| Deutsch | Русский |
| Ferdinand von Walter. Die Vorigen | Те же и Фердинанд фон Вальтер |
| Ferdinand (mit einer kurzen Verbeugung). Wenn ich Sie worin unterbreche, gnädige Frau - | Фердинанд (с легким поклоном). Я вам не помешал, милостивая государыня?.. |
| Lady (unter merkbarem Herzklopfen). In nichts, Herr Major, das mir wichtiger wäre. | Леди (не в силах побороть волнение). Я ничем более важным не занята, господин майор. |
| Ferdinand. Ich komme auf Befehl meines Vaters - | Фердинанд. Я явился по приказанию моего отца... |
| Lady. Ich bin seine Schuldnerin. | Лед и. Я ему очень признательна. |
| Ferdinand. Und soll Ihnen melden, daß wir uns heirathen - So weit der Auftrag meines Vaters. | Фердинанд. ...чтобы поставить вас в известность, что я на вас женюсь. Такова воля моего отца. |
| Lady (entfärbt sich und zittert). Nicht Ihres eigenen Herzens? | Леди (бледнеет и дрожит). Но не вашего сердца? |
| Ferdinand. Minister und Kuppler pflegen das niemals zu fragen. | Фердинанд. Министры и сводники не имеют обыкновения об этом спрашивать. |
| Lady (mit einer Beängstigung, daß ihr die Worte versagen). Und Sie selbst hätten sonst nichts beizusetzen? | Леди (запинаясь от волнения). А вы сами ничего не хотите к этому прибавить? |
| Ferdinand (mit einem Blick auf die Mamsell). Noch sehr viel, Milady! | Фердинанд (показывая глазами на Софи). Очень много, миледи! |
| Lady (gibt Sophien einen Wink, diese entfernt sich). Darf ich Ihnen diesen Sopha anbieten? | Леди (делает знак Софи, та удаляется). Не угодно ли вам присесть на софу? |
| Ferdinand. Ich werde kurz sein, Milady! | Фердинанд. Я буду краток, миледи. |
| Lady. Nun? | Леди. Итак? |
| Ferdinand. Ich bin ein Mann von Ehre. | Фердинанд. Я человек чести... |
| Lady. Den ich zu schätzen weiß. | Леди. Я умею это ценить. |
| Ferdinand. Cavalier. | Фердинанд. Дворянин... |
| Lady. Kein beßrer im Herzogthum. | Леди. Первый в герцогстве. |
| Ferdinand. Und Officier. | Фердинанд. И офицер... |
| Lady (schmeichelhaft). Sie berühren hier Vorzüge, die auch Andere mit Ihnen gemein haben. Warum verschweigen Sie größere, worin Sie einzig sind? | Леди (заискивающе). Это все такие преимущества, которые есть и у других. Почему же вы умалчиваете о более важных, которыми обладаете только вы? |
| Ferdinand (frostig). Hier brauch' ich sie nicht. | Фердинанд (холодно). Здесь они мне не нужны. |
| Lady (mit immer steigender Angst). Aber für was muß ich diesen Vorbericht nehmen? | Леди (с возрастающим беспокойством). Как я должна понять это" предисловие? |
| Ferdinand (langsam und mit Nachdruck). Für den Einwurf der Ehre, wenn Sie Lust haben sollten, meine Hand zu erzwingen. | Фердинанд (медленно, отчеканивая каждое слово). Как мятеж чести - в том случае, если вам будет угодно женить меня на себе. |
| Lady (auffahrend). Was ist das, Herr Major? | Леди (вспыхнув). Что это значит, господин майор? |
| Ferdinand (gelassen). Die Sprache meines Herzens - meines Wappens - und dieses Degens. | Фердинанд (спокойно). Это голос моего сердца, моего герба и вот этой шпаги. |
| Lady. Diesen Degen gab Ihnen der Fürst. | Леди. Эту шпагу вам дал герцог. |
| Ferdinand. Der Staat gab mir ihn durch die Hand des Fürsten - mein Herz Gott - mein Wappen ein halbes Jahrtausend. | Фердинанд. Мне ее дало государство через посредство герцога, сердце у меня от бога, моему гербу лет около пятисот. |
| Lady. Der Name des Herzogs - | Леди. Имя герцога... |
| Ferdinand (hitzig). Kann der Herzog Gesetze der Menschheit verdrehen, oder Handlungen münzen wie seine Dreier? - Er selbst ist nicht über die Ehre erhaben, aber er kann ihren Mund mit seinem Golde verstopfen. Er kann den Hermelin über seine Schande herwerfen. Ich bitte mir aus, davon nichts mehr, Milady. - Es ist nicht mehr die Rede von weggeworfenen Aussichten und Ahnen - oder von dieser Degenquaste - oder von der Meinung der Welt. Ich bin bereit, Dies alles mit Füßen zu treten, sobald Sie mich nur überzeugt haben werden, daß der Preis nicht schlimmer noch als das Opfer ist. | Фердинанд (запальчиво). Но разве герцог властен нарушать человеческие законы и, как монеты, чеканить поступки? Над честью даже и он не способен возвыситься, он может только заткнуть ей рот золотом. Он может прикрыть свой позор горностаевой мантией. Прошу вас, миледи, об этом больше ни слова... Сейчас речь идет не об отвергнутых замыслах и не о предках, не об этом темляке, не о мнении света. Я готов через все это переступить, но только докажите мне, что награда не будет еще тяжелев жертвы. |
| Lady (schmerzhaft von ihm weggehend). Herr Major! das hab' ich nicht verdient. | Леди (расстроенная, отходит от него). Я этого не заслужила, господин майор. |
| Ferdinand (ergreift ihre Hand). Vergeben Sie. Wir reden hier ohne Zeugen. Der Umstand, der Sie und mich - heute und nie mehr - zusammenführt, berechtigt mich, zwingt mich, Ihnen mein geheimstes Gefühl nicht zurück zu halten. - Es will mir nicht zu Kopfe, Milady, daß eine Dame von so viel Schönheit und Geist - Eigenschaften, die ein Mann schätzen würde - sich an einen Fürsten sollte wegwerfen können, der nur das Geschlecht an ihr zu bewundern gelernt hat, wenn sich diese Dame nicht schämte, vor einen Mann mit ihrem Herzen zu treten. | Фердинанд (берет ее за руку). Простите! Мы с вами говорим без свидетелей. То обстоятельство, которое нас свело сегодня, - и никогда уже больше не сведет, - дает мне право, более того: принуждает меня не скрывать от вас моих тайных чувств. Я, миледи, отказываюсь вас понимать: вы красивы, умны, вас мог бы полюбить кто угодно, и вы решились отдаться герцогу, который видит в вас только женщину. И вам не стыдно самой предлагать себя в жены? |
| Lady (schaut ihm groß ins Gesicht). Reden Sie ganz aus! | Леди (смотрит на него широко раскрытыми глазами), Говорите все! |
| Ferdinand. Sie nennen sich eine Brittin. Erlauben Sie mir - ich kann es nicht glauben, daß Sie eine Brittin sind. Die freigeborne Tochter des freiesten Volks unter dem Himmel - das auch zu stolz ist, fremder Tugend zu räuchern - kann sich nimmermehr an fremdes Laster verdingen. Es ist nicht möglich, daß Sie eine Brittin sind, - oder das Herz dieser Brittin muß um so viel kleiner sein, als größer und kühner Britanniens Adern schlagen. | Фердинанд. Вы называете себя британкой. Простите, я не могу поверить, что вы британка. Свободная дочь самого свободного народа во всем подлунном мире, народа, который до того горд, что не курит фимиама даже добродетели чужестранцев, ни за что не станет ублажать их порок... Нет, вы, наверное, не британка... Или уж сердце у этой британки настолько же мелко, насколько благородна и отважна та кровь, что течет в жилах истинных дочерей Британии. |
| Lady. Sind Sie zu Ende? | Леди. Вы кончили? |
| Ferdinand. Man könnte antworten, es ist weibliche Eitelkeit - Leidenschaft - Temperament - Hang zum Vergnügen. Schon öfters überlebte Tugend die Ehre. Schon Manche, die mit Schande in diese Schranke trat, hat nachher die Welt durch edle Handlungen mit sich ausgesöhnt und das häßliche Handwerk durch einen schönen Gebrauch geadelt - - Aber woher denn jetzt diese ungeheure Pressung des Landes, die vorher nie so gewesen? - Das war im Namen des Herzogthums. - Ich bin zu Ende. | Фердинанд. Мне могут возразить, что это - женское тщеславие, страсть, темперамент, жажда наслаждений... Мы знаем примеры, когда добродетель оказывалась сильнее чести, мы знаем случаи, когда те, что выступали на этой позорной арене, в конце концов благородными поступками вновь возвышали себя во мнении общества и облагораживали свое презренное ремесло тем, что ставили перед собой прекрасную цель. Но откуда же этот невыносимый гнет у нас в стране, какого никогда не было прежде?.. У вас была одна цель; владеть герцогством. Я кончил. |
| Lady (mit Sanftmuth und Hoheit). Es ist das Erstemal, Walter, daß solche Reden an mich gewagt werden, und Sie sind der einzige Mensch, dem ich darauf antworte - Daß Sie meine Hand verwerfen, darum schätz' ich Sie. Daß Sie meine Hand lästern, vergebe ich Ihnen. Daß es Ihr Ernst ist, glaube ich Ihnen nicht. Wer sich herausnimmt, Beleidigungen dieser Art einer Dame zu sagen, die nicht mehr als eine Nacht braucht, ihn ganz zu verderben, muß dieser Dame eine große Seele zutrauen, oder - von Sinnen sein - Daß Sie den Ruin des Landes auf meine Brust wälzen, vergebe Ihnen Gott der Allmächtige, der Sie und mich und den Fürsten einst gegen einander stellt. - Aber Sie haben die Engländerin in mir aufgefordert, und auf Vorwürfe dieser Art muß mein Vaterland Antwort haben. | Леди (мягко, но с достоинством). Со мной никто еще так не говорил, Вальтер. Вы единственный человек, которому я отвечаю на такие речи... Вы отказываетесь от моей руки, - я вас за это уважаю. Вы черните мою душу, - я вам это прощаю. Но я не верю, что вы действительно так думаете. Кто смеет так оскорблять женщину, которой довольно одной ночи, чтобы навсегда погубить его, тот должен быть уверен, что эта женщина необычайно великодушна, или же это безумец... Всю ответственность за разорение страны вы переложили на меня, - да простит вам это всемогущий бог, который когда-нибудь поставит на очную ставку вас, меня и герцога. Но вы задели во мне англичанку, и вот в подобного рода обвинениях я должна оправдаться перед моим отечеством. |
| Ferdinand (auf seinen Degen gestützt). Ich bin begierig. | Фердинанд (опершись на шпагу). Я весь внимание. |
| Lady. Hören Sie also, was ich, außer Ihnen, noch Niemand vertraute, noch jemals einem Menschen vertrauen will. - Ich bin nicht die Abenteurerin, Walter, für die Sie mich halten. Ich könnte groß thun und sagen: ich bin fürstlichen Geblüths - aus des unglücklichen Thomas Norfolks Geschlechte, der für die schottische Maria ein Opfer ward. - Mein Vater, des Königs oberster Kämmerer, wurde bezichtigt, in verrätherischem Vernehmen mit Frankreich zu stehen, durch einen Spruch der Parlamente verdammt und enthauptet. - Alle unsre Güter fielen der Krone zu. Wir selbst wurden des Landes verwiesen. Meine Mutter starb am Tage der Hinrichtung. Ich - ein vierzehnjähriges Mädchen - flohe nach Deutschland mit meiner Wärterin - einem Kästchen Juwelen - und diesem Familienkreuz, das meine sterbende Mutter mit ihrem letzten Segen mir an den Busen steckte. | Леди. Сейчас вы услышите от меня то, чего до вас я никому не поверяла и что впредь никому поверять не собираюсь... Я, Вальтер, не та, за кого вы меня принимаете, - я не искательница приключений. Я могла бы перед вами похвастать своим происхождением; во мне течет королевская кровь... Я веду свой род от несчастного герцога Томаса Норфолька, отдавшего жизнь за Марию Шотландскую. Мой отец, старший королевский камерарий, был обвинен в измене отечеству в пользу Франции и решением парламента осужден и обезглавлен. Все наше достояние отошло в казну. Мы были изгнаны из пределов страны. Моя мать умерла в день казни отца. Я, четырнадцатилетняя девочка, бежала в Германию, и взяла я с собою няню, шкатулку с драгоценностями и вот этот фамильный крест, который моя мать, в последний раз благословив меня перед смертью, повесила мне на шею, |
| Ferdinand (wird nachdenkend und heftet wärmere Blicke auf die Lady). | Фердинанд, погруженный в раздумье, уже не так сурово смотрит на леди. |
| Lady (fährt fort mit immer zunehmender Rührung). Krank - ohne Namen - ohne Schutz und Vermögen - eine ausländische Waise, kam ich nach Hamburg. Ich hatte nichts gelernt, als das Bischen Französisch - ein wenig Filet und den Flügel - desto besser verstund ich, auf Gold und Silber zu speisen, unter damastenen Decken zu schlafen, mit einem Wink zehn Bediente fliegen zu machen und die Schmeicheleien der Großen Ihres Geschlechts aufzunehmen. - Sechs Jahre waren schon hingeweint. - Und die letzte Schmucknadel flog dahin - Meine Wärterin starb - und jetzt führte mein Schicksal Ihren Herzog nach Hamburg. Ich spazierte damals an den Ufern der Elbe, sah in den Strom und fing eben an zu phantasieren, ob dieses Wasser oder mein Leiden das Tiefste wäre? - Der Herzog sah mich, verfolgte mich, fand meinen Aufenthalt, - lag zu meinen Füßen und schwur, daß er mich liebe. (Sie hält in großen Bewegungen inne, dann fährt sie fort mit weinender Stimme.) Alle Bilder meiner glücklichen Kindheit wachten jetzt wieder mit verführendem Schimmer auf - Schwarz wie das Grab graute mich eine trostlose Zukunft an - Mein Herz brannte nach einem Herzen - Ich sank an das seinige. (Von ihm wegstürzend.). Jetzt verdammen Sie mich! | (Все сильнее волнуясь.) Больная, безвестная, беспомощная, без всяких средств, чужестранка, сирота - вот при каких обстоятельствах очутилась я в Гамбурге. Меня ничему не учили, я умела разве только говорить по-французски, немножко вязать, немножко играть на рояле, зато привыкла есть на золоте и серебре, спать под атласными одеялами, привыкла к тому, чтобы по одному моему знаку десятки слуг бросались исполнять мое приказание, привыкла к лести знатных поклонников. Я бедствовала шесть лет. Последняя брильянтовая булавка была продана, няня моя умерла, и вот тогда-то судьба и привела вашего герцога в Гамбург. Как-то раз я гуляла по берегу Эльбы и, глядя на воду, начала было размышлять о том, что глубже; река или мои страдания?.. Герцог меня увидел, стал меня преследовать, разыскал мое жилище, пал к моим ногам и поклялся, что любит меня. (Сильное волнение заставляет леди умолкнуть; когда же она снова начинает говорить, голос у нее дрожит от слез.) Передо мною одна за другой вновь открылись во всей их пленительной яркости картины моего счастливого детства. Мое безотрадное будущее представлялось мне темным, как могила... Сердце мое жаждало другого сердца... и я склонилась к нему на грудь, (Отбегает от Фердинанда.) Теперь судите меня! |
| Ferdinand (sehr bewegt, eilt ihr nach und hält sie zurück). Lady! o Himmel! Was hör' ich? Was that ich? - Schrecklich enthüllt sich mein Frevel mir. Sie können mir nicht mehr vergeben. | Фердинанд (глубоко взволнованный, бежит за ней и останавливает ее). Леди! О боже! Что я слышу? Что я наделал! С ужасом смотрю я теперь на свое преступление. Вы уже не сможете меня простить. |
| Lady (kommt zurück und hat sich zu sammeln gesucht). Hören Sie weiter. Der Fürst überraschte zwar meine wehrlose Jugend - aber das Blut der Norfolk empörte sich in mir: Du, eine geborene Fürstin, Emilie, rief es, und jetzt eines Fürsten Concubine? - Stolz und Schicksal kämpften in meiner Brust, als der Fürst mich hieher brachte und auf einmal die schauderndste Scene vor meinen Augen stand! - Die Wollust der Großen dieser Welt ist die nimmersatte Hyäne, die sich mit Heißhunger Opfer sucht. - Fürchterlich hatte sie schon in diesem Lande gewüthet - hatte Braut und Bräutigam zertrennt - hatte selbst der Ehen göttliches Band zerrissen - - hier das stille Glück einer Familie geschleift - dort ein junges unerfahrenes Herz der verheerenden Pest aufgeschlossen, und sterbende Schülerinnen schäumten den Namen ihres Lehrers unter Flüchen und Zuckungen aus - Ich stellte mich zwischen das Lamm und den Tiger, nahm einen fürstlichen Eid von ihm in einer Stunde der Leidenschaft, und diese abscheuliche Opferung mußte aufhören. | Леди (овладев собой, снова приближается к нему). Слушайте дальше. Герцог воспользовался моей молодостью и беззащитностью. Но во мне заговорила кровь Норфольков: "Как, Эмилия, ты, герцогиня по рождению, стала герцогскою любовницей?.." Гордость все еще боролась у меня в душе с моею судьбой, когда герцог привез меня сюда, и тут взору моему явилось ужасное зрелище... Похоть сильных мира сего - это ненасытная гиена, алчущая все новых и новых жертв. Здесь она свирепствовала уже давно; разлучала жениха с невестой, расторгала даже священные узы брака, разрушала тихое семейное счастье, в юные неопытные сердца вливала смертельный яд, и умирающие ученицы, извиваясь в судорогах, проклинали ненавистные имена своих учителей... Я стала между ягненком и тигром, в минуту страсти я вырвала у герцога клятву, и это отвратительное жертвоприношение было отменено. |
| Ferdinand (rennt in der heftigsten Unruhe durch den Saal). Nichts mehr, Milady! Nicht weiter! | Фердинанд (в смятении мечется по залу). Не надо, миледи! Довольно! |
| Lady. Diese traurige Periode hatte einer noch traurigern Platz gemacht. Hof und Serail wimmelten jetzt von Italiens Auswurf. Flatterhafte Pariserinnen tändelten mit dem furchtbaren Scepter, und das Volk blutete unter ihren Launen - Sie alle erlebten ihren Tag. Ich sah sie neben mir in den Staub sinken, denn ich war mehr Kokette, als sie alle. Ich nahm dem Tyrannen den Zügel ab, der wollüstig in meiner Umarmung erschlappte - dein Vaterland, Walter, fühlte zum erstenmal eine Menschenhand und sank vertrauend an meinen Busen. (Pause, worin sie ihn schmelzend ansieht.) O daß der Mann, von dem ich allein nicht verkannt sein möchte, mich jetzt zwingen muß, groß zu prahlen und meine stille Tugend am Licht der Bewunderung zu versengen! - Walter, ich habe Kerker gesprengt - habe Todesurtheile zerrissen und manche entsetzliche Ewigkeit auf Galeeren verkürzt. In unheilbare Wunden hab' ich doch wenigstens stillenden Balsam gegossen - mächtige Frevler in Staub gelegt und die verlorene Sache der Unschuld oft noch mit einer buhlerischen Thräne gerettet - Ha, Jüngling, wie süß war mir das! Wie stolz konnte mein Herz jede Anklage meiner fürstlichen Geburt widerlegen! - Und jetzt kommt der Mann, der allein mir Das alles belohnen sollte - der Mann, den mein erschöpftes Schicksal vielleicht zum Ersatz meiner vorigen Leiden schuf - der Mann, den ich mit brennender Sehnsucht im Traum schon umfasse - | Леди. За этим мрачным периодом последовал еще более мрачный. Двор и сераль кишели тогда подонками итальянского общества. Ветреные парижанки заигрывали с развратным венценосцем, а народ истекал кровью от их затей... Всех этих женщин постигла печальная участь. Их разогнали на моих глазах, - по части кокетства все они ничего не стоили рядом со мной. Тиран разомлел в моих объятиях, и я вырвала у него бразды правления. Впервые, Вальтер, твоя отчизна почувствовала на себе человеческую руку и доверчиво прильнула к моей груди. (Умолкает и смотрит на него с нежностью.) О, зачем единственный человек, мнением которого я дорожу, принуждает меня хвастаться и сжигать скромную мою добродетель на огне самолюбования!.. Я отворяла темницы, Вальтер, разрывала смертные приговоры, не раз сокращала ужасы пожизненной каторги. На неизлечимые раны я старалась пролить болеутоляющий бальзам, я сокрушала могущественных злодеев, слезой блудницы я не раз спасала проигранное дело невинного. Ах, юноша, какую мне это доставляло радость! С какою гордостью отвечало мое сердце на все упреки моей благородной крови! И вот, наконец, передо мной единственный человек, который мог бы вознаградить меня за все, человек, которого моя горькая доля, быть может, послала мне как утешение в моих скорбях, человек, которого я в невыносимой тоске мысленно уже обнимала.... |
| Ferdinand (fällt ihr ins Wort, durch und durch erschüttert). Zu viel! zu viel! Das ist wieder die Abrede, Lady. Sie sollten sich von Anklagen reinigen und machen mich zu einem Verbrecher. Schonen Sie - ich beschwöre Sie - schonen Sie meines Herzens, das Beschämung und wüthende Reue zerreißen - | Фердинанд (потрясенный до глубины души, прерывает ее). Довольно! Довольно! Вы нарушили наше условие, миледи. Вы должны были оправдаться передо мной, а вместо этого меня же делаете преступником. Пощадите... умоляю вас, пощадите мое сердце, оно вот-вот разорвется от стыда и горького раскаяния... |
| Lady (hält seine Hand fest). Jetzt oder nimmermehr! Lange genug hielt die Heldin Stand - das Gewicht dieser Thränen mußt du noch fühlen. (Im zärtlichsten Ton.) Höre, Walter - wenn eine Unglückliche - unwiderstehlich, allmächtig an dich gezogen - sich an dich preßt mit einem Busen voll glühender, unerschöpflicher Liebe - Walter! - und du jetzt noch das kalte Wort Ehre sprichst - wenn diese Unglückliche - niedergedrückt vom Gefühl ihrer Schande - des Lasters überdrüssig - heldenmäßig emporgehoben vom Rufe der Tugend - sich so - in deine Arme wirft (sie umfaßt ihn, beschwörend und feierlich) - durch dich gerettet - durch dich dem Himmel wieder geschenkt sein will, oder (das Gesicht von ihm abgewandt, mit hohler bebender Stimme) deinem Bild zu entfliehen, dem fürchterlichen Ruf der Verzweiflung gehorsam, in noch abscheulichere Tiefen des Lasters wieder hinuntertaumelt - | Леди (берет его за руку). Теперь или никогда! Эта сильная женщина слишком долго себя смиряла... почувствуй же тяжесть моих слез. (С глубокой нежностью.) Послушай, Вальтер! Несчастную женщину... властно, неодолимо влечет к тебе... тянет прижаться к тебе грудью, в которой бьет неиссякаемый источник пламенной любви... а ты, Вальтер, в такую минуту бросаешь ей холодное слово "честь"... Несчастная женщина, сгибающаяся под тяжестью своего позора, возненавидевшая порок, сделавшая над собой нечеловеческое усилие, чтобы воспрянуть по зову добродетели... она сейчас... бросается в твои объятия... (обнимает его, умоляющим и вместе с тем торжественным тоном) она, спасенная тобой, надеющаяся благодаря тебе вновь обрести бога или же... (отворачивается от него; глухим, прерывающимся голосом) принужденная забыть твой образ, поддаться безысходному отчаянию и вновь окунуться в еще более грязный омут поярка... |
| Ferdinand (von ihr losreißend, in der schrecklichsten Bedrängniß). Nein, beim großen Gott! ich kann das nicht aushalten - Lady, ich muß - Himmel und Erde liegen auf mir - ich muß Ihnen ein Geständniß thun, Lady! | Фердинанд (вырывается из ее объятий; в полном смятении). Нет, клянусь всевышним!.. Я больше не могу... Леди, я должен... этого требуют земля и небо... Я должен сделать вам признание, леди! |
| Lady (von ihm wegfliehend). Jetzt nicht! Jetzt nicht, bei Allem, was heilig ist - in diesem entsetzlichen Augenblick nicht, wo mein zerrissenes Herz an tausend Dolchstichen blutet - Sei's Tod oder Leben - ich darf es nicht - ich will es nicht hören! | Леди (отпрянув от него). Только не теперь! Только не теперь, заклинаю вас всем святым... только не в этот страшный миг, когда мое измученное сердце, пронзенное тысячью кинжалов, истекает кровью... Смерть это или жизнь?.. Я боюсь... я не хочу этого признания! |
| Ferdinand. Doch, doch, beste Lady! Sie müssen es. Was ich Ihnen jetzt sagen werde, wird meine Strafbarkeit mindern und eine warme Abbitte des Vergangenen sein - Ich habe mich in Ihnen betrogen, Milady. Ich erwartete - ich wünschte, Sie meiner Verachtung würdig zu finden. Fest entschlossen, Sie zu beleidigen und Ihren Haß zu verdienen, kam ich her - Glücklich wir Beide, wenn mein Vorsatz gelungen wäre! (Er schweigt eine Weile, darauf leise und schüchterner.) Ich liebe, Milady - liebe ein bürgerliches Mädchen - Luise Millerin, eines Musikus Tochter. (Lady wendet sich bleich von ihm weg, er fährt lebhafter fort.) Ich weiß, worein ich mich stürze; aber wenn auch Klugheit die Leidenschaft schweigen heißt, so redet die Pflicht desto lauter - Ich bin der Schuldige. Ich zuerst zerriß ihrer Unschuld goldenen Frieden - wiegte ihr Herz mit vermessenen Hoffnungen und gab es verrätherisch der wilden Leidenschaft Preis - Sie werden mich an Stand - an Geburt - an die Grundsätze meines Vaters erinnern - aber ich liebe. - Meine Hoffnung steigt um so höher, je tiefer die Natur mit Convenienzen zerfallen ist. - Mein Entschluß und das Vorurtheil! - Wir wollen sehen, ob die Mode oder die Menschheit auf dem Platz bleiben wird. (Lady hat sich unterdeß bis an das äußerste Ende des Zimmers zurückgezogen und hält das Gesicht mit beiden Händen bedeckt. Er folgt ihr dahin.) Sie wollten mir etwas sagen, Milady? | Фердинанд. Нет, нет, дорогая миледи! Вы должны меня выслушать... То, что я вам сейчас скажу, смягчит мою вину, - это будет жаркая мольба о прощении... Я в вас ошибся, миледи. Я ожидал... я надеялся, что вы окажетесь достойны моего презрения. Я пришел сюда, твердо решив оскорбить вас и возбудить в вас ненависть. Как бы мы были счастливы оба, если б мне это удалось! (После небольшого молчания, понизив голос и с некоторой робостью.) Я люблю, миледи, люблю девушку из мещанской семьи... Луизу Миллер, дочь музыканта. (Леди бледнеет и отворачивается, а он более уверенным тоном продолжает.) Я знаю, на что я иду, но если бы даже благоразумие приказало страсти умолкнуть, то тем громче заговорил бы голос долга. Виноват во всем я. Я первый спугнул золотой сон ее невинности, я заронил в ее сердце смелые надежды и допустил, что оно сделалось добычей неукротимой страсти. Вы станете говорить мне о моем положении в обществе, омоем происхождении, о правилах моего отца... Но я люблю... И тем сильнее во мне надежда, чем глубже пропасть между природой и светскими условностями. С одной стороны - мое намерение, с другой - предрассудок! Посмотрим, что же возьмет верх: обычай или человеческая природа. (Леди в это время отходит в дальний угол комнаты и закрывает лицо руками. Фердинанд идет за ней.) Вы хотели мне что-то сказать, миледи? |
| Lady. (im Ausdruck des heftigsten Leidens). Nichts, Herr von Walter! Nichts, als daß Sie sich und mich und noch eine Dritte zu Grund richten. | Леди (с выражением глубокого страдания). Ничего, господин фон Вальтер! Ничего... разве лишь то, что вы губите себя, меня и еще третье лицо. |
| Ferdinand. Noch eine Dritte? | Фердинанд. Третье? |
| Леди. Wir können mit einander nicht glücklich werden. Wir müssen doch der Voreiligkeit Ihres Vaters zum Opfer werden. Nimmermehr werd' ich das Herz eines Mannes haben, der mir seine Hand nur gezwungen gab | Леди. Нам всем троим не будет счастья. Нам придется стать жертвами скороспелого решения вашего отца. Я никогда не буду владеть сердцем мужа, раз он отдал мне руку не по своей доброй воле. |
| Ferdinand. Gezwungen? Lady? gezwungen gab? und also doch gab? Können Sie eine Hand ohne Herz erzwingen? Sie einem Mädchen den Mann entwenden, der die ganze Welt dieses Mädchens ist? Sie einen Mann von dem Mädchen reißen, das die ganze Welt dieses Mannes ist? Sie, Milady - vor einem Augenblick die bewundernswürdige Britten? - Sie können das? | Фердинанд. Не по своей доброй воле, миледи? Отдал не по своей доброй воле? А все-таки отдал? Значит, вы способны насильно взять руку, взять руку без сердца? Вы способны отнять любимого человека у девушки, для которой он - все? Вы способны оторвать от девушки человека, для которого она - все? И это вы, британка, перед которой за минуту до этого я преклонялся? Вы на это способны, миледи? |
| Lady. Weil ich es muß. (Mit Ernst und Stärke.) Meine Leidenschaft, Walter, weicht meiner Zärtlichkeit für Sie. Meine Ehre kann's nicht mehr - Unsre Verbindung ist das Gespräch des ganzen Landes. Alle Augen, alle Pfeile des Spotts sind auf mich gespannt. Die Beschimpfung ist unauslöschlich, wenn ein Unterthan des Fürsten mich ausschlägt. Rechten Sie mit Ihrem Vater. Wehren Sie sich, so gut Sie können. - Ich lass' alle Minen springen. (Sie geht schnell ab. Der Major bleibt in sprachloser Erstarrung stehen. Pause. Dann stürzt er fort durch die Flügelthüre.) | Леди. Я вынуждена так поступить. (Строго и веско.) Моя нежность к вам, Вальтер, сильнее, чем страсть. Но моя честь не позволяет мне поступить иначе... О нашем браке говорит вся страна. Все взоры, все ядовитые стрелы обращены на меня. Если подданный герцога меня отвергнет, это будет для меня несмываемый позор. Добивайтесь своего у отца. Защищайтесь, как можете... Я ни перед чем не остановлюсь! (Быстро уходит. Майор, ошеломленный, некоторое время стоит неподвижно, затем бросается к выходу.) |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
Грамматический справочник | Тексты
