SWAN SONG/Лебединая песня (часть вторая)

CHAPTER II SOAMES GOES RACING/II. СОМС НА СКАЧКАХ

English	Русский
To Winifred Dartie the debut of her son's Sleeping Dove colt on Ascot Cup Day seemed an occasion for the gathering of such members of her family as were permitted to go racing by the primary caution in their blood; but it was almost a shock to her when Fleur telephoned: "Father's coming; he's never been to Ascot, and doesn't know that he wants to go."	По мнению Уинифрид Дарти, аскотский дебют жеребенка, взращенного в конюшнях ее сына, был достаточным поводом для сбора тех членов ее семьи, которые, по врожденному благоразумию, могли безопасно посещать скачки; но она была потрясена, когда услышала по телефону от Флер: "И папа едет; он никогда не бывал на скачках, особенного нетерпения не выказывает".
"Oh!" she said, "then you'll have to have two of my Enclosure tickets. Jack can fend for himself. But what about Michael?"	- О, - сказала она, - хороших мест теперь не достать - поздно. Ну ничего, Джек о нем позаботится. А Майкл?
"Michael can't come; he's deep in slums--got a new slogan: 'Broader gutters!'"	- Майкл не сможет поехать, он погряз в трущобах; новый лозунг - "Шире мостовые"!
"He's so good," said Winifred. "Let's go down early enough to lunch before racing, dear. I think we'd better drive."	- Он такой славный, - сказала Уинифрид. - Поедем пораньше, милая, чтоб успеть позавтракать до скачек. Хорошо бы на автомобиле.
"Father's car is up--we'll call for you."	- Папина машина в городе, мы за вами заедем.
"Delightful!" said Winifred. "Has your father got a grey top hat? No? Oh! But he simply must wear one; they're all the go this year. Don't say anything, just get him one. He wears seven-and- three-quarters; and dear, tell them to heat the hat and squash it in at the sides--otherwise they're always too round for him. And he needn't bring any money to speak of; Jack will do all our betting for us."	- Чудесно, - сказала Уинифрид. - У папы есть серый цилиндр? Нет? О, но это необходимо; они в этом году в моде. Ты не говори ему ничего, но купи непременно. Его номер семь с четвертью; и знаешь, милая, скажи там, чтоб цилиндр погрели и сдавили с боков, а то они всегда слишком круглые для его головы. Денег лишних пускай не берет: Джек будет ставить за всех.
Fleur thought that it was not likely father would have a bet; he had said he just wanted to see what the thing was like.	Флер сомневалась, что ее отец вообще захочет ставить; он просто выразил желание посмотреть, что это за штука.
"He's so funny about betting," said Winifred, "like your grandfather."	- Так смешно, когда он говорит о скачках, - сказала Уинифрид, - совсем как твой дедушка.
Not that it had been altogether funny in the case of James, who had been called on to pay the racing debts of Montague Dartie three times over.	Для Джемса, правда, это было не так уж смешно - ему три раза пришлось уплатить скаковые долги за Монтегью Дарти.
With Soames and Winifred on the back seats, Fleur and Imogen on the front seats, and Jack Cardigan alongside Riggs, they took a circuitous road by way of Harrow to avoid the traffic, and emerged into it just at the point where for the first time it became thick. Soames, who had placed his grey top hat on his knee, put it on, and said:	Сомс и Уинифрид заняли задние сиденья, Флер с Имоджин - передние, а Джек Кардиган уселся рядом с Ригзом. Чтобы избежать большого движения, они выбрали кружную дорогу через Хэрроу и въехали в город как раз в тот момент, когда на дороге стало особенно тесно. Сомс, который держал свой серый цилиндр на коленях, надел его и сказал:
"Just like Riggs!"	- Опять этот Ригз!
"Oh, no, Uncle!" said Imogen. "It's Jack's doing. When he's got to go through Eton, he always like to go through Harrow first."	- О нет, дядя, - сказала Имоджии, - это Джек виноват. Когда ему нужно ехать через Итон, он всегда норовит сначала проехать через Хэрроу.
"Oh! Ah!" said Soames. "He was there. I should like Kit's name put down."	- О! А! - сказал Сомс. - Он там учился. Надо бы записать Кита.
"How nice!" said Imogen: "Our boys would still be there when he goes. You look so well in that hat, Uncle."	- Вот славно! - сказала Имоджин. - Наши мальчики как раз кончат, когда он поступит. Как вам идет этот цилиндр, дядя!
Soames took it off again.	Сомс опять снял его.
"White elephant," he said. "Can't think what made Fleur get me the thing!"	- Никчемный предмет, - сказал он. - Не понимаю, с чего это Флер вздумала мне его купить.
"My dear," said Winifred, "it'll last you for years. Jack's had his ever since the war. The great thing is to prevent the moth getting into it, between seasons. What a lot of cars! I do think it's wonderful that so many people should have the money in these days."	- Дорогой мой, - сказала Уинифрид, - тебе его хватит на много лет. Джек носит свой с самой войны. Главное - уберечь его от моли от сезона до сезона. Какая масса автомобилей! По-моему, все-таки удивительно, что в наше время у стольких есть на это деньги.
The sight of so much money flowing down from town would have been more exhilarating to Soames if he had not been wondering where on earth they all got it. With the coal trade at a standstill, and factories closing down all over the place, this display of wealth and fashion, however reassuring, seemed to him almost indecent.	При виде этих денег, утекающих из Лондона, Сомс испытывал бы больше удовольствия, если бы не задумывался, откуда, черт возьми, они берутся. Добыча угля прекратилась, фабрики закрываются по всей стране - и эта выставка денег и мод хоть и действует успокоительно, но все же как-то неприлична.
Jack Cardigan, from his front seat, had begun explaining a thing he called the 'tote.' It seemed to be a machine that did your betting for you. Jack Cardigan was a funny fellow; he made a life's business of sport; there wasn't another country that could have produced him! And, leaning forward, Soames said to Fleur:	Со своего места около шофера Джек Кардиган начал объяснять какое-то приспособление, называемое "Тото". Выходило, что это машина, которая сама ставит за вас деньги. Забавный малый этот Джек Кардиган - сделал себе из спорта профессию. Такой мог уродиться только в Англии! И, нагнувшись вперед, Сомс сказал Флер:
"You've not got a draught there?"	- Тебе там не дует?
She had been very silent all the way, and he knew why. Ten to one if young Jon Forsyte wouldn't be at Ascot! Twice over at Mapledurham he had noticed letters addressed by her to:	Она почти всю дорогу молчала, и он знал, почему: вероятнее всего, на скачках будет Джон Форсайт. В Мейплдерхеме ему два раза попались на глаза письма, адресованные ею:
"Mrs. Val Dartie, Wansdon, Sussex."	"Миссис Вэл Дарти, Уонсдон, Сэссекс".
She had seemed to him very fidgety or very listless all that fortnight. Once, when he had been talking to her about Kit's future, she had said: "I don't think it matters, Dad, whatever one proposes--he'll dispose; parents don't count now: look at me!"	Он заметил, что эти две недели она была то слишком суетлива, то очень уж тиха. Раз, когда он заговорил с ней о будущем Кита, она сказала: "Знаешь, папа, по-моему - не стоит и придумывать, он все равно сделает по-своему; теперь с родителями не считаются. Вот хоть я, посмотри!"
And he had looked at her, and left it at that.	И он посмотрел на нее и не стал возражать.
He was still contemplating the back of her head when they drew into an enclosure and he was forced to expose his hat to the public gaze. What a crowd! Here, on the far side of the course, were rows of people all jammed together, who, so far as he could tell, would see nothing, and be damp one way or another throughout the afternoon. If that was pleasure! He followed the others across the course, in front of the Grand Stand. So those were 'the bookies'! Funny lot, with 'their names painted clearly on each,' so that people could tell them apart; just as well, for they all seemed to him the same, with large necks and red faces, or scraggy necks and lean faces, one of each kind in every firm, like a couple of music-hall comedians. And, every now and then, in the pre- racing hush, one of them gave a sort of circular howl and looked hungrily at space. Funny fellows! Soames was glad to pass into the Royal Enclosure where bookmakers did not seem to be admitted. Numbers of grey top hats here! This was the place--he had heard-- to see pretty women. He was looking for them when Winifred pressed his arm.	Он все еще был занят созерцанием ее затылка, когда они въехали в какую-то ограду и ему волей-неволей пришлось вынести свой цилиндр на суд публики. Ну, и толпа! Здесь, на дальней стороне ипподрома, тесными рядами стояли люди, которые, насколько он мог понять, вообще ничего не увидят и будут так или иначе мокнуть до самого вечера. И это называется удовольствием! Он следом за своими стал пересекать ипподром против главной трибуны. Так вот они, букмекеры! Смешные людишки! На каждом написано его имя, чтобы не спутали, - это и не лишнее: ему они все казались одинаковыми, с толстыми шеями и красными лицами либо с длинными шеями и тощими лицами, по одному того и другого сорта от каждой фирмы - как пары клоунов в цирке. Изредка среди наступившего затишья один из них испускал громкий вой и устремлял а пространство голодный взгляд. Смешные людишки! Они прошли перед королевскими ложами, куда букмекеры, по-видимому, не допускались. Замелькали серые "цилиндры. Здесь, он слышал, бывает много красивых женщин. Он только что начал их высматривать, когда Уинифрид сжала его локоть.
