| Французский | Русский |
| La citoyenne Gamelin aimait le vieux Brotteaux, et le tenait pour l'homme tout ensemble le plus aimable et le plus considérable qu'elle eût jamais approché. | Гражданка Гамлен любила старика Бротто и считала его самым любезным и почтенным человеком из всех, кого она встречала на своем веку. |
| Elle ne lui avait pas dit adieu quand on l'avait arrêté, parce qu'elle eût craint de braver les autorités et que dans son humble condition elle regardait la lâcheté comme un devoir. Mais elle en avait reçu un coup dont elle ne se relevait pas. | Она не попрощалась с ним, когда его арестовали, потому что боялась проявить этим неуважение к властям ипотому что, привыкнув в своем скромном положении смиряться перед сильными, вменяла трусость себе в долг. Но это происшествие было для нее потрясением, от которого она никак не могла оправиться. |
| Elle ne pouvait manger et déplorait qu'elle eût perdu l'appétit au moment où elle avait enfin de quoi le satisfaire. | Кусок не шел ей в горло, и она сокрушалась, что утратила аппетит как раз в то время, когда наконец получила возможность удовлетворять его. |
| Elle admirait encore son fils ; mais elle n'osait plus penser aux épouvantables tâches qu'il accomplissait et se félicitait de n'être qu'une femme ignorante pour n'avoir pas à le juger. | Она продолжала восхищаться сыном, но боялась даже думать о страшных обязанностях, выполняемых Эваристом, и радовалась тому, что она простая, невежественная женщина, которая вправе не иметь собственного мнения. |
| La pauvre mère avait retrouvé un vieux chapelet au fond d'une malle ; elle ne savait pas bien s'en servir, mais elle en occupait ses doigts tremblants. | Бедная мать нашла на дне чемодана старые четки; она не знала толком, как с ними обращаться, но беспрестанно перебирала их дрожащими пальцами. |
| Après avoir vécu jusqu'à la vieillesse sans pratiquer sa religion, elle devenait pieuse : elle priait Dieu, toute la journée, au coin du feu, pour le salut de son enfant et de ce bon Monsieur Brotteaux. | Прожив до старости без религии, она теперь стала набожной: по целым дням сидя у печки, она молила бога спасти ее сына и добрейшего господина Бротто. |
| Souvent élodie l'allait voir : elles n'osaient se regarder et, l'une près de l'autre, parlaient au hasard de choses sans intérêt. | Нередко ее навещала Элоди; обе женщины, не смея взглянуть друг другу в глаза, усевшись рядом, говорили о незначительных, глубоко безразличных им вещах. |
| Un jour de pluviôse, quand la neige qui tombait à gros flocons obscurcissait le ciel et étouffait tous les bruits de la ville, la citoyenne Gamelin, qui était seule au logis, entendit frapper à la porte. Elle tressaillit : depuis plusieurs mois le moindre bruit la faisait frissonner. Elle ouvrit la porte. Un jeune homme de dix-huit ou vingt ans entra, son chapeau sur la tête. Il était vêtu d'un carrick vert bouteille, dont les trois collets lui couvraient la poitrine et la taille. Il portait des bottes à revers de façon anglaise. Ses cheveux châtains tombaient en boucles sur ses épaules. Il s'avança au milieu de l'atelier, comme pour recevoir tout ce que le vitrage envoyait de lumière à travers la neige, et demeura quelques instants immobile et silencieux. | В один из дней плювиоза, когда от снега, падавшего крупными хлопьями, небо потемнело и звуки города доносились совсем глухо, гражданка Гамлен, находившаяся одна в квартире, услыхала стук в дверь. Она вздрогнула: уже несколько месяцев малейший шум повергал ее в трепет. Она открыла дверь. Не снимая шляпы, в мастерскую вошел молодой человек лет восемнадцати - двадцати. На нем был бутылочного цвета каррик, трехъярусный воротник которого, закрывая грудь, доходил до самого пояса, и английские ботфорты с отворотами. Каштановые волосы локонами спускались ему на плечи. Он прошел ,до середины комнаты, как будто желая, чтобы весь свет, проникавший через запорошенное снегом окно, падал на него, и несколько минут неподвижно и молча постоял .на месте. |
| Enfin, tandis que la citoyenne Gamelin le regardait interdite : -tu ne reconnais pas ta fille ? ... | Видя, что гражданка Гамлен смотрит на него в недоумении, он наконец спросил: |
| la vieille dame joignit les mains : | - Ты не узнаешь своей дочери? Старуха всплеснула руками: |
| -Julie ! ... c'est toi... est-il Dieu possible ! ... | - Жюли!.. Это ты?.. Возможно ли? |
| -mais oui, c'est moi ! Embrasse-moi, maman. | - Разумеется, я. Поцелуй же меня, мама! |
| La citoyenne veuve Gamelin serra sa fille dans ses bras et mit une larme sur le collet du carrick. | Вдова Гамлен сжала дочь в объятиях и уронила слезу на воротник каррика. |
| Puis elle reprit avec un accent d'inquiétude : -toi, à Paris ! ... | - Ты! В Париже! - с явной тревогой в голосе воскликнула она. |
| -ah ! Maman, que n'y suis-je venue seule ! ... moi, on ne me reconnaîtra pas dans cet habit. | - Ах, мама, почему я не приехала одна! Меня то никто не узнает в этом наряде. |
| En effet, le carrick dissimulait ses formes et elle ne paraissait pas différente de beaucoup de très jeunes hommes qui, comme elle, portaient les cheveux longs, partagés en deux masses. Les traits de son visage, fins et charmants, mais hâlés, creusés par la fatigue, endurcis par les soucis, avaient une expression audacieuse et mâle. Elle était mince, avait les jambes longues et droites, ses gestes étaient aisés ; seule sa voix claire eût pu la trahir. | В самом деле, каррик скрадывал ее формы, и она ничем не отличалась от множества юношей, носивших, как она, длинные волосы, расчесанные на прямой пробор. Ее тонкое очаровательное личико, загорелое, изможденное от усталости, огрубевшее от невзгод, выражало мужество и смелость. Худощавая, стройная, с длинными прямыми ногами, она держалась совершенно непринужденно; только слишком звонкий голос мог выдать ее. |
| Sa mère lui demanda si elle avait faim. Elle répondit qu'elle mangerait volontiers, et, quand on lui eut servi du pain, du vin et du jambon, elle se mit à manger, un coude sur la table, belle et gloutonne comme Cérès dans la cabane de la vieille Baubô. | Мать спросила, не голодна ли она. Жюли ответила, что охотно закусила бы, и когда мать поставила перед ней хлеб, вино и ветчину, она с жадностью принялась за еду, опершись локтем о край стола, прекрасная, как проголодавшаяся Церера в хижине старой Баубо. |
| Puis, le verre encore sur ses lèvres : | Продолжая отпивать глотками вино, она спросила: |
| -maman, sais-tu quand mon frère rentrera ? Je suis venue lui parler. | - Ты не знаешь, мама, когда вернется брат? Я пришла поговорить с ним. |
| La bonne mère regarda sa fille avec embarras et ne répondit rien. | Мать в замешательстве посмотрела на дочь и ничего не ответила. |
| -il faut que je le voie. Mon mari a été arrêté ce matin et conduit au Luxembourg. | - Мне надо повидать его. Мужа сегодня арестовали и отвели в Люксембург. |
| Elle donnait ce nom de " mari " à Fortuné De Chassagne, ci-devant noble et officier dans le régiment de Bouillé. Il l'avait aimée quand elle était ouvrière de modes rue des Lombards, enlevée et emmenée en Angleterre, où il avait émigré après le 10 août. C'était son amant ; mais elle trouvait plus décent de le nommer son époux, devant sa mère. | Она называла мужем Фортюне де Шассаня - бывшего дворянина и офицера одного из полков Булье. Он сошелся с нею, когда она работала мастерицей у модистки на Ломбардской улице, затем похитил и увез ее в Англию, куда он эмигрировал после десятого августа. Он был ее любовником, но она находила более приличным, говоря о нем с матерью, называть его супругом. |
| Et elle se disait que la misère les avait bien mariés et que c'était un sacrement que le malheur. | Она действительно считала, что невзгоды поженили их и что несчастие - то же таинство. |
| Ils avaient plus d'une fois passé la nuit tous deux sur un banc, dans les parcs de Londres, et ramassé des morceaux de pain sous les tables des tavernes, à Piccadilly. | Не одну ночь провели они вдвоем на скамейке в лондонских парках, и не раз приходилось им подбирать корки хлеба под столом в таверне Пикадилли. |
| Sa mère ne répondait point et la regardait d'un oeil morne. | Мать не отвечала и уныло глядела на нее. |
| -tu ne m'entends donc pas, maman ? Le temps presse, il faut que je voie évariste tout de suite : lui seul peut sauver Fortuné. | - Ты не слушаешь меня, мама? Время не терпит, мне необходимо немедленно повидать Эвариста: он один может спасти Фортюне. |
| -Julie, répondit la mère, il vaut mieux que tu ne parles pas à ton frère. | - Жюли, - ответила мать, - лучше тебе не говорить с братом. |
| -comment ? Que dis-tu, ma mère ? | - Как? Что ты сказала, мама? |
| -je dis qu'il vaut mieux que tu ne parles pas à ton frère de Monsieur De Chassagne. | - Я сказала, что лучше тебе не говорить с братом о господине Шассане. |
| -maman, il le faut bien, pourtant ! | - Однако это необходимо, мама! |
| -mon enfant, évariste ne pardonne pas à Monsieur De Chassagne de t'avoir enlevée. Tu sais avec quelle colère il parlait de lui, quels noms il lui donnait. | - Дитя мое, Эварист до сих пор не может простить господину Шассаню, что он похитил тебя. Ты знаешь, с какой яростью он говорил о нем, какими именами он называл его. |
| -oui, il l'appelait corrupteur, fit Julie avec un petit rire sifflant, en haussant les épaules. | - Да, он называл его развратителем, - с резким смешком сказала, пожимая плечами, Жюли. |
| -mon enfant, il était mortellement offensé. évariste a pris sur lui de ne plus parler de Monsieur De Chassagne. Et voilà deux ans qu'il n'a soufflé mot de lui ni de toi. Mais ses sentiments n'ont pas changé ; tu le connais : il ne vous pardonne pas. | - Дитя мое, он был смертельно оскорблен. Эварист дал себе слово не произносить никогда имени господина де Шассаня. И вот уже два года, как он ни одним словом не обмолвился ни о нем, ни о тебе. Но чувства его не изменились. Ты знаешь его: он не простил вас. |
| -mais, maman, puisque Fortuné m'a épousée... à Londres... | - Но, мама, ведь Фортюне обвенчался со мною: в Лондоне: |
| la pauvre mère leva les yeux et les bras : | Бедная мать, подняв кверху глаза, развела руками: |
| -il suffit que Fortuné soit un aristocrate, un émigré, pour qu'évariste le traite comme un ennemi. | - Достаточно того, что Фортюне аристократ и эмигрант, чтобы Эварист относился к нему, как к врагу. |
| -enfin, réponds, maman. Penses-tu que, si je lui demande de faire auprès de l'accusateur public et du comité de sûreté générale les démarches nécessaires pour sauver Fortuné, il n'y consentira pas ? ... | - Ответь мне прямо, мама. Неужели ты думаешь, что если я попрошу его похлопотать за Фортюне перед общественным обвинителем и в Комитете общественного спасения, Эварист не согласится? Мама, ведь надо быть извергом, чтобы отказать мне в этом! |
| mais, maman, ce serait un monstre, s'il refusait ! -mon enfant, ton frère est un honnête homme et un bon fils. Mais ne lui demande pas, oh ! Ne lui demande pas de s'intéresser à Monsieur De Chassagne... | - Твой брат, дитя мое, порядочный человек и отличный сын. Но не требуй, заклинаю тебя, не требуй от него, чтобы он принял участие в судьбе господина де Шассаня: |
| écoute-moi, Julie. Il ne me confie point ses pensées et, sans doute, je ne serais pas capable de les comprendre... mais il est juge ; il a des principes ; il agit d'après sa conscience. Ne lui demande rien, Julie. | Послушай, Жюли: он не посвящает меня в свои мысли, да, вероятно, я и не в состоянии была бы понять его: Но он судья, у него есть твердые убеждения, он действует по совести. Не проси его ни о чем, Жюли. |
| -je vois que tu le connais maintenant. Tu sais qu'il est froid, insensible, que c'est un méchant, qu'il n'a que de l'ambition, de la vanité. Et tu l'as toujours préféré à moi. Quand nous vivions tous les trois ensemble, tu me le proposais pour modèle. | - Вижу, что ты узнала его теперь. Ты знаешь, что это холодный, бесчувственный, злой человек, властолюбивый и тщеславный. А ты всегда предпочитала его мне. Когда мы жили все вместе, ты ставила его мне в пример. |
| Sa démarche compassée et sa parole grave t'imposaient : tu lui découvrais toutes les vertus. Et moi, tu me désapprouvais toujours, tu m'attribuais tous les vices, parce que j'étais franche, et que je grimpais aux arbres. | Его рассчитанные движения и степенная речь производили на тебя впечатление: ты находила в нем все добродетели. Меня же ты всегда осуждала, приписывала мне всевозможные пороки только потому, что я не притворялась и лазила по деревьям. |
| Tu n'as jamais pu me souffrir. Tu n'aimais que lui. | Ты меня не выносила. Ты любила его одного. |
| Tiens ! Je le hais, ton évariste : c'est un hypocrite. | Так знай же: я ненавижу твоего Эвариста! Это лицемер. |
| -tais-toi, Julie : j'ai été une bonne mère pour toi comme pour lui. Je t'ai fait apprendre un état. | - Замолчи, Жюли: я была хорошей матерью и для тебя и для него. Я дала тебе в руки ремесло. |
| Il n'a pas dépendu de moi que tu ne restes une honnête fille et que tu ne te maries selon ta condition. Je t'ai aimée tendrement et je t'aime encore. Je te pardonne et je t'aime. Mais ne dis pas de mal d'évariste. C'est un bon fils. Il a toujours eu soin de moi. Quand tu m'as quittée, mon enfant, quand tu as abandonné ton état, ton magasin, pour aller vivre avec Monsieur De Chassagne, que serais-je devenue sans lui ? Je serais morte de misère et de faim. | Не моя вина, что ты не осталась честной девушкой и не вышла замуж за человека из нашей среды. Я нежно любила и люблю тебя. Прощаю тебя и люблю. Но не отзывайся дурно об Эваристе. Он прекрасный сын. Он всегда заботится обо мне. Когда ты ушла от меня, дитя мое, когда ты забросила свое ремесло и магазин и перебралась к господину де Шассаню, что сталось бы со мной, если бы не он? Я умерла бы от нужды и от голода. |
| -ne parles pas ainsi, maman : tu sais bien que nous t'aurions entourée de soins, Fortuné et moi, si tu ne t'étais pas détournée de nous, excitée par évariste. Laisse-moi tranquille ! Il est incapable d'une bonne action ; c'est pour me rendre odieuse à tes yeux qu'il a affecté de prendre soin de toi. | - Не говори так, мама: тебе отлично известно, что мы оба, Фортюне и я, окружили бы тебя заботами, если бы ты под влиянием Эвариста не отвернулась от нас. Не убеждай меня: он не способен на доброе дело. Он притворялся, будто заботится о тебе, только для того, чтобы ты возненавидела меня. |
| Lui ! T'aimer ? ... est-ce qu'il est capable d'aimer quelqu'un ? Il n'a ni coeur ni esprit. Il n'a aucun talent, aucun. Pour peindre, il faut une nature plus tendre que la sienne. | Он! Любит тебя?.. Да разве он способен любить кого нибудь? У него нет ни сердца, ни ума. Он совершенно бездарен, совершенно бездарен. Чтобы быть живописцем, надо иметь более тонкую натуру. |
| Elle promena ses regards sur les toiles de l'atelier, qu'elle retrouvait telles qu'elle les avait quittées. | Она скользнула взором по полотнам Эвариста и нашла их в том самом состоянии, в каком она их оставила. |
| -la voilà, son âme ! Il l'a mise sur ses toiles, froide et sombre. Son Oreste, son Oreste, l'oeil bête, la bouche mauvaise et qui a l'air d'un empalé, c'est lui tout entier... enfin, maman, tu ne comprends donc rien ? Je ne peux pas laisser Fortuné en prison. Tu les connais, les jacobins, les patriotes, toute la séquelle d'évariste. Ils le feront mourir. Maman, ma chère maman, ma petite maman, je ne veux pas qu'on me le tue. Je l'aime ! Je l'aime ! Il a été si bon pour moi, et nous avons été si malheureux ensemble ! Tiens, ce carrick, c'est un habit à lui. Je n'avais plus de chemise. Un ami de Fortuné m'a prêté une veste et j'ai été garçon limonadier à Douvres, pendant qu'il travaillait chez un coiffeur. Nous savions bien que, revenir en France, c'était risquer notre vie ; mais on nous a demandé si nous voulions aller à Paris, pour y accomplir une mission importante... nous avons consenti ; nous aurions accepté une mission pour le diable. On nous a payé notre voyage et donné une lettre de change pour un banquier de Paris. Nous avons trouvé les bureaux fermés : ce banquier est en prison et va être guillotiné. Nous n'avions pas un rouge liard. Toutes les personnes à qui nous étions affiliés et à qui nous pouvions nous adresser sont en fuite ou emprisonnées. Pas une porte où frapper. Nous couchions dans une écurie de la rue de la femme-sans-tête. Un décrotteur charitable, qui y dormait sur la paille avec nous, prêta à mon amant une de ses boîtes, une brosse et un pot de cirage aux trois quarts vide. | - Вот она, его душа! Холодная и мрачная, она вся в его полотнах. Его Орест, его Орест с бессмысленным взором, с отвратительным ртом, похожий на человека, которого посадили на кол, да ведь это он сам, в точности: Слушай, мама, разве ты не понимаешь? Я не могу оставить Фортюне в тюрьме. Ты ведь знаешь их, этих якобинцев и патриотов, всю эту шайку Эвариста. Они убьют его. Мама, дорогая мама, мамочка, я не хочу, чтобы они убили его! Я люблю его! Я люблю его! Он был так добр ко мне, и мы так много перестрадали вместе! Вот и каррик, что на мне, - с его плеча. У меня на теле не было даже сорочки. Один из приятелей Фортюне одолжил мне куртку, и в Дувре я поступила на службу к продавцу лимонада, а он работал подмастерьем у парикмахера. Мы отлично знали, что, возвращаясь во Францию, мы рискуем жизнью; но нам предложили отправиться в Париж и выполнить там важное поручение: Мы согласились: мы приняли бы поручение к самому дьяволу. Нам дали денег на дорогу и чек к одному из парижских банкиров. Но его контора оказалась закрытой: он сидит в тюрьме, и не сегодня завтра его гильотинируют. У нас в кармане не было ни гроша. Все лица, с которыми мы были связаны и к которым мы могли бы обратиться, либо бежали, либо арестованы. Ни одной двери, куда можно бы постучаться. Мы ночевали в конюшне на улице Безголовой Женщины. Сердобольный чистильщик сапог, спавший вместе с нами на соломе, одолжил моему любовнику один из своих ящиков, щетку и банку с ваксой, уже на три четверти пустую. |
| Fortuné, pendant quinze jours, a gagné sa vie et la mienne à cirer des souliers sur la place de grève. Mais lundi un membre de la commune mit le pied sur la boîte et lui fit cirer ses bottes. C'est un ancien boucher à qui Fortuné a donné autrefois un coup de pied dans le derrière pour avoir vendu de la viande à faux poids. | Фортюне две недели зарабатывал на жизнь нам обоим, чистя сапоги на Гревской площади. Но в понедельник к нему подошел один из членов Коммуны и, поставив ногу на ящик, предложил почистить сапоги. Раньше он был мясником, и Фортюне как то дал ему хорошего пинка в зад за то, что мошенник обвесил его. |
| Quand Fortuné releva la tête pour réclamer ses deux sous, le coquin le reconnut, l'appela aristocrate et le menaça de le faire arrêter. La foule s'amassa ; elle se composait de braves gens et de quelques scélérats qui criaient : " à mort l'émigré ! " et appelaient les gendarmes. | Когда Фортюне поднял голову, чтобы получить причитающиеся ему два су, мерзавец узнал его, обозвал аристократом и пригрозил арестовать. Собралась толпа; в ней были негодяи, которые закричали: "Смерть эмигранту!" - и стали звать жандармов. |
| à ce moment, j'apportais la soupe à Fortuné. | Как раз в эту минуту я принесла суп для Фортюне. |
| Je l'ai vu conduire à la section, et enfermer dans l'église Saint-Jean. J'ai voulu l'embrasser : on me repoussa. J'ai passé la nuit comme un chien sur une marche de l'église... on l'a conduit, ce matin... | У меня на глазах его повели в секцию и заперли в церкви святого Иоанна. Я хотела обнять его, но меня оттолкнули. Я провела ночь, как собака, на церковной паперти: А сегодня утром его отвезли: |
| Julie ne put achever ; les sanglots l'étouffaient. | Жюли не могла договорить; рыдания душили ее. |
| Elle jeta son chapeau sur le plancher et se mit à genoux aux pieds de sa mère : | Она бросила шляпу на пол и упала перед матерью на колени. |
| -on l'a conduit, ce matin, dans la prison du Luxembourg. Maman, maman, aide-moi à le sauver ; aie pitié de ta fille ! | - Его отвезли сегодня утром в Люксембургскую тюрьму. Мама, мама, помоги мне спасти его! Сжалься над своей дочкой! |
| Tout en pleurs, elle écarta son carrick et, pour se mieux faire reconnaître amante et fille, découvrit sa poitrine ; et, prenant les mains de sa mère, elle les pressa sur ses seins palpitants. | Вся в слезах, она распахнула каррик и, чтобы в ней легче можно было признать любовницу и дочь, обнажила грудь; схватив руки матери, она прижала их к трепещущей груди. |
| -ma fille chérie, ma Julie, ma Julie ! Soupira la veuve Gamelin. | - Дочка моя дорогая, Жюли, моя Жюли! - вздохнула вдова Гамлен. |
| Et elle colla son visage humide de larmes sur les joues de la jeune femme. | И прильнула влажным от слез лицом к щекам молодой женщины. |
| Durant quelques instants, elles gardèrent le silence. | Несколько мгновений они хранили молчание. |
| La pauvre mère cherchait dans son esprit le moyen d'aider sa fille et Julie épiait le regard de ces yeux noyés de pleurs. | Бедная мать соображала, как бы помочь дочери, а Жюли не сводила взора с ее заплаканных глаз. |
| " peut-être, songeait la mère d'évariste, peut-être, si je lui parle, se laissera-t-il fléchir. Il est bon, il est tendre. Si la politique ne l'avait pas endurci, s'il n'avait pas subi l'influence des Jacobins, il n'aurait point eu de ces sévérités qui m'effraient, parce que je ne les comprends pas. " | "Быть может, - думала мать Эвариста, - быть может, если я с ним поговорю, мне удастся его смягчить. Сердце у него доброе, нежное. Если бы политика не ожесточила его, если бы он не подпал под влияние якобинцев, у него не было бы этой суровости, пугающей меня, потому что я не понимаю ее". |
| elle prit dans ses deux mains la tête de Julie : | Она взяла в обе руки голову Жюли. |
| -écoute, ma fille. Je parlerai à évariste. Je le préparerai à te voir, à t'entendre. Ta vue pourrait l'irriter et je craindrais le premier mouvement... | - Послушай, дочка. Я поговорю с Эваристом. Я подготовлю его к встрече с тобой. А то, неожиданно увидав тебя, он может прийти в ярость: Я боюсь его первого движения: |
| et puis, je le connais : cet habit le choquerait ; il est sévère sur tout ce qui touche aux moeurs, aux convenances. Moi-même, j'ai été un peu surprise de voir ma Julie en garçon. | И потом, я ведь знаю твоего брата: этот наряд неприятно поразил бы его; он строго относится ко всему, что касается нравов и приличий. Я сама была немного удивлена, увидав мою Жюли в мужском костюме. |
| -ah ! Maman, l'émigration et les affreux désordres du royaume ont rendu ces travestissements bien communs. On les prend pour exercer un métier, pour n'être point reconnu, pour faire concorder un passeport ou un certificat emprunté. J'ai vu à Londres le petit Girey habillé en fille et qui avait l'air d'une très jolie fille ; et tu conviendras, maman, que ce travestissement est plus scabreux que le mien. | - Ах, мама, эмиграция и ужасные потрясения в королевстве сделали переодевания вещью совсем обычной. На это идешь, чтобы заняться ремеслом, чтобы не быть узнанной, чтобы иметь возможность жить по чужому паспорту или свидетельству о благонадежности. В Лондоне я видела молодого Жире, переодетого в женское платье: он выглядел прехорошенькой девушкой, но согласись, мама, что такой маскарад гораздо неприличнее моего. |
| -ma pauvre enfant, tu n'as pas besoin de te justifier à mes yeux, ni de cela ni d'autre chose. Je suis ta mère : tu seras toujours innocente pour moi. | - Дитя мое дорогое, тебе незачем оправдываться передо мной ни в этом, ни в чем либо другом. Я - твоя мать: для меня ты всегда будешь чистой. |
| Je parlerai à évariste, je dirai... | Я поговорю с Эваристом, я скажу ему: |
| elle s'interrompit. Elle sentait ce qu'était son fils ; elle le sentait, mais elle ne voulait pas le croire, elle ne voulait pas le savoir. | Она не докончила фразы. Она догадывалась, что такое ее сын; догадывалась, но не хотела верить, не хотела знать. |
| -il est bon. Il fera pour moi... pour toi ce que je lui demanderai. | - У него доброе сердце. Он сделает для меня: для тебя все, о чем я его попрошу. |
| Et les deux femmes, infiniment lasses, se turent. | И обе женщины, бесконечно уставшие, замолчали. |
| Julie s'endormit la tête sur les genoux où elle avait reposé enfant. Cependant, son chapelet à la main, la mère douloureuse pleurait sur les maux qu'elle sentait venir silencieusement, dans le calme de ce jour de neige où tout se taisait, les pas, les roues, le ciel. | Жюли уснула, положив голову на те самые колени, на которых она засыпала ребенком. Убитая горем мать, перебирая четки, плакала в предчувствии несчастий, неслышно подступавших в тишине этого снежного дня, тишине, когда безмолвствовало все: шаги, колеса, самое небо. |
| Tout à coup, avec une finesse d'ouie que l'inquiétude avait aiguisée, elle entendit son fils qui montait l'escalier. | Вдруг своим чутким слухом, еще обостренным беспокойством, она расслышала, что ее сын подымается по лестнице. |
| -évariste ! ... dit-elle. Cache-toi. | - Эварист! - шепнула она. - Спрячься. И втолкнула дочь к себе в спальню. |
| Et elle poussa sa fille dans sa chambre. | - Как вы себя чувствуете сегодня, мамочка? |
| -comment allez-vous aujourd'hui, ma bonne mère ? évariste accrocha son chapeau au portemanteau, changea son habit bleu contre une veste de travail et s'assit devant son chevalet. Depuis quelques jours il esquissait au fusain une victoire déposant une couronne sur le front d'un soldat mort pour la patrie. Il eût traité ce sujet avec enthousiasme, mais le tribunal dévorait toutes ses journées, prenait toute son âme, et sa main déshabituée du dessin se faisait lourde et paresseuse. | Эварист повесил шляпу на вешалку, снял с себя голубой фрак и, надев рабочую блузу, уселся перед мольбертом. Уже несколько дней он набрасывал углем фигуру Победы, возлагающей венок на голову солдата, умершего за родину. Он с энтузиазмом отдался бы этой работе, но Трибунал отнимал у него все время, поглощал его целиком. Его рука, отвыкшая рисовать, двигалась медленно и лениво. |
| Il fredonna le ça ira. | Он стал напевать "Са ira". |
| -tu chantes, mon enfant, dit la citoyenne Gamelin ; tu as le coeur gai. | - Ты поешь, дитя мое, - сказала гражданка Гам лен, - ты в веселом настроении. |
| -nous devons nous réjouir, ma mère : il y a de bonnes nouvelles. La Vendée est écrasée, les Autrichiens défaits ; l'armée du Rhin a forcé les lignes de Lautern et de Wissembourg. Le jour est proche où la république triomphante montrera sa clémence. Pourquoi faut-il que l'audace des conspirateurs grandisse à mesure que la république croît en force et que les traîtres s'étudient à frapper dans l'ombre la patrie, alors qu'elle foudroie les ennemis qui l'attaquent à découvert ? | - Как же не радоваться, мама: получены хорошие вести. Вандея раздавлена, австрийцы разбиты; Рейнская армия прорвала линию неприятельских укреплений в Лаутерне и Висембурге. Близок день, когда победившая республика проявит свое милосердие. Но почему дерзость заговорщиков растет по мере укрепления сил республики и почему изменники изощряются в тайных кознях против родины в то время, когда она поражает врагов, открыто нападающих на нее? |
| La citoyenne Gamelin, en tricotant un bas, observait son fils par-dessus ses lunettes. | Гражданка Гамлен, продолжая вязать чулок, наблюдала за сыном поверх очков. |
| -Berzélius, ton vieux modèle, est venu réclamer les dix livres que tu lui devais : je les lui ai remises. | - Твой старый натурщик, Берцелиус, приходил за десятью ливрами, которые ты остался ему должен. Я отдала ему деньги. |
| La petite Joséphine a eu mal au ventre pour avoir mangé trop de confitures, que le menuisier lui avait données. Je lui ai fait de la tisane... Desmahis est venu te voir ; il a regretté de ne pas te trouver. Il voudrait graver un sujet de ta composition. Il te trouve un grand talent. Ce brave garçon a regardé tes esquisses et les a admirées. | У малютки Жозефины были сильные колики в животе: она объелась вареньем, которым ее угостил столяр. Я приготовила ей микстуру: Заходил Демаи. Он сожалел, что не застал тебя, и говорил, что с удовольствием взялся бы выгравировать один из твоих рисунков. Он находит, что у тебя большой талант. Этот славный малый рассматривал твои наброски и восхищался. |
| -quand la paix sera rétablie et la conspiration étouffée, dit le peintre, je reprendrai mon Oreste. | - Когда мы заключим мир и уничтожим всех заговорщиков, - сказал художник, - я снова примусь за Ореста, |
| Je n'ai pas l'habitude de me flatter ; mais il y a là une tête digne de David. | Я не люблю хвастать: но это голова, достойная Давида. |
| Il traça d'une ligne majestueuse le bras de sa victoire. | Величественной линией он наметил руку своей Победы. |
| -elle tend des palmes, dit-il. Mais il serait plus beau que ses bras eux-mêmes fussent des palmes. | - Она протягивает пальмовые ветви, - сказал он. - Но было бы лучше, если бы самые руки ее были пальмовыми ветвями. |
| -évariste ! | - Эварист! |
| -maman ? ... | - Что, мама? |
| -j'ai reçu des nouvelles... devine de qui... | - Я получила известия: угадай, от кого: |
| -je ne sais pas... | - Не знаю. |
| -de Julie... de ta soeur... elle n'est pas heureuse. | - От Жюли: от твоей сестры: Ей живется совсем несладко. |
| -ce serait un scandale qu'elle le fût. | - Было бы возмутительно, если бы ей жилось хорошо. |
| -ne parle pas ainsi, mon enfant : elle est ta soeur. | - Не говори так, дитя мое: она твоя сестра. |
| Julie n'est pas mauvaise ; elle a de bons sentiments, que le malheur a nourris. Elle t'aime. Je puis t'assurer, évariste, qu'elle aspire à une vie laborieuse, exemplaire, et ne songe qu'à se rapprocher des siens. Rien n'empêche que tu la revoies. Elle a épousé Fortuné Chassagne. | Жюли - неплохой человек. Она способна на добрые чувства, а несчастие еще взрастило их. Она тебя любит. Могу тебя уверить, Эварист, что она стремится зажить честной, трудовой жизнью и только о том и думает, как бы опять сблизиться с нами. Почему бы тебе не повидаться с нею? Она вышла замуж за Фортю не Шассаия. |
| -elle nous a écrit ? | - Она писала вам? |
| -non. | - Нет. |
| -comment avez-vous de ses nouvelles, ma mère ? | - Как же вы получили известия от нее? |
| -ce n'est pas par une lettre, mon enfant ; c'est... | - Я узнала это не из письма, дитя мое; я: |
| il se leva et l'interrompit d'une voix terrible : -taisez-vous, ma mère ! | Он поднялся и прервал ее голосом, от которого ей стало страшно. |
| Ne me dites pas qu'ils sont tous deux rentrés en France... puisqu'ils doivent périr, que du moins ce ne soit pas par moi. Pour eux, pour vous, pour moi, faites que j'ignore qu'ils sont à Paris.. ne me forcez pas à le savoir ; sans quoi... | - Замолчите, мама! Не говорите мне, что они оба вернулись во Францию: Раз они должны погибнуть, пускай это произойдет без моего участия. Ради них, ради себя, ради меня, сделайте так, чтобы я не знал, что они в Париже: Не открывайте мне глаз на то, чего я не желаю видеть, или: |
| -que veux-tu dire, mon enfant ? Tu voudrais, tu oserais ? ... | - Что ты хочешь этим сказать, дитя мое? Ты мог бы, ты дерзнул бы?.. |
| -ma mère, écoutez-moi : si je savais que ma soeur Julie est dans cette chambre... (et il montra du doigt la porte close), j'irais tout de suite la dénoncer au comité de vigilance de la section. | - Мама, выслушайте меня: если бы я знал, что моя сестра Жюли находится в этой комнате (он показал пальцем на запертую дверь), я немедленно пошел бы заявить об этом в Наблюдательный комитет секции. |
| La pauvre mère, blanche comme sa coiffe, laissa tomber son tricot de ses mains tremblantes et soupira, d'une voix plus faible que le plus faible murmure : | Бедная мать, лицо которой стало белым, как ее чепец, выронила вязание из дрожащих рук и еле слышно прошептала: |
| " je ne voulais pas le croire, mais je le vois bien : c'est un monstre... " | - Я не хотела верить, но теперь вижу сама: это - чудовище: |
| aussi pâle qu'elle, l'écume aux lèvres, évariste s'enfuit et courut chercher auprès d'élodie l'oubli, le sommeil, l'avant-goût délicieux du néant. | Не менее бледный, чем она, Эварист, с пеной у рта, выскочил из комнаты и побежал к Элоди, чтобы найти в ее объятиях забвение, сон, восхитительное предвкушение небытия. |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
Грамматический справочник | Тексты
