THE WHITE MONKEY/Белая обезьяна (часть третья)

CHAPTER V MICHAEL GIVES ADVICE/V. МАЙКЛ ДАЕТ СОВЕТЫ

English	Русский
Michael still sat, correcting the proofs of 'Counterfeits.' Save 'Jericho,' there had been no address to send them to. The East was wide, and Wilfrid had made no sign. Did Fleur ever think of Wilfrid now? He had the impression that she did not. And Wilfrid-- well, probably he was forgetting her already. Even passion required a little sustenance.	Майкл все еще сидел над корректурой "Подделок". Кроме "чертовых куличек", у него не было никакого адреса, и послать корректору было некуда. Восток велик, а Уилфрид не подавал признаков жизни. Вспоминает ли о нем теперь Флер? Майклу казалось, что не вспоминает. А Уилфрид - ну, он, вероятно, тоже начал ее забывать. Даже страсть не может жить, не питаясь.
"A Mr. Forsyte to see you, sir."	- К вам мистер Форсайт, сэр.
Apparition in bookland!	Привидение в царстве книги!
"Ah Show him in."	- А, попросите его зайти.
Soames entered with an air of suspicion.	Сомс вошел, неодобрительно оглядываясь.
"This your place?" he said. "I've looked in to tell you that I've bought that picture of young Greene's. Have you anywhere to hang it?"	- Это ваш кабинет? - спросил он. - Я зашел сообщить, что купил эту картину Обри Грина. Найдется у вас, где ее повесить?
"I should think we had," said Michael. "Jolly good, sir, isn't it?"	- Конечно, найдется, - сказал Майкл. - Превосходная вещь, сэр, не правда ли?
"Well," muttered Soames, "for these days, yes. He'll make a name."	- М-мда, - проворчал Сомс, - по нашим временам не плохо. Он далеко пойдет.
"He's an intense admirer of that White Monkey you gave us."	- Он большой поклонник "Белой обезьяны", которую вы нам подарили.
"Ah! I've been looking into the Chinese. If I go on buying--" Soames paused.	- А-а! Я сейчас занялся китайской живописью. Если я буду и дальше покупать... - Сомс остановился.
"They ARE a bit of an antidote, aren't they, sir? That 'Earthly Paradise!' And those geese--they don't seem to mind your counting their feathers, do they?"	- Да, они что-то вроде противоядия, сэр, не так ли? Помните "Земной рай"? А гуси! У них перышки можно пересчитать.
Soames made no reply; he was evidently thinking: 'How on earth I missed those things when they first came on the market!' Then, raising his umbrella, and pointing it as if at the book trade, he asked:	Сомс не отвечал; он, очевидно, думал: "И как это я пропустил эти вещи, когда они только что появились на рынке?" Он поднял зонтик и, словно указывая на все издательское дело, спросил:
"Young Butterfield--how's he doing?"	- А как Баттерфилд с этим справляется?
"Ah! I was going to let you know, sir. He came in yesterday and told me that he saw Elderson two days ago. He went to sell him a copy of my father's 'Limited'; Elderson said nothing and bought two."	- Ах да, я как раз хотел вам сообщить, сэр. Он пришел вчера и рассказал, что видел на днях Элдерсона. Он зашел предложить ему экземпляр нумерованного издания книги, которую написал мой отец. Элдерсон не сказал ни слова и купил две штуки.
"The deuce he did!"	- Не может быть!
"Butterfield got the impression that his visit put the wind up him. Elderson knows, of course, that I'm in this firm, and your son-in- law."	- Баттерфилду показалось, что его посещение здорово смутило Элдерсона. Ведь он, наверно, знает, что я связан с этой фирмой и что я - ваш зять.
Soames frowned.	Сомс нахмурился.
"I'm not sure," he said, "that sleeping dogs--! Well, I'm on my way there now."	- Не знаю, стоит ли дразнить спящую собаку. Ну, во всяком случае, я сейчас иду туда.
"Mention the book, sir, and see how Elderson takes it. Would you like one yourself? You're on the list. E, F--Butterfield should be reaching you to-day. It'll save you a refusal. Here it is-- nice get-up. One guinea."	- Упомяните о книге, сэр, и посмотрите, как Элдерсон это примет. Не возьмете ли и вы один экземпляр? Вы все равно состоите в списке. Баттерфилд хотел сегодня к вам зайти. Я вас избавлю от отказа. Вот книга очень мило издана. Стоит гинею.
