THE WHITE MONKEY/Белая обезьяна (часть третья)

CHAPTER VI QUITTANCE/VI. КВИТЫ

English	Русский
Bicket stumbled, half-blind, along the Strand. Naturally good- tempered, such a nerve-storm made him feel ill, and bruised in the brain. Sunlight and motion slowly restored some power of thought. He had got the truth. But was it the whole and nothing but the truth? Could she have made all that money without--? If he could believe that, then, perhaps--out of this country where people could see her naked for a shilling--he might forget. But--all that money! And even if all earned 'honourable,' as Mr. Mont had put it, in how many days, exposed to the eyes of how many men? He groaned aloud in the street. The thought of going home to her--of a scene, of what he might learn if there WERE a scene, was just about unbearable. And yet--must do it, he supposed. He could have borne it better under St. Paul's, standing in the gutter, offering his balloons. A man of leisure for the first time in his life, a blooming 'alderman' with nothing to do but step in and take a ticket to the ruddy butterflies! And he owed that leisure to what a man with nothing to take his thoughts off simply could not bear! He would rather have snaffled the money out of a shop till. Better that on his soul, than the jab of this dark fiendish sexual jealousy. 'Be a man!' Easy said! 'Pull yourself together! She did it for you!' He would a hundred times rather she had not. Blackfriars Bridge! A dive, and an end in the mud down there? But you had to rise three times; they would fish you out alive, and run you in for it--and nothing gained--not even the pleasure of thinking that Vic would see what she had done, when she came to identify the body. Dead was dead, anyway, and he would never know what she felt post-mortem! He trudged across the bridge, keeping his eyes before him. Little Ditch Street--how he used to scuttle down it, back to her, when she had pneumonia! Would he never feel like that again? He strode past the window, and went in.	Шатаясь, как слепой, шел Бикет по Стрэнду. Характер у него от природы был спокойный, и после нервной вспышки он чувствовал себя совершенно больным и разбитым. Солнце и ходьба понемногу восстанавливали способность мыслить. Он узнал правду. Но вся ли это правда? Неужели все эти деньги она заработала без... Если бы он поверил этому, то, может быть, там, далеко от этого города, где люди за шиллинг могут ее видеть голой, все могло бы забыться. Но столько денег! И даже если и так, если все заработано "честно", как утверждает мистер Монт, сколько дней, перед сколькими мужчинами выставляла она свою наготу! Он громко застонал. Мысль о возвращении домой, о предстоящей сцене, о том, что он мог вдруг узнать во время этой сцены, была просто невыносима. И все-таки надо идти домой. Лучше бы ему стоять на тротуаре и торговать шарами. Вот теперь он свободен впервые в жизни, словно какой-нибудь чертов олдермен, - ему только и дела, что пойти и взять билет туда, к этим распроклятым бабочкам! Но чему он обязан этой свободой? Даже мысль об этом была невыносима, и отвлечься от этой мысли нечем. Лучше бы он спер эти деньги из кассы магазина. Лучше бы на совести лежала кража, чем эта страшная, злая мужская ревность. "Будьте мужчиной!" Легко сказать. "Возьмите себя в руки - ведь она сделала это ради вас!" Лучше бы она этого не делала! Блэкфрайерский мост! Нырнуть туда, в грязную воду, - и конец. Нет, еще раза три всплывешь, а потом тебя выловят живьем да еще посадят за это и ничего не выиграешь, даже не получишь удовольствия от того, что Вик увидит, что она наделала, когда придет опознавать труп. Смерть есть смерть - и ему никогда не узнать, что Вик будет чувствовать после его смерти. Он плелся по мосту, уставившись в землю. Вот и Дич-стрит - как он, бывало, проходя здесь, торопился к Вик, когда она болела воспалением легких. Неужто никогда больше не вернется это чувство? Он пробрался мимо окна и вошел.
Victorine was still bending over the brown tin trunk. She straightened herself, and on her face came a cold, tired look.	Викторина все еще сидела над бурым, обитым жестью сундучком. Она выпрямилась, и ее лицо стало холодным и усталым.
"Well," she said, "I see you know."	- Ну, я вижу, ты все знаешь, - проговорила она.
Bicket had but two steps to take in that small room. He took them, and put his hands on her shoulders. His face was close, his eyes, so large and strained, searched hers.	Бикету нужно было сделать только два шага в этой крохотной комнатушке. Он шагнул к жене и положил руки ей на плечи. Лицо его пододвинулось вплотную, большие глаза напряженно впились в ее зрачки.
"I know you've myde a show of yerself for all London to see; what I want to know is--the rest!"	- Я знаю, что ты выставляла себя напоказ перед всем Лондоном; теперь я хочу знать остальное.
Victorine stared back at him.	Викторина широко открыла глаза.
"The rest!" she said--it was not a question, just a repetition, in a voice that seemed to mean nothing.	- Остальное! - в ее голосе даже не звучал вопрос, она просто повторила это слово без всякого выражения.
"Ah!" said Bicket hoarsely; "The rest--Well?"	- Да, - хрипло сказал Бикет, - остальное, ну?
"If you think there's a 'rest,' that's enough."	- Если ты думаешь, что было "остальное", - достаточно!
Bicket jerked his hands away.	Бикет отдернул руки.
"Aoh! for the land's sake, daon't be mysterious. I'm 'alf orf me nut!"	- Ох, ради всего святого, не говори ты загадками, Я и так чуть не спятил.
"I see that," said Victorine; "and I see this: You aren't what I thought you. D'you think I liked doing it?"	- Вижу, - сказала Викторина, - вижу, что ты не тот, за кого я тебя принимала. Ты думаешь, мне самой это было приятно?
She raised her dress and took out the notes.	Она приподняла платье и вынула деньги.
"There you are! You can go to Australia without me."	- Вот, возьми. Можешь ехать в Австралию без меня.
Bicket cried hoarsely: "And leave you to the blasted pynters?"	- И предоставить тебя этим проклятым художникам! - хрипло крикнул Бикет.
"And leave me to meself. Take them!"	- И предоставить меня самой себе. Бери!
But Bicket recoiled against the door, staring at the notes with horror.	Но Бикет отступил к двери, с ужасом глядя на деньги.
"Not me!"	- Нет, я не возьму!
"Well, _I_ can't keep 'em. I earned them to get you out of this."	- Но я их не могу оставить себе. Я их заработала, чтобы вытащить тебя из этой ямы.
There was a long silence, while the notes lay between them on the table, still crisp if a little greasy--the long-desired, the dreamed-of means of release, of happiness together in the sunshine. There they lay; neither would take them! What then?	Наступило долгое молчание. Бумажки лежали между ними на столе - почти новые, хрустящие, чуть засаленные - они таили желанную, долгожданную свободу, счастливую жизнь вдвоем, на солнышке. Так они и лежали; никто не хотел их брать. Что же делать?
"Vic," said Bicket at last, in a hoarse whisper, "swear you never let 'em touch you!"	- Вик, - сказал наконец Бикет хриплым шепотом, - поклянись, что ты ни разу не позволила им коснуться тебя.
"Yes, I can swear that."	- Да, в этом я могу поклясться.
And she could smile, too, saying it--that smile of hers! How believe her--living all these months, keeping it from him, telling him a lie about it in the end! He sank into a chair by the table and laid his head on his arms.	И она могла улыбаться при этих словах - улыбаться своей загадочной улыбкой! Как верить ей? Столько месяцев она жила, скрывая от него все, а потом - солгала ему! Он опустился на стул около стола и уронил голову на руки.
Victorine turned and began pulling an old cord round the trunk. He raised his head at the tiny sound. Then she really meant to go away! He saw his life devastated, empty as a cocoanut on Hampstead Heath; and all defence ran melted out of his cockney spirit. Tears rolled from his eyes.	Викторина отвернулась и стала обвязывать сундучок старой веревкой. Бикет поднял голову, услышав звяканье крышки. Значит, она в самом деле хочет уйти от него? Вся жизнь показалась ему разбитой, пустой, как шелуха ореха на Хэмстед-Хисе. Слезы покатились у него из глаз.
"When you were ill," he said, "I stole for you. I got the sack for it."	- Когда ты была больна, - сказал он, - я воровал для тебя. Меня за это выкинули со службы.
She spun round.	Она быстро обернулась к нему.
"Tony--you never told me! What did you steal?"	- Тони, ты мне никогда этого не говорил. Что ты крал?
"Books. All your extra feedin' was books."	- Книги. Все твое усиленное питание - с этих книг.
For a long minute she stood looking at him, then stretched out her hands without a word. Bicket seized them.	Целую минуту она стояла, глядя на него без слов, потом молча протянула руки; Бикет схватил их.
"I don't care about anything," he gasped, "so 'elp me, so long as you're fond of me, Vic!"	- Мне ни до чего дела нет, - задыхаясь, прошептал он, - клянусь богом! Лишь бы ты любила меня, Вик!
"And I don't neither. Oh! let's get out of this, Tony! this awful little room, this awful country. Let's get out of it all!"	- И мне тоже! Ох, уедем отсюда. Тони, из этой ужасной комнатушки, из этой ужасной страны. Уедем, уедем подальше!
"Yes," said Bicket; and put her hands to his eyes.	- Да, - сказал Бикет и прижал к глазам ее ладони.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты