Краткая коллекция англтекстов
Джон Голсуорси. Сага о Форсайтах
SWAN SONG/Лебединая песня (часть третья)
CHAPTER XIV HUSH/XIV. ТИШИНА
| English | Русский |
| Old Gradman, off the Poultry, eating his daily chop, took up the early edition of the evening paper, brought to him with that collation: | Старый Грэдмен, сидя в Полтри над неизменной бараньей котлетой, взял первый выпуск вечерней газеты, которую ему принесли вместе с едой, и прочел: |
| "FIRE IN A PICTURE GALLERY." | ПОЖАР В КАРТИННОЙ ГАЛЕРЕЕ, |
| "WELL-KNOWN CONNOISSEUR SEVERELY INJURED." | Известный знаток живописи получил серьезные увечья. |
| "A fire, the cause of which is unknown, broke out last night in the picture gallery of Mr. Soames Forsyte's house at Mapledurham. It was extinguished by fire engines from Reading, and most of the valuable pictures were saved. | Вчера вечером от неизвестной причины произошел пожар в картинной галерее дома мистера Сомса Форсайта в Мейплдерхеме. Прибывшая из Рэдинга пожарная часть ликвидировала огонь, и большинство ценных картин уцелело. |
| Mr. Forsyte, who was in residence, fought the fire before the firemen were on the spot, and, single- handed, rescued many of the pictures, throwing them out of the window of the gallery into a blanket which was held stretched out on the lawn below. Unfortunately, after the engines had arrived, he was struck on the head by the frame of a picture falling from the window of the gallery, which is on the second floor, and rendered unconscious. In view of his age and his exertions during the fire, very little hope is entertained of his recovery. Nobody else was injured, and no other part of the mansion was reached by the flames." | Мистер Форсайт до самого прибытия пожарных боролся с огнем и спас целый ряд картин, сбрасывая их из окна галереи на одеяло, которое держали на весу стоящие под окном. К несчастью, уже после прибытия пожарных его ударила по голове рама картины, упавшей из окна галереи, которая помещается на третьем этаже, и он потерял сознание. Принимая во внимание его возраст и непосильное переутомление во время пожара, трудно верить, что он сможет поправиться. Больше пострадавших нет, и на другие части дома огонь не распространился. |
| Laying down his fork, old Gradman took his napkin, and passed it over a brow which had grown damp. Replacing it on the table, he pushed away his chop, and took up the paper again. You never knew what to believe, nowadays, but the paragraph was uncommonly sober; and he dropped it with a gesture singularly like the wringing of hands. | Старый Грэдмен положил вилку и провел салфеткой по лбу, на котором выступила испарина. Бросил салфетку на стол, отодвинул тарелку и опять взял газету. Конечно, не всему надо верить, но заметка была составлена необычайно деловито; и, выронив газету, он всплеснул руками. |
| 'Mr. Soames,' he thought. 'Mr. Soames!' His two wives, his daughter, his grandson, the Forsyte family, himself! He stood up, grasping the table. An accidental thing like that! Mr. Soames! Why--he was a young man, comparatively! But perhaps they'd got hold of the wrong stick! Mechanically he went to the telephone. He found the number with difficulty, his eyes being misty. | "Мистер Сомс, - подумал он, - мистер Сомс!" Его две жены, дочь, внук, вся семья, он сам! Старик встал, хватаясь за край стола. Такой несчастный случай! Мистер Сомс! Да ведь он молодой человек, относительно, конечно. Но может, они что-нибудь перепутали? Он машинально пошел к телефону. С трудом отыскал номер - в глазах стоял туман. |
| "Is that Mrs. Dartie's--Gradman speaking. Is it true, ma'am. . . . Not 'opeless, I do trust? Aow! Saving Miss Fleur's life? You don't say! You're goin' down? I think I'd better, too. Everything's in order, but he might want something, if he comes to. . . . Dear, dear! . . . Ah! I'm sure. . . . Dreadful shock-- dreadful!" | - Это дом миссис Дарти? Говорит Грэдмен. Это правда, мэм?.. Но ведь надежда есть? Ай-ай-ай! Спасая жизнь мисс Флер? Да что вы! Вы туда едете? Я думаю, и мне лучше поехать. Все в полном порядке, но вдруг ему что-нибудь понадобится, если он очнется... Ай, батюшки!.. Да, конечно... Жестокий удар, жестокий! |
| He hung up the receiver, and stood quite still. Who would look after things now? There wasn't one of the family with any sense of business, compared with Mr. Soames, not one who remembered the old days, and could handle house property as they used to, then. No, he couldn't relish any more chop--that was flat! Miss Fleur! Saving her life? Well, what a thing! She'd always been first with him. What must she be feelin'! He remembered her as a little girl; yes, and at her wedding. To think of it. She'd be a rich woman now. He took his hat. Must go home first and get some things--might have to wait there days! But for a full three minutes he still stood, as if stunned--a thick-set figure with a puggy face, in a round grey beard--confirming his uneasy grief. If the Bank of England had gone he couldn't have felt it more. That he couldn't. | Он повесил трубку и стоял неподвижно. Кто же теперь будет вести дела? По сравнению с мистером Сомсом никто в семье ничего в них не смыслит, никто не помнит прежнее время, не понимает толку в недвижимом имуществе. Нет, котлеты ему больше не хочется - это ясно! Мисс Флер! Спасая ей жизнь? Вот дела-то! Он всегда любил ее больше всех. Каково-то ей теперь? Он помнил ее девочкой; и на свадьбе у нее был. Подумать только! Теперь будет богатой женщиной. Он взялся за шляпу. Надо сначала зайти домой, кое-что захватить - может быть, придется пробыть там несколько дней! Но добрых три минуты он еще простоял на месте - коренастая фигура с лицом мопса, обрамленным круглой седой бородой, - укреплялся в сознании горя. Если б погиб Английский банк, ему и то не было бы тяжелее. Право же. |
| When he reached "The Shelter" in a station fly, with a bag full of night things and papers, it was getting on for six o'clock. He was met in the hall by that young man, Mr. Michael Mont, whom he remembered as making jokes about serious things--it was to be hoped he wouldn't do it now! | Когда с полным чемоданом платья и бумаг он прибыл в наемном экипаже в "Шелтер", было около шести часов. В холле его встретил этот молодой человек, Майкл Монт, который, помнится, всегда шутил на серьезные темы, только бы он и теперь не начал! |
| "Ah! Mr. Gradman; so good of you to come! No! They hardly expect him to recover consciousness; it was a terrible knock. But if he does, he's sure to want to see you, even if he can't speak. We've got your room ready. Will you have some tea?" | - А, мистер Грэдмен! Вот хорошо, что приехали! Нет! Думают, что в сознание он вряд ли придет: удар был страшно сильный. Но если он очнется, то непременно захочет вас видеть, даже если не сможет говорить. Комната ваша готова. Чаю хотите? |
| Yes, he could relish a cup of tea--he could indeed! | Да, от чашки чая он не откажется, не откажется! |
| "Miss Fleur?" | - Мисс Флер? |
| The young man shook his head, his eyes looked distressed. | Молодой человек покачал головой, глаза у него были печальные. |
| "He saved her life." | - Он спас ей жизнь. |
| Gradman nodded. | Грэдмен кивнул головой. |
| "So they say. Tt, tt! To think that he--! His father lived to be ninety, and Mr. Soames was always careful. Dear, dear!" | - Слышал. Ох, подумать, что ему... Отец его дожил до девяноста лет, а мистер Сомс всегда берег себя. Айай-ай! |
| He had drunk a nice hot cup of tea when he saw a figure in the doorway--Miss Fleur herself. Why! What a face! She came forward and took his hand. And, almost unconsciously, old Gradman lifted his other hand and imprisoned hers between his two. | Он с удовольствием выпил чашку чая, потом увидел, что в дверях кто-то стоит - сама мисс Флер. Ой, какое лицо! Она подошла и взяла его за руку. И невольно старый Грэдмен поднял другую руку и задержал ее руку в своих. |
| "My dear," he said, "I feel for you. I remember you as a little girl." | - Голубушка моя, - сказал он, - как я вам сочувствую! Я вас маленькой помню. |
| She only answered: "Yes, Mr. Gradman," and it seemed to him funny. She took him to his room, and left him there. He had never been in such a pleasant bedroom, with flowers and a nice smell, and a bathroom all to himself--really quite unnecessary. And to think that two doors off Mr. Soames was lying as good as gone! | Она ответила только: "Да, мистер Грэдмен", и это показалось ему странным. Она провела его в приготовленную для него комнату и там оставила. Ему еще не доводилось бывать в такой красивой спальне - цветы, и пахнет приятно, и отдельная ванная - это уж даже лишнее. И подумать, что через две комнаты лежит мистер Сомс - все равно что покойник! |
| "Just breathing," she had said, passing the door. "They daren't operate. My mother's there." | - Еле дышит, - сказала она, проходя перед его дверью. - Оперировать боятся. С ним моя мать. |
| What a face she had on her--so white, so hurt-looking--poor young thing! He stood at the open window, gazing out. It was warm--very warm for the end of September. A pleasant air--a smell of grass. It must be the river down there. Peaceful--and to think--! Moisture blurred the river out; he winked it away. Only the other day they'd been talking about something happening; and now it hadn't happened to him, but to Mr. Soames himself. The ways of Providence! For Jesus Christ's sake--Our Lord! Dear, dear! To think of it! He would cut up a very warm man. Richer than his father. There were some birds out there on the water--geese or swans or something--ye-es! Swans! What a lot! In a row, floating along. He hadn't seen a swan since he took Mrs. G. to Golder's Hill Park the year after the war. And they said--hopeless! A dreadful thing--sudden like that, with no time to say your prayers. Lucky the Will was quite straightforward. Annuity to Mrs. F., and the rest to his daughter for life, remainder to her children in equal shares. Only one child at present, but there'd be others, no doubt, with all that money. Dear! What a sight of money there was in the family altogether, and yet, of the present generation, Mr. Soames was the only warm man. It was all divided up now, and none of the young ones seemed to make any. He would have to keep a tight hand on the estates, or they'd be wanting their capital out, and Mr. Soames wouldn't approve of that! To think of outliving Mr. Soames! And something incorruptibly faithful within that puggy face and thick figure, something that for two generations had served and never expected more than it had got, so moved old Graham that he subsided on the window seat with the words: | Ну и лицо у нее - такое белое, такое жалкое! Бедненькая! Он стоял у открытого окна. Тепло, очень тепло для конца сентября. Хороший воздух пахнет травой. Там, внизу, вероятно, река! Тихо - и подумать... Слезы скрыли от него реку; он смигнул их. Только на днях они говорили, как бы чего не случилось, а вот и случилось, только не с ним, а с самим мистером Сомсом. Пути господни! Ай-айай! Подумать только! Он очень богатый человек. Богаче своего отца. Какие-то птицы на воде - гуси или лебеди, не разберешь... Да! Лебеди! Да сколько! Плывут себе рядком. Не видел лебедя с тех пор, как в год после войны возил миссис Грэдмен в парк Голдерс-Хилл. И говорят - никакой надежды! Ужасный случай - вот так вдруг, и помолиться не успеешь. Хорошо, что завещание такое простое. Ежегодно столько-то для миссис Форсайт, а остальное дочери, а после нее - ее детям поровну. Пока только один ребенок, но, без сомнения, будут и еще, при таких-то деньгах. Ох, и уйма же денег у всей семьи, если подсчитать, а все-таки из нынешнего поколения мистер Сомс - единственный богач. Все разделено, а молодежь что-то не наживает. Придется следить за имуществом в оба, а то еще вздумают изымать капитал, а этого мистер Сомс не одобрил бы! Пережить мистера Сомса! И что-то неподкупно преданное, что скрывалось за лицом мопса и плотной фигурой, то, что в течение двух поколений служило и никогда не ждало награды, так взволновало старого Грэдмена, что он опустился на стул у окна и сказал: |
| "I'm quite upset!" | - Я совсем расстроился! |
| He was still sitting there with his head on his hand, and darkness thickening outside, when, with a knock on the door, that young man said: | Он все еще сидел, подперев рукой голову, и за окном уже стемнело, когда в дверь постучал этот молодой человек со словами: |
| "Mr. Gradman, will you come down for dinner, or would you like it up here?" | - Мистер Грэдмен, обедать придете в столовую или предпочитаете здесь? |
| "Up here, if it's all the same to you. Cold beef and pickles or anything there is, and a glass of stout, if it's quite convenient." | - Лучше здесь, если вас не затруднит. Мне бы холодного мяса да каких-нибудь солений и стакан портера, если найдется. |
| The young man drew nearer. | Молодой человек подошел ближе. |
| "You must feel it awfully, Mr. Gradman, having known him so long. Not an easy man to know, but one felt--" | - Для вас ужасное горе, мистер Градмен, вы та-с давно его знали. Его нелегко было узнать, но чувствовалось, что... |
| Something gave way in Gradman and he spoke: | Что-то в Грэдмене прорвалось, и он заговорил: |
| "Ah! I knew him from a little boy--took him to his first school-- taught him how to draw a lease--never knew him to do a shady thing; very reserved man, Mr. Soames, but no better judge of an investment, except his uncle Nicholas. He had his troubles, but he never said anything of them; good son to his father--good brother to his sisters--good father to his child, as you know, young man." | - А-а, я помню его с детства - возил его в школу, учил составлять контракты - ни одного темного дела за ним не познаю; очень сдержанный был мистер Сомс, но никто лучше его не умел поместить капитал - разве что его дядюшка Николае. У него были свои неприятности, но он о них никогда не говорил; хороший сын, хороший брат, хороший отец - это, молодой человек, и вы знаете. |
| "Yes, indeed! And very good to me." | - О да! И очень добр был ко мне. |
| "Not much of a church-goer, I'm afraid, but straight as a die. Never one to wear his 'eart on his sleeve; a little uncomfortable sometimes, maybe, but you could depend on him. I'm sorry for your young wife, young man--I am that! 'Ow did it 'appen?" | - В церковь ходить, правда, не любил, но честный был как стеклышко. Откровенностью не отличался; может, иногда суховат был, зато положиться на него можно было. Жаль мне вашу жену, молодой человек, очень жали. Как это случилось? |
| "She was standing below the window when the picture fell, and didn't seem to realise. He pushed her out of the way, and it hit him instead." | - Она стояла под окном, когда картина упала, по-видимому, не заметила. Он оттолкнул ее, и удар достался ему. |
| "Why! What a thing!" | - Ну, вы подумайте! |
| "Yes. She can't get over it." | - Да. Она никак не придет в себя. |
| Gradman looked up at the young man's face in the twilight. | В полумраке Грэдмен взглянул в лицо молодому человеку. |
| "You mustn't be down-'earted," he said. "She'll come round. Misfortunes will happen. The family's been told, I suppose. There's just one thing, Mr. Michael--his first wife, Mrs. Irene, that married Mr. Jolyon after; she's still living, they say; she might like to send a message that byegones were byegones, in case he came round." | - Вы не убивайтесь, - сказал он. - Она обойдется. С кем не случалось. Родных, вероятно, известили? Вот только что, мистер Майкл, его первая жена, миссис Ирэн, та, что вышла потом за мистера Джолиона; она, говорят, еще жива; может, ей захотелось бы передать ему, на случай, если он очнется, что прошлое забыто и все такое. |
| "I don't know, Mr. Gradman, I don't know." | - Не знаю, мистер Грэдмен, не знаю. |
| "Forgive us our trespasses, as we forgive them that trespass--'e was greatly attached to 'er at one time." | - "И остави нам долги наши, яко же и мы оставляем..." Он очень был к ней привязан когда-то. |
| "So I believe, but there are things that--. Still, Mrs. Dartie knows her address, if you like to ask her. She's here, you know." | - Да, я слышал, но есть вещи, которые... Впрочем, миссис Дарти знает ее адрес, можно у нее спросить. Она ведь здесь. |
| "I'll turn it over. I remember Mrs. Irene's wedding--very pale she was; a beautiful young woman, too." | - Я это обдумаю. Я помню свадьбу миссис Ирэн - очень она была бледная; а какая красавица! |
| "I believe so." | - Да, говорят. |
| "The present one--being French, I suppose, she shows her feelings. However--if he's unconscious--" It seemed to him that the young man's face looked funny, and he added: "I've never heard much of her. Not very happy with his wives, I'm afraid, he hasn't been." | - Теперешняя-то - француженка - наверно, не скрывает своих чувств. Хотя - если он без сознания... - В лице молодого человека ему почудилось что-то странное, и он добавил: - Я мало о ней знаю. Боюсь, не очень ему везло с женами. |
| "Some men aren't, you know, Mr. Gradman. It's being too near, I suppose." | - Некоторым, знаете ли, не везет, мистер Грэдмен. Думаю, это потому, что люди слишком много видят друг Друга. |
| "Ah!" said Gradman: "It's one thing or the other, and that's a fact. Mrs. G. and I have never had a difference--not to speak of, in fifty-two years, and that's going back, as the saying is. Well, I mustn't keep you from Miss Fleur. She'll need cossetting. Just cold beef and a pickle. You'll let me know if I'm wanted--any time, day or night. And if Mrs. Dartie'd like to see me I'm at her service." | - Всяко бывает, - сказал Грэдмен. - Вот у нас с миссис Грэдмен за пятьдесят два года ни одной размолвки не было, а это, как говорится, срок немалый. Ну, не буду вас задерживать, идите к мисс Флер. Надо ее подбодрять. Так мне холодного мяса с огурчиком. Если я понадоблюсь, дайте мне знать - днем ли, ночью, все равно. А если миссис Дарти захочет меня видеть, я к ее услугам. |
| The talk had done him good. That young man was a nicer young fellow than he'd thought. He felt that he could almost relish a pickle. After he had done so a message came: Would he go to Mrs. Dartie in the drawing room? | Разговор успокоил его. Этот молодой человек симпатичнее, чем ему казалось. Он почувствовал, что огурчик съест с удовольствием. После обеда ему передали: не сойдет ли он в гостиную к миссис Дарти. |
| "Wait for me, my dear," he said to the maid; "I'm strange here." | - Подождите меня, милая, - сказал он горничной, - я дороги не знаю. |
| Having washed his hands and passed a towel over his face, he followed her down the stairs of the hushed house. What a room to be sure! Rather empty, but in apple-pie order, with its cream- coloured panels, and its china, and its grand piano. | Вымыв руки и лицо, он пошел за ней вниз, по лестнице притихшего дома. Ну и комната! Пустовато, но порядок образцовый, кремовые панели, фарфор, рояль. |
| Winifred Dartie was sitting on a sofa before a wood fire. She rose and took his hand. | Уинифрид Дарти сидела на диване перед горящим камином. Она" встала и взяла его за руку. |
| "Such a comfort to see you, Gradman," she said. "You're the oldest friend we have." | - Так хорошо, что вы здесь, Грэдмен, - сказала она, - вы наш самый старый друг. |
