| English | Русский |
| BATH, April 24. | |
| DEAR PHILLIPS, | Дорогой Филипс! |
| You have, indeed, reason to be surprised, that I should have concealed my correspondence with miss Blackerby from you, to whom I disclosed all my other connexions of that nature; but the truth is, I never dreamed of any such commerce, till your last informed me, that it had produced something which could not be much longer concealed. | В самом деле, у вас есть основания удивляться, будто свою связь с мисс Блекерби я утаил от вас, от которого никогда не скрывал подобного рода отношений. Но, уверяю вас, я никогда не помышлял о таких отношениях, а теперь в последнем письме вы сообщаете мне, что они якобы зашли слишком далеко и скрывать их долее невозможно. |
| It is a lucky circumstance, however, that her reputation will not suffer any detriment, but rather derive advantage from the discovery; which will prove, at least, that it is not quite so rotten as most people imagined -- For my own part, I declare to you, in all the sincerity of friendship, that, far from having any amorous intercourse with the object in question, I never had the least acquaintance with her person; but, if she is really in the condition you describe, I suspect Mansel to be at the bottom of the whole. His visits to that shrine were no secret; and this attachment, added to some good offices, which you know he has done me, since I left Alma-mater, give me a right to believe him capable of saddling me with this scandal, when my back was turned | К счастью, однако, ее доброе имя не пострадает, но ей даже будет выгодно разоблачение, которое покажет, по крайней мере. что она отнюдь не так испорчена, как воображают многие. Что до меня, то заявляю вам откровенно, по-дружески, что у меня не только не было с упомянутой особой любовной связи, но я даже в глаза ее не видел; и если она в самом деле находится в положении, какое вы описали, то, подозреваю, виновником является Мансел! Его посещения сего храма не были тайной, и это пристрастие, да вдобавок и некоторые услуги, которые, как вам известно, он мне оказал после моего ухода из alma mater {Старинное студенческое название университета - "мать-кормилица" (лат.).}, дают мне основание думать, что он за моей спиной возложил на меня ответственность за этот скандал. |
| -- Nevertheless, if my name can be of any service to him, he is welcome to make use of it; and if the woman should be abandoned enough to swear his banding to me, I must beg the favour of you to compound with the parish: I shall pay the penalty without repining; and you will be so good as to draw upon me immediately for the sum required | Тем не менее, если мое имя пригодится ему, он может им располагать, и если женщина брошена и находится в таком положении, что может приписать мне его ребенка, прошу вас уладьте дело с церковным приходом; мне не жалко уплатить денежную пеню, возьмите только на себя труд сообщить мне, не откладывая, какова требуемая сумма. |
| -- On this occasion, I act by the advice of my uncle; who says I shall have good-luck if I pass through life without being obliged to make many more compositions of the same kind. The old gentleman told me last night, with great good-humour, that betwixt the age of twenty and forty, he had been obliged to provide for nine bastards, sworn to him by women whom he never saw | Поступаю я так по совету дядюшки, который сказал, что мне весьма повезет, если в дальнейшем мне удастся избежать подобных передряг. Вчера вечером старый джентльмен сказал мне очень добродушно, что в возрасте от двадцати до сорока лет он принужден был содержать девять незаконнорожденных, отцом коих признали его под присягой женщины, которых он и в глаза не видел, |
| -- Mr Bramble's character, which seems to interest you greatly, opens and improves upon me every day. His singularities afford a rich mine of entertainment; his understanding, so far as I can judge, is well cultivated; his observations on life are equally just, pertinent, and uncommon. He affects misanthropy, in order to conceal the sensibility of a heart, which is tender, even to a degree of weakness. This delicacy of feeling, or soreness of the mind, makes him timorous and fearful; but then he is afraid of nothing so much as of dishonour; and although he is exceedingly cautious of giving offence, he will fire at the least hint of insolence or ill-breeding. -- Respectable as he is, upon the whole, I can't help being sometimes diverted by his little distresses; which provoke him to let fly the shafts of his satire, keen and penetrating as the arrows of Teucer -- Our aunt, Tabitha, acts upon him as a perpetual grind-stone -- She is, in all respects, a striking contrast to her brother -- But I reserve her portrait for another occasion. | Натура мистера Брамбла, который столь интересует вас, с каждым днем все больше раскрывается передо мной и оказывает