Notre Dame de Paris/Собор Парижской богоматери

VI. SUITE DE LA CLEF DE LA PORTE-ROUGE/VI. Продолжение рассказа о ключе от Красных врат

France	Русский
Cette nuit-là, la Esmeralda s'était endormie dans sa logette, pleine d'oubli, d'espérance et de douces pensées. Elle dormait depuis quelque temps, rêvant, comme toujours, de Phoebus, lorsqu'il lui sembla entendre du bruit autour d'elle. Elle avait un sommeil léger et inquiet, un sommeil d'oiseau. Un rien la réveillait. Elle ouvrit les yeux. La nuit était très noire. Cependant elle vit à sa lucarne une figure qui la regardait. Il y avait une lampe qui éclairait cette apparition. Au moment où elle se vit aperçue de la Esmeralda, cette figure souffla la lampe. Néanmoins la jeune fille avait eu le temps de l'entrevoir. Ses paupières se refermèrent de terreur.	В эту ночь Эсмеральда уснула в своей келье, забыв о прошлом, полная надежд и сладостных мыслей. Она спала, грезя, как всегда, о Фебе, как вдруг ли послышался шум. Сон ее был чуток и тревожен, как у птицы. Малейший шорох будил ее. Она открыла глаза. Ночь была темная-темная. Однако она увидела, что кто-то смотрит на нее в слуховое окошко. Лампада освещала это видение. Как только призрак заметил, что Эсмеральда смотрит на него, он задул светильник. Но девушка успела разглядеть его. Ее веки сомкнулись от ужаса.
-- Oh ! dit-elle d'une voix éteinte, le prêtre !	-- О! -- упавшим голосом сказала она. -- Священник!
Tout son malheur passé lui revint comme dans un éclair. Elle retomba sur son lit, glacée.	Точно при вспышке молнии, вновь встало перед ней минувшее несчастье, и она, похолодев, упала на постель.
Un moment après, elle sentit le long de son corps un contact qui la fit tellement frémir qu'elle se dressa réveillée et furieuse sur son séant.	Минуту спустя, ощутив прикосновение к своему телу, она содрогнулась. Окончательно проснувшись, она не помня себя от ярости, приподнялась на постели.
Le prêtre venait de se glisser près d'elle. Il l'entourait de ses deux bras.	Священник скользнул к ней в постель и сжал ее в объятиях.
Elle voulut crier, et ne put.	Она хотела крикнуть, но не могла.
-- Va-t'en, monstre ! va-t'en, assassin ! dit-elle d'une voix tremblante et basse à force de colère et d'épouvante.	-- Уйди прочь, чудовище! Уйди, убийца! -- говорила она дрожащим, низким от гнева и ужаса голосом.
-- Grâce ! grâce ! murmura le prêtre en lui imprimant ses lèvres sur les épaules.	-- Сжалься, сжалься! -- шептал священник, целуя ее плечи.
Elle lui prit sa tête chauve à deux mains par son reste de cheveux, et s'efforça d'éloigner ses baisers comme si c'eût été des morsures.	Она обеими руками схватила его лысую голову за остатки волос и старалась отдалить от себя его поцелуи, словно то были ядовитые укусы.
-- Grâce ! répétait l'infortuné. Si tu savais ce que c'est que mon amour pour toi ! c'est du feu, du plomb fondu, mille couteaux dans mon coeur !	-- Сжалься! -- повторял несчастный. -- Если бы ты знала, что такое моя любовь к тебе! Это пламя, расплавленный свинец, тысяча ножей в сердце!
Et il arrêta ses deux bras avec une force surhumaine. Eperdue :	Он с нечеловеческой силой стиснул ее руки.
-- Lâche-moi, lui dit-elle, ou je te crache au visage !	-- Пусти меня! -- вне себя крикнула она. -- Я плюну тебе в лицо!
Il la lâcha.	Он отпустил ее.
-- Avilis-moi, frappe-moi, sois méchante ! fais ce que tu voudras ! Mais grâce ! aime-moi !	-- Унижай меня, бей, будь жестока! Делай, что хочешь! Но сжалься! Люби меня!
Alors elle le frappa avec une fureur d'enfant. Elle raidissait ses belles mains pour lui meurtrir la face.	Тогда она с детской злобой стала бить его. Она напрягала всю силу прекрасных своих рук, чтобы размозжить ему голову.
-- Va-t'en, démon !	-- Уйди, демон!
-- Aime-moi ! aime-moi ! pitié ! criait le pauvre prêtre en se roulant sur elle et en répondant à ses coups par des caresses.	-- Люби меня! Люби меня! Сжалься! -- кричал несчастный, припадая к ней и отвечая ласками на удары.
Tout à coup, elle le sentit plus fort qu'elle.	Внезапно она почувствовала, что он перебарывает ее.
-- Il faut en finir ! dit-il en grinçant des dents.	-- Пора с этим покончить! -- сказал он, скрипнув зубами.
Elle était subjuguée, palpitante, brisée, entre ses bras, à sa discrétion. Elle sentait une main lascive s'égarer sur elle. Elle fit un dernier effort, et se mit à crier :	Побежденная, дрожащая, разбитая, она лежала в его объятиях, в его власти. Она чувствовала, как по ее телу похотливо блуждают его руки. Она сделала последнее усилие и закричала:
-- Au secours ! à moi ! un vampire ! un vampire !	-- На помощь! Ко мне! Вампир! Вампир!
Rien ne venait. Djali seule était éveillée, et bêlait avec angoisse.	Никто не являлся. Только Джали проснулась и жалобно блеяла.
-- Tais-toi ! disait le prêtre haletant.	-- Молчи! -- задыхаясь, шептал священник.
Tout à coup, en se débattant, en rampant sur le sol, la main de l'égyptienne rencontra quelque chose de froid et de métallique. C'était le sifflet de Quasimodo. Elle le saisit avec une convulsion d'espérance, le porta à ses lèvres, et y siffla de tout ce qui lui restait de force. Le sifflet rendit un son clair, aigu, perçant.	Вдруг рука ее, отбиваясь от него и коснувшись пола, натолкнулась на что-то холодное, металлическое. То был свисток Квазимодо. С проблеском надежды схватила она его, поднесла к губам и из последних сил дунула. Свисток издал чистый, резкий, пронзительный звук.
-- Qu'est-ce que cela ? dit le prêtre.	-- Что это? -- спросил священник.
Presque au même instant il se sentit enlever par un bras vigoureux ; la cellule était sombre, il ne put distinguer nettement qui le tenait ainsi ; mais il entendit des dents claquer de rage, et il y avait juste assez de lumière éparse dans pour qu'il vît briller au-dessus de sa tête une large lame de coutelas.	Почти в ту же минуту он почувствовал, как его приподняла могучая рука. В келье было темно, он не мог ясно разглядеть того, кто схватил его, -- он слышал бешеный скрежет зубов и увидел тускло блеснувшее у него над головой широкое лезвие тесака.
Le prêtre crut apercevoir la forme de Quasimodo. Il supposa que ce ne pouvait être que lui. Il se souvint d'avoir trébuché en entrant contre un paquet qui était étendu en travers de la porte en dehors. Cependant, comme le nouveau venu ne proférait pas une parole, il ne savait que croire. Il se jeta sur le bras qui tenait le coutelas en criant : -- Quasimodo ! Il oubliait, en ce moment de détresse, que Quasimodo était sourd.	Священнику показалось, что это был Квазимодо. По его предположению, это мог быть только он. Он припомнил, что, входя сюда, он споткнулся о какую-то массу, растянувшуюся поперек двери. Но так как новоприбывший не произносил ни слова, Клод не знал, что и думать. Он схватил руку, державшую тесак, и крикнул: "Квазимодо!" В это страшное мгновение он забыл, что Квазимодо глух.
En un clin d'oeil le prêtre fut terrassé, et sentit un genou de plomb s'appuyer sur sa poitrine. &Аgrave; l'empreinte anguleuse de ce genou, il reconnut Quasimodo. Mais que faire ? comment de son côté être reconnu de lui ? la nuit faisait le sourd aveugle.	В мгновение ока священник был повергнут наземь и почувствовал на своей груди тяжелое колено. По этому угловатому колену он узнал Квазимодо. Но как быть, что сделать, чтобы Квазимодо узнал его? Ночь превращала глухого в слепца.
Il était perdu. La jeune fille, sans pitié, comme une tigresse irritée, n'intervenait pas pour le sauver. Le coutelas se rapprochait de sa tête. Le moment était critique. Tout à coup son adversaire parut pris d'une hésitation.	Он погибал. Девушка, безжалостная, как разъяренная тигрица, не пыталась спасти его. Нож навис над его головой; то было опасное мгновение. Внезапно его противник заколебался.
-- Pas de sang sur elle ! dit-il d'une voix sourde.	-- Кровь не должна брызнуть на нее, -- пробормотал он глухо.
C'était en effet la voix de Quasimodo.	В самом деле это был голос Квазимодо.
Alors le prêtre sentit la grosse main qui le traînait par le pied hors de la cellule. C'est là qu'il devait mourir. Heureusement pour lui, la lune venait de se lever depuis quelques instants.	И тут священник почувствовал, как сильная рука тащит его за ногу из кельи. Так вот где ему суждено умереть! К счастью для него, только что взошла луна.
Quand ils eurent franchi la porte de la logette, son pâle rayon tomba sur la figure du prêtre. Quasimodo le regarda en face, un tremblement le prit, il lâcha le prêtre, et recula.	Когда они очутились за порогом кельи, бледный луч месяца осветил лицо священника. Квазимодо взглянул на него, задрожал и, выпустив его, отшатнулся.
L'égyptienne, qui s'était avancée sur le seuil de la cellule, vit avec surprise les rôles changer brusquement. C'était maintenant le prêtre qui menaçait, Quasimodo qui suppliait.	Цыганка, вышедшая на порог своей кельи, с изумлением увидела, что противники поменялись ролями. Теперь угрожал священник, а Квазимодо умолял.
Le prêtre, qui accablait le sourd de gestes de colère et de reproche, lui fit violemment signe de se retirer.	Священник, выражавший жестами гнев и упрек, приказал ему удалиться.
Le sourd baissa la tête, puis il vint se mettre à genoux devant la porte de l'égyptienne.	Глухой поник головою, затем опустился на колени у порога кельи.
-- Monseigneur, dit-il d'une voix grave et résignée, vous ferez après ce qu'il vous plaira ; mais tuez-moi d'abord.	-- Господин! -- сказал он покорно и серьезно. -- Потом вы можете делать, что вам угодно, но прежде убейте меня.
En parlant ainsi, il présentait au prêtre son coutelas. Le prêtre hors de lui se jeta dessus, mais la jeune fille fut plus prompte que lui. Elle arracha le couteau des mains de Quasimodo, et éclata de rire avec fureur.	С этими словами он протянул священнику свой тесак. Обезумевший священник хотел было схватить его, но девушка оказалась проворнее. Она вырвала нож из рук Квазимодо и злобно рассмеялась.
-- Approche ! dit-elle au prêtre.	-- Подойди только! -- сказала она священнику.
Elle tenait la lame haute. Le prêtre demeura indécis. Elle eût certainement frappé.	Она занесла нож. Священник стоял в нерешительности. Он не сомневался, что она ударит его.
-- Tu n'oserais plus approcher, lâche ! lui cria-t-elle. Puis elle ajouta avec une expression impitoyable, et sachant bien qu'elle allait percer de mille fers rouges le coeur du prêtre :	-- Ты не осмелишься, трус! -- крикнула она. И, зная, что это пронзит тысячью раскаленных игл его сердце, безжалостно добавила:
-- Ah ! je sais que Phoebus n'est pas mort !	-- Я знаю, что Феб не умер!
Le prêtre renversa Quasimodo à terre d'un coup de pied et se replongea en frémissant de rage sous la voûte de l'escalier.	Священник отшвырнул ногой Квазимодо и, дрожа от бешенства, скрылся под лестничным сводом.
Quand il fut parti, Quasimodo ramassa le sifflet qui venait de sauver l'égyptienne.	Когда он ушел. Квазимодо поднял спасший цыганку свисток.
-- Il se rouillait, dit-il en le lui rendant. Puis il la laissa seule.	-- Он чуть было не заржавел, -- проговорил он, возвращая его цыганке, и удалился, оставив ее одну.
La jeune fille, bouleversée par cette scène violente, tomba épuisée sur son lit, et se mit à pleurer à sanglots. Son horizon redevenait sinistre.	Девушка, потрясенная этой бурной сценой, в изнеможении упала на постель и зарыдала. Горизонт ее вновь заволокло зловещими тучами.
De son côté, le prêtre était rentré à tâtons dans sa cellule.	Священник ощупью вернулся в свою келью.
C'en était fait. Dom Claude était jaloux de Quasimodo !	Свершилось. Клод ревновал к Квазимодо.
Il répéta d'un air pensif sa fatale parole : Personne ne l'aura !	Он задумчиво повторил роковые слова: "Она не достанется никому".

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Грамматический справочник | Тексты