The History of Henry Esmond, Esq./История Генри Эсмонда, эсквайра

CHAPTER I. AN ACCOUNT OF THE FAMILY OF ESMOND OF CASTLEWOOD HALL./Глава I, повествующая о том, как Фрэнсис, четвертый виконт, прибыл в Каслвуд

English	Русский
When Francis, fourth Viscount Castlewood, came to his title, and presently after to take possession of his house of Castlewood, county Hants, in the year 1691, almost the only tenant of the place besides the domestics was a lad of twelve years of age, of whom no one seemed to take any note until my Lady Viscountess lighted upon him, going over the house with the housekeeper on the day of her arrival. The boy was in the room known as the Book-room, or Yellow Gallery, where the portraits of the family used to hang, that fine piece among others of Sir Antonio Van Dyck of George, second Viscount, and that by Mr. Dobson of my lord the third Viscount, just deceased, which it seems his lady and widow did not think fit to carry away, when she sent for and carried off to her house at Chelsey, near to London, the picture of herself by Sir Peter Lely, in which her ladyship was represented as a huntress of Diana's court.	Когда Фрэнсис, четвертый виконт Каслвуд, вступил в свои наследственные права и в году 1691-м явился в качестве законного владельца в поместье Каслвуд в графстве Хэмпшир, - единственным, не считая прислуги, обитателем Каслвудского замка был двенадцатилетний мальчик, о котором никто бы и не вспомнил, если б миледи виконтесса не натолкнулась на него в самый день своего приезда, обходя вместе с домоправительницей все помещения замка. Мальчик в это время сидел в комнате, известной под названием библиотеки или желтой галереи, где висели портреты предков, в том числе шедевр сэра Антонио Ван-Дейка, изображавший Джорджа, второго виконта, а также писанный мистером Добсоном портрет недавно скончавшегося третьего виконта; супруга и вдова последнего не сочла, видимо, уместным увезти его из Каслвуда и, переезжая в свой дом в Челси, близ Лондона, захватила лишь собственный портрет, работы сэра Питера Лели, изобразившего миледи в виде охотницы из свиты Дианы.
The new and fair lady of Castlewood found the sad, lonely, little occupant of this gallery busy over his great book, which he laid down when he was aware that a stranger was at hand. And, knowing who that person must be, the lad stood up and bowed before her, performing a shy obeisance to the mistress of his house.	Новая владелица Каслвуда застала печального маленького отшельника углубившимся в толстую книгу, которую он отложил, как только заметил появление незнакомой и прекрасной леди. И так как он понял, кто была эта незнакомка, он встал и поклонился ей робко и почтительно, приветствуя хозяйку приютившего его дома.
She stretched out her hand--indeed when was it that that hand would not stretch out to do an act of kindness, or to protect grief and ill-fortune?	Она протянула руку - разве когда-нибудь эта рука медлила протянуться для доброго дела или для защиты обездоленных и несчастных?
"And this is our kinsman," she said "and what is your name, kinsman?"	- А вот и наш кузен, - сказала она. - Как же вас зовут, кузен?
"My name is Henry Esmond," said the lad, looking up at her in a sort of delight and wonder, for she had come upon him as a Dea certe, and appeared the most charming object he had ever looked on. Her golden hair was shining in the gold of the sun; her complexion was of a dazzling bloom; her lips smiling, and her eyes beaming with a kindness which made Harry Esmond's heart to beat with surprise.	- Меня зовут Генри Эсмонд, - сказал мальчик, глядя на нее с восторгом и в то же время с некоторым удивлением, потому что она явилась перед ним, как dea certe {Поистине богиня (лат.).}, и ему показалось, что никогда он не видел ничего прекраснее. Ее золотистые волосы блестели в золоте солнечных лучей, свежий румянец оттенял белизну кожи; губы улыбались, а в глазах светилась такая доброта, что у Гарри Эсмонда от изумления забилось сердце.
"His name is Henry Esmond, sure enough, my lady," says Mrs. Worksop, the housekeeper (an old tyrant whom Henry Esmond plagued more than he hated), and the old gentlewoman looked significantly towards the late lord's picture, as it now is in the family, noble and severe-looking, with his hand on his sword, and his order on his cloak, which he had from the Emperor during the war on the Danube against the Turk.	- Да, да, именно так его зовут, миледи, - сказала домоправительница, миссис Уорксоп (старая гарпия, которую мальчик ненавидел и которая еще больше ненавидела его); при этом старуха многозначительно покосилась на портрет покойного лорда, тот самый, что и поныне хранится в семье; у милорда на этом портрете благородный и строгий взгляд, рука покоится на эфесе шпаги, а к груди приколот орден, пожалованный ему императором во время Дунайского похода против турок.
Seeing the great and undeniable likeness between this portrait and the lad, the new Viscountess, who had still hold of the boy's hand as she looked at the picture, blushed and dropped the hand quickly, and walked down the gallery, followed by Mrs. Worksop.	При виде разительного и бесспорного сходства между портретом и мальчиком новая виконтесса, все еще державшая руку Генри Эсмонда в своей, покраснела, выпустила эту руку и торопливо пошла по галерее; миссис Уорксоп последовала за ней.
When the lady came back, Harry Esmond stood exactly in the same spot, and with his hand as it had fallen when he dropped it on his black coat.	Когда она вернулась, мальчик стоял на том же месте, и его рука безжизненно висела, белея на черном сукне платья, - так, как она упала, когда миледи выпустила ее.
Her heart melted, I suppose (indeed she hath since owned as much), at the notion that she should do anything unkind to any mortal, great or small; for, when she returned, she had sent away the housekeeper upon an errand by the door at the farther end of the gallery; and, coming back to the lad, with a look of infinite pity and tenderness in her eyes, she took his hand again, placing her other fair hand on his head, and saying some words to him, which were so kind, and said in a voice so sweet, that the boy, who had never looked upon so much beauty before, felt as if the touch of a superior being or angel smote him down to the ground, and kissed the fair protecting hand as he knelt on one knee. To the very last hour of his life, Esmond remembered the lady as she then spoke and looked, the rings on her fair hands, the very scent of her robe, the beam of her eyes lighting up with surprise and kindness, her lips blooming in a smile, the sun making a golden halo round her hair.	Мне думается (да и сама она впоследствии признавалась в этом), сердце ее дрогнуло при мысли о том, что она могла обидеть живое существо, будь то взрослый или ребенок; потому что, дойдя до двери в дальнем конце галереи, она отослала домоправительницу с каким-то поручением, а сама воротилась назад и, подойдя к мальчику, с неизъяснимым состраданием и лаской во взгляде взяла его за руку, а другую свою прекрасную руку положила ему на голову и обратилась к нему со словами, которые были исполнены такого участия и произнесены голосом столь нежным, что мальчику, никогда прежде не видевшему подобной красоты, показалось, будто какая-то неземная ангельская сила повергает его ниц, и, опустившись на одно колено, он поцеловал прекрасную руку, несшую ему утешение. До конца своих дней Эсмонд помнил леди Каслвуд такою, какой она была в то мгновение, ее черты и выражение, кольца на прекрасных ее руках, самый аромат ее платья, взгляд, сиявший удивлением и лаской, улыбку на губах и солнечный золотой ореол вокруг головы.
As the boy was yet in this attitude of humility, enters behind him a portly gentleman, with a little girl of four years old in his hand. The gentleman burst into a great laugh at the lady and her adorer, with his little queer figure, his sallow face, and long black hair. The lady blushed, and seemed to deprecate his ridicule by a look of appeal to her husband, for it was my Lord Viscount who now arrived, and whom the lad knew, having once before seen him in the late lord's lifetime.	В то время как мальчик все еще стоял в этой позе смирения, в галерею с другого конца вошел статный джентльмен, ведя за руку девочку лет четырех. Джентльмен разразился громким хохотом при виде нелепой маленькой фигурки, с бледным лицом и длинными черными волосами, на коленях перед миледи. Миледи покраснела и, словно желая предотвратить насмешки, умоляюще взглянула на мужа - ибо вошедший был сам виконт; мальчик тотчас же признал его, так как видел однажды еще при жизни покойного лорда.
"So this is the little priest" says my lord, looking down at the lad; "welcome, kinsman."	- Так это и есть маленький патер, - сказал милорд, глядя на мальчика. - Ну, здравствуй, кузен.
