Краткая коллекция текстов на французском языке
Jules Verne/Жюль Верн
vingt mille lieues sous les mers (tour du monde sous marin)/Двадцать тысяч лье под водой (Кругосветное путешествие в морских глубинах)
Deuxième partie)/часть вторая
IX UN CONTINENT DISPARU/9. ИСЧЕЗНУВШИЙ МАТЕРИК
| France | Русский |
| Le lendemain matin, 19 février, je vis entrer le Canadien dans ma chambre. J'attendais sa visite. Il avait l'air très désappointé. | На следующий день утром, 19 февраля, ко мне в каюту зашел канадец. Я ожидал этого посещения. Вид у него был чрезвычайно расстроенный. |
| "Eh bien, monsieur ? me dit-il. | - Ну-с, сударь? - сказал он. |
| - Ну-с, Нед! - отвечал я. - Обстоятельства сложились против нас! | |
| - Oui ! il a fallu que ce damné capitaine s'arrêtât précisément à l'heure ou nous allions fuir son bateau. | - Эх! Надо же было этому окаянному капитану остановить судно именно в тот час, когда мы готовились бежать! |
| - Oui, Ned, il avait affaire chez son banquier. | - Ну, что ж, Нед! Ему нужно было побывать у своего банкира. |
| - Son banquier ! | - Банкира? |
| - Ou plutôt sa maison de banque. J'entends par là cet Océan où ses richesses sont plus en sûreté qu'elles ne le seraient dans les caisses d'un Etat." | - Вернее, в банке! Я под этим разумею океан, где богатства капитана находятся в большей сохранности, нежели в любом государственном банке. |
| Je racontai alors au Canadien les incidents de la veille, dans le secret espoir de le ramener à l'idée de ne point abandonner le capitaine ; mais mon récit n'eut d'autre résultat que le regret énergiquement exprimé par Ned de n'avoir pu faire pour son compte une promenade sur le champ de bataille de Vigo. | И я рассказал канадцу, что произошло минувшей ночью, втайне надеясь навести его на мысль никогда не покидать капитана; но мой рассказ вызвал у Неда Ленда лишь горькое сожаление, что ему не пришлось принять участие в прогулке на поле битвы при Виго. |
| "Enfin, dit-il, tout n'est pas fini ! Ce n'est qu'un coup de harpon perdu ! Une autre fois nous réussirons, et dès ce soir s'il le faut... | - Однако, - сказал он, - не все еще потеряно! Промахнулся гарпуном, так сказать! Второй раз будем бить без промаха. Нынешним вечером можно попытаться... |
| - Quelle est la direction du Nautilus ? demandai-je. | - Куда ложится курсом "Наутилус"? - спросил я. |
| - Je l'ignore, répondit Ned. | - Не могу знать, - отвечал Нед. |
| - Eh bien ! à midi, nous verrons le point." | - Ну, что ж! В полдень мы это узнаем. |
| Le Canadien retourna près de Conseil. Dès que je fus habillé, je passai dans le salon. Le compas n'était pas rassurant. La route du Nautilus était sud-sud-ouest. Nous tournions le dos à l'Europe. | Канадец отправился к Конселю. А я, одевшись, вышел в салон. Показание компаса было неутешительно. Курс "Наутилуса" лежал на юго-юго-запад. Мы обернулись спиной к Европе. |
| J'attendis avec une certaine impatience que le point fut reporté sur la carte. Vers onze heures et demie, les réservoirs se vidèrent, et notre appareil remonta à la surface de l'Océan. Je m'élançai vers la plate-forme. Ned Land m'y avait précédé. | Я с нетерпением ожидал момента, когда координаты местности будут обозначены на карте. Около половины двенадцатого резервуары опорожнились, и наше судно всплыло на поверхность океана. Я бросился на палубу. Нед Ленд опередил меня. |
| Plus de terres en vue. Rien que la mer immense. Quelques voiles à l'horizon, de celles sans doute qui vont chercher jusqu'au cap San-Roque les vents favorables pour doubler le cap de Bonne-Espérance. Le temps était couvert. Un coup de vent se préparait. | Ни признака земли в виду. Ничего, кроме необозримой водной пустыни. Лишь несколько парусов на горизонте. Несколько парусных судов, видимо, выжидавших попутного ветра, чтобы обогнуть мыс Доброй Надежды, прижимает к мысу Сан-Рок. Небо было обложено тучами. Все предвещало бурю. |
| Ned rageant, essayait de percer l'horizon brumeux. Il espérait encore que, derrière tout ce brouillard, s'étendait cette terre si désirée. | Нед был взбешен. Он напрягал зрение, пытаясь проникнуть взглядом сквозь туман, застилавший горизонт. Он еще не терял надежды, что за этой туманной завесой лежит желанная земля. |
| A midi, le soleil se montra un instant. Le second profita de cette éclaircie pour prendre sa hauteur. Puis, la mer devenant plus houleuse, nous redescendîmes, et le panneau fut refermé. | В полдень проглянуло солнце. Помощник капитана, воспользовавшись этим моментом, определил его высоту. На море начинался шквал, мы снова пошли под воду, и люк был закрыт. |
| Une heure après, lorsque je consultai la carte, je vis que la position du Nautilus était indiquée par 16°17' de longitude et 33°22' de latitude, à cent cinquante lieues de la côte la plus rapprochée. Il n'y avait pas moyen de songer à fuir, et je laisse à penser quelles furent les colères du Canadien, quand je lui fis connaître notre situation. | Часом позже, взглянув на карту, я увидел, что мы находимся под 16o17' долготы и 33o22' широты, в ста пятидесяти лье от ближайшего берега. О побеге нечего было и думать. Можете представить гнев канадца, когда я сообщил ему координаты местности. |
| Pour mon compte, je ne me désolai pas outre mesure. Je me sentis comme soulagé du poids qui m'oppressait, et je pus reprendre avec une sorte de calme relatif mes travaux habituels. | Я со своей стороны особенно не сокрушался. Точно тяжкий груз свалился с моих плеч, и я мог с относительным спокойствием приняться за свои обычные занятия. |
| Le soir, vers onze heures, je reçus la visite très inattendue du capitaine Nemo. Il me demanda fort gracieusement si je me sentais fatigué d'avoir veillé la nuit précédente. Je répondis négativement. | Вечером, около одиннадцати часов, ко мне совершенно неожиданно зашел капитан Немо. Он очень любезно осведомился, не утомила ли меня прошедшая бессонная ночь. Я отвечал отрицательно. |
| "Alors, monsieur Aronnax, je vous proposerai une curieuse excursion. | - В таком случае, господин Аронакс, я предложу вам принять участие в одной любопытной экскурсии. |
| - Proposez, capitaine. | - Весьма тронут, капитан. |
| - Vous n'avez encore visité les fonds sous-marins que le jour et sous la clarté du soleil. Vous conviendrait-il de les voir par une nuit obscure ? | - Вы опускались в морские глубины днем, при солнечном свете. Не желаете ли посмотреть морское дно в темную ночь? |
| - Très volontiers. | - С большой охотой! |
| - Cette promenade sera fatigante, je vous en préviens. Il faudra marcher longtemps et gravir une montagne. Les chemins ne sont pas très bien entretenus. | - Предупреждаю вас, что прогулка будет утомительной. Идти придется далеко. Взбираться на гору. Дороги здесь не совсем исправны. |
| - Ce que vous me dites là, capitaine, redouble ma curiosité. Je suis prêt à vous suivre. | - Все это только возбуждает мое любопытство, капитан. Я готов сопутствовать вам. |
| - Venez donc, monsieur le professeur, nous allons revêtir nos scaphandres." | - Пойдемте же, господин профессор! Надобно надеть скафандр. |
| Arrivé au vestiaire, je vis que ni mes compagnons ni aucun homme de l'équipage ne devait nous suivre pendant cette excursion. Le capitaine Nemo ne m'avait pas même proposé d'emmener Ned ou Conseil. | Войдя в гардеробную, я не встретил там ни моих спутников, ни матросов из экипажа. Никто из них, видимо, не примет участия в ночной экскурсии. Капитан Немо, против обыкновения, не предложил мне взять с собой Неда или Конселя. |
| En quelques instants, nous eûmes revêtu nos appareils. On plaça sur notre dos les réservoirs abondamment chargés d'air, mais les lampes électriques n'étaient pas préparées. Je le fis observer au capitaine. | Через несколько минут мы были готовы. На спину нам прицепили резервуары с большим запасом воздуха, но электрическими фонарями нас не снабдили. Я обратил на это внимание капитана. |
| "Elles nous seraient inutiles", répondit-il. | - Они нам не понадобятся, - отвечал он. |
| Je crus avoir mal entendu, mais je ne pus réitérer mon observation, car la tête du capitaine avait déjà disparu dans son enveloppe métallique. J'achevai de me harnacher, je sentis qu'on me plaçait dans la main un bâton ferré, et quelques minutes plus tard, après la manoeuvre habituelle, nous prenions pied sur le fond de l'Atlantique, à une profondeur de trois cents mètres. | Мне показалось, что я плохо расслышал, но вторично спросить уже не мог, потому что голова капитана скрылась под металлическим шлемом. И я вслед за ним надел на голову этот медный шар; в руку мне вложили палку с железным наконечником; и спустя несколько минут мы, после обычных церемоний, ступили на дно Атлантического океана на глубине трехсот метров. |
| Minuit approchait. Les eaux étaient profondément obscures, mais le capitaine Nemo me montra dans le lointain un point rougeâtre, une sorte de large lueur, qui brillait à deux milles environ du Nautilus. Ce qu'était ce feu, quelles matières l'alimentaient, pourquoi et comment il se revivifiait dans la masse liquide, je n'aurais pu le dire. En tout cas, il nous éclairait, vaguement il est vrai, mais je m'accoutumai bientôt à ces ténèbres particulières, et je compris, dans cette circonstance, l'inutilité des appareils Ruhmkorff. | Приближалась полночь. Глубокий мрак царил в морских глубинах, но капитан Немо указал на красноватое пятно в двух милях от "Наутилуса", похожее на отдаленное зарево. Огонь? Из какого источника он исходил? И как мог огонь гореть в жидкой среде? Я не находил объяснений. Но как бы то ни было, мерцающий светоч облегчал нам путь; светил он, правда, неярко, но я скоро освоился с этим красноватым полусветом! И тут я понял, что в этих условиях аппараты Румкорфа действительно были бы бесполезны. |
| Le capitaine Nemo et moi, nous marchions l'un près de l'autre, directement sur le feu signalé. Le sol plat montait insensiblement. Nous faisions de larges enjambées, nous aidant du bâton ; mais notre marche était lente, en somme, car nos pieds s'enfonçaient souvent dans une sorte de vase pétrie avec des algues et semée de pierres plates. | Я шел рядом с капитаном Немо навстречу путеводному огоньку. Дно, ровное вначале, незаметно возвышалось. Мы шли большими шагами, опираясь на палки; но все же мы подвигались медленно, потому что ноги увязали в сплошном месиве водорослей и мелких камней. |
| Tout en avançant, j'entendais une sorte de grésillement au-dessus de ma tête. Ce bruit redoublait parfois et produisait comme un pétillement continu. J'en compris bientôt la cause. C'était la pluie qui tombait violemment en crépitant à la surface des flots. Instinctivement, la pensée me vint que j'allais être trempé ! Par l'eau, au milieu de l'eau ! Je ne pus m'empêcher de rire à cette idée baroque. Mais pour tout dire, sous l'épais habit du scaphandre, on ne sent plus le liquide élément, et l'on se croit au milieu d'une atmosphère un peu plus dense que l'atmosphère terrestre, voilà tout. | Мы шли, а над головой слышался мелкий частый стук. Шум усиливался, словно там, над нами, выбивали барабанную дробь. Вскоре я понял причину этого шума. Над океаном шел дождь. Я невольно подумал, что дождь может промочить меня до костей! В воде промокнуть от дождя! Но тут же расхохотался. Какая нелепая мысль! Надо сказать, под скафандром вовсе не чувствуешь, что находишься в воде, и замечаешь только, что окружающая среда несколько плотнее воздуха. |
| Après une demi-heure de marche, le sol devint rocailleux. Les méduses, les crustacés microscopiques, les pennatules l'éclairaient légèrement de lueurs phosphorescentes. J'entrevoyais des monceaux de pierres que couvraient quelques millions de zoophytes et des fouillis d'algues. Le pied me glissait souvent sur ces visqueux tapis de varech, et sans mon bâton ferré, je serais tombé plus d'une fois. En me retournant, je voyais toujours le fanal blanchâtre du Nautilus qui commençait à pâlir dans l'éloignement. | Шли мы около получаса. Дно становилось каменистым. Медузы, микроскопические ракообразные, морские перья излучали слабый фосфоресцирующий свет. Я мельком видел груды камней, покрытых целыми миллионами животных, похожих на цветы, и космами водорослей. Ноги скользили по вязкому ковру из морских растений, и, не будь у меня палки, я не раз упал бы. Оборачиваясь, я все еще видел свет от прожектора "Наутилуса", начинавший бледнеть по мере того, как мы удалялись от судна. |
| Ces amoncellements pierreux dont je viens de parler étaient disposés sur le fond océanique suivant une certaine régularité que je ne m'expliquais pas. J'apercevais de gigantesques sillons qui se perdaient dans l'obscurité lointaine et dont la longueur échappait à toute évaluation. D'autres particularités se présentaient aussi, que je ne savais admettre. Il me semblait que mes lourdes semelles de plomb écrasaient une litière d'ossements qui craquaient avec un bruit sec. Qu'était donc cette vaste plaine que je parcourais ainsi ? J'aurais voulu interroger le capitaine, mais son langage par signes, qui lui permettait de causer avec ses compagnons, lorsqu'ils le suivaient dans ses excursions sous-marines, était encore incompréhensible pour moi. | Нагромождение камней на океанском дне, о чем я только что говорил, все же носило на себе следы упорядоченности, не объяснимой для меня. Мое внимание привлекали гигантские борозды, терявшиеся в мраке. Наблюдались и другие странные явления. Но я не допускал и мысли о подобной возможности. Мне казалось, что под свинцовыми подошвами моих сапог хрустят иссохшие кости. Не идем ли мы полем, усеянным костями? Я хотел обратиться с вопросом к капитану, но условный язык знаков, которым он обменивался с товарищами во время подводных экскурсий, мне был неведом! |
| Cependant, la clarté rougeâtre qui nous guidait, s'accroissait et enflammait l'horizon. La présence de ce foyer sous les eaux m'intriguait au plus haut degré. Etait-ce quelque effluence électrique qui se manifestait ? Allais-je vers un phénomène naturel encore inconnu des savants de la terre ? Ou même - car cette pensée traversa mon cerveau - la main de l'homme intervenait-elle dans cet embrasement ? Soufflait-elle cet incendie ? Devais-je rencontrer sous ces couches profondes, des compagnons, des amis du capitaine Nemo, vivant comme lui de cette existence étrange, et auxquels il allait rendre visite ? Trouverais-je là-bas toute une colonie d'exilés, qui, las des misères de la terre, avaient cherché et trouvé l'indépendance au plus profond de l'Océan ? | Между тем красноватый свет, служивший нам путеводителем, становился все ярче; словно зарево отдаленного пожара освещало горизонт. Огонь среди водной стихии в высшей степени возбуждал во мне любопытство. Не объяснялось ли это свечение действием электрической энергии? Не был ли я очевидцем явления природы, еще неизвестного нашим ученым? И не рукою ли человека - мелькнула у меня мысль - поддерживается этот подводный очаг? Не встречу ли я в глубинных слоях океана друзей и единомышленников капитана Немо, живущих своеобразной жизнью, как и он? Не увижу ли я тут целую колонию изгнанников, презревших земные условности, которые искали и обрели независимость в глубинах океана? |
| Toutes ces idées folles, inadmissibles, me poursuivaient, et dans cette disposition d'esprit, surexcité sans cesse par la série de merveilles qui passaient sous mes yeux, je n'aurais pas été surpris de rencontrer, au fond de cette mer, une de ces villes sous-marines que rêvait le capitaine Nemo ! | Безумные и праздные, мысли буквально преследовали меня. И в том состоянии крайнего возбуждения, в котором я находился, оказавшись в стране чудес, мне представлялось вполне естественным встретить в морских глубинах один из тех подводных городов, о которых мечтал капитан Немо! |
| Notre route s'éclairait de plus en plus. La lueur blanchissante rayonnait au sommet d'une montagne haute de huit cents pieds environ. Mais ce que j'apercevais n'était qu'une simple réverbération développée par le cristal des couches d'eau. Le foyer, source de cette inexplicable darté, occupait le versant opposé de la montagne. | Наш путь освещался все ярче и ярче. Беловатое сияние исходило из-за вершины горы, вздымавшейся на восемьсот футов над уровнем дна. Но это сияние было лишь отражением световых лучей, преломленных в слоях воды. Самый очаг, источник этого необъяснимого сияния, находился по ту сторону горы. |
| Au milieu des dédales pierreux qui sillonnaient le fond de l'Atlantique, le capitaine Nemo s'avançait sans hésitation. Il connaissait cette sombre route. Il l'avait souvent parcourue, sans doute, et ne pouvait s'y perdre. Je le suivais avec une confiance inébranlable. Il m'apparaissait comme un des génies de la mer, et quand il marchait devant moi, j'admirais sa haute stature qui se découpait en noir sur le fond lumineux de l'horizon. | По лабиринту каменных глыб, загромоздивших дно Атлантического океана, капитан Немо шагал уверенно. Он хорошо знал этот мрачный путь! Видимо, он так часто проходил тут, что не боялся заблудиться. Я шел за ним вполне спокойно. Он представлялся мне каким-то гением морей! Я любовался его высокой фигурой, которая вырисовывалась черным силуэтом на фоне зарева. |
| Il était une heure du matin. Nous étions arrivés aux premières rampes de la montagne. Mais pour les aborder, il fallut s'aventurer par les sentiers difficiles d'un vaste taillis. | Был час ночи. Мы подошли уже к подошве горы. Но, чтобы подняться по ее крутизне, приходилось взбираться по неисхоженным тропам среди густой лесной чащи. |
| Oui ! un taillis d'arbres morts, sans feuilles, sans sève, arbres minéralisés sous l'action des eaux, et que dominaient çà et là des pins gigantesques. C'était comme une houillère encore debout, tenant par ses racines au sol effondré, et dont la ramure, à la manière des fines découpures de papier noir, se dessinait nettement sur le plafond des eaux. Que l'on se figure une forêt du Hartz, accrochée aux flancs d'une montagne, mais une forêt engloutie. Les sentiers étaient encombrés d'algues et de fucus, entre lesquels grouillait un monde de crustacés. J'allais, gravissant les rocs, enjambant les troncs étendus, brisant les lianes de mer qui se balançaient d'un arbre à l'autre, effarouchant les poissons qui volaient de branche en branche. Entraîné, je ne sentais plus la fatigue. Je suivais mon guide qui ne se fatiguait pas. | Да! Тут была чаща мертвых, лишенных листвы и жизненных соков деревьев, окаменевших под действием солей в воде. И среди этой ископаемой чаши и там и тут вздымали свои вершины гигантские сосны. То был лес, обратившийся в каменный уголь, но уголь, еще не слежавшийся пластами! Лес, еще тянувшийся вверх, цепляясь корнями за размытый грунт. И его окаменевшие ветви, точно вырезанные из черной бумаги, четко вырисовывались на фоне вод. Вообразите себе Гарц, леса на склонах гор, оказавшиеся на дне морском! Горные тропы заросли водорослями и в том числе фукусами, между которыми копошился целый мир ракообразных животных. Я шел, взбираясь на скалы, шагая через поваленные стволы деревьев, разрывая морские лианы, образовавшие живую изгородь среди омертвелых древесных остовов, вспугивая рыб, порхавших с ветки на ветку, словно птицы. Увлекшись, я не чувствовал усталости. Я шел вслед за своим неутомимым вожатым. |
| Quel spectacle ! Comment le rendre ? Comment peindre l'aspect de ces bois et de ces rochers dans ce milieu liquide, leurs dessous sombres et farouches, leurs dessus colorés de tons rouges sous cette clarté que doublait la puissance réverbérante des eaux ? Nous gravissions des rocs qui s'éboulaient ensuite par pans énormes avec un sourd grondement d'avalanche. A droite, à gauche, se creusaient de ténébreuses galeries où se perdait le regard. Ici s'ouvraient de vastes clairières, que la main de l'homme semblait avoir dégagées, et je me demandais parfois si quelque habitant de ces régions sous-marines n'allait pas tout à coup m'apparaître. | Какое зрелище! Какими словами описать его? Какими красками изобразить подводные деревья и скалы, с их основаниями, погруженными в мрак, с их вершинами, окрашенными в пурпур заревом отдаленных огней, отраженных в водах? Мы взбирались на утесы, которые вслед за нами обрушивались с глухим гулом лавины. А по правую и по левую сторону тропы зияли мрачные галереи, в которых терялся взгляд. И вдруг перед нами открывались широкие лужайки, казалось, расчищенные рукою человека, невольно наводя на мысль, что вот-вот навстречу нам выйдет какой-нибудь обитатель этих подводных стран! |
| Mais le capitaine Nemo montait toujours. Je ne voulais pas rester en arrière. Je le suivais hardiment. Mon bâton me prêtait un utile secours. Un faux pas eût été dangereux sur ces étroites passes évidées aux flancs des gouffres ; mais j'y marchais d'un pied ferme et sans ressentir l'ivresse du vertige. Tantôt je sautais une crevasse dont la profondeur m'eût fait reculer au milieu des glaciers de la terre ; tantôt je m'aventurais sur le tronc vacillant des arbres jetés d'un abîme à l'autre, sans regarder sous mes pieds, n'ayant des yeux que pour admirer les sites sauvages de cette région. Là, des rocs monumentaux, penchant sur leurs bases irrégulièrement découpées, semblaient défier les lois de l'équilibre. Entre leurs genoux de pierre, des arbres poussaient comme un jet sous une pression formidable, et soutenaient ceux qui les soutenaient eux-mêmes. Puis, des tours naturelles, de larges pans taillés à pic comme des courtines, s'inclinaient sous un angle que les lois de la gravitation n'eussent pas autorisé à la surface des régions terrestres. | Капитан Немо все шел вперед. Я не хотел отставать и бодро шагал вслед за ним. Палка оказывала мне большую помощь. Один неверный шаг, и тебе грозила гибель на этих узких тропах, проложенных у края пропасти! Но я шагал уверенно, не чувствуя головокружения. Я перепрыгивал через расщелины, глубина которых - случись это на ледниковых вершинах земных гор - вынудила бы меня отступить. Не глядя под ноги, я смело переходил по хрупким остовам деревьев через бездонные пропасти, любуясь дикой красой здешних мест. Там величественные скалы, стоявшие в наклон на своих источенных основаниях, казалось, опровергали законы равновесия. Из расселин скал пробивались древесные стволы, как из фонтана бьют струн воды под сильным давлением. А тут башни, воздвигнутые природой и срезанные под таким углом, который нарушал законы тяготения, нерушимые на земле! |
| Et moi-même ne sentais-je pas cette différence due à la puissante densité de l'eau, quand, malgré mes lourds vêtements, ma tête de cuivre, mes semelles de métal, je m'élevais sur des pentes d'une impraticable raideur, les franchissant pour ainsi dire avec la légèreté d'un isard ou d'un chamois ! | Я и сам чувствовал влияние плотности водной среды, когда в своем тяжелом скафандре, в медном шлеме и сапогах на металлической подошве взбирался на отвесные скалы с легкостью серны! |
| Au récit que je fais de cette excursion sous les eaux, je sens bien que je ne pourrai être vraisemblable ! Je suis l'historien des choses d'apparence impossible qui sont pourtant réelles, incontestables. Je n'ai point rêvé. J'ai vu et senti ! | Я хорошо понимаю, что мое описание этой подводной экскурсии должно показаться сплошной фантастикой! Но я повествую о явлениях, на поверхностный взгляд невероятных, но, однако, существующих в действительности. Нет! Мне это не пригрезилось! Все это я видел своими глазами, все это я пережил! |
| Deux heures après avoir quitté le Nautilus, nous avions franchi la ligne des arbres, et à cent pieds au-dessus de nos têtes se dressait le pic de la montagne dont la projection faisait ombre sur l'éclatante irradiation du versant opposé. Quelques arbrisseaux pétrifiés couraient çà et là en zigzags grimaçants. Les poissons se levaient en masse sous nos pas comme des oiseaux surpris dans les hautes herbes. La masse rocheuse était creusée d'impénétrables anfractuosités, de grottes profondes, d'insondables trous, au fond desquels j'entendais remuer des choses formidables. Le sang me refluait jusqu'au coeur, quand j'apercevais une antenne énorme qui me barrait la route, ou quelque pince effrayante se refermant avec bruit dans l'ombre des cavités ! Des milliers de points lumineux brillaient au milieu des ténèbres. C'étaient les yeux de crustacés gigantesques, tapis dans leur tanière, des homards géants se redressant comme des hallebardiers et remuant leurs pattes avec un cliquetis de ferraille, des crabes titanesques, braqués comme des canons sur leurs affûts, et des poulpes effroyables entrelaçant leurs tentacules comme une broussaille vivante de serpents. | Прошло два часа, как мы покинули "Наутилус". Мы уже миновали лесную полосу, и в ста футах над нами вздымалась остроконечная горная вершина, тень от которой падала на ярко освещенный склон по ту сторону горы. Редкие кустарники, видневшиеся и там и тут, казалось, окаменели в судорожной гримасе. Рыбы стаями поднимались из-под наших ног, как вспугнутые птицы из высоких трав. Скалистый массив был изрыт непроходимыми трещинами, глубокими пещерами, зияющими пропастями, из глубин которых доносились какие-то грозные шумы! Кровь приливала к сердцу, когда наш путь вдруг преграждали чудовищное щупальце или страшная клешня, которая с шумом втягивалась в тень расселин! Тысячи светящихся точек поблескивали в темноте. То были глаза исполинских ракообразных животных, укрывавшихся в своих логовищах, морских раков-гигантов, шевеливших клешнями, издававшими звук железа, - словно в старину воины, вооруженные алебардами, - крабов-титанов, стоявших на своих лапах, точно пушки на лафетах с наведенным дулом, и страшных осьминогов, щупальца которых извивались, как клубок змей! |
| Quel était ce monde exorbitant que je ne connaissais pas encore ? A quel ordre appartenaient ces articulés auxquels le roc formait comme une seconde carapace ? Où la nature avait-elle trouvé le secret de leur existence végétative, et depuis combien de siècles vivaient-ils ainsi dans les dernières couches de l'Océan ? | Чудовищный, неведомый мир! К какому отряду относятся эти беспозвоночные, которым скалы служили как бы вторым верхним панцирем? Как могла природа найти секрет их растительного существования? Сколько веков населяют они глубинные слои океана? |
| Mais je ne pouvais m'arrêter. Le capitaine Nemo, familiarisé avec ces terribles animaux, n'y prenait plus garde. Nous étions arrivés à un premier plateau, ou d'autres surprises m'attendaient encore. Là se dessinaient de pittoresques ruines, qui trahissaient la main de l'homme, et non plus celle du Créateur. C'étaient de vastes amoncellements de pierres où l'on distinguait de vagues formes de châteaux, de temples, revêtus d'un monde de zoophytes en fleurs, et auxquels, au lieu de lierre, les algues et les fucus faisaient un épais manteau végétal. | Но подолгу останавливаться я не мог. Капитан Немо, привыкший к этим страшным гадам, не обращал на них внимания. Мы дошли до плоскогорья, где меня ожидали новые нечаянности. Живописные развалины, изобличавшие творение рук человеческих, а не творчество природы, представились моему изумленному взору. В этом бесформенном нагромождении камня, под пестрым ковром живописных животных-цветов, под покровом ламинарий и фукусов, заступивших место плюща, угадывались архитектурные пропорции зданий, дворцов, храмов. |
| Mais qu'était donc cette portion du globe engloutie par les cataclysmes ? Qui avait disposé ces roches et ces pierres comme des dolmens des temps anté-historiques ? Où étais-je, où m'avait entraîné la fantaisie du capitaine Nemo ? | История потопов на земном шаре включила ли в свой синодик этот потонувший материк? Какой зодчий высек эти скалы и камни наподобие друидического памятника доисторических времен? Где я находился? Куда увлекла меня фантазия капитана Немо? |
| J'aurais voulu l'interroger. Ne le pouvant, je l'arrêtai. Je saisis son bras. Mais lui, secouant la tête, et me montrant le dernier sommet de la montagne, sembla me dire : | Я должен был это знать. Окликнуть капитана я не мог. Я схватил его за руку. Но он, отрицательно покачав головой, указал на вершину горы, как бы говоря: |
| "Viens ! viens encore ! viens toujours !" | "Иди! Иди вперед! Все выше!" |
| Je le suivis dans un dernier élan, et en quelques minutes, j'eus gravi le pic qui dominait d'une dizaine de mètres toute cette masse rocheuse. | Собрав последние силы, я пошел за капитаном; к через несколько минут мы вскарабкались на горный пик, метров на десять взметнувшийся над скалистым массивом. |
| Je regardai ce côté que nous venions de franchir. La montagne ne s'élevait que de sept à huit cents pieds au-dessus de la plaine ; mais de son versant opposé, elle dominait d'une hauteur double le fond en contre bas de cette portion de l'Atlantique. Mes regards s'étendaient au loin et embrassaient un vaste espace éclairé par une fulguration violente. En effet, c'était un volcan que cette montagne. A cinquante pieds au-dessous du pic, au milieu d'une pluie de pierres et de scories, un large cratère vomissait des torrents de lave, qui se dispersaient en cascade de feu au sein de la masse liquide. Ainsi posé, ce volcan, comme un immense flambeau, éclairait la plaine inférieure jusqu'aux dernières limites de l'horizon. | Я оглянулся. С той стороны, откуда мы пришли, высота склона была не более семисот или восьмисот футов от уровня дна. Но по другую сторону гора была вдвое выше, поднимаясь отвесно над уровнем глубокой впадины в этой части Атлантического океана. Перед моими глазами расстилалось необозримое ярко освещенное пространство. Гора, на которой мы стояли, была вулканом. Футах в пятидесяти от горной вершины, среди настоящего ливня камней и шлака, из широкого жерла кратера изливались потоки лавы, низвергавшиеся по склонам вулкана огненными каскадами в лоно вод. Вулкан, как чудовищный факел, освещал, куда хватает глаз, равнину, лежавшую у его подножия. |
| J'ai dit que le cratère sous-marin rejetait des laves, mais non des flammes. Il faut aux flammes l'oxygène de l'air, et elles ne sauraient se développer sous les eaux ; mais des coulées de lave, qui ont en elles le principe de leur incandescence, peuvent se porter au rouge blanc, lutter victorieusement contre l'élément liquide et se vaporiser à son contact. De rapides courants entraînaient tous ces gaz en diffusion, et les torrents laviques glissaient jusqu'au bas de la montagne, comme les déjections du Vésuve sur un autre Torre del Greco. | Я сказал, что подводный вулкан извергал расплавленную лаву, но не пламень. Для пламени необходим воздух, насыщенный кислородом, и огонь в жидкой среде не горит. Но потоки раскаленной добела лавы при соприкосновении с водой образуют водяные пары. Образовавшиеся пары быстро рассеивались, а потоки огненной лавы растекались до самой подошвы горы, подобно потокам лавы при извержении Везувия, изливающимся на Торре дель Греко. |
| En effet, là, sous mes yeux, ruinée, abîmée, jetée bas, apparaissait une ville détruite, ses toits effondrés, ses temples abattus, ses arcs disloqués, ses colonnes gisant à terre, où l'on sentait encore les solides proportions d'une sorte d'architecture toscane ; plus loin, quelques restes d'un gigantesque aqueduc ; ici l'exhaussement empâté d'une acropole, avec les formes flottantes d'un Parthénon ; là, des vestiges de quai, comme si quelque antique port eût abrité jadis sur les bords d'un océan disparu les vaisseaux marchands et les trirèmes de guerre ; plus loin encore, de longues lignes de murailles écroulées, de larges rues désertes, toute une Pompéi enfouie sous les eaux, que le capitaine Nemo ressuscitait à mes regards ! | И тут перед моими глазами возник мертвый город: развалины зданий с обвалившимися крышами, обрушившимися стенами; руины храмов с осевшими арками, с колоннами, поверженными на землю, но не утратившими солидных пропорций тосканской архитектуры; вдали - гигантские остовы водопровода; у подножия вулкана, занесенные илом, останки Акрополя, предвосхитившего Парфенон; а далее - следы набережной, все приметы приморского порта, служившего убежищем для торговых судов и военных трирем; а еще дальше - длинные ряды рухнувших зданий, пустынные провалы бывших улиц, - новая Помпея, скрытая под водами! И она возникала передо мною волею капитана Немо! |
| Où étais-je ? Où étais-je ? Je voulais le savoir à tout prix, je voulais parler, je voulais arracher la sphère de cuivre qui emprisonnait ma tête. | Где я? Где? Я хотел знать это, хотел спросить об этом, хотя бы пришлось сбросить с головы защитный шлем! |
| Mais le capitaine Nemo vint à moi et m'arrêta d'un geste. Puis, ramassant un morceau de pierre crayeuse, il s'avança vers un roc de basalte noire et traça ce seul mot : | Но капитан Немо уже подходил ко мне и знаком остановил мою руку. Затем, подняв кусок мелового камня, он начертал на черной базальтовой стене одно лишь слово: |
| ATLANTIDE | _АТЛАНТИДА_. |
| Quel éclair traversa mon esprit ! L'Atlantide, l'ancienne Méropide de Théopompe, l'Atlantide de Platon, ce continent nié par Origène, Porphyre, Jamblique, D'Anville, Malte-Brun, Humboldt, qui mettaient sa disparition au compte des récits légendaires, admis par Possidonius, Pline, Ammien-Marcellin, Tertullien, Engel, Sherer, Tournefort, Buffon, d'Avezac, je l'avais là sous les yeux, portant encore les irrécusables témoignages de sa catastrophe ! C'était donc cette région engloutie qui existait en dehors de l'Europe, de l'Asie, de la Libye, au-delà des colonnes d'Hercule, où vivait ce peuple puissant des Atlantes, contre lequel se firent les premières guerres de l'ancienne Grèce ! | Словно молния пронзила мысль! Атлантида! Древняя Меропида Теопомпа! Атлантида Платона! Материк, существование которого оспаривали Ориген, Порфирий, Ямблих, д'Анвиль, Мальтбрен, Гумбольдт, относя историю его исчезновения в область легенд! Но его существование признавали Посидоний, Плиний, Аммиан Марцеллин, Тертуллиан, Энгель, Шерер, Турнефор, Бюффон, д'Аверзак. Атлантида лежала перед моими глазами со всеми свидетельствами постигшей ее катастрофы! Так вот он, этот исчезнувший материк, о котором известно было лишь то, что он находился вне Европы, вне Азии, вне Ливии, по ту сторону Геркулесовых столбов, и что жило там могущественное племя атлантов, с которыми древние греки вели свои первые войны! |
| L'historien qui a consigné dans ses écrits les hauts faits de ces temps héroiques, c'est Platon lui-même. Son dialogue de Timée et de Critias a été, pour ainsi dire, tracé sous l'inspiration de Solon, poète et législateur. | Летописцем, запечатлевшим своим пером великие деяния того времени, был Платон. Диалог между Тимеем и Критием был написан под вдохновенным влиянием Солона, поэта и законодателя. |
| Un jour, Solon s'entretenait avec quelques sages vieillards de Sais, ville déjà vieille de huit cents ans, ainsi que le témoignaient ses annales gravées sur le mur sacré de ses temples. L'un de ces vieillards raconta l'histoire d'une autre ville plus ancienne de mille ans. Cette première cité athénienne, âgée de neuf cents siècles, avait été envahie et en partie détruite par les Atlantes. Ces Atlantes, disait-il, occupaient un continent immense plus grand que l'Afrique et l'Asie réunies, qui couvrait une surface comprise du douzième degré de latitude au quarantième degré nord. Leur domination s'étendait même à l'Egypte. Ils voulurent l'imposer jusqu'en Grèce, mais ils durent se retirer devant l'indomptable résistance des Hellènes. Des siècles s'écoulèrent. Un cataclysme se produisit, inondations, tremblements de terre. Une nuit et un jour suffirent à l'anéantissement de cette Atlantide dont les plus hauts sommets, Madère, les Açores, les Canaries, les îles du cap Vert, émergent encore. | Однажды Солон беседовал с некими учеными старцами из Саиса - города, насчитывавшего уже тогда около восьми столетий своего существования, о чем свидетельствовали летописи, высеченные на стенах храма. Один из старцев рассказал историю города, древнее Саиса на тысячу лет. Этим первым афинским городом, существовавшим уже девятьсот столетий, овладели атланты и частично его разрушили. Эти атланты, говорил он, обитали на материке, который был больше Африки и Азии, взятых вместе, и занимал пространство, лежащее между 12o и 40o северной широты. Власть атлантов распространялась даже на Египет. Они хотели подчинить себе и Грецию, но должны были отступить перед мужественным сопротивлением эллинов. Прошли века. Потопы, землетрясения обрушились на нашу планету. И достаточно было одной ночи и одного дня, чтобы была стерта с лица земли Атлантида. Только вершины ее самых высоких гор - Мадейры, острова Азорские, острова Канарские, остров Зеленого Мыса - видны и поныне! |
| Tels étaient ces souvenirs historiques que l'inscription du capitaine Nemo faisait palpiter dans mon esprit. Ainsi donc, conduit par la plus étrange destinée, je foulais du pied l'une des montagnes de ce continent ! Je touchais de la main ces ruines mille fois séculaires et contemporaines des époques géologiques ! Je marchais là même où avaient marché les contemporains du premier homme ! J'écrasais sous mes lourdes semelles ces squelettes d'animaux des temps fabuleux, que ces arbres, maintenant minéralisés, couvraient autrefois de leur ombre ! | Все это я вспомнил, прочтя надпись капитана Немо. Так вот куда привела меня непостижимая судьба! Я стоял на вершине горы исчезнувшего материка! Прикасался к камням зданий, современных геологическим эпохам! Ступал по земле, по которой ходили современники первого человека! Под моими ногами хрустели кости ископаемых, живших в баснословные времена под сенью дерев, ныне обратившихся в камень! |
| Ah ! pourquoi le temps me manquait-il ! J'aurais voulu descendre les pentes abruptes de cette montagne, parcourir en entier ce continent immense qui sans doute reliait l'Afrique à l'Amérique, et visiter ces grandes cités antédiluviennes. Là, peut-être, sous mes regards, s'étendaient Makhimos, la guerrière, Eusebès, la pieuse, dont les gigantesques habitants vivaient des siècles entiers, et auxquels la force ne manquait pas pour entasser ces blocs qui résistaient encore à l'action des eaux. Un jour peut-être, quelque phénomène éruptif les ramènera à la surface des flots, ces ruines englouties ! On a signalé de nombreux volcans sous-marins dans cette portion de l'Océan, et bien des navires ont senti des secousses extraordinaires en passant sur ces fonds tourmentés. Les uns ont entendu des bruits sourds qui annonçaient la lutte profonde des éléments ; les autres ont recueilli des cendres volcaniques projetées hors de la mer. Tout ce sol jusqu'à l'Equateur est encore travaillé par les forces plutoniennes. Et qui sait si, dans une époque éloignée, accrus par les déjections volcaniques et par les couches successives de laves, des sommets de montagnes ignivomes n'apparaîtront pas à la surface de l'Atlantique ! | Ах, почему у меня не было достаточно времени! Я бы спустился по крутому откосу горы, прошел бы весь этот легендарный материк, некогда соединявший, несомненно, Африку с Америкой! Посетил бы города допотопных времен, там, может статься, я набрел бы на воинственный Махимос, на религиозный Эусебес, где обитали гиганты, жившие целыми столетиями и своей могучей рукой ворочавшие эти глыбы, противостоящие и поныне разрушительному действию воды! Как знать, не настанет ли день и силою какого-нибудь процесса внутри Земли не поднимется ли этот погребенный под водою материк на поверхность океана? Разве в этой части океана не обнаружено множество подводных вулканов и разве многие суда, плавая в этих неспокойных водах, не ощущали сильных толчков, сотрясавших их корпус? На одних слышен был глухой гул, говоривший о разгуле разбушевавшихся стихий; на других удавалось собрать вулканический пепел, выброшенный на поверхность вод. Вплоть до экватора вся эта часть нашей планеты подвержена действию плутонических сил. И кто знает, в какую-нибудь отдаленную эпоху, в процессе вулканических извержений при новообразованиях из наслоений лавы, не покажутся ли снова на поверхности Атлантического океана вершины подводных огнедышащих гор? |
| Pendant que je rêvais ainsi, tandis que je cherchais à fixer dans mon souvenir tous les détails de ce paysage grandiose, le capitaine Nemo, accoudé sur une stèle moussue, demeurait immobile et comme pétrifié dans une muette extase. Songeait-il à ces générations disparues et leur demandait-il le secret de la destinée humaine ? Etait-ce à cette place que cet homme étrange venait se retremper dans les souvenirs de l'histoire, et revivre de cette vie antique, lui qui ne voulait pas de la vie moderne ? Que n'aurais-je donné pour connaître ses pensées, pour les partager, pour les comprendre ! | В то время как я предавался мечтаниям, в то время как я старался запечатлеть в памяти все подробности этого грандиозного пейзажа, капитан Немо, облокотясь о замшелую стену, застыл в немом восторге. Думал ли он об этих исчезнувших поколениях? Искал ли тут разгадку человеческих судеб? И не за тем ли явился сюда этот странный человек, чтобы почерпнуть новые силы в историческом прошлом, пожить жизнью гигантов? Чего бы я не дал, чтобы узнать его мысли, понять их и разделить с ним! |
| Nous restâmes à cette place pendant une heure entière, contemplant la vaste plaine sous l'éclat des laves qui prenaient parfois une intensité surprenante. Les bouillonnements intérieurs faisaient courir de rapides frissonnements sur l'écorce de la montagne. Des bruits profonds, nettement transmis par ce milieu liquide, se répercutaient avec une majestueuse ampleur. | Мы провели тут целый час, созерцая раскинувшуюся у наших ног равнину при блеске раскаленной лавы порою ослепительной яркости! От внутриземного клокотания расплавленных пород дрожь пробегала по поверхности горы. Глухой гул вулкана, отчетливо передававшийся через воду, звучал величественно! |
| En ce moment, la lune apparut un instant à travers la masse des eaux et jeta quelques pâles rayons sur le continent englouti. Ce ne fut qu'une lueur, mais d'un indescriptible effet. Le capitaine se leva, jeta un dernier regard à cette immense plaine ; puis de la main il me fit signe de le suivre. | В эту минуту луна проглянула сквозь водную толщу и бросила свои бледные лучи на потонувший материк. То был только отблеск лунного света, но впечатление создалось незабываемое! Капитан выпрямился, окинул последним взглядом равнину, затем подал мне знак следовать за ним. |
| Nous descendîmes rapidement la montagne. La forêt minérale une fois dépassée, j'aperçus le fanal du Nautilus qui brillait comme une étoile. Le capitaine marcha droit à lui, et nous étions rentrés à bord au moment où les premières teintes de l'aube blanchissaient la surface de l'Océan. | Мы быстро сошли с горы. Миновав ископаемый лес, я увидел вдали прожектор "Наутилуса", светившийся как звезда. Капитан шел на этот свет. И мы взошли на борт судна в то самое время, когда первые лучи восходящего солнца коснулись поверхности океана! |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
