|
English |
Русский |
CHAPTER 18 |
18 |
|
'Six months afterwards my friend (he was a cynical, more than middle-aged bachelor, with a reputation for eccentricity, and owned a rice-mill) wrote to me, and judging, from the warmth of my recommendation, that I would like to hear, enlarged a little upon Jim's perfections. These were apparently of a quiet and effective sort. |
Шесть месяцев спустя мой друг - владелец рисовой фабрики, циничный пожилой холостяк, пользовавшийся репутацией сумасброда, - написал мне письмо и, решив на основании моей теплой рекомендации, что я не прочь услышать что-либо о Джиме, распространился об его достоинствах. Он оказался скромным и дельным. |
|
"Not having been able so far to find more in my heart than a resigned toleration for any individual of my kind, I have lived till now alone in a house that even in this steaming climate could be considered as too big for one man. I have had him to live with me for some time past. It seems I haven't made a mistake." |
"Не находя в своем сердце ничего, кроме покорной терпимости к представителям моей породы, я жил до настоящего времени один в доме, который даже в этом жарком климате может показаться слишком большим для одного человека. Не так давно я ему предложил жить со мной. Кажется, промаха я не сделал". |
|
It seemed to me on reading this letter that my friend had found in his heart more than tolerance for Jim--that there were the beginnings of active liking. Of course he stated his grounds in a characteristic way. For one thing, Jim kept his freshness in the climate. Had he been a girl--my friend wrote--one could have said he was blooming--blooming modestly--like a violet, not like some of these blatant tropical flowers. He had been in the house for six weeks, and had not as yet attempted to slap him on the back, or address him as "old boy," or try to make him feel a superannuated fossil. He had nothing of the exasperating young man's chatter. He was good-tempered, had not much to say for himself, was not clever by any means, thank goodness--wrote my friend. It appeared, however, that Jim was clever enough to be quietly appreciative of his wit, while, on the other hand, he amused him by his naiveness. |
Читая это письмо, я подумал, что в отношении к Джиму мой друг проявил не только терпимость - нет, это было начало подлинной привязанности. Конечно, он приводил своеобразные доводы. Прежде всего Джим в этом климате не утратил своей свежести. Будь он девушкой, - писал мой друг, - можно было бы сказать, что он цветет, цветет скромно, как фиалка, а не как эти вульгарно крикливые тропические цветы. Джим прожил в доме полтора месяца, и ни разу еще не попытался хлопнуть его по спине, назвать "стариной" или дать понять ему, что он - дряхлое ископаемое. Не отличался Джим и несносной болтливостью, свойственной молодым людям. Характер хороший, говорить ему не о чем, отнюдь не умен, к счастью, - писал мой друг. Но, видимо, Джим был все же достаточно умен, чтобы спокойно ценить его остроумие и в то же время забавлять его своей наивностью. |
|
"The dew is yet on him, and since I had the bright idea of giving him a room in the house and having him at meals I feel less withered myself. The other day he took it into his head to cross the room with no other purpose but to open a door for me; and I felt more in touch with mankind than I had been for years. Ridiculous, isn't it? Of course I guess there is something--some awful little scrape--which you know all about--but if I am sure that it is terribly heinous, I fancy one could manage to forgive it. For my part, I declare I am unable to imagine him guilty of anything much worse than robbing an orchard. Is it much worse? Perhaps you ought to have told me; but it is such a long time since we both turned saints that you may have forgotten we, too, had sinned in our time? It may be that some day I shall have to ask you, and then I shall expect to be told. I don't care to question him myself till I have some idea what it is. Moreover, it's too soon as yet. Let him open the door a few times more for me. . . ." |
"Молоко на губах у него еще не обсохло, и теперь, когда у меня появилась блестящая идея дать ему комнату в доме и обедать вместе, я себя чувствую не таким дряхлым. На днях ему пришло в голову встать и пройти по комнате с единственной целью открыть мне дверь: и я почувствовал себя ближе к человечеству, чем был все эти годы. Забавно, не правда ли? Конечно, я догадываюсь - есть тут какой-то ужасный маленький грешок, и вам о нем известно, но если он действительно ужасен, мне кажется, можно постараться его простить. Я лично заявляю, что не могу заподозрить его в проступке более серьезном, чем набег на фруктовый сад. Неужели дело обстоит более серьезно? Быть может, вам следовало бы мне сказать; но мы оба давно ударились в святость, и вы, пожалуй, позабыли о том, что и мы в свое время грешили. Может случиться, что когда-нибудь я вас об этом спрошу, и тогда, надеюсь, вы мне скажете. Мне не хочется его расспрашивать, пока я не имею понятия о том, что это такое. Кроме того, сейчас еще слишком рано. Пусть он еще несколько раз откроет для меня дверь..." |
|
Thus my friend. I was trebly pleased--at Jim's shaping so well, at the tone of the letter, at my own cleverness. Evidently I had known what I was doing. I had read characters aright, and so on. And what if something unexpected and wonderful were to come of it? That evening, reposing in a deck-chair under the shade of my own poop awning (it was in Hong-Kong harbour), I laid on Jim's behalf the first stone of a castle in Spain. |
Вот что писал мой друг. Я был очень доволен - подающим надежды Джимом, тоном письма, собственной своей проницательностью. Видимо, я знал, что делал: я разгадал его натуру и так далее... А что, если из этого выйдет что-нибудь неожиданное и чудесное? В тот вечер, отдыхая в шезлонге под тентом, на юте моего судна, стоявшего в гавани Гонконга, я заложил для Джима первый камень воздушного замка. Я сделал рейс на север, а когда вернулся, меня ждало еще одно письмо от моего друга. Этот конверт я вскрыл прежде всего. |
|
'I made a trip to the northward, and when I returned I found another letter from my friend waiting for me. It was the first envelope I tore open. "There are no spoons missing, as far as I know," ran the first line; "I haven't been interested enough to inquire. He is gone, leaving on the breakfast-table a formal little note of apology, which is either silly or heartless. Probably both--and it's all one to me. Allow me to say, lest you should have some more mysterious young men in reserve, that I have shut up shop, definitely and for ever. This is the last eccentricity I shall be guilty of. Do not imagine for a moment that I care a hang; but he is very much regretted at tennis-parties, and for my own sake I've told a plausible lie at the club. . . ." |
"Насколько мне известно, столовые ложки не пропали, - так начиналось письмо. - Впрочем, я не поинтересовался об этом осведомиться. Он уехал, оставив на обеденном столе официальную записочку с извинениями, - записочку или очень глупую, или бессердечную. Быть может, и то и другое, - а мне нет никакого дела. Разрешите вам сообщить, на случай, если у вас имеются в запасе еще какие-нибудь таинственные молодые люди, что я свою лавочку закрыл окончательно и навсегда. Это последнее сумасбродство, в каком я повинен. Не подумайте, что меня это задело, но на теннисных площадках очень о нем сожалеют, и я, в своих же интересах, придумал правдоподобное объяснение и сообщил в клубе..." |
|
I flung the letter aside and started looking through the batch on my table, till I came upon Jim's handwriting. Would you believe it? One chance in a hundred! But it is always that hundredth chance! That little second engineer of the Patna had turned up in a more or less destitute state, and got a temporary job of looking after the machinery of the mill. |
Я отбросил листок в сторону и стал разбирать кучу писем на своем столе, пока не наткнулся на почерк Джима. Можете вы этому поверить? Один шанс из сотни. Но всегда подвертывается этот сотый шанс. Вынырнул в более или менее жалком состоянии маленький второй механик с "Патны" и получил временную работу на рисовой фабрике - ему поручили смотреть за машинами. |
|
"I couldn't stand the familiarity of the little beast," Jim wrote from a seaport seven hundred miles south of the place where he should have been in clover. "I am now for the time with Egstrom & Blake, ship-chandlers, as their--well--runner, to call the thing by its right name. For reference I gave them your name, which they know of course, and if you could write a word in my favour it would be a permanent employment." |
"Я не мог вынести фамильярность этой скотины, - писал Джим из морского порта, отстоящего на семьсот миль к югу от того места, где он мог кататься как сыр в масле. - Сейчас я поступил к Эгштрему и Блэку - судовым поставщикам: временно служу у них - ну, скажем, курьером, если называть вещи их именами. Я сослался на вас - это была моя рекомендация: вас они, конечно, знают, и если вы можете написать словечко в мою пользу, место останется за мной". |
|
I was utterly crushed under the ruins of my castle, but of course I wrote as desired. Before the end of the year my new charter took me that way, and I had an opportunity of seeing him. |
Я был придавлен развалинами своего замка, но, конечно, исполнил его просьбу и написал. В конце года мне пришлось отправиться в те края, и там я имел случай с ним повидаться. |
|
'He was still with Egstrom & Blake, and we met in what they called "our parlour" opening out of the store. He had that moment come in from boarding a ship, and confronted me head down, ready for a tussle. |
Он все еще служил у Эгштрема и Блэка, и мы встретились в комнате, которую они называли "наша приемная". Комната сообщалась с лавкой. Джим только что вернулся с судна и, увидев меня, опустил голову, готовясь к стычке. |
|
"What have you got to say for yourself?" I began as soon as we had shaken hands. |
- Что вы имеете сказать в свое оправдание? - начал я, как только мы обменялись рукопожатием. |
|
"What I wrote you--nothing more," he said stubbornly. |
- То, что я вам писал, - ничего больше, - упрямо сказал он. |
|
"Did the fellow blab--or what?" I asked. |
- Парень начал болтать? - спросил я. |
|
He looked up at me with a troubled smile. |
Он взглянул на меня, смущенно улыбаясь. |
|
"Oh, no! He didn't. He made it a kind of confidential business between us. He was most damnably mysterious whenever I came over to the mill; he would wink at me in a respectful manner--as much as to say 'We know what we know.' Infernally fawning and familiar--and that sort of thing . . ." |
- О нет! Он не болтал. Он держал себя так, словно нас связывает какая-то тайна. Напускал на себя чертовски таинственный вид всякий раз, как я приходил на фабрику; подмигивал мне почтительно, как будто хотел сказать: "Мы-то с вами знаем". Гнусно подлизывался, фамильярничал... |
|
He threw himself into a chair and stared down his legs. |
Он бросился на стул и уставился на свои ноги. |
|
"One day we happened to be alone and the fellow had the cheek to say, 'Well, Mr. James'--I was called Mr. James there as if I had been the son--'here we are together once more. This is better than the old ship--ain't it?' . . . |
- Как-то раз мы остались вдвоем, и парень осмелился сказать: "Ну, мистер Джеймс, - меня называли там мистером Джеймсом, словно я был сын хозяина. - Ну, мистер Джеймс, вот мы опять вместе. Здесь лучше, чем на старом судне, правда?" |
|
Wasn't it appalling, eh? I looked at him, and he put on a knowing air. |
Не возмутительно ли это? Я посмотрел на него, а он сделал глубокомысленную мину. |
|
'Don't you be uneasy, sir,' he says. 'I know a gentleman when I see one, and I know how a gentleman feels. I hope, though, you will be keeping me on this job. I had a hard time of it too, along of that rotten old Patna racket.' |
Не беспокойтесь, сэр, говорит. Я сразу могу узнать джентльмена и понимаю, как должен себя чувствовать джентльмен. Надеюсь все же, что вы оставите за мной это место. Мне тоже туго пришлось из-за скандала с этой проклятой старой "Патной". |
|
Jove! It was awful. I don't know what I should have said or done if I had not just then heard Mr. Denver calling me in the passage. It was tiffin-time, and we walked together across the yard and through the garden to the bungalow. He began to chaff me in his kindly way . . . I believe he liked me . . ." |
Это было ужасно. Не знаю, что бы я сказал или сделал, если бы в это время не услышал голоса мистера Дэнвера, звавшего меня из коридора. Был час завтрака. Мы вместе с мистером Дэнвером прошли через двор и сад к бенгало. Он начал, по своему обыкновению, ласково подтрунивать надо мной... Кажется, он ко мне привязался... |
|
'Jim was silent for a while. |
Джим минутку помолчал. |
|
'"I know he liked me. That's what made it so hard. Such a splendid man! . . . That morning he slipped his hand under my arm. . . . He, too, was familiar with me." |
- Да, я знаю - он ко мне привязался. Вот почему мне было так тяжело. И такой чудесный человек! В то утро он взял меня под руку... Он тоже был со мной фамильярен. |
|
He burst into a short laugh, and dropped his chin on his breast. |
Джим отрывисто рассмеялся и опустил голову. |
|
"Pah! When I remembered how that mean little beast had been talking to me," he began suddenly in a vibrating voice, "I couldn't bear to think of myself . . . I suppose you know . . ." |
- Когда я вспомнил, как эта гнусная скотина со мной разговаривала, - начал он вдруг дрожащим голосом, - мне невыносимо было думать о себе... Вы понимаете? |
|
I nodded. . . . |
Я кивнул головой. |
|
"More like a father," he cried; his voice sank. "I would have had to tell him. I couldn't let it go on--could I?" |
- Ведь он относился ко мне скорее как отец! - воскликнул он, и голос его оборвался. - Мне пришлось бы ему сказать. Я не мог это так оставить, не правда ли? |
|
"Well?" I murmured, after waiting a while. |
- Ну и что же? - прошептал я немного погодя. |
|
"I preferred to go," he said slowly; "this thing must be buried." |
- Я предпочел уйти, - медленно сказал он, - это дело нужно похоронить. |
|
'We could hear in the shop Blake upbraiding Egstrom in an abusive, strained voice. They had been associated for many years, and every day from the moment the doors were opened to the last minute before closing, Blake, a little man with sleek, jetty hair and unhappy, beady eyes, could be heard rowing his partner incessantly with a sort of scathing and plaintive fury. The sound of that everlasting scolding was part of the place like the other fixtures; even strangers would very soon come to disregard it completely unless it be perhaps to mutter "Nuisance," or to get up suddenly and shut the door of the "parlour." Egstrom himself, a raw-boned, heavy Scandinavian, with a busy manner and immense blonde whiskers, went on directing his people, checking parcels, making out bills or writing letters at a stand-up desk in the shop, and comported himself in that clatter exactly as though he had been stone-deaf. Now and again he would emit a bothered perfunctory "Sssh," which neither produced nor was expected to produce the slightest effect. |
Из лавки доносился сварливый, напряженный голос Блэка, ругавшего Эгштрема. Много лет они вместе вели дело, и каждый день, с того момента как раскрывались двери и до последней минуты перед закрытием, Блэк, маленький человечек с прилизанными черными волосами и грустными глазами-бусинками, бранился неустанно, въедливо, с каким-то плаксивым бешенством. Эта вечная ругань была явлением самым обычным в их конторе; даже посетители очень скоро переставали обращать на Нее внимание и лишь изредка бормотали: "Вот надоело!" - или вскакивали и закрывали дверь приемной. Эгштрем, угловатый, грузный скандинавец, суетливый, с огромными светлыми бакенбардами, отдавал распоряжения, проверял фактуры, счета или писал письма за высокой конторкой в лавке и, не обращая внимания на крики, держал себя так, будто был абсолютно глух. Лишь время от времени он досадливо произносил: - Шш!.. - но это "шш" ни малейшего впечатления не производило, да он его и не ждал. |
|
"They are very decent to me here," said Jim. "Blake's a little cad, but Egstrom's all right." |
- Здесь ко мне очень прилично относятся, - сказал Джим. - Блэк - прохвост, но Эгштрем - славный парень. |
|
He stood up quickly, and walking with measured steps to a tripod telescope standing in the window and pointed at the roadstead, he applied his eye to it. |
Он поспешно встал и подошел размеренными шагами к окну, где стоял штатив с подзорной трубой, обращенной к рейду. |
|
"There's that ship which has been becalmed outside all the morning has got a breeze now and is coming in," he remarked patiently; "I must go and board." |
- Вон судно входит в порт: его застиг штиль, и оно все утро простояло за рейдом, - сказал он терпеливо. - Я должен отправиться на борт. |
|
We shook hands in silence, and he turned to go. |
Мы молча пожали друг другу руку, и он пошел к двери. |
|
"Jim!" I cried. |
- Джим! - крикнул я. |
|
He looked round with his hand on the lock. |
Он оглянулся, стоя у порога. |
|
"You--you have thrown away something like a fortune." |
- Вы... вы, быть может, отказались от счастья. |
|
He came back to me all the way from the door. |
Он снова подошел ко мне. |
|
"Such a splendid old chap," he said. "How could I? How could I?" His lips twitched. "Here it does not matter." |
- Такой чудесный старик, - сказал он. - Но как я мог? Как я мог? - Губы его дрогнули. - Здесь это не имеет значения. |
|
"Oh! you--you--" I began, and had to cast about for a suitable word, but before I became aware that there was no name that would just do, he was gone. I heard outside Egstrom's deep gentle voice saying cheerily, |
- О, вы... вы... - начал я; мне пришлось подыскивать подходящее слово, а когда я убедился, что такого слова нет, он уже ушел. Из лавки донесся низкий ласковый голос Эгштрема, весело говорившего: |
|
"That's the Sarah W. Granger, Jimmy. You must manage to be first aboard"; |
- Это "Сара Грэнджер", Джимми. Постарайтесь первым попасть на борт. |
|
and directly Blake struck in, screaming after the manner of an outraged cockatoo, |
Тотчас же ввязался Блэк и завизжал, как разъяренный какаду: |
|
"Tell the captain we've got some of his mail here. That'll fetch him. D'ye hear, Mister What's-your-name?" |
- Скажите капитану, что у нас лежат его письма. Это его заманит сюда. Слышите, мистер... как вас там? |
|
And there was Jim answering Egstrom with something boyish in his tone. |
Джим поспешил ответить Эгштрему, и в тоне его было что-то мальчишеское: |
|
"All right. I'll make a race of it." |
- Ладно. Я устрою гонку. |
|
He seemed to take refuge in the boat-sailing part of that sorry business. |
Кажется, в этом тягостном деле он нашел хорошую сторону: можно было устраивать гонки. |
|
'I did not see him again that trip, but on my next (I had a six months' charter) I went up to the store. Ten yards away from the door Blake's scolding met my ears, and when I came in he gave me a glance of utter wretchedness; Egstrom, all smiles, advanced, extending a large bony hand. |
В тот рейс я больше его не видел, но в следующий раз - мое судно было зафрахтовано на шесть месяцев - я опять направился в контору. В десяти шагах от двери я услышал брань Блэка, а когда я вошел, он бросил на меня грустный взгляд. Эгштрем, расплываясь в улыбке, направился ко мне, протягивая свою большую костлявую руку. |
|
"Glad to see you, captain. . . . Sssh. . . . Been thinking you were about due back here. What did you say, sir? . . . Sssh. . . . Oh! him! He has left us. Come into the parlour." |
- Рад вас видеть, капитан... Шш... Так и думал, что вы скоро сюда заглянете. Что вы сказали, сэр? Шш... Ах, Джим! Он от нас ушел. Пойдемте в приемную... |
|
. . . After the slam of the door Blake's strained voice became faint, as the voice of one scolding desperately in a wilderness. . . . |
Когда захлопнулась дверь, напряженный голос Блэка стал доноситься слабо, как голос человека, отчаянно ругающегося в пустыне. |
|
"Put us to a great inconvenience, too. Used us badly--I must say . . ." |
- И поставил нас в пренеприятное положение. Должен сказать - скверно с нами обошелся... |
|
"Where's he gone to? Do you know?" I asked. |
- Куда он уехал? Вам известно? - спросил я. |
|
"No. It's no use asking either," said Egstrom, standing bewhiskered and obliging before me with his arms hanging down his sides clumsily, and a thin silver watch-chain looped very low on a rucked-up blue serge waistcoat. "A man like that don't go anywhere in particular." |
- Нет. И никакого смысла не было спрашивать, - сказал Эгштрем. Он стоял передо мной - любезный, неуклюже опустив руки; на помятом синем саржевом жилете протянулась тонкая серебряная часовая цепочка. - Такой человек не едет в определенное место. |
|
I was too concerned at the news to ask for the explanation of that pronouncement, and he went on. |
Я был слишком озабочен новостью, чтобы спрашивать объяснения этой фразы. Эгштрем продолжал: |
|
"He left--let's see--the very day a steamer with returning pilgrims from the Red Sea put in here with two blades of her propeller gone. Three weeks ago now." |
- Он от нас ушел... позвольте-ка, ушел в тот самый день, когда прибыл пароход с паломниками, возвращавшийся из Красного моря; две лопасти винта у него были сломаны. Это случилось три недели назад. |
|
"Wasn't there something said about the Patna case?" I asked, fearing the worst. |
- Не было ли каких разговоров о происшествии с "Патной"? - спросил я, ожидая худшего. |
|
He gave a start, and looked at me as if I had been a sorcerer. |
Он вздрогнул и посмотрел на меня, словно я был волшебником. |
|
"Why, yes! How do you know? Some of them were talking about it here. There was a captain or two, the manager of Vanlo's engineering shop at the harbour, two or three others, and myself. Jim was in here too, having a sandwich and a glass of beer; when we are busy--you see, captain--there's no time for a proper tiffin. He was standing by this table eating sandwiches, and the rest of us were round the telescope watching that steamer come in; and by-and-by Vanlo's manager began to talk about the chief of the Patna; he had done some repairs for him once, and from that he went on to tell us what an old ruin she was, and the money that had been made out of her. He came to mention her last voyage, and then we all struck in. Some said one thing and some another--not much--what you or any other man might say; and there was some laughing. Captain O'Brien of the Sarah W. Granger, a large, noisy old man with a stick--he was sitting listening to us in this arm-chair here--he let drive suddenly with his stick at the floor, and roars out, |
- Да... были. Откуда вы знаете? Кое-кто говорил об этом. Здесь собрались два-три капитана, управляющий технической конторой Ванло в порту, еще двое или трое и я. Джим тоже был здесь - стоял с сандвичем и стаканом пива в руке; когда мы заняты - вы понимаете, капитан, - нет времени завтракать по-настоящему. Он стоял вот у этого стола и ел сандвичи, а мы все столпились у подзорной трубы и смотрели, как этот пароход входит в гавань; тут управляющий от Ванло начал говорить о капитане "Патны"; когда-то он делал для него какой-то ремонт; затем он нам рассказал, какая это была старая развалина, и сколько денег он из нее выжимал. К слову он упомянул о последнем ее плавании, и тут мы все вступили в разговор. Один говорил одно, другой - другое... ничего особенного - то, что сказали бы и вы и всякий человек. Немного посмеялись. Капитан О'Брайн с "Сары Грэнджер", - он сидел вот в этом кресле и прислушивался к разговору, - вдруг как стукнет палкой по полу да как заорет: |
|
'Skunks!' . . . |
"Негодяи!" |
|
Made us all jump. Vanlo's manager winks at us and asks, |
Мы все так и подпрыгнули. Управляющий от Ванло подмигивает нам и спрашивает: |
|
'What's the matter, Captain O'Brien?' |
"В чем дело, капитан О'Брайн?" |
|
'Matter! matter!' the old man began to shout; 'what are you Injuns laughing at? It's no laughing matter. It's a disgrace to human natur'--that's what it is. I would despise being seen in the same room with one of those men. Yes, sir!' |
"В чем дело! В чем дело! - Тут старик раскричался. - Над чем смеетесь? Это дело не шуточное. Позор для всего рода человеческого - вот что это такое! Я бы застыдился, если бы меня увидели в одной комнате с кем-нибудь из этих парней. Да, сэр!" |
|
He seemed to catch my eye like, and I had to speak out of civility. |
Он встретил мой взгляд, и из вежливости я вынужден был сказать: |
|
'Skunks!' says I, 'of course, Captain O'Brien, and I wouldn't care to have them here myself, so you're quite safe in this room, Captain O'Brien. Have a little something cool to drink.' |
"Негодяи! Ну, конечно, капитан О'Брайн, мне бы самому не хотелось видеть их здесь, так что в этой комнате вы находитесь в полной безопасности. Не хотите ли выпить чего-нибудь прохладительного? |
|
'Dam' your drink, Egstrom,' says he, with a twinkle in his eye; 'when I want a drink I will shout for it. I am going to quit. It stinks here now.' |
"К черту ваше прохладительное, Эгштрем!" - кричит он, сверкая глазами. - Если я захочу пить, я и сам потребую. Нужно отсюда уходить. Воздух здесь сейчас скверный". |
|
At this all the others burst out laughing, and out they go after the old man. And then, sir, that blasted Jim he puts down the sandwich he had in his hand and walks round the table to me; there was his glass of beer poured out quite full. |
Тут все не выдержали - расхохотались и один за другим последовали за стариком. И вот, сэр, этот проклятый Джим кладет сандвич, который он держал в руке, обходит стол и направляется ко мне; его стакан с пивом стоит нетронутый. |
|
'I am off,' he says--just like this. |
"Я ухожу", - говорит - и больше ни слова. |
|
'It isn't half-past one yet,' says I; 'you might snatch a smoke first.' |
"Еще нет и половины второго, - говорю я, - можете урвать минутку и покурить". |
|
I thought he meant it was time for him to go down to his work. When I understood what he was up to, my arms fell--so! Can't get a man like that every day, you know, sir; a regular devil for sailing a boat; ready to go out miles to sea to meet ships in any sort of weather. More than once a captain would come in here full of it, and the first thing he would say would be, |
Я думал, он говорит, что пора ему отправляться на работу. Когда же я понял, что он задумал, тут у меня руки так и опустились. Знаете ли, не всякий день повстречаешь такого человека; парусной лодкой управлял, как черт; готов был в любую погоду выходить в море навстречу судам. Не раз, бывало, какой-нибудь капитан зайдет сюда и первым делом говорит: |
|
'That's a reckless sort of a lunatic you've got for water-clerk, Egstrom. I was feeling my way in at daylight under short canvas when there comes flying out of the mist right under my forefoot a boat half under water, sprays going over the mast-head, two frightened niggers on the bottom boards, a yelling fiend at the tiller. Hey! hey! Ship ahoy! ahoy! Captain! Hey! hey! Egstrom & Blake's man first to speak to you! Hey! hey! Egstrom & Blake! Hallo! hey! whoop! Kick the niggers--out reefs--a squall on at the time--shoots ahead whooping and yelling to me to make sail and he would give me a lead in--more like a demon than a man. Never saw a boat handled like that in all my life. Couldn't have been drunk--was he? Such a quiet, soft-spoken chap too--blush like a girl when he came on board. . . .' |
"Где вы это раздобыли такого морского агента, Эгштрем? Сумасшедший сорви-голова! На рассвете я еле-еле нащупывал дорогу, как вдруг, смотрю, летит из тумана прямо мне под ноги лодка, полузалитая водой. Брызги перелетают через мачту, два перепуганных туземца сидят на дне шлюпки, а какой-то черт у румпеля орет: "Эй! Эй! Судно! Алло! Капитан! Эй! Эй! Агент Эгштрема и Блэка первым говорит с вами! Эй! Эй! Эгштрем и Блэк. Алло! Эй!" Расталкивает туземцев, кричит во все горло, позади рифы, налетает шквал, а он орет мне, чтобы я ставил паруса, он введет меня в гавань. Не человек, а черт. Никогда в жизни не видал, чтобы так обращались со шлюпкой. И ведь не пьян, а? А когда поднимется на борт, - вижу, такой тихий, вежливый парень... и краснеет, как девушка..." |
|
I tell you, Captain Marlow, nobody had a chance against us with a strange ship when Jim was out. The other ship-chandlers just kept their old customers, and . . ." |
Говорю вам, капитан Морлоу, когда Джим выходил в море навстречу незнакомому судну, никто не мог с нами соперничать. Остальным поставщикам только и оставалось, что удерживать старых покупателей, и... |
|
'Egstrom appeared overcome with emotion. |
Эгштрем, видимо, был сильно расстроен. |
|
'"Why, sir--it seemed as though he wouldn't mind going a hundred miles out to sea in an old shoe to nab a ship for the firm. If the business had been his own and all to make yet, he couldn't have done more in that way. And now . . . all at once . . . like this! Thinks I to myself: 'Oho! a rise in the screw--that's the trouble--is it?' |
- Да, сэр. Похоже было на то, что он готов отправиться в море за сто миль в старой калоше, чтобы заполучить судно для фирмы. Если бы фирма принадлежала ему и нужно было ее еще на ноги поставить, он и то не мог бы сделать большего... А теперь вдруг... совсем неожиданно. Вот я и подумал: "Ого! Хочет прибавки жалованья... вот в чем тут дело". |
|
'All right,' says I, 'no need of all that fuss with me, Jimmy. Just mention your figure. Anything in reason.' |
"Ладно, - говорю я, - незачем поднимать шум, Джимми. Скажите - сколько вы хотите. Всякое разумное требование будет удовлетворено". |
|
He looks at me as if he wanted to swallow something that stuck in his throat. |
Он поглядел на меня так, словно старался проглотить что-то застрявшее у него в горле. |