"He is saying his prayers to mamma," says the little girl, who came up to her papa's knees; and my lord burst out into another great laugh at this, and kinsman Henry looked very silly. He invented a half-dozen of speeches in reply, but 'twas months afterwards when he thought of this adventure: as it was, he had never a word in answer.	- Он молится маменьке, - сказала девочка, едва достававшая отцу до колен; услышав это, милорд снова разразился громким хохотом, а кузен Генри стоял с преглупым видом. Он придумал не менее полудюжины ответных речей, но. это было лишь спустя несколько месяцев, когда он вспоминал об этом приключении, а в ту минуту он вовсе не нашелся, что сказать.
"Le pauvre enfant, il n'a que nous," says the lady, looking to her lord; and the boy, who understood her, though doubtless she thought otherwise, thanked her with all his heart for her kind speech.	- Le pauvre enfant, il n'a que nous {Бедное дитя, у него никого нет, кроме нас (франц.).}, - сказала миледи, глядя на мужа; и мальчик, который понял ее, чего она, без сомнения, и не подозревала, - от всей души был ей благодарен за эти добрые слова.
"And he shan't want for friends here," says my lord in a kind voice, "shall he, little Trix?"	- Что ж, в друзьях у него недостатка не будет, - ласково сказал милорд. - Не так ли, Трикс?
The little girl, whose name was Beatrix, and whom her papa called by this diminutive, looked at Henry Esmond solemnly, with a pair of large eyes, and then a smile shone over her face, which was as beautiful as that of a cherub, and she came up and put out a little hand to him. A keen and delightful pang of gratitude, happiness, affection, filled the orphan child's heart, as he received from the protectors, whom heaven had sent to him, these touching words and tokens of friendliness and kindness. But an hour since, he had felt quite alone in the world: when he heard the great peal of bells from Castlewood church ringing that morning to welcome the arrival of the new lord and lady, it had rung only terror and anxiety to him, for he knew not how the new owner would deal with him; and those to whom he formerly looked for protection were forgotten or dead.	Девочка, которую звали Беатрисой и которой отец дал это уменьшительное имя, важно посмотрела на Генри Эсмонда своими большими глазами, потом ее лицо, прелестное, как у херувима, просияло в улыбке, и, выступив вперед, она протянула ему свою маленькую ручку. Остро и сладко защемило у бедного сироты сердце, переполнившееся благодарностью, счастьем и любовью в ответ на все эти трогательные знаки участия и ласки со стороны покровителей, ниспосланных ему небом. Всего лишь час тому назад ему казалось, что он совсем один на свете; когда поутру он заслышал колокола каслвудской церкви, веселым перезвоном встречавшие приезд новых лорда и леди, в его душе эти звуки отдались лишь тревогой и страхом, оттого что он не знал, как отнесется к нему новый владелец поместья; все же те, у кого он прежде мог искать защиты, скрылись неведомо куда или лежали в могиле.
Pride and doubt too had kept him within-doors, when the Vicar and the people of the village, and the servants of the house, had gone out to welcome my Lord Castlewood--for Henry Esmond was no servant, though a dependant; no relative, though he bore the name and inherited the blood of the house; and in the midst of the noise and acclamations attending the arrival of the new lord (for whom, you may be sure, a feast was got ready, and guns were fired, and tenants and domestics huzzahed when his carriage approached and rolled into the court-yard of the hall), no one ever took any notice of young Henry Esmond, who sat unobserved and alone in the Book-room, until the afternoon of that day, when his new friends found him.	Гордость и недоверие заставили его остаться дома, когда викарий, и жители деревни, и вся челядь вышли навстречу лорду Каслвуду, ибо Генри Эсмонд не был слугой, хотя и ел чужой хлеб; но не был и родственником, хотя носил имя хозяев дома и унаследовал кровь их предков; и среди шума и радостной суматохи, сопровождавших прибытие нового лорда (в честь которого, разумеется, готовили пир и стреляли из пушек, арендаторы же и все домочадцы кричали "ура", когда карета въезжала во двор замка), никто не вспомнил о юном Генри Эсмонде, и он незаметно и одиноко просидел до полудня в библиотеке, где и нашли его новые друзья.
When my lord and lady were going away thence, the little girl, still holding her kinsman by the hand, bade him to come too.	Когда милорд и миледи собрались уходить из галереи, девочка, все еще державшая кузена за руку, потребовала, чтобы и он пошел с ними.
"Thou wilt always forsake an old friend for a new one, Trix," says her father to her good-naturedly; and went into the gallery, giving an arm to his lady.	- Ты всегда готова позабыть старых друзей ради нового, Трикс, - добродушно сказал ей отец и, подав руку жене, направился к выходу.
They passed thence through the music-gallery, long since dismantled, and Queen Elizabeth's Rooms, in the clock- tower, and out into the terrace, where was a fine prospect of sunset and the great darkling woods with a cloud of rooks returning; and the plain and river with Castlewood village beyond, and purple hills beautiful to look at--and the little heir of Castlewood, a child of two years old, was already here on the terrace in his nurse's arms, from whom he ran across the grass instantly he perceived his mother, and came to her.	Они миновали музыкальную залу, давно пришедшую в запустение, и покои королевы Елизаветы в часовой башне и вышли на лужайку, откуда открывался красивый вид, освещенный лучами заходящего солнца, - темный лес и стая грачей над ним, и долина, и река, и селение Каслвуд за рекой, и пурпурные холмы, зрелище которых радовало глаз; там, на лужайке, дожидался маленький наследник Каслвуда, двухлетний малютка, который, завидя свою мать, вырвался из рук няньки и побежал к ней.
"If thou canst not be happy here," says my lord, looking round at the scene, "thou art hard to please, Rachel."	- Если здесь тебе не будет хорошо, Рэйчел, - сказал милорд, озираясь вокруг, - значит, на тебя трудно угодить.
"I am happy where you are," she said, "but we were happiest of all at Walcote Forest."	- Мне хорошо там, где хорошо тебе, - ответила она, - но нигде нам не будет лучше, чем в Уолкот Форест.
Then my lord began to describe what was before them to his wife, and what indeed little Harry knew better than he-- viz., the history of the house: how by yonder gate the page ran away with the heiress of Castlewood, by which the estate came into the present family; how the Roundheads attacked the clock-tower, which my lord's father was slain in defending.	Тут милорд принялся рассказывать жене обо всем, что представлялось их взгляду и что, кстати сказать, маленький Гарри знал куда лучше него, - а именно историю замка: как вон в те ворота бежала с пажом наследница Каслвуда, через которую поместье перешло к ныне владеющему им роду, как круглоголовые атаковали часовую башню, при защите которой был убит отец милорда.
"I was but two years old then," says he, "but take forty-six from ninety, and how old shall I be, kinsman Harry?"	- Мне в ту пору было всего лишь два года, - сказал он. - Ну-ка, кузен Гарри, отними сорок шесть от девяноста и скажи, сколько мне теперь лет?
"Thirty," says his wife, with a laugh.	- Тридцать, - смеясь, сказала его жена.
"A great deal too old for you, Rachel," answers my lord, looking fondly down at her. Indeed she seemed to be a girl, and was at that time scarce twenty years old.	- Я слишком стар для тебя, Рэйчел, - ответил милорд, с любовью глядя на нее. И в самом деле, она казалась совсем девочкой; ей едва исполнилось двадцать лет.
"You know, Frank, I will do anything to please you," says she, "and I promise you I will grow older every day."	- Ты ведь знаешь, Фрэнк, я на все готова, чтобы тебе угодить, - сказала она, - так вот я тебе обещаю с каждым днем становиться старше.
"You mustn't call papa, Frank; you must call papa my lord now," says Miss Beatrix, with a toss of her little head; at which the mother smiled, and the good-natured father laughed, and the little trotting boy laughed, not knowing why--but because he was happy, no doubt--as every one seemed to be there. How those trivial incidents and words, the landscape and sunshine, and the group of people smiling and talking, remain fixed on the memory!	- Не зовите папеньку "Фрэнк"; вы теперь должны звать его милордом, - сказала мисс Беатриса, тряхнув головкой, чем вызвала улыбку матери и добродушный смех отца, а маленький мальчуган, ковылявший тут же, засмеялся тоже, сам не зная почему, - должно быть, потому, что он был счастлив, как, видимо, и все кругом. Как запечатлеваются в памяти подобные мелочи, ландшафт в лучах вечернего солнца, простой, обыденный разговор, несколько лиц, освещенных улыбкою!
As the sun was setting, the little heir was sent in the arms of his nurse to bed, whither he went howling; but little Trix was promised to sit to supper that night--	Солнце уже садилось, и маленькому наследнику пора было в постель, куда он с громким плачем и отправился на руках своей няньки; зато Трикс заручилась обещанием, что будет сегодня ужинать вместе со всеми.
"and you will come too, kinsman, won't you?" she said.	- И вы тоже с нами, кузен, не правда ли? - спросила она.
Harry Esmond blushed:	Гарри Эсмонд покраснел.
"I--I have supper with Mrs. Worksop," says he.	- Я... я всегда ужинаю с мисс Уорксоп, - сказал он.
"D--n it," says my lord, "thou shalt sup with us, Harry, to-night! Shan't refuse a lady, shall he, Trix?"--and they all wondered at Harry's performance as a trencher-man, in which character the poor boy acquitted himself very remarkably; for the truth is he had had no dinner, nobody thinking of him in the bustle which the house was in, during the preparations antecedent to the new lord's arrival.	- К чертям, - сказал милорд, - сегодня ты ужинаешь с нами, Гарри. Не откажет же он даме, правда, Трикс? - И Гарри всех удивил за столом своей необычайной прожорливостью; секрет же был в том, что бедный мальчик в этот день не обедал, так как в суматохе приготовлений к встрече нового господина никто о нем не подумал.
"No dinner! poor dear child!" says my lady, heaping up his plate with meat, and my lord, filling a bumper for him, bade him call a health; on which Master Harry, crying "The King," tossed off the wine. My lord was ready to drink that, and most other toasts: indeed only too ready. He would not hear of Doctor Tusher (the Vicar of Castlewood, who came to supper) going away when the sweetmeats were brought: he had not had a chaplain long enough, he said, to be tired of him: so his reverence kept my lord company for some hours over a pipe and a punch-bowl; and went away home with rather a reeling gait, and declaring a dozen of times, that his lordship's affability surpassed every kindness he had ever had from his lordship's gracious family.	- Не обедал! Бедное дитя! - вскричала миледи, накладывая ему на тарелку гору мяса, а милорд, наполнив его бокал, предложил ему провозгласить тост, в ответ на что мистер Гарри воскликнул: "Здоровье короля!" - и одним духом осушил бокал. Милорд охотно поддержал его тост, равно как и многие другие; пожалуй, даже чересчур охотно. Он и слышать не захотел о том, чтобы доктор Тэшер (каслвудский викарий, явившийся к ужину) удалился, когда подали сладкое; не так уж давно он обзавелся капелланом, сказал он, чтобы тот успел ему наскучить; и его преподобие провел еще несколько часов в обществе милорда за трубкой и пуншевой чашей, после чего не совсем твердой походкой отправился домой, раз десять повторив, что подобное радушие превосходит все милости, когда-либо оказанные ему благородным семейством Каслвуд.
As for young Esmond, when he got to his little chamber, it was with a heart full of surprise and gratitude towards the new friends whom this happy day had brought him. He was up and watching long before the house was astir, longing to see that fair lady and her children--that kind protector and patron: and only fearful lest their welcome of the past night should in any way be withdrawn or altered. But presently little Beatrix came out into the garden, and her mother followed, who greeted Harry as kindly as before. He told her at greater length the histories of the house (which he had been taught in the old lord's time), and to which she listened with great interest; and then he told her, with respect to the night before, that he understood French, and thanked her for her protection.	Что же до юного Эсмонда, то, когда он вернулся в свою комнатку, сердце его было переполнено изумлением и благодарностью к новым друзьям, которых даровал ему этот счастливый день. Задолго до того, как в доме все пришло в движение, он уже был на ногах - так ему не терпелось поскорей увидеть свою добрую покровительницу и защитницу, прекрасную леди Каслвуд, и ее детей; он лишь опасался, что ласковое расположение, выказанное ему прошедшим вечером, вдруг изменится или исчезнет. Но вскоре в сад выбежала маленькая Беатриса, а за ней следовала ее мать, которая встретила Гарри так же приветливо, как и накануне. Все утро он рассказывал ей в подробностях семейные предания, известные ему еще со времен старого лорда, и она слушала с большим интересом; под конец же, напомнив о вчерашнем разговоре, он признался, что знает французский язык, и поблагодарил ее за доброту.
"Do you?" says she, with a blush; "then, sir, you shall teach me and Beatrix." And she asked him many more questions regarding himself, which had best be told more fully and explicitly than in those brief replies which the lad made to his mistress's questions.	- Вот как, - сказала она, краснея. - В таком случае, сэр, вы должны давать уроки мне и Беатрисе. - И она стала расспрашивать его о многих обстоятельствах, касающихся его самого, но об этом стоит повести рассказ более подробный и связный, нежели те короткие объяснения, которые мальчик давал своей госпоже.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты