned on him, and said coldly:	Она повернулась к нему и холодно спросила:
"Why did you make that fuss last night, Father?"	- Папа, зачем ты устроил вчера этот скандал?
The injustice of her attack was so palpable, that Soames bit his moustache in silence. As if he could help himself, when she was insulted in his hearing!	Несправедливость обвинения бросалась в глаза, и Сомс молча закусил ус. Словно он мог промолчать, когда ее оскорбили в его присутствии!
"What good do you think you've done?"	- Как, по-твоему, какую пользу ты этим принес?
Soames, who had no notion, made no attempt to enlighten her. He only felt sore inside.	Сомс не пытался дать объяснение, но ее слова причинили ему боль.
"You've made me feel as if I couldn't look anybody in the face. But I'm going to, all the same. If I'm a lion-hunter and a snob, I'll do it thoroughly. Only I do wish you wouldn't go on thinking I'm a child and can't defend myself."	- Ты сделал так, что теперь мне трудно смотреть людям в глаза. И все-таки скрываться я не буду. Если я - выскочка, не пренебрегающая никакими средствами, чтобы создать "салон", я свою роль проведу до конца. Но ты, пожалуйста, впредь не думай, что я ребенок, который не может постоять за себя.
And still Soames was silent, sore to the soles of his boots.	Снова Сомс промолчал, оскорбленный до глубины души.
Fleur flashed a look at him, and said:	Флер быстро взглянула на него и сказала:
"I'm sorry, but I can't help it; everything's queered;"	- Прости, но я ничего не могу поделать; ты все испортил.
and she too went out of the room.	И она вышла из комнаты.
Soames moved blindly to the window and stood looking out. He saw a cab with luggage drive away; saw some pigeons alight, peck at the pavement, and fly off again; he saw a man kissing a woman in the dusk; a policeman light his pipe and go off duty. He saw many human and interesting things; he heard Big Ben chime. Nothing in it all! He was staring at a silver spoon. He himself had put it in her mouth at birth.	Сомс вяло подошел к окну и посмотрел на улицу. УвнДел, как отъехало такси с чемоданами; увидел, как голуби опустились на мостовую и вновь взлетели; увидел, как в сумерках мужчина целует женщину, а полисмен, закурив трубку, уходит со своего поста. Много любопытных вещей видел Сомс. Он слышал, как пробил Большой Бэн. Ни к чему все это. Он думал о серебряной ложке. Когда родилась Флер, он сам сунул ей в рот эту ложку.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты