Краткая коллекция текстов на французском языке
Jules Verne/Жюль Верн
vingt mille lieues sous les mers (tour du monde sous marin)/Двадцать тысяч лье под водой (Кругосветное путешествие в морских глубинах)
Deuxième partie)/часть вторая
XIII LA BANQUISE/13. СПЛОШНЫЕ ЛЬДЫ
| France | Русский |
| Le Nautilus avait repris son imperturbable direction vers le sud. Il suivait le cinquantième méridien avec une vitesse considérable. Voulait-il donc atteindre le pôle ? Je ne le pensais pas, car jusqu'ici toutes les tentatives pour s'élever jusqu'à ce point du globe avaient échoué. La saison, d'ailleurs, était déjà fort avancée, puisque le 13 mars des terres antarctiques correspond au 13 septembre des régions boréales, qui commence la période équinoxiale. | "Наутилус" неуклонно шел на юг. Он стремил свой бег по пути пятидесятого меридиана. Неужели он рвался к полюсу? Какой вздор! Любые попытки проникнуть к этой точке земного шара терпели неудачу. 13 марта в антарктических зонах соответствует 13 сентября в северных областях, когда начинается период равноденствия. |
| Le 14 mars, j'aperçus des glaces flottantes par 55° de latitude, simples débris blafards de vingt à vingt-cinq pieds, formant des écueils sur lesquels la mer déferlait. Le Nautilus se maintenait à la surface de l'Océan. Ned Land, ayant déjà pêché dans les mers arctiques, était familiarisé avec ce spectacle des icebergs. Conseil et moi, nous l'admirions pour la première fois. | Четырнадцатого марта под 55o широты показались плавающие льды, свинцового оттенка глыбы, футов двадцать - двадцать пять высотою, образовавшие заторы, о которые с шумом разбивались волны. "Наутилус" шел по поверхности океана. Нед Ленд плавал в арктических морях, и айсберги ему были не в диковинку. Мы же с Конселем любовались ими впервые. |
| Dans l'atmosphère, vers l'horizon du sud, s'étendait une bande blanche d'un éblouissant aspect. Les baleiniers anglais lui ont donné le nom de "ice-blinck". Quelque épais que soient les nuages, ils ne peuvent l'obscurcir. Elle annonce la présence d'un pack ou banc de glace. | По небосводу, с южной стороны горизонта, тянулась ослепительной белизны полоса. Английские китобои называют ее "iceblink" [отблеск полярных льдов (англ.)]. Как бы густы ни были облака, они не могут затмить ее сияния. Сияние это - отражение ледяного поля. |
| En effet, bientôt apparurent des blocs plus considérables dont l'éclat se modifiait suivant les caprices de la brume. Quelques-unes de ces masses montraient des veines vertes, comme si le sulfate de cuivre en eût tracé les lignes ondulées. D'autres, semblables à d'énormes améthystes, se laissaient pénétrer par la lumière. Celles-ci réverbéraient les rayons du jour sur les mille facettes de leurs cristaux. Celles-là, nuancées des vifs reflets du calcaire, auraient suffi à la construction de toute une ville de marbre. | И в самом деле, скоро показались более мощные скопления льдов. Блеск их то усиливался, то ослабевал, застилаемый густым туманом. Иные льдины были изборождены зелеными прожилками, как бы начерченными сернокислой медью. Другие, как драгоценный аметист, светились насквозь. Одни загорались всеми огнями, отражая солнечные лучи тысячами граней своих кристаллов. Иные представляли собою целые каменоломни зернистого известкового шпата, которого достало бы на возведение мраморного города! |
| Plus nous descendions au sud, plus ces îles flottantes gagnaient en nombre et en importance. Les oiseaux polaires y nichaient par milliers. C'étaient des pétrels, des damiers, des puffins, qui nous assourdissaient de leurs cris. Quelques-uns, prenant le Nautilus pour le cadavre d'une baleine, venaient s'y reposer et piquaient de coups de bec sa tôle sonore. | Чем дальше мы шли на юг, тем чаще встречались плавающие ледяные поля, тем мощнее становились ледяные горы. Арктические птицы гнездились на них тысячами. Глупыши и буревестники оглушали нас своим криком. Иные, принимая наше судно за кита, садились на него отдыхать и усердно долбили железную обшивку его корпуса, звеневшую под их клювом. |
| Pendant cette navigation au milieu des glaces, le capitaine Nemo se tint souvent sur la plate-forme. Il observait avec attention ces parages abandonnés. Je voyais son calme regard s'animer parfois. Se disait-il que dans ces mers polaires interdites à l'homme, il était là chez lui, maître de ces infranchissables espaces ? Peut-être. Mais il ne parlait pas. Il restait immobile, ne revenant à lui que lorsque ses instincts de manoeuvrier reprenaient le dessus. Dirigeant alors son Nautilus avec une adresse consommée, il évitait habilement le choc de ces masses dont quelques-unes mesuraient une longueur de plusieurs milles sur une hauteur qui variait de soixante-dix à quatre-vingts mètres. Souvent l'horizon paraissait entièrement fermé. A la hauteur du soixantième degré de latitude, toute passe avait disparu. Mais le capitaine Nemo, cherchant avec soin, trouvait bientôt quelque étroite ouverture par laquelle il se glissait audacieusement, sachant bien, cependant, qu'elle se refermerait derrière lui. | Во время нашего плавания среди льдов капитан Немо часто выходил на палубу. Он пристально вглядывался в бескрайную ледовую пустыню. Порою его взгляд загорался. Что думал он в такие минуты? Не чувствовал ли он себя властелином этих антарктических вод, этой области сплошных льдов, недоступной человеку? Может быть. Но он хранил молчание. Он часами стоял, отдавшись своим думам, пока инстинкт мореходца не одерживал верх над созерцателем. Тогда он сам становился к штурвалу и, искусно маневрируя, избегал столкновения с ледовыми торосами и айсбергами, достигавшими иногда нескольких миль в длину при высоте надводной части в семьдесят - восемьдесят метров. Часто сплошная стена льдов, казалось, преграждала путь. Под 60o широты чистая вода исчезла. Но капитан Немо скоро открывал какую-нибудь узкую щель между льдами и смело входил в нее, зная хорошо, что вслед за судном льды сразу же сомкнутся. |
| Ce fut ainsi que le Nautilus, guidé par cette main habile, dépassa toutes ces glaces, classées, suivant leur forme ou leur grandeur, avec une précision qui enchantait Conseil: icebergs ou montagnes, ice-fields ou champs unis et sans limites, drift-ice ou glaces flottantes, packs ou champs brisés, nommés palchs quand ils sont circulaires, et streams lorsqu'ils sont faits de morceaux allongés. | Так, управляемый искусной рукой кормчего, "Наутилус" преодолевал льды, точная классификация которых в зависимости от формы и размеров восхищала Конселя: айсберги, или ледяные горы, ледяные поля, дрейфующие льды, пак, или разбитые поля, круглые или удлиненные. |
| La température était assez basse. Le thermomètre, exposé à l'air extérieur, marquait deux à trois degrés au-dessous de zéro. Mais nous étions chaudement habillés de fourrures, dont les phoques ou les ours marins avaient fait les frais. L'intérieur du Nautilus, régulièrement chauffé par ses appareils électriques, défiait les froids les plus intenses. D'ailleurs, il lui eût suffi de s'enfoncer à quelques mètres au-dessous des flots pour y trouver une température supportable. | Температура воздуха была довольно низкая. Термометр показывал два-три градуса ниже нуля. Но у нас были теплые медвежьи дохи, куртки из тюленьей шкуры, отлично защищавшие от холода. "Наутилус" отапливался электрическими приборами, которые поддерживали в помещении ровную температуру, независимо от температуры воздуха. К тому же, стоило судну погрузиться на несколько метров под уровень моря, как мы попадали в сносные температурные условия. |
| Deux mois plus tôt, nous aurions joui sous cette latitude d'un jour perpétuel; mais déjà la nuit se faisait pendant trois ou quatre heures, et plus tard, elle devait jeter six mois d'ombre sur ces régions circumpolaires. | Будь мы под этими широтами два месяца назад, круглые сутки тут стоял бы день; но полярная ночь уже вступала в свои права, отнимая у дня три-четыре часа и готовясь на шесть месяцев отбросить свою тень на эти околополюсные области. |
| Le 15 mars, la latitude des îles New-Shetland et des Orkney du Sud fut dépassée. Le capitaine m'apprit qu'autrefois de nombreuses tribus de phoques habitaient ces terres; mais les baleiniers anglais et américains, dans leur rage de destruction, massacrant les adultes et les femelles pleines, là où existait l'animation de la vie, avaient laissé après eux le silence de la mort. | Пятнадцатого марта мы прошли на широте Южных Шетландских и Южных Оркнейских островов. Капитан Немо рассказал мне, что некогда в этом водоеме водились во множестве тюлени; но английские и американские китобои хищнически перебили взрослых самцов и самок, истребив дочиста тюленей в этих некогда полных жизни водах, где ныне царит могильная тишина. |
| Le 16 mars, vers huit heures du matin, le Nautilus, suivant le cinquante-cinquième méridien, coupa le cercle polaire antarctique. Les glaces nous entouraient de toutes parts et fermaient l'horizon. Cependant, le capitaine Nemo marchait de passe en passe et s'élevait toujours. | Шестнадцатого марта к восьми часам вечера "Наутилус", следуя вдоль пятьдесят пятого меридиана, пересек Южный полярный круг. Льды наступали на него со всех сторон, суживая линию горизонта. Однако капитан Немо неуклонно шел на юг. |
| "Mais où va-t-il ? demandai-je. | - Куда он идет? - спрашивал я. |
| - Devant lui, répondait Conseil. Après tout, lorsqu'il ne pourra pas aller plus loin, il s'arrêtera. | - Куда глаза глядят, - отвечал Консель. - Расшибет себе лоб, остановится. |
| - Je n'en jurerais pas !" répondis-je. | - Ну, я за это не поручусь! - сказал я. |
| Et, pour être franc, j'avouerai que cette excursion aventureuse ne me déplaisait point. A quel degré m'émerveillaient les beautés de ces régions nouvelles, je ne saurais l'exprimer. Les glaces prenaient des attitudes superbes. Ici, leur ensemble formait une ville orientale, avec ses minarets et ses mosquées innombrables. Là, une cité écroulée et comme jetée à terre par une convulsion du sol. Aspects incessamment variés par les obliques rayons du soleil, ou perdus dans les brumes grises au milieu des ouragans de neige. Puis, de toutes parts des détonations, des éboulements, de grandes culbutes d'icebergs, qui changeaient le décor comme le paysage d'un diorama. | И, говоря откровенно, чреватая опасностями экспедиция приходилась мне по душе. Не умею выразить всю степень моего восхищения величавой красотой полярных стран! Льды принимали величественные формы. Возникали архитектурные ансамбли восточных городов с минаретами и мечетями. Не успело воображение воспринять этот рисунок, а он уже распадается, и на его месте встает город в развалинах зданий! Видения меняют окраску: под косыми лучами уходящего солнца все одевается в пурпур и золото; и вдруг серая пелена тумана застилает горизонт, и все пропало в снежной буре! Внезапно, со всех сторон, начинается адский грохот, обвалы, столкновение льдин - и декорация менялась, как пейзаж в диораме! |
| Lorsque le Nautilus était immergé au moment où se rompaient ces équilibres, le bruit se propageait sous les eaux avec une effrayante intensité, et la chute de ces masses créait de redoutables remous jusque dans les couches profondes de l'Océan. Le Nautilus roulait et tanguait alors comme un navire abandonne à la furie des éléments. | Если в тот момент, когда нарушалось равновесие льдов и морских пучин, "Наутилус" оказывался под водой, грохот обвалов передавался жидкой средой с ужасающим нарастанием и падение ледяных гор вызывало опасные водовороты в самых глубинных слоях океана. Тогда "Наутилус" швыряло с волны на волну, и он нырял носом, как парусное судно, застигнутое бурей на море. |
| Souvent, ne voyant plus aucune issue, je pensais que nous étions définitivement prisonniers; mais, l'instinct le guidant, sur le plus léger indice le capitaine Nemo découvrait des passes nouvelles. Il ne se trompait jamais en observant les minces filets d'eau bleuâtre qui sillonnaient les ice-fields. Aussi ne mettais-je pas en doute qu'il n'eût aventuré déjà le Nautilus au milieu des mers antarctiques. | Часто, запертые во льдах, мы не видели выхода; но, руководимый своим замечательным инстинктом, капитан Немо по самым легким признакам открывал спасительные трещины во льдах. Тонкие струйки синеватой воды, бороздившие ледяные поля, указывали ему путь. И он никогда не ошибался в выборе дороги. Несомненно, ему уже доводилось плавать во льдах антарктических морей! |
| Cependant, dans la journée du 16 mars, les champs de glace nous barrèrent absolument la route. Ce n'était pas encore la banquise, mais de vastes ice-fields cimentés par le froid. Cet obstacle ne pouvait arrêter le capitaine Nemo, et il se lança contre l'ice-field avec une effroyable violence. Le Nautilus entrait comme un coin dans cette masse friable, et la divisait avec des craquements terribles. C'était l'antique bélier poussé par une puissance infinie. Les débris de glace, haut projetés, retombaient en grêle autour de nous. Par sa seule force d'impulsion, notre appareil se creusait un chenal. Quelquefois, emporté par son élan, il montait sur le champ de glace et l'écrasait de son poids, ou par instants, enfourné sous l'ice-field, il le divisait par un simple mouvement de tangage qui produisait de larges déchirures. | Однако 16 марта нас все же затерло льдами. Это еще не была полоса вечной мерзлоты, а всего лишь обширные ледовые поля, сцементированные морозом. Но препятствие не остановило капитана Немо, и он со всего разгона врезался в ледовое поле. Стальной корпус "Наутилуса", врезался в эту массу ломкого льда, и льдины с треском раскалывались на части. Он действовал, как в старину таран, но пущенный с неимоверной силой. Осколки льда, взметнувшись ввысь, градом падали вокруг нас. Силой своего натиска наше судно прокладывало себе дорогу. Увлеченное инерцией разбега, оно порою взлетало на льдину и продавливало ее своей тяжестью. А иной раз, врезавшись под лед, раскалывало его движением боковой качки, и мы шли дальше по образовавшейся в ледовом поле широкой трещине. |
| Pendant ces journées, de violents grains nous assaillirent. Par certaines brumes épaisses, on ne se fût pas vu d'une extrémité de la plate-forme à l'autre. Le vent sautait brusquement à tous les points du compas. La neige s'accumulait en couches si dures qu'il fallait la briser à coups de pic. Rien qu'à la température de cinq degrés au-dessous de zéro, toutes les parties extérieures du Nautilus se recouvraient de glaces. Un gréement n'aurait pu se manoeuvrer, car tous les garants eussent été engagés dans la gorge des poulies. Un bâtiment sans voiles et mû par un moteur électrique qui se passait de charbon, pouvait seul affronter d'aussi hautes latitudes. | В эти дни на море бушевали шквалы. Густой туман ложился на льды, и с одного конца палубы не видно было другого. Ветер резко менял направление. Снег, выпавший за ночь, одевал палубу ледяным покровом, который приходилось сбивать киркой. Вообще, как только температура воздуха опускалась до пяти градусов ниже нуля, все наружные части "Наутилуса" покрывались льдом. Парусное судно не могло бы маневрировать в таких условиях, потому что все блоки и тали обледенели бы. Только судно с электрическим двигателем, которое обходится без парусов и каменного угля, могло пуститься в плавание под такими широтами. |
| Dans ces conditions, le baromètre se tint généralement très bas. Il tomba même à 73°5'. Les indications de la boussole n'offraient plus aucune garantie. Ses aiguilles affolées marquaient des directions contradictoires, en s'approchant du pôle magnétique méridional qui ne se confond pas avec le sud du monde. | Барометр стоял очень низко. Показания компаса не внушали никакого доверия. Обезумевшая стрелка компаса растерянно металась, давая противоречивые указания по мере приближения к магнитному южному полюсу, который не совпадает с географическим полюсом Южного полушария. |
| En effet, suivant Hansten, ce pôle est situé à peu près par 70° de latitude et 130° de longitude, et d'après les observations de Duperrey, par 135° de longitude et 70°30' de latitude. Il fallait faire alors des observations nombreuses sur les compas transportés à différentes parties du navire et prendre une moyenne. Mais souvent, on s'en rapportait à l'estime pour relever la route parcourue, méthode peu satisfaisante au milieu de ces passes sinueuses dont les points de repère changent incessamment. | В самом деле, по Ганстену, южный магнитный полюс находится под 70o широты и 130o долготы, а по наблюдениям Дюпере - под 135o долготы и 70o30' широты. Приходилось вести контрольные наблюдения, перенося компасы в различные части судна, и брать средние показания. Но часто мы были вынуждены определять пройденный путь на основании показаний лага, далеко не точных, потому что в извилистых трещинах льдов судно постоянно меняло курс. |
| Enfin, le 18 mars, après vingt assauts inutiles, le Nautilus se vit définitivement enrayé. Ce n'étaient plus ni les streams, ni les palks, ni les ice-fields, mais une interminable et immobile barrière formée de montagnes soudées entre elles. | Наконец, 18 марта, после множества напрасных попыток пробить себе дорогу, "Наутилус" был окончательно затерт во льдах. Это были уже не торосы, не дрейфующие льды, не ледяные поля, а неколебимый сплошной барьер из ледяных гор. |
| "La banquise !" me dit le Canadien. | - Сплошные льды, - сказал канадец. |
| Je compris que pour Ned Land comme pour tous les navigateurs qui nous avaient précédé, c'était l'infranchissable obstacle. Le soleil ayant un instant paru vers midi, le capitaine Nemo obtint une observation assez exacte qui donnait notre situation par 51°30' de longitude et 67°39' de latitude méridionale. C'était déjà un point avancé des régions antarctiques. | Я понял, что Нед Ленд, как и все прежние мореходцы-полярники, считает ледяную преграду непреодолимой. Около полудня выглянуло солнце, и капитан Немо установил координаты местности. Оказалось, что мы находимся под 51o30' долготы и 67o39' южной широты. Итак, мы зашли уже вглубь Антарктики! |
| De mer, de surface liquide, il n'y avait plus apparence devant nos yeux. Sous l'éperon du Nautilus s'étendait une vaste plaine tourmentée, enchevêtrée de blocs confus, avec tout ce pêle-mêle capricieux qui caractérise la surface d'un fleuve quelque temps avant la débâcle des glaces, mais sur des proportions gigantesques. &Сcedil;à et là, des pics aigus, des aiguilles déliées s'élevant à une hauteur de deux cents pieds; plus loin, une suite de falaises taillées à pic et revêtues de teintes grisâtres, vastes miroirs qui reflétaient quelques rayons de soleil à demi noyés dans les brumes. Puis, sur cette nature désolée, un silence farouche, à peine rompu par le battement d'ailes des pétrels ou des puffins. Tout était gelé alors, même le bruit. | Ни признака свободного моря, ни малейшего намека на чистую воду не было и в помине! Перед "Наутилусом" расстилалась бескрайная торосистая равнина, хаотическое нагромождение льдов, огромные глыбы в виде параллелепипедов с вертикальными гранями - словом, поверхность реки в ледоход, но в гигантском масштабе. Тут и там ледяные обелиски, шпили утесов вздымались на высоту двухсот футов; а еще дальше крутые берега, окутанные легкой дымкой, как зеркало, отражали солнечные лучи, прорывавшиеся сквозь туман. Унылая природа, погруженная в суровое молчание, изредка нарушаемое хлопаньем крыльев буревестников или пуффинов! Все оледенело, даже звук. |
| Le Nautilus dut donc s'arrêter dans son aventureuse course au milieu des champs de glace. | "Наутилус" вынужден был остановить свой дерзновенный бег среди ледовых полей. |
| "Monsieur, me dit ce jour-là Ned Land, si votre capitaine va plus loin ! | - Господин профессор, - сказал мне в тот день Нед Ленд. - Если ваш капитан пройдет и дальше... |
| - Eh bien ? | - Ну и что ж? |
| - Ce sera un maître homme. | - Он будет молодцом! |
| - Pourquoi, Ned ? | - Почему, Нед? |
| - Parce que personne ne peut franchir la banquise. Il est puissant, votre capitaine; mais, mille diables ! il n'est pas plus puissant que la nature, et là où elle a mis des bornes, il faut que l'on s'arrête bon gré mal gré. | - Потому что никто еще не преодолевал сплошные льды. Он силен, ваш капитан. Но, тысяча чертей! Не сильнее же он природы! А там, где самой природой положен предел, волей-неволей надо остановиться. |
| - En effet, Ned Land, et cependant j'aurais voulu savoir ce qu'il y a derrière cette banquise ! Un mur, voilà ce qui m'irrite le plus ! | - Верно, Нед Ленд! Но все же я хотел бы знать, что находится за этими льдами! Вот эта стена меня самого раздражает! |
| - Monsieur a raison, dit Conseil. Les murs n'ont été inventés que pour agacer les savants. Il ne devrait y avoir de murs nulle part. | - Господин профессор прав, - сказал Консель. - Стены на то и созданы, чтобы портить нервы ученым. Стены всюду помеха! |
| - Bon ! fit le Canadien. Derrière cette banquise, on sait bien ce qui se trouve. | - Э, э! - сказал канадец. - Всем известно, что находится там, за этими сплошными льдами. |
| - Quoi donc ? demandai-je. | - Что же именно? - спросил я. |
| - De la glace, et toujours de la glace ! | - Лед, и только лед! |
| - Vous êtes certain de ce fait, Ned, répliquai-je, mais moi je ne le suis pas. Voilà pourquoi je voudrais aller voir. | - Вы в этом уверены, Нед? - возразил я. - А я нет. Вот почему я хотел бы преодолеть эти льды. |
| - Eh bien, monsieur le professeur, répondit le Canadien, renoncez à cette idée. Vous êtes arrivé à la banquise, ce qui est déjà suffisant, et vous n'irez pas plus loin, ni votre capitaine Nemo, ni son Nautilus. Et qu'il le veuille ou non, nous reviendrons vers le nord, c'est-à-dire au pays des honnêtes gens." | - Послушайтесь меня, господин профессор, откажитесь-ка от этой затеи! - ответил канадец. - Мы дошли до сплошных льдов, и с нас хватит! Ни вы, ни ваш капитан Немо, ни его "Наутилус" дальше ни шага не ступят. Хотите вы или нет, но мы вернемся на север, то есть в страны, где живут порядочные люди. |
| Je dois convenir que Ned Land avait raison, et tant que les navires ne seront pas faits pour naviguer sur les champs de glace, ils devront s'arrêter devant la banquise. | Я должен был признать правоту Неда Ленда видном отношении: пока корабли не будут приспособлены к плаванию среди ледяных полей, им придется останавливаться у границы сплошных льдов. |
| En effet, malgré ses efforts, malgré les moyens puissants employés pour disjoindre les glaces, le Nautilus fut réduit à l'immobilité. Ordinairement, qui ne peut aller plus loin en est quitte pour revenir sur ses pas. Mais ici, revenir était aussi impossible qu'avancer, car les passes s'étaient refermées derrière nous, et pour peu que notre appareil demeurât stationnaire, il ne tarderait pas à être bloqué. Ce fut même ce qui arriva vers deux heures du soir, et la jeune glace se forma sur ses flancs avec une étonnante rapidité. Je dus avouer que la conduite du capitaine Nemo était plus qu'imprudente. | И в самом деле, несмотря на все усилия, несмотря на отчаянные попытки расколоть льды, "Наутилус" был обречен на бездействие. В обычных условиях, если судно не может продолжать путь по маршруту, оно возвращается назад. Но тут возвращение было так же невозможно, как и продвижение вперед, ибо мы были затерты во льдах! И если бы нам пришлось стоять на месте, наше судно вмерзло бы в лед! Так оно и случилось около двух часов пополудни: разводье, в котором стоял "Наутилус", с невероятной быстротой стало затягиваться молодым льдом. Приходилось признаться, что поведение капитана Немо было верхом неосторожности. |
| J'étais en ce moment sur la plate-forme. Le capitaine qui observait la situation depuis quelques instants, me dit : | Я находился в этот момент на палубе. (Капитан, наблюдавший некоторое время за образованием ледяного покрова, обратился ко мне: |
| "Eh bien, monsieur le professeur, qu'en pensez-vous ? | - Ну-с, господин профессор, как вы находите наше положение? |
| - Je pense que nous sommes pris, capitaine. | - Я нахожу, что мы затерты во льдах, капитан. |
| - Pris ! Et comment l'entendez-vous ? | - Затерты! Как прикажете вас понимать? |
| - J'entends que nous ne pouvons aller ni en avant ni en arrière, ni d'aucun côté. C'est, je crois, ce qui s'appelle "pris", du moins sur les continents habités. | - Я хочу сказать, что мы не сможем двинуться ни вперед, ни назад, ни в какую бы то ни было сторону. Вот что означает слово "затерты", по крайней мере в цивилизованных странах. |
| - Ainsi, monsieur Aronnax, vous pensez que le Nautilus ne pourra pas se dégager ? | - Стало быть, господин Аронакс, вы думаете, что "Наутилус" не в состоянии выбраться из льдов? |
| - Difficilement, capitaine, car la saison est déjà trop avancée pour que vous comptiez sur une débâcle des glaces. | - Трудное дело, капитан! Время года позднее, и вряд ли можно рассчитывать на вскрытие льда. |
| - Ah ! monsieur le professeur, répondit le capitaine Nemo d'un ton ironique, vous serez toujours le même ! Vous ne voyez qu'empêchements et obstacles ! Moi, je vous affirme que non seulement le Nautilus se dégagera, mais qu'il ira plus loin encore ! | - Ах, господин профессор, вы верны себе! - отвечал капитан Немо несколько иронически. - Вам всюду представляются преграды и препятствия! Я же заявляю, что "Наутилус" не только выйдет из ледяного затора, но и пойдет дальше! |
| - Plus loin au sud ? demandai-je en regardant le capitaine. | - Дальше на юг? - спросил я, глядя на капитана. |
| - Oui, monsieur, il ira au pôle. | - Да, сударь, к самому полюсу. |
| - Au pôle ! m'écriai-je, ne pouvant retenir un mouvement d'incrédulité. | - К полюсу? - вскричал я, не сумев скрыть своего недоверия. |
| - Oui, répondit froidement le capitaine, au pôle antarctique, à ce point inconnu où se croisent tous les méridiens du globe. Vous savez si je fais du Nautilus ce que je veux." | - Да, - хладнокровно ответил капитан, - к антарктическому полюсу, к той неизвестной точке, где скрещиваются все меридианы земного шара. Вы знаете, что я делаю с "Наутилусом" все, что хочу. |
| Oui ! je le savais. Je savais cet homme audacieux jusqu'à la témérité ! Mais vaincre ces obstacles qui hérissent le pôle sud, plus inaccessible que ce pôle nord non encore atteint par les plus hardis navigateurs, n'était-ce pas une entreprise absolument insensée, et que, seul, l'esprit d'un fou pouvait concevoir ! | Да, я это знал! Я знал, что этот человек отважен до безрассудства! Но надеяться преодолеть препятствия, преграждающие путь к Южному полюсу, еще более неприступному, нежели Северный полюс, до которого напрасно пытались добраться самые дерзновенные мореплаватели, отважиться на столь безумное предприятие мог только безумец! |
| Il me vint alors à l'idée de demander au capitaine Nemo s'il avait déjà découvert ce pôle que n'avait jamais foulé le pied d'une créature humaine. | Мне пришла мысль спросить капитана Немо, уж не открыл ли он в самом деле этот пресловутый полюс, куда еще не ступала нога ни единого человеческого существа. |
| "Non, monsieur, me répondit-il, et nous le découvrirons ensemble. Là où d'autres ont échoué, je n'échouerai pas. Jamais je n'ai promené mon Nautilus aussi loin sur les mers australes; mais, je vous le répète, il ira plus loin encore. | - Нет, сударь, - ответил он. - Мы сделаем вместе это открытие. То, что не удалось другим, удастся мне. Никогда еще мой "Наутилус" не заходил так далеко в южные моря; но, повторяю вам, он пойдет еще дальше. |
| - Je veux vous croire, capitaine, repris-je d'un ton un peu ironique. Je vous crois ! Allons en avant ! Il n'y a pas d'obstacles pour nous ! Brisons cette banquise ! Faisons-la sauter, et si elle résiste, donnons des ailes au Nautilus, afin qu'il puisse passer par-dessus ! | - Хотел бы верить вам, капитан, - отвечал я с легкой иронией. - И я вам верю! Идемте вперед! Препятствий нет для нас! Расколем эти сплошные льды! Взорвем их! А если они не подадутся, дадим крылья "Наутилусу", и пусть он пронесется над льдами! |
| - Par-dessus ? monsieur le professeur, répondit tranquillement le capitaine Nemo. Non point par-dessus, mais par-dessous. | - Над льдами, господин профессор? - спокойно спросил капитан Немо. - Нет, не над льдами, а под льдами! |
| - Par-dessous !" m'écriai-je. | - Под льдами? - воскликнул я. |
| Une subite révélation des projets du capitaine venait d'illuminer mon esprit. J'avais compris. Les merveilleuses qualités du Nautilus allaient le servir encore dans cette surhumaine entreprise ! | И вдруг я все понял. Мне стали ясны намерения капитана Немо. Чудесные свойства "Наутилуса" должны были сослужить службу и в этом фантастическом предприятии! |
| "Je vois que nous commençons à nous entendre, monsieur le professeur, me dit le capitaine, souriant à demi. Vous entrevoyez déjà la possibilité - moi, je dirai le succès - de cette tentative. Ce qui est impraticable avec un navire ordinaire devient facile au Nautilus. Si un continent émerge au pôle, il s'arrêtera devant ce continent. Mais si au contraire c'est la mer libre qui le baigne, il ira au pôle même ! | - Я вижу, что мы начинаем понимать друг друга, господин профессор, - сказал капитан, улыбнувшись. - Вы уже предвидите возможность, - а я говорю успех, - нашей попытки. То, что неисполнимо для обыкновенного судна, вполне осуществимо для "Наутилуса". Если у пояса обнаружится материк, "Наутилус" остановится. Но, ежели полюс омывается океаном, мы дойдем до самого полюса! |
| - En effet, dis-je, entraîné par le raisonnement du capitaine, si la surface de la mer est solidifiée par les glaces, ses couches inférieures sont libres, par cette raison providentielle qui a placé à un degré supérieur à celui de la congélation le maximum de densité de l'eau de mer. Et, si je ne me trompe, la partie immergée de cette banquise est à la partie émergeante comme quatre est à un ? | - Пожалуй, вы правы, - сказал я, увлекшись речами капитана. - Если поверхность океана скована льдами, то глубинные слои свободны, согласно мудрому закону, по которому наибольшая плотность морской воды соответствует температуре выше градуса замерзания. И, если не ошибаюсь, надводная часть льда относится к подводной, как один к четырем? |
| - A peu près, monsieur le professeur. Pour un pied que les icebergs ont au-dessus de la mer, ils en ont trois au-dessous. Or, puisque ces montagnes de glaces ne dépassent pas une hauteur de cent mètres, elles ne s'enfoncent que de trois cents. Or, qu'est-ce que trois cents mètres pour le Nautilus? | - Почти так, господин профессор! На каждый фут айсберга, выступающего над уровнем моря, приходятся три фута под уровнем моря. Поскольку эти ледяные горы не превышают ста метров в высоту, стало быть, толща их подводной части не более трехсот метров. А что такое триста метров для "Наутилуса"? |
| - Rien, monsieur. | - Ровно ничего, сударь! |
| - Il pourra même aller chercher à une profondeur plus grande cette température uniforme des eaux marines, et là nous braverons impunément les trente ou quarante degrés de froid de la surface. | - "Наутилус" может опуститься в самые глубинные воды, где температура одинакова под всеми широтами; а там не страшны нам и тридцати - сорокаградусные морозы, сковывающие поверхностные воды. |
| - Juste, monsieur, très juste, répondis-je en m'animant. | - Верно, сударь, совершенно верно, - отвечал я, воодушевляясь. |
| - La seule difficulté, reprit le capitaine Nemo, sera de rester plusieurs jours immergés sans renouveler notre provision d'air. | - Единственная трудность в том, - продолжал капитан Немо, - что нам несколько дней придется пробыть под водой, не возобновляя запасов воздуха. |
| - N'est-ce que cela ? répliquai-je. Le Nautilus a de vastes réservoirs, nous les remplirons, et ils nous fourniront tout l'oxygène dont nous aurons besoin. | - Только-то? - возразил я. - Резервуары "Наутилуса" вместительны. Мы их наполним до отказа воздухом и, стало быть, не будем чувствовать недостатка в кислороде! |
| - Bien imaginé, monsieur Aronnax, répondit en souriant le capitaine. Mais ne voulant pas que vous puissiez m'accuser de témérité, je vous soumets d'avance toutes mes objections. | - Отлично придумано, господин Аронакс, - смеясь, сказал капитан. - Но я не хочу, чтобы вы обвинили меня в безрассудстве, а потому заранее скажу, чего нам следует опасаться. |
| - En avez-vous encore à faire ? | - А именно? |
| - Une seule. Il est possible, si la mer existe au pôle sud, que cette mer soit entièrement prise, et, par conséquent, que nous ne puissions revenir à sa surface ! | - Только одного! Возможно, что море, - если море существует у Южного полюса, - сковано сплошными льдами, и тогда, пожалуй, нам не выбраться на поверхность! |
| - Bon, monsieur, oubliez-vous que le Nautilus est armé d'un redoutable éperon, et ne pourrons-nous le lancer diagonalement contre ces champs de glace qui s'ouvriront au choc ? | - Неужели вы, капитан, запамятовали, каков таран у "Наутилуса"? Неужели нельзя пустить судно по диагонали прямо в ледяной потолок и пробить в нем отверстие? |
| - Eh ! monsieur le professeur, vous avez des idées aujourd'hui ! | - А-а! Да вы сегодня находчивы, господин профессор! |
| - D'ailleurs, capitaine, ajoutai-je en m'enthousiasmant de plus belle, pourquoi ne rencontrerait-on pas la mer libre au pôle sud comme au pôle nord ? Les pôles du froid et les pôles de la terre ne se confondent ni dans l'hémisphère austral ni dans l'hémisphère boréal, et jusqu'à preuve contraire, on doit supposer ou un continent ou un océan dégagé de glaces à ces deux points du globe. | - И, наконец, - продолжал я, все более и более воодушевляясь, - почему бы нам не встретить на Южном полюсе свободное от льдов море? Полюсы вечной мерзлоты и географические полюсы не совпадают ни в Южном полушарии, ни в Северном; и покуда не доказано обратное, позволительно допустить существование материка или же свободных от льдов морей в этих двух точках земного шара! |
| - Je le crois aussi, monsieur Aronnax, répondit le capitaine Nemo. Je vous ferai seulement observer qu'après avoir émis tant d'objections contre mon projet, maintenant vous m'écrasez d'arguments en sa faveur." | - Я держусь того же мнения, господин Аронакс, - отвечал капитан Немо. - Однако разрешите вам заметить, что, выдвинув столько возражений против моего проекта, теперь вы засыпаете меня доводами в его пользу. |
| Le capitaine Nemo disait vrai. J'en étais arrivé à le vaincre en audace ! C'était moi qui l'entraînais au pôle ! Je le devançais, je le distançais... Mais non ! pauvre fou. Le capitaine Nemo savait mieux que toi le pour et le contre de la question, et il s'amusait à te voir emporté dans les rêveries de l'impossible ! | Капитан Немо был прав. Я перещеголял его в смелости. Теперь я увлекал его к полюсу! Я даже превзошел его, оставил за собою... Но нет, жалкий глупец! Капитан Немо знал лучше тебя все за и против своего плана. И он подсмеивался, видя, как ты увлечен несбыточными мечтаниями! |
| Cependant, il n'avait pas perdu un instant. A un signal le second parut. Ces deux hommes s'entretinrent rapidement dans leur incompréhensible langage, et soit que le second eût été antérieurement prévenu, soit qu'il trouvât le projet praticable, il ne laissa voir aucune surprise. | Однако капитан Немо не терял времени. Он вызвал своего помощника. И они оживленно о чем-то заговорили на своем непонятном языке. И был ли помощник предупрежден заранее, или он нашел предложение исполнимым, но он не выказал ни малейшего удивления. |
| Mais si impassible qu'il fût il ne montra pas une plus complète impassibilité que Conseil, lorsque j'annonçai à ce digne garçon notre intention de pousser jusqu'au pôle sud. Un "comme il plaira à monsieur" accueillit ma communication, et je dus m'en contenter. Quant à Ned Land, si jamais épaules se levèrent haut, ce furent celles du Canadien. | Но как ни хладнокровно встретил помощник предложение капитана, Консель еще более хладнокровно отнесся к известию о нашем намерении идти к Южному полюсу. "Как будет угодно господину профессору", - ответил он своей обычной фразой. И это было все, что он сказал. Что касается Неда Ленда, он так высоко вздернул плечи, что его голова ушла в них. |
| "Voyez-vous, monsieur, me dit-il, vous et votre capitaine Nemo, vous me faites pitié ! | - Видите ли, сударь, - сказал он, - вы с вашим капитаном Немо внушаете мне жалость! |
| - Mais nous irons au pôle, maître Ned. | - Мы откроем полюс, мистер Ленд! |
| - Possible, mais vous n'en reviendrez pas !" | - Возможно, но обратно вы не воротитесь! |
| Et Ned Land rentra dans sa cabine, "pour ne pas faire un malheur", dit-il en me quittant. | И Нед Ленд пошел к себе в каюту, "чтобы не натворить беды", как он сказал в заключение. |
| Cependant, les préparatifs de cette audacieuse tentative venaient de commencer. Les puissantes pompes du Nautilus refoulaient l'air dans les réservoirs et l'emmagasinaient à une haute pression. Vers quatre heures, le capitaine Nemo m'annonça que les panneaux de la plate-forme allaient être fermés. Je jetai un dernier regard sur l'épaisse banquise que nous allions franchir. Le temps était clair, l'atmosphère assez pure, le froid très vif, douze degrés au-dessous de zéro; mais le vent s'étant calmé, cette température ne semblait pas trop insupportable. | Тем временем начались приготовления к нашей смелой экспедиции. Мощные насосы "Наутилуса" нагнетали воздух в резервуары под высоким давлением, Около четырех часов капитан Немо объявил, что подъемная дверь в люке сейчас будет закрыта. Я кинул последний взгляд на сплошные льды, которые мы готовились преодолеть. Погода стояла ясная, воздух чист, хотя было довольно холодно - двенадцать градусов ниже нуля, но ветер утих, и мороз не был так чувствителен. |
| Une dizaine d'hommes montèrent sur les flancs du Nautilus et, armés de pics, ils cassèrent la glace autour de la carène qui fut bientôt dégagée. Opération rapidement pratiquée, car la jeune glace était mince encore. Tous nous rentrâmes à l'intérieur. Les réservoirs habituels se remplirent de cette eau tenue libre à la flottaison. Le Nautilus ne tarda pas à descendre. | Десять человек из экипажа с кирками в руках поднялись на палубу и стали разбивать лед вокруг корпуса судна. Операция эта не составила большого труда, потому что молодой лед лежал тонким слоем. Когда все было кончено, мы вошли внутрь корабля. Резервуары, по обыкновению, были наполнены водой до ватерлинии. "Наутилус" начал погружаться. |
| J'avais pris place au salon avec Conseil. Par la vitre ouverte, nous regardions les couches inférieures de l'Océan austral. Le thermomètre remontait. L'aiguille du manomètre déviait sur le cadran. | Я вошел в салон вместе с Конселем. Через открытые окна мы могли видеть глубинные слои Антарктического океана. Ртуть в термометре поднималась. Стрелка манометра отклонялась вправо по циферблату. |
| A trois cents mètres environ, ainsi que l'avait prévu le capitaine Nemo, nous flottions sous la surface ondulée de la banquise. Mais le Nautiluss'immergea plus bas encore. Il atteignit une profondeur de huit cents mètres. La température de l'eau, qui donnait douze degrés à la surface, n'en accusait plus que onze. Deux degrés étaient déjà gagnes. Il va sans dire que la température du Nautilus, élevée par ses appareils de chauffage, se maintenait à un degré très supérieur. Toutes les manoeuvres s'accomplissaient avec une extraordinaire précision. | На глубине трехсот метров, как и предвидел капитан Немо, мы оказались под волнистой нижней поверхностью сплошных льдов. Но "Наутилус" все еще продолжал погружаться. Мы достигли глубины восьмисот метров. Температура воды была уже не двенадцать градусов, как на поверхности моря, а всего одиннадцать градусов. Уже один градус был выигран! Само собою, что температура внутри "Наутилуса", обогреваемого электрическими приборами, была значительно выше. "Наутилус" маневрировал с необычайной точностью. |
| "On passera, n'en déplaise à monsieur, me dit Conseil. | - Если угодно знать господину профессору, мы все-таки пройдем, - сказал мне Консель. |
| - J'y compte bien !" répondis-je avec le ton d'une profonde conviction. | - Надеюсь, - отвечал я тоном глубочайшей уверенности. |
| Sous cette mer libre, le Nautilus avait pris directement le chemin de pôle, sans s'écarter du cinquante-deuxième méridien. De 67°30' à 90° vingt-deux degrés et demi en latitude restaient à parcourir, c'est-à-dire un peu plus de cinq cents lieues. Le Nautilus prit une vitesse moyenne de vingt-six milles à l'heure, la vitesse d'un train express. S'il la conservait, quarante heures lui suffisaient pour atteindre le pôle. | На этой свободной от льда глубине "Наутилус" взял курс прямо к полюсу, не уклоняясь от пятьдесят второго меридиана. Оставалось пройти от 67o30' до 90o, двадцать два с половиной градуса широты, иначе говоря, немного более пятисот лье. "Наутилус" шел в среднем со скоростью двадцати шести миль в час, то есть со скоростью курьерского поезда. Если судно не замедлит хода, мы через сорок часов подойдем к полюсу. |
| Pendant une partie de la nuit, la nouveauté de la situation nous retint, Conseil et moi, à la vitre du salon. La mer s'illuminait sous l'irradiation électrique du fanal. Mais elle était déserte. Les poissons ne séjournaient pas dans ces eaux prisonnières. Ils ne trouvaient là qu'un passage pour aller de l'Océan antarctique à la mer libre du pôle. Notre marche était rapide. On la sentait telle aux tressaillements de la longue coque d'acier. | Часть ночи мы с Конселем провели в салоне. Новизна пейзажа приковала нас к окнам. Воды искрились при свете нашего прожектора. Но морские глубины были пустынны. Рыбы не населяли эти скованные ледяным покровом воды. Только в определенное время они появляются в этих зонах, направляясь из Антарктики в водоемы, свободные от льдов. Мы шли большим ходом. Но это чувствовалось лишь по дрожанию стального корпуса судна. |
| Vers deux heures du matin, j'allai prendre quelques heures de repos. Conseil m'imita. En traversant les coursives, je ne rencontrai point le capitaine Nemo. Je supposai qu'il se tenait dans la cage du timonier. | Около двух часов ночи я пошел к себе, поспать несколько часов. Консель поступил так же. Проходя по корабельным коридорам, я надеялся встретить капитана Немо, но он, очевидно, находился в штурвальной рубке. |
| Le lendemain 19 mars, à cinq heures du matin, je repris mon poste dans le salon. Le loch électrique m'indiqua que la vitesse du Nautilus avait été modérée. Il remontait alors vers la surface, mais prudemment, en vidant lentement ses réservoirs. | На следующий день, 19 марта, я с пяти часов утра занял свой пост в салоне. Электрический лаг показывал, что "Наутилус" шел на умеренной скорости. Судно осторожно поднималось к поверхности океана, постепенно опоражнивая свои резервуары. |
| Mon coeur battait. Allions-nous émerger et retrouver l'atmosphère libre du pôle ? | Сердце бешено колотилось. Удастся ли нам выйти на поверхность? Свободно ли от льдов море у полюса? |
| Non. Un choc m'apprit que le Nautilus avait heurté la surface inférieure de la banquise, très épaisse encore, à en juger par la matité du bruit. En effet, nous avions "touché" pour employer l'expression marine, mais en sens inverse et par mille pieds de profondeur. Ce qui donnait deux mille pieds de glaces au-dessus de nous, dont mille émergeaient. | Но увы! Сильный толчок показал мне, что "Наутилус" натолкнулся на нижнюю поверхность толстого слоя сплошных льдов, судя по глухому удару при столкновении. В самом деле, мы "коснулись дна", говоря языком моряков, но в обратном смысле и на глубине тысячи футов! Стало быть, над нами лежал слой льда в две тысячи футов толщиной. |
| La banquise présentait alors une hauteur supérieure à celle que nous avions relevée sur ses bords. Circonstance peu rassurante. | Итак, ледяной покров в этом месте был толще, чем там, где мы погрузились! Обстоятельство мало утешительное! |
| Pendant cette journée, le Nautilus recommença plusieurs fois cette même expérience, et toujours il vint se heurter contre la muraille qui plafonnait au-dessus de lui. A de certains instants, il la rencontra par neuf cents mètres, ce qui accusait douze cents mètres d'épaisseur dont deux cents mètres s'élevaient au-dessus de la surface de l'Océan. C'était le double de sa hauteur au moment où le Nautilus s'était enfoncé sous les flots. | В тот день "Наутилус" несколько раз возобновлял попытки пробиться сквозь льды, но всякий раз ударялся о ледяной потолок. Бывало, что льды встречались на глубине девятисот метров, из чего следовало, что толща ледяного покрова равнялась тысяче двумстам метрам, считая и те триста метров, которые выступали над уровнем моря. Это уже втрое превышало высоту ледяной поверхности в момент нашего погружения в воду! |
| Je notai soigneusement ces diverses profondeurs, et j'obtins ainsi le profil sous-marin de cette chaîne qui se développait sous les eaux. | Я тщательно отмечал различные глубины залегания сплошных льдов и получил таким образом рельеф подводной части ледяного покрова. |
| Le soir, aucun changement n'était survenu dans notre situation. Toujours la glace entre quatre cents et cinq cents mètres de profondeur. Diminution évidente, mais quelle épaisseur encore entre nous et la surface de l'Océan ! | Наступил вечер, а наше положение не изменилось. Толща льдов колебалась между четырьмя и пятью сотнями метров. Ледяной покров заметно, истончался. Но все же, какой еще толщи слой льда отделял нас от поверхности океана! |
| Il était huit heures alors. Depuis quatre heures déjà, l'air aurait dû être renouvelé à l'intérieur du Nautilus, suivant l'habitude quotidienne du bord. Cependant, je ne souffrais pas trop, bien que le capitaine Nemo n'eût pas encore demandé à ses réservoirs un supplément d'oxygène. | Было восемь часов вечера. По распорядку, установленному на борту, "Наутилус" должен был еще четыре часа назад возобновить запасы воздуха. Впрочем, я не ощущал острой потребности подышать свежим воздухом, хотя капитан Немо не прибегал до сих пор к помощи запасных резервуаров. |
| Mon sommeil fut pénible pendant cette nuit. Espoir et crainte m'assiégeaient tour à tour. Je me relevai plusieurs fois. Les tâtonnements du Nautilus continuaient. Vers trois heures du matin, j'observai que la surface inférieure de la banquise se rencontrait seulement par cinquante mètres de profondeur. Cent cinquante pieds nous séparaient alors de la surface des eaux. La banquise redevenait peu à peu ice-field. La montagne se refaisait la plaine. | В ту ночь я спал тревожно. То меня одолевал страх, то вспыхивала надежда. Я вскакивал несколько раз с постели. "Наутилус" то и дело прощупывал ледяной потолок. Около трех часов утра приборы в салоне показали мне, что нижняя поверхность ледового поля лежит всего в пятидесяти метрах под уровнем моря. Сто пятьдесят футов отделяет нас от поверхности океана! Сплошные льды превращались в айсберги! Гирлянды подводных гор переходили в плоскогорья! |
| Mes yeux ne quittaient plus le manomètre. Nous remontions toujours en suivant, par une diagonale, la surface resplendissante qui étincelait sous les rayons électriques. La banquise s'abaissait en dessus et en dessous par des rampes allongées. Elle s'amincissait de mille en mille. | Я не сводил глаз с манометра. Судно всплывало, следуя по диагонали наклонной поверхности ледового поля, сверкавшего при свете нашего прожектора. Ледяной покров утончался и сверху и снизу. Он становился тоньше с каждой милей. |
| Enfin, à six heures du matin, ce jour mémorable du 19 mars, la porte du salon s'ouvrit. Le capitaine Nemo parut. | Наконец, в шесть часов утра того памятного дня, 19 марта, дверь салона отворилась. Вошел капитан Немо. |
| "La mer libre !" me dit-il. | - Открытое море! - сказал он [Антарктический материк был открыт русскими мореплавателями Ф.Ф.Беллинсгаузеном и М.П.Лазаревым в плавании 1819-1821 гг.; однако еще много лет спустя наличие сплошного антарктического материка подвергалось сомнениям]. |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