|
'I can't stop with you.' |
"Я не могу оставаться у вас". |
|
'What's that blooming joke?' I asks. |
"Что за дурацкая шутка?" - спрашиваю я. |
|
He shakes his head, and I could see in his eye he was as good as gone already, sir. So I turned to him and slanged him till all was blue. |
Он покачал головой, а я по глазам его увидел, что он как будто уже ушел. Тут я на него накинулся и стал ругать. |
|
'What is it you're running away from?' I asks. 'Who has been getting at you? What scared you? You haven't as much sense as a rat; they don't clear out from a good ship. Where do you expect to get a better berth?--you this and you that.' |
"От кого это вы бежите? - спрашиваю. - Кто вам пришелся не по вкусу? Что вас задело? Да у вас ума меньше, чем у крысы, - крыса и та не побежит с хорошего судна. Где вы думаете получить лучшее место, такой-сякой?" |
|
I made him look sick, I can tell you. |
Уверяю вас, я его здорово отделал. |
|
'This business ain't going to sink,' says I. He gave a big jump. |
"Эта фирма не потонет", - говорю. А он вдруг как подскочит. |
|
'Good-bye,' he says, nodding at me like a lord; 'you ain't half a bad chap, Egstrom. I give you my word that if you knew my reasons you wouldn't care to keep me.' |
"Прощайте, - говорит и кивает мне головой, словно какой-нибудь лорд, - вы не плохой парень, Эгштрем. Даю вам слово, если бы вы знали причину, вы бы не стали меня задерживать". |
|
'That's the biggest lie you ever told in your life,' says I; 'I know my own mind.' |
"Это, - говорю, - дурацкая ложь. Я знаю, чего хочу". |
|
He made me so mad that I had to laugh. |
Он так меня взбесил, что я даже расхохотался. |
|
'Can't you really stop long enough to drink this glass of beer here, you funny beggar, you?' |
"Неужели не можете подождать хоть минутку, чтобы выпить этот стакан пива, чудак человек?" |
|
I don't know what came over him; he didn't seem able to find the door; something comical, I can tell you, captain. I drank the beer myself. |
Не знаю, что это на него нашло; он как будто дверь едва мог найти; уверяю вас, капитан, забавное было зрелище. Я сам выпил его пиво. |
|
'Well, if you're in such a hurry, here's luck to you in your own drink,' says I; 'only, you mark my words, if you keep up this game you'll very soon find that the earth ain't big enough to hold you--that's all.' |
"Ну уж коли вы так спешите, пью за ваше здоровье из вашего же стакана, - сказал я ему. - Только попомните мои слова: если будете продолжать эту игру, вы скоро убедитесь, что земля для вас слишком мала, - вот и все". |
|
He gave me one black look, and out he rushed with a face fit to scare little children." |
Он бросил на меня мрачный взгляд и выбежал из комнаты, а лицо у него было такое, что хоть ребят пугай. |
|
'Egstrom snorted bitterly, and combed one auburn whisker with knotty fingers. |
Эгштрем с горечью фыркнул и расчесал узловатыми пальцами белокурые бакенбарды. |
|
"Haven't been able to get a man that was any good since. It's nothing but worry, worry, worry in business. And where might you have come across him, captain, if it's fair to ask?" |
- С тех пор так и не могу найти порядочного человека. Одни неприятности. А разрешите спросить, капитан, как это вы на него наткнулись? |
|
'"He was the mate of the Patna that voyage," I said, feeling that I owed some explanation. |
- Он был штурманом на "Патне" в то плавание, - сказал я, чувствуя, что обязан дать какое-то объяснение. |
|
For a time Egstrom remained very still, with his fingers plunged in the hair at the side of his face, and then exploded. |
С минуту Эгштрем сидел неподвижно, запустив пальцы в бакенбарду, а потом разразился: |
|
"And who the devil cares about that?" |
- А кому какое до этого дело, черт возьми? |
|
"I daresay no one," I began . . . |
- Полагаю, что никому... - начал я. |
|
"And what the devil is he--anyhow--for to go on like this?" |
- И чего он, черт возьми, добивается, проделывая такие штуки? |
|
He stuffed suddenly his left whisker into his mouth and stood amazed. |
Вдруг он засунул в рот левую бакенбарду и, пораженный какою-то мыслью, воскликнул: |
|
"Jee!" he exclaimed, "I told him the earth wouldn't be big enough to hold his caper."' |
- Черт! А ведь я ему сказал, что земля окажется слишком мала для него. |