"'A Duet,'" read Soames. "What's it about? Musical?"	- "Дуэт", - прочел Сомс. - Это о чем же? Музыка?
"Not precisely. A sort of cat-calling between the ghosts of the G. O. M. and Dizzy!"	- Не совсем. Кошачий концерт с участием призраков Гладстона и Дизраэли.
"I'm not a reader," said Soames. He pulled out a note. "Why didn't you make it a pound? Here's the shilling."	- Я мало читаю, - сказал Сомс. Он вынул бумажник. - Почему вы не берете за нее фунт? Вот вам еще шиллинг.
"Thanks awfully, sir; I'm sure my father'll be frightfully bucked to think you've got one."	- Бесконечно благодарен, сэр. Я уверен, что отец будет страшно доволен, когда узнает, что вы купили книгу.
"Will he?" said Soames, with a faint smile. "D'you ever do any WORK here?"	- Вот как? - Сомс чуть заметно улыбнулся. - А вы здесь работаете когда-нибудь?
"Well, we try to turn a doubtful penny."	- Да, пытаемся кое-что сделать.
"What d'you make at it?"	- Сколько вы зарабатываете?
"Personally, about five hundred a year."	- Я лично около пятисот фунтов в год.
"That all?"	- И это все?
"Yes, but I doubt if I'm worth more than three."	- Да, но я считаю, что больше трехсот я и не стою.
"H'm! I thought you'd got over your Socialism."	- Гм-м! Мне казалось, что вы отошли от своего увлечения социализмом?
"I fancy I have, sir. It didn't seem to go with my position."	- Кажется, да, сэр. Как-то он не вязался с моим положением.
"No," said Soames. "Fleur seems well."	- Да, - сказал Сомс. - Флер выглядит как будто хорошо.
"Yes, she's splendid. She does the Coue stunt, you know."	- О, она молодцом. Она проделывает эти упражнения по Куэ, знаете?
Soames stared.	Сомс прищурился.
"That's her mother," he said; "I can't tell. Good- bye! Oh! I want to know; what's the meaning of that expression 'got his goat?'"	- Это влияние матери, - проворчал он, - я в этом не разбираюсь. До свидания!
"'Got his goat?' Oh, raised his dander, if you know what that means, it was before my time."
"I see," said Soames; "I had it right, then. Well!"
He turned. His back was very neat and real. It vanished through the doorway, and with it seemed to go the sense of definition.	Он пошел к двери. Его спина казалась очень положительной и реальной. Он скрылся за дверью, и с ним как будто ушло чувство определенности.
Michael took up the proofs, and read two poems. Bitter as quinine! The unrest in them--the yearning behind the words! Nothing Chinese there! After all, the ancients--like Old Forsyte, and his father in a very different way--had an anchor down. 'What is it?' thought Michael. 'What's wrong with us? We're quick, and clever, cocksure, and dissatisfied. If only something would enthuse us, or get OUR goats! We've chucked religion, tradition, property, pity; and in their place we put--what? Beauty? Gosh! See Walter Nazing, and the Cafe C'rillon! And yet--we must be after something! Better world? Doesn't look like it. Future life? Suppose I ought to "look into" spiritualism, as Old Forsyte would say. But--half in this world, half in that--deuced odd if spirits are less restive than we are!'	Майкл взял корректуру и прочел два стихотворения. Горькие как хина! Какое волнение, какая тоска в каждом слове! Вот уж где нет ничего китайского! В конце концов люди пожилые, вроде его отца и "Старого Форсайта", правда, по-разному, но все же имеют какую-то опору. "В чем дело? подумал Майкл. - Что у нас неладно? Мы активны, умны, самоуверенны - и все же не удовлетворены. Если бы только что-нибудь нас увлекло или разозлило! Мы отрицаем религию, традицию, собственность, жалость; а что мы ставим на их место? Красоту? Ерунда! С такими-то критериями, как Уолтер Нэйзинг и кафе "Крильон"? И все же какая-то цель у нас должна быть. Творить лучшую жизнь? Что-то не похоже. Загробный мир? Наверно, мне надо заняться спиритизмом, как сказал бы "Старый Форсайт". Но духи только и делают, что болтаются между загробным миром и нашим, вряд ли они менее взбалмошны, чем мы!"
To what--to what, then, was it all moving?	Так куда же, куда мы идем?
'Dash it!' thought Michael, getting up, 'I'll try dictating an advertisement!'	"К черту, - подумал Майкл, вставая из-за стола, - попробую продиктовать объявление!"
"Will you come in, please, Miss Perren? For the new Desert volume-- Trade Journals: 'Danby and Winter will shortly issue 'Counterfeits,' by the author of 'Copper Coin,' the outstanding success of the last publishing season. I wonder how many publishers have claimed that, Miss Perren, for how many books this year? 'These poems show all the brilliancy of mood, and more than the technical accomplishment of the young author's first volume.' How's that?"	- Мисс Перрен, пожалуйста, зайдите ко мне. Объявление о новой книжке Дезерта для библиографических журналов: "Дэнби и Уинтер в скором времени выпускают стихи "Подделки". Поэт - автор "Медяков", имевших непревзойденный успех в текущем году". Как по-вашему, мисс Перрен, сколько издателей в нынешнем году так писало про свои книги? "В новых стихах - тот же блеск и живость, та же изумительная техника, что и в первом сборнике молодого автора".
"Brilliancy of mood, Mr. Mont? Do you think?"	- Блеск и живость, мистер Монт? Разве это так?
"No. But what am I to say? 'All the pangs and pessimism?'"	- Конечно нет. Но что сказать - все то же отчаяние и пессимизм?
"Oh, no! But possibly: 'All the brilliancy of diction, the strangeness and variety of mood.'"	- Нет, нет. Но, может быть, лучше сказать: "Та же блестящая певучесть, те же изменчивые и оригинальные настроения".
"Good. But it'll cost more. Say: 'All the brilliant strangeness'; that'll ring their bells in once. We're nuts on 'the strange,' but we're not getting it--the outre, yes, but not the strange."	- Можно, только дороже будет стоить. Напишите: "Тот же оригинальный блеск", на это они сразу клюнут. Мы обожаем все "оригинальное", но у нас ничего не выходит: утрировка еще, пожалуй, выходит, а "оригинальное" никак.
"Surely Mr. Desert gets--"	- Вот у мистера Дезерта выходит.
"Yes, sometimes; but hardly any one else. To be strange, you've got to have guts, if you'll excuse the phrase, Miss Perren."	- Да, изредка; но больше, пожалуй, ни у кого. Где уж им быть "оригинальными", кишка тонка, - извините за выражение, мисс Перрен.
"Certainly, Mr. Mont. That young man Bicket is waiting to see you."	- Что вы, мистер Монт! Там вас ждет этот молодой человек, Бикет.
"He is, is he?" said Michael, taking out a cigarette. "Give me time to tighten my belt, Miss Perren, and ask him up."	- Он пришел, да? - Майкл взял папироску. - Дайте мне собраться с духом, мисс Перрен, и зовите его сюда.
'The lie benevolent,' he thought; 'now for it!'	"Ложь во спасение, - подумал он. - Попробуем!"
The entrance of Bicket into a room where his last appearance had been so painful, was accomplished with a certain stolidity. Michael stood, back to the hearth, smoking; Bicket, back to a pile of modern novels, with the words "This great new novel" on it. Michael nodded.	Появление Бикета в комнате, где он был в последний раз по такому неприятному поводу, было отмечено некоторой натянутостью. Майкл стоял у камина с папиросой, Бикет стал спиной к высокой стопке модного романа с надписью: "Изумительный новый роман" на обложке. Майкл кивнул.
"Hallo, Bicket!"	- Здорово, Бикет.
Bicket nodded.	Бикет кивнул.
"Hope you're keeping well, sir?"	- Как вы поживаете, сэр?
"Frightfully well, thank you."	- Замечательно, спасибо.
And there was silence.	Наступило молчание.
"Well," said Michael, at last, "I suppose you've come about that little advance to your wife. It's quite all right; no hurry whatever."	- Вот что, - наконец проговорил Майкл. - Я предполагаю, что вы пришли по поводу той небольшой суммы, которую я одолжил вашей жене. Вы не беспокойтесь, отдавать не к спеху.
While saying this he had become conscious that the 'little snipe' was dreadfully disturbed. His eyes had a most peculiar look, those large, shrimp-like eyes which seemed, as it were, in advance of the rest of him. He hastened on:	И вдруг он заметил, что маленький человечек ужасно расстроен. И какое странное выражение в этих огромных, как у креветки, глазах, которые как будто хотят выскочить из орбит. Майкл поспешил добавить:
"I believe in Australia myself. I think you're perfectly right, Bicket, and the sooner you go, the better. She doesn't look too strong."	- Я сам верю в Австралию. Я считаю, что вы абсолютно правы, Бикет, и чем скорее вы уедете, тем лучше. Ваша жена неважно выглядит.
Bicket swallowed.	Бикет глотнул воздух.
"Sir," he said, "you've been a gent to me, and it's hard to say things."	- Сэр, - сказал он, - вы со мной поступили как джентльмен, и мне трудно говорить.
"Then don't."	- Ну и не надо.
Bicket's cheeks became suffused with blood: queer effect in that pale, haggard face.	Кровь хлынула в лицо Бикету, и странным показался румянец на бледном, изможденном лице.
"It isn't what you think," he said: "I've come to ask you to tell me the truth." Suddenly he whipped from his pocket what Michael perceived to be a crumpled novel-wrapper.	- Вы не так поняли меня, - сказал он. - Я пришел просить вас сказать мне правду, - он вдруг вытащил из кармана бумажку: Майкл узнал смятую обложку романа.
"I took this from a book on the counter as I came by, downstairs. There! Is that my wife?"	- Я сорвал это с книги на прилавке, там, внизу. Глядите. Это моя жена?
He stretched it out.	Он протянул Майклу обложку.
Michael beheld with consternation the wrapper of Storbert's novel. One thing to tell the lie benevolent already determined on--quite another to deny this!	Майкл растерянно глядел на обложку сторбертовского романа. Одно дело произнести "ложь во спасение", заранее ее обдумав, другое дело - отрицать очевидность.
Bicket gave him little time.	Но Бикет и не дал ему говорить.
"I see it is, from your fyce," he said. "What's it all mean? I want the truth--I must 'ave it! I'm gettin' wild over all this. If that's 'er fyce there, then that's 'er body in the Gallery-- Aubrey Greene; it's the syme nyme. What's it all mean?" His face had become almost formidable; his cockney accent very broad. "What gyme 'as she been plyin'? You gotta tell me before I go aht of 'ere."	- Я по вашему лицу вижу, что это она, - сказал он. - Что же это такое? Я желаю знать правду - я должен знать правду! Если это ее лицо, значит там, в галерее, - ее тело... Обри Грин, то же имя. Что же это значит? - его лицо стало грозным, его простонародный акцент зазвучал резче. - Что за штуку она ее мной разыграла? Я не уйду отсюда, пока вы не скажете!
Michael's heels came together. He said quietly.	Майкл сдвинул каблуки по-военному и сказал внушительно:
"Steady, Bicket."	- Спокойней, Бикет!
"Steady! You'd be steady if YOUR wife-! All that money! YOU never advanced it--you never give it 'er--never! Don't tell me you did!"	- Спокойней! Посмотрел бы я, как вы были бы спокойны, если б ваша жена... И столько денег! Да вы ей никогда и не давали денег - никогда! И не говорите мне об этом!
Michael had taken his line. No lies!	Майкл принял твердое решение. Никакой лжи!
"I lent her ten pounds to make a round sum of it--that's all; the rest she earned--honourably; and you ought to be proud of her."	- Я одолжил ей десять фунтов, чтобы получилась круглая сумма - вот и все; остальное она заработала честным трудом, и вы должны ею гордиться.
Bicket's mouth fell open.	Бикет даже раскрыл рот.
"Proud? And how's she earned it? Proud! My Gawd!"	- Гордиться? А как она их заработала? Гордиться! Господи ты боже мой!
Michael said coldly:
"As a model. I myself gave her the introduction to my friend, Mr. Greene, the day you had lunch with me. You've heard of models, I suppose?"	- В качестве натурщицы, - голос Майкла звучал холодно. - Я сам дал ей рекомендацию к моему другу, мистеру Грину, в тот день, когда вы со мной завтракали. Надеюсь, вы слышали о натурщицах?
Bicket's hands tore the wrapper, and the pieces fell to the floor.	Пальцы Бикета рвали обложку, обрывки падали на пол.
"Models!" he said: "Pynters--yes, I've 'eard of 'em--Swines!"	- Натурщицы! - воскликнул он. - Для художников - да, слышал, еще бы... Свиньи!
"No more swine than you are, Bicket. Be kind enough not to insult my friend. Pull yourself together, man, and take a cigarette."	- Не больше свиньи, чем вы сами, Бикет. Будьте добры не оскорблять моего друга. Возьмите же себя в руки, слышите? Закурите-ка!
Bicket dashed the proffered case aside.	Бикет оттолкнул протянутый портсигар.
"I--I--was stuck on her," he said passionately, "and she's put this up on me!" A sort of sob came out of his lungs.	- Я... я так гордился ею, а она со мной вот что сделала! - звук, похожий на рыдание, вырвался из его груди.
"You were stuck on her," said Michael; his voice had sting in it. "And when she does her best for you, you turn her down--is that it? Do you suppose she liked it?"	- Вы ею гордились, - сказал Майкл, и его голос стал резче, - а когда она делает для вас все, что в ее силах, вы от нее отрекаетесь - выходит так? Что ж, по-вашему, ей все это доставляло удовольствие?
Bicket covered his face suddenly.	Бикет вдруг закрыл лицо руками.
"What should I know?" he muttered from behind his hands.	- Разве я знаю, - пробормотал он чуть слышно.
A wave of pity flooded up in Michael. Pity! Blurb!	Жалость волной охватила Майкла. Жалость? Долой!
He said drily:	Он сухо проговорил:
"When you've quite done, Bicket. D'you happen to remember what YOU did for HER?"	- Перестаньте. Бикет. Вы, кажется, забыли, что вы сами-то сделали для нее?
Bicket uncovered his face and stared wildly.	Бикет отнял руки от лица и дико уставился на Майкла.
"You've never told her that?"	- Уж не рассказали ли вы ей об этом?
"No; but I jolly well will if you don't pull yourself together."	- Нет, но расскажу непременно, если только вы не возьмете себя в руки.
"What do I care if you do, now--lyin' like that, for all the men in the world! Sixty pound! Honourably! D'you think I believe that?" His voice had desolation in it.	- Да не все ли мне равно - рассказывайте. Лежать в таком виде перед всем светом! Шестьдесят фунтов! Честно заработала! Думаете, я так и поверил? - Отчаяние звучало в его голосе.
"Ah!" said Michael. "You don't believe simply because you're ignorant, as ignorant as the swine you talk of. A girl can do what she did and be perfectly honest, as I haven't the faintest doubt she is. You've only to look at her, and hear the way she speaks of it. She did it because she couldn't bear to see you selling those balloons. She did it to get you out of the gutter, and give you both a chance. And now you've got the chance, you kick up like this. Dash it all, Bicket, be a sport! Suppose I tell her what you did for her--d'you think she's going to squirm and squeal? Not she! It was damned human of you, and it was damned human of her; and don't you forget it!"	- Ах так! - сказал Майкл. - Да ведь вы просто не верите потому, что вы невежественны, как те свиньи, о которых вы только что говорили. Женщина может сделать то, что сделала ваша жена, и остаться абсолютно порядочной - я вот нисколько не сомневаюсь, что так оно и было. Достаточно посмотреть на нее и послушать, как она об этом говорит. Она пошла на это, потому что не могла вынести, что вы продаете шары. Она пошла на это, потому что хотела вытащить вас из грязи и найти выход для вас обоих. А теперь, когда этот выход найден, вы подымаете такую бучу. Бросьте, Бикет, будьте молодцом! А как, по-вашему, если бы я ей рассказал, что вы для нее сделали, она бы тоже так ныла и выла? Никогда! И вы поступили по-человечески, и она поступила по-человечески, черт возьми! И, пожалуйста, этого не забывайте.
Bicket swallowed violently again.	Бикет снова глотнул воздуху.
"It's all very well," he said, sullenly; "it 'asn't 'appened to you."	- Хорошо вам рассуждать, - сказал он упрямо, - с вами таких вещей не бывало.
Michael was afflicted at once. No! It hadn't happened to him! And all his doubts of Fleur in the days of Wilfrid came hitting him.	Майкла сразу охватило смущение. Нет, с ним этого не бывало! И все прежние сомнения относительно Флер и Уилфрида будто ударили его по лицу.
"Look here, Bicket," he said, "do you doubt your wife's affection? The whole thing is there. I've only seen her twice, but I don't see how you can. If she weren't fond of you, why should she want to go to Australia, when she knows she can make good money here, and enjoy herself if she wants? I can vouch for my friend Greene. He's dashed decent, and I KNOW he's played cricket."	- Слушайте, Бикет, - сказал он вдруг, - неужели вы сомневаетесь в любви своей жены? В этом ведь все дело. Я видел ее только два раза, но я не понимаю, как можно ей не верить. Если бы она вас не любила, зачем же ей тогда, ехать с вами в Австралию, раз она знает, что может заработать здесь большие деньги и весело жить, если захочет. Я могу поручиться за моего друга Грина. Он - сама порядочность, и я знаю, что он не позволил себе ничего лишнего.
But, searching Bicket's face, he wondered: Were all the others she had sat to as dashed decent?	Но, глядя Бикету в лицо, он сам подумал: "А все прочие художники тоже были "сама порядочность"?"
"Look here, Bicket! We all get up against it sometimes; and that's the test of us. You've just GOT to believe in her; there's nothing else to it."	- Слушайте, Бикет! Всем нам приходится иногда в жизни тяжко - и это для нас хорошая проверка. Вам престо надо верить ей - и все; тут ничего больше не поделаешь.
"To myke a show of herself for all the world to see!" The words seemed to struggle from the skinny throat. "I saw that picture bought yesterday by a ruddy alderman."	- Выставляться напоказ перед всем светом! - слова с трудом выходили из пересохшего горла. - Я видел, как картину вчера купил какой-то треклятый олдермен.
Michael could not conceal a grin at this description of 'Old Forsyte.'	Майкл невольно усмехнулся такому определению "Старого Форсайта".
"As a matter of fact," he said, "it was bought by my own father-in- law as a present to us, to hang in our house. And, mind you, Bicket, it's a fine thing."	- Если хотите знать, - сказал он, - картина куплена моим тестем нам в подарок и будет висеть в нашем доме. И потом, имейте в виду, Бикет, это превосходная вещь.
"Ah!" cried Bicket, "it IS a fine thing! Money! It's money bought her. Money'll buy anything. It'll buy the 'eart out of your chest."	- Еще бы! - воскликнул Бикет. - За деньги-то! Деньги все могут купить. Они могут и человека купить со всеми потрохами!
And Michael thought: 'I can't get away with it a bit! What price emancipation? He's never heard of the Greeks! And if he had, they'd seem to him a lot of loose-living foreigners. I must quit.' And, suddenly, he saw tears come out of those shrimp's eyes, and trickle down the hollowed cheeks.	"Нет, - подумал Майкл, - с ним ничего не поделаешь. Какая уж тут эмансипация! Он никогда, вероятно, и не слыхал о древних греках. А если и слыхал, то считает их сворой распутных иностранцев. Нет, надо этот разговор кончать". И вдруг он увидел, что слезы выступили на огромных глазах Бикета и покатились по впалым щекам.
Very disturbed, he said hastily:	Вконец расстроившись, Майкл сказал:
"When you get out there, you'll never think of it again. Hang it all, Bicket, be a man! She did it for the best. If I were you, I'd never let on to her that I knew. That's what she'd do if I told her how you snooped those 'Copper Coins.'"	- Когда попадете в Австралию, вы обо всем этом даже и не вспомните. Черт возьми, Бикет, будьте же мужчиной! Она сделала это из лучших побуждений. Будь я на вашем месте, я никогда бы и виду не подал, что все знаю. Наверно, и она так поступила бы, если б я рассказал ей, как вы таскали эти злополучные "Медяки".
Bicket clenched his fists--the action went curiously with the tears; then, without a word, he turned and shuffled out.	Бикет сжал кулаки, что до смешного противоречило его слезам, потом, не добавив ни слова, повернулся и поплелся к двери.
'Well,' thought Michael, 'giving advice is clearly not my stunt! Poor little snipe!'	"Н-да, - подумал Майкл, - ясно, что давать советы не моя специальность. Несчастный он человечишка!"

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты