Краткая коллекция латинских текстов

Тит Ливий

Liber XXII/Книга двадцать вторая

Latin	Русский
[1] Iam ver appetebat; itaque Hannibal ex hibernis movit, et nequiquam ante conatus transcendere Appenninum intolerandis frigoribus et cum ingenti periculo moratus ac metu. Galli, quos praedae populationumque conciuerat spes, postquam pro eo ut ipsi ex alieno agro raperent agerentque, suas terras sedem belli esse premique utriusque partis exercituum hibernis uidere, uerterunt retro in Hannibalem ab Romanis odia; petitusque saepe principum insidiis, ipsorum inter se fraude, eadem leuitate qua consenserant consensum indicantium, seruatus erat et mutando nunc vestem nunc tegumenta capitis errore etiam sese ab insidiis munierat. Ceterum hic quoque ei timor causa fuit maturius mouendi ex hibernis. Per idem tempus Cn. Seruilius consul Romae idibus Martiis magistratum iniit. Ibi cum de re publica rettulisset, redintegrata in C. Flaminium inuidia est: duos se consules creasse, unum habere; quod enim illi iustum imperium, quod auspicium esse? Magistratus id a domo, publicis priuatisque penatibus, Latinis feriis actis, sacrificio in monte perfecto, uotis rite in Capitolio nuncupatis, secum ferre; nec priuatum auspicia sequi nec sine auspiciis profectum in externo ea solo noua atque integra concipere posse. Augebant metum prodigia ex pluribus simul locis nuntiata: in Sicilia militibus aliquot spicula, in Sardinia autem in muro circumeunti uigilias equiti scipionem quem manu tenuerit arsisse et litora crebris ignibus fulsisse et scuta duo sanguine sudasse, et milites quosdam ictos fulminibus et solis orbem minui uisum, et Praeneste ardentes lapides caelo cecidisse, et Arpis parmas in caelo uisas pugnantemque cum luna solem, et Capenae duas interdiu lunas ortas, et aquas Caeretes sanguine mixtas fluxisse fontemque ipsum Herculis cruentis manasse respersum maculis, et in Antiati metentibus cruentas in corbem spicas cecidisse, et Faleriis caelum findi uelut magno hiatu uisum quaque patuerit ingens lumen effulsisse; sortes sua sponte attenuatas unamque excidisse ita scriptam: "Mauors telum suum concutit", et per idem tempus Romae signum Martis Appia uia ac simulacra luporum sudasse, et Capuae speciem caeli ardentis fuisse lunaeque inter imbrem cadentis. Inde minoribus etiam dictu prodigiis fides habita: capras lanatas quibusdam factas, et gallinam in marem, gallum in feminam sese uertisse. His, sicut erant nuntiata, expositis auctoribusque in curiam introductis consul de religione patres consuluit. Decretum ut ea prodigia partim maioribus hostiis, partim lactentibus procurarentur et uti supplicatio per triduum ad omnia puluinaria haberetur; cetera, cum decemuiri libros inspexissent, ut ita fierent quemadmodum cordi esse [di sibi] diuinis carminibus praefarentur. Decemuirorum monitu decretum est Ioui primum donum fulmen aureum pondo quinquaginta fieret, Iunoni Mineruaeque ex argento dona darentur et Iunoni reginae in Auentino Iunonique Sospitae Lanuui maioribus hostiis sacrificaretur, matronaeque pecunia conlata quantum conferre cuique commodum esset donum Iunoni reginae in Auentinum ferrent lectisterniumque fieret, et ut libertinae et ipsae unde Feroniae donum daretur pecuniam pro facultatibus suis conferrent. Haec ubi facta, decemuiri Ardeae in foro maioribus hostiis sacrificarunt. Postremo Decembri iam mense ad aedem Saturni Romae immolatum est, lectisterniumque imperatum-et eum lectum senatores strauerunt-et conuiuium publicum, ac per urbem Saturnalia diem ac noctem clamata, populusque eum diem festum habere ac seruare in perpetuum iussus.	1. (1) Уже приближалась весна, когда Ганнибал снялся с зимнего лагеря; не раз уже тщетно пытался он перейти Апеннины, стояли невыносимые морозы, однако и медлить было очень опасно и страшно. (2) Галлы, которых раньше подстрекала надежда пограбить и нажиться, увидев, что не они расхищают чужое, а собственная их земля стала местом военных действий и отягощена зимними лагерями обеих сторон, перенесли свою ненависть с римлян на Ганнибала. (3) Галльские вожди часто старались заманить его в западню, которую устраивали с таким же легкомыслием, с каким и раскрывали, не доверяя друг другу. Ганнибал уцелел: он одевался по-разному, менял шапки, и, таким образом, не попался в ловушку. (4) Сняться пораньше с зимнего лагеря побудил его все-таки страх. В это самое время - в мартовские иды - в Риме вступил в свою должность консул Гней Сервилий. (5) Он доложил сенату о положении государства и тут ненависть к Фламинию вспыхнула с новой силой. Двое консулов были избраны, говорили сенаторы, а имеется только один. (6) Разве есть у Фламиния законная власть? Разве есть у него право ауспиций? Власть должностного лица берет начало из дома - от государственных и частных пенатов. Консул облекается ею и несет ее с собой после того, как он справил Латинские празднества, принес жертву на Горе, произнес положенные обеты на Капитолии. (7) А частный человек не имеет права ауспиций и нельзя, отправившись из Рима без них, совершить настоящие ауспиции на чужой почве. (8) Становилось еще страшнее от пугающих знамений, о которых оповещали со всех сторон: в Сицилии у многих солдат загорелись дротики; в Сардинии у всадника, объезжавшего караулы на стене, вспыхнул в руке жезл; на побережье сверкало множество огней; на двух щитах выступил кровавый пот; (9) каких-то солдат убило молнией; солнечный диск на виду у всех сделался меньше; в Пренесте с неба падали раскаленные камни; в Арпах видели на небе щиты и солнце, сражающееся с луной; (10) в Капене среди дня взошли две луны; в Цере вода была смешана с кровью и даже Геркулесов источник был в кровавых пятнах; в Антии в корзины жнецов падали окровавленные колосья; (11) в Фалериях небо словно раскололось и из огромной щели сверкнул нестерпимый свет; дощечки с предсказаниями вдруг стали тоньше, одна из них выпала сама собой с такой надписью: "Маворс бряцает своим оружием"; (12) в это же время в Риме на статуе Марса на Аппиевой дороге и на статуях волков выступил пот; в Капуе небо, казалось, охвачено было, огнем, а луна падала с дождем вместе. (13) Ввиду этого поверили и другим - не столь достопамятным - знамениям; у некоторых хозяев козы обросли длинной шерстью, курица превратилась в петуха, а петух в курицу. (14) Сведения эти доложили сенату и в курию ввели самих рассказчиков. Консул посоветовался с сенаторами, как умилостивить богов. (15) Постановлено было отвратить эти зловещие знамения принесением в жертву взрослых животных и сосунков и трехдневным молебствием богам во всех храмах; (16) а об остальном пусть децемвиры справятся в Книгах, и пусть будет выполнено все, что угодно богам. (17) По указанию децемвиров постановлено было прежде всего Юпитеру поднести золотую молнию весом в пятьдесят фунтов, а Юноне и Минерве вещи, сделанные из серебра; (18) Юноне Царице на Авентине и Юноне Спасительнице в Ланувии принести в жертву взрослых животных: матронам сложиться - пусть каждая внесет сколько может - и поднести дар Юноне Царице на Авентине и устроить лектистерний; отпущенницам собрать денег - с каждой по ее средствам - и поднести дар Феронии. (19) Это было исполнено, и децемвиры на форуме в Ардее принесли в жертву крупных животных. В конце декабря в Риме у храма Сатурна совершили жертвоприношение и, как велено было, устроили лектистерний (ложе для богов застилали сенаторы) и пиршество для народа; (20) день и ночь по городу раздавались клики в честь Сатурналий, и народ постановил считать этот день навсегда праздничным.
[2] Dum consul placandis Romae dis habendoque dilectu dat operam, Hannibal profectus ex hibernis, quia iam Flaminium consulem Arretium peruenisse fama erat, cum aliud longius, ceterum commodius ostenderetur iter, propiorem uiam per paludes petit, qua fluuius Arnus per eos dies solito magis inundauerat. Hispanos et Afros-id omne ueterani erat robur exercitus-admixtis ipsorum impedimentis necubi consistere coactis necessaria ad usus deessent, primos ire iussit; sequi Gallos, ut id agminis medium esset; nouissimos ire equites; Magonem inde cum expeditis Numidis cogere agmen, maxime Gallos, si taedio laboris longaeque uiae-ut est mollis ad talia gens-dilaberentur aut subsisterent, cohibentem. primi, qua modo praeirent duces, per praealtas fluuii ac profundas uoragines, hausti paene limo immergentesque se, tamen signa sequebantur. Galli neque sustinere se prolapsi neque adsurgere ex uoraginibus poterant, neque aut corpora animis aut animos spe sustinebant, alii fessa aegre trahentes membra, alii, ubi semel uictis taedio animis procubuissent, inter iumenta et ipsa iacentia passim morientes; maximeque omnium uigiliae conficiebant per quadriduum iam et tres noctes toleratae. Cum omnia obtinentibus aquis nihil ubi in sicco fessa sternerent corpora inueniri posset, cumulatis in aqua sarcinis insuper incumbebant, [aut] Iumentorum itinere toto prostratorum passim acerui tantum quod exstaret aqua quaerentibus ad quietem parui temporis necessarium cubile dabant. Ipse Hannibal aeger oculis ex uerna primum intemperie uariante calores frigoraque, elephanto, qui unus superfuerat, quo altius ab aqua exstaret, uectus, uigiliis tamen et nocturno umore palustrique caelo grauante caput et quia medendi nec locus nec tempus erat altero oculo capitur.	2. (1) Пока консул в Риме умилостивлял богов и занят был набором солдат, Ганнибал снялся с зимних лагерей, так как до него дошел слух, что консул Фламиний уже прибыл в Арретий. (2) Туда вели две дороги: одна дальняя, но более легкая, и другая, ближайшая, через болота, затопленные Арно, разлившимся более обычного. Ганнибал пошел через болота; (3) испанцев, африканцев и весь цвет своего старого войска он отправил вперед вместе с обозом, чтобы, если придется где остановиться, у них под рукой было все необходимое; за ними - в середине отряда - шли галлы, а замыкали его всадники. (4) Магон с легковооруженными нумидийцами должен был заставлять солдат держать строй - особенно галлов (этот народ не умеет переносить тягот дальнего пути), если они станут разбредаться или не захотят идти дальше. (5) Передовые отряды шли за проводниками, преодолевая глубокие места реки, водовороты, трясины, солдат засасывало тиной, но они выбирались и не отставали от знамен. (6) Галлы, неспособные ни удержаться на ногах, поскользнувшись, ни выбраться из водоворота, совсем пали духом: (7) одни едва тащились от усталости; другие, отчаявшись и обессилев, валились с ног и умирали среди трупов вьючных животных. Сильнее всего страдали они от отсутствия сна, которое терпели четыре дня и три ночи. (8) Повсюду вода, нигде не найдешь сухого места, не растянешься на земле, чтобы немного соснуть. Усталые люди ненадолго ложились на груды поклажи, торчавшие из воды, (9) или на трупы вьючных животных, повсюду валявшиеся на пути. (10) У Ганнибала с самой весны с ее непостоянной, то жаркой, то холодной погодой, болели глаза; он ехал на единственном уцелевшем слоне, возвышавшемся над водой; (11) голова у полководца была тяжела от бодрствования, ночной сырости и болотного воздуха. Лечиться не было ни места, ни времени, и он ослеп на один глаз.
[3] Multis hominibus iumentisque foede amissis cum tandem e paludibus emersisset, ubi primum in sicco potuit, castra locat, certumque per praemissos exploratores habuit exercitum Romanum circa Arreti moenia esse. Consulis deinde consilia atque animum et situm regionum itineraque et copias ad commeatus expediendos et cetera quae cognosse in rem erat summa omnia cum cura inquirendo exsequebatur. Regio erat in primis Italiae fertilis, Etrusci campi, qui Faesulas inter Arretiumque iacent, frumenti ac pecoris et omnium copia rerum opulenti; consul ferox ab consulatu priore et non modo legum aut patrum maiestatis sed ne deorum quidem satis metuens; hanc insitam ingenio eius temeritatem fortuna prospero ciuilibus bellicisque rebus successu aluerat. Itaque satis apparebat nec deos nec homines consulentem ferociter omnia ac praepropere acturum; quoque pronior esset in uitia sua, agitare eum atque inritare Poenus parat, et laeua relicto hoste Faesulas praeteriens medio Etruriae agro praedatum profectus, quantam maximam uastitatem potest caedibus incendiisque consuli procul ostendit. Flaminius, qui ne quieto quidem hoste ipse quieturus erat, tum uero, postquam res sociorum ante oculos prope suos ferri agique uidit, suum id dedecus ratus per mediam iam Italiam uagari Poenum atque obsistente nullo ad ipsa Romana moenia ire oppugnanda, ceteris omnibus in consilio salutaria magis quam speciosa suadentibus: collegam exspectandum, ut coniunctis exercitibus communi animo consilioque rem gererent, interim equitatu auxiliisque leuium armorum ab effusa praedandi licentia hostem cohibendum,-iratus se ex consilio proripuit, signumque simul itineris pugnaeque cum [iussisset pronuntiari] "immo Arreti ante moenia sedeamus" inquit, "hic enim patria et penates sunt. Hannibal emissus e manibus perpopuletur Italiam uastandoque et urendo omnia ad Romana moenia perueniat, nec ante nos hinc mouerimus quam, sicut olim Camillum ab Veiis, C. Flaminium ab Arretio patres acciuerint". Haec simul increpans cum ocius signa conuelli iuberet et ipse in equum insiluisset, equus repente corruit consulemque lapsum super caput effudit. Territis omnibus qui circa erant uelut foedo omine incipiendae rei, insuper nuntiatur signum omni ui moliente signifero conuelli nequire. Conuersus ad nuntium "num litteras quoque" inquit "ab senatu adfers quae me rem gerere uetant? Abi, nuntia, effodiant signum, si ad conuellendum manus prae metu obtorpuerit". Incedere inde agmen coepit primoribus, superquam quod dissenserant ab consilio, territis etiam duplici prodigio, milite in uolgus laeto ferocia ducis, cum spem magis ipsam quam causam spei intueretur.	3. (1) Потеряв к своему прискорбию столько людей и животных, Ганнибал выбрался, наконец, из болот и разбил лагерь на первом сухом месте; через заранее высланных разведчиков он уже знал, что римское войско стоит под стенами Арретия, (2) и начал подробно осведомляться о нраве и замыслах консула, о свойствах этой местности, ее дорогах, возможностях иметь продовольствие и вообще обо всем, что следовало знать. (3) Эта местность была в Италии плодороднейшей: этрусская равнина между Фезулами и Арретием изобиловала хлебом и всеми плодами земными; скота было тоже много. (4) Консул Фламиний со времен его предыдущего консульства преисполнен был дерзостью: и сенат, и законы, и сами боги были ему нипочем. От природы он был человеком безрассудным и судьба питала его опрометчивость успехами на войне и в гражданской деятельности. (5) Было ясно: он станет действовать неистово и стремительно, не спрашивая совета ни у богов, ни у людей. Чтобы еще сильней подчинить этого консула власти его пороков, Пуниец начал дразнить его и выводить из себя: (6) оставив неприятеля слева, он направился к Фезулам, идя серединой Этрурии, чтобы пограбить, и чтобы консулу издали было видно, как враг опустошает страну, какие пожары устраивает, как избивает людей. (7) Фламиний, который даже, видя, что враг ведет себя тихо, не усидел бы на месте, теперь, когда у него почти на глазах грабили и разоряли союзников, счел для себя позором, что Пуниец разгуливает посреди Италии и, не встречая сопротивления, пойдет прямо на Рим. (8) В совете все уговаривали консула действовать ко благу страны и отказаться от блистательных предприятий: "Подождем сотоварища и, объединив войска, будем действовать согласно и по общему плану, а пока с помощью конницы и легковооруженных союзников будем препятствовать повсюду разбредшимся наглым грабителям". (9) Фламиний, в гневе кинувшись прочь из заседания, подал сигнал сразу и к выступлению, и к сражению. (10) "Да, конечно, мы посидим под стенами Арретия: ведь здесь наше отечество и родной дом. Выпустим из своих рук Ганнибала; и он вконец разорит Италию, все сожжет и уничтожит, подойдет к стенам Рима, а мы не раньше снимемся с места, чем сенаторы позовут Фламиния из-под Арретия, как некогда Камилла из-под Веий. Выкрикивая эти слова, он приказал поскорее взять знамена, а сам вскочил на лошадь; лошадь внезапно упала, и консул полетел через ее голову. (11) Всех стоявших вокруг испугало это зловещее знамение перед началом битвы; (12) а тут еще сообщили, что знаменосец не мог, хотя и старался изо всех сил, вырвать из земли знамя. (13) Фламиний обернулся к гонцу: "Ты не от сената с письмом? Мне запрещают сражение? Ступай, скажи, пусть выкопают знамя, если выдернуть его не дает страх, сковавший им руки". (14) Войско выступило; командиры были угнетены и разногласием в совете, и двумя предзнаменованиями, а толпа воинов радовалась неистовому вождю и надеялась невесть на что.
[4] Hannibal quod agri est inter Cortonam urbem Trasumennumque lacum omni clade belli peruastat, quo magis iram hosti ad uindicandas sociorum iniurias acuat; et iam peruenerant ad loca nata insidiis, ubi maxime montes Cortonenses in Trasumennum sidunt. Via tantum interest perangusta, uelut ad [id] Ipsum de industria relicto spatio; deinde paulo latior patescit campus; inde colles adsurgunt. Ibi castra in aperto locat, ubi ipse cum Afris modo Hispanisque consideret; Baliares ceteramque leuem armaturam post montes circumducit; equites ad ipsas fauces saltus tumulis apte tegentibus locat, ut, ubi intrassent Romani, obiecto equitatu clausa omnia lacu ac montibus essent. Flaminius cum pridie solis occasu ad lacum peruenisset, inexplorato postero die uixdum satis certa luce angustiis superatis, postquam in patentiorem campum pandi agmen coepit, id tantum hostium quod ex aduerso erat conspexit: ab tergo ac super caput deceptae insidiae. Poenus ubi, id quod petierat, clausum lacu ac montibus et circumfusum suis copiis habuit hostem, signum omnibus dat simul inuadendi. Qui ubi, qua cuique proximum fuit, decucurrerunt, eo magis Romanis subita atque improuisa res fuit, quod orta ex lacu nebula campo quam montibus densior sederat agminaque hostium ex pluribus collibus ipsa inter se satis conspecta eoque magis pariter decucurrerant. Romanus clamore prius undique orto quam satis cerneret se circumuentum esse sensit, et ante in frontem lateraque pugnari coeptum est quam satis instrueretur acies aut expediri arma stringique gladii possent.	4. (1) Ганнибал обрушил все ужасы войны на область между городом Кортоной и Тразименским озером: пусть Фламиний загорится гневом и кинется мстить за обиды союзников. (2) Войско уже пришло к месту, будто созданному для засады: озеро здесь подходит к самой подошве Кортонских гор. Между ними и озером нет ничего, кроме очень узкой дороги, словно именно для нее тут нарочно оставлено место. Дальше открывается поле пошире, а там уже встают и холмы. (3) Ганнибал здесь разбил лагерь, но остался в нем только с африканцами и с испанцами; балеарцев и прочих легковооруженных солдат он повел в обход за горами; всадников поместил у самого входа в ущелье, скрыв их за холмами; вошедших римлян встретит конница; озеро и горы заградят все. (4) Фламиний подошел к озеру еще накануне, на закате солнца; на следующий день, едва рассвело, без предварительной разведки он прошел через теснину, и лишь когда войско стало разворачиваться на равнине, увидел перед собой врага, стоявшего напротив; засаду с тыла и сверху он не заметил. (5) Пуниец добился своего, римляне, стесненные горами и озером, были окружены вражеским войском. Ганнибал подал сигнал: напасть всему войску. (6) Солдаты сбежали вниз, как кому было ближе; для римлян это оказалось неожиданностью, тем более, что туман, поднявшийся с озера, был на равнине густ, а на горах редок, и неприятельские воины, хорошо различая друг друга, сбежали со всех холмов разом. (7) Римляне, еще не видя, что они окружены, поняли это по крикам. Бой начался с разных сторон раньше, чем солдаты успели, как следует, построиться, вооружиться и выхватить мечи.
[5] Consul perculsis omnibus ipse satis ut in re trepida impauidus, turbatos ordines, uertente se quoque ad dissonos clamores, instruit ut tempus locusque patitur, et quacumque adire audirique potest, adhortatur ac stare ac pugnare iubet: nec enim inde uotis aut imploratione deum sed ui ac uirtute euadendum esse; per medias acies ferro uiam fieri et quo timoris minus sit, eo minus ferme periculi esse. Ceterum prae strepitu ac tumultu nec consilium nec imperium accipi poterat, tantumque aberat ut sua signa atque ordines et locum noscerent, ut uix ad arma capienda aptandaque pugnae competeret animus, opprimerenturque quidam onerati magis iis quam tecti. Et erat in tanta caligine maior usus aurium quam oculorum. Ad gemitus uolnerum ictusque corporum aut armorum et mixtos strepentium pauentiumque clamores circumferebant ora oculosque. Alii fugientes pugnantium globo inlati haerebant; alios redeuntes in pugnam auertebat fugientium agmen. Deinde, ubi in omnes partes nequiquam impetus capti et ab lateribus montes ac lacus, a fronte et ab tergo hostium acies claudebat apparuitque nullam nisi in dextera ferroque salutis spem esse, tum sibi quisque dux adhortatorque factus ad rem gerendam, et noua de integro exorta pugna est, non illa ordinata per principes hastatosque ac triarios nec ut pro signis antesignani, post signa alia pugnaret acies nec ut in sua legione miles aut cohorte aut manipulo esset; fors conglobat et animus suus cuique ante aut post pugnandi ordinem dabat tantusque fuit ardor animorum, adeo intentus pugnae animus, ut eum motum terrae qui multarum urbium Italiae magnas partes prostrauit auertitque cursu rapidos amnes, mare fluminibus inuexit, montes lapsu ingenti proruit, nemo pugnantium senserit.	5. (1) Консул и сам был потрясен общим смятением, но держался бесстрашно. Он восстановил, насколько это допускали время и место, расстроенные ряды воинов, оборачивавшихся на всякий крик, и обратился к тем, кто мог подойти и его услышать, с приказом стойко сражаться: (2) "Мы спасемся не молитвами и обетами, а доблестью и силой. Пробьемся мечом через вражеские ряды: чем меньше страха, тем меньше опасности". (3) Но в шуме и тревоге нельзя было услышать ни совета, ни приказания. Солдаты не узнавали даже своих знамен и легионов; у них едва хватало духа взяться за оружие и приготовить его к битве; оно стало для них скорей бременем, чем защитой. К тому же густой туман заставлял полагаться больше на слух, чем на зрение. (4) Люди оборачивались на стоны раненых, на крики схватившихся врукопашную, на смешанный гул голосов, грозных и испуганных. (5) Одни, убегая, наталкивались на сражающихся и присоединялись к ним; других, возвращавшихся на поле боя, увлекала за собою толпа бегущих. (6) А бежать было некуда: справа и слева горы и озеро, спереди и сзади вражеский строй - вся надежда на себя и на свой меч. (7) Каждый стал себе вождем и советчиком; сражение возобновилось - не правильное, где действуют принципы, гастаты и триарии, где передовые бьются перед знаменами, а весь строй за знаменами, где каждый знает свое место в легионе, когорте и манипуле; (8) дрались, где кто оказался по воле случая или по собственному выбору - впереди или сзади, - и так были захвачены боем, что никто и не почувствовал землетрясения, которое сильно разрушило многие италийские города, изменило течение быстрых рек, погнало в них море, обрушило и сокрушило горы.
[6] Tres ferme horas pugnatum est et ubique atrociter; circa consulem tamen acrior infestiorque pugna est. Eum et robora uirorum sequebantur et ipse, quacumque in parte premi ac laborare senserat suos, impigre ferebat opem, insignemque armis et hostes summa ui petebant et tuebantur ciues, donec Insuber eques-Ducario nomen erat-facie quoque noscitans consulem, "[En]" inquit "hic est" popularibus suis, "qui legiones nostras cecidit agrosque et urbem est depopulatus; iam ego hanc uictimam manibus peremptorum foede ciuium dabo". Subditisque calcaribus equo per confertissimam hostium turbam impetum facit obtruncatoque prius armigero, qui se infesto uenienti obuiam obiecerat, consulem lancea transfixit; spoliare cupientem triarii obiectis scutis arcuere. Magnae partis fuga inde primum coepit; et iam nec lacus nec montes pauori obstabant; per omnia arta praeruptaque uelut caeci euadunt, armaque et uiri super alium alii praecipitantur. Pars magna, ubi locus fugae deest, per prima uada paludis in aquam progressi, quoad capitibus [umeris] exstare possunt, sese immergunt; fuere quos inconsultus pauor nando etiam capessere fugam impulerit; quae ubi immensa ac sine spe erat, aut deficientibus animis hauriebantur gurgitibus aut nequiquam fessi uada retro aegerrime repetebant atque ibi ab ingressis aquam hostium equitibus passim trucidabantur. Sex milia ferme primi agminis per aduersos hostes eruptione impigre facta, ignari omnium quae post se agerentur, ex saltu euasere et, cum in tumulo quodam constitissent, clamorem modo ac sonum armorum audientes, quae fortuna pugnae esset neque scire nec perspicere prae caligine poterant. Inclinata denique re, cum incalescente sole dispulsa nebula aperuisset diem, tum liquida iam luce montes campique perditas res stratamque ostendere foede Romanam aciem. Itaque ne in conspectos procul immitteretur eques, sublatis raptim signis quam citatissimo poterant agmine sese abripuerunt. Postero die cum super cetera extrema fames etiam instaret, fidem dante Maharbale, qui cum omnibus equestribus copiis nocte consecutus erat, si arma tradidissent, abire cum singulis uestimentis passurum, sese dediderunt; quae Punica religione seruata fides ab Hannibale est atque in uincula omnes coniecti.	6. (1) Почти три часа дрались - и повсюду жестоко, но особенно вокруг консула. (2) С ним были лучшие воины, и он бесстрашно устремлялся туда, где его солдатам приходилось туго. (3) Его замечали по оружию: неприятель старался изо всех сил его захватить, а сограждане - уберечь. Его узнал всадник-инсубр, по имени Дукарий, знавший консула в лицо и крикнувший своим землякам: "Эй, вон тот самый, кто уничтожил наши легионы, кто разорил наш город и наши земли: (4) принесу его в жертву Манам наших сограждан, подло им погубленных". Пришпорив лошадь, он помчался в гущу врагов, снес голову оруженосцу, кинувшемуся наперерез, и пронзил копьем консула; триарии помешали ему снять с убитого доспехи, прикрыв его своими щитами. (5) И тут началось почти повальное бегство: ни озеро, ни горы не были препятствием для потерявших от страха голову; люди, словно ослепнув, неслись по крутизнам и обрывам и стремглав скатывались вниз друг на друга вместе с оружием. (6) Там, где пройти было тесно, шли, где пришлось, - вброд, через болото, пока вода не доходила до плеч и до горла; некоторых безрассудный страх толкнул искать спасения вплавь; (7) решение безнадежное: плыть надо было долго, люди падали духом, их поглощала пучина, или, зря истомившись, они с трудом возвращались на отмели, где их избивала вражеская конница, вошедшая в воду. (8) Почти шесть тысяч человек из передового отряда римлян храбро прорвались через вражеский строй, вышли из ущелья и, ничего не зная о том, что происходит у них в тылу, задержались на холме; они слышали только крики и звон оружия, туман мешал им понять или догадаться, чем кончилось сражение. (9) Наконец, горячее солнце разогнало туман, и средь бела дня горы и равнины явили взору проигранное сражение и бездыханных воинов. (10) Захватив знамена, римляне кинулись бежать, стремясь ускользнуть от конницы. (11) На следующий день, видя, что им грозит еще и голод, они сдались на честное слово Магарбалу, гнавшемуся за ними ночью со всей конницей: он пообещал, если они отдадут ему оружие, отпустить их, оставив каждому что-нибудь одно из одежды. (12) Ганнибал соблюл уговор с пунийской честностью: всех бросил в оковы.
[7] Haec est nobilis ad Trasumennum pugna atque inter paucas memorata populi Romani clades. Quindecim milia Romanorum in acie caesa sunt; decem milia sparsa fuga per omnem Etruriam auersis itineribus urbem petiere; duo milia quingenti hostium in acie, multi postea [utrimque] ex uolneribus periere. Multiplex caedes utrimque facta traditur ab aliis; ego praeterquam quod nihil auctum ex uano uelim, quo nimis inclinant ferme scribentium animi, Fabium, aequalem temporibus huiusce belli, potissimum auctorem habui. Hannibal captiuorum qui Latini nominis essent sine pretio dimissis, Romanis in uincula datis, segregata ex hostium coaceruatorum cumulis corpora suorum cum sepeliri iussisset, Flamini quoque corpus funeris causa magna cum cura inquisitum non inuenit. Romae ad primum nuntium cladis eius cum ingenti terrore ac tumultu concursus in forum populi est factus. Matronae uagae per uias, quae repens clades allata quaeue fortuna exercitus esset, obuios percontantur; et cum frequentis contionis modo turba in comitium et curiam uersa magistratus uocaret, tandem haud multo ante solis occasum M. Pomponius praetor "pugna" inquit "magna uicti sumus". Et quamquam nihil certius ex eo auditum est, tamen alius ab alio impleti rumoribus domos referunt: consulem cum magna parte copiarum caesum; superesse paucos aut fuga passim per Etruriam sparsos aut captos ab hoste. Quot casus exercitus uicti fuerant, tot in curas distracti animi eorum erant quorum propinqui sub C. Flaminio consule meruerant, ignorantium quae cuiusque suorum fortuna esset; nec quisquam satis certum habet quid aut speret aut timeat. Postero ac deinceps aliquot diebus ad portas maior prope mulierum quam uirorum multitudo stetit, aut suorum aliquem aut nuntios de iis opperiens; circumfundebanturque obuiis sciscitantes neque auelli, utique ab notis, priusquam ordine omnia inquisissent, poterant. Inde uarios uoltus digredientium ab nuntiis cerneres, ut cuique laeta aut tristia nuntiabantur, gratulantesque aut consolantes redeuntibus domos circumfusos. Feminarum praecipue et gaudia insignia erant et luctus. Vnam in ipsa porta sospiti filio repente oblatam in complexu eius exspirasse ferunt; alteram, cui mors filii falso nuntiata erat, maestam sedentem domi, ad primum conspectum redeuntis filii gaudio nimio exanimatam. Senatum praetores per dies aliquot ab orto usque ad occidentem solem in curia retinent, consultantes quonam duce aut quibus copiis resisti uictoribus Poenis posset.	7. (1) Такова была знаменитая битва у Тразименского озера - одно из самых памятных бедствий народа римского. (2) Пятнадцать тысяч римлян было убито в бою; десять тысяч, рассеявшись по всей Этрурии, разными дорогами добрались до Рима; (3) две с половиной тысячи неприятелей погибли в бою и многие после от ран. Другие писатели говорят, что убитых с обеих сторон было гораздо больше; (4) я ничего не хочу попусту преувеличивать - к этому весьма склонны писатели - я придерживаюсь Фабия, современника этой войны, автора весьма осведомленного. (5) Ганнибал отпустил без выкупа римских союзников-латинов; римлян заковал, велел разыскивать в грудах трупов тела своих солдат и хоронить их; старательно разыскивал он тело Фламиния, чтобы предать его погребению; тела не нашли. (6) Как только в Рим пришла весть об этом поражении, народ в страхе и смятении сбежался на форум. (7) Слухи о поражении расползались; женщины, бродя по улицам, расспрашивала встречных, какова судьба войска; многолюдная толпа, собравшаяся как на сходку, пришла на Комиций, к курии и взывала к должностным лицам; (8) наконец перед заходом солнца претор Марк Помпоний объявил: "Мы проиграли большое сражение". Ничего точнее от него не услыхали, но слухи шли от одного к другому, и люди пересказывали их дома: (9) консул и значительная часть войска погибли; уцелели немногие - одним удалось бежать в Этрурию, другие были перехвачены неприятелем. (10) Солдаты разбитого Фламиниева войска потерпели не больше горя, чем их родственники, терзаемые тревогой, не знавшие о судьбе близких, недоумевавшие, на что можно надеяться, чего бояться. (11) Назавтра и еще много дней у городских ворот стояло больше женщин, чем мужчин: ждали своих или вестей от них; шедших в город, особенно знакомых, окружали, расспрашивали и не отпускали, не выведав всего по порядку. (12) После расспросов выражение лиц у людей было разным: веселое или грустное, смотря по тому, что кто услышал; их провожали домой, утешая или поздравляя. У женщин радость и печаль проявились особенно бурно; (13) рассказывают, что одна, встретив вдруг в самых воротах сына, здравого и невредимого, скончалась в его объятиях; другая получила ложное известие о смерти сына и печально сидела дома; увидя его, она от радости испустила дух. (14) Преторы несколько дней от восхода до заката держали сенаторов в курии, совещаясь с ними о том, с каким войском и под командой какого вождя можно сопротивляться победителям-пунийцам.
[8] Priusquam satis certa consilia essent, repens alia nuntiatur clades, quattuor milia equitum cum C. Centenio propraetore missa ad collegam ab Seruilio consule in Vmbria, quo post pugnam ad Trasumennum auditam auerterant iter, ab Hannibale circumuenta. Eius rei fama uarie homines adfecit. Pars occupatis maiore aegritudine animis leuem ex comparatione priorum ducere recentem equitum iacturam; pars non id quod acciderat per se aestimare sed, ut in adfecto corpore quamuis leuis causa magis quam [in] ualido grauior sentiretur, ita tum aegrae et adfectae ciuitati quodcumque aduersi inciderit, non rerum magnitudine sed uiribus extenuatis, quae nihil quod adgrauaret pati possent, aestimandum esse. itaque ad remedium iam diu neque desideratum nec adhibitum, dictatorem dicendum, ciuitas confugit; et quia et consul aberat, a quo uno dici posse uidebatur, nec per occupatam armis Punicis Italiam facile erat aut nuntium aut litteras mitti [nec dictatorem populus creare poterat], quod nunquam ante eam diem factum erat, dictatorem populus creauit Q. Fabium Maximum et magistrum equitum M. Minucium Rufum; iisque negotium ab senatu datum, ut muros turresque urbis firmarent et praesidia disponerent, quibus locis uideretur, pontesque rescinderent fluminum: pro urbe dimicandum esse ac penatibus quando Italiam tueri nequissent.	8. (1) Ничего еще не было решено, как пришло известие о другой беде: четыре тысячи всадников, отправленные консулом Сервилием своему сотоварищу под командой Гая Центения, пропретора, были окружены Ганнибалом в Умбрии, куда они повернули, услышав о сражении при Тразименском озере. (2) Слух об этом был воспринят людьми по-разному: одни, скорбевшие о великом несчастьи, считали эту потерю сравнительно малой; (3) другие же говорили, что дело не в этом: ведь, как больной человек ничтожное заболевание переносит труднее, чем здоровый тяжелую болезнь, (4) так и больное потрясенное государство не перенесет никакой новой беды, и не потому, что эта так тяжела, а потому, что нету сил поднять еще какое-то бремя. (5) Решили прибегнуть к средству, которое давно уже не применяли, потому что в том не было нужды: назначить диктатора. Это сделать мог только консул, (6) а послать к нему гонца с письмом через Италию, занятую карфагенскими войсками, было затруднительно. Поэтому - случай дотоле небывалый - народ избрал в диктаторы Квинта Фабия Максима, а в начальники конницы Марка Минуция Руфа. (7) Сенат поручил им укрепить городские стены и башни; расставить, где они сочтут нужным, караулы и сломать мосты, перекинутые через реки: "Будем сражаться за Город и родные очаги, коль скоро Италию отстоять не смогли".
[9] Hannibal recto itinere per Vmbriam usque ad Spoletium uenit. Inde, cum perpopulato agro urbem oppugnare adortus esset, cum magna caede suorum repulsus, coniectans ex unius coloniae minus prospere temptatae uiribus quanta moles Romanae urbis esset, in agrum Picenum auertit iter, non copia solum omnis generis frugum abundantem sed refertum praeda, quam effuse auidi atque egentes rapiebant. Ibi per dies aliquot statiua habita refectusque miles hibernis itineribus ac palustri uia proelioque magis ad euentum secundo quam leui aut facili adfectus. Vbi satis quietis datum praeda ac populationibus magis quam otio aut requie gaudentibus, profectus Praetutianum Hadrianumque agrum, Marsos inde Marrucinosque et Paelignos deuastat circaque Arpos et Luceriam proximam Apuliae regionem. Cn. Seruilius consul leuibus proeliis cum Gallis factis et uno oppido ignobili expugnato, postquam de collegae exercitusque caede audiuit, iam moenibus patriae metuens ne abesset in discrimine extremo, ad urbem iter intendit. Q. Fabius Maximus dictator iterum quo die magistratum iniit uocato senatu, ab dis orsus, cum edocuisset patres plus neglegentia caerimoniarum quam temeritate atque inscitia peccatum a C. Flaminio consule esse quaeque piacula irae deum essent ipsos deos consulendos esse, peruicit ut, quod non ferme decernitur nisi cum taetra prodigia nuntiata sunt, decemuiri libros Sibyllinos adire iuberentur. Qui inspectis fatalibus libris rettulerunt patribus, quod eius belli causa uotum Marti foret, id non rite factum de integro atque amplius faciundum esse, et Ioui ludos magnos et aedes Veneri Erycinae ac Menti uouendas esse, et supplicationem lectisterniumque habendum, et uer sacrum uouendum si bellatum prospere esset resque publica in eodem quo ante bellum fuisset statu permansisset. Senatus, quoniam Fabium belli cura occupatura esset, M. Aemilium praetorem, ex collegii pontificum sententia omnia ea ut mature fiant, curare iubet.	9. (1) Ганнибал дошел прямым путем через Умбрию до Сполетия. (2) Опустошив окрестности, он осадил этот город, но был отброшен с большими потерями. Прикинув, во что обошлась неудачная попытка взять небольшой городок и какая твердыня Рим, (3) он повернул в Пиценскую область, изобиловавшую всеми плодами земными, богатую разной добычей, на которую жадно кидались обнищавшие воины. (4) Ганнибал стоял там лагерем несколько дней, солдаты набирались сил после зимних походов по болотам и после битвы, по исходу удачной, но трудной и утомительной. (5) Когда солдаты достаточно отдохнули, радуясь, впрочем, больше добыче и грабежу, чем покою и передышке, Ганнибал двинулся дальше. Он опустошил область претутиев, Адриатическое побережье, земли марсов, марруцинов, пелигнов, и ближайший округ Апулии - окрестности Арп и Луцерии. (6) Консул Гней Сервилий после мелких стычек с галлами взял один незначительный город; услышав о гибели сотоварища и войска, боясь уже за стены родного Города, он направился к Риму: в минуты крайней опасности надлежит ему быть там (7) Квинт Фабий Максим, вторично ставший диктатором, в день своего вступления в должность созвал сенат и начал с рассуждения о божественном. Консул Фламиний, сказал он сенаторам, больше виноват в пренебрежении к обрядам и ауспициям, чем в дерзкой неосмотрительности; и надо вопросить самих разгневанных богов, как их умилостивить. (8) Фабий добился того, что разрешается только в случае зловещих предзнаменований: децемвирам велено было раскрыть Сивиллины книги. (9) Децемвиры, справившись с книгами судеб, доложили сенату, что обеты Марсу, данные по случаю этой войны, не исполнены, как положено; нужно все сделать заново и с большим великолепием. (10) Нужно также пообещать Юпитеру Великие игры, а Венере Эрицинской и Уму - храмы. Кроме того, нужно устроить молебствие и лектистерний, а также пообещать "священную весну"64 на случай, если война пойдет удачно и государство останется таким же, как до войны. (11) Понимая, что Фабий будет целиком занят войной, сенат распорядился: пусть претор Марк Эмилий, с согласия коллегии понтификов, поскорее все это осуществит.
[10] His senatus consultis perfectis, L. Cornelius Lentulus pontifex maximus consulente collegium praetore omnium primum populum consulendum de uere sacro censet: iniussu populi uoueri non posse. Rogatus in haec uerba populus: "Velitis iubeatisne haec sic fieri? Si res publica populi Romani Quiritium ad quinquennium proximum, sicut uelim [uou]eamque, salua seruata erit hisce duellis, quod duellum populo Romano cum Carthaginiensi est quaeque duella cum Gallis sunt qui cis Alpes sunt, tum donum duit populus Romanus Quiritium quod uer attulerit ex suillo ouillo caprino bouillo grege quaeque profana erunt Ioui fieri, ex qua die senatus populusque iusserit. Qui faciet, quando uolet quaque lege uolet facito; quo modo faxit probe factum esto. Si id moritur quod fieri oportebit, profanum esto, neque scelus esto. Si quis rumpet occidetue insciens, ne fraus esto. Si quis clepsit, ne populo scelus esto neue cui cleptum erit. Si atro die faxit insciens, probe factum esto. Si nocte siue luce, si seruus siue liber faxit, probe factum esto. Si antidea senatus populusque iusserit fieri ac faxitur, eo populus solutus liber esto". Eiusdem rei causa ludi magni uoti aeris trecentis triginta tribus milibus, [trecentis triginta tribus] triente, praeterea bubus Ioui trecentis, multis aliis diuis bubus albis atque ceteris hostiis. Votis rite nuncupatis supplicatio edicta; supplicatumque iere cum coniugibus ac liberis non urbana multitudo tantum sed agrestium etiam, quos in aliqua sua fortuna publica quoque contingebat cura. Tum lectisternium per triduum habitum decemuiris sacrorum curantibus: sex puluinaria in conspectu fuerunt, Ioui ac Iunoni unum, alterum Neptuno ac Mineruae, tertium Marti ac Veneri, quartum Apollini ac Dianae, quintum Volcano ac Vestae, sextum Mercurio et Cereri. Tum aedes uotae. Veneri Erycinae aedem Q. Fabius Maximus dictator uouit, quia ita ex fatalibus libris editum erat ut is uoueret cuius maximum imperium in ciuitate esset; Menti aedem T. Otacilius praetor uouit.	10. (1) Когда эти сенатские постановления были приняты, претор обратился к коллегии и Луций Корнелий Лентул, великий понтифик, дал совет: прежде всего посовещаться с народом о "священной весне". Без повеления народа, сказал он, обет дан быть не может. (2) Народ был запрошен в таких словах: "Желаете ли, повелеваете ли, чтобы сделано было так: Если государство римского народа квиритов на протяжении ближайших пяти лет будет сохранено невредимым в нынешних войнах, а именно в войне народа римского с карфагенским и в войнах народа римского с галлами, обитающими по сю сторону Альп, (3) то пусть тогда римский народ квиритов отдаст в дар Юпитеру все, что принесет весна в стадах свиней, овец, коз и быков, - с того дня, какой укажет сенат, и что, кроме того, не обещано другим богам. (4) Кто будет приносить жертву, пусть приносит, когда захочет и по какому захочет обряду; как бы он ее ни принес, это будет правильно. (5) Если животное, которое надлежало принести в жертву, умрет, пусть считается, что оно не было посвящено - в грех это поставлено не будет. Если кто повредит или убьет животное по неведению, виноват не будет. Если кто украдет животное, да не будет это поставлено в грех ни народу, ни обокраденному. (6) Если кто по неведению принесет жертву в несчастный день, считать жертву правильной. Принесена ли жертва ночью или днем, рабом или свободным, считать, что принесена она правильно. Если жертва будет принесена раньше, чем сенат и народ приказал ее принести, то да будет народ разрешен от вины". (7) Ради того же обещаны были Великие игры и на них определено триста тридцать три тысячи и триста тридцать три с третью асса, и сверх того триста быков Юпитеру, а многим другим богам - белые быки и другие жертвенные животные. (8) Обеты принесли по обряду, и назначено было молебствие: молились не только все горожане с женами и детьми, но и сельские жители, которых тоже не оставляла в стороне забота об общем благе. (9) Лектистерний длился три дня, устройством его были озабочены децемвиры: на виду поставили шесть лож: Юпитеру и Юноне одно, второе - Нептуну и Минерве, третье - Марсу и Венере, четвертое - Аполлону и Диане, пятое - Вулкану и Весте, шестое - Меркурию и Церере. (10) Были даны обеты о храмах: Венере Эрицинской обещал храм диктатор Квинт Фабий, - согласно книгам судеб, делать это должен был тот, кому принадлежит высшая власть в государстве; о храме Уму дал обет претор Тит Отацилий.
[11] Ita rebus diuinis peractis, tum de bello reque [de] publica dictator rettulit quibus quotue legionibus uictori hosti obuiam eundum esse patres censerent. Decretum ut ab Cn. Seruilio consule exercitum acciperet; scriberet praeterea ex ciuibus sociisque quantum equitum ac peditum uideretur; cetera omnia ageret faceretque ut e re publica duceret. Fabius duas legiones se adiecturum ad Seruilianum exercitum dixit. Iis per magistrum equitum scriptis Tibur diem ad conueniendum edixit. Edictoque proposito ut, quibus oppida castellaque immunita essent, ut ii commigrarent in loca tuta, ex agris quoque demigrarent omnes regionis eius qua iturus Hannibal esset tectis prius incensis ac frugibus corruptis ne cuius rei copia esset, ipse uia Flaminia profectus obuiam consuli exercituque, cum ad Tiberim circa Ocriculum prospexisset agmen consulemque cum equitibus ad se progredientem, [substitit] uiatore misso qui consuli nuntiaret ut sine lictoribus ad dictatorem ueniret. Qui cum dicto paruisset congressusque eorum ingentem speciem dictaturae apud ciues sociosque uetustate iam prope oblitos eius imperii fecisset, litterae ab urbe allatae sunt naues onerarias commeatum ab Ostia in Hispaniam ad exercitum portantes a classe Punica circa portum Cosanum captas esse. Itaque extemplo consul Ostiam proficisci iussus nauibusque quae ad urbem Romanam aut Ostiae essent completis milite ac naualibus sociis persequi hostium classem ac litora Italiae tutari. Magna uis hominum conscripta Romae erat; libertini etiam, quibus liberi essent et aetas militaris, in uerba iurauerant. Ex hoc urbano exercitu, qui minores quinque et triginta annis erant, in naues impositi, alii ut urbi praesiderent relicti.	11. (1) Покончив с тем, что касалось богов, диктатор доложил сенату о войне и о состоянии государства и спросил сенаторов, сколько, по их мнению, требуется легионов против победоносного врага. (2) Было постановлено: передать диктатору войско от консула Гнея Сервилия - пусть он наберет из граждан и союзников столько людей в пехоту и конницу, сколько сочтет нужным, и вообще пусть действует, как считает нужным для блага государства. (3) Фабий сказал, что прибавит к Сервилиеву войску два легиона. Их он набрал при посредстве начальника конницы и назначил им день для явки в Тибур. (4) Указом предложено было всем жителям неукрепленных городов и местечек, не имеющих стен, переселиться в места безопасные, но прежде на пути Ганнибала сжечь свои усадьбы и уничтожить весь урожай. (5) Сам Фабий пошел по Фламиниевой дороге навстречу консулу и его войску, и у Тибра около Окрикула увидел издали консула, направлявшегося к нему со своей конницей. Фабий послал гонца уведомить консула, чтобы тот явился к диктатору без ликторов. (6) Консул повиновался; встреча диктатора и консула показала гражданам и союзникам все величие диктатуры, за давностью почти забытое. Из Города принесли письмо: "Грузовые суда, везшие из Остии в Испанию продовольствие войску, захвачены около Козы пунийским флотом". (7) Консулу было приказано немедленно отправиться в Остию, посадить на суда, стоявшие под Римом или в Остии, воинов и моряков, преследовать неприятельский флот и охранять италийское побережье. (8) В Риме набрали великое множество людей; приводили к присяге даже отпущенников призывного возраста, имевших детей. (9) Тех, кому было меньше тридцати пяти лет, посадили на корабли, остальных оставили охранять город.
[12] Dictator exercitu consulis accepto a Fuluio Flacco legato per agrum Sabinum Tibur, quo diem ad conueniendum edixerat nouis militibus, uenit. inde Praeneste ac transuersis limitibus in uiam Latinam est egressus, unde itineribus summa cum cura exploratis ad hostem ducit, nullo loco, nisi quantum necessitas cogeret, fortunae se commissurus. Quo primum die haud procul Arpis in conspectu hostium posuit castra, nulla mora facta quin Poenus educeret in aciem copiamque pugnandi faceret. Sed ubi quieta omnia apud hostes nec castra ullo tumultu mota uidet, increpans quidem uictos tandem illos Martios animos Romanis, debellatumque et concessum propalam de uirtute ac gloria esse, in castra rediit; ceterum tacita cura animum incessit quod cum duce haudquaquam Flamini Sempronique simili futura sibi res esset ac tum demum edocti malis Romani parem Hannibali ducem quaesissent. Et prudentiam quidem [non uim] dictatoris extemplo timuit; constantiam hauddum expertus, agitare ac temptare animum mouendo crebro castra populandoque in oculis eius agros sociorum coepit, et modo citato agmine ex conspectu abibat, modo repente in aliquo flexu uiae, si excipere degressum in aequum posset, occultus subsistebat. Fabius per loca alta agmen ducebat, modico ab hoste interuallo ut neque omitteret eum neque congrederetur. Castris, nisi quantum usus necessarii cogerent, tenebatur miles; pabulum et ligna nec pauci petebant nec passim; equitum leuisque armaturae statio, composita instructaque in subitos tumultus, et suo militi tuta omnia et infesta effusis hostium populatoribus praebebat; neque uniuerso periculo summa rerum committebatur et parua momenta leuium certaminum ex tuto coeptorum, finitimo receptu, adsuefaciebant territum pristinis cladibus militem minus iam tandem aut uirtutis aut fortunae paenitere suae. Sed non Hannibalem magis infestum tam sanis consiliis habebat quam magistrum equitum, qui nihil aliud quam quod impar erat imperio morae ad rem publicam praecipitandam habebat. Ferox rapidusque consiliis ac lingua immodicus, primo inter paucos, dein propalam in uolgus, pro cunctatore segnem, pro cauto timidum, adfingens uicina uirtutibus uitia, compellabat, premendoque superiorem, quae pessima ars nimis prosperis multorum successibus creuit, sese extollebat.	12. (1) Диктатор, приняв от легата Фульвия Флакка, консульское войско, пришел через Сабинскую область к Тибуру в день, назначенный для сбора новобранцев, (2) оттуда двинулся к Пренесте и окольными дорогами вышел на Латинскую, очень внимательно разобравшись во всех перепутьях, он направился к неприятелю, нигде не полагаясь на судьбу, разве что при крайней необходимости. (3) В тот же день, как он близ Арпина стал лагерем в виду врага, Пуниец немедленно вывел войско в боевом порядке, предлагая сражение, (4) но в римском лагере все было спокойно и безмятежно, и он вернулся к себе, ворча, что прославленный Марсов дух у римлян угас, что война окончена и что они у всех на виду доблести. (5) В глубине души, однако, он был встревожен: ему предстоит иметь дело с полководцем, который не чета Фламинию или Семпронию, а римляне только теперь, наученные бедами, нашли вождя, равного Ганнибалу. (6) Ему вдруг стало страшно от спокойной осторожности нового диктатора. Еще не зная, сколь тот упорен, Ганнибал попытался вывести его из себя: часто переходил с лагерем с места на место, на глазах у него опустошал поля союзников; (7) двинув быстрым маршем войско, скрывался и вдруг появлялся где-нибудь на повороте дороги; прятался, рассчитывая перехватить его, когда он спустится на равнину. (8) Фабий вел войско по высотам, на небольшом расстоянии от неприятеля, не выпускал его из виду, но и не вступал в сражение. Солдат он держал в лагере и выпускал только за фуражом и за дровами, без которых не обойтись, но за ними выходили не поодиночке и не вразброд; (9) отряд конницы и легковооруженных стоял на случай внезапной тревоги наготове, так что римские солдаты могли чувствовать себя в безопасности, а неприятельским грабителям, разбредшимся кто куда, приходилось бояться всего. (10) Фабий не хотел подвергать опасности все войско и решительного сражения не давал; незначительные легкие стычки вблизи лагеря, куда можно было в любую минуту укрыться, приучали солдат, напуганных прежними поражениями, не отчаиваться в своей доблести и удачливости. (11) Не Ганнибал, однако, был главным противником Фабия в его здравых намерений, но собственный начальник конницы, который только по недостатку власти не погубил немедленно государство. (12) Был он человеком неистовым, скорым на решения, необузданным на язык; сначала в небольшом кругу, а потом открыто в толпе стал бранить Фабия, который будто бы не медлителен, а ленив, не осторожен, а трус; истолковывая доблести диктатора как пороки, он унижал высшего и превозносил себя - гнусное искусство, доставившее многим блестящий успех и потому процветающее.
[13] Hannibal ex Hirpinis in Samnium transit, Beneuentanum depopulatur agrum, Telesiam urbem capit, inritat etiam de industria Romanum ducem, si forte accensum tot indignitatibus [cladibus] sociorum detrahere ad aequum certamen possit. Inter multitudinem sociorum Italici generis, qui ad Trasumennum capti ab Hannibale dimissique fuerant, tres Campani equites erant, multis iam tum inlecti donis promissisque Hannibalis ad conciliandos popularium animos. Hi nuntiantes si in Campaniam exercitum admouisset Capuae potiendae copiam fore, cum res maior quam auctores esset, dubium Hannibalem alternisque fidentem ac diffidentem tamen ut Campaniam ex Samnio peteret mouerunt. Monitos etiam atque etiam promissa rebus adfirmarent iussosque cum pluribus et aliquibus principum redire ad se dimisit. Ipse imperat duci ut se in agrum Casinatem ducat, edoctus a peritis regionum, si eum saltum occupasset, exitum Romano ad opem ferendam sociis interclusurum; sed Punicum abhorrens ab Latinorum nominum [locutione os, Casilinum] pro Casino dux ut acciperet, fecit, auersusque ab suo itinere per Allifanum Caiatinumque et Calenum agrum in campum Stellatem descendit. Vbi cum montibus fluminibusque clausam regionem circumspexisset, uocatum ducem percontatur ubi terrarum esset. cum is Casilini eo die mansurum eum dixisset, tum demum cognitus est error et Casinum longe inde alia regione esse; uirgisque caeso duce et ad reliquorum terrorem in crucem sublato, castris communitis Maharbalem cum equitibus in agrum Falernum praedatum dimisit. Vsque ad aquas Sinuessanas populatio ea peruenit. Ingentem cladem, fugam [tamen] terroremque latius Numidae fecerunt; nec tamen is terror, cum omnia bello flagrarent, fide socios dimouit, uidelicet quia iusto et moderato regebantur imperio nec abnuebant, quod unum uinculum fidei est, melioribus parere.	13. (1) Ганнибал из области гирпинов перешел в Самний, опустошил окрестности Беневента и взял город Телезию; он сознательно дразнил Фабия, надеясь, что может быть, возмущенного бедствиями и притеснением союзников, его удастся выманить на равнину. (2) Среди многочисленных союзников-италийцев, попавших у Тразименского озера в плен и отпущенных Ганнибалом, было три кампанских всадника, которые, соблазнившись подарками и обещаниями Ганнибала, привлекли на его сторону своих земляков. (3) Они уверяли: если он войдет с войском в Кампанию, то сразу же овладеет Капуей. Дело было серьезное, а люди пустые, и Ганнибал, колеблясь, доверять ли им, или нет, все-таки направился из Самния в Кампанию, (4) Настойчиво потребовав делами подтвердить обещания, он приказал им явиться к нему с несколькими знатными горожанами и отпустил их. (5) Проводнику он велел вести себя к Казину: люди, знающие эти места, уверили его: если он захватит там перевал, то римляне будут отрезаны от союзников и помогать им не смогут. (6) Но пунийскому рту трудно было сладить с латинскими именами: проводнику послышалось не "Казин", а "Казилин"82, он свернул с верного пути и через Аллифскую, Кайатскую и Каленскую области спустился на Стеллатскую равнину. (7) Увидев вокруг себя горы и реки, Ганнибал позвал проводница и спросил: где они находятся? (8) Тот ответил, что Ганнибал сегодня же остановится в Казилине. Тут ошибка выяснилась - Казин совсем в другой области - (9) Ганнибал высек проводника и распял его на страх другим, укрепил лагерь и отпустил Магарбала грабить Фалернскую область. (10) Опустошили все вплоть до Синуэсских вод. Бедствие было велико, люди бежали, нумидийцы навели страх на всю округу; (11) всюду хозяйничали огонь и меч, но верность союзников не поколебалась: управляли ими справедливо, власти не превышали, а добровольное повиновение лучшим - единственная порука верности.
[14] Vt uero, [post]quam ad Volturnum flumen castra sunt posita, exurebatur amoenissimus Italiae ager uillaeque passim incendiis fumabant, per iuga Massici montis Fabio ducente, tum prope de integro seditio [ac de seditione] accensa; [quieti fuerant] enim per paucos dies, quia, cum celerius solito ductum agmen esset, festinari ad prohibendam populationibus Campaniam crediderant. Vt uero in extrema iuga Massici montis uentum est [et] hostes sub oculis erant Falerni agri colonorumque Sinuessae tecta urentes, nec ulla erat mentio pugnae, "spectatum huc" inquit Minucius, "ad rem fruendam oculis, sociorum caedes et incendia uenimus? Nec, si nullius alterius nos ne ciuium quidem horum pudet, quos Sinuessam colonos patres nostri miserunt, ut ab Samnite hoste tuta haec ora esset, quam nunc non uicinus Samnis urit sed Poenus aduena, ab extremis orbis terrarum terminis nostra cunctatione et socordia iam huc progressus? Tantum pro. Degeneramus a patribus nostris ut, praeter quam [per] oram illi [suam] Punicas uagari classes dedecus esse imperii sui duxerint, eam nunc plenam hostium Numidarumque ac Maurorum iam factam uideamus? Qui modo Saguntum oppugnari indignando non homines tantum sed foedera et deos ciebamus, scandentem moenia Romanae coloniae Hannibalem laeti spectamus. Fumus ex incendiis uillarum agrorumque in oculos atque ora uenit; strepunt aures clamoribus plorantium sociorum, saepius nostram quam deorum inuocantium opem; nos hic pecorum modo per aestiuos saltus deuiasque calles exercitum ducimus, conditi nubibus siluisque. Si hoc modo peragrando cacumina saltusque M. Furius recipere a Gallis urbem uoluisset, quo hic nouus Camillus, nobis dictator unicus in rebus adfectis quaesitus, Italiam ab Hannibale reciperare parat, Gallorum Roma esset, quam uereor ne sic cunctantibus nobis Hannibali ac Poenis totiens seruauerint maiores nostri. Sed uir ac uere Romanus, quo die dictatorem eum ex auctoritate patrum iussuque populi dictum Veios allatum est, cum esset satis altum Ianiculum ubi sedens prospectaret hostem, descendit in aequum atque illo ipso die media in urbe, qua nunc busta Gallica sunt, et postero die citra Gabios cecidit Gallorum legiones. Quid? Post multos annos cum ad Furculas Caudinas ab Samnite hoste sub iugum missi sumus, utrum tandem L. Papirius Cursor iuga Samni perlustrando an Luceriam premendo obsidendoque et lacessendo uictorem hostem depulsum ab Romanis ceruicibus iugum superbo Samniti imposuit? Modo C. Lutatio quae alia res quam celeritas uictoriam dedit, quod postero die quam hostem uidit classem grauem commeatibus, impeditam suomet ipsam instrumento atque apparatu, oppressit? Stultitia est sedendo aut uotis debellari credere posse. Arma capias oportet et descendas in aequum et uir cum uiro congrediaris. Audendo atque agendo res Romana creuit, non his segnibus consiliis quae timidi cauta uocant". Haec uelut contionanti Minucio circumfundebatur tribunorum equitumque Romanorum multitudo, et ad aures quoque militum dicta ferocia euoluebantur; ac si militaris suffragii res esset, haud dubie ferebant Minucium Fabio duci praelaturos.	14. (1) Ганнибал разбил лагерь у реки Вултурн: теперь он выжигал этот чудный край; над горевшими усадьбами подымался дым, Фабий шел по хребту Массика, и у него в войске чуть снова не вспыхнул мятеж. (2) Солдаты несколько дней были спокойны; так как Фабий вел их скорее, чем обычно, они думали, что спешат остановить опустошение Кампании; (3) но вот они дошли до последнего перевала; на глазах у них неприятель жег фалернские поля, дома жителей Синуэссы, а о сражении не было и помину. (4) И Минуций сказал: "Ужели пришли мы сюда наслаждаться приятнейшим зрелищем - смотреть, как убивают союзников и жгут их жилища! Если нам никого не стыдно, то постыдимся хотя бы граждан, которых отцы наши поселили в Синуэссе, чтобы всему этому краю была защита от самнитов. (5) А сейчас пожары устраивает не сосед-самнит, а чужеземец, пуниец, который по нашей беспечности и медлительности пришел сюда с края света! (6) Мы не сыновья наших отцов: мы выродки! Они считали для себя позором, если пунийский флот проходил мимо их земли; мы еще увидим, как тут будет полным полно нумидийцев и мавров. (7) Был осажден Сагунт, мы негодовали, взывали не только к людям, но к святости договоров, к богам - теперь спокойно смотрим, как Ганнибал поднимается на стены римской колонии. (8) Дым от горящих усадеб и полей ест глаза, мы глохнем от крика и плача союзников, которые чаще взывают к нашей, чем к божьей помощи, а мы ведем войско, как скот, по летним пастбищам и непроходимым дорогам, прячась в лесах и за облаками. (9) Если бы Марк Фурий рассчитывал взять у галлов Рим, разгуливая по горам по долам, как этот наш новый Камилл, несравненный диктатор, сысканный нами в несчастьи, - собирается отвоевать Италию у Ганнибала, Рим был бы галльским. (10) Боюсь, при такой нашей медлительности не вышло бы, что предки наши столько раз спасали Рим для Ганнибала и пунийцев. (11) Фурий, истинный муж и римлянин, в тот самый день, когда в Вейи пришло известие, что он избран диктатором по воле сената и приказу народа, спустился на равнину (хотя Яникул достаточно высок, чтобы, сидя, издали увидеть врага) и в тот же день в центре города - там, где сейчас "галльское пожарище"90, - а на следующий день перед Габиями уничтожил галльские легионы. (12) Что ж? А когда спустя много лет самниты, наши враги, у Кавдинского ущелья заставили нас пройти под ярмом, - как сумел тогда Луций Папирий Курсор сбросить ярмо с шеи римлян и надеть его на гордеца-самнита? Разве бродя по самнийским горам? Или осаждая Луцерию, не давая покоя врагу-победителю? (13) И разве не быстрота обеспечила победу Гаю Лутацию, когда он, увидев неприятельский флот с грузом припасов и всяческого снаряжения, на следующий же день потопил его? (14) Глупо думать, что можно победить, сидя сиднем и вознося молитвы; возьми оружие, сойди на ровное место и сражайся с врагами грудь с грудью. Римское государство возросло потому, что было отважно и отвергало робкие решения, которые трусы зовут осторожными". (15) Слова Минуция, ораторствовавшего, словно на сходке, расходились среди трибунов и всадников; докатывались неистовые речи и до солдатских ушей, и если бы дело зависело от солдатского голосования, то, конечно, Минуция предпочли бы Фабию.
[15] Fabius pariter in suos haud minus quam in hostes intentus, prius ab illis inuictum animum praestat. Quamquam probe scit non in castris modo suis sed iam etiam Romae infamem suam cunctationem esse, obstinatus tamen tenore eodem consiliorum aestatis reliquum extraxit, ut Hannibal destitutus ab spe summa ope petiti certaminis iam hibernis locum circumspectaret, quia ea regio praesentis erat copiae, non perpetuae, arbusta uineaeque et consita omnia magis amoenis quam necessariis fructibus. Haec per exploratores relata Fabio. Cum satis sciret per easdem angustias quibus intrauerat Falernum agrum rediturum, Calliculam montem et Casilinum occupat modicis praesidiis, quae urbs Volturno flumine dirempta Falernum a Campano agro diuidit; ipse iugis iisdem exercitum reducit, misso exploratum cum quadringentis equitibus sociorum L. Hostilio Mancino. Qui ex turba iuuenum audientium saepe ferociter contionantem magistrum equitum, progressus primo exploratoris modo ut ex tuto specularetur hostem, ubi uagos passim per uicos Numidas [peruastantes uidit,] per occasionem etiam paucos occidit, extemplo occupatus certamine est animus excideruntque praecepta dictatoris, qui quantum tuto posset progressum prius recipere sese iusserat quam in conspectum hostium ueniret. Numidae alii atque alii, occursantes refugientesque, ad castra prope eum cum fatigatione equorum atque hominum pertraxere. Inde Carthalo, penes quem summa equestris imperii erat, concitatis equis inuectus, cum priusquam ad coniectum teli ueniret auertisset hostes, quinque ferme milia continenti cursu secutus est fugientes. Mancinus postquam nec hostem desistere sequi nec spem uidit effugiendi esse, cohortatus suos in proelium rediit, omni parte uirium impar. Itaque ipse et delecti equitum circumuenti occiduntur; ceteri effuso rursus cursu Cales primum, inde prope inuiis callibus ad dictatorem perfugerunt. Eo forte die Minucius se coniunxerat Fabio missus ad firmandum praesidio saltum, qui super Tarracinam in artas coactus fauces imminet mari, ne ab Sinuessa Poenus Appiae limite peruenire in agrum Romanum posset. Coniunctis exercitibus dictator ac magister equitum castra in uiam deferunt qua Hannibal ducturus erat; duo inde milia hostes aberant.	15. (1) Фабий, с равным вниманием следивший и за согражданами и за врагом, оставался непоколебим: он прекрасно знал, что его бранят не только в собственном лагере, что уже и в Риме его ославили за медлительность, но провел остаток лета, не отступая от своих замыслов. (2) Ганнибал, отчаявшись в решительном сражении, которого желал всеми силами души, уже выискивал места для зимней стоянки, ибо область, где он находился, богата была виноградом и вообще только тем, чем дарит лето и что ласкает зрение и вкус, но не тем, что поддерживает жизнь. (3) Все это Фабию сообщили разведчики. И он, прекрасно зная, что Ганнибал пойдет обратно по тем же теснинам, какими прошел в Фалернский округ, поставил небольшие отряды на горе Калликуле и в Казилине (этот город, который пересекает река Вултурн, отделяет Фалернскую землю от Кампании), (4) а сам по тем же горам повел войско назад и выслал на разведку четыреста всадников - из союзников - во главе с Луцием Гостилием Манцином. (5) Манцин был из юношей, часто слушавших свирепые разглагольствования начальника конницы; сначала он прошел вперед как разведчик, выслеживая врага и не подвергая себя опасности, но, когда увидел нумидийцев, разбредшихся по деревням, а нескольких подвернувшихся и убил, (6) то увлеченный боем, забыл наставления диктатора: идти вперед, пока все спокойно, и возвращаться, не дожидаясь, пока окажешься на виду у неприятеля. (7) Нумидийцы то выезжали вперед, то скакали обратно, истомили у Манцина и лошадей и людей и завлекли его к самому их лагерю. (8) Оттуда Карфалон, командовавший всей вражеской конницей, гоня лошадей во всю прыть почти пять миль безостановочно преследовал бегущих римлян, пока не подошел к ним на перелет дротика. (9) Манцин, видя, что враг преследования не прекратит и убежать от него не удастся, ободрил солдат и вступил в бой с врагом, во всем его превосходившим. (10) Сам он и лучшие его конники были убиты; остальные, рассеявшись, бежали в Калы, а оттуда почти непроходимыми тропами добрались до диктатора. (11) Как раз в этот день к Фабию присоединился Минуций. Его Фабий посылал занять сильным отрядом проход через горы к морю, который выше Таррацины суживается в тесное ущелье, и тем не позволить Пунийцу пройти от Синуэссы Аппиевой дорогой в римскую область. (12) Соединив свои войска, диктатор и начальник конницы поставили лагерь ниже - на дороге, которой должен был пройти Ганнибал. Враги стояли в двух милях от них.
[16] Postero die Poeni quod uiae inter bina castra erat agmine compleuere. cum Romani sub ipso constitissent uallo haud dubie aequiore loco, successit tamen Poenus cum expeditis equitibusque ad lacessendum hostem. Carptim Poeni et procursando recipiendoque sese pugnauere; restitit suo loco Romana acies; lenta pugna et ex dictatoris magis quam Hannibalis uoluntate fuit. Ducenti ab Romanis, octingenti hostium cecidere. Inclusus inde uidere Hannibal uia ad Casilinum obsessa, cum Capua et Samnium et tantum ab tergo diuitum sociorum Romanis commeatus subueheret, Poenus inter Formiana saxa ac Literni harenas stagnaque et per horridas siluas hibernaturus esset; nec Hannibalem fefellit suis se artibus peti. Itaque cum per Casilinum euadere non posset petendique montes et iugum Calliculae superandum esset, necubi Romanus inclusum uallibus agmen adgrederetur, ludibrium oculorum specie terribile ad frustrandum hostem commentus, principio noctis furtim succedere ad montes statuit. Fallacis consilii talis apparatus fuit. Faces undique ex agris collectae fascesque uirgarum atque aridi sarmenti praeligantur cornibus boum, quos domitos indomitosque multos inter ceteram agrestem praedam agebat. Ad duo milia ferme boum effecta, Hasdrubalique negotium datum ut nocte id armentum accensis cornibus ad montes ageret, maxime, si posset, super saltus ab hoste insessos.	16. (1). На следующий день пунийцы всю дорогу между обоими лагерями заполнили войском. (2) Римляне держались под самым валом - место было, конечно, гораздо удобнее - но карфагеняне не давали им покоя, выпуская на них конницу и легко вооруженных. Пунийцы сражались то тут, то там - то наступая, то отступая, но римское войско твердо стояло на своем месте: (3) сражение не разгоралось и шло скорее так, как хотел диктатор, а не Ганнибал; у римлян погибло двести человек, у неприятеля - восемьсот. (4) Ганнибал, казалось, попал в окружение: дорога на Казилин была закрыта; Капуя, Самний и столько богатых союзников в тылу у римлян будут подвозить им провиант, (5) а пунийцу придется зимовать в страшных лесах, среди Формийских скал, литернских песков и болот. Ганнибал не обманывался: его били его же оружием. Ускользнуть через Казилин было невозможно - оставалось идти горами и взбираться на хребет Калликулы. (6) Чтобы римляне не напали на его войско, запертое в долине, он придумал обмануть врага устрашающим зрелищем и решил с наступлением ночи незаметно подойти к горам. (7) Для осуществления хитрого плана он запасся факелами, набранными по деревням, сухими прутьями в соломой; их привязывали к рогам быков, укрощенных и неукрощенных, которых было много (тысяч около двух) среди награбленной по деревням добычи. (8) Газдрубалу велено было ночью зажечь эту сушь на рогах у животных и гнать их к горам, лучше всего к тем, где засел неприятель.
[17] Primis tenebris silentio mota castra; boues aliquanto ante signa acti. Vbi ad radices montium uiasque angustas uentum est, signum extemplo datur, ut accensis cornibus armenta in aduersos concitentur montes; et metus ipse relucentis flammae a capite calorque iam ad uiuum ad imaque cornua ueniens uelut stimulatos furore agebat boues. Quo repente discursu, haud secus quam siluis montibusque accensis, omnia circum uirgulta ardere; capitumque inrita quassatio excitans flammam hominum passim discurrentium speciem praebebat. Qui ad transitum saltus insidendum locati erant, ubi in summis montibus ac super se quosdam ignes conspexere, circumuentos se esse rati praesidio excessere. Qua minime densae micabant flammae, uelut tutissimum iter petentes summa montium iuga, tamen in quosdam boues palatos a suis gregibus inciderunt. Et primo cum procul cernerent, ueluti flammas spirantium miraculo attoniti constiterunt; deinde ut humana apparuit fraus, tum uero insidias rati esse, cum maiore tumultu concitant se in fugam. Leui quoque armaturae hostium incurrere; ceterum nox aequato timore neutros pugnam incipientes ad lucem tenuit. Interea toto agmine Hannibal transducto per saltum et quibusdam in ipso saltu hostium oppressis in agro Allifano posuit castra.	17. (1) Как только смерклось, тихонько снялись с лагеря; быков гнали далеко впереди знамен. (2) Когда подошли к горам и дорога сузилась, внезапно был дан сигнал гнать быков прямо к горам и зажечь им рога. Перепуганные сверкающим на голове огнем, мучимые болью (пламя их жгло по живому), быки словно взбесились. (3) Они понеслись в разные стороны, поджигая вокруг кусты и ветки; казалось, будто горят и леса, и горы; тряся головами, быки только раздували огонь; впечатление было такое, будто во все стороны разбегаются люди. (4) Солдаты, поставленные у входа в ущелье, видя над собой и по горным вершинам какие-то огни, решили, что они окружены, и ушли со своих постов. Идя по горному хребту, как по самой безопасной дороге, там, где меньше всего мелькало огней, они наткнулись на нескольких быков, отбившихся от стада. (5) Сначала они остановились, потрясенные видом этих диковинных существ, дышащих племенем, (6) но затем, поняв хитрую людскую выдумку и думая, что тут не без ловушки для них, кинулись в великом смятении бежать и налетели на вражеский легковооруженный отряд; ночь, сравнявшая страхи обеих сторон, заставила тех и других стоять смирно до рассвета. (7) Тем временем Ганнибал провел свое войско через ущелье, где застиг какую-то часть врагов и расположился лагерем в аллифской области.
[18] Hunc tumultum sensit Fabius; ceterum et insidias esse ratus et ab nocturno utique abhorrens certamine, suos munimentis tenuit. Luce prima sub iugo montis proelium fuit, quo interclusam ab suis leuem armaturam facile (etenim numero aliquantum praestabant) Romani superassent, nisi Hispanorum cohors ad id ipsum remissa ab Hannibale superuenisset. Ea adsuetior montibus et ad concursandum inter saxa rupesque aptior ac leuior cum uelocitate corporum, tum armorum habitu, campestrem hostem, grauem armis statariumque, pugnae genere facile elusit. Ita haudquaquam pari certamine digressi, Hispani fere omnes incolumes, Romani aliquot suis amissis in castra contenderunt. Fabius quoque mouit castra transgressusque saltum super Allifas loco alto ac munito consedit. Tum per Samnium Romam se petere simulans Hannibal usque in Paelignos populabundus rediit; Fabius medius inter hostium agmen urbemque Romam iugis ducebat nec absistens nec congrediens. Ex Paelignis Poenus flexit iter retroque Apuliam repetens Gereonium peruenit, urbem metu, quia conlapsa ruinis pars moenium erat, ab suis desertam: dictator in Larinate agro castra communiit. Inde sacrorum causa Romam reuocatus, non imperio modo sed consilio etiam ac prope precibus agens cum magistro equitum, ut plus consilio quam fortunae confidat et se potius ducem quam Sempronium Flaminiumque imitetur: ne nihil actum censeret extracta prope aestate per ludificationem hostis; medicos quoque plus interdum quiete quam mouendo atque agendo proficere; haud paruam rem esse ab totiens uictore hoste uinci desisse ac respirasse ab continuis cladibus,-haec nequiquam praemonito magistro equitum Romam est profectus.	18. (1) Ночная тревога была замечена Фабием, но он счел, что тут ловушка и не желая сражаться ночью, продержал своих солдат в укрепленном месте. (2) На рассвете под горой завязалось сражение; римляне, значительно превосходившие числом карфагенян, легко одолели бы этот легко вооруженный, отрезанный от своих отряд, не появись на поле боя еще и отряд испанцев, высланный Ганнибалом. (3) Привычные к горам, к беготне средь камней и скал, поджарые, быстрые, с легким оружием, они легко ускользали от врага - тяжеловооруженного, привыкшего сражаться на равнинах, неповоротливого пехотинца. (4) Сражение было неравным: в лагерь вернулись невредимыми почти все испанцы, а римляне потеряли несколько человек. (5) Фабий снялся с лагеря, перешел горы и остановился выше Аллиф на высоком и укрытом месте. (6) Ганнибал притворился, будто идет через Самний на Рим, и вернулся, все по пути опустошив, в область пелигнов; Фабий вел войско горами, двигаясь посередине между неприятелем и Римом, не отступая и не наступая. (7) От пелигнов Ганнибал повернул обратно в Апулию и пришел в Гереоний, город, покинутый жителями из страха, так как его стены частью обрушились. (8) Диктатор укрепил свой лагерь в ларинских землях; он был отозван в Рим для жертвоприношений; своему начальнику конницы он не только приказывал, но и увещевал его, и почти что упрашивал: (9) пусть полагается не на счастье, а на здравый смысл; пусть за образец полководца возьмет его, Фабия, а не Семпрония и Фламиния; пусть не считает, будто почти все лето потрачено зря - врага морочили и водили за нос; по мнению врачей, покой иногда гораздо полезнее движения и деятельности; (10) не так уже мало, что неприятель, одержавший столько побед, перестал побеждать, и солдаты после непрерывных поражений передохнули. Нисколько не убедив такими речами начальника конницы, Фабий отбыл в Рим.
[19] Principio aestatis qua haec gerebantur in Hispania quoque terra marique coeptum bellum est. Hasdrubal ad eum nauium numerum, quem a fratre instructum paratumque acceperat, decem adiecit; quadraginta nauium classem Himilconi tradit atque ita Carthagine profectus nauibus prope terram, exercitum in litore ducebat, paratus confligere quacumque parte copiarum hostis occurrisset. Cn. Scipio postquam mouisse ex hibernis hostem audiuit, primo idem consilii fuit; deinde minus terra propter ingentem famam nouorum auxiliorum concurrere ausus, delecto milite ad naues imposito quinque et triginta nauium classe ire obuiam hosti pergit. altero ab Tarracone die [ad] stationem decem milia passuum distantem ab ostio Hiberi amnis peruenit. Inde duae Massiliensium speculatoriae praemissae rettulere, classem Punicam stare in ostio fluminis castraque in ripa posita. Itaque ut improuidos incautosque uniuerso simul offuso terrore opprimeret, sublatis ancoris ad hostem uadit. Multas et locis altis positas turres Hispania habet, quibus et speculis et propugnaculis aduersus latrones utuntur. Inde primo conspectis hostium nauibus datum signum Hasdrubali est, tumultusque prius in terra et castris quam ad mare et ad naues est ortus, nondum aut pulsu remorum strepituque alio nautico exaudito aut aperientibus classem promunturiis, cum repente eques alius super alium ab Hasdrubale missus uagos in litore quietosque in tentoriis suis, nihil minus quam hostem aut proelium eo die exspectantes, conscendere naues propere atque arma capere iubet: classem Romanam iam haud procul portu esse. haec equites dimissi passim imperabant; mox Hasdrubal ipse cum omni exercitu aderat, uarioque omnia tumultu strepunt ruentibus in naues simul remigibus militibusque, fugientium magis e terra quam in pugnam euntium modo. Vixdum omnes conscenderant cum alii resolutis oris in ancoras euehuntur, alii, ne quid teneat, ancoralia incidunt; raptimque omnia [ac] praepropere agendo militum apparatu nautica ministeria impediuntur, trepidatione nautarum capere et aptare arma miles prohibetur. Et iam Romanus non appropinquabat modo sed direxerat etiam in pugnam naues. itaque non ab hoste et proelio magis Poeni quam suomet ipsi tumultu turbati, temptata uerius pugna quam inita in fugam auerterunt classem; et, cum aduersi amnis os lato agmini et tam multis simul uenientibus haud sane intrabile esset, in litus passim naues egerunt, atque alii uadis, alii sicco litore excepti, partim armati, partim inermes ad instructam per litus aciem suorum perfugere; duae tamen primo concursu captae erant Punicae naues, quattuor suppressae.	19. (1) В начале того же самого лета в Испании тоже завязалась война на суше и на море. (2) Газдрубал к кораблям, полученным от брата оснащенными и готовыми, добавил еще десять (3) и передал Гимилькону флот в сорок кораблей. Выступив из Нового Карфагена, он повел войско по берегу, а корабли шли в виду земли - он был готов сразиться с врагом, откуда бы тот ни появился. (4) Гней Сципион, услышав, что враг снялся с зимовки, собирался сначала поступать так же, но потом не отважился искать встречи на суше из-за громкой молвы о новых вспомогательных войсках у врагов. Он посадил на корабли лучших солдат и повел навстречу неприятелю флот в тридцать пять судов. (5) Отплыв из Тарракона, он на следующий день прибыл на стоянку, находившуюся в десяти милях от устья реки Ибер. Высланные оттуда вперед на разведку два массилийских судна донесли, что пунийский флот стоит в устье реки, а лагерь разбит на берегу. (6) Сципион снялся с якоря и двинулся на беспечного, ничего не подозревающего врага, рассчитывая, что тот потеряет голову со страху. В Испании по высоким местам поставлены башни, с которых и наблюдают за разбойниками, и отбиваются от них. (7) Оттуда, едва лишь заметив неприятельские суда, подали знак Газдрубалу. Тревога поднялась раньше на суше в лагере, чем на море на судах. Еще не слышно было ни плеска весел, ни окликов с кораблей, а флота, скрытого предгорьями, не было видно, как вдруг один за другим прискакали всадники от Газдрубала с приказом: (8) не разгуливать по берегу и не отдыхать в палатках, забыв на сегодня о враге и сражении, а браться за оружие и садиться поскорей на суда - римский флот уже близко от гавани. (9) Приказ выкрикивали разосланные повсюду всадники; тут же со всем войском находился и Газдрубал; всюду смятение, грохот и крик; гребцы и солдаты ринулись на суда, похожие скорее на беглецов, чем на идущих в битву. (10) Только все погрузились, как одни, отвязавши канат, закрепленный на берегу, бросаются к якорям, другие чтобы не было задержки, перерубают якорный канат - все делалось в спешке; солдаты со своим оружием мешали морякам с их снастями; суета моряков мешала солдатам как следует вооружиться. (11) А Сципион не только подошел ближе, но и выстраивал суда в боевом порядке. Тут карфагеняне растерялись не столько при виде врага, готового сразиться, сколько от собственной бестолковой суеты: они едва лишь вступили в бой, как обратились всем флотом в бегство. (12) Множество судов, шедших развернутым строем, не могли, конечно, войти в реку против течения, и карфагеняне повели их к морскому берегу: одни корабли застряли на отмелях, другие вытащены были на берег; солдаты, и вооруженные и безоружные, торопливо присоединялись к своему войску, выстроившемуся по берегу. Два карфагенских корабля были взяты в первой же схватке, четыре - уничтожены.
[20] Romani, quamquam terra hostium erat armatamque aciem toto praetentam in litore cernebant, haud cunctanter insecuti trepidam hostium classem naues omnes, quae non aut perfregerant proras litori inlisas aut carinas fixerant uadis, religatas puppibus in altum extraxere; ad quinque et uiginti naues e quadraginta cepere. Neque id pulcherrimum eius uictoriae fuit sed quod una leui pugna toto eius orae mari potiti erant. Itaque ad Onusam classe prouecti; escensio ab nauibus in terram facta. Cum urbem ui cepissent captamque diripuissent, Carthaginem inde petunt, atque omnem agrum circa depopulati postremo tecta quoque coniuncta muro portisque incenderunt. Inde iam praeda grauis ad Longunticam peruenit classis, ubi uis magna sparti [erat] ad rem nauticam congesta ab Hasdrubale. Quod satis in usum fuit sublato ceterum omne incensum est. Nec continentis modo praelecta est ora, sed in Ebusum insulam transmissum. Ibi urbe, quae caput insulae est, biduum nequiquam summo labore oppugnata, ubi in spem inritam frustra teri tempus animaduersum est, ad populationem agri uersi, direptis aliquot incensisque uicis maiore quam ex continenti praeda parta cum in naues se recepissent, ex Baliaribus insulis legati pacem petentes ad Scipionem uenerunt. Inde flexa retro classis reditumque in citeriora prouinciae, quo omnium populorum, qui [cis] Hiberum incolunt, multorum et ultimae Hispaniae legati concurrerunt; sed qui uere dicionis imperiique Romani facti sunt obsidibus datis, populi amplius fuere centum uiginti. Igitur terrestribus quoque copiis satis fidens Romanus usque ad saltum Castulonensem est progressus; Hasdrubal in Lusitaniam ac propius Oceanum concessit.	20. (1) Римляне хоть и видели, что суша в руках врага и неприятельские солдаты выстроены вдоль всего берега, не медля погнались за флотом оробевших врагов; (2) все суда, которые не разбились носом о берег и не сели крепко на мель, римляне, привязав за корму, увели в открытое море; из сорока судов взято было двадцать пять. (3) Но прославлена эта победа другим: одной незначительной схватки оказалось довольно, чтобы сделать римлян хозяевами всего этого побережья. (4) Морем отбыли они к Онусе, где и высадились; взяв и разграбив этот город. (5) они направились далее - к Новому Карфагену; (5) там, опустошив окрестности, подожгли строения, примыкавшие к городской стене и воротам. (6) Оттуда флот, тяжело нагруженный добычей, пришел в Лонгунтику, где лежало огромное количество спарта, собранного Газдрубалом на потребу судам; взяв себе сколько было нужно, остальное сожгли. (7) Пройдя вдоль материка, римляне направились к острову Эбус, (8) два дня осаждали его главный город, но, поняв, что в напрасных усилиях они только зря тратят время, (9) обратились к опустошению окрестностей, сожгли и разграбили несколько деревень, добычи набрали больше, чем на материке, и уже садились на корабли, когда с Балеарских островов пришли к Сципиону послы, прося заключить мир. (10) Оттуда Сципион повернул с флотом обратно и вернулся в ближнюю часть провинции, куда пришли послы от всех народов, живущих по Иберу, и от многих, населяющих самые дальние области Испании: (11) больше ста двадцати народов признали власть Рима и дали заложников. (12) Сципион, уверенный в своих солдатах, дошел до самых Кастулонских гор; Газдрубал направился в Лузитанию, поближе к берегам Океана.
[21] Quietum inde fore uidebatur reliquum aestatis tempus fuissetque per Poenum hostem; sed praeterquam quod ipsorum Hispanorum inquieta auidaque in nouas res sunt ingenia, Mandonius Indibilisque, qui antea Ilergetum regulus fuerat, postquam Romani ab saltu recessere ad maritimam oram, concitis popularibus in agrum pacatum sociorum Romanorum ad populandum uenerunt. Aduersus eos tribuni militum cum expeditis auxiliis a Scipione missi, leui certamine ut tumultuariam manum fudere mille hominibus occisis, quibusdam captis, magnaque parte armis exuta. Hic tamen tumultus cedentem ad Oceanum Hasdrubalem cis Hiberum ad socios tutandos retraxit. Castra Punica in agro Ilergauonensium, castra Romana ad Nouam Classem erant cum fama repens alio auertit bellum. Celtiberi, qui principes regionis suae legatos [obuiam antea miserant] obsidesque dederant Romanis, nuntio misso a Scipione exciti arma capiunt prouinciamque Carthaginiensium ualido exercitu inuadunt. Tria oppida ui expugnant; inde cum ipso Hasdrubale duobus proeliis egregie pugnantes, quindecim milia hostium occiderunt, quattuor milia cum multis militaribus signis capiunt.	21. (1) Казалось, остаток лета будет спокойным, и карфагеняне этого спокойствия не нарушали, (2) но испанцы и сами - народ беспокойный и жадный до перемен, а тут еще Мандоний в Индибилис, (3) который был раньше царьком илергетов, после ухода римлян из-под Кастулона подняли своих земляков и стали грабить усадьбы мирных союзников Рима. (4) Сципион выслал против них легковооруженный отряд под командой военного трибуна: беспорядочную шайку после легкой схватки разогнали, несколько человек убили и взяли в плен, у большинства отобрали оружие, (5) но Газдрубала, направлявшегося к Океану, эта сумятица повлекла к Иберу на защиту союзников. (6) Лагерь карфагенян был на земле илергавонов, а римский - у Нового Классиса, когда неожиданное известие дало войне другой поворот. (7) Кельтиберы, которые и раньше посылали к римлянам своих старейшин и дали заложников, побужденные письмом Сципиона, вторглись в карфагенскую провинцию с мощным войском. (8) Три города они взяли приступом; в двух сражениях с Газдрубалом прекрасно бились: около пятнадцати тысяч неприятелей они перебили, захватили четыре тысячи пленных и много знамен.
[22] Hoc statu rerum in Hispania P. Scipio in prouinciam uenit, prorogato post consulatum imperio ab senatu missus, cum triginta longis nauibus et octo milibus militum magnoque commeatu aduecto. Ea classis ingens agmine onerariarum procul uisa cum magna laetitia ciuium sociorumque portum Tarraconis ex alto tenuit. Ibi milite exposito profectus Scipio fratri se coniungit, ac deinde communi animo consilioque gerebant bellum. occupatis igitur Carthaginiensibus Celtiberico bello haud cunctanter Hiberum transgrediuntur nec ullo uiso hostes Saguntum pergunt ire, quod ibi obsides totius Hispaniae traditos ab Hannibale fama erat modico in arce custodiri praesidio. Id unum pignus inclinatos ad Romanam societatem omnium Hispaniae populorum animos morabatur, ne sanguine liberum suorum culpa defectionis lueretur. Eo uinculo Hispaniam uir unus sollerti magis quam fideli consilio exsoluit. Abelux erat Sagunti nobilis Hispanus, fidus ante Poenis; tum, qualia plerumque sunt barbarorum ingenia, cum fortuna mutauerat fidem. Ceterum transfugam sine magnae rei proditione uenientem ad hostes nihil aliud quam unum uile atque infame corpus esse ratus, id agebat ut quam maximum emolumentum nouis sociis esset. circumspectis igitur omnibus quae fortuna potestatis eius poterat facere, obsidibus potissimum tradendis animum adiecit, eam unam rem maxime ratus conciliaturam Romanis principum Hispaniae amicitiam. Sed cum iniussu Bostaris praefecti satis sciret nihil obsidum custodes facturos esse, Bostarem ipsum arte adgreditur. Castra extra urbem in ipso litore habebat Bostar ut aditum ea parte intercluderet Romanis. Ibi eum in secretum abductum, uelut ignorantem, monet quo statu sit res: metum continuisse ad eam diem Hispanorum animos, quia procul Romani abessent; nunc cis Hiberum castra Romana esse, arcem tutam perfugiumque nouas uolentibus res; itaque quos metus non teneat beneficio et gratia deuinciendos esse. miranti Bostari percontantique quodnam id subitum tantae rei donum posset esse, "obsides" inquit, "in ciuitates remitte. Id et priuatim parentibus, quorum maximum nomen in ciuitatibus est suis, et publice populis gratum erit. Volt sibi quisque credi et habita fides ipsam plerumque obligat fidem. ministerium restituendorum domos obsidum mihimet deposco ipse, ut opera quoque impensa consilium adiuuem meum et rei suapte natura gratae quantam insuper gratiam possim adiciam". Homini non ad cetera Punica ingenia callido ut persuasit, nocte clam progressus ad hostium stationes, conuentis quibusdam auxiliaribus Hispanis et ab his ad Scipionem perductus, quid adferret expromit et fide accepta dataque ac loco et tempore constituto ad obsides tradendos Saguntum redit. Diem insequentem absumpsit cum Bostare mandatis ad rem agendam accipiendis. Dimissus, cum se nocte iturum ut custodias hostium falleret constituisset, ad compositam cum iis horam excitatis custodibus puerorum profectus, ueluti ignarus in praeparatas sua fraude insidias ducit. In castra Romana perducti; cetera omnia de reddendis obsidibus, sicut cum Bostare constitutum erat, acta per eundem ordinem quo si Carthaginiensium nomine sic ageretur. maior aliquanto Romanorum gratia fuit in re pari quam quanta futura Carthaginiensium fuerat. Illos enim graues [superbos] In rebus secundis expertos fortuna et timor mitigasse uideri poterat: Romanus primo aduentu, incognitus ante, ab re clementi liberalique initium fecerat et Abelux, uir prudens, haud frustra uidebatur socios mutasse. Itaque ingenti consensu defectionem omnes spectare; armaque extemplo mota forent, ni hiemps, quae Romanos quoque et Carthaginienses concedere in tecta coegit, interuenisset.	22. (1) Таково было положение дел в Испании, когда Публий Сципион прибыл в провинцию; сенат по истечении его консульства продлил ему власть и отправил к нему тридцать военных кораблей, восемь тысяч солдат и много припасов. (2) Этот флот с огромным числом грузовых судов с великой радостью увидели издали граждане и союзники - суда бросили якорь в Тарраконской гавани. (3) Высадив солдат, Сципион отправился к брату; отныне они вели войну, согласуя свои решения и план действий. (4) Пока карфагеняне заняты были войной с келтиберами, братья не медля перешли Ибер и, нигде не увидев врага, направились к Сагунту: говорили, будто там находятся заложники, взятые Ганнибалом со всей Испании, а гарнизон, охраняющий их в городской крепости, невелик. (5) Только этот залог и удерживал все народы Испании от союза с римлянами, к которому они склонялись, но не хотели оплачивать свое отпадение кровью своих детей. (6) Эти цепи ловко, хоть и вероломно, снял с Испании один человек. Это был Абелукс, знатный испанец, проживавший в Сагунте; раньше он был на стороне карфагенян, но, когда счастье изменило Карфагену, изменил ему и он, как это обычно для варваров. (7) Считая перебежчика, не имеющего, что выдать врагу, существом жалким и презренным, он ломал голову, как побольше угодить новым союзникам. (8) Перебирая все, что было в его силах, он утвердился в мысли, что только одно сделает испанских вождей друзьями римлян: передача заложников. (9) Прекрасно зная, что их сторожа ничего не сделают без приказа своего начальника Бостара, он изыскивает хитрый подход к самому Бостару, (10) чей лагерь находился на самом берегу, за городом, преграждая дорогу римлянам. Абелукс отвел Бостара в сторону и стал, словно незнающему, рассказывать о положении дел: (11) до сего дня, говорил он, страх сдерживал испанцев; римляне были далеко; теперь римский лагерь уже за Ибером - крепкое и надежное убежище для желающих переворота; тех, кого не сдерживает страх, надо связать благодеянием и милостью. (12) Бостар удивился и стал расспрашивать, каким должен быть этот дар в обстоятельствах, столь неожиданных. (13) "Отошли заложников к их согражданам. Это обрадует и родителей их, людей знатнейших в своем отечестве, да и всех их сограждан. (14) Каждый хочет, чтобы ему верили; доверие обязывает к доверию. Я сам возьму на себя труд развезти заложников по домам и делом помогу осуществлению своего замысла; это дело, приятное само по себе, я постараюсь сделать еще приятнее". (15) Он уговорил Бостара, человека не столь проницательного, как другие пунийцы, а ночью тайком пробрался к неприятельской стоянке, где встретился с несколькими испанцами из вспомогательных отрядов и был проведен к Сципиону; (16) он изложил, зачем пришел; назначили время и место для передачи заложников, и Абелукс после обмена ручательствами вернулся в Сагунт. Следующий день он потратил, выполняя поручения Бостара по этому делу. (17) Бостар отпустил его, рассчитывая вместе выйти ночью, чтобы не попасться в руки неприятельского караула, но Абелукс, разбудив охрану заложников в условленный час, завел их, словно ничего не подозревая, в засаду, коварно им же устроенную. (18) Их провели в римский лагерь, все прочее при возвращении заложников сделали именно так, как было условлено с Бостаром и тем же порядком, как это делалось бы от имени Карфагена. (19) Но благодарность, какой удостоились римляне, была большей, чем досталась бы за то же самое карфагенянам, чья грубость и заносчивость в счастьи были известны. Их мягкость выглядела бы следствием неудач и страха. (20) Римляне дотоле испанцам неведомые, при первом знакомстве показали себя милостивыми и благородными. Абелукс, человек здравомыслящий, не зря перешел к ним. (21) Все испанцы единодушно склонялись к отпадению от Карфагена и взялись было за оружие, но наступившая зима загнала в дома и римлян и карфагенян.
[23] Haec in Hispania [quoque] secunda aestate Punici belli gesta, cum in Italia paulum interualli cladibus Romanis sollers cunctatio Fabi fecisset; quae ut Hannibalem non mediocri sollicitum cura habebat, tandem eum militiae magistrum delegisse Romanos cernentem, qui bellum ratione, non fortuna gereret, ita contempta erat inter ciues armatos pariter togatosque utique postquam absente eo temeritate magistri equitum laeto uerius dixerim quam prospero euentu pugnatum fuerat. Accesserant duae res ad augendam inuidiam dictatoris, una fraude ac dolo Hannibalis quod, cum a perfugis ei monstratus ager dictatoris esset, omnibus circa solo aequatis ab uno eo ferrum ignemque et uim omnem [hostium] abstineri iussit ut occulti alicuius pacti ea merces uideri posset, altera ipsius facto, primo forsitan dubio quia non exspectata in eo senatus auctoritas est, ad extremum haud ambigue in maximam laudem uerso. In permutandis captiuis, quod sic primo Punico bello factum erat, conuenerat inter duces Romanum Poenumque ut, quae pars plus reciperet quam daret, argenti pondo bina et selibras in militem praestaret. Ducentis quadraginta septem cum plures Romanus quam Poenus recepisset argentumque pro eis debitum, saepe iactata in senatu re, quoniam non consuluisset patres, tardius erogaretur, inuiolatum ab hoste agrum misso Romam Quinto filio uendidit, fidemque publicam impendio priuato exsoluit. Hannibal pro Gereoni moenibus, cuius urbis captae atque incensae ab se in usum horreorum pauca reliquerat tecta, in statiuis erat. Inde frumentatum duas exercitus partes mittebat; cum tertia ipse expedita in statione erat, simul castris praesidio et circumspectans necunde impetus in frumentatores fieret.	23. (1) Вот что было совершено в Испании во второе лето войны с карфагенянами, когда в Италии разумная медлительность Фабия принесла римлянам передышку от бед. (2) Но насколько встревожен ею был Ганнибал, - (ведь римляне, наконец, выбрали себе полководца, который воюет, думая и рассчитывая, а не полагаясь на счастье), (3) настолько же презирали ее сограждане Фабия, что в Городе, что в войске, - и особенно, после того как в его отсутствие начальник конницы, благодаря своей лихости, выиграл сражение, - событие радостное, но, правду сказать, значения не имевшее. (4) Два обстоятельства еще увеличили нелюбовь к диктатору: о первом постарался коварный Пуниец: когда перебежчики показали ему усадьбу диктатора, он все вокруг выжег дотла, а усадьбу Фабия приказал не трогать, чтобы это наводило на мысль о каком-то тайном сговоре; (5) вторым таким обстоятельством стал поступок самого Фабия, на первый взгляд сомнительный, так как Фабий не подождал сенатского одобрения, но впоследствии обратившийся к вящей его славе. (6) При обмене пленных вожди римский и карфагенский согласились, чтобы как было заведено в Первую Пуническую войну, та сторона, которая получит больше людей, чем вернет, заплатила бы за эту разницу - по два с половиной фунта серебра за человека. (7) Римляне получили на двести сорок семь человек больше, чем карфагеняне, а с серебром, которое следовало за них уплатить, получалась задержка - сенаторы, с которыми Фабий не посоветовался, затягивали обсуждение этого дела; (8) тогда он, послав в Рим своего сына Квинта, продал через него свое нетронутое врагом имение и погасил государственную задолженность из частных средств. (9) Ганнибал стоял лагерем под стенами Гереония; город этот он взял и спалил, оставив лишь несколько построек под амбары. (10) Две трети войска он отправил за провиантом, а с третьей - ее он держал наготове - остался на стоянке, чтобы и охранять лагерь, и наблюдать, не нападут ли на фуражиров.
[24] Romanus tunc exercitus in agro Larinati erat; praeerat Minucius magister equitum profecto, sicut ante dictum est, ad urbem dictatore. ceterum castra, quae in monte alto ac tuto loco posita fuerant, iam in planum deferuntur; agitabanturque pro ingenio ducis consilia calidiora, ut impetus aut in frumentatores palatos aut in castra relicta cum leui praesidio fieret. Nec Hannibalem fefellit cum duce mutatam esse belli rationem et ferocius quam consultius rem hostes gesturos; ipse autem, quod minime quis crederet cum hostis propius esset, tertiam partem militum frumentatum duabus in castris retentis dimisit; dein castra ipsa propius hostem mouit, duo ferme a Gereonio milia, in tumulum hosti conspectum, ut intentum [se] sciret esse ad frumentatores, si qua uis fieret, tutandos. propior inde ei atque ipsis imminens Romanorum castris tumulus apparuit; ad quem capiendum si luce palam iretur quia haud dubie hostis breuiore uia praeuenturus erat, nocte clam missi Numidae ceperunt. Quos tenentes locum contempta paucitate Romani postero die cum deiecissent, ipsi eo transferunt castra. [tum ut] Itaque exiguum spatii uallum a uallo aberat et id ipsum totum ut prope compleuerat Romana acies, simul et per auersa castra [e castris Hannibalis] equitatus cum leui armatura emissus in frumentatores late caedem fugamque hostium palatorum fecit. Nec acie certare Hannibal ausus, quia tanta paucitate-pars exercitus aberat iam fame [grauante]-uix castra, si oppugnarentur, tutari poterat; iamque artibus Fabi sedendo et cunctando bellum gerebat receperatque suos in priora castra, quae pro Gereoni moenibus erant. Iusta quoque acie et conlatis signis dimicatum quidam auctores sunt; primo concursu Poenum usque ad castra fusum; inde eruptione facta repente uersum terrorem in Romanos; Numeri Decimi Samnitis deinde aduentu proelium restitutum. Hunc, principem genere ac diuitiis, non Bouiani modo-unde erat- sed toto Samnio, iussu dictatoris octo milia peditum et equites ad [quingentos] ducentem in castra, ab tergo cum apparuisset Hannibali, speciem parti utrique praebuisse noui praesidii cum Q. Fabio ab Roma uenientis. Hannibalem, insidiarum quoque aliquid timentem, recepisse suos; Romanum insecutum adiuuante Samnite duo castella eo die expugnasse. Sex milia hostium caesa, quinque admodum Romanorum; tamen in tam pari prope clade famam [uanam] egregiae uictoriae cum uanioribus litteris magistri equitum Romam perlatam.	24. (1) Римское войско стояло тогда в ларинской области, командовал им Минуций, начальник конницы, а диктатор, как уже было сказано, отбыл в Рим. (2) Лагерь, разбитый на горе, в месте высоком и безопасном, перенесли вниз на равнину; на совете стали обсуждать замыслы, сообразные запальчивости начальника: то ли напасть на вражеских солдат, разбредшихся по полям в поисках продовольствия, то ли напасть на их лагерь, оставленный под слабой охраной. (3) Ганнибал сразу увидел, что с переменой начальства война пойдет по-другому и что противник поведет дело дерзко, а отнюдь не обдуманно. (4) Между тем Пуниец - чему трудно даже поверить, ведь враг был рядом - отослал треть солдат за продовольствием, оставив две трети в лагере, (5) а затем передвинул лагерь поближе к врагу, мили на две от Гереония, и разбил его на холме, который виден был неприятелю: пусть знает: если на фуражиров нападут, он готов идти на помощь. (6) Еще ближе, возвышаясь над римским лагерем, располагался другой холм; его ночью бесшумно заняли нумидийцы: взять его днем было невозможно - неприятель поспел бы туда же раньше, так как ему путь был короче. (7) Нумидийцы, хотя было их мало, удерживали это место, но римляне на следующий день сбросили их вниз и сами разбили лагерь на этом холме. (8) Вал одного лагеря был близко от вала другого, и почти все пространство между ними заполнило римское войско. Из лагеря со стороны, противоположной Ганнибалу, выслали конницу и легко вооруженных солдат на фуражиров, разбредшихся по широкому полю, их обратили в бегство и перебили. (9) Ганнибал не осмелился дать сражение: так мало с ним было солдат и он вряд ли отбился бы от врага, напади тот на лагерь. (10) Теперь уже он повел войну, пользуясь уроками Фабия: оставаться на месте и не торопиться; он вернул солдат в старый лагерь под Гереонием. (11) Некоторые писатели сообщают, что было дано настоящее сражение: пунийцев при первой схватке прогнали к самому лагерю, но они внезапно сделали вылазку, и теперь страх обуял римлян. Но тут вмешался самнит Децимий Нумерий, и сражение возобновилось. (12) Децимий по родовитости и богатству был первым человеком не только в Бовиане, откуда он был родом, но и во всем Самнии: по приказу диктатора он привел восемь тысяч пехоты и пятьсот всадников. Когда он появился в тылу у Ганнибала, обеим сторонам показалось, что это Квинт Фабий ведет подкрепление из Рима. (13) Ганнибал, опасаясь еще какой-нибудь ловушки, увел своих солдат; римляне вместе с Самнитом в тот день отбили две небольших крепости: (14) врагов погибло шесть тысяч, а римлян пять тысяч; потери были почти одинаковы, но в Рим пришел пустой слух о большой победе и письмо с еще более пустой похвальбой начальника конницы.
[25] De iis rebus persaepe et in senatu et in contione actum est. Cum laeta ciuitate dictator unus nihil nec famae nec litteris crederet, ut uera omnia essent, secunda se magis quam aduersa timere diceret, tum M. Metilius tribunus plebis id unum enimuero ferendum esse negat, non praesentem solum dictatorem obstitisse rei bene gerendae sed absentem etiam gestae obstare [et in ducendo bello] ac sedulo tempus terere quo diutius in magistratu sit solusque et Romae et in exercitu imperium habeat. Quippe consulum alterum in acie cecidisse, alterum specie classis Punicae persequendae procul ab Italia ablegatum; duos praetores Sicilia atque Sardinia occupatos, quarum neutra hoc tempore prouincia praetore egeat; M. Minucium magistrum equitum, ne hostem uideret, ne quid rei bellicae gereret, prope in custodia habitum. Itaque hercule non Samnium modo, quo iam tamquam trans Hiberum agro Poenis concessum sit, sed et Campanum Calenumque et Falernum agrum peruastatos esse sedente Casilini dictatore et legionibus populi Romani agrum suum tutante. Exercitum cupientem pugnare et magistrum equitum clausos prope intra uallum retentos; tamquam hostibus captiuis arma adempta. Tandem, ut abscesserit inde dictator, ut obsidione liberatos, extra uallum egressos fudisse ac fugasse hostes. Quas ob res, si antiquus animus plebei Romanae esset, audaciter se laturum fuisse de abrogando Q. Fabi imperio; nunc modicam rogationem promulgaturum de aequando magistri equitum et dictatoris iure. Nec tamen ne ita quidem prius mittendum ad exercitum Q. Fabium quam consulem in locum C. Flamini suffecisset. Dictator contionibus se abstinuit in actione minime populari. Ne in senatu quidem satis aequis auribus audiebatur tunc, cum hostem uerbis extolleret bienniique clades per temeritatem atque inscientiam ducum acceptas referret, magistro equitum, quod contra dictum suum pugnasset, rationem diceret reddendam esse. Si penes se summa imperii consiliique sit, propediem effecturum ut sciant homines bono imperatore haud magni fortunam momenti esse, mentem rationemque dominari, et in tempore et sine ignominia seruasse exercitum quam multa milia hostium occidisse maiorem gloriam esse. Huius generis orationibus frustra habitis et consule creato M. Atilio Regulo ne praesens de iure imperii dimicaret, pridie quam rogationis ferendae dies adesset, nocte ad exercitum abiit. Luce orta cum plebis concilium esset, magis tacita inuidia dictatoris fauorque magistri equitum animos uersabat quam satis audebant homines ad suadendum quod uolgo placebat prodire, et fauore superante auctoritas tamen rogationi deerat. Vnus inuentus est suasor legis C. Terentius Varro, qui priore anno praetor fuerat, loco non humili solum sed etiam sordido ortus. Patrem lanium fuisse ferunt, ipsum institorem mercis, filioque hoc ipso in seruilia eius artis ministeria usum.	25. (1) Об этих событиях очень часто толковали и в сенате, и на народных сходках. (2) Граждане радовались, и только один диктатор, не доверяя ни слухам, ни письмам, говорил, что побед он боится больше, чем поражений, (3) Тогда выступил народный трибун Марк Метилий: "Это невыносимо: диктатор мешает удачному ведению войны не только в своем присутствии, (4) но и отсутствуя. Воюя, он старательно тянет время, чтобы подольше сохранять свою должность и только самому распоряжаться и в Риме и в войске. (5) Ведь один консул убит в бою, другой отослан далеко от Италии будто бы потому, что преследует карфагенский флот; (6) два претора заняты Сицилией и Сардинией, хотя сейчас их там и не нужно; Марк Минуций, начальник конницы, содержится чуть ли не под стражей: только бы он в глаза не видел врагов, только бы не участвовал в войне. (7) Да, поистине, не только Самний уступлен карфагенянам, словно он за Ибером - опустошены и кампанская, и каленская, и фалернская области, а диктатор сидит в Казилине и охраняет легионами римского народа свое имение. (8) Войско желает сражаться, но и его, и начальника конницы держат в лагере, как в заключении, оружие у них отобрали, как у пленных врагов! (9) Как только ушел, наконец, оттуда диктатор, они вышли из лагеря и, словно вырвавшись на свободу, в пух и прах разбили врага. (10) Если бы в римском народе жил дух отцов, то он, Метилий, смело предложил бы лишить Квинта Фабия власти; теперь же он внесет предложение странное: уравнять в правах начальника конницы и диктатора, (11) но отправить Квинта Фабия к войску не раньше, чем он назначит консула на место Гая Фламиния". (12) Диктатор не выступал в народных собраниях: народ его не любил. Да и в сенате слушали не весьма благосклонно, когда он превозносил врага, объясняя поражения, понесенные за два года, глупым удальством начальников, (13) и требовал от начальника конницы отчета, почему он, вопреки приказу диктатора, начал сражение. (14) Если у него, диктатора, останется вся власть, то он скоро покажет всем, что хороший военачальник ни во что ставит счастье и целиком полагается на здравый смысл и расчет, (15) что порой больше чести, не опозорив себя, сохранить свое войско, чем перебить тысячи врагов. (16) Тщетны были эти слова; проведя выборы нового консула - избран был Марк Атилий Регул, - диктатор, не желая участвовать в спорах о власти, накануне обсуждения и голосования отбыл ночью к войску. (17) На рассвете созвано было народное собрание. Люди терпеть не могли диктатора и были расположены к начальнику конницы, но не осмеливались предложить то, что было угодно толпе, недоставало влиятельного человека, который взял бы это на себя. (18) Нашелся только один оратор, высказавшийся за предложение об уравнении власти - это был Гай Теренций Варрон, претор прошлого года. Был он происхождения не то что скромного, но просто подлого: (19) отец его был, как рассказывают, мясником, он сам разносил свой товар, и сын прислуживал ему в этом рабском занятии.
[26] Is iuuenis, ut primum ex eo genere quaestus pecunia a patre relicta animos ad spem liberalioris fortunae fecit, togaque et forum placuere, proclamando pro sordidis hominibus causisque aduersus rem et famam bonorum primum in notitiam populi, deinde ad honores peruenit, quaesturaque et duabus aedilitatibus, plebeia et curuli, postremo et praetura, perfunctus, iam ad consulatus spem cum attolleret animos, haud parum callide auram fauoris popularis ex dictatoria inuidia petit scitique plebis unus gratiam tulit. Omnes eam rogationem, quique Romae quique in exercitu erant, aequi atque iniqui, praeter ipsum dictatorem in contumeliam eius latam acceperunt. Ipse, qua grauitate animi criminantes se ad multitudinem inimicos tulerat, eadem et populi in se saeuientis iniuriam tulit; acceptisque in ipso itinere litteris [s. C.] de aequato imperio, satis fidens haudquaquam cum imperii iure artem imperandi aequatam, cum inuicto a ciuibus hostibusque animo ad exercitum rediit.	26. (1) Юноша, получив от отца нажитые этой торговлей деньги, возымел смелую надежду на более благородную участь - его привлекали государственные дела; (2) он стал ратным защитником подлого люда и чернил доброе имя порядочных: получив известность сначала в народе, он затем достиг и почетных должностей: (3) был квестором, эдилом плебейским и курульным, даже претором, в своих мечтаниях он подымался уже до консульства; (4) он хитро рассчитывал, раздувая ненависть народа к диктатору, на благоволение легкомысленной толпы; ему одному досталась вся благодарность за принятое собранием постановление. (5) Все и в войске, и в Риме - и сторонники диктатора, и его противники - сочли это постановление сознательным оскорблением диктатору - все кроме самого Фабия. (6) К врагам, обвинявшим его перед толпой, он отнесся с тем же величавым спокойствием, с каким пережил и обиду от рассвирепевшего народа. (7) Уже в дороге он получил письмо от сената об уравнении власти и, прекрасно зная, что обладание властью и искусство властвовать очень между собой разнятся, вернулся к войску - не побежденный ни согражданами, ни врагами.
[27] Minucius uero cum iam ante uix tolerabilis fuisset rebus secundis ac fauore uolgi, tum utique immodice immodesteque non Hannibale magis uicto ab se quam Q. Fabio gloriari: illum in rebus asperis unicum ducem ac parem quaesitum Hannibali, maiorem minori, dictatorem magistro equitum, quod nulla memoria habeat annalium, iussu populi aequatum in eadem ciuitate, in qua magistri equitum uirgas ac secures dictatoris tremere atque horrere soliti sint; tantum suam felicitatem uirtutemque enituisse. ergo secuturum se fortunam suam, si dictator in cunctatione ac segnitie deorum hominumque iudicio damnata perstaret. Itaque quo die primum congressus est cum Q. Fabio, statuendum omnium primum ait esse quemadmodum imperio aequato utantur: se optimum ducere aut diebus alternis aut, si maiora interualla placerent, partitis temporibus alterius summum ius imperiumque esse, ut par hosti non solum consilio sed uiribus etiam esset, si quam occasionem rei gerendae habuisset. Q. Fabio haudquaquam id placere: omnia fortunam eam habitura quamcumque temeritas collegae habuisset; sibi communicatum cum alio, non ademptum imperium esse; itaque se nunquam uolentem parte, qua posset, rerum consilio gerendarum cessurum, nec se tempora aut dies imperii cum eo, exercitum diuisurum suisque consiliis, quoniam omnia non liceret, quae posset seruaturum. Ita obtinuit ut legiones, sicut consulibus mos esset, inter [se] diuiderent. Prima et quarta Minucio, secunda et tertia Fabio euenerunt. Item equites pari numero sociumque et Latini nominis auxilia diuiserunt. Castris quoque separari magister equitum uoluit.	27. (1) Минуция счастье и народное благоволение давно уже сделали невыносимым, но теперь (2) он не знал меры своему наглому хвастовству и величался своей победой не столько над Ганнибалом, сколько над Квинтом Фабием: (3) Такого, говорил он, обретенного в бедствиях, единственного вождя, равного Ганнибалу, по приказу народа уравняли - старшего с младшим, диктатора с начальником конницы; нигде в летописях подобное не упомянуто - и это в том государстве, где начальники конницы привыкли дрожать перед розгами и топорами диктатора. Вот сколько блеска в его, Минуция, судьбе и доблести! (4) Он повинуется своей судьбе, коль скоро диктатор коснеет в ленивой медлительности, осужденной богами и людьми. (5) При первой же встрече с Фабием Минуций заявил, что надо прежде всего установить, как им двоим пользоваться равной властью, (6) и предложил чередовать власть по дням или, если угодно, по большим промежуткам времени; (7) в случае битвы, говорил он, надо оказаться равным врагу силами, а не только замыслами". (8) Фабий решительно не согласился: у его сотоварища все будет делаться наудачу, у него, Фабия, власть не отнята, она только разделена с другим; (9) он никогда не откажется добровольно от командования своей частью войска, не будет чередоваться по дням и по времени с ним, а разделит войско и сохранит, пусть не все, но что сможет. (10) Так Фабий добился, чтобы легионы были поделены между ним и Минуцием так же, как делят их между консулами: первым и четвертым командовал Минуций, вторым и третьим - Фабий. (11) Поровну поделили и конницу, и вспомогательные отряды союзников и латинов. И лагерь начальник конницы пожелал иметь отдельный.
[28] Duplex inde Hannibali gaudium fuit; neque enim quicquam eorum quae apud hostes agerentur eum fallebat et perfugis multa [non] Indicantibus et per suos explorantem: nam et liberam Minuci temeritatem se suo modo captaturum et sollertiae Fabi dimidium uirium decessisse. Tumulus erat inter castra Minuci et Poenorum, quem qui occupasset haud dubie iniquiorem erat hosti locum facturus. Eum non tam capere sine certamine uolebat Hannibal, quamquam id operae pretium erat, quam causam certaminis cum Minucio, quem semper occursurum ad obsistendum satis sciebat, contrahere. Ager omnis medius erat prima specie inutilis insidiatori, quia non modo siluestre quicquam sed ne uepribus quidem uestitum habebat, re ipsa natus tegendis insidiis, eo magis quod in nuda ualle nulla talis fraus timeri poterat; et erant in anfractibus cauae rupes, ut quaedam earum ducenos armatos possent capere. In has latebras, quot quemque locum apte insidere poterant, quinque milia conduntur peditum equitumque. Necubi tamen aut motus alicuius temere egressi aut fulgor armorum fraudem in ualle tam aperta detegeret, missis paucis prima luce ad capiendum quem ante diximus tumulum auertit oculos hostium. Primo statim conspectu contempta paucitas ac sibi quisque deposcere pellendos inde hostes ac locum capiendum; dux ipse inter stolidissimos ferocissimosque ad arma uocat et uanis minis increpat hostem. Principio leuem armaturam emittit, deinde conferto agmine [mitti] equites; postremo, cum hostibus quoque subsidia mitti uideret, instructis legionibus procedit. et Hannibal laborantibus suis alia atque alia accrescente certamine mittens auxilia peditum equitumque iam iustam expleuerat aciem, ac totis utrimque uiribus certatur. Prima leuis armatura Romanorum, praeoccupatum [ex] inferiore loco succedens tumulum, pulsa detrusaque terrorem in succedentem intulit equitem et ad signa legionum refugit. Peditum acies inter perculsos impauida sola erat uidebaturque, si iusta ac directa pugna esset, haudquaquam impar futura; tantum animorum fecerat prospere ante paucos dies res gesta; sed exorti repente insidiatores eum tumultum terroremque in latera utrimque ab tergoque incursantes fecerunt ut neque animus ad pugnam neque ad fugam spes cuiquam superesset.	28. (1) Ганнибал радовался вдвойне - ведь ничто происходящее у противника от него не укрывалось: многое рассказывали перебежчики и свои разведчики; (2) он намеревался по-своему использовать ничем не сдерживаемое удальство Минуция, а тут еще от Фабия отобрана половина войска. (3) Между лагерем Минуция и лагерем карфагенян был холм: занявший его оставит, конечно, противника на худшей позиции. (4) Ганнибал не так хотел взять этот холм без боя - хотя дело того бы стоило, - как получить возможность сразиться с Минуцием, который - Ганнибал это прекрасно знал - поспешит ему помешать. (5) Поле между лагерями на первый взгляд не годилось для засад - здесь не росло ни дерева, ни даже кустика; (6) но в действительности оно было словно предназначено укрывать засады, тем более, что в такой голой долине нечего было бояться ловушек, а в ее изгибах были глубокие расселины, в любой из которых могло поместиться двести солдат. (7) В этих укромных местах Ганнибал спрятал - сколько где могло разместиться - пять тысяч пехотинцев и конников. (8) Боясь, как бы засаду на таком ровном месте не обнаружило появление неосторожного воина или блеск оружия, он отвлек внимание неприятеля, послав на рассвете немногих воинов брать тот самый холм, о котором уже говорилось. (9) За эту малочисленность римляне сразу же отнеслись к ним с презрением; все стали требовать, чтобы их послали согнать врага и занять холм; полководец - храбрый и глупый предводитель таких же храбрых и глупых солдат - двинул их в бой и осыпал врага пустыми угрозами. (10) Вперед он выслал легковооруженных, за ними сомкнутым строем - конников и, наконец, увидев, что к врагу подходит помощь, выступил с готовыми к бою легионами. (11) Ганнибал, заметив, что его воинам то тут, то там приходится туго и что бой разгорается, тоже послал им на подмогу отряды пехотинцев и конников: силы обеих сторон уравнялись. (12) Первыми Ганнибал сбросил с холма легковооруженных солдат, взбиравшихся на уже захваченный им холм; они заразили страхом следовавших за ними конников и добежали до знамен легионов. (13) Среди общего смятения только строй пехотинцев оставался тверд и неустрашим - казалось, начнись теперь правильное сражение, оно не будет неравным (столько духа придало им сражение, за несколько дней до этого выигранное), (14) но вдруг из засады появились пунийцы: напав с тыла и с обеих сторон, они привели римлян в такое замешательство и такой страх, что ни у кого не оставалось ни мужества сражаться, ни надежды спастись бегством.
[29] Tum Fabius, primo clamore pauentium audito, dein conspecta procul turbata acie, "ita est" inquit; "non celerius quam timui deprendit fortuna temeritatem. Fabio aequatus imperio Hannibalem et uirtute et fortuna superiorem uidet. Sed aliud iurgandi suscensendique tempus erit: nunc signa extra uallum proferte; uictoriam hosti extorqueamus, confessionem erroris ciuibus". Iam magna ex parte caesis aliis, aliis circumspectantibus fugam, Fabiana se acies repente uelut caelo demissa ad auxilium ostendit. Itaque priusquam ad coniectum teli ueniret aut manum consereret, et suos a fuga effusa et ab nimis feroci pugna hostes continuit. Qui solutis ordinibus uage dissipati erant undique confugerunt ad integram aciem; qui plures simul terga dederant conuersi in hostem uoluentesque orbem nunc sensim referre pedem, nunc conglobati restare. Ac iam prope una acies facta erat uicti atque integri exercitus inferebantque signa in hostem, cum Poenus receptui cecinit, palam ferente Hannibale ab se Minucium, se ab Fabio uictum. Ita per uariam fortunam diei maiore parte exacta cum in castra reditum esset, Minucius conuocatis militibus "saepe ego" inquit, "audiui, milites, eum primum esse uirum qui ipse consulat quid in rem sit, secundum eum qui bene monenti oboediat; qui nec ipse consulere nec alteri parere sciat, eum extremi ingenii esse. Nobis quoniam prima animi ingeniique negata sors est, secundam ac mediam teneamus et, dum imperare discimus, parere prudenti in animum inducamus. Castra cum Fabio iungamus. Ad praetorium eius signa cum tulerimus, ubi ego eum parentem appellauero, quod beneficio eius erga nos ac maiestate eius dignum est, uos, milites, eos quorum uos modo arma dexterae texerunt patronos salutabitis, et, si nihil aliud, gratorum certe nobis animorum gloriam dies hic dederit."	29. (1) Фабий услышал крики перепуганных солдат и уже издали увидел в войске смятение. Он сказал: "Так и есть: судьба ухватила удальца даже быстрее, чем я боялся. (2) Его уравняли с Фабием по власти; что Ганнибал и доблестнее его и удачливее, это он сам видит. Для переругивания; впрочем, еще будет время; сейчас выходите из лагеря со знаменами: заставим врага признаться, что он разбит, а граждан сознаться в своей ошибке". (3) Значительная часть солдат была убита; живые, оглядывались, куда бежать; Фабиево войско явилось на помощь, словно с неба. (4) Прежде, чем войска оказались на расстоянии, какое пролетает дротик, или на таком, когда можно уже схватиться врукопашную, Фабий удержал и своих от бегства врассыпную и врагов от яростного боя. (5) Солдаты, которые, сломав строй, рассыпались кто куда, отовсюду сбегались в стройные ряды Фабиева войска; толпы показавших тыл повернулись к врагу, построились кругом и постепенно возвращались обратно или, сбившись в кучу, неподвижно стояли. Разбитое и свежее войско соединились и повернули на врага, (6) но Ганнибал дал сигнал отступать: открыто признал, что, победив Минуция, он побежден Фабием. (7) День с его сменами успехов и неудач склонялся к вечеру; войска возвратились в лагерь; Минуций созвал солдат и сказал: (8) "Я часто слышал, воины, что на первом месте стоит человек, который сам может подать дельный совет; на втором - тот, кто этого совета послушается; а тот, кто сам совета не даст и не подчинится другому, тот - последний дурак. (9) Судьба отказала нам в первом даре, будем же хранить второй и, учась приказывать, станем повиноваться разумному. (10) Соединим же свой лагерь с Фабиевым, поставим знамена перед его палаткой, и я назову его отцом: он достоин этого имени: наш благодетель - человек высокой души; (11) вы же, воины, приветствуйте как патронов тех, чья рука и чье оружие вызволили вас. Этот день оставит нам, по крайней мере, честь людей, умеющих быть благодарными".
[30] Signo dato conclamatur inde ut colligantur uasa. Profecti et agmine incedentes in dictatoris castra in admirationem et ipsum et omnes qui circa erant conuerterunt. Vt constituta sunt ante tribunal signa, progressus ante alios magister equitum, cum patrem Fabium appellasset circumfusosque militum eius totum agmen patronos consalutasset, "parentibus" inquit, "meis, dictator, quibus te modo nomine quod fando possum aequaui, uitam tantum debeo, tibi cum meam salutem, tum omnium horum. Itaque plebei scitum, quo oneratus [sum] magis quam honoratus, primus antiquo abrogoque et, quod exercitibus his tuis quod tibi mihique seruato ac conseruatori sit felix, sub imperium auspiciumque tuum redeo et signa haec legionesque restituo. tu, quaeso, placatus me magisterium equitum, hos ordines suos quemque tenere iubeas". Tum dextrae interiunctae militesque contione dimissa ab notis ignotisque benigne atque hospitaliter inuitati laetusque dies ex admodum tristi paulo ante ac prope exsecrabili factus. Romae, ut est perlata fama rei gestae, dein litteris non magis ipsorum imperatorum quam uolgo militum ex utroque exercitu adfirmata, pro se quisque Maximum laudibus ad caelum ferre. Par gloria apud Hannibalem hostesque Poenos erat; ac tum demum sentire cum Romanis atque in Italia bellum esse; nam biennio ante adeo et duces Romanos et milites spreuerant, ut uix cum eadem gente bellum esse crederent cuius terribilem [eam] famam a patribus accepissent. Hannibalem quoque ex acie redeuntem dixisse ferunt tandem eam nubem, quae sedere in iugis montium solita sit, cum procella imbrem dedisse.	30. (1) Тут солдаты по команде собрали свое снаряжение и строем вошли в лагерь диктатора, повергнув в изумление и его и всех окружающих. (2) Перед трибуналом солдаты остановились, начальник конницы выступил вперед, назвал Фабия отцом, весь строй приветствовал Фабиевых солдат, стоявших вокруг, как своих патронов. (3) Минуций сказал: "К родителям моим только что приравнял я тебя, диктатор - почетнее имени в языке нет, - но им я обязан лишь собственной жизнью, тебе же спасением не только моим, но и всех этих солдат. (4) Я первый отвергаю решение народа, которое мне в тягость, не в честь, и - да будет это к счастью тебе и мне и этим твоим войскам, сохраненному и сохранившему - возвращаюсь под твою власть и возвращаю тебе эти легионы. (5) Прошу тебя, будь милостив, оставь мне должность начальника конницы и каждому - его место и звание". (6) Фабий и Минуций пожали друг другу руки и распустили сходку; солдаты Фабия дружески и гостеприимно приглашали к себе Минуциевых, знакомых и незнакомых, и радостным стал день, только что казавшийся таким скорбным и проклятым. (7) Когда в Рим дошли слухи об этих событиях, подтвержденные не столько даже письмами самих полководцев, сколько письмами простых солдат из обоих войск, все стали, кто как умел, превозносить Максима до небес. (8) Такова же была его слава и у врагов - у Ганнибала и у пунийцев; они, наконец, почувствовали, что воюют в Италии и с римлянами; (9) два года с презрением относились они к римлянам, воинам и полководцам: не могли поверить, что воюют с тем же народом, о котором столько страшного наслышались от своих отцов. (10) Говорят, Ганнибал, возвращаясь из сражения, сказал, что туча, долго лежавшая на горах, разразилась, наконец, бурей и ливнем.
[31] Dum haec geruntur in Italia, Cn. Seruilius Geminus consul cum classe [centum uiginti] nauium circumuectus Sardiniae et Corsicae oram, et obsidibus utrimque acceptis in Africam transmisit et, priusquam in continentem escensiones faceret, Menige insula uastata et ab incolentibus Cercinam, ne et ipsorum ureretur diripereturque ager, decem talentis argenti acceptis ad litora Africae accessit copiasque exposuit. Inde ad populandum agrum ducti milites naualesque socii iuxta effusi ac si [in] insulis cultorum egentibus praedarentur. Itaque in insidias temere inlati, cum a frequentibus palantes et locorum ignari ab gnaris circumuenirentur, cum multa caede ac foeda fuga retro ad naues compulsi sunt. Ad mille hominum cum Ti. Sempronio Blaeso quaestore amissum, classis ab litoribus hostium plenis trepide soluta in Siciliam cursum tenuit, traditaque Lilybaei T. Otacilio praetori, ut ab legato eius P. Cincio Romam reduceretur. Ipse per Siciliam pedibus profectus freto in Italiam traiecit, litteris Q. Fabi accitus et ipse et collega eius M. Atilius, ut exercitus ab se exacto iam prope semenstri imperio acciperent. Omnium prope annales Fabium dictatorem aduersus Hannibalem rem gessisse tradunt; Caelius etiam eum primum a populo creatum dictatorem scribit. Sed et Caelium et ceteros fugit uni consuli Cn. Seruilio, qui tum procul in Gallia prouincia aberat, ius fuisse dicendi dictatoris; quam moram quia exspectare territa iam clade ciuitas non poterat, eo decursum esse ut a populo crearetur qui pro dictatore esset; res inde gestas gloriamque insignem ducis et augentes titulum imaginis posteros, ut qui pro dictatore [creatus erat, dictator] crederetur, facile obtinuisse.	31. (1) Пока все это происходило в Италии, консул Гней Сервилий с флотом в сто двадцать кораблей обогнул Сардинию с Корсикой; и тут, и там взял заложников и переправился в Африку, (2) но прежде чем высадиться на материке, опустошил остров Менигу, получил от жителей Церцины десять талантов серебра, только бы он не жег их города и не разорял их земель, и, пристав к берегам Африки, высадил свое войско. (3) Воины и моряки, опустошая окрестности, разбрелись в погоне за добычей в разные стороны, словно были на безлюдном острове; (4) беспечные, незнакомые с местностью, они попали в засаду, были окружены; многих римлян перебили; а позорно бежавших отогнали к кораблям. (5) Римляне потеряли около тысячи человек, среди павших был и квестор Тиберий Семпроний Блез; Сервилий с флотом в страхе отчалил от берега, где так много врагов, и направился в Сицилию, (6) в Лилибее он передал флот претору Титу Отацилию, чей легат Луций Цинций должен был отвести его в Рим: (7) сам Сервилий посуху прошел через Сицилию и переправился в Италию, куда его и его сотоварища Марка Атилия призывали письма Квинта Фабия: истекал шестимесячный срок его диктатуры, и они должны были принять от него войско. (8) Почти все летописи сообщают, что Фабий диктатором вел войну с Ганнибалом, а Целий даже пишет, что это был первый диктатор, избранный на свою должность народом; (9) Целий и прочие упустили из виду, что правом назначить диктатора обладал только консул, консулом же тогда был Гней Сервилий, находившийся далеко в провинции Галлии. (10) Государство, напуганное уже третьим проигранным сражением, не в силах было ждать - потому и прибегли к такому средству: народ избрал должностное лицо с диктаторской властью. (11) Но подвиги и слава Фабия были велики, и потомки, возвеличивая предка, начертали под его изображением не "с диктаторской властью", а просто "диктатор", чему легко поверили.
[32] Consules Atilius Fabiano, Geminus Seruilius Minuciano exercitu accepto, hibernaculis mature communitis, [quod reli]quum autumni erat Fabi artibus cum summa inter se concordia bellum gesserunt. Frumentatum exeunti Hannibali diuersis locis opportuni aderant, carpentes agmen palatosque excipientes; in casum uniuersae dimicationis, quam omnibus artibus petebat hostis, non ueniebant, adeoque inopia est coactus Hannibal ut, nisi cum fugae specie abeundum timuisset, Galliam repetiturus fuerit, nulla spe relicta alendi exercitus in eis locis si insequentes consules eisdem artibus bellum gererent. Cum ad Gereonium iam hieme impediente constitisset bellum, Neapolitani legati Romam uenere. Ab iis quadraginta paterae aureae magni ponderis in curiam inlatae atque ita uerba facta ut dicerent: scire sese populi [Romani] aerarium bello exhauriri et, cum iuxta pro urbibus agrisque sociorum ac pro capite atque arce Italiae urbe Romana atque imperio geratur, aequum censuisse Neapolitanos, quod auri sibi cum ad templorum ornatum tum ad subsidium fortunae a maioribus relictum foret, eo iuuare populum Romanum. Si quam opem in sese crederent, eodem studio fuisse oblaturos. Gratum sibi patres Romanos populumque facturum si omnes res Neapolitanorum suas duxissent, dignosque iudicauerint ab quibus donum animo ac uoluntate eorum qui libentes darent quam re maius ampliusque acciperent. Legatis gratiae actae pro munificentia curaque; patera, quae ponderis minimi fuit, accepta.	32. (1) Консул Атилий принял войско от Фабия, а Гемин Сервилий - от Минуция. Заблаговременно укрепив зимние лагеря, они провели остаток лета, воюя по способу Фабия и неизменно согласовывая свои действия. (2) Когда Ганнибал выходил за продовольствием, они появлялись то здесь, то там: отряд потреплют, одиночек перехватят; на решительное сражение, которого всякими хитростями добивался неприятель, они не шли. (3) Ганнибала голодом довели до того, что он вернулся бы в Галлию, не покажись это бегством: если консулы, их преемники, будут вести войну тем же способом, то нечего и надеяться прокормить войско в этих местах. (4) Военные действия под Гереонием зимой прекратились, и в Рим прибыли послы от Неаполя. Они внесли в курию сорок тяжеловесных золотых чаш, и сказаны были ими такие слова: (5) они знают, что казну римского народа вычерпала война, которая ведется в той же мере, за города и земли союзников, что и за главную твердыню Италии, город Рим и его власть; и поэтому неаполитанцы решили: (6) золото, оставленное им предками на украшение храмов и помощь бедствующим, по справедливости следует вручить римскому народу. (7) Если римляне считают, что неаполитанцы могут им еще чем-то помочь, то они окажут любую помощь с таким же усердием. (8) Римские сенаторы и народ порадуют их, если все, что есть у неаполитанцев, будут считать своим, и принесенный дар оценят не просто по его стоимости, а по дружеским чувствам и доброй воле тех, кто его принес. (9) Послов поблагодарили за щедрость и внимание, а чашу приняли только ту, что была всех легче.
[33] Per eosdem dies speculator Carthaginiensis, qui per biennium fefellerat, Romae deprensus praecisisque manibus dimissus, et serui quinque et uiginti in crucem acti, quod in campo Martio coniurassent; indici data libertas et aeris grauis uiginti milia. Legati et ad Philippum Macedonum regem missi ad deposcendum Demetrium Pharium, qui bello uictus ad eum fugisset, et alii [in] Ligures ad expostulandum quod Poenum opibus auxiliisque suis iuuissent, simul ad uisendum ex propinquo quae in Boiis atque Insubribus gererentur. Ad Pinnem quoque regem in Illyrios legati missi ad stipendium, cuius dies exierat, poscendum aut, si diem proferri uellet, obsides accipiendos. Adeo, etsi bellum ingens in ceruicibus erat, nullius usquam terrarum rei cura Romanos, ne longinquae quidem effugiebat. In religionem etiam uenit aedem Concordiae, quam per seditionem militarem biennio ante L. Manlius praetor in Gallia uouisset, locatam ad id tempus non esse. Itaque duumuiri ad eam rem creati a M. Aemilio praetore urbano, C. Pupius et Caeso Quinctius Flamininus, aedem in arce faciendam locauerunt. Ab eodem praetore ex senatus consulto litterae ad consules missae ut, si iis uideretur, alter eorum ad consules creandos Romam ueniret; se in eam diem quam iussissent comitia edicturum. Ad haec a consulibus rescriptum sine detrimento rei publicae abscedi non posse ab hoste; itaque per interregem comitia habenda esse potius quam consul alter a bello auocaretur. Patribus rectius uisum est dictatorem a consule dici comitiorum habendorum causa. Dictus L. Veturius Philo M. Pomponium Mathonem magistrum equitum dixit. Iis uitio creatis iussisque die quarto decimo se magistratu abdicare, ad interregnum res rediit.	33. (1) В эти же дни был схвачен карфагенский лазутчик, который два года таился в Риме; его отпустили, отрубив ему руки; (2) распяли двадцать пять рабов, составивших заговор на Марсовом поле; доносчику дали свободу и двадцать тысяч медных ассов. (3) К Филиппу, царю македонскому, отправлены были послы требовать выдачи Деметрия Фарийского, который, проиграв войну, бежал к нему; (4) отправили послов и к лигурийцам: как смели они помогать Ганнибалу и средствами и людьми; заодно пусть послы посмотрят на месте, что делается у бойев и инсубров. (5) Отправлены были послы к Пинею, царю Иллирии, требовать дани, - срок уплаты уже истек, а если захочет он этот срок отложить, то взять у него заложников. (6) Хотя римляне несли на своих плечах бремя тяжкой войны, они всюду, хоть на краю земли, заботились о своих делах. (7) Людей религиозных богобоязненных тревожило, что до сих пор нет подряда на постройку храма Согласия, а ведь обет воздвигнуть его дан претором Луций Манлием еще два года назад в Галлии, когда там взбунтовались солдаты. (8) Заняться этим делом назначены были Марком Эмилием, городским претором, дуумвиры Гай Пупий и Кезон Квинкций Фламинин: они и сдали с подряда постройку, а строился храм в Крепости. (9) Тот же претор по решению сената написал консулам: неугодно ли им, чтобы один из них прибыл в Рим для проведения консульских выборов: он назначит день выборов, какой они укажут; (10) консулы на это ответили: им страшно оставлять войско - как бы не случилось беды. Чем отзывать одного из консулов, пусть лучше выборы проведет интеррекс. (11) Сенаторы, однако, решили: лучше пусть консул назначит диктатора для проведения выборов. Назван был Луций Ветурий Филон, а он назначил начальником конницы Марка Помпония Матона; (12) назначены они были огрешно, и уже через четырнадцать дней им было велено отказаться от должностей. Дела перешли к интеррексу.
[34] Consulibus prorogatum in annum imperium. Interreges proditi sunt a patribus C. Claudius Appi filius Cento, inde P. Cornelius Asina. In eius interregno comitia habita magno certamine patrum ac plebis. C. Terentio Varroni, quem sui generis hominem, plebi insectatione principum popularibusque artibus conciliatum, ab Q. Fabi opibus et dictatorio imperio concusso aliena inuidia splendentem uolgus extrahere ad consulatum nitebatur, patres summa ope obstabant ne se insectando sibi aequari adsuescerent homines. Q. Baebius Herennius tribunus plebis, cognatus C. Terenti, criminando non senatum modo sed etiam augures, quod dictatorem prohibuissent comitia perficere, per inuidiam eorum fauorem candidato suo conciliabat: ab hominibus nobilibus, per multos annos bellum quaerentibus, Hannibalem in Italiam adductum; ab iisdem, cum debellari possit, fraude bellum trahi. Cum quattuor legionibus uniuersis pugnari posse apparuisset eo quod M. Minucius absente Fabio prospere pugnasset, duas legiones hosti ad caedem obiectas, deinde ex ipsa caede ereptas ut pater patronusque appellaretur qui prius uincere prohibuisset Romanos quam uinci. Consules deinde Fabianis artibus, cum debellare possent, bellum traxisse. Id foedus inter omnes nobiles ictum nec finem ante belli habituros quam consulem uere plebeium, id est, hominem nouum fecissent; nam plebeios nobiles iam eisdem initiatos esse sacris et contemnere plebem, ex quo contemni patribus desierint, coepisse. Cui non apparere id actum et quaesitum esse ut interregnum iniretur, ut in patrum potestate comitia essent? Id consules ambos ad exercitum morando quaesisse; id postea, quia inuitis iis dictator esset dictus comitiorum causa, expugnatum esse ut uitiosus dictator per augures fieret. Habere igitur interregnum eos; consulatum unum certe plebis Romanae esse; populum liberum habiturum ac daturum ei qui [magis] uere uincere quam diu imperare malit.	34. (1) Консулам власть была продлена на год: интеррексом сенаторы объявили Гая Клавдия Центона, сына Аппия, а за ним - Публия Корнелия Азину. При нем на выборах произошло большое столкновение между сенаторами и народом. (2) Гай Теренций Варрон был человек без роду и племени; он подладился к плебеям нападками на знать и простонародными ухватками, а особенно расположил их к себе травлей Фабия и старанием ограничить его диктаторскую власть. Чернь старалась вытащить его в консулы, а сенаторы всячески этому противились, чтобы люди, желающие сравняться со знатью, не привыкали ее преследовать. (3) Квинт Бебий Геренний, народный трибун, родственник Гая Теренция, выступил с обвинением не только против сената, но и против авгуров: которые, утверждал он, помешали диктатору провести выборы. Возбуждая ненависть к ним, он старался расположить граждан к своему кандидату. (4) Он говорил, что знать много лет искала войны, что она привела в Италию Ганнибала и коварно затягивает войну, хотя закончить ее возможно. (5) Четырех легионов хватит для успеха в решительной битве - это выяснилось после успешной битвы, данной Марком Минуцием в отсутствие Фабия; (6) и тем не менее два легиона посланы на убой, а потом выхвачены из самой бойни, чтобы мог быть назван отцом и патроном тот, кто сперва не давал римлянам побеждать и только потом не дал им потерпеть поражение. (7) И после Фабия консулы затягивали войну, пользуясь его способом. Это - сговор всей знати; войне не будет конца, пока граждане не проведут в консулы истинного плебея, то есть нового человека; (8) ведь знатные плебеи уже приобщены к тем же священнодействиям, что вся знать, а народ они презирают с тех пор, как их перестали презирать сенаторы. (9) Кому же не ясно, что все это проделано, лишь бы продлить междуцарствие и передать выборы в руки сенаторов? (10) Этого и хотели консулы, задерживаясь при войске, а так как диктатор был назначен против их воли, то авгуры и объявили его выборы недействительными. (11) Междуцарствие в их власти, но уж одно-то из консульских мест принадлежит плебеям, и народ волен отдать эту должность тому, кто предпочтет поскорей победить, а не пользоваться подольше властью.
[35] Cum his orationibus accensa plebs esset, tribus patriciis petentibus, P. Cornelio Merenda L. Manlio Volsone M. Aemilio Lepido, duobus nobilium iam familiarum plebeiis, C. Atilio Serrano et Q. Aelio Paeto, quorum alter pontifex, alter augur erat, C. Terentius consul unus creatur, ut in manu eius essent comitia rogando collegae. Tum experta nobilitas parum fuisse uirium in competitoribus eius, L. Aemilium Paulum, qui cum M. Liuio consul fuerat et damnatione collegae sui prope ambustus euaserat, infestum plebei, diu ac multum recusantem ad petitionem compellit. Is proximo comitiali die concedentibus omnibus, qui cum Varrone certauerant, par magis in aduersandum quam collega datur consuli. Inde praetorum comitia habita. Creati M. Pomponius Matho et P. Furius [Philus]; Philo Romae iuri dicundo urbana sors, Pomponio inter ciues Romanos et peregrinos euenit; additi duo praetores, M. Claudius Marcellus in Siciliam, L. Postumius Albinus in Galliam. Omnes absentes creati sunt nec cuiquam eorum praeter Terentium consulem mandatus honos quem non iam antea gessisset, praeteritis aliquot fortibus ac strenuis uiris, quia in tali tempore nulli nouus magistratus uidebatur mandandus.	35. (1) Народ был подогрет этими речами, и хотя искали консульства три патриция, Публий Корнелий Меренда, Луций Манлий Вольсон, Марк Эмилий Лепид, (2) и двое плебеев из знатных семейств, Гай Аттилий Серан и Марк Элий Пет, из которых один был понтификом, а другой - авгуром, тем не менее избран был единственный консул Гай Теренций. Теперь от него зависели и выборы сотоварища. (3) Тогда знать, убедившаяся, что соперники Теренция оказались недостаточно сильными, уговорила Луция Эмилия Павла, который в свое время был консулом вместе с Марком Ливнем и к черни относился враждебно, - когда коллега был осужден, он и сам едва уцелел, - выставить свою кандидатуру; отказывался он долго и упорно. (4) На ближайшем народном собрании все прежние Варроновы соперники отступились, и не столько в товарищи, сколько в противники ему выбран был Луций Эмилий Павел. (5) Затем состоялись выборы преторов - избраны были Марк Помпоний Матон и Публий Фурий Фил: Фил должен был разбирать тяжбы между гражданами, Помпоний - между гражданами и чужеземцами; (6) дополнительно были выбраны еще два претора: Марк Клавдий Марцелл для Сицилии, Луций Постумий Альбин - для Галлии. (7) Все получили назначения в свое отсутствие; никому, кроме консула Теренция, его магистратура не была внове; многих отважных и деятельных мужей обошли, считая, что в такое время следует поручать всякое дело только человеку, с ним знакомому.
[36] Exercitus quoque multiplicati sunt; quantae autem copiae peditum equitumque additae sint adeo et numero et genere copiarum uariant auctores, ut uix quicquam satis certum adfirmare ausus sim. Decem milia nouorum militum alii scripta in supplementum, alii nouas quattuor legiones ut octo legionibus rem gererent; numero quoque peditum equitumque legiones auctas milibus peditum et centenis equitibus in singulas adiectis, ut quina milia peditum, treceni equites essent, socii duplicem numerum equitum darent, peditis aequarent, septem et octoginta milia armatorum et ducentos in castris Romanis [fuisse] cum pugnatum ad Cannas est quidam auctores sunt. Illud haudquaquam discrepat maiore conatu atque impetu rem actam quam prioribus annis, quia spem posse uinci hostem dictator praebuerat. Ceterum priusquam signa ab urbe nouae legiones mouerent, decemuiri libros adire atque inspicere iussi propter territos uolgo homines nouis prodigiis. Nam et Romae in Auentino et Ariciae nuntiatum erat sub idem tempus lapidibus pluuisse, et multo cruore signa in Sabinis, Caeretes aquas [fonte callidos] manasse; id quidem etiam, quod saepius acciderat, magis terrebat; et in uia fornicata, quae ad Campum erat, aliquot homines de caelo tacti exanimatique fuerant. Ea prodigia ex libris procurata. Legati a Paesto pateras aureas Romam attulerunt. Iis, sicut Neapolitanis, gratiae actae, aurum non acceptum.	36. (1) Увеличено было войско, но сколько прибавили пехоты и конницы и сколько какого рода оружия, об этом писатели говорят по-разному, и я не осмелился бы на чем-то настаивать. (2) Одни говорят, что войско пополнили десятью тысячами новобранцев; другие, что было набрано четыре новых легиона, чтобы, воюя, располагать восемью легионами; (3) в легионе увеличено было число пехотинцев и всадников; к каждому добавили по тысяче пехотинцев и по сотне всадников - всего в легионе теперь было пять тысяч пехоты и три сотни всадников; союзники выставляли вдвое больше всадников, а пехоты - столько же. (4) Ко времени битвы при Каннах войско состояло, как пишут некоторые, из восьмидесяти семи тысяч двухсот человек. (5) И, в чем все писатели сходятся, общий порыв и усердие, с каким велось дело, были беспримерны, так как диктатор уже обнадежил сограждан, показав им, что враг может быть побежден. (6) Прежде чем новые легионы двинулись из города, децемвирам было велено справиться в Книгах об устрашивших народ новых знамениях: (7) и в Риме на Авентине, и в Ариции в одно и то же, как выяснилось, время шел каменный дождь, в Сабинской области на статуях выступила кровь, (8) в Цере кровь появилась в водах горячего источника - это особенно устрашало, потому что не раз повторялось; в Крытом проулке, ведущем к Марсову полю, молнией убило несколько человек. (9) По поводу этих знамений совершены были умилостивительные жертвоприношения согласно указанию Книг. Послы из Пестума пришли в Рим с золотыми чашами: их, как и неаполитов, поблагодарили, но чаш не приняли.
[37] Per eosdem dies ab Hierone classis Ostia cum magno commeatu accessit. legati in senatum introducti nuntiarunt caedem C. Flamini consulis exercitusque allatam adeo aegre tulisse regem Hieronem ut nulla sua propria regnique sui clade moueri magis potuerit. Itaque, quamquam probe sciat magnitudinem populi Romani admirabiliorem prope aduersis rebus quam secundis esse, tamen se omnia quibus a bonis fidelibusque sociis bella iuuari soleant misisse; quae ne accipere abnuant magno opere se patres conscriptos orare. Iam omnium primum ominis causa Victoriam auream pondo ducentum ac uiginti adferre sese. Acciperent eam tenerentque et haberent propriam et perpetuam. Aduexisse etiam trecenta milia modium tritici, ducenta hordei, ne commeatus deessent, et quantum praeterea opus esset quo iussissent subuecturos. Milite atque equite scire nisi Romano Latinique nominis non uti populum Romanum: leuium armorum auxilia etiam externa uidisse in castris Romanis. Itaque misisse mille sagittariorum ac funditorum, aptam manum aduersus Baliares ac Mauros pugnacesque alias missili telo gentes. Ad ea dona consilium quoque addebant ut praetor, cui prouincia Sicilia euenisset, classem in Africam traiceret, ut et hostes in terra sua bellum haberent minusque laxamenti daretur iis ad auxilia Hannibali summittenda. Ab senatu ita responsum regi est: uirum bonum egregiumque socium Hieronem esse atque uno tenore, ex quo in amicitiam populi Romani uenerit, fidem coluisse ac rem Romanam omni tempore ac loco munifice adiuuisse. Id perinde ac deberet gratum populo Romano esse. aurum et a ciuitatibus quibusdam allatum, gratia rei accepta, non accepisse populum Romanum; Victoriam omenque accipere sedemque ei se diuae dare dicare Capitolium, templum Iouis optimi maximi, in ea arce urbis Romanae sacratam uolentem propitiamque, firmam ac stabilem fore populo Romano. Funditores sagittariique et frumentum traditum consulibus. quinqueremes ad [quinquaginta] nauium classem quae cum T. Otacilio propratore in Sicilia erat quinque et uiginti additae, permissumque est ut, si e re publica censeret esse, in Africam traiceret.	37. (1) В эти же дни в Остию прибыл от Гиерона флот с большим запасом продовольствия. (2) Послов представили сенату: по их словам, собственное горе и бедствия государства не огорчили бы царя Гиерона больше, чем гибель консула Гая Фламиния и его войска; (3) он прекрасно знает, что величие римского народа в бедствии еще удивительнее, чем в счастии, (4) но тем не менее послал все, чем добрые и верные союзники помогают в военное время; он умоляет сенаторов не отказываться. (5) Прежде всего он подносит как доброе предзнаменование золотую статую Победы, весом в двести двадцать фунтов: пусть они ее примут, пусть держат ее у себя и пусть они вечно считают ее своей собственной. (6) Сейчас привезено тридцать тысяч модиев пшеницы и двести тысяч модиев ячменя, чтобы не было нужды в продовольствии; подвезено будет еще, сколько потребуется: пусть только римляне распорядятся. (7) Царь знает, что в пехоте и коннице служат только римляне и латины, но в легко вооруженных вспомогательных отрядах он видел и чужеземцев. (8) Поэтому он отправил к ним тысячу лучников и пращников, они превосходно сражаются с балеарцами и маврами, вообще со всеми, кто владеет метательным оружием. (9) Гиерон к своим дарам прибавил еще совет: пусть претор, ведающий Сицилией, переправится с флотом в Африку: карфагеняне на себе почувствуют, что такое война, да и посылать помощь Ганнибалу будет им затруднительнее. (10) Сенат ответил царю так: "Гиерон явил себя благородным человеком и превосходным союзником с того самого дня, как вошел в дружбу с римским народом, верность которому соблюдал, всегда и всюду помогая римскому государству. (11) Золото, принесенное несколькими другими городами, римский народ, поблагодарив, не принял; (12) но Победу и доброе предзнаменование он принимает, определяет и назначает богине место на Капитолии в храме Юпитера Всеблагого Величайшего. Освященная в этой твердыне города Рима да пребудет она неизменно благосклонной к народу римскому". (13) Пращников, лучников и припасы передали консулам. К флоту, находившемуся в Сицилии под командой пропретора Тита Отацилия, прибавили двадцать пять квинкверем; претору дозволили переправиться в Африку, если это, по его мнению, ко благу государства.
[38] Dilectu perfecto consules paucos morati dies dum ab sociis ac nomine Latino uenirent milites. Tum, quod nunquam antea factum erat, iure iurando ab tribunis militum adacti milites; nam ad eam diem nihil praeter sacramentum fuerat iussu consulum conuenturos neque iniussu abituros; et ubi ad decuriandum aut centuriandum conuenissent, sua uoluntate ipsi inter sese decuriati equites, centuriati pedites coniurabant sese fugae atque formidinis ergo non abituros neque ex ordine recessuros nisi teli sumendi aut petendi et aut hostis feriendi aut ciuis seruandi causa. Id ex uoluntario inter ipsos foedere ad tribunos ac legitimam iuris iurandi adactionem translatum. Contiones, priusquam ab urbe signa mouerentur, consulis Varronis multae ac feroces fuere denuntiantis bellum arcessitum in Italiam ab nobilibus mansurumque in uisceribus rei publicae, si plures Fabios imperatores haberet, se quo die hostem uidisset perfecturum. Collegae eius Pauli una, pridie quam ex urbe proficisceretur, contio fuit, uerior quam gratior populo, qua nihil inclementer in Varronem dictum nisi id modo mirari se quidni qui dux priusquam aut suum aut hostium exercitum locorum situm naturam regionis nosset, iam nunc togatus in urbe sciret quae sibi agenda armato forent, [et] diem quoque praedicere posset qua cum hoste signis conlatis esset dimicaturus: se, quae consilia magis res dent hominibus quam homines rebus, ea ante tempus immatura non praecepturum; optare ut quae caute ac consulte gesta essent satis prospere euenirent; temeritatem, praeterquam quod stulta sit, infelicem etiam ad id locorum fuisse. Et sua sponte apparebat tuta celeribus consiliis praepositurum, et, quo id constantius perseueraret, Q. Fabius Maximus sic eum proficiscentem adlocutus fertur.	38. (1) Консулы, закончив набор, подождали несколько дней, пока пришли солдаты от союзников и латинов. (2) Тогда военные трибуны привели воинов к присяге, (3) чего раньше никогда не бывало. Ведь до того времени солдаты давали лишь клятву, что по приказу консула соберутся и без приказа не разойдутся, а потом в собравшемся уже войске они - всадники по декуриям, (4) пехотинцы по центуриям - добровольно клялись друг перед другом в том, что страх не заставит их ни уйти, ни бежать, что они не покинут строй, разве только чтобы взять или поискать оружие, чтобы поразить врага или спасти согражданина. (5) Этот договор, которым они сами себя добровольно связывали, и превратился в узаконенную присягу, которую давали перед трибунами. (6) Пока войско еще не ушло из города, консул Варрон часто созывал народ на сходки и произносил перед ним яростные речи: обвинял знать в том, что она пригласила неприятеля в Италию, (7) говорил, что государству не стряхнуть войну со своей шеи, если полководцами будут Фабии, а он, Варрон, как увидит врага, так закончит войну. (8) Его сотоварищ Павел созвал народ только раз, накануне выступления из Города, и обратился к нему с речью правдивой, а не угодливой; о Варроне ничего грубого не сказал; (9) лишь удивился, как это полководец, еще не знакомый ни со своим, ни с неприятельским войском, ни с местностью, ни с природными условиями, уже сейчас, сидя в Городе, знает, (10) как будет сражаться, и даже может предсказать день битвы; (11) а он, Павел, понимая, что люди не распоряжаются событиями, но события часто подсказывают решения, не отдаст несвоевременных приказов. Он желает, чтобы действия были осторожными и разумными и привели к успеху; (12) удальство само по себе глупо, а сейчас только навлечет беду. (13) Все показывало, что Павел поспешным решениям предпочитает продуманные, сулящие безопасность. Когда он отправлялся из города, Фабий, чтобы утвердить его в этих мыслях, обратился к нему, как рассказывают, с такой речью.
[39] "Si aut collegam, id quod mallem, tui similem, L. Aemili, haberes aut tu collegae tui esses similis, superuacanea esset oratio mea; nam et duo boni consules, etiam me indicente, omnia e re publica fide uestra faceretis, et mali nec mea uerba auribus uestris nec consilia animis acciperetis. Nunc et collegam tuum et te talem uirum intuenti mihi tecum omnis oratio est, quem uideo nequiquam et uirum bonum et ciuem fore, si altera parte claudente re publica malis consiliis idem ac bonis iuris et potestatis erit. erras enim, L. Paule, si tibi minus certaminis cum C. Terentio quam cum Hannibale futurum censes; nescio an infestior hic aduersarius quam ille hostis maneat; cum illo in acie tantum, cum hoc omnibus locis ac temporibus certaturus es; aduersus Hannibalem legionesque eius tuis equitibus ac peditibus pugnandum tibi est, Varro dux tuis militibus te est oppugnaturus. Ominis etiam tibi causa absit C. Flamini memoria. Tamen ille consul demum et in prouincia et ad exercitum coepit furere: hic, priusquam peteret consulatum, deinde in petendo consulatu, nunc quoque consul, priusquam castra uideat aut hostem, insanit. Et qui tantas iam nunc procellas proelia atque acies iactando inter togatos ciet, quid inter armatam iuuentutem censes facturum et ubi extemplo res uerba sequitur? Atqui si hic, quod facturum se denuntiat, extemplo pugnauerit, aut ego rem militarem, belli hoc genus, hostem hunc ignoro, aut nobilior alius Trasumenno locus nostris cladibus erit. Nec gloriandi tempus aduersus unum est, et ego contemnendo potius quam appetendo gloriam modum excesserim; sed ita res se habet: una ratio belli gerendi aduersus Hannibalem est qua ego gessi. Nec euentus modo hoc docet-stultorum iste magister est-sed eadem ratio, quae fuit futuraque donec res eaedem manebunt, immutabilis est. In Italia bellum gerimus, in sede ac solo nostro; omnia circa plena ciuium ac sociorum sunt; armis, uiris, equis, commeatibus iuuant iuuabuntque,-id iam fidei documentum in aduersis rebus nostris dederunt; meliores, prudentiores, constantiores nos tempus diesque facit. Hannibal contra in aliena, in hostili est terra inter omnia inimica infestaque, procul ab domo, ab patria; neque illi terra neque mari est pax; nullae eum urbes accipiunt, nulla moenia; nihil usquam sui uidet, in diem rapto uiuit; partem uix tertiam exercitus eius habet quem Hiberum amnem traiecit; plures fame quam ferro absumpti; nec his paucis iam uictus suppeditat. Dubitas ergo quin sedendo superaturi simus eum qui senescat in dies, non commeatus, non supplementum, non pecuniam habeat? Quamdiu pro Gereoni, castelli Apuliae inopis, tamquam pro Carthaginis moenibus sedet? Ne aduersus te quidem de me gloriabor: Seruilius atque Atilius, proximi consules, uide quemadmodum eum ludificati sint. Haec una salutis est uia, L. Paule, quam difficilem infestamque ciues tibi magis quam hostes facient. Idem enim tui quod hostium milites uolent; idem Varro consul Romanus quod Hannibal Poenus imperator cupiet. Duobus ducibus unus resistas oportet. Resistes autem, aduersus famam rumoresque hominum si satis firmus steteris, si te neque collegae uana gloria neque tua falsa infamia mouerit. Veritatem laborare nimis saepe aiunt, exstingui nunquam. Gloriam qui spreuerit, ueram habebit. Sine timidum pro cauto, tardum pro considerato, imbellem pro perito belli uocent. Malo te sapiens hostis metuat quam stulti ciues laudent. Omnia audentem contemnet Hannibal, nihil temere agentem metuet. Nec ego ut nihil agatur [hortor] sed ut agentem te ratio ducat, non fortuna; tuae potestatis semper tu tuaque omnia sint; armatus intentusque sis; neque occasioni tuae desis neque suam occasionem hosti des. Omnia non properanti clara certaque erunt; festinatio improuida est et caeca."	39. (1) "Луций Эмилий, если бы твой сотоварищ был похож на тебя (чего я так хотел бы), или, если бы ты был похож на своего сотоварища, то мне не стоило бы сейчас с тобой говорить: (2) будь вы оба хорошими консулами, вы и без моих указаний стали бы честно действовать на благо государства; будь вы оба плохи, вы ни слов моих не услышали бы, ни советов моих не восприняли бы. (3) А сейчас я могу разглядеть, кто таков твой товарищ и кто таков ты - потому и вся речь моя только к тебе: я вижу, что ты будешь хорош и как человек и как гражданин, но это ничему не поможет, коль скоро государство хромает на другую ногу, и у дурного советника те же права, та же власть, что у доброго. (4) Ты заблуждаешься, Павел, если думаешь, что тебе придется меньше бороться с Теренцием, чем с Ганнибалом; и я не знаю, который из двух страшнее: (5) со вторым ты будешь бороться только на поле битвы, а с первым - всегда и всюду; с Ганнибалом будешь сражаться, выведя свою конницу и пехоту, Варрон-полководец обратит против тебя твоих же солдат. (6) Прочь злое предзнаменование, не хотелось бы поминать здесь Гая Фламиния, но ведь, все-таки он потерял голову, когда был уже консулом, находясь в провинции и при войске, а этот и прежде, чем стал добиваться консульства, и потом, покуда его добивался и теперь уже, ставши консулом, но не повидав еще ни войны, ни врага, все безумствовал и безумствует. (7) Какую бурю поднял он в Городе среди граждан, хвастливо грозясь будущими сражениями. Как ты думаешь, что сделает он, командуя вооруженными воинами, там, где дело немедленно следует за словом? (8) И если он сейчас же, как объявлял, даст сражение, то или я ничего не понимаю в военном деле, в природе этой войны, в праве этого врага, или какое-то новое место прославится нашим поражением больше, чем Тразименское озеро. (9) Мне сейчас ни к чему выхваляться перед единственным слушателем, да и я скорей чересчур, презирал славу, чем сверх мер и стремился к ней, но дело обстоит так: единственный способ воевать с Ганнибалом - тот, каким воевал я: (10) тому учит не только исход событий (этот учитель глупцов), но простой расчет, который останется пока не изменятся обстоятельства. (11) Мы воюем в Италии, в родных местах на нашей земле; вокруг нас сограждане и союзники, которые помогают и будут помогать нам оружием, людьми, конями, продовольствием; (12) они доказали свою верность, когда нам пришлось плохо - время нас учит, и с каждым днем мы становимся лучше, благоразумнее, тверже, (13) Ганнибал, напротив - в чужой, во враждебной ему земле; ему все враждебно и неприязненно; он далеко от дома, от отечества, ни на земле, ни на море нет ему мира; ни один город не принял его в свои стены, нигде не видит он ничего, что мог бы назвать своим, он живет со дня на день награбленным; (14) от войска, которое перешло Ибер, осталась едва ли треть; большинство погибло от голода, а не от меча; уцелевшим едва хватает еды. (15) И ты сомневаешься, что мы одолеем его, даже сидя спокойно на месте? Он ведь с каждым днем слабеет: у него нет ни продовольствия, ни пополнения войску, ни денег. (16) Сколько времени сидит он под Гереонием, жалкой апулийской крепостью, словно под карфагенскими стенами. (17) Но я не стану хвалиться даже перед тобой своими заслугами - посмотри, как морочили его Гней Сервилий и Атилий, консулы прошлого года. Есть один верный путь к спасению, Луций Павел, и тяжким, опасным сделают его для тебя не враги, а сограждане. (18) Твои и неприятельские солдаты будут хотеть одного и того же; Варрон, римский консул, и Ганнибал, вождь карфагенян, возжелают того же самого. Тебе придется противостоять двум вождям, и ты устоишь, если будешь равнодушен к людским толкам, если тебя не взволнуют ни пустая слава сотоварища, ни твой мнимый позор. (19) Правду, говорят, очень часто гонят, но убить ее невозможно: кто пренебрежет ложной славой, обретет истинную. (20) Пусть тебя, осторожного, называют робким; осмотрительного - неповоротливым, сведущего в военном деле - трусом; пусть лучше боится тебя умный враг, чем хвалят глупцы-сограждане. Ганнибал с презрением отнесется к тому, кто отважится на все, и побоится противника, который ничего не делает очертя голову. (21) Я не говорю тебе: "ничего не делай" - действуй, но пусть тобой руководит разум, а не удача; всегда владей собой и всем, что у тебя есть; будь всегда наготове, не упускай счастливого случая и не предоставляй такой случай врагу. (22) Тому, кто не торопится, все ясно и все понятно, поспешность неосмотрительна и слепа".
[40] Aduersus ea consulis oratio haud sane laeta fuit, magis fatentis ea quae diceret uera quam facilia factu esse; dictatori magistrum equitum intolerabilem fuisse; quid consuli aduersus collegam seditiosum ac temerarium uirium atque auctoritatis fore? Se populare incendium priore consulatu semustum effugisse; optare ut omnia prospere euenirent; sed si quid aduersi caderet, hostium se telis potius quam suffragiis iratorum ciuium caput obiecturum. Ab hoc sermone profectum Paulum tradunt prosequentibus primoribus patrum: plebeium consulem sua plebes prosecuta, turba conspectior cum dignitates deessent. Vt in castra uenerunt, permixto nouo exercitu ac uetere, castris bifariam factis, ut noua minora essent propius Hannibalem, in ueteribus maior pars et omne robur uirium esset, consulum anni prioris M. Atilium, aetatem excusantem, Romam miserunt, Geminum Seruilium in minoribus castris legioni Romanae et socium peditum equitumque duobus milibus praeficiunt. Hannibal quamquam parte dimidia auctas hostium copias cernebat, tamen aduentu consulum mire gaudere. Non solum enim nihil ex raptis in diem commeatibus superabat sed ne unde raperet quidem quicquam reliqui erat, omni undique frumento, postquam ager parum tutus erat, in urbes munitas conuecto, ut uix decem dierum, quod compertum postea est, frumentum superesset Hispanorumque ob inopiam transitio parata fuerit, si maturitas temporum exspectata foret.	40. (1) Ответная речь консула отнюдь не была бодрой: он понимал, что слова Фабия справедливы, но легче было сказать их, чем применить на деле. (2) Диктатор едва мог вынести начальника конницы, а хватит ли у меня, консула, сил и влияния для борьбы с беспокойным, взбалмошным сотоварищем? (3) В первое свое консульство он разжег в народе такой пожар, что сам выскочил из него полуобгорелым. Да будет все благополучно; если же случится какая беда, то я предпочту погибнуть от вражеских дротиков, а не от ярости голосующих граждан. (4) После этих слов Павел, как рассказывают, отбыл в сопровождении виднейших сенаторов; консула-плебея провожали его плебеи - толпа была большей, но достоинства ей не хватало. (5) По прибытии в лагерь смешали старое и новое войско, солдат разместили в двух лагерях: новый, меньший, был ближе к Ганнибалу; а в старом была большая часть войска и весь его цвет; (6) Марка Атилия, консула прошлого года, извинявшего себя старостью, отправили в Рим - Гемина Сервилия поставили начальником в меньшем лагере; под его командой находились римский легион и две тысячи союзной пехоты и конницы. (7) Ганнибал невероятно обрадовался прибытию обоих консулов, хотя и видел, что вражеское войско увеличилось в полтора раза. (8) Награбленного продовольствия оставалось только на день, а грабить больше было негде: все хозяева свезли хлеб из своих открытых усадеб в укрепленные города; (9) хлеба оставалось - об этом узнали позже - едва на десять дней; голодные испанцы перешли бы к римлянам, если бы те стали ждать, как пойдет дело.
[41] Ceterum temeritati consulis ac praepropero ingenio materiam etiam fortuna dedit, quod in prohibendis praedatoribus tumultuario proelio ac procursu magis militum quam ex praeparato aut iussu imperatorum orto haudquaquam par Poenis dimicatio fuit. Ad mille et septingenti caesi, non plus centum Romanorum sociorumque occisis. Ceterum uictoribus effuse sequentibus metu insidiarum obstitit Paulus consul, cuius eo die-nam alternis imperitabant-imperium erat, Varrone indignante ac uociferante emissum hostem e manibus debellarique ni cessatum foret potuisse. Hannibal id damnum haud aegerrime pati; quin potius credere uelut inescatam temeritatem ferocioris consulis ac nouorum maxime militum esse. Et omnia ei hostium haud secus quam sua nota erant: dissimiles discordesque imperitare, duas prope partes tironum militum in exercitu esse. Itaque locum et tempus insidiis aptum se habere ratus, nocte proxima nihil praeter arma ferente secum milite castra plena omnis fortunae publicae priuataeque relinquit, transque proximos montes laeua pedites instructos condit, dextra equites, impedimenta per conuallem mediam traducit, ut diripiendis uelut desertis fuga dominorum castris occupatum impeditumque hostem opprimeret. Crebri relicti in castris ignes, ut fides fieret dum ipse longius spatium fuga praeciperet falsa imagine castrorum, sicut Fabium priore anno frustratus esset, tenere in locis consules uoluisse.	41. (1) Но тут сама судьба подтолкнула стремительного и бестолкового консула: солдаты, стремясь захватить фуражиров, без приказа, без подготовки, начали беспорядочное сражение, окончившееся для римлян и пунийцев по-разному: (2) у врагов убито было около тысячи семисот человек, у римлян и союзников - не больше ста. Победители опрометью кинулись было в погоню, но Павел, (3) у которого в этот день была власть (консулы командовали поочередно) остановил их, боясь засады, а Варрон вопил и негодовал: "Врага выпустили из рук; если бы не прекратили сражения, война была бы кончена". (4) Ганнибала потери не очень огорчили: он считал, что пылкий и бестолковый консул, а еще больше новобранцы, только разлакомились. (5) Все происходившее у неприятеля было ему так же известно, как все в своем лагере: он знал, что римские командующие - люди разные, что между ними согласия нет и что почти две трети войска - новобранцы. (6) Время и место он счел подходящими для засады, и в следующую же ночь, приказав воинам взять с собой только оружие и оставив лагерь, полный имущества, и общественного, и частного, (7) перешел с войском через ближайшие горы, там он спрятал с левой стороны пехотинцев, с правой конников, а обоз перевел через находившуюся посредине долину: пусть римляне думают, будто хозяева лагеря бежали, займутся грабежом, тут-то он их и застигнет. (9) В лагере оставили много огней, чтобы римляне подумали, что Ганнибал, пускаясь в далекий путь, хотел огнями обмануть консулов и удержать их на месте, как он это сделал с Фабием в прошлом году.
[42] Vbi inluxit, subductae primo stationes, deinde propius adeuntibus insolitum silentium admirationem fecit. Tum satis comperta solitudine in castris concursus fit ad praetoria consulum nuntiantium fugam hostium adeo trepidam ut tabernaculis stantibus castra reliquerint, quoque fuga obscurior esset, crebros etiam relictos ignes. Clamor inde ortus ut signa proferri iuberent ducerentque ad persequendos hostes ac protinus castra diripienda et consul alter uelut unus turbae militaris erat: Paulus etiam atque etiam dicere prouidendum praecauendumque esse; postremo, cum aliter neque seditionem neque ducem seditionis sustinere posset, Marium Statilium praefectum cum turma Lucana exploratum mittit. Qui ubi adequitauit portis, subsistere extra munimenta ceteris iussis ipse cum duobus equitibus uallum intrauit speculatusque omnia cum cura renuntiat insidias profecto esse: ignes in parte castrorum quae uergat in hostem relictos; tabernacula aperta et omnia cara in promptu relicta; argentum quibusdam locis temere per uias uel[ut] obiectum ad praedam uidisse. Quae ad deterrendos a cupiditate animos nuntiata erant, ea accenderunt, et clamore orto a militibus, ni signum detur, sine ducibus ituros, haudquaquam dux defuit; nam extemplo Varro signum dedit proficiscendi. Paulus, cum ei sua sponte cunctanti pulli quoque auspicio non addixissent, nuntiari iam efferenti porta signa collegae iussit. Quod quamquam Varro aegre est passus, Flamini tamen recens casus Claudique consulis primo Punico bello memorata naualis clades religionem animo incussit. Di prope ipsi eo die magis distulere quam prohibuere imminentem pestem Romanis; nam forte ita euenit ut, cum referri signa in castra iubenti consuli milites non parerent, serui duo Formiani unus, alter Sidicini equitis, qui Seruilio atque Atilio consulibus inter pabulatores excepti a Numidis fuerant, profugerent eo die ad dominos; deductique ad consules nuntiant omnem exercitum Hannibalis trans proximos montes sedere in insidiis. Horum opportunus aduentus consules imperii potentes fecit, cum ambitio alterius suam primum apud eos praua indulgentia maiestatem soluisset.	42. (1) Когда рассвело, римлян удивило отсутствие караульных и необычная тишина. (2) Удостоверившись, что в лагере никого нет, солдаты кинулись к палаткам консулов и донесли: враг бежал в таком страхе, что не убрал даже палаток и не потушил огней. (3) Поднялся крик; "Пусть прикажут выступить, преследовать врага и сразу затем - грабить лагерь". (4) Один консул вел себя совсем, как простой солдат; Павел твердил, что надо быть осторожным и предусмотрительным, но, наконец, видя, что иначе ему не сдержать ни взбаламученных солдат, ни их предводителя, отправил префекта Мария Статилия с эскадроном луканцев осмотреть лагерь. (5) Подъехав к воротам, Марий велел остановиться, а сам с двумя всадниками въехал в лагерь, внимательно все осмотрел и заявил, что тут несомненно какая-то западня: (6) костры в лагере не загашены с той стороны, которая обращена к неприятелю, палатки открыты, и все ценное на виду, кое-где валяется серебро, нарочно брошенное на ходу как приманка. (7) Слова эти, сказанные, чтобы отпугнуть алчных солдат, их, напротив того распалили. Солдаты кричали, что, если не поведут их на врага полководцы, они пойдут и без них. Полководец, однако, был тут как тут: Варрон немедленно дал сигнал выступать. (8) Павел медлил и сам, а тут еще птичьи знаменья оказались неблагоприятны, и он велел сказать о том сотоварищу, уже выходившему из лагеря. (9) Варрон был очень раздосадован, но вспомнил недавнее поражение Фламиния, вспомнил и проигранное в первую Пуническую войну при консуле Клавдии морское сражение, и его охватил страх. (10) В этот день боги, можно сказать, отложили беду, нависшую над римлянами, хоть и не остановили ее; когда солдаты отказались было повиноваться приказу консулов о возвращении в лагерь, (11) но случилось так, что в тот самый день два раба, принадлежавшие - один формийскому всаднику, а другой сидицинскому, захваченные нумидийцами среди фуражиров при консулах Сервилии и Атилии, убежали к своим господам. Их привели к консулам, и они сообщили, что все войско Ганнибала сидит в засаде за ближними горами. (12) Пришли эти двое рабов вовремя - консулы вновь обрели власть, которую было растеряли, когда один из них, заискивая перед солдатами и злостно попустительствуя им, унизил высокое достоинство своего сана.
[43] Hannibal postquam motos magis inconsulte Romanos quam ad ultimum temere euectos uidit, nequiquam detecta fraude in castra rediit. Ibi plures dies propter inopiam frumenti manere nequit, nouaque consilia in dies non apud milites solum mixtos ex conluuione omnium gentium sed etiam apud ducem ipsum oriebantur. Nam cum initio fremitus, deinde aperta uociferatio fuisset exposcentium stipendium debitum querentiumque annonam primo, postremo famem, et mercennarios milites, maxime Hispani generis, de transitione cepisse consilium fama esset, ipse etiam interdum Hannibal de fuga in Galliam dicitur agitasse ita ut relicto peditatu omni cum equitibus se proriperet. Cum haec consilia atque hic habitus animorum esset in castris, mouere inde statuit in calidiora atque eo maturiora messibus Apuliae loca, simul ut, quo longius ab hoste recessisset, eo transfugia impeditiora leuibus ingeniis essent. Profectus est nocte ignibus similiter factis tabernaculisque paucis in speciem relictis, ut insidiarum par priori metus contineret Romanos. Sed per eundem Lucanum Statilium omnibus ultra castra transque montes exploratis, cum relatum esset uisum procul hostium agmen, tum de insequendo eo consilia agitari coepta. Cum utriusque consulis eadem quae ante semper fuisset sententia, ceterum Varroni fere omnes, Paulo nemo praeter Seruilium, prioris anni consulem, adsentiretur, [ex] maioris partis sententia ad nobilitandas clade Romana Cannas urgente fato profecti sunt. Prope eum uicum Hannibal castra posuerat auersa a Volturno uento, qui campis torridis siccitate nubes pulueris uehit. Id cum ipsis castris percommodum fuit, tum salutare praecipue futurum erat cum aciem dirigerent, ipsi auersi terga tantum adflante uento in occaecatum puluere offuso hostem pugnaturi.	43. (1) Ганнибал видел, что римляне поддались безрассудству, но до крайности не дошли. Хитрости его были раскрыты, и он вернулся в лагерь ни с чем. (2) Долго там оставаться было ему нельзя: не хватило бы хлеба; не только простые воины - разноплеменной сброд, но и сам вождь метались от замысла к замыслу. (3) Ведь начался ропот, а после и во весь голос стали солдаты требовать свое жалованье, жаловаться сперва на дороговизну, а потом и на голод; пошли слухи, что наемники, преимущественно испанцы, задумали перейти к римлянам. (4) Даже сам Ганнибал, говорят, иногда подумывал бросить всю пехоту, прорваться с конницей и бежать в Галлию. (5) Такие замыслы обсуждались, и такое настроение царило в лагере, - поэтому Ганнибал решил идти в Апулию: климат там жарче и хлеба жнут раньше, к тому же, чем дальше он отойдет от врага, тем труднее будет легкомысленным воинам перебегать к римлянам. (6) Выступил Ганнибал ночью, развел, как раньше, костры и оставил несколько палаток: пусть и на этот раз римляне, боясь западни, не двинутся с места. (7) Тот же луканец Статилий, обследовав все за лагерем и по ту сторону гор, доложил, что неприятель далеко; начали строить планы преследования. (8) Консулы, ни тот, ни другой, не изменили своим прежним мнениям, но с Варроном соглашались почти все, а с Павлом - один Сервилий, консул прошлого года. (9) Следуя мнению большинства и покорствуя судьбе, они выступили, чтобы прославить Канны поражением римлян. (10) Около этой деревни Ганнибал разбил свой лагерь, поставив его тылом к ветру волтурну, который несет тучи пыли с полей, иссушенных засухой. (11) Такое расположение, вообще очень хорошее, окажется особенно выгодным, когда войска станут строиться для сражения: карфагенянам ветер будет дуть в спину, а римлянам забьет глаза пылью.
[44] Consules satis exploratis itineribus sequentes Poenum, ut uentum ad Cannas est et in conspectu Poenum habebant, bina castra communiunt, eodem ferme interuallo quo ad Gereonium sicut ante copiis diuisis. Aufidus amnis, utrisque castris adfluens, aditum aquatoribus ex sua cuiusque opportunitate haud sine certamine dabat; ex minoribus tamen castris, quae posita trans Aufidum erant, liberius aquabantur Romani, quia ripa ulterior nullum habebat hostium praesidium. Hannibal spem nanctus locis natis ad equestrem pugnam, qua parte uirium inuictus erat, facturos copiam pugnandi consules, dirigit aciem lacessitque Numidarum procursatione hostes. Inde rursus sollicitari seditione militari ac discordia consulum Romana castra, cum Paulus Sempronique et Flamini temeritatem Varroni Varro speciosum timidis ac segnibus ducibus exemplum Fabium obiceret testareturque deos hominesque hic nullam penes se culpam esse, quod Hannibal iam uel[ut] usu cepisset Italiam; se constrictum a collega teneri; ferrum atque arma iratis et pugnare cupientibus adimi militibus; ille, si quid proiectis ac proditis ad inconsultam atque improuidam pugnam legionibus accideret, se omnis culpae exsortem, omnis euentus participem fore diceret; uideret ut quibus lingua prompta ac temeraria, aeque in pugna uigerent manus.	44. (1) Консулы, разведав пути, преследовали карфагенян. Придя к Каннам и оказавшись вблизи неприятеля, они укрепили два лагеря, оставив между ними примерно такое же расстояние, как под Гереонием, и разделив, как и раньше, войско. (2) Река Авфид омывала оба лагеря, и водоносы ходили за водой, где кому было удобно, но без столкновений не обходилось; (3) однако, из меньшего лагеря, который был поставлен за Авфидом, римлянам брать воду было свободнее, потому что там на противоположном берегу не было неприятельского поста. (4) Ганнибал надеялся, что консулы дадут ему возможность завязать сражение в месте, природой созданном для конных битв, в которых он был непобедим. Выстроив войско, он послал вперед нумидийцев, чтобы они раздразнили врага. (5) И опять в римском лагере началось волнение: солдаты готовы были возмутиться, а консулы не согласны между собой; Павел напоминал Варрону о глупом удальстве Семпрония и Фламиния, а Варрон попрекал Павла Фабием как образцом всех робких и ленивых полководцев. Варрон, призывая в свидетели богов и людей, объявлял: не его вина, если Ганнибал давностью владения уже как бы приобрел для себя Италию, - ведь он, Варрон, связан сотоварищем по руках и ногам: у разгневанных рвущихся в бой солдат отнимают оружие. (7) Павел отвечал: "Если с войском, безрассудно брошенным в это сражение и обреченным, случится беда, то моей вины в этом нет, а общую участь я разделю со всеми. А Варрон пусть следит, чтобы те, кто смел и скор на язык, сумели воевать и руками".
[45] Dum altercationibus magis quam consiliis tempus teritur, Hannibal ex acie, quam ad multum diei tenuerat instructam, cum in castra ceteras reciperet copias, Numidas ad inuadendos ex minoribus castris Romanorum aquatores trans flumen mittit. Quam inconditam turbam cum uixdum in ripam egressi clamore ac tumultu fugassent, in stationem quoque pro uallo locatam atque ipsas prope portas euecti sunt. Id uero indignum uisum ab tumultuario auxilio iam etiam castra Romana terreri, ut ea modo una causa ne extemplo transirent flumen dirigerentque aciem tenuerit Romanos quod summa imperii eo die penes Paulum fuerit. Itaque postero die Varro, cui sors eius diei imperii erat, nihil consulto collega signum proposuit instructasque copias flumen traduxit, sequente Paulo quia magis non probare quam non adiuuare consilium poterat. Transgressi flumen eas quoque quas in castris minoribus habuerant copias suis adiungunt atque ita instructa acie in dextro cornu-id erat flumini propius-Romanos equites locant, deinde pedites: laeuum cornu extremi equites sociorum, intra pedites, ad medium iuncti legionibus Romanis, tenuerunt: iaculatores ex ceteris leuium armorum auxiliis prima acies facta. Consules cornua tenuerunt, Terentius laeuum, Aemilius dextrum: Gemino Seruilio media pugna tuenda data.	45. (1) Время шло больше в таких препирательствах, чем в совещаниях; Ганнибал, продержав большую часть дня войско в строю, вернулся в лагерь, (2) но послал нумидийцев через реку напасть на водоносов из меньшего римского лагеря. (3) Едва выйдя на берег, они с криком напали на эту нестройную толпу, погнали ее и в общей сумятице доскакали до передовых постов и почти что до самых ворот лагеря. (4) Римлян возмутило, что какой-то вспомогательный отряд уже пытается навести страх на римский лагерь, и если они тут же не перешли реку и не вступили в бой то, потому лишь, что командование в тот день принадлежало Павлу. (5) И вот, на следующий день Варрон, командовавший в свою очередь, подал, не посовещавшись с товарищем, сигнал к выступлению, выстроил войско и перевел его через реку. Павел шел с ним: он мог не одобрить его решение, но не мог отказать ему в помощи. (6) Перейдя реку, они присоединили к себе тех, кто стоял в меньшем лагере, и выстроили все римское войско в таком порядке: на правом фланге (он был ближе к реке) римская конница, а за ней пехота; (7) крайние на левом фланге - конница союзников, а за ней их пехота, в середине строя примыкавшая к легионам; на передней линии стояли копейщики и другие легковооруженные из вспомогательных войск. (8) Консулы находились на флангах: Теренций на левом, Эмилий на правом, серединой строя командовал Гемин Сервилий.
[46] Hannibal luce prima Baliaribus leuique alia armatura praemissa transgressus flumen, ut quosque traduxerat, ita in acie locabat, Gallos Hispanosque equites prope ripam laeuo in cornu aduersus Romanum equitatum; dextrum cornu Numidis equitibus datum media acie peditibus firmata ita ut Afrorum utraque cornua essent, interponerentur his medii Galli atque Hispani. Afros Romanam [magna ex parte] crederes aciem; ita armati erant armis et ad Trebiam ceterum magna ex parte ad Trasumennum captis. Gallis Hispanisque scuta eiusdem formae fere erant, dispares ac dissimiles gladii, Gallis praelongi ac sine mucronibus, Hispano, punctim magis quam caesim adsueto petere hostem, breuitate habiles et cum mucronibus. Ante alios habitus gentium harum cum magnitudine corporum, tum specie terribilis erat: Galli super umbilicum erant nudi: Hispani linteis praetextis purpura tunicis, candore miro fulgentibus, constiterant. Numerus omnium peditum qui tum stetere in acie milium fuit quadraginta, decem equitum. Duces cornibus praeerant sinistro Hasdrubal, dextro Maharbal; mediam aciem Hannibal ipse cum fratre Magone tenuit. Sol seu de industria ita locatis seu quod forte ita stetere peropportune utrique parti obliquus erat Romanis in meridiem, Poenis in septentrionem uersis; uentus-Volturnum regionis incolae uocant-aduersus Romanis coortus multo puluere in ipsa ora uoluendo prospectum ademit.	46. (1) Ганнибал на рассвете, выслав вперед балеарцев и других легковооруженных, перешел реку; переводя каждую часть, он тут же указывал ей место в строю: (2) конных испанцев и галлов поставил он ближе к реке на левом фланге против римской конницы; (3) нумидийских конников - на правом; в середине строя стояла пехота; по краям африканцы, а между ними испанцы и галлы. (4) Африканцев на вид можно было бы принять за римлян, потому что оружие у них было римское, подобранное у Требии и еще больше - у Тразименского озера, (5) У галлов и у испанцев щиты были вида почти одинакового, а мечи различные: у галлов очень длинные с закругленным клинком; у испанцев, которые в бою больше колют, чем рубят, - короткие и острые. Племена эти внушали особенный ужас и огромным ростом воинов, и всем их обличьем: (6) галлы, обнаженные до пупа, испанцы в туниках ослепительной белизны, окаймленных пурпуром. Пехоты в строю было сорок тысяч, конницы - десять. (7) Левым крылом командовал Газдрубал, правым - Магарбал, центром - сам Ганнибал с братом Магоном. (8) Случайно или сознательно, но оба войска были поставлены боком к солнцу, что было очень удобно для тех и других - пунийцы стояли лицом к северу, римляне - к югу; (9) но ветер - местные жители называют его волтурном - дул римлянам прямо в лицо, неся тучи пыли, он засыпал ею глаза, мешая зрению.
[47] Clamore sublato procursum ab auxiliis et pugna leuibus primum armis commissa; deinde equitum Gallorum Hispanorumque laeuum cornu cum dextro Romano concurrit, minime equestris more pugnae; frontibus enim aduersis concurrendum erat, quia nullo circa ad euagandum relicto spatio hinc amnis, hinc peditum acies claudebant. In derectum utrimque nitentes, stantibus ac confertis postremo turba equis uir uirum amplexus detrahebat equo. Pedestre magna iam ex parte certamen factum erat; acrius tamen quam diutius pugnatum est pulsique Romani equites terga uertunt. Sub equestris finem certaminis coorta est peditum pugna, primo et uiribus et animis par dum constabant ordines Gallis Hispanisque; tandem Romani, diu ac saepe conisi, aequa fronte acieque densa impulere hostium cuneum nimis tenuem eoque parum ualidum, a cetera prominentem acie. Impulsis deinde ac trepide referentibus pedem institere ac tenore uno per praeceps pauore fugientium agmen in mediam primum aciem inlati, postremo nullo resistente ad subsidia Afrorum peruenerunt, qui utrimque reductis alis constiterant media, qua Galli Hispanique steterant, aliquantum prominente acie. Qui cuneus ut pulsus aequauit frontem primum, deinde cedendo etiam sinum in medio dedit, Afri circa iam cornua fecerant inruentibusque incaute in medium Romanis circumdedere alas; mox cornua extendendo clausere et ab tergo hostes. Hinc Romani, defuncti nequiquam [de] proelio uno, omissis Gallis Hispanisque, quorum terga ceciderant, [et] aduersus Afros integram pugnam ineunt, non tantum [in] eo iniquam quod inclusi aduersus circumfusos sed etiam quod fessi cum recentibus ac uegetis pugnabant.	47. (1) Поднялся крик, завязалось сражение между легковооруженными из вспомогательных войск, выбежавшими вперед, затем испанские и галльские конники, стоявшие на левом фланге, сшиблись с конниками римского правого фланга, но сражались совсем не по правилам конного боя: (2) бились лицом к лицу - обойти неприятеля было невозможно: с одной стороны река, с другой - выстроившиеся пехотинцы. (3) Противники, двигаясь только вперед, уперлись друг в друга. Лошади сбились в тесную кучу, воины стаскивали друг друга с коней. Сражение уже стало превращаться в пешее. Бились ожесточенно, но недолго - римских конников оттеснили, и они обратились в бегство. (4) К концу конного боя в сражение вступила пехота, вначале, пока ряды испанцев и галлов не были расстроены, противники и силами, и духом были друг другу равны, (5) наконец римляне после многократных усилий потеснили врагов, наступая ровным плотным строем на выдвинутую вперед середину их строя, своего рода клин, который был недостаточно крепок, так как строй здесь был неглубок. (6) Затем, тесня и преследуя побежавших в страхе врагов, римляне разорвали середину строя и ворвались в расположение неприятеля и, наконец, не встречая сопротивления, дошли до африканцев, (7) которые были поставлены на отведенных назад флангах того самого выступа в середине строя, где были испанцы и галлы. (8) Когда их потеснили, вражеская линия сначала выровнялась, а затем, прогибаясь, образовала посередине мешок, по краям которого и оказались африканцы. Когда римляне неосторожно туда бросились, африканцы двинулись с обеих сторон, окружая римлян, и заперли их с тыла. (9) Теперь римляне, выигравшие без всякой пользы для себя первый бой, бросив испанцев и галлов, которых сильно побили с тыла, начали новое сражение с африканцами. (10) Оно было неравным не только потому, что окруженные сражались с окружившими, но и потому, что усталые бились со свежим и бодрым врагом.
[48] Iam et sinistro cornu Romanis, ubi sociorum equites aduersus Numidas steterant, consertum proelium erat, segne primo et a Punica coeptum fraude. Quingenti ferme Numidae, praeter solita arma telaque gladios occultos sub loricis habentes, specie transfugarum cum ab suis parmas post terga habentes adequitassent, repente ex equis desiliunt parmisque et iaculis ante pedes hostium proiectis in mediam aciem accepti ductique ad ultimos considere ab tergo iubentur. Ac dum proelium ab omni parte conseritur, quieti manserunt; postquam omnium animos oculosque occupauerat certamen, tum arreptis scutis, quae passim inter aceruos caesorum corporum strata erant, auersam adoriuntur Romanam aciem, tergaque ferientes ac poplites caedentes stragem ingentem ac maiorem aliquanto pauorem ac tumultum fecerunt. Cum alibi terror ac fuga, alibi pertinax in mala iam spe proelium esset, Hasdrubal qui ea parte praeerat, subductos ex media acie Numidas, quia segnis eorum cum aduersis pugna erat, ad persequendos passim fugientes mittit, Hispanos et Gallos pedites Afris prope iam fessis caede magis quam pugna adiungit.	48. (1) Уже и на левом фланге римлян, где против нумидийцев стояла союзническая конница, завязалось сражение. Сначала оно шло вяло, и враги применили пунийскую хитрость. (2) Около пятисот нумидийцев в своем обычном воинском снаряжении, но еще и с мечами, спрятанными под панцырем, прискакали как перебежчики со щитами за спиной к римлянам; (3) они вдруг соскочили с коней, бросили под ноги неприятеля щиты и дротики и были приняты в середину строя, затем их отвели в самый тыл и велели там оставаться. Они и не трогались с места, пока сражение не разгорелось и не захватило все внимание сражавшихся; (4) тогда-то, подобрав щиты, валявшиеся среди груд убитых, они напали на римский строй с тыла, разя воинов в спину и подсекая поджилки. Потери были велики, но еще больше - страх и сумятица. (5) Кое-где римляне, перепугавшись, бежали, а кое-где бились упрямо, ни на что не надеясь. Карфагенским войском в той части поля, где римляне побежали, командовал Газдрубал; он вывел из строя нумидийцев, которые сражались вяло, и послал их в погоню за беглецами, а испанских и галльских конников присоединил к африканцам, которые, убивая врагов, уже утомились больше, чем от сражения.
[49] Parte altera pugnae Paulus, quamquam primo statim proelio funda grauiter ictus fuerat, tamen et occurrit saepe cum confertis Hannibali et aliquot locis proelium restituit, protegentibus eum equitibus Romanis, omissis postremo equis, quia consulem et ad regendum equum uires deficiebant. Tum denuntianti cuidam iussisse consulem ad pedes descendere equites dixisse Hannibalem ferunt: "quam mallem, uinctos mihi traderet". Equitum pedestre proelium, quale iam haud dubia hostium uictoria, fuit, cum uicti mori in uestigio mallent quam fugere, uictores morantibus uictoriam irati trucidarent quos pellere non poterant. Pepulerunt tamen iam paucos superantes et labore ac uolneribus fessos. Inde dissipati omnes sunt, equosque ad fugam qui poterant repetebant. Cn. Lentulus tribunus militum cum praeteruehens equo sedentem in saxo cruore oppletum consulem uidisset, "L. Aemili" inquit, "quem unum insontem culpae cladis hodiernae dei respicere debent, cape hunc equum, dum et tibi uirium aliquid superest [et] comes ego te tollere possum ac protegere. Ne funestam hanc pugnam morte consulis feceris; etiam sine hoc lacrimarum satis luctusque est". Ad ea consul: "tu quidem, Cn. Corneli, macte uirtute esto; sed caue, frustra miserando exiguum tempus e manibus hostium euadendi absumas. Abi, nuntia publice patribus urbem Romanam muniant ac priusquam uictor hostis adueniat praesidiis firment; priuatim Q. Fabio L. Aemilium praeceptorum eius memorem et uixisse [et] adhuc et mori. Me in hac strage militum meorum patere exspirare, ne aut reus iterum e consulatu sim [aut] accusator collegae exsistam ut alieno crimine innocentiam meam protegam." Haec eos agentes prius turba fugientium ciuium, deinde hostes oppressere; consulem ignorantes quis esset obruere telis, Lentulum in tumultu abripuit equus. Tum undique effuse fugiunt. Septem milia hominum in minora castra, decem in maiora, duo ferme in uicum ipsum Cannas perfugerunt, qui extemplo a Carthalone atque equitibus nullo munimento tegente uicum circumuenti sunt. Consul alter, seu forte seu consilio nulli fugientium insertus agmini, cum quinquaginta fere equitibus Venusiam perfugit. Quadraginta quinque milia quingenti pedites, duo milia septingenti equites, et tantadem prope ciuium sociorumque pars, caesi dicuntur; in his ambo consulum quaestores, L. Atilius et L. Furius Bibaculus, et undetriginta tribuni militum, consulares quidam praetoriique et aedilicii-inter eos Cn. Seruilium Geminum et M. Minucium numerant, qui magister equitum priore anno, [consul] aliquot annis ante fuerat-octoginta praeterea aut senatores aut qui eos magistratus gessissent unde in senatum legi deberent cum sua uoluntate milites in legionibus facti essent. Capta eo proelio tria milia peditum et equites mille et quingenti dicuntur.	49. (1) В другой части бранного поля Павел, хотя и тяжело раненный в самом начале сражения камнем из пращи, (2) с плотным строем солдат не раз нападал на Ганнибала: охраняемый римскими конниками, он в нескольких местах заставил солдат вновь идти в бой; под конец конники спешились, видя, что у консула уже нет сил справляться с конем. (3) Рассказывают, что Ганнибал, узнав о приказе консула всадникам спешиться, воскликнул: "Лучше б, связав их, привел ко мне!"204 (4) Всадники сражались пешими; победа неприятеля была несомненной, однако побежденные предпочитали умирать, не сходя с места, но не бежать. Победители, досадуя на тех, кто мешал полной победе, стали избивать тех, кого отогнать не смогли. (5) Немногих уцелевших, усталых от боя и ран, все-таки отогнали: началось беспорядочное бегство; кто мог, вскакивал на своего коня и несся прочь. (6) Гней Лентул, военный трибун, проезжавший мимо верхом, увидел консула: он, весь в крови, сидел на камне, (7) "Луций Эмилий, - обратился к нему Лентул, - ты один неповинен в сегодняшнем поражении, и боги должны бы тебя пожалеть; пока у тебя есть еще силы, я подсажу тебя на коня и пойду, прикрывая, рядом. (8) Не омрачай этот день еще смертью консула; и так хватит слез и горя". (9) "Хвала твоей доблести, Гней Корнелий, - ответил консул, - не теряй времени, попусту сокрушаясь; его и так мало - спеши, спасайся из вражеских рук. (10) Уходи, объяви всенародно сенаторам; пусть, пока еще не подошел враг-победитель, укрепят Рим и усилят охрану; Квинту Фабию скажи, Луций Эмилий помнил его советы, пока жил, помнит и теперь, умирая. (11) Меня оставь умирать среди моих павших солдат: я не хочу второй раз из консула стать обвиняемым и не хочу стать обвинителем своего коллеги, чтобы чужою виной защищать свою невиновность". (12) За этим разговором их застигла сначала толпа бегущих сограждан, а потом и врагов: не зная, что перед ними консул, они закидали его дротиками; Лентула из переделки вынес конь. Тут повсюду началось общее беспорядочное бегство. (13) Семь тысяч римлян укрылись в меньшем лагере, десять - в большем, тысяч около двух - в самой деревне, в Каннах; здесь они сразу же были окружены Карфалоном и его конниками, так как деревня не была укреплена. (14) Второй консул не присоединившись - то ли случайно, то ли намеренно, - ни к какому отряду беглецов: с пятьюдесятью примерно всадниками добрался до Венузииa. (15) Убито было, говорят, сорок пять тысяч пятьсот пехотинцев и две тысячи семьсот конников - граждан и союзников почти поровну. (16) В числе убитых были два консульских квестора, Луций Атилий и Луций Фурий Бибакул, двадцать девять военных трибунов, несколько бывших консулов, бывших преторов и эдилов (среди них Гней Сервилий Гемин и Марк Минуций, бывший в предыдущем году [221 г.] начальником конницы, а несколько лет назад - консулом); (17) убито было восемьдесят сенаторов и бывших должностных лиц, которые должны были быть включены в сенат: люди эти добровольно пошли воинами в легионы. (18) Взято в плен в этом сражении было, говорят, три тысячи пехотинцев и тысяча пятьсот всадников.
[50] Haec est pugna [Cannensis], Alliensi cladi nobilitate par, ceterum ut illis quae post pugnam accidere leuior, quia ab hoste est cessatum, sic strage exercitus grauior foediorque. Fuga namque ad Alliam sicut urbem prodidit, ita exercitum seruauit: ad Cannas fugientem consulem uix quinquaginta secuti sunt, alterius morientis prope totus exercitus fuit. Binis in castris cum multitudo semiermis sine ducibus esset, nuntium qui in maioribus erant mittunt, dum proelio, deinde ex laetitia epulis fatigatos quies nocturna hostes premeret ut ad se transirent: uno agmine Canusium abituros esse. eam sententiam alii totam aspernari; cur enim illos, qui se arcessant, ipsos non uenire, cum aeque coniungi possent? Quia uidelicet plena hostium omnia in medio essent, et aliorum quam sua corpora tanto periculo mallent obicere. Aliis non tam sententia displicere quam animus deesse: P. Sempronius Tuditanus tribunus militum "capi ergo mauoltis" inquit, "ab auarissimo et crudelissimo hoste aestimarique capita uestra et exquiri pretia ab interrogantibus Romanus ciuis sis an Latinus socius, et ex tua contumelia et miseria alteri honos quaeratur? Non tu, si quidem L. Aemili consulis, qui se bene mori quam turpiter uiuere maluit, et tot fortissimorum uirorum qui circa eum cumulati iacent ciues estis. Sed antequam opprimit lux maioraque hostium agmina obsaepiunt iter, per hos, qui inordinati atque incompositi obstrepunt portis, erumpamus. Ferro atque audacia uia fit quamuis per confertos hostes. Cuneo quidem hoc laxum atque solutum agmen, ut si nihil obstet, disicias. Itaque ite mecum qui et uosmet ipsos et rem publicam saluam uoltis". Haec ubi dicta dedit, stringit gladium cuneoque facto per medios uadit hostes et, cum in latus dextrum quod patebat Numidae iacularentur, translatis in dextrum scutis in maiora castra ad sescenti euaserunt atque inde protinus alio magno agmine adiuncto Canusium incolumes perueniunt. Haec apud uictos magis impetu animorum, quos ingenium suum cuique aut fors dabat, quam ex consilio ipsorum aut imperio cuiusquam agebatur.	50. (1) Такова была битва при Каннах, столь же знаменитая печальным исходом, как и сражение при Аллии, впрочем, по последствиям беда оказалась менее тяжкой из-за того, что враг замешкался, (2) но по людским потерям - и тяжелей и позорнее. (3) Бегство при Аллии предало город, но сохранило войско; под Каннами за бежавшим консулом следовало едва ли и пятьдесят всадников; войско погибшего консула почти все было истреблено. (4) В двух лагерях оказалось множество полувооруженных солдат без военачальников, и из большего лагеря в меньшей отправили после с предложением перебраться к ним, пока враги, утомленные и сражением, и веселым пиром, спят тяжким сном; тогда все римляне единым отрядом уйдут в Канузий. (5) Это предложение одни отвергали совсем: "Почему приглашающие не идут к нам, ведь и так можно присоединиться? потому, конечно, что своя жизнь им дороже чужой, а опасность велика: вокруг повсюду враги". (6) Другие и согласились бы с предложением, но им не хватало мужества. Публий Семпроний Тудитан, военный трибун, обратился к солдатам: "Вы предпочитаете, чтобы вас взял в плен жадный в жестокий враг, чтобы головы ваши оценивали, чтобы оценщики спрашивали у каждого: "Римский ты гражданин или союзник латин?" и твоим унижением, твоим позором возвышали другого? (7) Конечно, нет, если в самом деле вы сограждане консула Луция Эмилия, который предпочел славную смерть позорной жизни, и тех храбрейших мужей, которые грудами полегли вместе с ним. (8) Пока не застиг нас рассвет, пока еще большие отряды врагов не преградили нам путь, пробьемся через эту беспорядочную толчею у ворот. (9) Меч и мужество пролагают пути через сомкнутые ряды неприятеля. А этот слабый нестройный отряд мы раскидаем, выстроившись клином - он нам не преграда. За мной, кто хочет спастись сам и спасти отечество". (10) После этих слов он обнажил меч, построил солдат клином и повел через самую гущу врагов; (11) нумидийцы бросали в них дротики - в правый, ничем не прикрытый бок. Солдаты переложили щиты в правую руку; около шестисот человек добрались до большого лагеря и, оттуда, соединившись с другим большим отрядом, направились в Канузий, куда и пришли невредимыми. (12) Побежденные действовали так, скорее по какому-то душевному порыву, или повинуясь случайности, чем по обдуманному плану или чьему-либо приказанию.
[51] Hannibali uictori cum ceteri circumfusi gratularentur suaderentque ut, tanto perfunctus bello, diei quod reliquum esset noctisque insequentis quietem et ipse sibi sumeret et fessis daret militibus, Maharbal praefectus equitum, minime cessandum ratus, "immo ut quid hac pugna sit actum scias, die quinto" inquit, "uictor in Capitolio epulaberis. Sequere; cum equite, ut prius uenisse quam uenturum sciant, praecedam." Hannibali nimis laeta res est uisa maiorque quam ut eam statim capere animo posset. Itaque uoluntatem se laudare Maharbalis ait; ad consilium pensandum temporis opus esse. Tum Maharbal: "non omnia nimirum eidem di dedere. Vincere scis, Hannibal; uictoria uti nescis." mora eius diei satis creditur saluti fuisse urbi atque imperio. Postero die ubi primum inluxit, ad spolia legenda foedamque etiam hostibus spectandam stragem insistunt. Iacebant tot Romanorum milia, pedites passim equitesque, ut quem cuique fors aut pugna iunxerat aut fuga; adsurgentes quidam ex strage media cruenti, quos stricta matutino frigore excitauerant uolnera, ab hoste oppressi sunt; quosdam et iacentes uiuos succisis feminibus poplitibusque inuenerunt nudantes ceruicem iugulumque et reliquum sanguinem iubentes haurire; inuenti quidam sunt mersis in effossam terram capitibus quos sibi ipsos fecisse foueas obruentesque ora superiecta humo interclusisse spiritum apparebat. Praecipue conuertit omnes subtractus Numida mortuo superincubanti Romano uiuus naso auribusque laceratis, cum manibus ad capiendum telum inutilibus, in rabiem ira uersa laniando dentibus hostem exspirasset.	51. (1) Все, окружавшие победителя-Ганнибала, поздравляли его и советовали после такого сражения уделить остаток дня и следующую ночь отдыху для себя самого и усталых солдат; (2) один только Магарбал, начальник конницы, считал, что так нельзя мешкать. "Пойми, - сказал он, - что это сражение значит: через пять дней ты будешь пировать на Капитолии. Следуй дальше, я с конницей поскачу вперед, пусть римляне узнают, что ты пришел, раньше, чем услышат, что ты идешь". Ганнибалу эта мысль показалась излишне заманчивой, но и чересчур великой, чтобы он сразу смог ее охватить умом. Он ответил, что хвалит рвение Магарбала, но чтобы взвесить все, нужно время. (4) "Да, конечно, - сказал Магарбал, - не все дают боги одному человеку: побеждать, Ганнибал, ты умеешь, а воспользоваться победой не умеешь"216. Все уверены в том, что однодневное промедление спасло и город, и всю державу. (5) На следующий день, чуть рассвело, карфагеняне вышли на поле боя собрать добычу; даже врагу жутко было смотреть на груды трупов; (6) по всему полю лежали римляне - тысячи пехотинцев и конников, - как кого с кем соединил случай, или бой, или бегство. Из груды тел порой поднимались окровавленные солдаты, очнувшиеся от боли, в ранах, стянутых утренним холодом, - таких пунийцы приканчивали. (7) У некоторых, еще живых, были подрублены бедра или поджилки, - обнажив шею, они просили выпустить из них остаток крови; (8) некоторые лежали, засунув голову в разрытую землю: они, видимо, сами делали ямы и, засыпав лицо вырытой при этом землей, задыхались. (9) Взгляды всех привлек один нумидиец, вытащенный еще живым из-под мертвого римлянина; нос и уши у него были истерзаны, руки не могли владеть оружием, обезумев от ярости, он рвал зубами тело врага - так и скончался.
[52] Spoliis ad multum diei lectis, Hannibal ad minora ducit castra oppugnanda et omnium primum brachio obiecto [a] flumine eos excludit; ceterum omnibus labore, uigiliis, uolneribus etiam fessis maturior ipsius spe deditio est facta. Pacti ut arma atque equos traderent, in capita Romana trecenis nummis quadrigatis, in socios ducenis, in seruos centenis et ut eo pretio persoluto cum singulis abirent uestimentis, in castra hostes acceperunt traditique in custodiam omnes sunt, seorsum ciues sociique. dum ibi tempus teritur, interea cum ex maioribus castris, quibus satis uirium aut animi fuit, ad quattuor milia hominum et ducenti equites, alii agmine, alii palati passim per agros, quod haud minus tutum erat, Canusium perfugissent, castra ipsa ab sauciis timidisque eadem condicione qua altera tradita hosti. Praeda ingens parta est, et praeter equos uirosque et si quid argenti (quod plurimum in phaleris equorum erat; nam ad uescendum facto perexiguo, utique militantes, utebantur) omnis cetera praeda diripienda data est. Tum sepeliendi causa conferri in unum corpora suorum iussit; ad octo milia fuisse dicuntur fortissimorum uirorum. consulem quoque Romanum conquisitum sepultumque quidam auctores sunt. Eos qui Canusium perfugerant mulier Apula nomine Busa, genere clara ac diuitiis, moenibus tantum tectisque a Canusinis acceptos, frumento, ueste, uiatico etiam iuuit, pro qua ei munificentia postea bello perfecto ab senatu honores habiti sunt.	52. (1) Добычу собирали почти до вечера; затем Ганнибал пошел брать меньший лагерь и прежде всего отрезал его от воды, соорудив вал; осажденные, замученные трудом, отсутствием сна, ранами, сдались даже скорее, чем он надеялся, (2) на таких условиях: они выдадут оружие и коней, выкуп римлянина будет стоить триста серебряных денариев, союзника - двести, раба - сто; (3) по уплате они уйдут в одной одежде. Они впустили врагов в лагерь и были отданы под стражу, римляне отдельно, союзники отдельно. (4) Пока пунийцы там тратили время, из большего лагеря около четырех тысяч пехотинцев и двухсот всадников - все, у кого хватило сил и мужества - одни строем, другие вразброд полями - безопасно прошли в Канузий; самый же лагерь был сдан врагу ранеными и трусами на тех же условиях, что и меньший. (5) Добыча была огромной: все, кроме коней, людей и некоторого количества серебра (главным образом блях с конской сбруи - серебряной посуды в те времена было мало, во всяком случае в войске), Ганнибал отдал на разграбление. (6) Он велел собрать и похоронить тела своих солдат. Их было, как рассказывают, около восьми тысяч - все храбрейшие воины. Тело римского консула, как сообщают некоторые писатели, тоже нашли и похоронили. (7) Бежавших в Канузий жители только приняли в город и к себе в дома, но одна женщина, уроженка Апулии, по имени Буса, известная родом своим и богатством снабдила в дорогу хлебом, одеждой и деньгами. По окончании войны сенат за эти щедроты воздал ей должные почести.
[53] Ceterum cum ibi tribuni militum quattuor essent, Fabius Maximus de legione prima, cuius pater priore anno dictator fuerat, et de legione secunda L. Publicius Bibulus et P. Cornelius Scipio et de legione tertia Ap. Claudius Pulcher, qui proxime aedilis fuerat, omnium consensu ad P. Scipionem admodum adulescentem et ad Ap. Claudium summa imperii delata est. Quibus consultantibus inter paucos de summa rerum nuntiat P. Furius Philus, consularis uiri filius, nequiquam eos perditam spem fouere; desperatam comploratamque rem esse publicam; nobiles iuuenes quosdam, quorum principem L. Caecilium Metellum, mare ac naues spectare, ut deserta Italia ad regum aliquem transfugiant. Quod malum, praeterquam atrox, super tot clades etiam nouum, cum stupore ac miraculo torpidos defixisset qui aderant et consilium aduocandum de eo censerent, negat consilii rem esse [Scipio] Iuuenis, fatalis dux huiusce belli: audendum atque agendum, non consultandum ait in tanto malo esse. Irent secum extemplo armati qui rem publicam saluam uellent; nulla uerius quam ubi ea cogitentur hostium castra esse. Pergit ire sequentibus paucis in hospitium Metelli et, cum concilium ibi iuuenum de quibus allatum erat inuenisset, stricto super capita consultantium gladio, "ex mei animi sententia" inquit, "ut ego rem publicam populi Romani non deseram neque alium ciuem Romanum deserere patiar; si sciens fallo, tum me, Iuppiter optime maxime, domum, familiam remque meam pessimo leto adficias. In haec uerba, L. Caecili, iures postulo, ceterique qui adestis. Qui non iurauerit in se hunc gladium strictum esse sciat". Haud secus pauidi quam si uictorem Hannibalem cernerent, iurant omnes custodiendosque semet ipsos Scipioni tradunt.	53. (1) Среди бежавших в Канузий было четыре военных трибуна: (2) из первого легиона - Фабий Максим, чей отец в прошлом году был диктатором; из второго - Луций Публиций Бибул и Публий Корнелий Сципион, из третьего - Аппий Клавдий Пульхр, бывший недавно эдилом; (3) с общего согласия главное командование было вручено ему и Публию Сципиону, хотя он и был совсем юным. (4) Они в узком кругу совещались о положении дел, и там Публий Фурий Фил, сын бывшего консула, заявил: напрасно они еще на что-то надеются: (5) положение государства отчаянное, плачевное; некоторые знатные юноши - главный у них Марк Цецилий Метелл, поглядывают на море, на корабли, намереваясь покинуть Италию и убежать к какому-нибудь царю. (6) Этот новый - сверх стольких бед - жестокий удар, своей чудовищностью потряс присутствовавших. Все оцепенели, потом стали говорить, что нужно по этому поводу созвать совет, но юноша Сципион - судьбой назначенный быть вождем в этой войне - заявил, (7) что в такой беде надо действовать, а не совещаться; пусть сейчас же вооружатся и идут с ним те, кто хочет спасти государство, (8) ведь поистине вражеский лагерь там, где вынашивают такие замыслы. (9) В сопровождении нескольких человек он отправился к Метеллу и застал у него собрание юношей, о которых и было донесено. Выхватив меч и размахивая им над головами совещавшихся, Сципион воскликнул: (10) "По велению души моей я клянусь, что не брошу в беде государство народа римского и не потерплю, чтобы бросил его другой римский гражданин. (11) Если я умышленно лгу, пусть Юпитер Всеблагой Величайший погубит злой гибелью меня, мой дом, мое семейство, мое состояние. Я требую, Марк Цецилий, чтобы ты и все, кто присутствует здесь, поклялись этой же клятвой; на того, кто не поклянется, подъят мой меч". Все, перепуганные не меньше, чем если бы видели перед собой победоносного Ганнибала, поклялись и сами себя отдали под стражу Сципиону.
[54] Eo tempore quo haec Canusi agebantur Venusiam ad consulem ad quattuor milia et quingenti pedites equitesque, qui sparsi fuga per agros fuerant, peruenere. Eos omnes Venusini per familias benigne accipiendos curandosque cum diuisissent, in singulos equites togas et tunicas et quadrigatos nummos quinos uicenos, et pediti denos et arma quibus deerant dederunt, ceteraque publice ac priuatim hospitaliter facta certatumque ne a muliere Canusina populus Venusinus officiis uinceretur. Sed grauius onus Busae multitudo faciebat; et iam ad decem milia hominum erant, Appiusque et Scipio, postquam incolumem esse alterum consulem acceperunt, nuntium extemplo mittunt quantae secum peditum equitumque copiae essent sciscitatumque simul utrum Venusiam adduci exercitum an manere iuberet Canusi. Varro ipse Canusium copias traduxit; et iam aliqua species consularis exercitus erat moenibusque se certe, si non armis, ab hoste uidebantur defensuri. Romam ne has quidem reliquias superesse ciuium sociorumque sed occidione occisum cum duobus [consularibus ducibus] exercitum deletasque omnes copias allatum fuerat. Nunquam salua urbe tantum pauoris tumultusque intra moenia Romana fuit. Itaque succumbam oneri neque adgrediar narrare quae edissertando minora uero faciam. consule exercituque ad Trasumennum priore anno amisso non uolnus super uolnus sed multiplex clades, cum duobus consulibus duo consulares exercitus amissi nuntiabantur nec ulla iam castra Romana nec ducem nec militem esse; Hannibalis Apuliam, Samnium ac iam prope totam Italiam factam. Nulla profecto alia gens tanta mole cladis non obruta esset. compares cladem ad Aegates insulas Carthaginiensium proelio nauali acceptam, qua fracti Sicilia ac Sardinia cessere, inde uectigales ac stipendiarios fieri se passi sunt, aut pugnam aduersam in Africa, cui postea hic ipse Hannibal succubuit; nulla ex parte comparandae sunt nisi quod minore animo latae sunt.	54. (1) Тем временем, как это происходило в Канузии, к консулу в Венузию явилось около четырех с половиной тысяч пехотинцев и всадников, которые в бегстве рассеялись по полям. (2) Венузийцы гостеприимно приняли всех бежавших, заботливо разместили их по домам, каждому всаднику подарили по тоге, тунике и по двадцать пять серебряных денариев, а каждому пехотинцу - по десять денариев; тех, у кого оружия не было, вооружили. (3) И в остальном городские власти и частные лица вели себя так же радушно, стараясь не допустить, чтобы женщина из Канузия не превзошла венузийцев своими благодеяниями. (4) Но Бусе становилось уже тяжело снаряжать столько людей - их было около десяти тысяч. (5) Аппий и Сципион, узнав, что второй консул цел и невредим, немедленно послали к нему сообщить, сколько с ними пехоты и конницы, и спросить, привести ли солдат в Венузию или оставаться в Канузии. (6) Варрон сам привел войско в Канузий, оно уже имело некое подобие консульского и, если не в открытом поле, то в городских стенах могло обороняться. (7) А по дошедшим до Рима вестям выходило, что и этого не осталось, что войско - и римляне, и союзники - с обоими консулами полностью истреблено, и все силы государства исчерпаны. (8) Никогда в невредимом Городе, в римских стенах, не было столько смятения и страха. Подробно рассказывать об этом я не возьмусь - мне не достанет сил, и мое изложение будет бледнее действительности. (9) И в предыдущем году у Тразименского озера погибли консул и войско, но теперешнее бедствие было не просто очередным поражением - оно превосходило все. Ведь сообщали, что оба консула и оба консульских войска погибли, и уже нету у Рима ни лагеря, ни полководца, ни солдата; (10) что Ганнибал завладел Апулией, Самнием, да уже почти всей Италией. Нету, конечно, другого такого народа, который устоял бы под тяжестью подобного поражения. (11) Сравнишь ли с ним то поражение, которое потерпели в морской битве у Эгатских островов карфагеняне? А ведь, сломленные им, они вынуждены были уступить Сардинию и Сицилию, сделаться налогоплательщиками и данниками. Или то поражение, которое впоследствии потерпел в Африке и которым сломлен был сам Ганнибал? Ни в чем эти поражения не сравнимы с каннским, разве только в одном - их перенесли с меньшим мужеством.
[55] P. Furius Philus et M. Pomponius praetores senatum in curiam Hostiliam uocauerunt, ut de urbis custodia consulerent; neque enim dubitabant deletis exercitibus hostem ad oppugnandam Romam, quod unum opus belli restaret, uenturum. Cum in malis sicuti ingentibus ita ignotis ne consilium quidem satis expedirent obstreperetque clamor lamentantium mulierum et nondum palam facto uiui mortuique et per omnes paene domos promiscue complorarentur, tum Q. Fabius Maximus censuit equites expeditos et Appia et Latina uia mittendos, qui obuios percontando-aliquos profecto ex fuga passim dissipatos fore-referant quae fortuna consulum atque exercituum sit et, si quid di immortales miseriti imperii reliquum Romani nominis fecerint, ubi eae copiae sint; quo se Hannibal post proelium contulerit, quid paret, quid agat acturusque sit. Haec exploranda noscendaque per impigros iuuenes esse; illud per patres ipsos agendum, quoniam magistratuum parum sit, ut tumultum ac trepidationem in urbe tollant, matronas publico arceant continerique intra suum quamque limen cogant, comploratus familiarum coerceant, silentium per urbem faciant, nuntios rerum omnium ad praetores deducendos curent, suae quisque fortunae domi auctorem exspectent, custodesque praeterea ad portas ponant qui prohibeant quemquam egredi urbe cogantque homines nullam nisi urbe ac moenibus saluis salutem sperare. Vbi conticuerit [recte] tumultus, tum in curiam patres reuocandos consulendumque de urbis custodia esse.	55. (1) Преторы Публий Фурий Фил и Марк Помпоний созвали сенат в Гостилиеву курию и стали совещаться, как защитить город: (2) никто не сомневался, что Ганнибал, уничтожив войско, осадит Рим и взятием Города закончит войну - только это ему и оставалось сделать. (3) В бедствиях великих, но еще не до конца известных, трудно было принять решение, женский вопль заглушал голоса сенаторов: почти во всех домах оплакивали родных, не зная даже, кто жив, кто мертв. (4) Квинт Фабий Максим посоветовал послать по Аппиевой и Латинской дорогам легковооруженных всадников; пусть расспрашивают встречных (много будет, конечно, спасающихся в одиночку бегством) о судьбе войск и консулов; (5) и если бессмертные боги сжалились над государством и от народа римлян еще что-то осталось, - о том, где находятся войска, куда после сражения пошел Ганнибал, что он готовит, что делает и собирается делать. (6) Это следует разузнавать через деятельных юношей, а самим сенаторам (должностных лиц не хватит) надо успокоить взволнованный и перепуганный город, надо заставить женщин сидеть дома и не показываться на людях; (7) надо прекратить плач в домах, надо водворить в городе тишину; надо следить за тем, чтобы всех приходящих с любыми вестями отводили к преторам, и чтобы все по своим домам ожидали известий о судьбе близких; (8) чтобы у ворот поставили караульных, которые никого бы не выпускали из Города и всем внушали бы, что спастись негде, кроме как в Городе, пока стены целы. Когда Город успокоится, сенаторы должны возвратиться в курию и обсудить, как защищать город.
[56] Cum in hanc sententiam pedibus omnes issent summotaque foro [a] magistratibus turba patres diuersi ad sedandos tumultus discessissent, tum demum litterae a C. Terentio consule allatae sunt: L. Aemilium consulem exercitumque caesum; sese Canusi esse, reliquias tantae cladis uelut ex naufragio colligentem; ad decem milia militum ferme esse incompositorum inordinatorumque; Poenum sedere ad Cannas, in captiuorum pretiis praedaque alia nec uictoris animo nec magni ducis more nundinantem. Tum priuatae quoque per domos clades uolgatae sunt adeoque totam urbem oppleuit luctus ut sacrum anniuersarium Cereris intermissum sit, quia nec lugentibus id facere est fas nec ulla in illa tempestate matrona expers luctus fuerat. Itaque ne ob eandem causam alia quoque sacra publica aut priuata desererentur, senatus consulto diebus triginta luctus est finitus. Ceterum cum sedato urbis tumultu reuocati in curiam patres essent, aliae insuper ex Sicilia litterae allatae sunt ab T. Otacilio propraetore, regnum Hieronis classe Punica uastari; cui cum opem imploranti ferre uellent [praefecti ab se missi], nuntiatum his esse aliam classem ad Aegates insulas stare paratam instructamque, ut, ubi se uersum ad tuendam Syracusanam oram Poeni sensissent, Lilybaeum extemplo prouinciamque aliam Romanam adgrederentur; itaque classe opus esse, si regem socium Siciliamque tueri uellent.	56. (1) Все согласились с этим предложением; магистраты прогнали народ с форума, сенаторы разошлись в разные стороны успокаивать народ, и тут принесли письмо от консула Гая Теренция: (2) консул Луций Эмилий и его войско погибли; он, Гай Теренций, находится в Канузии и собирает остатки разбитого войска, словно обломки от страшного кораблекрушения - с ним уже около десяти тысяч воинов, но порядка и строя еще нет; Ганнибал сидит под Каннами, оценивая пленных и прочую добычу - он ведет себя как торгаш, а не как вождь-победитель. (4) И каждая семья узнала о своем несчастье; и весь город исполнился скорби, - не справили даже ежегодного праздника в честь Цереры: скорбящим не дозволено справлять его, а в то время не было женщины, которая никого не оплакивала бы. (5) Чтобы и другие празднества, общественные и частные, не были заброшены, срок оплакивания был по сенатскому постановлению ограничен тридцатью днями. (6) Успокоив взволнованный город, сенаторы вернулись в курию, и тут из Сицилии получено было письмо от пропретора Тита Отацилия: пунийский флот опустошает владения царя Гиерона, который умоляет о помощи. (7) Тит Отацилий и собирался ее оказать, но ему донесли, что у Эгатских островов стоит в полной боевой готовности еще один флот карфагенян, (8) и пунийцы, как только узнают, что он, Отацилий, пошел защищать побережье у Сиракуз, немедленно нападут на Лилибей и на всю римскую провинцию; так что, если сенат хочет защищать царя-союзника и Сицилию, то для этого нужен флот.
[57] Litteris consulis praetorisque [lectis censuere patres] M. Claudium, qui classi ad Ostiam stanti praeesset, Canusium ad exercitum mittendum scribendumque consuli et, cum praetori exercitum tradidisset, primo quoque tempore, quantum per commodum rei publicae fieri posset, Romam ueniret. Territi etiam super tantas clades cum ceteris prodigiis, tum quod duae Vestales eo anno, Opimia atque Floronia, stupri compertae et altera sub terra, uti mos est, ad portam Collinam necata fuerat, altera sibimet ipsa mortem consciuerat; L. Cantilius scriba pontificius, quos nunc minores pontifices appellant, qui cum Floronia stuprum fecerat, a pontifice maximo eo usque uirgis in comitio caesus erat ut inter uerbera exspiraret. hoc nefas cum inter tot, ut fit, clades in prodigium uersum esset, decemuiri libros adire iussi sunt et Q. Fabius Pictor Delphos ad oraculum missus est sciscitatum quibus precibus suppliciisque deos possent placare et quaenam futura finis tantis cladibus foret. Interim ex fatalibus libris sacrificia aliquot extraordinaria facta, inter quae Gallus et Galla, Graecus et Graeca in foro bouario sub terram uiui demissi sunt in locum saxo consaeptum, iam ante hostiis humanis, minime Romano sacro, imbutum. Placatis satis, ut rebantur, deis M. Claudius Marcellus ab Ostia mille et quingentos milites quos in classem scriptos habebat Romam, ut urbi praesidio essent, mittit; ipse legione classica-ea legio tertia erat-cum tribunis militum Teanum Sidicinum praemissa, classe tradita P. Furio Philo collegae paucos post dies Canusium magnis itineribus contendit. Inde dictator ex auctoritate patrum dictus M. Iunius et Ti. Sempronius magister equitum dilectu edicto iuniores ab annis septemdecim et quosdam praetextatos scribunt; quattuor ex his legiones et mille equites effecti. Item ad socios Latinumque nomen ad milites ex formula accipiendos mittunt. Arma, tela, alia parari iubent et uetera spolia hostium detrahunt templis porticibusque. Et aliam formam noui dilectus inopia liberorum capitum ac necessitas dedit: octo milia iuuenum ualidorum ex seruitiis, prius sciscitantes singulos uellentne militare, empta publice armauerunt. Hic miles magis placuit, cum pretio minore redimendi captiuos copia fieret.	57. (1) Прочтя письма консула и пропретора, сенаторы постановили: отправить претора Марка Клавдия, командовавшего флотом в Остии, к войску в Канузий, а консулу написать: пусть передаст войско претору, а сам поскорее, как только позволят интересы государства, прибудет в Рим. (2) Люди напуганы великими бедами, а тут еще и страшные знамения: в этом году две весталки, Отилия и Флорония, были уличены в блуде: одну, по обычаю, уморили под землею у Коллинских ворот, другая сама покончила с собой. (3) Луция Кантилия, писца при понтификах (сейчас таких писцов называют младшими понтификами), который блудил с Флоронией, по приказу великого понтифика засекли до смерти розгами в Комиции. (4) Кощунственное блудодеяние сочли, как водится, недобрым предзнаменованием, децемвирам было приказано справиться в Книгах. (5) А Квинта Фабия Пиктора послали в Дельфы спросить оракула, какими молитвами и жертвами умилостивить богов и когда придет конец таким бедствиям; (6) пока что, повинуясь указаниям Книг, принесли необычные жертвы; между прочими галла и его соплеменницу, грека и гречанку закопали живыми на Бычьем Рынке, в месте, огороженном камнями; здесь и прежде уже свершались человеческие жертвоприношения, совершенно чуждые римским священнодействиям. (7) Решили, что боги умилостивлены; Марк Клавдий Марцелл прислал из Остии в Рим для охраны Города полторы тысячи воинов, набранных во флот; (8) сам он, отправив вперед с военными трибунами Третий Морской легион в Теан Сидицинский и передав флот своему сотоварищу Публию Фурию Филу; через несколько дней поспешил в Канузий. (9) По распоряжению сената был назначен диктатор - Марк Юний; начальником конницы стал Тиберий Семпроний. Был объявлен набор: в солдаты брали юношей, начиная от семнадцати лет, а некоторых и моложе. Составлено было четыре легиона и отряд всадников в тысячу человек. (10) От союзников и латинов потребовали воинов в соответствии с договором. Велели заготовить разное оружие; забрали из храмов и портиков выставленные там доспехи, снятые когда-то с врагов. (11) Граждан не хватало, и необходимость заставила прибегнуть к неслыханному виду набора: восемь тысяч молодых сильных рабов расспрошены были поодиночке, хотят ли они быть солдатами - их выкупили и вооружили на государственный счет. (12) Таких солдат предпочли, хотя можно было выкупить пленных, и это обошлось бы дешевле.
[58] Namque Hannibal secundum tam prosperam ad Cannas pugnam uictoris magis quam bellum gerentis intentus curis, cum captiuis productis segregatisque socios, sicut ante ad Trebiam Trasumennumque lacum, benigne adlocutus sine pretio dimisisset, Romanos quoque uocatos, quod nunquam alias antea, satis miti sermone adloquitur: non interneciuum sibi esse cum Romanis bellum; de dignitate atque imperio certare. Et patres uirtuti Romanae cessisse et se id adniti ut suae in uicem simul felicitati et uirtuti cedatur. Itaque redimendi se captiuis copiam facere; pretium fore in capita equiti quingenos quadrigatos nummos, trecenos pediti, seruo centenos. Quamquam aliquantum adiciebatur equitibus ad id pretium quo pepigerant dedentes se, laeti tamen quamcumque condicionem paciscendi acceperunt. Placuit suffragio ipsorum decem deligi qui Romam ad senatum irent, nec pignus aliud fidei quam ut iurarent se redituros acceptum. Missus cum his Carthalo, nobilis Carthaginiensis, qui, si forte ad pacem inclinaret animus, condiciones ferret. Cum egressi castris essent, unus ex iis, minime Romani ingenii homo uelut aliquid oblitus, iuris iurandi soluendi causa cum in castra redisset, ante noctem comites adsequitur. Vbi Romam uenire eos nuntiatum est, Carthaloni obuiam lictor missus, qui dictatoris uerbis nuntiaret ut ante noctem excederet finibus Romanis.	58. (1) Ганнибал после блестящей победы под Каннами погрузился в заботы, приличные скорее победителю в войне, чем тому, кто еще воюет. (2) К нему привели пленных - он отделил союзников и отпустил их, напутствуя ласковыми словами и без выкупа, как делал и раньше - при Требии и Тразименском озере. Позвал он и римлян, чего прежде никогда не бывало, и по-доброму заговорил с ними: (3) его война с римлянами - не война на уничтожение: это спор о достоинстве и о власти. Предшественники его уступили римской доблести, а он старается превзойти римлян и удачливостью и доблестью. (4) Итак, он дает пленным возможность выкупиться - коннику за пятьсот серебряных денариев, пехотинцу - за триста, рабу - за сто. (5) Хотя за конника он запросил больше, чем условлено было при сдаче, но они радостно пошли на любые условия (6) и отправили в Рим к сенату десятерых выбранных ими посланцев; (7) от них Ганнибал потребовал только клятвенного обещания вернуться. С ними он отправил Карфалона, знатного карфагенина: если римляне склонны к миру, он им изложит условия. (8) Когда они вышли из лагеря, один из посланцев - человек совсем не римского склада, - притворившись, будто он что-то забыл, вернулся в лагерь, чтобы тем разрешить себя от клятвы, и еще до ночи догнал товарищей. (9) Когда донесено было, что пленные прибудут в Рим, навстречу Карфалону был послан ликтор сказать от имени диктатора: пусть еще до ночи уйдет с римской земли.
[59] Legatis captiuorum senatus ab dictatore datus est, quorum princeps: "M. Iuni uosque, patres conscripti" inquit, "nemo nostrum ignorat nulli unquam ciuitati uiliores fuisse captiuos quam nostrae; ceterum, nisi nobis plus iusto nostra placet causa, non alii unquam minus neglegendi uobis quam nos in hostium potestatem uenerunt. Non enim in acie per timorem arma tradidimus sed cum prope ad noctem superstantes cumulis caesorum corporum proelium extraxissemus, in castra recepimus nos; diei reliquum ac noctem insequentem, fessi labore ac uolneribus, uallum sumus tutati; postero die, cum circumsessi ab exercitu uictore aqua arceremur nec ulla iam per confertos hostes erumpendi spes esset nec esse nefas duceremus quinquaginta milibus hominum ex acie nostra trucidatis aliquem ex Cannensi pugna Romanum militem restare, tunc demum pacti sumus pretium quo redempti dimitteremur, arma in quibus nihil iam auxilii erat hosti tradidimus. Maiores quoque acceperamus se a Gallis auro redemisse et patres uestros, asperrimos illos ad condiciones pacis, legatos tamen [ad] captiuorum redimendorum gratia Tarentum misisse. Atqui et [ad] Alliam cum Gallis et ad Heracleam cum Pyrrho utraque non tam clade infamis quam pauore et fuga pugna fuit: Cannenses campos acerui Romanorum corporum tegunt, nec supersumus pugnae nisi in quibus trucidandis et ferrum et uires hostem defecerunt. Sunt etiam de nostris quidam qui ne in acie quidem fuerunt sed praesidio castris relicti, cum castra traderentur, in potestatem hostium uenerunt. Haud equidem ullius ciuis et commilitonis fortunae aut condicioni inuideo, nec premendo alium me extulisse uelim: ne illi quidem, nisi pernicitatis pedum et cursus aliquod praemium est, qui plerique inermes ex acie fugientes non prius quam Venusiae aut Canusii constiterunt, se nobis merito praetulerint gloriatique sint in se plus quam in nobis praesidii rei publicae esse. Sed illis et bonis ac fortibus militibus utemini et nobis etiam promptioribus pro patria, quod beneficio uestro redempti atque in patriam restituti fuerimus. Dilectum ex omni aetate et fortuna habetis; octo milia seruorum audio armari. Non minor numerus noster est nec maiore pretio redimi possumus quam ii emuntur; nam si conferam nos cum illis, iniuriam nomini Romano faciam. Illud etiam in tali consilio animaduertendum uobis censeam, patres conscripti, si iam duriores esse uelitis, quod nullo nostro merito faciatis, cui nos hosti relicturi sitis. Pyrrho uidelicet, qui [uos] hospitum numero captiuos habuit? An barbaro ac Poeno, qui utrum auarior an crudelior sit uix existimari potest? Si uideatis catenas, squalorem, deformitatem ciuium uestrorum, non minus profecto uos ea species moueat quam si ex altera parte cernatis stratas Cannensibus campis legiones uestras. Intueri potestis sollicitudinem et lacrimas in uestibulo curiae stantium cognatorum nostrorum exspectantiumque responsum uestrum. Cum ii pro nobis proque iis qui absunt ita suspensi ac solliciti sint, quem censetis animum ipsorum esse quorum in discrimine uita libertasque est? Si, mediusfidius, ipse in nos mitis Hannibal contra naturam suam esse uelit, nihil tamen nobis uita opus esse censeamus cum indigni ut redimeremur a uobis uisi simus. Rediere Romam quondam remissi a Pyrrho sine pretio captiui; sed rediere cum legatis, primoribus ciuitatis, ad redimendos sese missis. Redeam ego in patriam trecentis nummis non aestimatus ciuis? Suum quisque animum, patres conscripti. Scio in discrimine esse uitam corpusque meum; magis me famae periculum mouet, ne a uobis damnati ac repulsi abeamus; neque enim uos pretio pepercisse homines credent."	59. (1) Диктатор представил сенату послов от пленных; их глава начал так: Марк Юний и вы, отцы-сенаторы, мы прекрасно знаем, что никогда ни одно государство не ценило ниже, чем наше, попавших в плен. (2) Но, если мы не слишком пристрастны к себе, то никогда не попадали в руки врагов люди, которые меньше бы заслуживали бы вашего пренебрежения. (3) Ведь мы не на поле боя, струсив, сдали оружие. Нет, мы и стоя на грудах трупов, продолжали сражаться и протянули битву почти что до самой ночи - только тогда мы вернулись в лагерь; (4) остаток дня и следующую ночь усталые, израненные, мы защищали вал; (5) но на другой день, осажденные победоносным войском, отрезанные от воды, не имея никакой надежды прорваться через плотные ряды неприятеля, мы после гибели пятидесяти тысяч солдат из нашего войска не сочли грехом сохранить в живых хоть сколько-нибудь римских воинов из сражавшихся при Каннах, (6) тогда только мы договорились о выкупной цене и сдали врагу оружие, в котором все равно уже не было толку. (7) Мы знаем, и предки откупились от галлов золотом, а ваши отцы, весьма несговорчивые в том, что касалось условий мира, отправили в Тарент послов выкупить пленных. (8) А ведь битва при Аллии с галлами и битва при Гераклее с Пирром печально прославлены не столько потерями, сколько трусливым бегством солдат. Каннские поля завалены телами римлян; мы остались живы только потому, что у врага не хватило уже ни сил, ни оружия. (9) Среди нас даже есть такие, кто не бежал с поля боя, а оставлен был охранять лагерь и вместе со сданным лагерем попал во власть неприятеля. (10) Я не завидую никому из сограждан, никому из соратников, ничьей удаче, ничьей участи; я не хочу возносить себя, принижая других, но и те, кто бросил оружие, бежал с поля боя и остановился только в Венузии или Канузии, не смеют ставить себя выше нас и хвалиться, что они-то и есть оплот отечества - если, конечно, за быстрые ноги и скорость бега не положена какая-нибудь награда. (11) Используйте их, но и в них вы найдете хороших мужественных солдат, и в нас - ведь наша готовность воевать за отечество еще возрастет, когда вашим благодеянием мы будем выкуплены и возвращены на родину. (12) Вы берете в солдаты людей всякого возраста и состояния; я слышу, что вы даете оружие восьми тысячам рабов: нас не меньше, и выкупить нас обойдется не дороже, чем купить столько же рабов. А сравнивать нас с ними не буду - я этим обидел бы всех римлян. (13) И еще одно: если, отцы-сенаторы, вы, обсуждая такое дело, окажетесь к нам слишком жестоки, чего мы никак не заслужили, то подумайте, какому врагу вы нас оставите. (14) Пирру, который считал пленных своими гостями? Или варвару-пунийцу, о котором трудно решить, чего в нем больше - жестокости или жадности? (15) Если бы вы увидели своих сограждан - в цепях, в грязи, во всем безобразии, - вы, конечно были бы не меньше потрясены, чем если бы вам довелось увидеть поля под Каннами, где полегли ваши легионы. (16) И вы можете видеть наших родственников: взволнованные, в слезах стоят они в преддверии курии и ждут вашего ответа. Если они в такой тревоге и беспокойстве за нас и за тех, кого тут нет, то что же, по-вашему, чувствуют те, чья жизнь и свобода зависят от сегодняшнего решения? (17) Клянусь богами! если бы сам Ганнибал, вопреки своему обыкновению, захотел обойтись с нами кротко, а вы бы сочли, что мы недостойны быть выкупленными, то жизнь для нас потеряла бы всякую цену. (18) Возвратились когда-то в Рим пленные, отпущенные Пирром без выкупа, но они возвратились вместе с послами, первейшими людьми государства, которые были отряжены выкупить их. Вернусь ли я на родину, я, гражданин, оцененный меньше, чем в триста монет. (19) Каждый настроен по-своему, отцы-сенаторы, знаю, что жизнь моя под угрозой; но я больше боюсь за свое доброе имя: как бы не уйти нам отсюда осужденными и отвергнутыми: ведь люди не поверят, что вам стало жалко денег".
[60] Vbi is finem fecit, extemplo ab ea turba, quae in comitio erat, clamor flebilis est sublatus manusque ad curiam tendebant orantes ut sibi liberos, fratres, cognatos redderent. Feminas quoque metus ac necessitas in foro [ac] turbae uirorum immiscuerat. Senatus summotis arbitris consuli coeptus. Ibi cum sententiis uariaretur et alii redimendos de publico, alii nullam publice impensam faciendam nec prohibendos ex priuato redimi; si quibus argentum in praesentia deesset, dandam ex aerario pecuniam mutuam praedibusque ac praediis cauendum populo censerent, tum T. Manlius Torquatus, priscae ac nimis durae, ut plerisque uidebatur, seueritatis, interrogatus sententiam ita locutus fertur: "si tantummodo postulassent legati pro iis qui in hostium potestate sunt ut redimerentur, sine ullius insectatione eorum breui sententiam peregissem; quid enim aliud quam admonendi essetis ut morem traditum a patribus necessario ad rem militarem exemplo seruaretis? Nunc autem, cum prope gloriati sint quod se hostibus dediderint, praeferrique non captis modo in acie ab hostibus sed etiam iis qui Venusiam Canusiumque peruenerunt atque ipsi C. Terentio consuli aequum censuerint, nihil uos eorum, patres conscripti, quae illic acta sunt ignorare patiar. Atque utinam haec, quae apud uos acturus sum, Canusii apud ipsum exercitum agerem, optimum testem ignauiae cuiusque et uirtutis, aut unus hic saltem adesset P. Sempronius, quem si isti ducem secuti essent, milites hodie in castris Romanis non captiui in hostium potestate essent. Sed cum fessis pugnando hostibus, tum uictoria laetis et ipsis plerique regressis in castra sua, noctem ad erumpendum liberam habuissent et septem milia armatorum hominum erumpere etiam [per] confertos hostes possent, neque per se ipsi id facere conati sunt neque alium sequi uoluerunt. Nocte prope tota P. Sempronius Tuditanus non destitit monere, adhortari eos, dum paucitas hostium circa castra, dum quies ac silentium esset, dum nox inceptum tegere posset, se ducem sequerentur: ante lucem peruenire in tuta loca, in sociorum urbes posse. Si ut auorum memoria P. Decius tribunus militum in Samnio, si ut nobis adulescentibus priore Punico bello Calpurnius Flamma trecentis uoluntariis, cum ad tumulum eos capiendum situm inter medios duceret hostes, dixit "moriamur, milites, et morte nostra eripiamus ex obsidione circumuentas legiones", si hoc P. Sempronius diceret, nec uiros quidem nec Romanos uos duceret, si nemo tantae uirtutis exstitisset comes. Viam non ad gloriam magis quam ad salutem ferentem demonstrat; reduces in patriam ad parentes, ad coniuges ac liberos facit. Vt seruemini, deest uobis animus: quid, si moriendum pro patria esset, faceretis? Quinquaginta milia ciuium sociorumque circa uos eo ipso die caesa iacent. Si tot exempla uirtutis non mouent, nihil unquam mouebit; si tanta clades uilem uitam non fecit, nulla faciet. Liberi atque incolumes desiderate patriam; immo desiderate, dum patria est, dum ciues eius estis. Sero nunc desideratis, deminuti capite, [abalienati iure ciuium] serui Carthaginiensium facti. Pretio redituri estis eo unde ignauia ac nequitia abistis? P. Sempronium ciuem uestrum non audistis arma capere ac sequi se iubentem; Hannibalem post paulo audistis castra prodi et arma tradi iubentem. Quam[quam quid] ego ignauiam istorum accuso, cum scelus possim accusare? Non modo enim sequi recusarunt bene monentem sed obsistere ac retinere conati sunt, ni strictis gladiis uiri fortissimi inertes summouissent. Prius, inquam, P. Sempronio per ciuium agmen quam per hostium fuit erumpendum. Hos ciues patria desideret, quorum si ceteri similes fuissent, neminem hodie ex iis qui ad Cannas pugnauerunt ciuem haberet? Ex milibus septem armatorum sescenti exstiterunt qui erumpere auderent, qui in patriam liberi atque armati redirent, neque his sescentis hostes obstitere; quam tutum iter duarum prope legionum agmini futurum censetis fuisse? Haberetis hodie uiginti milia armatorum Canusii fortia, fidelia, patres conscripti. Nunc autem quemadmodum hi boni fidelesque-nam "fortes" ne ipsi quidem dixerint - ciues esse possunt? Nisi quis credere potest aut adfuisse erumpentibus qui, ne erumperent, obsistere conati sunt, aut non inuidere eos cum incolumitati, tum gloriae illorum per uirtutem partae, cum sibi timorem ignauiamque seruitutis ignominiosae causam esse sciant. Maluerunt in tentoriis latentes simul lucem atque hostem exspectare, cum silentio noctis erumpendi occasio esset. [at] ad erumpendum e castris defuit animus, ad tutanda fortiter castra animum habuerunt; dies noctesque aliquot obsessi uallum armis, se ipsi tutati uallo sunt; tandem ultima ausi passique, cum omnia subsidia uitae deessent adfectisque fame uiribus arma iam sustinere nequirent, necessitatibus magis humanis quam armis uicti sunt. Orto sole ab hostibus ad uallum accessum; ante secundam horam, nullam fortunam certaminis experti, tradiderunt arma ac se ipsos. Haec uobis istorum per biduum militia fuit. Cum in acie stare ac pugnare decuerat, [cum] In castra refugerunt; cum pro uallo pugnandum erat, castra tradiderunt, neque in acie neque in castris utiles. Et uos redimam? Cum erumpere e castris oportet, cunctamini ac manetis; cum manere [et] castra tutari armis necesse est, et castra et arma et uos ipsos traditis hosti. Ego non magis istos redimendos, patres conscripti, censeo quam illos dedendos Hannibali qui per medios hostes e castris eruperunt ac per summam uirtutem se patriae restituerunt."	60. (1) Он кончил, и в толпе, стоявшей в Комиции, сейчас же поднялись жалобные вопли; к сенаторам простирали руки, молили вернуть сыновей, братьев, родственников. (2) Женщины, побуждаемые страхом и крайностью, смешались с толпою мужчин на форуме. Сенат, удалив посторонних, занялся обсуждением дела. (3) Мнения были высказаны разные: одни считали, что пленных следует выкупить за государственный счет; другие, что казну трогать не нужно, но не надо препятствовать и выкупу на частные средства, (4) а если кому не хватает наличности, пусть возьмет в долг из казны, поставив поручителей и давши в залог имение. (5) Тогда спрошен был Тит Манлий Торкват, человек, чья старинная суровость доходила, по мнению большинства, до жестокости. (6) Он сказал: "Если бы послы только просили о выкупе тех, кто находится во власти врагов, я, никого не порицая, высказался бы кратко; (7) ведь от меня требовалось только одно: напомнить вам, чтобы вы, держась обычаев, завещанных предками, дали пример суровости, без которой, ведя войну, не обойтись. Сейчас, однако, эти люди почти хвалятся тем, что сдались неприятелю - они сочли справедливым, чтобы их ставили выше не только тех, кто взят в плен был на поле боя, но и тех, кто добрался до Венузии и Канузия, и даже выше самого консула Гая Теренция. (8) Я, отцы-сенаторы, не допущу, чтобы вам осталось неизвестным хоть что-нибудь из происшедшего там. О если бы то, что скажу сейчас вам, я говорил в Канузии в присутствии всего войска, лучшего свидетеля и доблести, и трусости любого каждого из солдат! Если бы хоть один только Публий Семпроний сейчас присутствовал здесь. Ведь, последуй эти люди за ним, они сейчас были бы солдатами в римском лагере, а не пленниками во власти врагов. Но нет, - когда враги утомленные битвой и обрадованные победой, сами почти что все вернулись в свой лагерь; оставив им свободную ночь для попытки прорваться, и семь тысяч вооруженных воинов смогли бы пробиться даже через сомкнутый строй врагов, тогда эти люди и сами не попытались сделать такую попытку, и не пожелали следовать за другим. (10) Почти целую ночь Публий Семпроний Тудитан не переставал убеждать и уговаривать их: "пока врагов вокруг лагеря мало, пока всюду тишина и покой, следуйте под покровом ночи за мною: еще до рассвета мы придем туда, где опасности нет - в города союзников". (11) Если бы он говорил так, как на памяти наших дедов военный трибун Публий Деций в Самнии, или так, как в Первую Пуническую войну, во времена нашей юности, Марк Кальпурний Фламма, который ведя триста добровольцев на приступ занятого врагами холма, обратился к своим со словами: "Умрем и смертью своей выручим легионы, попавшие в окружение"242, - (12) если бы Публий Семпроний сказал то же самое, и если бы не нашлось никого желающего участвовать в таком доблестном деле, я перестал бы считать вас римлянами и мужчинами. (13) Но ведь он вам указывал путь не столько к славе, сколько к спасению - к возвращению на родину, к родителям, женам и детям. (14) Себя сберечь у вас не хватило храбрости, - что вы будете делать, если придется умирать за отечество? Вокруг вас лежали пятьдесят тысяч граждан и союзников, погибших в тот самый день. Если столько примеров доблести не взволновали вас, - вас ничто не взволнует. Если даже вид такого побоища не побудил вас не щадить вашей жизни, - вас ничто не побудит. (15) Свободные, полноправные, тоскуйте по отечеству, тоскуйте же, пока отечество у вас есть, пока вы - его граждане. А вам тосковать поздно - вы потеряли свои права, вы больше не граждане - теперь вы - рабы карфагенян. (16) За деньги вы собираетесь вернуться туда, откуда ушли негодными трусами? Публия Семпрония, вашего согражданина, велевшего вам следовать за ним с оружием в руках, вы не послушались, а Ганнибала, велевшего выдать оружие и сдать лагерь, послушались. (17) Но почему же я обвиняю их в трусости, когда мог бы обвинить в преступлении? Ведь не только сами они не послушались доброго совета; они еще попытались удержать уходивших - только обнаженные мечи храбрецов отогнали робких. Публию Семпронию пришлось пробиваться через ряды сограждан, а не врагов. (18) Таких ли граждан желает отечество? Будь и все остальные на них похожи, сегодня не оставалось бы ни одного гражданина, сражавшегося под Каннами. (19) Из семи тысяч вооруженных нашлось шестьсот храбрецов, которые отважились прорваться, которые вернулись в отечество свободными и вооруженными. И этим шестистам враги не заградили дорогу. (20) Насколько же безопасен был, по вашему мнению, путь для двух почти легионов? Сегодня, отцы-сенаторы, вы располагали бы двадцатью тысячами вооруженных в Канузии, храбрых и верных солдат. А эти люди, как они теперь могут быть добрыми и верными гражданами (храбрыми они и сами себя не называют)? (21) Разве только если кто-то поверит, что, попытавшись помешать, они помогли тем, кто шел на прорыв, что они не завидуют благополучному возвращению доблестных воинов и не сознают, что позорным рабством своим обязаны собственной трусости и никчемности. (22) Эти люди предпочли, забившись в палатки, ждать и рассвета, и неприятеля, хотя в ночной тишине можно было вырваться из окружения. Чтобы уйти из лагеря, духу им не хватило, - чтобы храбро его защищать, хватило. (23) Денно и нощно они, осажденные, защищали оружием вал, себя валом; наконец, отважно все испытав, дойдя до последней крайности, когда уже нечем было жить, когда истомленные голодом руки не держали оружия, уступили скорей своей человеческой немощи, чем вражескому оружию. (24) На рассвете неприятель подошел к валу, и раньше второго часа, не попробовав испытать свое счастье в сражении, сдали оружие и сдались сами. (25) Вот вам эти два дня их военной службы: когда долг требовал твердо стоять в боевом строю, они убежали в лагерь; когда следовало дать бой перед валом, они лагерь сдали - ни в строю, ни в лагере они ни на что не годны. (26) И вас выкупать? Когда надо вырваться из лагеря, вы медлите и остаетесь, когда необходимо оставаться и охранять оружием лагерь, вы и лагерь и оружие, и себя отдаете врагу. (27) По-моему, отцы-сенаторы, их так же не следует выкупать, как не следует выдавать Ганнибалу тех храбрецов, которые вырвались из лагеря, и, пройдя через гущу врагов, доблестью вернули себя отечеству".
[61] Postquam Manlius dixit, quamquam patrum quoque plerosque captiui cognatione attingebant, praeter exemplum ciuitatis minime in captiuos iam inde antiquitus indulgentis, pecuniae quoque summa homines mouit, quia nec aerarium exhauriri, magna iam summa erogata in seruos ad militiam emendos armandosque, nec Hannibalem, maxime huiusce rei, ut fama erat, egentem, locupletari uolebant. Cum triste responsum non redimi captiuos redditum esset nouusque super ueterem luctus tot iactura ciuium adiectus esset, cum magnis fletibus questibus legatos ad portam prosecuti sunt. Vnus ex iis domum abiit, quod fallaci reditu in castra iure iurando se exsoluisset. quod ubi innotuit relatumque ad senatum est, omnes censuerunt comprehendendum et custodibus publice datis deducendum ad Hannibalem esse. Est et alia de captiuis fama: decem primos uenisse; de eis cum dubitatum in senatu esset admitterentur in urbem necne, ita admissos esse ne tamen iis senatus daretur; morantibus deinde longius omnium spe alios tres insuper legatos uenisse, L. Scribonium et C. Calpurnium et L. Manlium; tum demum ab cognato Scriboni tribuno plebis de redimendis captiuis relatum esse nec censuisse redimendos senatum; et nouos legatos tres ad Hannibalem reuertisse, decem ueteres remansisse, quod per causam recognoscendi nomina captiuorum ad Hannibalem ex itinere regressi religione sese exsoluissent; de iis dedendis magna contentione actum in senatu esse uictosque paucis sententiis qui dedendos censuerint; ceterum proximis censoribus adeo omnibus notis ignominiisque confectos esse ut quidam eorum mortem sibi ipsi extemplo consciuerint, ceteri non foro solum omni deinde uita sed prope luce ac publico caruerint. Mirari magis adeo discrepare inter auctores quam quid ueri sit discernere queas. Quanto autem maior ea clades superioribus cladibus fuerit uel ea res indicio [est quod fides socio]rum, quae ad eam diem firma steterat, tum labare coepit nulla profecto alia de re quam quod desperauerant de imperio. Defecere autem ad Poenos hi populi: Atellani, Calatini, Hirpini, Apulorum pars, Samnites praeter Pentros, Bruttii omnes, Lucani, praeter hos Vzentini, et Graecorum omnis ferme ora, Tarentini, Metapontini, Crotonienses Locrique, et Cisalpini omnes Galli. Nec tamen eae clades defectionesque sociorum mouerunt ut pacis usquam mentio apud Romanos fieret neque ante consulis Romam aduentum nec postquam is rediit renouauitque memoriam acceptae cladis; quo in tempore ipso adeo magno animo ciuitas fuit ut consuli ex tanta clade, cuius ipse causa maxima fuisset, redeunti et obuiam itum frequenter ab omnibus ordinibus sit et gratiae actae quod de re publica non desperasset; qui si Carthaginiensium ductor fuisset, nihil recusandum supplicii foret.	61. (1) Манлий договорил. Большинство сенаторов имело родственников среди пленных, но исстари в Риме косо глядели на попавших в плен. (2) Испугались и выкупной суммы: нельзя было оставить казну пустой: много денег ушло на покупку и вооружение рабов, взятых в солдаты, - не хотели и обогащать Ганнибала, по слухам, в деньгах весьма нуждавшегося. (3) Мрачный ответ "не выкупать пленных" добавил к старой скорби новую - утрачено столько граждан! - с рыданиями и жалобами провожали посланцев до городских ворот. (4) Один из них ушел домой, считая себя свободным от клятвы, потому что под каким-то предлогом он возвращался в лагерь. Когда об этом донесли сенату, все решили схватить его и под стражей препроводить к Ганнибалу. (5) Рассказывают о пленных и по-другому: сначала пришли десять посланцев; в сенате сомневались, впускать ли их в город; наконец решили впустить, но сенату не представлять. (6) Послы задержались дольше ожидаемого и пришло еще трое: Луций Скрибоний, Гай Кальпурний и Луций Манлий; (7) только тогда народный трибун, родственник Скрибония, доложил сенату о возможности выкупить пленных, и сенат решил их не выкупать. (8) Три последних посла вернулись к Ганнибалу, десять пришедших раньше остались, потому что, вернувшись будто за тем, чтобы уточнить имена пленных, они считали себя свободными от клятвы; в сенате много спорили, выдавать ли их; сторонники выдачи остались в меньшинстве, (9) но избранные вскоре цензоры так опозорили оставшихся всеми видами порицаний и умаления прав, что некоторые сами покончили с собой, а другие не только всю жизнь не показывались на форуме, но прятались от общества и дневного света. (10) Всякий скорей поразится тому, как расходятся между собой рассказы писателей, чем сумеет разобраться, где правда. Насколько каннское поражение было тяжелей предыдущих, видно хотя бы из того, что союзники, до тех пор незыблемо верные, начали колебаться - утратили веру в мощь Рима. (11) Отпали к карфагенянам ателланцы, калатийцы, гирпины, часть апулийцев, самниты, кроме пентров; все бруттийцы, луканцы; (12) кроме них, узентины и почти все греческое население побережья, Тарент, Метапонт, Кротон, Локры и почти все предальпийские галлы. (13) Но ни прежние беды, ни отпадение союзников не побудили римлян заговорить о мире - ни до прибытия консула в Рим, ни после того как его возвращение еще раз напомнило о понесенном поражении; (14) так высок в это самое время был дух народа, что все сословия вышли навстречу консулу, главному виновнику страшного поражения, и благодарили его за то, что он не отчаялся в государстве; (15) будь он вождем карфагенян, не избежать бы ему страшной казни.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Грамматика латинского языка | Латинские тексты