Краткая коллекция текстов на французском языке
Оноре де Бальзак
Illusions perdues/Утраченные иллюзии
3. Eve et David/Часть третья. Страдания изобретателя
(продолжение)
| France | Русский |
| Petit-Claud quitta les planches et se promena sur la place du Mûrier en regardant les fenêtres de la chambre où la famille était réunie et pensant à son avenir comme pour se donner du courage ; car l'adresse de Cérizet lui permettait de frapper le dernier coup. Petit-Claud était un de ces hommes profondément retors et traîtreusement doubles, qui ne se laissent jamais prendre aux amorces du présent ni aux leurres d'aucun attachement après avoir observé les changements du coeur humain et la stratégie des intérêts. Aussi avait-il d'abord peu compté sur Cointet. Dans le cas où l'oeuvre de son mariage aurait manqué sans qu'il eût le droit d'accuser le grand Cointet de traîtrise, il s'était mis en mesure de le chagriner ; mais, depuis son succès à l'hôtel de Bargeton, Petit-Claud jouait franc jeu. Son arrière-trame, devenue inutile, était dangereuse pour la situation politique à laquelle il aspirait. Voici les bases sur lesquelles il voulait asseoir son importance future. Gannerac et quelques gros négociants commençaient à former dans l'Houmeau un comité libéral qui se rattachait par les relations du commerce aux chefs de l'Opposition. | Пти-Кло отошел от забора и стал прохаживаться по площади Мюрье, поглядывая на окна комнаты, где собралась вся семья, и, чтобы придать себе мужества, размышлял о своей будущности, ибо ловкость Серизе позволяла ему нанести последний удар. Пти-Кло был из породы изворотливых и двуличных людей, которых не поймаешь ни на какую приманку, ни на удочку какой-нибудь привязанности, ибо они изучили непостоянство человеческого сердца и стратегию личных интересов. Вот почему сначала Пти-Кло мало рассчитывал на Куэнте. В случае, если бы его женитьба не состоялась и у него не было бы основания обвинить Куэнте-большого в вероломстве, он обеспечил себе возможность всячески донимать его; но после своих успехов в особняке де Баржетонов Пти-Кло играл в открытую. Тайные козни стали уже бесполезны и даже вредны для той политической карьеры, к которой он стремился. Однако на чем же он основывал свое будущее влияние? Ганнерак и некоторые крупные купцы образовали в Умо либеральный комитет, связанный торговыми отношениями с главарями оппозиции. |
| L'avénement du ministère Villèle, accepté par Louis XVIII mourant, était le signal d'un changement de conduite dans l'Opposition, qui, depuis la mort de Napoléon, renonçait au moyen dangereux des conspirations. Le parti libéral organisait au fond des provinces son système de résistance légale : il tendit à se rendre maître de la matière électorale, afin d'arriver à son but par la conviction des masses. Enragé libéral et fils de l'Houmeau, Petit-Claud fut le promoteur, l'âme et le conseil secret de l'Opposition de la basse-ville, opprimée par l'aristocratie de la ville haute. Le premier il fit apercevoir le danger de laisser les Cointet disposer à eux seuls de la presse dans le département de la Charente, où l'Opposition devait avoir un organe, afin de ne pas rester en arrière des autres villes. | Образование министерства Виллеля, допущенное Людовиком XVIII незадолго до его смерти, послужило поводом для изменения тактики оппозиции, которая после смерти Наполеона отказалась от столь опасного средства, как заговор. Либеральная партия создала в глуши провинций систему легального сопротивления: она стремилась одержать верх на выборах и добиться своей цели путем воздействия на массы. Уроженец Умо и ярый либерал, Пти-Кло был зачинщиком, душой и тайным советником оппозиции нижнего города, уничижаемого аристократией верхнего города. Он первый обратил внимание на опасность засилья Куэнте в печати департамента Шаранты, где оппозиции надобно было иметь свой орган, чтобы не оказаться позади других городов. |
| - Que chacun de nous donne un billet de cinq cents francs à Gannerac, il aura vingt et quelques mille francs pour acheter l'imprimerie Séchard, dont nous serons alors les maîtres en en tenant le propriétaire par un prêt, dit Petit-Claud. | - Пусть каждый из нас внесет по пятьсот франков Ганнераку, и вот вам двадцать с лишним тысяч франков на покупку типографии Сешара; хозяевами будем мы, а официальным владельцем сделаем подставное лицо. |
| L'avoué fit adopter cette idée, en vue de corroborer ainsi sa double position vis-à-vis de Cointet et de Séchard, et il jeta naturellement les yeux sur un drôle de l'encolure de Cérizet pour en faire l'homme dévoué du parti. | Стряпчему удалось внушить эту мысль местным либералам и тем самым укрепить свое двойственное положение как в отношении Куэнте, так и в отношении Сешара, и при выборе подставного лица, преданного партии либералов, он, естественно, остановил свое внимание на шельме такого разбора, как Серизе. |
| - Si tu peux découvrir ton ancien bourgeois et le mettre entre mes mains, dit-il à l'ancien prote de Séchard, on te prêtera vingt mille francs pour acheter son imprimerie, et probablement tu seras à la tête d'un journal. Ainsi, marche. | - Если ты обнаружишь, где прячется твой прежний хозяин, и выдашь его мне,- сказал он бывшему фактору Сешара,- тебе дадут ссуду в двадцать тысяч франков на покупку сешаровской типографии, и, возможно, ты станешь во главе газеты. Итак, действуй! |
| Plus sûr de l'activité d'un homme comme Cérizet que de celle de tous les Doublon du monde, Petit-Claud avait alors promis au grand Cointet l'arrestation de Séchard. Mais depuis que Petit-Claud caressait l'espérance d'entrer dans la magistrature, il prévoyait la nécessité de tourner le dos aux libéraux, et il avait si bien monté les esprits à l'Houmeau que les fonds nécessaires à l'acquisition de l'imprimerie étaient réalisés. Petit-Claud résolut de laisser aller les choses à leur cours naturel. | Уверенный в расторопности такого человека, как Серизе, более, нежели в расторопности всех Дублонов мира, Пти-Кло обещал Куэнте-большому арестовать Сешара. Но с той поры, как Пти-Кло стал ласкать себя надеждой проникнуть в прокуратуру, необходимость отвернуться от либералов становилась для него очевидной; однако ж деньги, нужные для приобретения типографии, были собраны,- настолько удалось ему поднять дух предместья Умо! Пти-Кло решил предоставить события их естественному течению. |
| - Bah ! se dit-il, Cérizet commettra quelque délit de presse, et j'en profiterai pour montrer mes talents... | "Ба!-сказал он самому себе.- Серизе в качестве издателя преступит какой-нибудь закон о печати, и я воспользуюсь случаем блеснуть своими талантами..." |
| Il alla vers la porte de l'imprimerie et dit à Kolb qui faisait sentinelle : - Monte avertir David de profiter de l'heure pour s'en aller, et prenez bien vos précautions ; je m'en vais, il est une heure... | Он подошел к типографии и сказал Кольбу, сторожившему у двери: - Ступай-ка, напомни Давиду, что пора ему возвращаться, и будьте осторожны! Я ухожу, уже час ночи... |
| Lorsque Kolb quitta le pas de la porte, Marion vint prendre sa place. Lucien et David descendirent, Kolb les précéda de cent pas en avant et Marion les suivit de cent pas en arrière. Quand les deux frères passèrent le long des planches, Lucien parlait avec chaleur à David. | Как только Кольб покинул свой пост, Марион заняла его место. Люсьен и Давид вышли из дома; Кольб шел в ста шагах впереди их, а Марион в ста шагах позади. Когда братья проходили мимо дощатого забора, Люсьен с горячностью высказывал свои соображения Давиду. |
| - Mon ami, lui dit-il, mon plan est d'une excessive simplicité ; mais comment en parler devant Eve, qui n'en comprendrait jamais les moyens ? Je suis sûr que Louise a dans le fond du coeur un désir que je saurai réveiller, je la veux uniquement pour me venger de cet imbécile de préfet. Si nous nous aimons, ne fût-ce qu'une semaine, je lui ferai demander au ministère un encouragement de vingt mille francs pour toi. Demain je reverrai cette créature dans ce petit boudoir où nos amours ont commencé, et où, selon Petit-Claud, il n'y a rien de changé : j'y jouerai la comédie. Aussi, après demain matin, te ferai-je remettre par Basine un petit mot pour te dire si j'ai été sifflé... Qui sait, peut-être seras-tu libre... Comprends-tu maintenant pourquoi j'ai voulu des habits de Paris ? Ce n'est pas en haillons qu'on peut jouer l'amour. | - Друг мой,- говорил он ему,- мой замысел чрезвычайно прост, но как было об этом говорить при Еве? Она никогда не поймет моей тактики. Я уверен, что Луиза в глубине сердца таит влечение ко мне, и я хочу пробудить в ней былое чувство хотя бы для того, чтобы отомстить этому болвану префекту. Если любовь соединит нас хотя бы на неделю, я заставлю Луизу выхлопотать для тебя в министерстве поощрение в двадцать тысяч франков. Завтра я встречусь с этой женщиной в том самом будуаре, где началась наша любовная канитель и где, со слов Пти-Кло, все осталось по-прежнему: я разыграю там комедию. Стало быть, послезавтра утром я извещу тебя через Базину коротенькой запиской. Как знать, не буду ли я освистан?.. А возможно, ты получишь свободу... Теперь-то ты понимаешь, на что мне понадобился парижский фрак? Пристало ли играть роль первого любовника в каких-то отрепьях?.. |
| A six heures du matin, Cérizet vint voir Petit-Claud. | В шесть часов утра Серизе явился к Пти-Кло. |
| - Demain, à midi, Doublon peut préparer son coup ; il prendra notre homme, j'en réponds, lui dit le Parisien : je dispose de l'une des ouvrières de mademoiselle Clerget, comprenez-vous ?... | - Завтра в полдень Дублон должен быть наготове; он изловит нашего молодца, могу поручиться,- сказал парижанин.- Одна из мастериц мадемуазель Клерже расположена ко мне. Поняли, а? |
| Après avoir écouté le plan de Cérizet, Petit-Claud courut chez Cointet. | Выслушав Серизе, Пти-Кло помчался к Куэнте. |
| - Faites en sorte que ce soir monsieur du Hautoy se soit décidé à donner à Françoise la nue propriété de ses biens, vous signerez dans deux jours un acte de Société avec Séchard. Je ne me marierai que huit jours après le contrat ; ainsi nous serons bien dans les termes de nos petites conventions : donnant donnant. Mais épions bien ce soir ce qui se passera chez madame de Sénonches entre Lucien et madame la comtesse du Châtelet, car tout est là... Si Lucien espère réussir par la préfète, je tiens David. | - Добейтесь, чтобы нынче же вечером господин дю Отуа согласился передать Фрайсуазе право собственности на имение без права пользования доходами от него, и через два дня вы заключите товарищеский договор с Се шаром. Я женюсь лишь через неделю после подписания брачного договора. Итак, мы выполним все условия нашего соглашеньица: услуга за услугу. Но будем зорко следить за тем, что будет происходить нынче вечером у госпожи де Сенонш между Люсьеном и графиней дю Шатле, ибо в этом вся суть... Ежели Люсьен рассчитывает на помощь г-жи Шатле, Давид в моих руках! |
| - Vous serez, je crois, garde des sceaux, dit Cointet. | - Быть вам министром юстиции, поверьте мне,- сказал Куэнте. |
| - Et pourquoi pas ? monsieur de Peyronnet l'est bien ! dit Petit-Claud qui n'avait pas encore tout à fait dépouillé la peau du libéral. | - А почему бы нет? Господин де Пейронне стал же министром,- сказал Пти-Кло, еще не вполне сбросивший с себя шкуру либерала. |
| L'état douteux de mademoiselle de La Haye lui valut la présence de la plupart des nobles d'Angoulême à la signature de son contrat. La pauvreté de ce futur ménage marié sans corbeille avivait l'intérêt que le monde aime à témoigner ; car il en est de la bienfaisance comme des triomphes : on aime une charité qui satisfait l'amour-propre. Aussi la marquise de Pimentel, la comtesse du Châtelet, monsieur de Sénonches et deux ou trois habitués de la maison firent-ils à Françoise quelques cadeaux dont on parlait beaucoup en ville. Ces jolies bagatelles réunies au trousseau préparé depuis un an par Zéphirine, aux bijoux du parrain et aux présents d'usage du marié, consolèrent Françoise et piquèrent la curiosité de plusieurs mères qui amenèrent leurs filles. | Сомнительное положение мадемуазель де Ляэ послужило причиной тому, что при подписании ее брачного договора присутствовала большая часть ангулемского дворянства. Бедность будущей четы, отсутствие свадебной корзины с дарами жениха - все это возбуждало общее сочувствие, которое свет так любит выказывать, ибо как в делах благотворительности, так и при торжествах люди прежде всего тешат свое тщеславие. Итак, маркиза де Пимантель, графиня дю Шатле, г-н де Сенонш и двое или трое из завсегдатаев дома сделали Франсуазе кое-какие подарки, о чем много говорили в городе. Эти красивые безделицы в соединении с приданым, которое в течение года готовила Зефирина, драгоценности, подаренные крестным отцом, и традиционные подношения жениха утешали Франсуазу и возбуждали любопытство многих мамаш и дочек. |
| Petit-Claud et Cointet avaient déjà remarqué que les nobles d'Angoulême les toléraient l'un et l'autre dans leur Olympe comme une nécessité : l'un était le régisseur de la fortune, le subrogé-tuteur de Françoise ; l'autre était indispensable à la signature du contrat comme le pendu à une exécution ; mais le lendemain de son mariage, si madame Petit-Claud conservait le droit de venir chez sa marraine, le mari s'y voyait difficilement admis, et il se promettait bien de s'imposer à ce monde orgueilleux. Rougissant de ses obscurs parents, l'avoué fit rester sa mère à Mansle où elle s'était retirée, il la pria de se dire malade et de lui donner son consentement par écrit. Assez humilié de se voir sans parents, sans protecteurs, sans signature de son côté, Petit-Claud se trouvait donc très-heureux de présenter dans l'homme célèbre un ami acceptable, et que la comtesse désirait revoir. Aussi vint-il prendre Lucien en voiture. Pour cette mémorable soirée, le poète avait fait une toilette qui devait lui donner, sans contestation, une supériorité sur tous les hommes. Madame de Sénonches avait d'ailleurs annoncé le héros du moment, et l'entrevue des deux amants brouillés était une de ces scènes dont on est particulièrement friand en province. | Пти-Кло и Куэнте уже заметили, что ангулемская знать терпит их на своем Олимпе, как печальную необходимость: один из них был управляющим имуществом, вторым опекуном Франсуазы, другой был нужен при подписании брачного договора, как висельник для виселицы. Но если г-жа Пти-Кло сохраняла за собой право посещать крестную мать, то для ее мужа на другой же день после свадьбы доступ в этот дом был бы уже затруднителен, однако он твердо решил заставить этот кичливый свет признать его. Стыдясь своего незнатного происхождения, стряпчий приказал матери не выезжать из Манля, где она жила, и, сказавшись больной, прислать ему письменное согласие на брак. Отсутствие родственников, покровителей и свидетелей с его стороны достаточно стесняло Пти-Кло, и он почел себя счастливым, когда в качестве друга мог представить знаменитого человека, которого к тому же желала видеть сама графиня. Поэтому он заехал за Люсьеном в карете. Ради этого памятного вечера поэт так разоделся, что, бесспорно, ему было обеспечено превосходство перед всеми прочими мужчинами. Г-жа де Сенонш широко оповестила, что на вечере будет герой дня, а встреча поссорившихся любовников являлась одним из зрелищ, на которые так падка провинция. |
| Lucien était passé à l'état de Lion ; on le disait si beau, si changé, si merveilleux, que les femmes de l'Angoulême noble avaient toutes une velléité de le revoir. Suivant la mode de cette époque à laquelle on doit la transition de l'ancienne culotte de bal aux ignobles pantalons actuels, il avait mis un pantalon noir collant. Les hommes dessinaient encore leurs formes au grand désespoir des gens maigres ou mal faits ; et celles de Lucien étaient apolloniennes. Ses bas de soie gris à jour, ses petits souliers, son gilet de satin noir, sa cravate, tout fut scrupuleusement tiré, collé pour ainsi dire sur lui. Sa blonde et abondante chevelure frisée faisait valoir son front blanc, autour duquel les boucles se relevaient avec une grâce cherchée. Ses yeux, pleins d'orgueil, étincelaient. Ses petites mains de femme, belles sous le gant, ne devaient pas se laisser voir dégantées. Il copia son maintien sur celui de de Marsay, le fameux dandy parisien, en tenant d'une main sa canne et son chapeau qu'il ne quitta pas, et il se servit de l'autre pour faire des gestes rares à l'aide desquels il commenta ses phrases. | Люсьен был возведен в звание парижского льва: молва гласила, что он так похорошел, так переменился, стал таким щеголем, что все ангулемские аристократки стремились его увидеть. Согласно моде того времени, по милости которой старинные короткие бальные панталоны были заменены безобразными современными брюками, Люсьен явился в черных панталонах в обтяжку. В ту пору мужчины еще подчеркивали свои формы, к великому огорчению людей тощих и дурного сложения, а Люсьен был сложен, как Аполлон. Ажурные серые шелковые чулки, бальные туфли, черный атласный жилет, галстук - все было безупречно и точно бы отлито на нем. Густые и волнистые белокурые волосы оттеняли белизну лба изысканной прелестью разметавшихся кудрей. Гордостью светились его глаза. Перчатки так изящно обтягивали его маленькие руки, что жаль было их снимать. В манере держаться он подражал де Марсе, знаменитому парижскому денди: в одной руке у него была трость и шляпа, с которыми он не расставался, и время от времени изящным жестом свободной руки подкреплял свои слова. |
| Lucien aurait bien voulu se glisser dans le salon, à la manière de ces gens célèbres qui, par une fausse modestie, se baisseraient sous la porte Saint-Denis. Mais Petit-Claud, qui n'avait qu'un ami, en abusa. Ce fut presque pompeusement qu'il amena Lucien jusqu'à madame de Sénonches au milieu de la soirée. A son passage, le poète entendit des murmures qui jadis lui eussent fait perdre la tête, et qui le trouvèrent froid : il était sûr de valoir, à lui seul, tout l'Olympe d'Angoulême. | Люсьен желал проскользнуть в гостиную, не будучи замеченным, в подражание тем знаменитостям, которые из мнимой скромности готовы нагнуться, проходя под воротами Сен-Дени. Но у Пти-Кло был только один друг, и он злоупотребил его дружбой. Вечер был в полном разгаре, когда он почти торжественно подвел Люсьена к г-же де Сенонш. Проходя по гостиной, поэт слышал вслед себе шепот, от которого у него прежде вскружилась бы голова, а теперь он отнесся к своему успеху холодно: так он был уверен, что он один стоит всего ангулемского Олимпа. |
| - Madame, dit-il à madame de Sénonches, j'ai déjà félicité mon ami Petit-Claud, qui est de l'étoffe dont on fait les gardes des sceaux, d'avoir le bonheur de vous appartenir, quelque faibles que soient les liens entre une marraine et sa filleule (ce fut dit d'un air épigrammatique très-bien senti par toutes les femmes qui écoutaient sans en avoir l'air). Mais, pour mon compte, je bénis une circonstance qui me permet de vous offrir mes hommages. | - Сударыня,- сказал Люсьен г-же де Сенонш,- я уже поздравлял моего друга Пти-Кло. Он из той породы людей, из которой выходят министры; он имел счастье стать членом вашей семьи, как бы ни слабы были узы, связующие крестную мать с крестной дочерью (это было сказано насмешливым тоном, отлично понятым всеми дамами, которые прислушивались, однако ж, не показывая вида). Что до меня касается, я благословляю случай, позволивший мне принести вам свои поздравления. |
| Ce fut dit sans embarras et dans une pose de grand seigneur en visite chez de petites gens. Lucien écouta la réponse entortillée que lui fit Zéphirine, en jetant un regard de circumnavigation dans le salon, afin d'y préparer ses effets. Aussi put-il saluer avec grâce et en nuançant ses sourires Francis du Hautoy et le préfet qui le saluèrent ; puis il vint enfin à madame du Châtelet en feignant de l'apercevoir. Cette rencontre était si bien l'événement de la soirée, que le contrat de mariage où les gens marquants allaient mettre leur signature, conduits dans la chambre à coucher, soit par le notaire, soit par Françoise, fut oublié. Lucien fit quelques pas vers Louise de Nègrepelisse ; et, avec cette grâce parisienne, pour elle à l'état de souvenir depuis son arrivée, il lui dit assez haut : - Est-ce à vous, madame, que je dois l'invitation qui me procure le plaisir de dîner après-demain à la préfecture ?... | Все это было сказано непринужденно, тоном вельможи, снизошедшего до посещения людей низкого положения. Люсьен выслушивал сбивчивый ответ Зефирины, обводя взглядом гостиную, исследуя позиции, с которых он мог бы показать себя во всем блеске. Итак, весьма учтиво и придавая своей улыбке различные оттенки, он поклонился Франсису дю Отуа и префекту, и те отдали ему поклон; потом он подошел к г-же дю Шатле, сделав вид, что только что ее заметил. Встреча их была столь увлекательным событием, что в тот вечер ангулемская знать буквально забыла о брачном договоре, подписать который их напрасно приглашали и нотариус и Франсуаза, но ведь для этого им надобно было бы покинуть гостиную и удалиться в спальню! Люсьен сделал несколько шагов в сторону Луизы де Негрпелис и с чисто парижским изяществом, о котором ей приходилось теперь только вздыхать, довольно громко сказал: - Не вам ли, сударыня, я обязан удовольствием получить приглашение на обед в префектуре?.. |
