Краткая коллекция текстов на французском языке
Jules Verne/Жюль Верн
vingt mille lieues sous les mers (tour du monde sous marin)/Двадцать тысяч лье под водой (Кругосветное путешествие в морских глубинах)
Deuxième partie)/часть вторая
IV LA MER ROUGE/4. КРАСНОЕ МОРЕ
| France | Русский |
| Pendant la journée du 29 janvier, l'île de Ceylan disparut sous l'horizon, et le Nautilus, avec une vitesse de vingt milles à l'heure, se glissa dans ce labyrinthe de canaux qui séparent les Maledives des Laquedives. Il rangea même l'île Kittan, terre d'origine madréporique, découverte par Vasco de Gama en 1499, et l'une des dix-neuf principales îles de cet archipel des Laquedives, situé entre 10° et 14°30' de latitude nord, et 69° et 50°72' de longitude est. | Днем 29 января остров Цейлон скрылся за горизонтом. "Наутилус" со скоростью двадцати миль в час лавировал в лабиринте проливов между Мальдивскими и Лаккадивскими островами. Мы обогнули остров Киттан, кораллового происхождения, открытый Васко де Гама в 1499 году, один из главных девятнадцати островов Лаккадивского архипелага, лежащего между 10o и 14o30' северной широты и 69o и 50o72' восточной долготы. |
| Nous avions fait alors seize mille deux cent vingt milles, ou sept mille cinq cents lieues depuis notre point de départ dans les mers du Japon. | Мы сделали, стало быть, с момента выхода из Японского моря шестнадцать тысяч двести двадцать миль, или семь тысяч пятьсот лье. |
| Le lendemain 30 janvier - lorsque le Nautilus remonta à la surface de l'Océan, il n'avait plus aucune terre en vue. Il faisait route au nord-nord-ouest, et se dirigeait vers cette mer d'Oman, creusée entre l'Arabie et la péninsule indienne, qui sert de débouché au golfe Persique. | На следующий день, 30 января, когда "Наутилус" всплыл на поверхность океана, островов уже не было в виду. Он держал курс на северо-северо-запад, по направлению к Оманскому заливу, который лежит между Аравией и Индийским полуостровом и служит входом в Персидский залив. |
| C'était évidemment une impasse, sans issue possible. Où nous conduisait donc le capitaine Nemo ? Je n'aurais pu le dire. Ce qui ne satisfit pas le Canadien, qui, ce jour-là, me demanda où nous allions. | Очевидно, это был закрытый залив, не имевший выхода в море. Куда же вел нас капитан Немо? Я не мог этого сказать. Такой ответ не удовлетворил канадца, который именно в этот день спрашивал меня, куда же мы держим путь. |
| "Nous allons, maître Ned, où nous conduit la fantaisie du capitaine. | - Мы держим путь туда, мистер Ленд, куда ведет нас фантазия капитана. |
| - Cette fantaisie, répondit le Canadien, ne peut nous mener loin. Le golfe Persique n'a pas d'issue, et si nous y entrons, nous ne tarderons guère à revenir sur nos pas. | - Фантазия капитана не может завести нас далеко, - отвечал канадец. - Персидский залив не имеет другого выхода, и, если мы войдем в него, нам придется возвращаться обратно тем же путем. |
| - Eh bien ! nous reviendrons, maître Land, et si après le golfe Persique, le Nautilus veut visiter la mer Rouge, le détroit de Babel-Mandeb est toujours là pour lui livrer passage. | - Ну, что ж! И возвратимся, мистер Ленд. Если после Персидского залива "Наутилус" пожелает посетить Красное море, то Баб-эль-Мандебский залив всегда к его услугам. |
| - Je ne vous apprendrai pas, monsieur, répondit Ned Land, que la mer Rouge est non moins fermée que le golfe, puisque l'isthme de Suez n'est pas encore percé, et, le fût-il, un bateau mystérieux comme le nôtre ne se hasarderait pas dans ses canaux coupés d'écluses. Donc, la mer Rouge n'est pas encore le chemin qui nous ramènera en Europe. | - Позвольте, господин профессор, - отвечал Нед Ленд, - но Красное море, как и Персидский залив, не имеет другого выхода! Суэцкий перешеек еще не прорыт. Да и будь он прорыт, неужто такое законспирированное судно, как наше, отважилось бы вступить в канал, перекрытый шлюзами? Стало быть, Красное море не тот путь, который приведет нас в Европу. |
| - Aussi, n'ai-je pas dit que nous reviendrions en Europe. | - Но я не говорил, что мы идем в Европу. |
| - Que supposez-vous donc ? | - Что же вы полагаете? |
| - Je suppose qu'après avoir visité ces curieux parages de l'Arabie et de l'Egypte, le Nautilus redescendra l'Océan indien, peut-être à travers le canal de Mozambique, peut-être au large des Mascareignes, de manière à gagner le cap de Bonne-Espérance. | - Я полагаю, что, посетив воды, омывающие берега Аравии и Египта, "Наутилус" возвратится в Индийский океан либо через Мозамбикский пролив, либо мимо Маскаренских островов и достигнет мыса Доброй Надежды. |
| Et une fois au cap de Bonne-Espérance ? demanda le Canadien avec une insistance toute particulière. | - Ну-с, а когда мы достигнем мыса Доброй Надежды? - с особенной настойчивостью спросил канадец. |
| - Eh bien, nous pénétrerons dans cet Atlantique que nous ne connaissons pas encore. Ah ça ! ami Ned, vous vous fatiguez donc de ce voyage sous les mers ? Vous vous blasez donc sur le spectacle incessamment varié des merveilles sous-marines ? Pour mon compte, je verrai avec un extrême dépit finir ce voyage qu'il aura été donné à si peu d'hommes de faire. | - Обогнув мыс Доброй Надежды, мы выйдем в Атлантический океан. В этих водах мы еще не бывали. Послушайте, друг Нед, неужели вам наскучило подводное плавание? Я же буду крайне огорчен, если наше увлекательное путешествие неожиданно окончится. Не всякому выпадет на долю такая удача! |
| - Mais savez-vous, monsieur Aronnax, répondit le Canadien, que voilà bientôt trois mois que nous sommes emprisonnés à bord de ce Nautilus ? | - Но не забывайте, господин Аронакс, - отвечал канадец, - что вот уже три месяца мы живем пленниками на борту "Наутилуса"! |
| - Non, Ned, je ne le sais pas, je ne veux pas le savoir, et je ne compte ni les jours, ni les heures. | - Я этого не помню, Нед! Не хочу помнить! На борту "Наутилуса" я не считаю ни часов, ни дней! |
| - Mais la conclusion ? | - Но чем все это кончится? |
| - La conclusion viendra en son temps. D'ailleurs, nous n'y pouvons rien, et nous discutons inutilement. Si vous veniez me dire, mon brave Ned : "Une chance d'évasion nous est offerte", je la discuterais avec vous. Mais tel n'est pas le cas et, à vous parler franchement, je ne crois pas que le capitaine Nemo s'aventure jamais dans les mers européennes." | - Кончится в свое время! Кстати, мы бессильны ускорить наступление конца, и споры на эту тему напрасны. Если б вы, Нед, сказали мне: "Представился случай бежать!" - я обсудил бы с вами шансы к побегу. Но такого случая не представляется, и, говоря откровенно, я не думаю, чтобы капитан Немо когда-либо рискнул войти в европейские моря. |
| Par ce court dialogue, on verra que, fanatique du Nautilus, j'étais incarné dans la peau de son commandant. | |
| Quant à Ned Land, il termina la conversation par ces mots, en forme de monologue : "Tout cela est bel et bon, mais, à mon avis, où il y a de la gêne, il n'y a plus de plaisir." | Что касается Неда Ленда, он закончил разговор в форме монолога: "Все это хорошо и распрекрасно! Но, по моему мнению, в неволе ничто сердце не радует!" |
| Pendant quatre jours, jusqu'au 3 février, le Nautilus visita la mer d'Oman, sous diverses vitesses et à diverses profondeurs. Il semblait marcher au hasard, comme s'il eût hésité sur la route à suivre, mais il ne dépassa jamais le tropique du Cancer. | В течение четырех дней, до 3 февраля, "Наутилус" плавал в Оманском заливе с разными скоростями и на разных глубинах. Казалось, он шел наудачу, как бы колеблясь в выборе пути; но ни разу за это время мы не пересекли тропик Рака. |
| En quittant cette mer, nous eûmes un instant connaissance de Mascate, la plus importante ville du pays d'Oman. J'admirai son aspect étrange, au milieu des noirs rochers qui l'entourent et sur lesquels se détachent en blanc ses maisons et ses forts. J'aperçus le dôme arrondi de ses mosquées, la pointe élégante de ses minarets, ses fraîches et verdoyantes terrasses. Mais ce ne fut qu'une vision, et le Nautilus s'enfonça bientôt sous les flots sombres de ces parages. | Выходя из Оманского залива, мы на короткое время увидели Маскат, главный город протектората Оман. Я был очарован живописным расположением города среди черных скал, на фоне которых резко выделялись белые стены зданий и крепостей. Четко вырисовывались круглые купола мечетей, изящные шпили минаретов, радовала глаз свежая зелень набережных, спускавшихся террасами к самому морю. Но это было лишь мимолетное видение, и вскоре "Наутилус" погрузился в глубины этих угрюмых вод. |
| Puis, il prolongea à une distance de six milles les côtes arabiques du Mahrah et de l'Hadramant, et sa ligne ondulée de montagnes, relevée de quelques ruines anciennes. Le 5 février, nous donnions enfin dans le golfe d'Aden, véritable entonnoir introduit dans ce goulot de Babel-Mandeb, qui entonne les eaux indiennes dans la mer Rouge. | Затем мы прошли на расстоянии шести миль от аравийских берегов, мимо Хадрамаута, вдоль волнистой гряды прибрежных гор с развалинами древних храмов. Наконец, 5 февраля мы вошли в Аденский залив, настоящую воронку, вставленную в горлышко Баб-эль-Мандебского пролива, через которую воды Индийского океана вливаются в Красное море. |
| Le 6 février, le Nautilus flottait en vue d'Aden, perché sur un promontoire qu'un isthme étroit réunit au continent, sorte de Gibraltar inaccessible, dont les Anglais ont refait les fortifications, après s'en être emparés en 1839. J'entrevis les minarets octogones de cette ville qui fut autrefois l'entrepôt le plus riche et le plus commerçant de la côte, au dire de l'historien Edrisi. | Шестого февраля "Наутилус" шел в виду города Адена, расположенного на скале, далеко выступающей в море и соединенной с континентом узким перешейком, настоящим аравийским Гибралтаром. Будучи захвачен англичанами в 1839 году, он превратился в неприступную крепость. Промелькнули вдали восьмигранные минареты этого города, который, по сказанию историка Эдризи, был некогда самым оживленным и богатым торговым пунктом на всем побережье. |
| Je croyais bien que le capitaine Nemo, parvenu à ce point, allait revenir en arrière ; mais je me trompais, et, à ma grande surprise, il n'en fut rien. | Я был уверен, что капитан Немо, дойдя до этих мест, повернет обратно. Но, к моему удивлению, я ошибся. |
| Le lendemain, 7 février, nous embouquions le détroit de Babel-Mandeb, dont le nom veut dire en langue arabe : "la porte des Larmes". Sur vingt milles de large, il ne compte que cinquante-deux kilomètres de long, et pour le Nautilus lancé à toute vitesse, le franchir fut l'affaire d'une heure à peine. Mais je ne vis rien, pas même cette île de Périm, dont le gouvernement britannique a fortifié la position d'Aden. Trop de steamers anglais ou français des lignes de Suze à Bombay, à Calcutta, à Melbourne, à Bourbon, à Maurice, sillonnaient cet étroit passage, pour que le Nautilus tentât de s'y montrer. Aussi se tint-il prudemment entre deux eaux. | На следующий день, 7 февраля, мы вошли в Баб-эль-Мандебский пролив, что по-арабски означаете "Врата слез". При двадцати милях ширины этот пролив в длину насчитывает всего пятьдесят два километра, и "Наутилус", дав полный ход, в один час прошел это пространство. И мне не удалось увидеть даже берегов острова Перим, захваченного англичанами с целью установить господство Адена над морем. Слишком много английских и французских пароходов, связующих Суэц с Бомбеем, Калькутту с Мельбурном, остров Бурбон с островом св.Маврикия, бороздило воды этого узкого пролива, чтобы "Наутилус" попытался всплыть на поверхность. Поэтому мы благоразумно держались под водой. |
| Enfin, à midi, nous sillonnions les flots de la mer Rouge. | Наконец, в полдень мы вошли в воды Красного моря. |
| La mer Rouge, lac célèbre des traditions bibliques, que les pluies ne rafraîchissent guère, qu'aucun fleuve important n'arrose, qu'une excessive évaporation pompe incessamment et qui perd chaque année une tranche liquide haute d'un mètre et demi ! Singulier golfe, qui, fermé et dans les conditions d'un lac, serait peut-être entièrement desséché ; inférieur en ceci à ses voisines la Caspienne ou l'Asphaltite, dont le niveau a seulement baissé jusqu'au point où leur évaporation a précisément égalé la somme des eaux reçues dans leur sein. | Красное море! Прославленное озеро библейских преданий! Никогда не проливаются ливни над его водами! Никакая многоводная река не пополняет его водоем! Ежегодно испарение его вод понижает на полтора метра уровень его поверхности! Удивительный залив! Будучи замкнут со всех сторон, подобно озеру, он, может статься, совершенно бы высох. В этом отношении он находится в худшем положении, нежели Каспийское и Мертвое моря, уровень которых понижался только до тех пор, пока их испарение не уравновесилось суммою вливающихся в них вод. |
| Cette mer Rouge a deux mille six cents kilomètres de longueur sur une largeur moyenne de deux cent quarante. Au temps des Ptolémées et des empereurs romains, elle fut la grande artère commerciale du monde, et le percement de l'isthme lui rendra cette antique importance que les railways de Suez ont déjà ramenée en partie. | Красное море простирается на две тысячи шестьсот километров в длину при средней ширине в двести сорок километров. Во времена Птоломеев и римских императоров оно было главной артерией мировой торговли. Открытие Суэцкого канала вернет ему былое значение, которое уже отчасти восстановлено с проведением железных дорог. |
| Je ne voulus même pas chercher à comprendre ce caprice du capitaine Nemo qui pouvait le décider à nous entraîner dans ce golfe. Mais j'approuvai sans réserve le Nautilus d'y être entré. Il prit une allure moyenne, tantôt se tenant à la surface, tantôt plongeant pour éviter quelque navire, et je pus observer ainsi le dedans et le dessus de cette mer si curieuse. | Я не желал искать причины, побудившей капитана Немо войти в этот залив. Но я принял без оговорок возможность побывать в здешних водах. Мы шли средним ходом, то держась на поверхности, то погружаясь в глубины, чтобы избежать встречи с каким-либо судном. И я мог наблюдать это любопытное море и на поверхности и в глубинах. |
| Le 8 février, dès les premières heures du jour, Moka nous apparut, ville maintenant ruinée, dont les murailles tombent au seul bruit du canon, et qu'abritent çà et là quelques dattiers verdoyants. Cité importante, autrefois, qui renfermait six marchés publics, vingt-six mosquées, et à laquelle ses murs, défendus par quatorze forts, faisaient une ceinture de trois kilomètres. | Восьмого февраля на рассвете мы завидели Мокка, город, представляющий собою груды развалин, которые обрушиваются при одном звуке пушечного выстрела. Среди развалин тут и там зеленели финиковые пальмы. В былые времена город был крупным торговым центром; там было шесть рынков, двадцать шесть мечетей и четырнадцать фортов, окружавших его кольцом в три километра. |
| Puis, le Nautilus se rapprocha des rivages africains où la profondeur de la mer est plus considérable. Là, entre deux eaux d'une limpidité de cristal, par les panneaux ouverts, il nous permit de contempler d'admirables buissons de coraux éclatants, et de vastes pans de rochers revêtus d'une splendide fourrure verte d'algues et de fucus. Quel indescriptible spectacle, et quelle variété de sites et de paysages à l'arasement de ces écueils et de ces îlots volcaniques qui confinent à la côte Iybienne ! Mais où ces arborisations apparurent dans toute leur beauté, ce fut vers les rives orientales que le Nautilus ne tarda pas à rallier. Ce fut sur les côtes du Téhama, car alors non seulement ces étalages de zoophytes fleurissaient au-dessous du niveau de la mer, mais ils formaient aussi des entrelacements pittoresques qui se déroulaient à dix brasses au-dessus ; ceux-ci plus capricieux, mais moins colorés que ceux-là dont l'humide vitalité des eaux entretenait la fraîcheur. | "Наутилус" приблизился к африканским берегам, где имеются глубокие впадины. Там, в глубинах кристаллически чистых вод, мы любовались сквозь хрустальные стекла окон прелестными кустистыми колониями ярко-красных кораллов, подводными скалами, устланными великолепным зеленым ковром водорослей. Незабываемое зрелище! Какие очаровательные пейзажи являют собою эти подводные рифы и острова вулканического происхождения, примыкающие к Ливийскому побережью! Но во всей своей красоте подводная флора и фауна предстала у восточных берегов, к которым "Наутилус" вскоре приблизился. То было у берегов Тихама, где эти зоофиты во множестве пышно распускались не только в морских глубинах, но и вздымались в причудливом сплетении на десять саженей поверх воды. Последние были более живописными, но менее красочными, чем первые, свежесть которых поддерживалась живительной влагой вод. |
| Que d'heures charmantes je passai ainsi à la vitre du salon ! Que d'échantillons nouveaux de la flore et de la faune sous-marine j'admirai sous l'éclat de notre fanal électrique ! Des fongies agariciformes, des actinies de couleur ardoisée, entre autres le thalassianthus aster des tubipores disposés comme des flûtes et n'attendant que le souffle du dieu Pan, des coquilles particulières à cette mer, qui s'établissent dans les excavations madréporiques et dont la base est contournée en courte spirale, et enfin mille spécimens d'un polypier que je n'avais pas observé encore, la vulgaire éponge. | Сколько чудесных часов провел я, сидя у окна в салоне! Сколько новых образцов подводной флоры и фауны увидел я при свете нашего прожектора! Тут были грибовидные кораллы, актинии аспидного цвета, тубипориды - восьмилучевые кораллы, похожие на флейты, ожидавшие, казалось, лишь дуновения Пана, бесчисленные глубоководные организмы, характерные для здешних вод: мадрепоровые кораллы - основные компоненты коралловых рифов, дающие в своей пористой, ноздреватой массе приют богатейшей фауне. Наконец, тысячи разновидностей еще не встречавшейся мне обыкновенной морской губки. |
| La classe des spongiaires, première du groupe des polypes, a été précisément créée par ce curieux produit dont l'utilité est incontestable. L'éponge n'est point un végétal comme l'admettent encore quelques naturalistes, mais un animal du dernier ordre, un polypier inférieur à celui du corail. Son animalité n'est pas douteuse, et on ne peut même adopter l'opinion des anciens qui la regardaient comme un être intermédiaire entre la plante et l'animal. Je dois dire cependant, que les naturalistes ne sont pas d'accord sur le mode d'organisation de l'éponge. Pour les uns, c'est un polypier, et pour d'autres tels que M. Milne Edwards, c'est un individu isolé et unique. | Класс губок, первый из группы полипов, получил свое название от любопытного продукта, полезность которого бесспорна. Губка отнюдь не растение, как думают еще некоторые натуралисты, а самый низший тип многоклеточных животных, стоящих на более низкой ступени развития, чем даже кораллы. Принадлежность губок к животному миру не подлежит сомнению, и нельзя поэтому согласиться с древними, которые относили губку к промежуточным формам между животными и растениями. Но я должен сказать, что натуралисты до сих пор не пришли к согласию относительно строения губок. По мнению некоторых, это целая колония микроскопических организмов. Другие же, как Мильн Эдварде, считают, что каждая губка - самостоятельное животное. |
| La classe des spongiaires contient environ trois cents espèces qui se rencontrent dans un grand nombre de mers, et même dans certains cours d'eau où elles ont reçu le nom de "fluviatiles". Mais leurs eaux de prédilection sont celles de la Méditerranée, de l'archipel grec, de la côte de Syrie et de la mer Rouge. Là se reproduisent et se développent ces éponges fines-douces dont la valeur s'élève jusqu'à cent cinquante francs, l'éponge blonde de Syrie, l'éponge dure de Barbarie, etc. Mais puisque je ne pouvais espérer d'étudier ces zoophytes dans les échelles du Levant, dont nous étions séparés par l'infranchissable isthme de Suez, je me contentai de les observer dans les eaux de la mer Rouge. | Класс губок включает много сот видов, которые водятся только в морях, за исключением семейства "пресноводных", или бодяг. Но чаще всего губки встречаются в водах Средиземного моря, Греческого архипелага, у берегов Сирии и в Красном море. Там главным образом водятся тончайшие туалетные губки, цена которым доходит до ста пятидесяти франков за штуку: золотистая сирийская губка, жесткая берберийская и т.д. Но раз я не мог изучать этих зоофитов в пределах Леванта, от которого нас отделял Суэцкий перешеек, приходилось удовольствоваться лицезрением их в водах Красного моря. |
| J'appelai donc Conseil près de moi, pendant que le Nautilus, par une profondeur moyenne de huit à neuf mètres, rasait lentement tous ces beaux rochers de la côte orientale. | Я позвал Конселя, и мы оба глядели в окно, в то время как "Наутилус" медленно шел на глубине восьми-девяти метров под уровнем моря, мимо живописных подводных утесов восточного берега. |
| Là croissaient des éponges de toutes formes, des éponges pédiculées, foliacées, globuleuses, digitées. Elles justifiaient assez exactement ces noms de corbeilles, de calices, de quenouilles, de cornes d'élan, de pied de lion, de queue de paon, de gant de Neptune, que leur ont attribués les pêcheurs, plus poètes que les savants. De leur tissu fibreux, enduit d'une substance gélatineuse a demi fluide, s'échappaient incessamment de petits filets d'eau, qui après avoir porté la vie dans chaque cellule, en étaient expulsés par un mouvement contractile. Cette substance disparaît après la mort du polype, et se putréfie en dégageant de l'ammoniaque. Il ne reste plus alors que ces fibres cornées ou gélatineuses dont se compose l'éponge domestique, qui prend une teinte roussâtre, et qui s'emploie à des usages divers, selon son degré d'élasticité, de perméabilité ou de résistance à la macération. | Тут росли губки всех видов: губки ветвистые, листоватые, шаровидные, лапчатые. Поистине своей формой они оправдывали названия - корзиночки, чашечки, прялки, лосий рог, львиная лапа, павлиний хвост, перчатка Нептуна, - которыми одарили их ловцы губок, более поэтически настроенные, нежели ученые. Волокнистая ткань губок, насыщенная студенистым веществом, благодаря подвижным жгутикам клеток, выстилающих внутреннюю полость, постоянно обмывается водой, которая поступает через вводящие поры и выходит наружу через выводное отверстие, так называемое "устье". Вещество губки разлагается после отмирания и, разлагаясь, выделяет аммиак. Когда процесс распада студенистого вещества завершается и все живые ткани выгнивают и вымываются водой, от животного остается только роговой скелет, постепенно приобретающий золотисто-соломенный цвет и мягкость, из которого и состоит обыкновенная туалетная губка. Смотря по степени своей упругости, водопроницаемости или прочности при вымочке, губка применяется для разных надобностей. |
| Ces polypiers adhéraient aux rochers, aux coquilles des mollusques et même aux tiges d'hydrophytes. Ils garnissaient les plus petites anfractuosités, les uns s'étalant, les autres se dressant ou pendant comme des excroissances coralligènes. J'appris à Conseil que ces éponges se pêchaient de deux manières, soit à la drague, soit à la main. Cette dernière méthode qui nécessite l'emploi des plongeurs, est préférable, car en respectant le tissu du polypier, elle lui laisse une valeur très supérieure. | Губки лепились по скалам, прикреплялись к раковинам моллюсков, даже к стеблям гидроидов. Они гнездились в расселинах скал, стлались понизу, ползли вверх, свисали, точно коралловые полипы. Я объяснил Конселю, что губки собирают двояким способом: драгами и вручную. Ручной способ считается лучшим потому, что губки плотно прирастают к твердому грунту и обитают на небольших глубинах, доступных ныряльщику, который отрывает их осторожно, без повреждения ткани, что неизбежно при ловле драгой. Губка, добытая вручную, высоко ценится. |
| Les autres zoophytes qui pullulaient auprès des spongiaires, consistaient principalement en méduses d'une espèce très élégante ; les mollusques étaient représentés par des variétés de calmars, qui, d'après d'Orbigny, sont spéciales à la mer Rouge, et les reptiles par des tortues virgata, appartenant au genre des chélonées, qui fournirent à notre table un mets sain et délicat. | Среди зоофитов, кишевших вокруг зарослей губок, больше всего было медуз чрезвычайно изящной формы; моллюски были представлены разного вида кальмарами, которые, по данным д'Орбиньи, свойственны водам Красного моря; из пресмыкающихся тут водились морские, так называемые суповые черепахи, доставившие к столу вкусное и тонкое блюдо. |
| Quant aux poissons, ils étaient nombreux et souvent remarquables. Voici ceux que les filets du Nautilus rapportaient plus fréquemment à bord : des raies, parmi lesquelles les limmes de forme ovale, de couleur brique, au corps semé d'inégales taches bleues et reconnaissables à leur double aiguillon dentelé, des arnacks au dos argenté, des pastenaques à la queue pointillée, et des bockats, vastes manteaux longs de deux mètres qui ondulaient entre les eaux, des aodons, absolument dépourvus de dents, sortes de cartilagineux qui se rapprochent du squale, des ostracions-dromadaires dont la bosse se termine par un aiguillon recourbé, long d'un pied et demi, des ophidies, véritables murènes à la queue argentée, au dos bleuâtre, aux pectorales brunes bordées d'un liséré gris, des fiatoles, espèces de stromatées, zébrés d'étroites raies d'or et parés des trois couleurs de la France, des blémies-garamits, longs de quatre décimètres, de superbes caranx, décorés de sept bandes transversales d'un beau noir, de nageoires bleues et jaunes, et d'écailles d'or et d'argent, des centropodes, des mulles auriflammes à tête jaune, des scares, des labres, des balistes, des gobies, etc., et mille autres poissons communs aux Océans que nous avions déjà traversés. | Что касается рыб, они населяли здешние воды в изобилии. Я назову рыб, которые чаще всего попадались в наши сети: скаты, в том числе лиммы овальной формы и кирпичного цвета, усеянные неравной величины голубоватыми пятнами, с двойным иглообразным шипом - хвостокол-арнак с серебристой спиной, шиповатый скат с колючим хвостом и другие громадные скаты, широкие мантии которых длиною в два метра развеваются среди волн, аодоны, совершенно лишенные зубов, из хрящевых рыб, близкие к акулам; кузовки-дромадеры, у которых горб оканчивается загнутым шипом длиной в полтора фута, ошибни, настоящие мурены с серебристым хвостовым плавником, голубоватой спиной и коричневыми грудными плавниками, окаймленными серым кантиком; фиатолы, виды строматеев, исчерченные узкими золотистыми полосками и украшенные тремя цветами Франции; горамисы длиною в сорок сантиметров, великолепные толстоголовки, примечательные семью поперечными полосками отменного черного цвета, с плавниками голубого и желтого цветов, с золотой и серебряной чешуей, центроподы, султанки с желтыми плавниками и хохолком, зеленобрюшки, губаны, спинороги, колбни и тысячи других рыб, которые уже встречались нам во время плавания. |
| Le 9 février, le Nautilus flottait dans cette partie la plus large de la mer Rouge, qui est comprise entre Souakin sur la côte ouest et Quonfodah sur la côte est, sur un diamètre de cent quatre-vingt-dix milles. | Девятого февраля "Наутилус" шел в самой широкой части Красного моря, между Суакином на западном берегу и Кунфуда на восточном, находящихся на расстоянии ста девяноста миль друг от друга. |
| Ce jour-là à midi, après le point, le capitaine Nemo monta sur la plate-forme où je me trouvai. Je me promis de ne point le laisser redescendre sans l'avoir au moins pressenti sur ses projets ultérieurs. Il vint à moi dès qu'il m'aperçut, m'offrit gracieusement un cigare et me dit : | В полдень того же дня после установления координат капитан вышел на палубу, где в то время я находился. Я решил воспользоваться случаем и выведать у капитана Немо, хотя бы приблизительно, каковы его дальнейшие намерения. Увидев меня, он сразу же подошел ко мне, любезно предложил сигару и сказал: |
| "Eh bien ! monsieur le professeur, cette mer Rouge vous plaît-elle ? Avez-vous suffisamment observé les merveilles qu'elle recouvre, ses poissons et ses zoophytes, ses parterres d'éponges et ses forêts de corail ? Avez-vous entrevu les villes jetées sur ses bords ? | - Ну-с, господин профессор, как вам понравилось Красное море? Удалось ли вам наблюдать чудеса, скрытые в его водах? Рыб, зоофитов, цветники из губок и коралловые леса? |
| - Oui, capitaine Nemo, répondis-je, et le Nautilus s'est merveilleusement prêté à toute cette étude. Ah ! c'est un intelligent bateau ! | - Ну, конечно, капитан Немо! - отвечал я. - И "Наутилус" чудесно приспособлен для подобных наблюдений. Какое умное судно! |
| - Oui, monsieur, intelligent, audacieux et invulnérable ! Il ne redoute ni les terribles tempêtes de la mer Rouge, ni ses courants, ni ses écueils. | - Да, сударь, умное судно! Отважное и неуязвимое! Оно не страшится ни бурь, свирепствующих в Красном море, ни его течений, ни его подводных рифов. |
| - En effet, dis-je, cette mer est citée entre les plus mauvaises, et si je ne me trompe, au temps des Anciens, sa renommée était détestable. | - В самом деле, - сказал я, - Красное море считается одним из самых опасных, и, если не ошибаюсь, в древние времена оно пользовалось дурной славой. |
| - Détestable, monsieur Aronnax. Les historiens grecs et latins n'en parlent pas à son avantage, et Strabon dit qu'elle est particulièrement dure à l'époque des vents Etésiens et de la saison des pluies. L'Arabe Edrisi qui la dépeint sous le nom de golfe de Colzoum raconte que les navires périssaient en grand nombre sur ses bancs de sable, et que personne ne se hasardait à y naviguer la nuit. C'est, prétend-il, une mer sujette à d'affreux ouragans, semée d'îles inhospitalières, et "qui n'offre rien de bon" ni dans ses profondeurs, ni à sa surface. En effet, telle est l'opinion qui se trouve dans Arrien, Agatharchide et Artémidore. | - Дурной, господин Аронакс! Греческие и латинские историки отзываются о нем весьма нелестно, Страбон говорит, что во время пассатных ветров и в период дождей оно особенно неприятно. Арабский историк Эдризи, описывая Кользумский залив, подразумевает под этим вымышленным названием Красное море. По его словам, корабли во множестве погибали на его песчаных отмелях и ни один капитан не решался плавать по нему ночью. Он говорит, что на Красном море бушуют страшные ураганы, оно усеяно негостеприимными островами и "не представляет собою ничего хорошего". Ни на поверхности, ни в глубинах. Такого же мнения о Красном море Арриан, Агатархит и Артемидор, историки древней Греции. |
| - On voit bien, répliquai-je, que ces historiens n'ont pas navigué à bord du Nautilus. | - Видно, что эти историки не плавали на борту "Наутилуса"! - отвечал я. |
| - En effet, répondit en souriant le capitaine, et sous ce rapport, les modernes ne sont pas plus avancés que les anciens. Il a fallu bien des siècles pour trouver la puissance mécanique de la vapeur ! Qui sait si dans cent ans, on verra un second Nautilus ! Les progrès sont lents, monsieur Aronnax. | - Само собою! - улыбаясь, сказал капитан. - Впрочем, в области судостроения наши современники ушли недалеко от древних. Несколько веков понадобилось, чтобы открыть механическую силу пара! Кто знает, появится ли даже через сто лет второй "Наутилус"! Прогресс движется медленно, господин Аронакс! |
| - C'est vrai, répondis-je, votre navire avance d'un siècle, de plusieurs peut-être, sur son époque. Quel malheur qu'un secret pareil doive mourir avec son inventeur !" | - Совершенно верно, - отвечал я, - ваше судно опережает свою эпоху на целый век, если не на целые века! Как жаль, что такое открытие умрет вместе с изобретателем! |
| Le capitaine Nemo ne me répondit pas. Après quelques minutes de silence : | Капитан Немо ничего не ответил. После нескольких минут молчания он сказал: |
| "Vous me parliez, dit-il, de l'opinion des anciens historiens sur les dangers qu'offre la navigation de la mer Rouge ? | - Мы говорили, как помнится, о том, какого нелестного мнения были историки древнего мира о Красном море? |
| - C'est vrai, répondis-je, mais leurs craintes n'étaient-elles pas exagérées ? | - А вы находите, что их опасения были преувеличены? - спросил я. |
| - Oui et non, monsieur Aronnax, me répondit le capitaine Nemo, qui me parut posséder à fond "sa mer Rouge". Ce qui n'est plus dangereux pour un navire moderne, bien gréé, solidement construit, maître de sa direction grâce à l'obéissante vapeur, offrait des périls de toutes sortes aux bâtiments des anciens. Il faut se représenter ces premiers navigateurs s'aventurant sur des barques faites de planches cousues avec des cordes de palmier, calfatées de résine pilée et enduites de graisse de chiens de mer. Ils n'avaient pas même d'instruments pour relever leur direction, et ils marchaient à l'estime au milieu de courants qu'ils connaissaient à peine. Dans ces conditions, les naufrages étaient et devaient être nombreux. Mais de notre temps, les steamers qui font le service entre Suez et les mers du Sud n'ont plus rien à redouter des colères de ce golfe, en dépit des moussons contraires. Leurs capitaines et leurs passagers ne se préparent pas au départ par des sacrifices propitiatoires, et, au retour, ils ne vont plus, ornés de guirlandes et de bandelettes dorées, remercier les dieux dans le temple voisin. | - И да и нет, господин Аронакс, - отвечал мне капитан, по-видимому, в совершенстве изучивший "свое Красное море". - То, что не представляет опасности для современного судна, хорошо оснащенного, солидно построенного, вольного избирать тот или иной путь благодаря паровым двигателям, было чревато всякого рода опасностями для судов древних мореплавателей. Надобно вообразить себе этих первых мореходцев, пускавшихся в плавание на утлых дощатых барках, скрепленных пальмовыми вервиями, проконопаченных древесной смолой и смазанных жиром дельфина! У них не было никаких приборов для определения курса корабля, они плавали по воле ветров и течений малоисследованных морских пространств! В этих условиях кораблекрушения были, и не могли не быть, обычным явлением. Но в наши дни пароходы, которые курсируют между Суэцким перешейком и морями Южного полушария, не имеют причины опасаться гневливости Красного моря, несмотря на противные муссоны. Капитаны и пассажиры не приносят уже перед отплытием искупительных жертв и по возвращении, увешанные гирляндами цветов, с золотыми повязками на голове, не спешат в храмы благодарить богов за благополучное окончание путешествия! |
| - J'en conviens, dis-je, et la vapeur me paraît avoir tué la reconnaissance dans le coeur des marins. Mais capitaine, puisque vous semblez avoir spécialement étudié cette mer, pouvez-vous m'apprendre quelle est l'origine de son nom ? | - Верно, - сказал я. - И мне кажется, что пар убил чувство благодарности в сердцах моряков. Вы, по-видимому, основательно изучили это море, капитан! Не скажете ли вы, почему его называют Красным? |
| - Il existe, monsieur Aronnax, de nombreuses explications à ce sujet. Voulez-vous connaître l'opinion d'un chroniqueur du XIVe siècle ? | - По этому поводу, господин Аронакс, существует много различных толкований. Угодно вам знать мнение одного летописца четырнадцатого века? |
| - Volontiers. | - Прошу вас! |
| - Ce fantaisiste prétend que son nom lui fut donné après le passage des Israélites, lorsque le Pharaon eut péri dans les flots qui se refermèrent à la voix de Moise : | - Старый фантазер уверяет, что название "Красное" было дано морю после перехода израильтян, когда преследовавший их фараон погиб в его водах, сомкнувшихся по словам Моисея: |
|
En signe de cette merveille, Devint la mer rouge et vermeille. Non puis ne surent la nommer Autrement que la rouge mer. |
И в знак, что чудо совершилось, В багрец все море претворилось, И ныне, чудо поминая, То море Красным называют. |
| - Explication de poète, capitaine Nemo, répondis-je, mais je ne saurais m'en contenter. Je vous demanderai donc votre opinion personnelle. | - Толкование поэта! - отвечал я. - Но в данном случае, капитан Немо, на слова поэтов я не полагаюсь. |
| - La voici. Suivant moi, monsieur Aronnax, il faut voir dans cette appellation de mer Rouge une traduction du mot hébreu "Edrom", et si les anciens lui donnèrent ce nom, ce fut à cause de la coloration particulière de ses eaux. | - Видите ли, господин Аронакс, по моему мнению, название "Красное море" является переводом еврейского слова "Edom". И древние дали такое наименование этому морю благодаря особой окраске его вод. |
| - Jusqu'ici cependant je n'ai vu que des flots limpides et sans aucune teinte particulière. | - Однако я не вижу какой-либо особой окраски, - сказал я. - Воды, как и во всех морях, прозрачны и не имеют красноватого оттенка. |
| - Sans doute, mais en avançant vers le fond du golfe, vous remarquerez cette singulière apparence. Je me rappelle avoir vu la baie de Tor entièrement rouge, comme un lac de sang. | - Совершенно верно! Но, войдя в глубину залива, вы заметите одно странное явление. Однажды мне случилось видеть в бухте Тор, как вода стала такой красной, точно передо мной было озеро крови. |
| - Et cette couleur, vous l'attribuez à la présence d'une algue microscopique ? | - Чем же объясняется такое явление? Присутствием микроскопических красящих водорослей? |
| - Oui. C'est une matière mucilagineuse pourpre produite par ces chétives plantules connues sous le nom de trichodesmies, et dont il faut quarante mille pour occuper l'espace d'un millimètre carré. Peut-être en rencontrerez-vous. quand nous serons à Tor. | - Именно! Это результат выделения микроскопических растений, известных под названием триходесмий. Чтобы покрыть пространство в один квадратный миллиметр, потребуется сорок тысяч таких организмов. Вам тоже доведется, может быть, наблюдать это явление, когда мы войдем в бухту Тор. |
| - Ainsi. capitaine Nemo, ce n'est pas la première fois que vous parcourez la mer Rouge à bord du Nautilus ? | - Стало быть, капитан Немо, вы не впервые плаваете по Красному морю на борту "Наутилуса"? |
| - Non, monsieur. | - Не впервые, сударь! |
| - Alors, puisque vous parliez plus haut du passage des Israélites et de la catastrophe des Egyptiens, je vous demanderai si vous avez reconnu sous les eaux des traces de ce grand fait historique ? | - Вы упомянули о переходе израильтян через Красное море и о катастрофе, постигшей египтян. Позвольте вас спросить, капитан, вы не полюбопытствовали исследовать под водами место этого замечательного исторического события? |
| - Non, monsieur le professeur, et cela pour une excellente raison. | - Нет, господин профессор, и по вполне понятной причине. |
| - Laquelle ? | - А именно? |
| - C'est que l'endroit même où Moise a passé avec tout son peuple est tellement ensablé maintenant que les chameaux y peuvent à peine baigner leurs jambes. Vous comprenez que mon Nautilus n'aurait pas assez d'eau pour lui. | - То самое место, где Моисей якобы прошел со своим народом, так обмелело, что верблюды проходят по нему, едва замочив ноги. Вы понимаете, что для моего "Наутилуса" тут слишком мелководно. |
| - Et cet endroit ?... demandai-je. | - А это место? - спросил я. |
| - Cet endroit est situé un peu au-dessus de Suez, dans ce bras qui formait autrefois un profond estuaire, alors que la mer Rouge s'étendait jusqu'aux lacs amers. Maintenant, que ce passage soit miraculeux ou non, les Israélites n'en ont pas moins passé là pour gagner la Terre promise, et l'armée de Pharaon a précisément péri en cet endroit. Je pense donc que des fouilles pratiquées au milieu de ces sables mettraient à découvert une grande quantité d'armes et d'instruments d'origine égyptienne. | - Находится немного повыше Суэца, в рукаве, который в те времена, когда Красное море простиралось до Горьких Озер, представлял собою глубокий лиман. Будь то легенда или истинное событие, но, по преданию, именно тут прошли израильтяне, следуя в Обетованную землю, и войско фараона погибло на этом самом месте. Я думаю, что при археологических раскопках нашлось бы множество египетского оружия и прочих инструментов. |
| - C'est évident, répondis-je, et il faut espérer pour les archéologues que ces fouilles se feront tôt ou tard, lorsque des villes nouvelles s'établiront sur cet isthme, après le percement du canal de Suez. Un canal bien inutile pour un navire tel que le Nautilus ! | - Надеюсь, что археологи рано или поздно предпримут такие раскопки. Дайте только открыть Суэцкий канал, и вы увидите, какие тут понастроятся города! Ну, а для такого судна, как "Наутилус", такой канал совершенно бесполезен! |
| - Sans doute, mais utile au monde entier, dit le capitaine Nemo. Les anciens avaient bien compris cette utilité pour leurs affaires commerciales d'établir une communication entre la mer Rouge et la Méditerranée ; mais ils ne songèrent point à creuser un canal direct, et ils prirent le Nil pour intermédiaire. Très probablement, le canal qui réunissait le Nil à la mer Rouge fut commencé sous Sésostris, si l'on en croit la tradition. Ce qui est certain, c'est que, six cent quinze ans avant Jésus-Christ, Necos entreprit les travaux d'un canal alimenté par les eaux du Nil, à travers la plaine d'Egypte qui regarde l'Arabie. Ce canal se remontait en quatre jours, et sa largeur était telle que deux trirèmes pouvaient y passer de front. Il fut continué par Darius, fils d'Hytaspe. et probablement achevé par Ptolémée II. Strabon le vit employé à la navigation ; mais la faiblesse de sa pente entre son point de départ, près de Bubaste, et la mer Rouge, ne le rendait navigable que pendant quelques mois de l'année. Ce canal servit au commerce jusqu'au siècle des Antonins ; abandonné, ensablé, puis rétabli par les ordres du calife Omar, il fut définitivement comblé en 761 ou 762 par le calife Al-Mansor, qui voulut empêcher les vivres d'arriver à Mohammed-ben-Abdoallah, révolté contre lui. Pendant l'expédition d'Egypte, votre général Bonaparte retrouva les traces de ces travaux dans le désert de Suez, et, surpris par la marée. il faillit périr quelques heures avant de rejoindre Hadjaroth, là même où Moise avait campé trois mille trois cents ans avant lui. | - Несомненно! - сказал капитан Немо. - Но канал полезен для всего мира. Древние хорошо понимали, как важно для торговых сношений установить сообщение между Красным и Средиземным морями. Но они не догадались прорыть Суэцкий перешеек, а избрали более длинный путь, соединив Нил с Красным морем. Весьма вероятно, что работы по прорытию канала были начаты, если верить преданиям, при фараоне Сезострисе. Но достоверно известно, что уже в шестьсот пятнадцатом году до нашей эры фараон Нехо (Necos) предпринял работы по проведению канала, несущего воды Нила в Красное море через ту часть египетской низменности, которая обращена к Аравии. При сооружении канала исходили из того расчета, что суда могли бы пройти от Нила до Красного моря в четыре дня, а ширина его была бы такова, что две триремы могли бы рядом плыть по нему. Строительство канала продолжалось при Дарий, сыне Гистаспа, и закончилось, надо полагать, при Птоломее Втором. Страбон видел суда, проходившие по каналу; но недостаточная глубина канала, начиная от Бубаста и до самого Красного моря, ограничивала срок навигации весенними месяцами, связанными с разлитием Нила. Канал служил торговой артерией до века Антонинов. Потом канал пришел в упадок, обмелел и стал несудоходным. По повелению Халифа Омара он был восстановлен; и, наконец, в семьсот шестьдесят первом или в семьсот шестьдесят втором году был окончательно засыпан Халифом Аль-Манзором с целью прекратить подвоз продовольствия для войск восставшего против него Мохаммеда-бен-Абдуллаха. Генерал Бонапарт во время своего египетского похода напал на следы этого канала в пустыне возле Суэца и, застигнутый приливом, едва не погиб тут, в нескольких часах пути до Гаджерота! И на том же самом месте, где Моисей раскинулся лагерем тому три тысячи триста лет назад! |
| - Eh bien, capitaine, ce que les anciens n'avaient osé entreprendre, cette jonction entre les deux mers qui abrégera de neuf mille kilomètres la route de Cadix aux Indes, M. de Lesseps l'a fait, et avant peu, il aura changé l'Afrique en une île immense. | - Ну, что ж, капитан! То, что не удалось сделать древним, а именно, соединить между собою два моря и тем самым сократить на девять тысяч километров путь из Кадикса в Индию, сделает Лессепс. Может статься, он обратит африканский материк в огромный остров! |
| - Oui, monsieur Aronnax, et vous avez le droit d'être fier de votre compatriote. C'est un homme qui honore plus une nation que les plus grands capitaines ! Il a commencé comme tant d'autres par les ennuis et les rebuts, mais il a triomphé, car il a le génie de la volonté. Et il est triste de penser que cette oeuvre, qui aurait dû être une oeuvre internationale, qui aurait suffi à illustrer un règne, n'aura réussi que par l'énergie d'un seul homme. Donc, honneur à M. de Lesseps ! | - Да, господин Аронакс, вы имеете право гордиться своим соотечественником! Этот человек делает честь нации, и даже в большей степени, чем самые прославленные капитаны! Он начал, как и многие, с треволнений и неудач, но все же восторжествовал, ибо у него гениальная воля! Грустно думать, что творение, которое могло быть достоянием международным и гордостью целого государства, создано энергией одного человека! Честь и слава Лессепсу! |
| - Oui, honneur à ce grand citoyen, répondis-je, tout surpris de l'accent avec lequel le capitaine Nemo venait de parler. | - Честь и слава великому гражданину! - сказал я, удивленный выспренностью тона капитана Немо. |
| - Malheureusement, reprit-il, je ne puis vous conduire à travers ce canal de Suez, mais vous pourrez apercevoir les longues jetées de Port-Said après-demain, quand nous serons dans la Méditerranée. | - К сожалению, - продолжал капитан, - я не могу показать вам Суэцкий канал, но послезавтра, когда мы войдем в Средиземное море, вы увидите длинную линию дамб у Порт-Саида. |
| - Dans la Méditerranée ! m'écriai-je. | - В Средиземное море? - вскричал я. |
| - Oui. monsieur le professeur. Cela vous étonne ? | - Да, господин профессор! Вас это удивляет? |
| - Ce qui m'étonne, c'est de penser que nous y serons après-demain. | - Меня удивляет, что мы через день будем там! |
| - Vraiment ? | - Ах, вот оно что! |
| - Oui, capitaine, bien que je dusse être habitué à ne m'étonner de rien depuis que je suis à votre bord ! | - Да, капитан, я удивлен! Хотя, плавая на борту "Наутилуса", пора бы перестать удивляться чему бы то ни было! |
| - Mais à quel propos cette surprise ? | - Но все же, что именно вас так удивило? |
| - A propos de l'effroyable vitesse que vous serez forcé d'imprimer au Nautilus s'il doit se retrouver après-demain en pleine Méditerranée, ayant fait le tour de l'Afrique et doublé le cap de Bonne-Espérance ! | - Какую же скорость должен развить "Наутилус", чтобы в один день перенести нас в Средиземное море, обойдя африканский материк и обогнув мыс Доброй Надежды! |
| - Et qui vous dit qu'il fera le tour de l'Afrique, monsieur le professeur ? Qui vous parle de doubler le cap de Bonne-Espérance ! | - Кто вам сказал, господин профессор, что мы обойдем Африку и станем огибать мыс Доброй Надежды? |
| - Cependant, à moins que le Nautilus ne navigue en terre ferme et qu'il ne passe par-dessus l'isthme... | - Помилуйте, если "Наутилус" не поплывет по суше и не пронесется по воздуху над Суэцким перешейком... |
| - Ou par-dessous, monsieur Aronnax. | - Или под ним, господин Аронакс! |
| - Par-dessous ? | - Под перешейком? |
| - Sans doute, répondit tranquillement le capitaine Nemo. Depuis longtemps la nature a fait sous cette langue de terre ce que les hommes font aujourd'hui à sa surface. | - Разумеется, - спокойно отвечал капитан Немо. - Природа давно уже соорудила под этой полоской земли то, что люди сооружают теперь на ее поверхности. |
| - Quoi ! il existerait un passage ! | - Как! Неужто есть подземный проход? |
| - Oui, un passage souterrain que j'ai nommé Arabian-Tunnel. Il prend au-dessous de Suez et aboutit au golfe de Péluse. | - Да, подземный проход, названный мною Аравийским туннелем. Он начинается под Суэцем и доходит по Пелузиума. |
| - Mais cet isthme n'est composé que de sables mouvants ? | - Но ведь Суэцкий перешеек образовался из наносных песков? |
| - Jusqu'à une certaine profondeur. Mais à cinquante mètres seulement se rencontre une inébranlable assise de roc. | - До известной степени! Но на глубине пятидесяти метров уже начинается неколебимый гранитный слой. |
| - Et c'est par hasard que vous avez découvert ce passage ? demandai-je de plus en plus surpris. | - И вы случайно обнаружили подземный проход? - спросил я, все более и более удивляясь. |
| - Hasard et raisonnement, monsieur le professeur, et même, raisonnement plus que hasard. | - И случайно и обдуманно, господин профессор! И помог тут не столько случай, сколько пытливость ума. |
| - Capitaine, je vous écoute, mais mon oreille résiste à ce qu'elle entend. | - Слушаю вас, капитан, и не верю своим ушам. |
| - Ah monsieur ! Aures habent et non audient est de tous les temps. Non seulement ce passage existe, mais j'en ai profité plusieurs fois. Sans cela, je ne me serais pas aventuré aujourd'hui dans cette impasse de la mer Rouge. | - Ах, сударь! Aures habent et non audient [имеют уши - и не услышат (лат.)] - это свойственно всем временам. Подземный проход не только существует, но и служит водным путем! Не однажды я уже пользовался им. Иначе я не решился бы сейчас войти в замкнутое Красное море. |
| - Est-il indiscret de vous demander comment vous avez découvert ce tunnel ? | - Быть может, я буду нескромен, спросив вас, как вы обнаружили этот туннель? |
| - Monsieur, me répondit le capitaine, il n'y peut y avoir rien de secret entre gens qui ne doivent plus se quitter." | - Сударь, - отвечал капитан Немо, - какие тайны могут быть между людьми, связанными навсегда! |
| Je ne relevai pas l'insinuation et j'attendis le récit du capitaine Nemo. | Я сделал вид, что не понял намека, и ожидал, что скажет капитан Немо. |
| "Monsieur le professeur, me dit-il, c'est un simple raisonnement de naturaliste qui m'a conduit a découvrir ce passage que je suis seul à connaître. J'avais remarqué que dans la mer Rouge et dans la Méditerranée, il existait un certain nombre de poissons d'espèces absolument identiques, des ophidies, des fiatoles, des girelles, des persègues, des joels, des exocets. Certain de ce fait je me demandai s'il n'existait pas de communication entre les deux mers. Si elle existait, le courant souterrain devait forcément aller de la mer Rouge à la Méditerranée par le seul effet de la différence des niveaux. Je pêchai donc un grand nombre de poissons aux environs de Suez. Je leur passai à la queue un anneau de cuivre, et je les rejetai à la mer. Quelques mois plus tard, sur les côtes de Syrie, je reprenais quelques échantillons de mes poissons ornés de leur anneau indicateur. La communication entre les deux m'était donc démontrée. Je la cherchai avec mon Nautilus, je la découvris, je m'y aventurai, et avant peu, monsieur le professeur, vous aussi vous aurez franchi mon tunnel arabique !" | - Господин профессор, - начал он, - пытливость натуралиста навела меня на мысль, что под Суэцким перешейком должен существовать проход, никому не известный. Я заметил, что в Красном море и в Средиземном встречаются совершенно одинаковые виды рыб, как то: ошибень, губан радужный, долгопер. Установив этот факт, я задал себе вопрос, нет ли сообщения между этими морями? Ежели оно существовало, то ввиду более высокого уровня воды в Красном море подземное течение непременно должно было брать свой исток оттуда, а не из Средиземного моря. Чтобы проверить себя, я выловил в большом количестве разных рыб в водах окрест Суэца. Я надел каждой рыбке по медному кольцу на хвост и пустил их в воду. Спустя несколько месяцев у берегов Сирии в сети попались рыбы с моими опознавательными кольцами. Подземное сообщение между двумя морями было доказано. Я пустился в поиски прохода, отыскал его, рискнул ввести в него свое судно. И через короткое время вы, господин профессор, переправитесь через мой Аравийский туннель! [Существование подземного прохода между Средиземным и Красным морями - фантастический вымысел.] |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