на меня благотворное влияние. Странности его для меня неиссякаемый источник развлечений; насколько я могу судить, он отличается тонким умом; его наблюдения не только верны, но дельны и необычны. Он притворяется мизантропом, чтобы скрыть чувствительность сердца, и мягкосердечие его граничит даже со слабостью. Из-за деликатности чувств или из-за душевной мягкости он робок и боязлив, а больше всего он боится бесчестья, и хотя всегда избегает кого-нибудь оскорбить, но взрывается при малейшем намеке на обиду или неучтивость. Хотя он человек очень почтенный, но я не могу иногда не забавляться его пустячными огорчениями, которые служат для него предлогом метать стрелы сатиры, столь же меткие и острые, как стрелы троянцев. Наша тетка Табита для него все равно что точильный камень, она во всех отношениях полная противоположность своему брату; но ее портрет я нарисую в другой раз. |
| Three days ago we came hither from the Hot Well, and took possession of the first floor of a lodging-house, on the South Parade; a situation which my uncle chose, for its being near the Bath, and remote from the noise of carriages. | Три дня назад мы приехали сюда с Горячих Вод и заняли второй этаж в доме на Южной Променаде; квартиру эту дядюшка выбрал потому, что она расположена неподалеку от источника и сюда не доносится стук карет. |
| He was scarce warm in the lodgings when he called for his night-cap, his wide shoes, and flannel; and declared himself invested with the gout in his right foot; though, I believe it had as yet reached no farther than his imagination. It was not long before he had reason to repent his premature declaration; for our aunt Tabitha found means to make such a clamour and confusion, before the flannels could be produced from the trunk, that one would have imagined the house was on fire. | Только-только он вошел в квартиру, как потребовал ночной колпак, белье из фланели, объявив, что у него приступ подагры в правой ноге, хотя, мне кажется, это было его воображение, Вскоре он пожалел о своей преждевременной жалобе, ибо тетушка Табита, пока доставали из сундука белье, подняла такой шум и переполох, что казалось, будто дом загорелся. |
| All this time, uncle sat boiling with impatience, biting his fingers, throwing up his eyes, and muttering ejaculations; at length he burst into a kind of convulsive laugh, after which he hummed a song; and when the hurricane was over, exclaimed 'Blessed be God for all things!' | Дядюшка все это время сидел и бесился от нетерпения грыз ногти, возводил к небесам глаза и испускал какие-то восклицания; потом он разразился судорожным смехом, после чего стал напевать какую-то песенку, а когда ураган пронесся, он воскликнула "Возблагодарим господа за все!" |
| This, however, was but the beginning of his troubles. | Но это было только начало его невзгод. |
| Mrs Tabitha's favourite dog Chowder, having paid his compliments to a female turnspit of his own species, in the kitchen, involved himself in a quarrel with no fewer than five rivals, who set upon him at once, and drove him up stairs to the dining room door, with hideous noise: there our aunt and her woman, taking arms in his defence, joined the concert; which became truly diabolical. | Чаудер, любимый пес мисс Табиты, ухаживая в кухне за особой женского пола той же породы, подрался с пятью соперниками, которые напали на него все сразу и с отчаянным лаем погнали вверх по лестнице вплоть до дверей столовой; здесь на его защиту выступила тетушка со своей служанкой, и обе они приняли участие в концерте, который поистине стал дьявольским. |
| This fray being with difficulty suppressed, by the intervention of our own footman and the cook-maid of the house, the squire had just opened his mouth, to expostulate with Tabby, when the town-waits, in the passage below, struck up their music (if music it may be called) with such a sudden burst of sound, as made him start and stare, with marks of indignation and disquiet. He had recollection enough to send his servant with some money to silence those noisy intruders; and they were immediately dismissed, though not without some opposition on the part of Tabitha, who thought it but reasonable that he should have more music for his money. Scarce had he settled this knotty point, when a strange kind of thumping and bouncing was heard right over-head, in the second story, so loud and violent, as to shake the whole building. I own I was exceedingly provoked at this new alarm; and before my uncle had time to express himself on the subject, I ran up stairs, to see what was the matter. Finding the room-door open, I entered without ceremony, and perceived an object, which I can not now recollect without laughing to excess -- It was a dancing master, with his scholar, in the act of teaching. The master was blind of one eye, and lame of one foot, and led about the room his pupil; who seemed to be about the age of threescore, stooped mortally, was tall, raw-boned, hard-favoured, with a woollen night-cap on his head; and he had stript off his coat, that he might be more nimble in his motions | Когда эта битва благодаря вмешательству нашего лакея и здешней стряпухи была не без труда прекращена и сквайр уже раскрыл рот, чтобы попенять Табби, внизу в коридоре вдруг раздался такой грохот бродячего оркестра, что эта музыка (если только можно назвать это музыкой) заставила его вскочить и вытаращить в негодовании глаза. Впрочем, у него хватило самообладания послать слугу с несколькими монетами, чтобы таким путем заставить непрошеных шумных гостей замолчать, хотя Табита и протестовала, настаивая на том, что за свои деньги он должен получить музыку сполна. Только-только дядюшка уладил сей трудный вопрос, как прямо над головой его, в третьем этаже, послышался такой грохот, что задрожал весь дом. Эта новая тревога, признаюсь, заставила и меня вмешаться, и, прежде чем дядюшка успел что-нибудь сказать, я взбежал по лестнице разузнать, в чем дело. Дверь в помещение была открыта, я вошел туда без всяких церемоний и увидел нечто такое, что и теперь не могу вспомнить без смеха. Это был учитель танцев, он обучал своего ученика. Учитель был слеп на один глаз, прихрамывал на одну ногу и гонял ученика по всей комнате, а сей ученик был тощий, уродливый, согбенный старик лет шестидесяти, в шерстяном ночном колпаке на голове; он даже снял кафтан, чтобы двигаться проворней. |
| -- Finding himself intruded upon, by a person he did not know, he forthwith girded himself with a long iron sword, and advancing to me, with a peremptory air, pronounced, in a true Hibernian accent, | Увидев перед собой незнакомца, старик немедленно опоясал себя длинной железной шпагой и, решительно подступив ко мне, воскликнул с явным ирландским произношением: |
| 'Mister What d'ye callum, by my saoul and conscience, I am very glad to sea you, if you are after coming in the way of friendship; and indeed, and indeed now, I believe you are my friend sure enough, gra; though I never had the honour to sea your face before, my dear; for becaase you come like a friend, without any ceremony at all, at all' | - Клянусь, мистер как вас там, очень рад вас видеть, если вы явились сюда как друг... Хочу думать, что вы в самом деле друг, хотя, мой дорогой, понятия не имею, где я вас видел раньше, но если вы без всяких церемоний, как друг... |
| -- I told him the nature of my visit would not admit of ceremony; that I was come to desire he would make less noise, as there was a sick gentleman below, whom he had no right to disturb with such preposterous doings. | Тут я заявил ему, что мне было не до церемоний и я пришел ему сообщить, чтобы он не так шумел, ибо не имеет права своим нелепым поведением нарушать покой больного джентльмена, проживающего внизу. |
| 'Why, look-ye now, young gentleman (replied this original) perhaps, upon another occasion, I might shivilly request you to explain the maining of that hard word, prepasterous: but there's a time for all things, honey' | - Ах, вот как, молодой джентльмен! - воскликнул сей чудак. - В другое время я мог бы учтиво попросить вас, сэр, объяснить значение этих грубых слов - "нелепое поведение", но всему свое время... |
| -- So saying, he passed me with great agility, and, running down stairs, found our foot-man at the dining-room door, of whom he demanded admittance, to pay his respects to the stranger. As the fellow did not think proper to refuse the request of such a formidable figure, he was immediately introduced, and addressed himself to my uncle in these words: | Потом он устремился по лестнице вниз, подскочил к нашему лакею, стоявшему у двери столовой, и потребовал, чтобы тот его впустил к нам для засвидетельствования почтения приезжему джентльмену. Лакей не мог отказать столь грозному незнакомцу в его просьбе и доложил о нем, а тот обратился к моему дядюшке с такими словами: |
| 'Your humble servant, good sir, -- I'm not so prepasterous, as your son calls it, but I know the rules of shivility - I'm a poor knight of Ireland, my name is sir Ulic Mackilligut, of the county of Galway; being your fellow-lodger, I'm come to pay my respects, and to welcome you to the South Parade, and to offer my best services to you, and your good lady, and your pretty daughter; and even to the young gentleman your son, though he thinks me a prepasterous fellow -- You must know I am to have the honour to open a ball next door to-morrow with lady Mac Manus; and being rusted in my dancing, I was refreshing my memory with a little exercise; but if I had known there was a sick person below, by Christ! I would have sooner danced a hornpipe upon my own head, than walk the softest minuet over yours.' | - Честь имею представиться, сэр! Мое поведение отнюдь не было "нелепым", как выразился ваш сын, но я знаю правила учтивого обхождения... Перед вами, сэр, Улик Маккалигут, бедный ирландский баронет из графства Голуэй. Я ваш сосед и пришел засвидетельствовать свое почтение - добро пожаловать на Южную Променаду! Готов к вашим услугам и к услугам вашей милой леди, и прелестной дочки, и молодого джентльмена, вашего сына, хотя он и считает мое поведение "нелепым"! Да будет вам известно, что завтра я имею честь открыть по соседству бал вместе с леди Макманус. Но я, видите ли, немного ужо отвык от танцев и решил поупражняться. Если бы я знал, что внизу проживает больная особа! Да я бы скорей допустил, чтобы у меня на голове станцевали матросский танец, чем стал бы упражняться над вашей головой в грациозном менуэте! |
| -- My uncle, who was not a little startled at his first appearance, received his compliment with great complacency, insisted upon his being seated, thanked him for the honour of his visit, and reprimanded me for my abrupt expostulation with a gentleman of his rank and character. Thus tutored, I asked pardon of the knight, who, forthwith starting up, embraced me so close, that I could hardly breathe; and assured me, he loved me as his own soul. At length, recollecting his night-cap, he pulled it off in some confusion; and, with his bald-pate uncovered, made a thousand apologies to the ladies, as he retired | Дядюшка, немало пораженный его вторжением, отнесся, однако, весьма благосклонно к его учтивости, предложил ему сесть, поблагодарил за посещение и укорил меня за мое редкое обхождение с джентльменом, столь достойным по своим душевным качествам и положению. Получив такой выговор, я принес извинения сему баронету, а он тотчас же вскочил и обнял меня так крепко, что у меня дыханье сперло; при этом он уверил, что любит меня ничуть не меньше, чем самого себя. Затем он вдруг вспомнил, что на нем ночной колпак, и в полном смущении сорвал его с головы, расточая тысячи извинений присутствующим леди, и с непокрытой лысой головой устремился к выходу. |
| -- At that instant, the Abbey bells, began to ring so loud, that we could not hear one another speak; and this peal, as we afterwards learned, was for the honour of Mr Bullock, an eminent cowkeeper of Tottenham, who had just arrived at Bath, to drink the waters for indigestion. Mr Bramble had not time to make his remarks upon the agreeable nature of this serenade, before his ears were saluted with another concert that interested him more nearly. Two negroes, belonging to a Creole gentleman, who lodged in the same house, taking their station at a window in the stair-case, about ten feet from our dining-room door, began to practise upon the French-horn; and being in the very first rudiments of execution, produced such discordant sounds, as might have discomposed the organs of an ass. | В это самое мгновенье колокола аббатства загудели так громко, что нам невозможно было расслышать друг друга; этот трезвон был устроен, как мы потом узнали, в честь мистера Буллока, известного скотовода из Тоттенхема, который только что приехал в Бат лечиться водами от несварения желудка. Мистер Брамбл даже не успел высказать свое мнение об этой приятной серенаде, потому что начался другой концерт, касавшийся его более близко. Дело в том, что два негра, принадлежавших некоему джентльмену-креолу, проживавшему в том же доме, расположились, прямо у окна на лестнице, футах в десяти от нашей столовой, и начали упражняться в игре на охотничьем рожке; были они совсем неопытны и исторгали такие звуки, которых не могли бы выдержать и ослиные уши. |
| You may guess what effect they had upon the irritable nerves of uncle; who, with the most admirable expression of splenetic surprize in his countenance, sent his man to silence these dreadful blasts, and desire the musicians to practise in some other place, as they had no right to stand there and disturb all the lodgers in the house. Those sable performers, far from taking the hint, and withdrawing, treated the messenger with great insolence; bidding him carry his compliments to their master, colonel Rigworm, who would give him a proper answer, and a good drubbing into the bargain; in the mean time they continued their noise, and even endeavoured to make it more disagreeable; laughing between whiles, at the thoughts of being able to torment their betters with impunity. | Можете себе представить, какое влияние произвело это на нервы раздражительного дядюшки; на желчном лице его отразилось крайнее изумление, и он немедленно послал слугу прекратить эти ужасные звуки и предложить музыкантам перейти куда-нибудь в другое место, ибо они не имеют права там стоять и нарушать покой жильцов всего дома. Эти черные музыканты даже не подумали внять призыву и удалиться, но встретили посланца весьма грубо, заявив, что он может обратиться к их господину, полковнику Ригворму, который ответит ему надлежащим образом, а вдобавок задаст хорошую взбучку. Вслед за этим они снова принялись за свое занятие и даже еще усилили шум, который перемежался с хохотом, так как они решили, что смогут безнаказанно досаждать тем, кто был выше их по положению. |
| Our 'squire, incensed at the additional insult, immediately dispatched the servant, with his compliments to colonel Rigworm, requesting that he would order his blacks to be quiet, as the noise they made was altogether intolerable | Наш сквайр пришел в раж от этого нового оскорбления и тотчас послал слугу к полковнику Ригворму передать ему привет и просить его о том, чтобы он приказал своим неграм замолчать, так как производимый ими шум решительно невыносим. |
| -- To this message, the Creole colonel replied, that his horns had a right to sound on a common staircase; that there they should play for his diversion; and that those who did not like the noise, might look for lodgings elsewhere. Mr Bramble no sooner received this reply, than his eyes began to glisten, his face grew pale, and his teeth chattered. After a moment's pause, he slipt on his shoes, without speaking a word, or seeming to feel any further disturbance from the gout in his toes. Then snatching his cane, he opened the door and proceeded to the place where the black trumpeters were posted. There, without further hesitation, he began to belabour them both; and exerted himself with such astonishing vigour and agility, that both their heads and horns were broken in a twinkling, and they ran howling down stairs to their master's parlour-door. The squire, following them half way, called aloud, that the colonel might hear him, | В ответ на это полковник Ригворм заявил, что на его рожках можно играть и на общей лестнице, что его люди играют там для его развлечения, а те, кому это не нравится, могут поискать себе другое помещение. Как только мистер Брамбл услышал такой ответ, глаза его засверкали, он побледнел и заскрежетал зубами. После короткого раздумья он, не говоря ни; слова, надел туфли, по-видимому не испытывая никакой подагрической боли в ногах. Засим, схватив трость, он открыл дверь и проследовал к тому месту, где расположились чернокожие трубачи. Там, без дальних околичностей, он принялся их обрабатывать и проделал это с такой силой и ловкостью, что в мгновение ока расшиб им не только охотничьи рожки, но и головы, так что они взвыли и пустились бежать вниз по лестнице в гостиную своего господина. А сквайр гнался за ними и кричал во весь голос, так, чтобы его услышал полковник: |
| 'Go, rascals, and tell your master what I have done; if he thinks himself injured, he knows where to come for satisfaction. As for you, this is but an earnest of what you shall receive, if ever you presume to blow a horn again here, while I stay in the house.' | - Вон отсюда, негодяи! Бегите к своему хозяину и расскажите ему, что я сделал! А если он почитает себя оскорбленным, то ему известно, куда явиться и у кого требовать удовлетворения. И помните: это только вам задаток, если вы осмелитесь еще раз трубить в рога, покуда я тут живу! |
| So saying, he retired to his apartment, in expectation of hearing from the West Indian; but the colonel prudently declined any farther prosecution of the dispute. My sister Liddy was frighted into a fit, from which she was no sooner recovered, than Mrs Tabitha began a lecture upon patience; which her brother interrupted with a most significant grin, | С этими словами он вернулся к себе в ожидании вестей от креола, но полковник предпочел благоразумно уклониться от продолжения ссоры. Моя сестра Лидди была перепугана почти до обморока, а когда она пришла в себя, мисс Табита начала читать лекцию о терпении. Тут ее брат многозначительно усмехнулся и прервал ее: |
| 'True, sister, God increase my patience and your discretion. I wonder (added he) what sort of sonata we are to expect from this overture, in which the devil, that presides over horrid sounds, hath given us such variations of discord -- The trampling of porters, the creaking and crashing of trunks, the snarling of curs, the scolding of women, the squeaking and squalling of fiddles and hautboys out of tune, the bouncing of the Irish baronet over-head, and the bursting, belching, and brattling of the French-horns in the passage (not to mention the harmonious peal that still thunders from the Abbey steeple) succeeding one another without interruption, like the different parts of the same concert, have given me such an idea of what a poor invalid has to expect in this temple, dedicated to Silence and Repose, that I shall certainly shift my quarters to-morrow, and endeavour to effectuate my retreat before Sir Ulic opens the ball with my lady Mac Manus; a conjunction that bodes me no good.' | - Дай-то бог, сестрица, чтобы мое терпение, а ваше благоразумие укрепились! Могу себе представить, какая нас еще ждет соната после такой увертюры, в которой дьявол, верховодивший страшными звуками, дал нам такие вариации диссонансов! Носильщики топочут и громыхают тяжелыми ящиками, дворняги рычат, женщины бранятся, скрипки и гобои фальшивят и разрывают уши, наверху прыгает ирландский баронет, в коридоре изрыгают ужасные звуки охотничьи рожки (я уж не говорю о гармоническом грохоте с колокольни аббатства), и все эти звуки следуют один за другим без перерыва, точно части одного и того же концерта, а потому бедный инвалид без труда может вообразить, чего ему еще ждать в этом храме, посвященном отдыху и покою... Ну, вот я и решил завтра же переменить квартиру и попытаюсь сделать это, прежде чем сэр Улик откроет бал вместе с миледи Макманус, а это не предвещает мне ничего хорошего. |
| This intimation was by no means agreeable to Mrs Tabitha, whose ears were not quite so delicate as those of her brother -- She said it would be great folly to move from such agreeable lodgings, the moment they were comfortably settled. She wondered he should be such an enemy to music and mirth. She heard no noise but of his own making: it was impossible to manage a family in dumb-shew. He might harp as long as he pleased upon her scolding; but she never scolded, except for his advantage; but he would never be satisfied, even tho'f she should sweat blood and water in his service | Такое заявление пришлось отнюдь не по вкусу мисс Табите, чьи уши были не так чувствительны, как уши ее брата. Она сказала, что весьма глупо покидать столь удобное помещение, в котором только что устроились. Она удивилась, что он такой враг музыки и веселья. Что до нее, то она слышит только шум, который производит он сам. Никак невозможно заниматься домоводством, не произнося ни звука. Он может сколько его душе угодно попрекать ее за ругань, но она ругается для его же пользы; хотя она трудится до кровавого пота, его все равно не ублаготворишь. |
| -- I have a great notion that our aunt, who is now declining into the most desperate state of celibacy, had formed some design upon the heart of Sir Ulic Mackilligut, which she feared might be frustrated by our abrupt departure from these lodgings. | Я сильно подозреваю, что наша тетушка, достигшая того возраста, когда уже можно потерять всякую надежду найти мужа, возложила свои упования на сердце сэра Улика Маккалигута, а они оказались бы тщетными в случае нашего внезапного отъезда. |
| Her brother, eyeing her askance, | Брат, взглянув на нее искоса, сказал: |
| 'Pardon me, sister (said he) I should be a savage, indeed, were I insensible of my own felicity, in having such a mild, complaisant, good-humoured, and considerate companion and housekeeper; but as I have got a weak head, and my sense of hearing is painfully acute, before I have recourse to plugs of wool and cotton, I'll try whether I can't find another lodging, where I shall have more quiet and less music.' | - Прошу простить меня, сестрица, но я был бы поистине дикарем, ежели бы не понимал, какое счастье иметь рядом с собой такую кроткую, приветливую, веселую и рассудительную подругу и домоправительницу. Но голова-то у меня слабая, а слух до невозможности острый, и, прежде чем заткнуть себе уши шерстью да хлопчатой бумагой, я попытаюсь найти другое помещение, где было бы больше покоя и поменьше музыки. |
| He accordingly dispatched his man upon this service; and next day he found a small house in Milsham-street, which he hires by the week. Here, at least, we enjoy convenience and quiet within doors, as much as Tabby's temper will allow; but the squire still complains of flying pains in the stomach and head, for which he bathes and drinks the waters. He is not so bad, however, but that he goes in person to the pump, the rooms, and the coffeehouses; where he picks up continual food for ridicule and satire. If I can glean any thing for your amusement, either from his observation or my own, you shall have it freely, though I am afraid it will poorly compensate the trouble of reading these tedious insipid letters of, | И он тут же послал слугу с этим поручением и на другой день нашел небольшой дом на Милшеметрит, каковой и нанял, уплатив за неделю вперед. Здесь, по крайней мере в самом доме, нам удобно и спокойно, поскольку, конечно, этому не мешает прав Табби. Что до сквайра, то он жалуется на летучие боли в желудке и в голове, от которых он лечится минеральной водой и купаньем. Однако ему не настолько плохо, чтобы не посещать галереи минеральных вод, залы и кофейни, где он постоянно находит пищу для забавы и насмешек. Если мне удастся поживиться чем-нибудь из запаса его наблюдений либо моих собственных, я не премину сообщить вам все, чтобы вас потешить, хотя опасаюсь, что эти сообщения не вознаградят вас, дорогой Филипс, за труд читать сии скучные, нескладные письма вашего |
| Dear Phillips, Yours always, J. MELFORD | Дж. Мелфорда. Бат, 24 апреля |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
