Краткая коллекция текстов на французском языке
A. Dumas/А. Дюма
Les Trois Mousquetaires/Три мушкетера
Chapitre XIII. MONSIEUR BONACIEUX./Господин Бонасье
| France | Russe |
| Il y avait dans tout cela, comme on a pu le remarquer, un personnage dont, malgré sa position précaire, on n'avait paru s'inquiéter que fort médiocrement ; ce personnage était M. Bonacieux, respectable martyr des intrigues politiques et amoureuses qui s'enchevêtraient si bien les unes aux autres, dans cette époque à la fois si chevaleresque et si galante. | Во всей этой истории, как читатель мог заметить, был один человек, которым, несмотря на тяжелое его положение, никто не интересовался. Человек этот был г-н Бонасье, почтенная жертва интриг политических и любовных, так тесно сплетавшихся между собой в ту эпоху, богатую рыцарскими подвигами и в то же время любовными похождениями. |
| Heureusement - le lecteur se le rappelle ou ne se le rappelle pas - heureusement que nous avons promis de ne pas le perdre de vue. | К счастью - помнит ли или не помнит об этом читатель, - мы обещали не терять его из виду. |
| Les estafiers qui l'avaient arrêté le conduisirent droit à la Bastille, où on le fit passer tout tremblant devant un peloton de soldats qui chargeaient leurs mousquets. | Сыщики, арестовавшие его, препроводили его прямым путем в Бастилию и там, трепещущего, провели мимо взвода солдат, заряжавших свои мушкеты. |
| De là, introduit dans une galerie demi-souterraine, il fut, de la part de ceux qui l'avaient amené, l'objet des plus grossières injures et des plus farouches traitements. Les sbires voyaient qu'ils n'avaient pas affaire à un gentilhomme, et ils le traitaient en véritable croquant. | Затем, оказавшись в полуподземном длинном коридоре, он подвергся со стороны своих провожатых самому жестокому обращению и был осыпан самыми грубыми ругательствами. Сыщики, видя, что имеют дело с человеком недворянского происхождения, обошлись с ним, как с последним нищим. |
| Au bout d'une demi-heure à peu près, un greffier vint mettre fin à ses tortures, mais non pas à ses inquiétudes, en donnant l'ordre de conduire M. Bonacieux dans la chambre des interrogatoires. Ordinairement on interrogeait les prisonniers chez eux, mais avec M. Bonacieux on n'y faisait pas tant de façons. | Спустя полчаса явился писарь, положивший конец его мучениям, но не его беспокойству, дав распоряжение отвести его в комнату для допроса. Обычно арестованных допрашивали в их камерах, но с г-ном Бонасье не считали нужным стесняться. |
| Deux gardes s'emparèrent du mercier, lui firent traverser une cour, le firent entrer dans un corridor où il y avait trois sentinelles, ouvrirent une porte et le poussèrent dans une chambre basse, où il n'y avait pour tous meubles qu'une table, une chaise et un commissaire. Le commissaire était assis sur la chaise et occupé à écrire sur la table. | Двое конвойных, схватив злополучного галантерейщика, заставили его пройти по двору, ввели в коридор, где стояло еще трое часовых, открыли какую-то дверь и втолкнули его в комнату со сводчатым потолком, где были только стол, стул и где находился комиссар. Комиссар восседал на стуле и что-то писал за столом. |
| Les deux gardes conduisirent le prisonnier devant la table et, sur un signe du commissaire, s'éloignèrent hors de la portée de la voix. | Конвойные подвели арестанта к столу и по знаку комиссара удалились на такое расстояние, чтобы до них не мог достигнуть звук его голоса. |
| Le commissaire, qui jusque-là avait tenu sa tête baissée sur ses papiers, la releva pour voir à qui il avait affaire. Ce commissaire était un homme à la mine rébarbative, au nez pointu, aux pommettes jaunes et saillantes, aux yeux petits mais investigateurs et vifs, à la physionomie tenant à la fois de la fouine et du renard. Sa tête, supportée par un cou long et mobile, sortait de sa large robe noire en se balançant avec un mouvement à peu près pareil à celui de la tortue tirant sa tête hors de sa carapace. | Комиссар, который до сих пор склонял голову над своими бумагами, вдруг поднял глаза, желая проверить, кто стоит перед ним. Вид у него был неприветливый - заостренный нос, желтые выдающиеся скулы, глаза маленькие, но живые и проницательные. В лице было нечто напоминающее одновременно и куницу и лису. Голова на длинной, подвижной шее, вытягивающейся из ворота черной судейской мантии, покачивалась, словно голова черепахи, вытягивающаяся из-под ее брони. |
| Il commença par demander à M. Bonacieux ses nom et prénoms, son âge, son état et son domicile. | Комиссар прежде всего осведомился об имени и фамилии г-на Бонасье, о роде занятий и месте его жительства. |
| L'accusé répondit qu'il s'appelait Jacques-Michel Bonacieux, qu'il était âgé de cinquante et un ans, mercier retiré et qu'il demeurait rue des Fossoyeurs, n 11. | Допрашиваемый ответил, что зовут его Жак-Мишель Бонасье, что ему пятьдесят один год, что он бывший владелец галантерейной лавки, ныне оставивший торговлю, и живет на улице Могильщиков, в доме номер одиннадцать. |
| Le commissaire alors, au lieu de continuer à l'interroger, lui fit un grand discours sur le danger qu'il y a pour un bourgeois obscur à se mêler des choses publiques. | После этого комиссар вместо продолжения допроса произнес длинную речь об опасности, которая грозит маленькому человеку, осмелившемуся сунуться в политику. |
| Il compliqua cet exorde d'une exposition dans laquelle il raconta la puissance et les actes de M. le cardinal, ce ministre incomparable, ce vainqueur des ministres passés, cet exemple des ministres à venir : actes et puissance que nul ne contrecarrait impunément. | Кроме того, он пустился в пространное повествование о могуществе и силе г-на кардинала, этого непревзойденного министра, этого победителя всех прежних министров, являющего блистательный пример для министров будущих, действиям и власти которого никто не может противиться безнаказанно. |
| Après cette deuxième partie de son discours, fixant son regard d'épervier sur le pauvre Bonacieux, il l'invita à réfléchir à la gravité de sa situation. | По окончании этой части своей речи, вперив ястребиный взгляд в несчастного Бонасье, комиссар предложил ему поразмыслить о своем положении. |
| Les réflexions du mercier étaient toutes faites : il donnait au diable l'instant où M. de La Porte avait eu l'idée de le marier avec sa filleule, et l'instant surtout où cette filleule avait été reçue dame de la lingerie chez la reine. | Размышления галантерейщика были несложны: он проклинал день и час, когда г-н де Ла Порт вздумал женить его на своей крестнице, и в особенности тот час, когда эта крестница была причислена к бельевой королевы. |
| Le fond du caractère de maître Bonacieux était un profond égoisme mêlé à une avarice sordide, le tout assaisonné d'une poltronnerie extrême. L'amour que lui avait inspiré sa jeune femme, étant un sentiment tout secondaire, ne pouvait lutter avec les sentiments primitifs que nous venons d'énumérer. | Основой характера г-на Бонасье был глубочайший эгоизм в соединении с отчаянной скупостью, приправленной величайшей трусостью. Любовь, испытываемая им к молодой жене, была чувством второстепенным и не могла бороться с врожденными свойствами, только что перечисленными нами. |
| Bonacieux réfléchit, en effet, sur ce qu'on venait de lui dire. | Бонасье серьезно обдумал то, что ему сказали. |
| " Mais, Monsieur le commissaire, dit-il timidement, croyez bien que je connais et que j'apprécie plus que personne le mérite de l'incomparable Eminence par laquelle nous avons l'honneur d'être gouvernés. | - Но, господин комиссар, - заговорил он с полным хладнокровием, - поверьте, что я более чем кто-либо знаю и ценю все достоинства его несравненного высокопреосвященства, который оказывает нам честь управлять нами. |
| -- Vraiment ? demanda le commissaire d'un air de doute ; mais s'il en était véritablement ainsi, comment seriez-vous à la Bastille ? | - Неужели? - недоверчиво спросил комиссар. - А если это действительно так, то как же вы попали в Бастилию? |
| -- Comment j'y suis, ou plutôt pourquoi j'y suis, répliqua M. Bonacieux, voilà ce qu'il m'est parfaitement impossible de vous dire, vu que je l'ignore moi-même ; mais, à coup sûr, ce n'est pas pour avoir désobligé, sciemment du moins, M. le cardinal. | - Как или, вернее, за что я нахожусь здесь - вот этого я никак не могу сказать вам, ибо мне это и самому неизвестно. Но уж наверное не за поступки, которые могли бы быть неугодны господину кардиналу. |
| -- Il faut cependant que vous ayez commis un crime, puisque vous êtes ici accusé de haute trahison. | - Однако вы должны были совершить какое-нибудь преступление, раз вас обвиняют в государственной измене. |
| -- De haute trahison ! s'écria Bonacieux épouvanté, de haute trahison ! et comment voulez-vous qu'un pauvre mercier qui déteste les huguenots et qui abhorre les Espagnols soit accusé de haute trahison ? Réfléchissez, Monsieur, la chose est matériellement impossible. | - В государственной измене? - в ужасе вскричал Бонасье. - В государственной измене?.. Да как же несчастный галантерейщик, который не терпит гугенотов и ненавидит испанцев, может быть обвинен в государственной измене? Вы сами подумайте, господин комиссар! Ведь это же совершенно немыслимо! |
| -- Monsieur Bonacieux, dit le commissaire en regardant l'accusé comme si ses petits yeux avaient la faculté de lire jusqu'au plus profond des coeurs, Monsieur Bonacieux, vous avez une femme ? | - Господин Бонасье... - произнес комиссар, глядя на обвиняемого так, словно его маленькие глазки обладали способностью читать в глубине сердец. - Господин Бонасье, у вас есть жена? |
| -- Oui, Monsieur, répondit le mercier tout tremblant, sentant que c'était là où les affaires allaient s'embrouiller ; c'est-à-dire, j'en avais une. | - Да, сударь, - с дрожью ответил галантерейщик, чувствуя, что именно сейчас начнутся осложнения. - У меня... у меня была жена. |
| -- Comment ? vous en aviez une ! qu'en avez-vous fait, si vous ne l'avez plus ? | - Как это - была? Куда же вы ее дели, если она у вас была? |
| -- On me l'a enlevée, Monsieur. | - Ее похитили у меня, сударь. |
| -- On vous l'a enlevée ? dit le commissaire. Ah ! " | - Похитили? - переспросил комиссар. - Вот как! |
| Bonacieux sentit à ce " ah ! " que l'affaire s'embrouillait de plus en plus. | Бонасье по этому "вот как!" понял, что дело его все больше запутывается. |
| " On vous l'a enlevée ! reprit le commissaire, et savez-vous quel est l'homme qui a commis ce rapt ? | - Итак, ее похитили, - продолжал комиссар. - Ну, а знаете ли вы, кто именно ее похитил? |
| -- Je crois le connaître. | - Мне кажется, что знаю. |
| -- Quel est-il ? | - Кто же это? |
| -- Songez que je n'affirme rien, Monsieur le commissaire, et que je soupçonne seulement. | - Заметьте, господин комиссар, что я ничего не утверждаю. Я только подозреваю. |
| -- Qui soupçonnez-vous ? Voyons, répondez franchement. " | - Кого же вы подозреваете? Ну, отвечайте откровенно. |
| M. Bonacieux était dans la plus grande perplexité : devait-il tout nier ou tout dire ? En niant tout, on pouvait croire qu'il en savait trop long pour avouer ; en disant tout, il faisait preuve de bonne volonté. Il se décida donc à tout dire. | Господин Бонасье растерялся: следовало ли ему во всем отпираться или все выложить начистоту? Если он станет отрицать все, могут предположить, что он знает слишком много и не смеет в этом признаться. Сознаваясь, он докажет свою добрую волю. Он решил поэтому сказать все. |
| " Je soupçonne, dit-il, un grand brun, de haute mine, lequel a tout à fait l'air d'un grand seigneur ; il nous a suivis plusieurs fois, à ce qu'il m'a semblé, quand j'attendais ma femme devant le guichet du Louvre pour la ramener chez moi. " | - Я подозреваю мужчину высокого роста, черноволосого, смуглого, важного на вид, похожего на знатного вельможу. Он несколько раз следовал за нами, как мне показалось, когда я поджидал жену у выхода из Лувра и отводил ее домой. |
| Le commissaire parut éprouver quelque inquiétude. | Комиссар как будто несколько встревожился. |
| " Et son nom ? dit-il. | - А имя его? - спросил он. |
| -- Oh ! quant à son nom, je n'en sais rien, mais si je le rencontre jamais, je le reconnaîtrai à l'instant même, je vous en réponds, fût-il entre mille personnes. " | - О, имени его я не знаю. Но, если бы мне пришлось встретиться с ним, я сразу узнал бы его даже среди тысячи других, ручаюсь вам. |
| Le front du commissaire se rembrunit. | Комиссар нахмурился. |
| " Vous le reconnaîtriez entre mille, dites-vous ? continua-t-il... | - Вы говорите, что узнали бы его среди тысячи других? - переспросил он. |
| -- C'est-à-dire, reprit Bonacieux, qui vit qu'il avait fait fausse route, c'est-à-dire... | - Я хотел сказать... - пробормотал Бонасье, заметив, что ответил неудачно. - Я хотел сказать... |
| -- Vous avez répondu que vous le reconnaîtriez, dit le commissaire ; c'est bien, en voici assez pour aujourd'hui ; il faut, avant que nous allions plus loin, que quelqu'un soit prévenu que vous connaissez le ravisseur de votre femme. | - Вы ответили, что узнали бы его, - сказал комиссар. - Хорошо. На сегодня достаточно. Необходимо, раньше чем мы продолжим разговор, уведомить кое-кого о том, что вам известен похититель вашей жены. |
| -- Mais je ne vous ai pas dit que je le connaissais ! s'écria Bonacieux au désespoir. Je vous ai dit au contraire... | - Но ведь я не говорил вам, что он мне известен! - в отчаянии воскликнул Бонасье. - Я говорил как раз обратное... |
| -- Emmenez le prisonnier, dit le commissaire aux deux gardes. | - Уведите заключенного! - приказал комиссар, обращаясь к двум стражникам. |
| -- Et où faut-il le conduire ? demanda le greffier. | - Куда прикажете его отвести? - спросил писарь. |
| -- Dans un cachot. | - В камеру. |
| -- Dans lequel ? | - В которую? |
| -- Oh ! mon Dieu, dans le premier venu, pourvu qu'il ferme bien " , répondit le commissaire avec une indifférence qui pénétra d'horreur le pauvre Bonacieux. | - Господи, да в любую! Лишь бы она покрепче запиралась, - произнес комиссар безразличным тоном, вселившим ужас в несчастного Бонасье. |
| " Hélas ! hélas ! se dit-il, le malheur est sur ma tête ; ma femme aura commis quelque crime effroyable ; on me croit son complice, et l'on me punira avec elle : elle en aura parlé, elle aura avoué qu'elle m'avait tout dit ; une femme, c'est si faible ! Un cachot, le premier venu ! c'est cela ! une nuit est bientôt passée ; et demain, à la roue, à la potence ! Oh ! mon Dieu ! mon Dieu ! ayez pitié de moi ! " | "О, Боже, Боже! - думал он. - Беда обрушилась на мою голову! Жена, наверное, совершила какое-нибудь ужасное преступление. Меня считают ее сообщником и покарают вместе с нею. Она, наверное, призналась, сказала, что посвящала меня во все. Женщины ведь такие слабые создания!.. В камеру, в первую попавшуюся! Ну конечно! Ночь коротка... А завтра - колесо, виселица... О, Боже, Боже! Сжалься надо мною!" |
| Sans écouter le moins du monde les lamentations de maître Bonacieux, lamentations auxquelles d'ailleurs ils devaient être habitués, les deux gardes prirent le prisonnier par un bras, et l'emmenèrent, tandis que le commissaire écrivait en hâte une lettre que son greffier attendait. | Не обращая ни малейшего внимания на жалобные сетования г-на Бонасье, сетования, к которым они, впрочем, давно должны были привыкнуть, караульные подхватили арестанта с двух сторон под руки и увели в камеру. Комиссар поспешно принялся строчить какое-то письмо. Писарь в ожидании стоял возле него. |
| Bonacieux ne ferma pas l'oeil, non pas que son cachot fût par trop désagréable, mais parce que ses inquiétudes étaient trop grandes. Il resta toute la nuit sur son escabeau, tressaillant au moindre bruit ; et quand les premiers rayons du jour se glissèrent dans sa chambre, l'aurore lui parut avoir pris des teintes funèbres. | Бонасье в эту ночь не сомкнул глаз - не потому, что камера его была особенно неудобна, но страшная тревога не позволяла ему уснуть. Всю ночь он просидел на скамеечке, вздрагивая при малейшем звуке. И, когда первые лучи солнца скользнули сквозь решетку окна, ему показалось, что само солнце приняло траурный оттенок. |
| Tout à coup, il entendit tirer les verrous, et il fit un soubresaut terrible. Il croyait qu'on venait le chercher pour le conduire à l'échafaud ; aussi, lorsqu'il vit purement et simplement paraître, au lieu de l'exécuteur qu'il attendait, son commissaire et son greffier de la veille, il fut tout près de leur sauter au cou. | Вдруг он услышал, как отодвигается засов, и даже подскочил от ужаса. Он решил, что за ним пришли, чтобы отвести на эшафот. Поэтому, когда в дверях вместо палача появился вчерашний комиссар со своим писарем, он готов был броситься им на шею. |
| " Votre affaire s'est fort compliquée depuis hier au soir, mon brave homme, lui dit le commissaire, et je vous conseille de dire toute la vérité ; car votre repentir peut seul conjurer la colère du cardinal. | - Ваше дело, милейший, крайне запуталось со вчерашнего дня, - сказал комиссар. - И я советую вам сказать правду. Только ваше чистосердечное раскаяние может смягчить гнев кардинала. |
| -- Mais je suis prêt à tout dire, s'écria Bonacieux, du moins tout ce que je sais. Interrogez, je vous prie. | - Но я готов все сказать! - воскликнул Бонасье. - По крайней мере, все, что я знаю. Прошу вас, спрашивайте меня. |
| -- Où est votre femme, d'abord ? | - Прежде всего; где находится ваша жена? |
| -- Mais puisque je vous ai dit qu'on me l'avait enlevée. | - Ведь я говорил вам, что она похищена. |
| -- Oui, mais depuis hier cinq heures de l'après-midi, grâce à vous, elle s'est échappée. | - Да, но вчера после пяти часов дня она благодаря вашей помощи сбежала. |
| -- Ma femme s'est échappée ! s'écria Bonacieux. Oh ! la malheureuse ! Monsieur, si elle s'est échappée, ce n'est pas ma faute, je vous le jure. | - Моя жена сбежала? - воскликнул Бонасье. - Несчастная! Но, сударь, если она сбежала, то не по моей вине, клянусь вам! |
| -- Qu'alliez-vous donc alors faire chez M. d'Artagnan, votre voisin, avec lequel vous avez eu une longue conférence dans la journée ? | - Для чего вы днем заходили к вашему жильцу, господину д'Артаньяну, с которым вы о чем-то долго совещались? |
| -- Ah ! oui, Monsieur le commissaire, oui, cela est vrai, et j'avoue que j'ai eu tort. J'ai été chez M. d'Artagnan. | - Да, это правда, господин комиссар. Признаюсь в этом и признаюсь, что это была ошибка. Я действительно был у господина д'Артаньяна. |
| -- Quel était le but de cette visite ? | - С какой целью вы заходили к нему? |
| -- De le prier de m'aider à retrouver ma femme. Je croyais que j'avais droit de la réclamer ; je me trompais, à ce qu'il paraît, et je vous en demande bien pardon. | - С целью попросить его разыскать мою жену. Я полагал, что имею право требовать ее назад. По-видимому, я ошибся и очень прошу вас простить меня. |
| -- Et qu'a répondu M. d'Artagnan ? | - Что же вам ответил господин д'Артаньян? |
| -- M. d'Artagnan m'a promis son aide ; mais je me suis bientôt aperçu qu'il me trahissait. | - Господин д'Артаньян обещал помочь мне. Но я вскоре убедился, что он предает меня. |
| -- Vous en imposez à la justice ! M. d'Artagnan a fait un pacte avec vous, et en vertu de ce pacte il a mis en fuite les hommes de police qui avaient arrêté votre femme, et l'a soustraite à toutes les recherches. | - Вы пытаетесь ввести суд в заблуждение! Д'Артаньян сговорился с вами, и в силу этого сговора он разогнал полицейских, которые арестовали вашу жену, и скрыл ее от преследования. |
| -- M. d'Artagnan a enlevé ma femme ! Ah çà, mais que me dites-vous là ? | - Господин д'Артаньян похитил мою жену? Да что вы мне тут рассказываете? |
| -- Heureusement M. d'Artagnan est entre nos mains, et vous allez lui être confronté. | - К счастью, господин д'Артаньян в наших руках, и вам будет устроена с ним очная ставка. |
| -- Ah ! ma foi, je ne demande pas mieux, s'écria Bonacieux ; je ne serais pas fâché de voir une figure de connaissance. | - Ну что ж, я, право, этому рад! - воскликнул г-н Бонасье. - Хотелось бы увидеть хоть одно знакомое лицо... |
| -- Faites entrer M. d'Artagnan " , dit le commissaire aux deux gardes. | - Введите господина д'Артаньяна! - приказал комиссар, обращаясь к караульным. |
| Les deux gardes firent entrer Athos. | Караульные ввели Атоса. |
| " Monsieur d'Artagnan, dit le commissaire en s'adressant à Athos, déclarez ce qui s'est passé entre vous et Monsieur. | - Господин д'Артаньян, - произнес комиссар, обращаясь к Атосу, - расскажите, что произошло между вами и этим господином. |
| -- Mais ! s'écria Bonacieux, ce n'est pas M. d'Artagnan que vous me montrez là ! | - Но это вовсе не господин д'Артаньян! - вскричал Бонасье. |
| -- Comment ! ce n'est pas M. d'Artagnan ? s'écria le commissaire. | - Как не господин д'Артаньян? - в свою очередь, закричал комиссар. |
| -- Pas le moins du monde, répondit Bonacieux. | - Ну конечно, нет! - сказал Бонасье. |
| -- Comment se nomme Monsieur ? demanda le commissaire. | - Как же зовут этого господина? - спросил комиссар. |
| -- Je ne puis vous le dire, je ne le connais pas. | - Не могу вам сказать: я с ним не знаком. |
| -- Comment ! vous ne le connaissez pas ? | - Вы с ним не знакомы? |
| -- Non. | - Нет. |
| -- Vous ne l'avez jamais vu ? | - Вы никогда его не видели? |
| -- Si fait ; mais je ne sais comment il s'appelle. | - Видел, но не знаю, как его зовут. |
| -- Votre nom ? demanda le commissaire. | - Ваше имя? - спросил комиссар. |
| -- Athos, répondit le mousquetaire. | - Атос, - ответил мушкетер. |
| -- Mais ce n'est pas un nom d'homme, ça, c'est un nom de montagne ! s'écria le pauvre interrogateur qui commençait à perdre la tête. | - Но ведь это не человеческое имя, это название какой-нибудь горы! - воскликнул несчастный комиссар, начинавший терять голову. |
| -- C'est mon nom, dit tranquillement Athos. | - Это мое имя, - спокойно сказал Атос. |
| -- Mais vous avez dit que vous vous nommiez d'Artagnan. | - Но вы сказали, что вас зовут д'Артаньян. |
| -- Moi ? | - Я это говорил? |
| -- Oui, vous. | - Да, вы. |
| -- C'est-à-dire que c'est à moi qu'on a dit : " Vous êtes M. d'Artagnan ? " J'ai répondu : " Vous croyez ? " Mes gardes se sont écriés qu'ils en étaient sûrs. Je n'ai pas voulu les contrarier. D'ailleurs je pouvais me tromper. | - Разрешите! Меня спросили: "Вы господин д'Артаньян?" - на что я ответил: "Вы так полагаете?" Стражники закричали, что они в этом уверены. Я не стал спорить с ними. Кроме того, ведь я мог и ошибиться. |
| -- Monsieur, vous insultez à la majesté de la justice. | - Сударь, вы оскорбляете достоинство суда.. |
| -- Aucunement, fit tranquillement Athos. | - Ни в коей мере, - спокойно сказал Атос. |
| -- Vous êtes M. d'Artagnan. | - Вы господин д'Артаньян! |
| -- Vous voyez bien que vous me le dites encore. | - Вот видите, вы снова это утверждаете. |
| -- Mais, s'écria à son tour M. Bonacieux, je vous dis, Monsieur le commissaire, qu'il n'y a pas un instant de doute à avoir. M. d'Artagnan est mon hôte, et par conséquent, quoiqu'il ne me paie pas mes loyers, et justement même à cause de cela, je dois le connaître. M. d'Artagnan est un jeune homme de dix-neuf à vingt ans à peine, et Monsieur en a trente au moins. M. d'Artagnan est dans les gardes de M. des Essarts, et Monsieur est dans la compagnie des mousquetaires de M. de Tréville : regardez l'uniforme, Monsieur le commissaire, regardez l'uniforme. | - Но, господин комиссар, - вскричал Бонасье, - уверяю вас, тут не может быть никакого сомнения! Господин д'Артаньян - мой жилец, и, следовательно, хоть он и не платит мне за квартиру или именно поэтому, я-то должен его знать. Господин д'Артаньян - молодой человек лет девятнадцати-двадцати, не более, а этому господину по меньшей мере тридцать. Господин д'Артаньян состоит в гвардейской роте господина Дезэссара, а этот господин - мушкетер из роты господина де Тревиля. Поглядите на его одежду, господин комиссар, поглядите на одежду! |
| -- C'est vrai, murmura le commissaire ; c'est pardieu vrai. " | - Правильно! - пробормотал комиссар. - Это, черт возьми, правильно! |
| En ce moment la porte s'ouvrit vivement, et un messager, introduit par un des guichetiers de la Bastille, remit une lettre au commissaire. | В эту минуту распахнулась дверь, и гонец, которого ввел один из надзирателей Бастилии, подал комиссару какое-то письмо. |
| " Oh ! la malheureuse ! s'écria le commissaire. | - Ах, негодная! - воскликнул комиссар. |
| -- Comment ? que dites-vous ? de qui parlez-vous ? Ce n'est pas de ma femme, j'espère ! | - Как? Что вы сказали? О ком вы говорите! Не о моей жене, надеюсь? |
| -- Au contraire, c'est d'elle. Votre affaire est bonne, allez. | - Нет, именно о ней! Хороши ваши дела, нечего сказать! |
| -- Ah çà !, s'écria le mercier exaspéré, faites-moi le plaisir de me dire, Monsieur, comment mon affaire à moi peut s'empirer de ce que fait ma femme pendant que je suis en prison ! | - Что же это такое? - воскликнул галантерейщик в полном отчаянии. - Будьте добры объяснить мне, господин комиссар, каким образом мое дело может ухудшиться от того, что делает моя жена в то время, как я сижу в тюрьме? |
| -- Parce que ce qu'elle fait est la suite d'un plan arrêté entre vous, plan infernal ! | - Потому что все совершаемое вашей женой - только продолжение задуманного вами совместно плана! Чудовищного плана! |
| -- Je vous jure, Monsieur le commissaire, que vous êtes dans la plus profonde erreur, que je ne sais rien au monde de ce que devait faire ma femme, que je suis entièrement étranger à ce qu'elle a fait, et que, si elle a fait des sottises, je la renie, je la démens, je la maudis. | - Клянусь вам, господин комиссар, что вы глубоко заблуждаетесь, что я и понятия не имею о том, что намеревалась совершить моя жена; я не имею ни малейшего отношения к тому, что она сделала, и, если она наделала глупостей, я отрекаюсь от нее, отказываюсь, проклинаю ее! |
| -- Ah çà ! dit Athos au commissaire, si vous n'avez plus besoin de moi ici, renvoyez-moi quelque part, il est très ennuyeux, votre Monsieur Bonacieux. | - Вот что, господин комиссар, - сказал вдруг Атос. - Если я вам больше не нужен, прикажите отвести меня куда-нибудь. Он порядочно надоел мне, ваш господин Бонасье. |
| -- Reconduisez les prisonniers dans leurs cachots, dit le commissaire en désignant d'un même geste Athos et Bonacieux, et qu'ils soient gardés plus sévèrement que jamais. | - Отведите арестованных в их камеры, - приказал комиссар, одним и тем же движением указывая на Атоса и Бонасье, - и пусть охраняют как можно строже. |
| -- Cependant, dit Athos avec son calme habituel, si c'est à M. d'Artagnan que vous avez affaire, je ne vois pas trop en quoi je puis le remplacer. | - Если вы имеете претензии к господину д'Артаньяну, - с обычным своим спокойствием сказал Атос, - я не совсем понимаю, в какой мере я могу заменить его. |
| -- Faites ce que j'ai dit ! s'écria le commissaire, et le secret le plus absolu ! Vous entendez ! " | - Делайте, как вам приказано! - закричал комисcap. - И никаких сношений с внешним миром! Слышите? |
| Athos suivit ses gardes en levant les épaules, et M. Bonacieux en poussant des lamentations à fendre le coeur d'un tigre. | Атос, пожав плечами, последовал за караульными, а Бонасье всю дорогу так плакал и стонал, что мог бы разжалобить тигра. |
| On ramena le mercier dans le même cachot où il avait passé la nuit, et l'on l'y laissa toute la journée. Toute la journée Bonacieux pleura comme un véritable mercier, n'étant pas du tout homme d'épée, il nous l'a dit lui-même. | Галантерейщика отвели в ту самую камеру, где он провел ночь, и оставили его там на весь день. И весь день Бонасье плакал, как настоящий галантерейщик: да ведь, по его же собственным словам, в нем не было и тени воинского духа. |
| Le soir, vers les neuf heures, au moment où il allait se décider à se mettre au lit, il entendit des pas dans son corridor. Ces pas se rapprochèrent de son cachot, sa porte s'ouvrit, des gardes parurent. | Вечером, около девяти часов, уже собираясь лечь спать, он услышал шаги в коридоре. Шаги приближались к его камере; дверь открылась, и вошли караульные солдаты. |
| " Suivez-moi, dit un exempt qui venait à la suite des gardes. | - Следуйте за мной, - произнес полицейский чиновник, вошедший вместе с солдатами. |
| -- Vous suivre ! s'écria Bonacieux ; vous suivre à cette heure-ci ! et où cela, mon Dieu ? | - Следовать за вами? - воскликнул Бонасье. - Следовать за вами в такой час? Куда это, Господи помилуй! |
| -- Où nous avons l'ordre de vous conduire. | - Туда, куда нам приказано вас доставить. |
| -- Mais ce n'est pas une réponse, cela. | - Но это не ответ. |
| -- C'est cependant la seule que nous puissions vous faire. | - Это единственное, что мы можем сказать вам. |
| -- Ah ! mon Dieu, mon Dieu, murmura le pauvre mercier, pour cette fois je suis perdu ! " | - О, Боже, Боже! - прошептал несчастный галантерейщик. - На этот раз я погиб! |
| Et il suivit machinalement et sans résistance les gardes qui venaient le quérir. | И он, совершенно убитый, без всякого сопротивления последовал за караульными. |
| Il prit le même corridor qu'il avait déjà pris, traversa une première cour, puis un second corps de logis ; enfin, à la porte de la cour d'entrée, il trouva une voiture entourée de quatre gardes à cheval. On le fit monter dans cette voiture, l'exempt se plaça près de lui, on ferma la portière à clef, et tous deux se trouvèrent dans une prison roulante. | Его провели по тому же коридору, по которому он уже проходил, затем они пересекли двор, прошли через другое здание и, наконец, достигли ворот главного двора, где ждала карета, окруженная четырьмя верховыми. Бонасье посадили в карету, полицейский чиновник устроился рядом с ним, дверцы заперли на ключ, и оба оказались как бы в передвижной тюрьме. |
| La voiture se mit en mouvement, lente comme un char funèbre. A travers la grille cadenassée, le prisonnier apercevait les maisons et le pavé, voilà tout ; mais, en véritable Parisien qu'il était, Bonacieux reconnaissait chaque rue aux bornes, aux enseignes, aux réverbères. Au moment d'arriver à Saint-Paul, lieu où l'on exécutait les condamnés de la Bastille, il faillit s'évanouir et se signa deux fois. Il avait cru que la voiture devait s'arrêter là. La voiture passa cependant. | Карета двинулась вперед медленно, словно траурная колесница. Сквозь решетку, защищавшую окно, арестованный мог видеть только дома и мостовую. Но коренной парижанин, каким был Бонасье, узнавал каждую улицу по тумбам, вывескам и фонарям. Подъезжая к церкви Святого Павла, возле которой казнили узников Бастилии, приговоренных к смерти, он чуть не лишился чувств и дважды перекрестился. Он думал, что карета здесь остановится. Но карета проехала мимо. |
| Plus loin, une grande terreur le prit encore, ce fut en côtoyant le cimetière Saint-Jean où on enterrait les criminels d'Etat. Une seule chose le rassura un peu, c'est qu'avant de les enterrer on leur coupait généralement la tête, et que sa tête à lui était encore sur ses épaules. Mais lorsqu'il vit que la voiture prenait la route de la Grève, qu'il aperçut les toits aigus de l'Hôtel de Ville, que la voiture s'engagea sous l'arcade, il crut que tout était fini pour lui, voulut se confesser à l'exempt, et, sur son refus, poussa des cris si pitoyables que l'exempt annonça que, s'il continuait à l'assourdir ainsi, il lui mettrait un bâillon. | Несколько позже он снова пережил безграничный ужас. Они проезжали вдоль кладбища Святого Якова, где хоронили государственных преступников. Одно только его несколько успокоило: прежде чем их похоронить, им обычно отрубали голову, а его собственная голова пока еще крепко сидела на плечах. Но, когда он увидел, что карета сворачивает к Гревской площади, когда он увидел островерхую крышу городской ратуши и карета въехала под арку, он решил, что все кончено, и попытался исповедаться перед полицейским чиновником. В ответ на отказ чиновника выслушать его он принялся так жалобно кричать, что тот пригрозил заткнуть ему рот кляпом, если он не замолчит. |
| Cette menace rassura quelque peu Bonacieux : si l'on eût dû l'exécuter en Grève, ce n'était pas la peine de le bâillonner, puisqu'on était presque arrivé au lieu de l'exécution. En effet, la voiture traversa la place fatale sans s'arrêter. Il ne restait plus à craindre que la Croix-du- Trahoir : la voiture en prit justement le chemin. | Эта угроза немного успокоила Бонасье. Если его собирались казнить на Гревской площади, не стоило затыкать ему рот: они ведь уже почти достигли места казни. И действительно, карета проехала через роковую площадь, не останавливаясь. Приходилось опасаться еще только Трагуарского креста. А туда именно карета и завернула. |
| Cette fois, il n'y avait plus de doute, c'était à la Croix-du-Trahoir qu'on exécutait les criminels subalternes. Bonacieux s'était flatté en se croyant digne de Saint-Paul ou de la place de Grève : c'était à la Croix- du-Trahoir qu'allaient finir son voyage et sa destinée ! Il ne pouvait voir encore cette malheureuse croix, mais il la sentait en quelque sorte venir au-devant de lui. Lorsqu'il n'en fut plus qu'à une vingtaine de pas, il entendit une rumeur, et la voiture s'arrêta. C'était plus que n'en pouvait supporter le pauvre Bonacieux, déjà écrasé par les émotions successives qu'il avait éprouvées ; il poussa un faible gémissement, qu'on eût pu prendre pour le dernier soupir d'un moribond, et il s'évanouit. | На этот раз не могло быть сомнений: на площади Трагуарского креста казнили приговоренных низкого звания. Бонасье напрасно льстил себе, считая себя достойным площади Святого Павла или Гревской площади. Его путешествие и его жизнь закончатся у Трагуарского креста. Ему не виден был еще злосчастный крест, но он почти ощущал, как этот крест движется ему навстречу. Шагах в двадцати от рокового места он вдруг услышал гул толпы, и карета остановилась. Этого несчастный Бонасье, истерзанный всеми пережитыми волнениями, уже не в силах был перенести. Он издал слабый крик, который можно было принять за последний стон умирающего, и лишился чувств. |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