| Her face looked strange, as if she wanted to cry and had forgotten how. He had known her as a child, as a fashionable young woman, had helped to draw her marriage settlement, and shaken his head over her husband many a time--the trouble he'd had in finding out exactly what that gentleman owed, after he fell down the staircase in Paris and broke his neck! And every year still he prepared her income tax return. | Лицо у нее было странное, точно она и хотела бы заплакать, да разучилась. Он помнил ее ребенком и молоденькой модницей, участвовал в составлении ее брачного контракта и не раз сокрушался по поводу ее супруга; а каких трудов стоило выяснить, сколько в точности задолжал этот джентльмен к тому времени, когда слетел с лестницы в Париже и сломал себе шею! И до сих пор он ежегодно подготовлял ей расчет подоходного налога. |
| "A good cry," he said, "would do you good, and I shouldn't blame you. But we mustn't say 'die'; Mr. Soames has a good constitution, and it's not as if he drank; perhaps he'll pull round after all." | - Вам бы поплакать хорошенько, - сказал он, - стало бы легче. Но ведь еще не все пропало, у мистера Сомса здоровье крепкое, и пить он как будто не пил; еще, может, вытянет. |
| She shook her head. Her face had a square grim look that reminded him of her old Aunt Ann. Underneath all her fashionableness she'd borne a lot--she had, when you came to think of it. | Она покачала головой. Угрюмое, решительное выражение ее лица напомнило ему ее старую тетку Энн. При всей ее светскости пережить ей пришлось немало - немало пришлось пережить. |
| "It struck him here," she said; "a slanting blow on the right of the head. I shall miss him terribly; he's the only--" | - Удар пришелся ему вот сюда, - сказала она, - наискось, в правый висок. Мне будет страшно одиноко без него; только он... |
| Gradman patted her hand. | Грэдмен погладил ее по руке. |
| "Ye-es, ye-es! But we must look on the bright side. If he comes round, I shall be there." What exact comfort he thought this was, he could not have made clear. "I did wonder whether he would like Mrs. Irene told. I don't like the idea of his going with a grudge on his mind. It's an old story, of course, but at the Judgment Day--" | - Да, да! Но не будем терять надежды. Если он очнется, я буду здесь. - Он сам не мог бы объяснить, что в этом утешительного. - Я все думал: хотел бы он, чтоб известили миссис Ирэн? Тягостно думать, что он может умереть с непрощенной обидой в сердце. Дело, конечно, давнишнее, но на страшном суде... |
| A faint smile was lost in the square lines round Winifred's mouth. | Слабая улыбка затерялась в резких морщинах вокруг рта Уинифрид. |
| "We needn't bother him with that, Gradman; it's out of fashion." | - Не стоит его этим тревожить, Грэдмен; это теперь не принято. |
| Gradman emitted a sound, as though, within him, faith and respect for the family he had served for sixty years had bumped against each other. | Грэдмен издал неясный звук, словно внутри его столкнулись его вера и уважение к семье, которой он служил шестьдесят лет. |
| "Well, you know best," he said, "I shouldn't like him to go with anything on his conscience." | - Ну, вам виднее, - сказал он. - Нехорошо, если чтонибудь останется у него на совести. |
| "On HER conscience, Gradman." | - У нее на совести, Грэдмен. |
| Gradman stared at a Dresden shepherdess. | Грэдмен перевел взгляд на дрезденскую пастушку. |
| "In a case of forgivin', you never know. I wanted to speak to him too, about his steel shares; they're not all they might be. But we must just take our chance, I suppose. I'm glad your father was spared, Mr. James WOULD have taken on. It won't be like the same world again, if Mr. Soames--" | - Трудно сказать, когда дело идет о прощении. И еще я хотел поговорить с ним об его стальных акциях; они могли бы давать больше. Но, видно, ничего не поделаешь. Счастье, что ваш батюшка до этого не дожил, - и убивался бы мистер Джемс! Не та уже будет жизнь, если мистер Сомс... |
| She had put her hand up to her mouth and turned away. Fashion had dropped from her thickened figure. Much affected, Gradman turned to the door. | Она поднесла руку к губам и отвернулась. Вся светскость слетела с ее отяжелевшей фигуры. В сильном волнении Грэдмен двинулся прочь. |
| "Shan't leave my clothes off, in case I'm wanted. I've got everything here. Good-night!" | - Я не буду раздеваться, на случай если окажусь нужным. У меня все с собой. Спокойной вам ночи! |
| He went upstairs again, tiptoeing past the door, and, entering his room, switched on the light. They had taken away the pickles; turned his bed down, laid his flannel nightgown out. They took a lot of trouble! And, sinking on his knees, he prayed in a muffled murmur, varying the usual words, and ending: "And for Mr. Soames, O Lord, I specially commend him body and soul. Forgive him his trespasses, and deliver him from all 'ardness of 'eart and impurities, before he goes 'ence, and make him as a little lamb again, that he may find favour in Thy sight. They faithful servant. Amen." And, for some time after he had finished, he remained kneeling on the very soft carpet, breathing-in the familiar reek of flannel and old times. He rose easier in his mind. Removing his boots, laced and square-toed, and his old frock coat, he put on his Jaeger gown, and shut the window, to keep out the night air. Then taking the eiderdown, he placed a large handkerchief over his bald head, and, switching off the light, sat down in the armchair, with the eiderdown over his knees. | Он поднялся по лестнице, на цыпочках прошел мимо двери Сомса и, войдя в свою комнату, зажег свет. Огурцы убрали; постель его была приготовлена на ночь, байковый халат вынут из чемодана. Сколько внимания! И он опустился на колени и стал молиться вполголоса, меняя положенные слова, и закончил так: "И за мистера Сомса, господи, прими душу его и тело. Остави ему прегрешения его и избави его от жестокосердия и греха, прежде чем уйти ему из мира, и да будет он как агнец невинный, и да обретет милосердие твое. Твой верный слуга. Аминь". Кончив, он еще постоял на коленях на непривычно мягком ковре, вдыхая знакомый запах байки и минувших времен. Он встал успокоенный. Снял башмаки - на шнурках, с квадратными носками - и старый сюртук, надел егеровскую фуфайку, затворил окно. Потом взял с кровати пуховое одеяло, накрыл лысую голову огромным носовым платком и, потушив свет, уселся в кресле, прикрыв одеялом колени. |
| What an 'ush after London, to be sure, so quiet you could hear yourself think! For some reason he thought of Queen Victoria's first Jubilee, when he was a youngster of forty, and Mr. James had given him and Mrs. G. two seats. They had seen the whole thing-- first chop!--the Guards and the procession, the carriages, the horses, the Queen and the Royal family. A beautiful summer day--a real summer that; not like the summers lately. And everything going on, as if it'd go on for ever, with three per cents at nearly par if he remembered, and all going to church regular. And only that same year, a bit later, Mr. Soames had had his first upset. And another memory came. Queer he should remember that to-night, with Mr. Soames lying there--must have been quite soon after the Jubilee, too! Going with a lease that wouldn't bear to wait to Mr. Soames's private house, Montpellier Square, and being shown into the dining-room, and hearing some one singing and playing on the "pianner." He had opened the door to listen. Why--he could remember the words now! About "laying on the grass," "I die, I faint, I fail," "the champaign odours," something "on your cheek" and something "pale." Fancy that! And, suddenly, the door had opened and out she'd come--Mrs. Irene--in a frock--ah! | Ну и тишина здесь после Лондона, прямо собственные мысли слышишь! Почему-то вспомнились ему первые юбилейные торжества королевы Виктории, когда он был сорокалетним юнцом и мистер Джемс подарил им с миссис Грэдмен по билету. Они все решительно видели - места были первый сорт гвардию и шествие, кареты, лошадей, королеву и августейшую семью. Прекрасный летний день - настоящее было лето, не то что теперь. И все шло так, точно никогда не изменится; и трехпроцентная рента, сколько помнится, котировалась почти по паритету; и все ходили в церковь. А в том же самом году, чуть попозже, с мистером Сомсом стряслось первое несчастье. И еще воспоминание. Почему это сегодня вспомнилось, когда мистер Сомс лежит, как... кажется, это случилось вскоре же после юбилея. Он понес какую-то срочную бумагу на дом к мистеру Сомсу на Монпелье-сквер, его провели в столовую, и он услышал, что кто-то поет и играет на фортепьянах. Он приотворил дверь, чтобы было слышнее. Э, да он и слова еще помнит! Было там "лежа в траве", "слабею, умираю", "ароматы полей", что-то "к твоей щеке" и что-то "бледное". Вот видите ли. И вдруг дверь открылась, и вот она - миссис Ирэн - и платье на ней - ах! |
| "Are you waiting for Mr. Forsyte? Won't you come in and have some tea?" And he'd gone in and had tea, sitting on the edge of a chair that didn't look too firm, all gilt and spindley. And she on the sofa in that frock, pouring it out, and saying: | - Вы ждете мистера Форсайта? Может быть, зайдете выпить чаю? - и он зашел и выпил чаю, сидя на кончике стула, золоченого и такого легкого, что, казалось, вот-вот сломается. А она-то на диване, в этом своем платье, наливает чай и говорит: |
| "Are you fond of music, then, Mr. Gradman?" | - Так вы, оказывается, любите музыку, мистер Грэдмен? |
| Soft, a soft look, with her dark eyes and her hair--not red and not what you'd call gold--but like a turned leaf--um?--a beautiful young woman, sad and sort of sympathetic in the face. He'd often thought of her--he could see her now! And then Mr. Soames coming in, and her face all closing up like--like a book. Queer to remember that to-night! . . . Dear me! . . . How dark and quiet it was! That poor young daughter, that it was all about! It was to be 'oped she'd sleep! Ye-es! And what would Mrs. G. say if she could see HIM sitting in a chair like this, with his teeth in, too. Ah! Well--she'd never seen Mr. Soames, never seen the family--Maria hadn't! But what an 'ush! And slowly but surely old Gradman's mouth fell open, and he broke the hush. | Мягко так, и глаза мягкие, темные, а волосы - не рыжие и не то чтобы золотые - вроде сухой листва? - красивая, молодая, а лицо печальное и такое ласковое. Он часто думал о ней - и сейчас помнит прекрасно. А потом вошел мистер Сомс, и лицо у нее сразу закрылось - как книжка. Почему-то именно сегодня вспомнилось... Ой-ой-ой!.. Вот когда стало темно и тихо! Бедная его дочка, из-за которой все это вышло! Только бы ей уснуть! Д-да! А что сказала бы миссис Грэдмен, если б увидела, как он сидит ночью в кресле и даже зубы не вынул. Ведь она никогда не видела мистера Сомса и семейства не видела. Но какая тишина! И медленно, но верно рот старого Грэдмена раскрылся, и тишина была нарушена. |
| Beyond the closed window the moon rode up, a full and brilliant moon, so that the stilly darkened country dissolved into shape and shadow, and the owls hooted, and, far off, a dog bayed; and flowers in the garden became each a little presence in a night-time carnival graven into stillness; and on the gleaming river every fallen leaf that drifted down carried a moonbeam; while, above, the trees stayed, quiet, measured and illumined, quiet as the very sky, for the wind stirred not. | За окном вставала луна, полная, сияющая; притихшая в полумраке природа распадалась на очертания и тени, и ухали совы, и где-то вдалеке лаяла собака; и каждый цветок в саду ожил, включился в неподвижный ночной хоровод; и на каждом сухом листе, который уносила светящаяся река, играл лунный луч; а на берегу - стояли деревья, спокойные, четкие, озаренные светом, - спокойные, как небо, ибо ни одно дуновение не шевелило их. |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