| - Vous ne la devez, monsieur, qu'à votre gloire, répliqua sèchement Louise un peu choquée de la tournure agressive de la phrase méditée par Lucien pour blesser l'orgueil de son ancienne protectrice. | - Вы обязаны этим, сударь, только своей славе,- сухо отвечала Луиза, несколько задетая вызывающим смыслом этой фразы, сказанной Люсьеном с тем расчетом, чтобы уязвить гордость своей бывшей покровительницы. |
| - Ah ! madame la comtesse, dit Lucien d'un air à la fois fin et fat, il m'est impossible de vous amener l'homme s'il est dans votre disgrâce. | - О графиня! - сказал Люсьен с лукавой и фатовской миной.- Я не осмелился бы навязать вам общество неугодного вам человека. |
| Et, sans attendre de réponse, il tourna sur lui-même en apercevant l'évêque, qu'il salua très-noblement. | Не ожидая ответа, он повернулся и, увидев епископа, поклонился ему с большим достоинством. |
| - Votre Grandeur a été presque prophète, dit-il d'une voix charmante, et je tâcherai qu'elle le soit tout à fait. Je m'estime heureux d'être venu ce soir ici, puisque je puis vous présenter mes respects. | - Ваше преосвященство, вы почти пророк,- сказал он чарующим голосом,- и я постараюсь, чтобы вы оказались настоящим пророком. Я счастлив, что встретил вас тут и могу выразить вам свое уважение. |
| Lucien entraîna Monseigneur dans une conversation qui dura dix minutes. Toutes les femmes regardaient Lucien comme un phénomène. Son impertinence inattendue avait laissé madame du Châtelet sans voix ni réponse. En voyant Lucien l'objet de l'admiration de toutes les femmes ; en suivant, de groupe en groupe, le récit que chacune se faisait à l'oreille des phrases échangées où Lucien l'avait comme aplatie en ayant l'air de la dédaigner, elle fut pincée au coeur par une contraction d'amour-propre. | Люсьен занял епископа беседой, длившейся десять минут. Женщины глядели на Люсьена, как на какое-то чудо. Неожиданная дерзость молодого человека лишила г-жу дю Шатле дара речи. Она видела, что Люсьеном восхищены все женщины, она слышала шушуканье и понимала, что из уст в уста передаются колкие слова, которыми они только что обменялись и которыми Люсьен, с самым презрительным видом, точно бы пригвоздил ее к месту, и сердце ее сжалось от чувства уязвленного самолюбия. |
| - S'il ne venait pas demain, après cette phrase, quel scandale ! pensa-t-elle. D'où lui vient cette fierté ? Mademoiselle des Touches serait-elle éprise de lui ?... | "А что если, обидевшись, он не придет завтра в префектуру? Какой будет конфуз! - думала она.- Откуда у него столько гордости? Не влюбилась ли в него мадемуазель де Туш?.. |
| - Il est si beau ! - On dit qu'elle a couru chez lui, à Paris, le lendemain de la mort de l'actrice !... Peut-être est-il venu sauver son beau-frère, et s'est-il trouvé derrière notre calèche à Mansle, par un accident de voyage. Ce matin-là, Lucien nous a singulièrement toisés, Sixte et moi. Ce fut une myriade de pensées, et, malheureusement pour Louise, elle s'y laissait aller en regardant Lucien qui causait avec l'évêque comme s'il eût été le roi du salon : il ne saluait personne et attendait qu'on vînt à lui, promenant son regard avec une variété d'expression, avec une aisance digne de de Marsay, son modèle. Il ne quitta pas le prélat pour aller saluer monsieur de Sénonches, qui se fit voir à peu de distance. | Он так хорош! Говорят, она явилась к нему в Париже на другой день после смерти его актрисы!.. А не воротился ли он сюда, чтобы спасти зятя? Быть может, какое-нибудь дорожное приключение вынудило его ехать до Манля на запятках нашей кареты? В то утро Люсьен так загадочно посмотрел на Сикста и на меня". То был мириад мыслей, и, на свое горе, Луиза предавалась им, глядя на Люсьена, который беседовал с епископом, как властелин этой гостиной: он никому первый не кланялся и ждал, когда к нему подойдут, его рассеянный взгляд блуждал кругом, он владел своим лицом с непринужденностью, достойной его вдохновителя де Марсе. Он не прервал беседы с прелатом даже ради того, чтобы поздороваться с г-ном де Сеноншем, который стоял неподалеку. |
| Au bout de dix minutes, Louise n'y tint plus. Elle se leva, marcha jusqu'à l'évêque et lui dit : - Que vous dit-on donc, Monseigneur, pour vous faire si souvent sourire ? | Не прошло и десяти минут, а Луиза не могла уже владеть собою. Она встала, подошла к епископу и сказала ему: - Что такое вам рассказывают, монсеньор? С ваших уст не сходит улыбка. |
| Lucien se recula de quelques pas pour laisser discrètement Madame du Châlelet avec le prélat. | Люсьен отступил, предоставляя г-же дю Шатле возможность поговорить с прелатом. |
| - Ah ! madame la comtesse, ce jeune homme a bien de l'esprit !... il m'expliquait comment il vous devait toute sa force... | - Ах, графиня, как остроумен этот молодой человек!.. Кстати, признался мне, что всем обязан вам... |
| - Je ne suis pas ingrat, moi, madame !... dit Lucien en lançant un regard de reproche qui charma la comtesse. | - Мне отнюдь не свойственна неблагодарность, сударыня! .- сказал Люсьен, бросая укоризненный взгляд, очаровавши графиню. |
| - Entendons-nous, dit-elle en ramenant à elle Lucien par un geste d'éventail, venez avec Monseigneur, par ici !... Sa Grandeur sera notre juge. | - Послушаем, что вы скажете,- отвечала она, движением веера приглашая Люсьена приблизиться.- Пожалуйста, сюда!.. Его преосвященство будет нашим судьею. |
| Et elle montra le boudoir en y entraînant l'évêque. | И она направилась в будуар, увлекая за собой епископа. |
| - Elle fait faire un drôle de métier à Monseigneur, dit une femme du camp Chandour assez haut pour être entendue. | - Нелепую роль навязывает она его высокопреосвященству,- сказала одна из сторонниц Шандуров достаточно громко, чтобы ее услышали. |
| - Notre juge !... dit Lucien en regardant tour à tour le prélat et la préfète, il y aura donc un coupable ? | - Нашим судьею?..- переспросил Люсьен, глядя то на прелата, то на жену префекта.-Но кто же обвиняемый? |
| Louise de Nègrepelisse s'assit sur le canapé de son ancien boudoir. Après y avoir fait asseoir Lucien à côté d'elle et Monseigneur de l'autre côté, elle se mit à parler. | Луиза де Негрпелис расположилась на канапе в своем бывшем будуаре. Усадив Люсьена по одну сторону от себя, а епископа по другую, она повела беседу. |
| Lucien fit à son ancienne amie l'honneur, la surprise et le bonheur de ne pas écouter. Il eut l'attitude, les gestes de la Pasta dans Tancredi quand elle va dire : O patria !... Il chanta sur sa physionomie la fameuse cavatine del Rizzo. Enfin, l'élève de Coralie trouva moyen de se faire venir un peu de larmes dans les yeux. | И тут Люсьен оказал честь своей прежней подруге, удивил ее и обрадовал: он не слушал, что она говорила. Он подражал позе и жестам Пасты в "Танкреде", когда она поет: "О patria!.."1 А лицо его пело знаменитую каватину: "Del Rizzo". Вдобавок ученик Корали ухитрился уронить слезу. |
| - Ah ! Louise, comme je t'aimais ! lui dit-il à l'oreille sans se soucier du prélat ni de la conversation au moment où il vit que ses larmes avaient été vues par la comtesse. | - Ах, Луиза, как я любил тебя! - сказал он ей на ухо, пренебрегая и прелатом и женскими речами, как только увидел, что графиня заметила его слезы. |
| - Essuyez vos yeux, ou vous me perdriez, ici, encore une fois, dit-elle en se retournant vers lui par un aparté qui choqua l'évêque. | - Утрите слезы!.. Неужто вы желаете еще раз погубить меня? - оборотившись в его сторону, тихо сказала она, и ее слова неприятно поразили епископа. |
| - Et c'est assez d'une, reprit vivement Lucien. Ce mot de la cousine de madame d'Espard sècherait toutes les larmes d'une Madeleine. Mon Dieu !... j'ai retrouvé pour un moment mes souvenirs, mes illusions, mes vingt ans, et vous me les... | - О, довольно и одного раза! - живо возразил Люсьен. (Мольба кузины г-жи д'Эспар осушила бы слезы любой Магдалины.)-Боже мой!.. На мгновение ожили мои воспоминания, мои мечтания, мои двадцать лет, и вы... |
| Monseigneur rentra brusquement au salon, en comprenant que sa dignité pouvait être compromise entre ces deux anciens amants. Chacun affecta de laisser la préfète et Lucien seuls dans le boudoir. Mais un quart d'heure après, Sixte, à qui les discours, les rires et les promenades au seuil du boudoir déplurent, y vint d'un air plus que soucieux et trouva Lucien et Louise très animés. | Епископ встал и поспешил воротиться в гостиную, понимая, что достоинство его может пострадать в обществе этих былых любовников. Все, будто сговорившись, оберегали уединение жены префекта и Люсьена. Но четверть часа позже Сикст, которому наскучили разговоры, смех и толчея около дверей будуара, вошел туда, более чем озабоченный, и увидел, что Люсьен и Луиза оживленно беседуют. |
| - Madame, dit Sixte à l'oreille de sa femme, vous qui connaissez mieux que moi Angoulême, ne devriez-vous pas songer à madame la préfète et au gouvernement. | - Сударыня,- сказал Сикст на ухо жене,-'вы знаете Ангулем лучше, нежели я, так не следует ли вам позаботиться о репутации супруги префекта и о достоинстве представителя правительства? |
| - Mon cher, dit Louise en toisant son éditeur responsable d'un air de hauteur qui le fit trembler, je cause avec monsieur de Rubempré de choses importantes pour vous. Il s'agit de sauver un inventeur sur le point d'être victime des manoeuvres les plus basses, et vous nous y aiderez... Quant à ce que ces dames peuvent penser de moi, vous allez voir comment je vais me conduire pour glacer le venin sur leurs langues. | - Друг мой,- сказала Луиза, смерив своего цензора таким высокомерным взглядом, что тот вздрогнул,- я говорю с господином де Рюбампре о делах, которые касаются и вас. Речь идет о том, чтобы спасти одного изобретателя, который на краю гибели по милости самых низких происков, и, разумеется, вы окажете нам помощь... Что касается до мнения этих дам, вы можете теперь же убедиться, что я заставлю их держать язык за зубами... |
| Elle sortit du boudoir appuyée sur le bras de Lucien, et le mena signer le contrat en s'affichant avec une audace de grande dame. | Она вышла из будуара, опираясь на руку Люсьена, и, с высокомерием великосветской дамы бросив вызов обществу, повела его подписывать брачный договор. |
| - Signons ensemble ?... dit-elle en tendant la plume à Lucien. | - Подпишем вместе, не так ли?..- сказала она, подавая перо Люсьену. |
| Lucien se laissa montrer par elle la place où elle venait de signer, afin que leurs signatures fussent l'une auprès de l'autre. | Люсьен предоставил ей указать ему место, где она расписалась, чтобы подписи их стояли рядом. |
| - Monsieur de Sénonches, auriez-vous reconnu monsieur de Rubempré ? dit la comtesse en forçant l'impertinent chasseur à saluer Lucien. | - Неужто, господин де Сенонш, вы не признали господина де Рюбампре? - сказала графиня, тем самым поставив дерзкого охотника перед необходимостью поклониться Аюсьену. |
| Elle ramena Lucien au salon, elle le mit entre elle et Zéphirine sur le redoutable canapé du milieu. Puis, comme une reine sur son trône, elle commença, d'abord à voix basse, une conversation évidemment épigrammatique à laquelle se joignirent quelques-uns de ses anciens amis et plusieurs femmes qui lui faisaient la cour. Bientôt Lucien devenu le héros d'un cercle, fut mis par la comtesse sur la vie de Paris dont la satire fut improvisée avec une verve incroyable et semée d'anecdotes sur les gens célèbres, véritables friandises de conversation dont sont excessivement avides les provinciaux. On admira l'esprit comme on avait admiré l'homme. Madame la comtesse Sixte triomphait si patemment de Lucien, elle en jouait si bien en femme enchantée de son choix, elle lui fournissait la réplique avec tant d'à-propos, elle quêtait pour lui des approbations par des regards si compromettants, que plusieurs femmes commencèrent à voir dans la coincidence du retour de Louise et de Lucien un profond amour victime de quelque double méprise. Un dépit avait peut-être amené le malencontreux mariage de Châtelet, contre lequel il se faisait alors une réaction. | Она воротилась с Люсьеном в гостиную, она усадила его между собой и Зефириной на роковое канапе посредине комнаты. И, восседая на троне, точно королева, вполголоса повела явно язвительный разговор, который поддержали кое-кто из ее прежних друзей и несколько дам, составлявших ее свиту. Вскоре Люсьен стал героем кружка и, подхватив затеянный графинею разговор о Париже, с чрезвычайным воодушевлением тут же сочинил сатиру на парижскую жизнь, пересыпая свои остроты анекдотами по поводу разных знаменитостей, что явилось настоящим лакомством для провинциалов. Все восхищались умом Люсьена не менее, чем его наружностью. Графиня Сикст дю Шатле так явно торжествовала победу Люсьена, так искусно играла на всех его струнах, как женщина, очарованная своим инструментом, так кстати она подавала ему реплики, так выразительны были ее взгляды, молившие о поощрении юноши, что многие дамы уже усматривали в одновременном возвращении Луизы и Люсьена глубокую любовь, ставшую жертвой какого-то обоюдного недоразумения. Как знать, не досада ли послужила причиной ее злосчастного брака с дю Шатле? И не раскаивается ли она теперь в своем опрометчивом поступке? |
| - Eh ! bien, dit Louise à une heure du matin et à voix basse à Lucien avant de se lever : après-demain, faites-moi le plaisir d'être exact... | - Ну, и так,- вполголоса сказала Луиза Люсьену, в час ночи подымаясь с канапе,- увидимся послезавтра; прошу вас, приходите непременно. |
| La préfète laissa Lucien en lui mimant une petite inclination de tête excessivement amicale, et alla dire quelques mots au comte Sixte, qui chercha son chapeau. | Она легким наклонением головы чрезвычайно любезно простилась с Люсьеном и, подойдя к графу Сиксту, искавшему шляпу, сказала ему что-то. |
| - Si ce que madame du Châtelet vient de me dire est vrai, mon cher Lucien, comptez sur moi, dit le préfet en se mettant à la poursuite de sa femme qui partait sans lui, comme à Paris. Dès ce soir, votre beau-frère peut se regarder comme hors d'affaire. | - Если верно то, что мне сейчас сообщала графиня, рассчитывайте на меня, дорогой Люсьен,- сказал префект, кинувшись вслед за женой, которая, как и в Париже, уезжала, не ожидая его.- С нынешнего вечера ваш зять может быть спокоен. |
| - Monsieur le comte me doit bien cela, répondit Lucien en souriant. | - Долг, как говорят, платежом красен, граф,- отвечал Люсьен, улыбнувшись. |
| - Eh ! bien nous sommes fumés... dit Cointet à l'oreille de Petit-Claud témoin de cet adieu. | - Гм!.. А нам-таки натянули нос,- сказал Куэнте, свидетель этого прощания, на ухо Пти-Кло. |
| Petit-Claud, foudroyé par le succès de Lucien, stupéfait par les éclats de son esprit et par le jeu de sa grâce, regardait Françoise de La Haye dont la physionomie, pleine d'admiration pour Lucien, semblait dire à son prétendu : Soyez comme votre ami. | Пти-Кло, пораженный успехом Люсьена, ошеломленный блеском его ума, изяществом манер, глядел на Франсуазу де Ляэ, восхищенная физиономия которой, казалось, говорила ему: "Ах, если бы вы были похожи на вашего друга!" |
| Un éclair de joie passa sur la figure de Petit-Claud. | Луч радости скользнул по лицу Пти-Кло. |
| - Le dîner du préfet n'est que pour après-demain, nous avons encore une journée à nous, dit-il, je réponds de tout. | - Но ведь обед у префекта состоится только послезавтра; стало быть, у нас еще целый день впереди,- сказал он,- я отвечаю за все! |
| - Eh ! bien, mon cher, dit Lucien à Petit-Claud à deux heures du matin en revenant à pied : je suis venu, j'ai vu, j'ai vaincu ! Dans quelques heures, Séchard sera bien heureux. | - Вот видите ли, мой милый,- говорил Люсьен, возвращаясь с Пти-Кло в два часа ночи пешком домой,- пришел, увидел, победил! Еще несколько часов, и Сешар будет счастлив. |
| - Voilà tout ce que je voulais savoir, pensa Petit-Claud. - Je ne te croyais que poète et tu es aussi Lauzun, c'est être deux fois poète, répondit-il en lui donnant une poignée de main qui devait être la dernière. | "Вот все, что мне и требовалось знать",- подумал Пти-Кло, а вслух сказал:-Я полагал, что ты только поэт, а ты еще и Лозен! А стало быть, вдвойне поэт.- И они обменялись рукопожатием, которому суждено было стать последним. |
| - Ma chère Eve, dit Lucien en réveillant sa soeur, une bonne nouvelle ! Dans un mois David n'aura plus de dettes !... | - Ева, милая моя! - сказал Люсьен, разбудив сестру.- Добрые вести! Не пройдет и месяца, как Давид освободится от долгов... |
| - Et comment ? | - Но как? |
| - Eh ! bien, madame du Châtelet cachait sous sa jupe mon ancienne Louise ; et elle m'aime plus que jamais, et va faire faire un rapport au ministère de l'Intérieur par son mari, en faveur de notre découverte !... Ainsi nous n'avons pas plus d'un mois à souffrir, le temps de me venger du préfet et de le rendre le plus heureux des époux. | - Послушай! Под фалбалами госпожи дю Шатле таится моя прежняя Луиза; она любит меня сильнее, чем прежде; она заставит своего мужа представить доклад в министерство внутренних дел о нашем изобретении! Итак, пострадаем еще какой-нибудь месяц, срок достаточный, чтобы отомстить префекту и сделать его счастливейшим из мужей. |
| Eve crut continuer un rêve en écoutant son frère. | (Слушая брата, Ева думала, что все это ей грезится во сне.) |
| - En revoyant le petit salon gris où je tremblais comme un enfant il y a deux ans ; en examinant ces meubles, les peintures et les figures, il me tombait une taie des yeux ! comme Paris vous change les idées. | Когда я вновь увидел маленькую серую гостиную, где тому два года я трепетал, как ребенок, когда я увидел эту мебель, картины, лица, точно пелена упала с моих глаз! Как меняет Париж наши мнения! |
| - Est-ce un bonheur ?... dit Eve en comprenant enfin son frère. | - Неужели в этом счастье? - сказала Ева, поняв наконец брата. |
| - Allons, tu dors, à demain, nous causerons après déjeuner, dit Lucien. | - Ну, полно! Ты спишь еще; поговорим утром, после завтрака,- сказал Люсьен. |
| Le plan de Cérizet était d'une excessive simplicité. Quoiqu'il appartienne aux ruses dont se servent les huissiers de province pour arrêter leurs débiteurs et dont le succès est hypothétique, il devait réussir ; car il reposait autant sur la connaissance des caractères de Lucien et de David que sur leurs espérances. Parmi les petites ouvrières dont il était le Don Juan et qu'il gouvernait en les opposant les unes aux autres, le prote des Cointet, pour le moment en service extraordinaire, avait distingué l'une des repasseuses de Basine Clerget, une fille presque aussi belle que madame Séchard, appelée Henriette Mignon, et dont les parents étaient de petits vignerons vivant dans leur bien à deux lieues d'Angoulême, sur la route de Saintes. Les Mignon, comme tous les gens de la campagne, ne se trouvaient pas assez riches pour garder leur unique enfant avec eux, et ils l'avaient destinée à entrer en maison, c'est-à-dire à devenir femme de chambre. En province, une femme de chambre doit savoir blanchir et repasser le linge fin. | План Серизе был чрезвычайно прост. Хотя, по существу, то была обычная уловка, к которой прибегают провинциальные судебные приставы при поимке должников и за успех которой нельзя было поручиться, все же она обещала удачу, ибо Серизе отлично знал нрав Люсьена и Давида, а равно и их замыслы. В среде молоденьких мастериц Серизе разыгрывал записного дон-жуана, властвовал над девушками, сея между ними раздор, и теперь, выступая в роли агента для особых поручений, фактор братьев Куэнте остановил свое внимание на одной из гладильщиц Базины Клер-же, по имени Анриетта Синьоль, которая красотою могла поспорить с г-жою Сешар. Родители этой девушки, мелкие виноделы, жили на своей ферме, в двух лье от Ангулема, по дороге в Сент. Синьоли, как все деревенские жители, не настолько были богаты, чтобы оставить при себе единственную дочь, и решились определить ее горничной в какой-нибудь господский дом. В провинции от горничной требуется, чтобы она умела стирать и гладить тонкое белье. |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
