Краткая коллекция англтекстов
Честерфильд. Письма к сыну
Letter 67/Письмо 67
| English | Русский |
| LONDON, May 31, O. S. 1752 | Лондон, 31 мая ст. ст. 1752 г. |
| MY DEAR FRIEND: The world is the book, and the only one to which, at present, I would have you apply yourself; and the thorough knowledge of it will be of more use to you, than all the books that ever were read. Lay aside the best book whenever you can go into the best company; and depend upon it, you change for the better. However, as the most tumultuous life, whether of business or pleasure, leaves some vacant moments every day, in which a book is the refuge of a rational being, I mean now to point out to you the method of employing those moments (which will and ought to be but few) in the most advantageous manner. Throw away none of your time upon those trivial, futile books, published by idle or necessitous authors, for the amusement of idle and ignorant readers; such sort of books swarm and buzz about one every day; flap them away, they have no sting. 'Certum pete finem', have some one object for those leisure moments, and pursue that object invariably till you have attained it; and then take some other. | Милый друг, Свет - это и есть та книга, и притом единственная книга, к которой я отсылаю тебя сейчас. Основательное знание его будет для тебя полезнее, чем все книги, которые ты когда-либо читал. Отложи в сторону самую лучшую, если окажется возможным пойти в самое лучшее общество, и верь мне, ты не прогадаешь. Но так как даже самая бурная жизнь, наполненная делами или удовольствиями, оставляет человеку каждый день какие-то свободные минуты, когда для всякого мыслящего существа прибежищем становится книга, я хочу сейчас подсказать тебе, как употребить эти минуты (которых, вообще-то говоря, будет не очень много, да и не должно быть) с наибольшей для тебя пользой. Отучись тратить время на чтение книг легкомысленных и пустых, написанных их авторами от нечего делать, или ради денег, или же с целью развлечь таких, как они сами, ничего не делающих и невежественных читателей; такого рода книгами все кишит вокруг, они прожужжали нам все уши. Отмахнись от них как от мух, им нечем тебя ужалить. Cerium pete finem(299), найди себе какое-нибудь определенное занятие для этих свободных минут и неизменно посвящай их поставленной перед собою цели, до тех пор пока ее не достигнешь, а после этого выбери какую-нибудь другую. |
| For instance, considering your destination, I would advise you to single out the most remarkable and interesting eras of modern history, and confine all your reading to that ERA. If you pitch upon the Treaty of Munster (and that is the proper period to begin with, in the course which I am now recommending), do not interrupt it by dipping and deviating into other books, unrelative to it; but consult only the most authentic histories, letters, memoirs, and negotiations, relative to that great transaction; reading and comparing them, with all that caution and distrust which Lord Bolingbroke recommends to you, in a better manner, and in better words than I can. The next period worth your particular knowledge, is the Treaty of the Pyrenees: which was calculated to lay, and in effect did lay, the succession of the House of Bourbon to the crown of Spain. Pursue that in the same manner, singling, out of the millions of volumes written upon that occasion, the two or three most authentic ones, and particularly letters, which are the best authorities in matters of negotiation. Next come the Treaties of Nimeguen and Ryswick, postscripts in, a manner to those of Munster and the Pyrenees. Those two transactions have had great light thrown upon them by the publication of many authentic and original letters and pieces. The concessions made at the Treaty of Ryswick, by the then triumphant Lewis the Fourteenth, astonished all those who viewed things only superficially; but, I should think, must have been easily accounted for by those who knew the state of the kingdom of Spain, as well as of the health of its King, Charles the Second, at that time. The interval between the conclusion of the peace of Ryswick, and the breaking out of the great war in 1702, though a short, is a most interesting one. Every week of it almost produced some great event. Two partition treaties, the death of the King of Spain, his unexpected will, and the acceptance of it by Lewis the Fourteenth, in violation of the second treaty of partition, just signed and ratified by him. Philip the Fifth quietly and cheerfully received in Spain, and acknowledged as King of it, by most of those powers, who afterward joined in an alliance to dethrone him. | Так, например, имея в виду поприще, к которому ты себя готовишь, я бы посоветовал тебе остановить свой выбор на самых интересных и примечательных периодах истории нового времени и ограничить свое чтение ими. Если ты выберешь Мюнстерское соглашение - а с этого периода лучше всего начать - если ты будешь заниматься так, как я тебе рекомендую, не отвлекайся ничем от задуманного и не заглядывай в течение этого времени ни в какие другие книги, не имеющие к нему отношения; ограничь себя достоверными историческими сочинениями, письмами, мемуарами и отчетами о переговорах, имеющих отношение к этому важному событию: читай и сравнивай их со всей непредубежденностью и трезвостью, которые лорд Болингброк рекомендует тебе более убедительно и красноречиво, чем я. Вслед за тем, особенно основательно стоит изучить Пиренейский мир, при заключении которого французы ставили себе целью утвердить права династии Бурбонов на испанский престол. Изучай его тем же способом, выбирая из великого множества написанных по этому поводу книг два или три самых достоверных источника, и обрати особое внимание на письма, которые надежнее всего остального там, где речь идет о переговорах. После этого займись Нимвегенским и Рисвикским мирными договорами, которые в известной степени являются постскриптумами к Мюнстерскому и Пиренейскому. Эти два договора предстали в новом свете, после того, как было опубликовано множество подлинных писем и других документов. Уступки, на которые пошел при заключении Рисвикского мира победивший тогда Людовик XIV, крайне удивили всех тех, кто привык смотреть на вещи лишь поверхностно, но, как мне кажется, были совершенно понятны для людей, которые знали, каково было тогда состояние Испании и здоровье ее короля Карла II. Промежуток между заключением Рисвикского мира и началом Великой войны в 1702 г. очень короток, но исключительно интересен. Чуть ли не каждую неделю происходило какое-либо значительное событие. Два договора о разделе, смерть испанского короля, его неожиданное завещание и согласие с ним Людовика XIV в нарушение второго договора о разделе, только что перед этим подписанного им и ратифицированного; Филипп V, спокойно и приветливо встреченный в Испании и признанный большинством держав, которые впоследствии объединились, для того чтобы свергнуть его с престола. |
| I cannot help making this observation upon that occasion: That character has often more to do in great transactions, than prudence and sound policy; for Lewis the Fourteenth gratified his personal pride, by giving a Bourbon King to Spain, at the expense of the true interest of France; which would have acquired much more solid and permanent strength by the addition of Naples, Sicily, and Lorraine, upon the footing of the second partition treaty; and I think it was fortunate for Europe that he preferred the will. It is true, he might hope to influence his Bourbon posterity in Spain; he knew too well how weak the ties of blood are among men, and how much weaker still they are among princes. The Memoirs of Count Harrach, and of Las Torres, give a good deal of light into the transactions of the Court of Spain, previous to the death of that weak King; and the Letters of the Marachal d'Harcourt, then the French Ambassador in Spain, of which I have authentic copies in manuscript, from the year 1698 to 1701, have cleared up that whole affair to me. I keep that book for you. It appears by those letters, that the impudent conduct of the House of Austria, with regard to the King and Queen of Spain, and Madame Berlips, her favorite, together with the knowledge of the partition treaty, which incensed all Spain, were the true and only reasons of the will, in favor of the Duke of Anjou. Cardinal Portocarrero, nor any of the Grandees, were bribed by France, as was generally reported and believed at that time; which confirms Voltaire's anecdote upon that subject. Then opens a new scene and a new century; Lewis the Fourteenth's good fortune forsakes him, till the Duke of Marlborough and Prince Eugene make him amends for all the mischief they had done him, by making the allies refuse the terms of peace offered by him at Gertruydenberg. How the disadvantageous peace of Utrecht was afterward brought on, you have lately read; and you cannot inform yourself too minutely of all those circumstances, that treaty 'being the freshest source from whence the late transactions of Europe have flowed. The alterations that have since happened, whether by wars or treaties, are so recent, that all the written accounts are to be helped out, proved, or contradicted, by the oral ones of almost every informed person, of a certain age or rank in life. For the facts, dates, and original pieces of this century, you will find them in Lamberti, till the year 1715, and after that time in Rousset's 'Recueil'. | Не могу не заметить по этому поводу, что в важных делах характер человека часто имеет больше значения, чем благоразумие и здравая политика. В самом деле, посадив короля из рода Бурбонов на испанский престол, Людовик XIV в угоду своей личной гордости пожертвовал действительными интересами Франции, могущество которой надолго бы упрочилось от присоединения Неаполя, Сицилии и Лотарингии на основе второго договора о разделе, и, как мне кажется, Европа много выиграла от того, что он поступил в согласии с завещанием. Он, может быть, правда, надеялся, что сумеет повлиять на своего внука, но уж во всяком случае не мог рассчитывать, что потомки французских Бурбонов будут влиять на потомков Бурбонов в Испании: он слишком хорошо знал, как мало значат для людей узы крови и как они еще меньше значат для государей. Мемуары графа Харраха и Лас Торреса очень помогают уяснить все, что происходило при испанском дворе в период, предшествовавший смерти этого слабого короля. Письма маршала д'Аркура, бывшего тогда французским послом в Испании, относящиеся к 1698 - 1701 гг., точными списками которых я располагаю, мне все полностью разъяснили. Письма эти отложены для тебя. Из них явствует, что неблагоразумное поведение Австрийского дома в отношении короля и королевы испанских и интриги г-жи Берлипс, фаворитки королевы, вместе с обнародованием договора о разделе, возмутившего всю Испанию, были подлинными и единственными причинами, почему завещание Карла II было составлено в пользу герцога Аржуйского. Ни кардинал Портокарреро, ни кто-либо из грандов не были подкуплены Францией, как все тогда думали и как об этом писалось; анекдот, который рассказывает по этому поводу Вольтер, вполне соответствует истине. С этого начинается новое действие и новый век. Счастливая звезда Людовика XIV закатывается, прежде чем герцог Мальборо и принц Евгений в какой-то мере возмещают причиненное ему зло тем, что заставляют союзников отказаться от условий мира, предложенных им в Гертрейденберге. О том, как после этого был заключен невыгодный Утрехтский мир, ты недавно читал; надо изучать как можно внимательнее все, что ему сопутствовало, потому что договор этот - самый свежий источник, из которого берут начало все последующие события в Европе. Происшедшие с тех пор перемены в результате как войн, так и мирных договоров столь еще свежи у нас в памяти, что все письменные сведения должны быть поддержаны, доказаны или опровергнуты устными свидетельствами едва ли не каждого современника, достигшего определенного возраста и звания. Что касается фактов, дат и оригинальных сочинений этого века, то обо всем, что было до 1715 г., ты найдешь данные у Ламберти, а после этого года в "Recueil"(300) Руссе. |
| I do not mean that you should plod hours together in researches of this kind: no, you may employ your time more usefully: but I mean, that you should make the most of the moments you do employ, by method, and the pursuit of one single object at a time; nor should I call it a digression from that object, if when you meet with clashing and jarring pretensions of different princes to the same thing, you had immediately recourse to other books, in which those several pretensions were clearly stated; on the contrary, that is the only way of remembering those contested rights and claims: for, were a man to read 'tout de suite', Schwederus's 'Theatrum Pretensionum', he would only be confounded by the variety, and remember none of them; whereas, by examining them occasionally, as they happen to occur, either in the course of your historical reading, or as they are agitated in your own times, you will retain them, by connecting them with those historical facts which occasioned your inquiry. For example, had you read, in the course of two or three folios of Pretensions, those, among others, of the two Kings of England and Prussia to Oost Frise, it is impossible, that you should have remembered them; but now, that they are become the debated object at the Diet at Ratisbon, and the topic of all political conversations, if you consult both books and persons concerning them, and inform yourself thoroughly, you will never forget them as long as you live. You will hear a great deal of them ow one side, at Hanover, and as much on the other side, afterward, at Berlin: hear both sides, and form your own opinion; but dispute with neither. | Я вовсе не хочу, чтобы ты по многу часов подряд корпел, отыскивая сведения подобного рода; ты можешь употребить свое время иначе и с большею пользой, но я хочу, чтобы ты извлек все, что только можно, из каждой свободной минуты, делая все последовательно и занимаясь каждый раз непременно каким-либо одним предметом. Я, право, не буду думать, что ты отвлекаешься от него, если, столкнувшись с громкими притязаниями различных государей на одну и ту же территорию, ты немедленно же заглянешь в другие книги, где эти различные притязания отчетливо разъяснены; напротив, это и есть единственный способ запомнить права, которые эти государи оспаривали друг у друга, и требования, которые каждый из них выдвигал. А ведь стоит только человеку прочесть tout de suite(301) "Theatrum Pretensionum"(302) Шведера, как он будет совершенно сбит с толку всем этим разнообразием и ничего как следует не запомнит, в то время как, рассматривая каждую из претензий при случае, по мере того как она возникала, либо в процессе твоих исторических чтении, либо в зависимости от того, насколько она живо волнует наше время, ты удержишь ее в памяти в связи с историческими фактами, которые заинтересовали тебя. Например, если бы ты прочел в одном из двух или трех фолиантов "Притязаний" среди прочих те, которые английские и прусские короли предъявляли на Восточную Фриландию, ты никогда бы не смог их запомнить; однако в наши дни притязания эти обсуждаются на конференции в Регенсбурге и сделались предметом всех разговоров о политике. Поэтому, если ты прочтешь о них в книгах, расспросишь о них людей и соберешь подробные сведения, ты потом уже не забудешь их до конца жизни. Ты много всего услышишь о них из уст одной стороны - в Ганновере, потом из уст другой - в Берлине. Выслушай обеих и пусть у тебя сложится об этом собственное мнение, только не вступай в спор ни с теми, ни с другими. |
| Letters from foreign ministers to their courts, and from their courts to them, are, if genuine, the best and most authentic records you can read, as far as they go. Cardinal d'Ossat's, President Jeanin's, D'Estrade's, Sir William Temple's, will not only inform your mind, but form your style; which, in letters of business, should be very plain and simple, but, at the same time, exceedingly clear, correct, and pure. | Письма иностранных послов своим дворам и дворов к послам, если только они подлинны - лучшие и надежнейшие свидетельства, которые ты можешь прочесть в отношении интересующего тебя предмета. Письма кардинала д'Осса, председателя Жаннена, д'Эстрада, сэра Уильяма Темпла не только обогатят твой разум, но и помогут тебе выработать свой стиль, а в деловых письмах он должен быть очень простым, но, вместе с тем, исключительно ясным, правильным и чистым. |
| All that I have said may be reduced to these two or three plain principles: 1st, That you should now read very little, but converse a great deal; 2d, To read no useless, unprofitable books; and 3d, That those which you do read, may all tend to a certain object, and be relative to, and consequential of each other. In this method, half an hour's reading every day will carry you a great way. People seldom know how to employ their time to the best advantage till they have too little left to employ; but if, at your age, in the beginning of life, people would but consider the value of it, and put every moment to interest, it is incredible what an additional fund of knowledge and pleasure such an economy would bring in. I look back with regret upon that large sum of time, which, in my youth, I lavished away idly, without either improvement or pleasure. Take warning betimes, and enjoy every moment; pleasures do not commonly last so long as life, and therefore should not be neglected; and the longest life is too short for knowledge, consequently every moment is precious. | Все, что я тебе сказал, может быть сведено к этим двум-трем простым принципам: во-первых, читать ты должен сейчас очень мало, но зато много общаться с людьми, во-вторых, не следует читать бесполезных, ненужных книг, в-третьих, все книги, которые ты читаешь, должны вести тебя к определенной цели, иметь прямое к ней отношение и следовать друг за другом в определенном порядке. Если ты будешь читать таким способом полчаса в день, ты очень многого добьешься. Человек обычно узнает, как ему лучше всего использовать свое время только тогда, когда это время на исходе. Но если бы в твоем возрасте, в самом начале жизни, люди только подумали о том, насколько оно ценно, и каждую минуту свою отдали в рост, невозможно даже представить себе, какие сокровища знаний и наслаждений скопила бы им эта бережливость. С сожалением оглядываюсь я на крупную сумму времени, которую я промотал в мои молодые годы, ничего не узнав и ничем не насладившись. Подумай об этом, пока не поздно, и умей насладиться каждым мгновением; век наслаждений обычно короче века жизни, и поэтому человеку не следует ими пренебрегать. Самая же долгая жизнь слишком коротка для знаний, вот почему драгоценна каждая уходящая минута. |
| I am surprised at having received no letter from you since you left Paris. I still direct this to Strasburgh, as I did my two last. I shall direct my next to the post house at Mayence, unless I receive, in the meantime, contrary instructions from you. Adieu. Remember les attentions: they must be your passports into good company. | Удивительно, что с тех пор как ты уехал из Парижа, от тебя нет никаких известий. Это письмо я пока еще адресую в Страсбург, равно как и два предыдущих. Следующие я буду адресовать на почту в Майнце, если до этого времени не получу сведении, что ты уехал в другой город. Прощай. Помни les attentions(303): они должны служить тебе пропуском в хорошее общество. |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