"Look, Soames--the Royal Procession!"	- Смотри, Сомс, королевская семья!
Thus required to gape at those horse-drawn carriages at which everybody else would be gaping, Soames averted his eyes, and became conscious that Winifred and he were alone!	Чтобы не глазеть на эти нарядные коляски, на которые и так все глазели, Сомс отвел взгляд и увидел, что они с Уинифрид остались одни.
"What's become of the others?" he said.	- Куда же девались остальные? - спросил он.
"Gone to the paddock, I expect."	- Вероятно, пошли в паддок.
"What for?"	- Зачем?
"To look at the horses, dear."	- Посмотреть лошадей, милый.
Soames had forgotten the horses.	Сомс и забыл о лошадях.
"Fancy driving up like that, at this time of day!" he muttered.	- Какой смысл в наше время разъезжать в экипажах? - пробормотал он.
"I think it's so amusing!" said Winifred. "Shall we go to the paddock, too?"	- По-моему, это так интересно, - разъезжать в экипаже. Хочешь, мы тоже пойдем в паддок? - сказала Уинифрид.
Soames, who had not intended to lose sight of his daughter, followed her towards whatever the paddock might be.	Сомс, который отнюдь не намерен был терять из виду свою дочь, последовал за Уинифрид к тому, что она называла паддоком.
It was one of those days when nobody could tell whether it was going to rain, so that he was disappointed by the dresses, and the women's looks. He saw nothing to equal his daughter, and was about to make a disparaging remark, when a voice behind him said:	Был один из тех дней, когда никак не скажешь, пойдет дождь или нет, поэтому женские туалеты "разочаровали Сомса: он не увидел ничего, что сравнилось бы с его дочерью, и только что собрался сделать какое-то пренебрежительное замечание, как услышал позади себя голос:
"Look, Jon! There's Fleur Mont!"	- Посмотри-ка, Джон! Вон Флер Монт!
Placing his foot on Winifred's, Soames stood still. There, and wearing a grey top hat, too, was that young chap between his wife and his sister. A memory of tea at Robin Hill, with his cousin Jolyon, that boy's father, twenty-seven years ago, assailed Soames-- and of how Holly and Val had come in and sat looking at him as if he were a new kind of bird. There they went, those three, into a ring of people who were staring at nothing so far as he could see. And there, close to them, were those other three, Jack Cardigan, Fleur, and Imogen.	Сомс наступил на ногу Уинифрид и замер. В двух шагах от него, и тоже в сером цилиндре, шел этот мальчик между своей женой и сестрой. На Сомса нахлынули воспоминания: как двадцать семь лет назад он пил чай в Робин-Хилле у своего кузена Джолиона, отца этого юноши, и как вошли Холли и Вэл и сели и глядели на него, точно на странную, неведомую птицу. Вот они прошли все трое в кольцо людей, непонятно что разглядывающих. А вот, совсем близко от них, и другая тройка - Джек Кардиган, Имоджин и Флер.
"My dear," said Winifred, "you DID tread on my toe."	- Дорогой мой, - сказала Уинифрид, - ты стоишь на моей ноге.
"I didn't mean to," muttered Soames. "Come over to the other side-- there's more room."	- Я нечаянно, - пробурчал Сомс. - Пойдем на другую сторону, там свободнее.
It seemed horses were being led round; but it was at his daughter that Soames wanted to gaze from behind Winifred's shoulder. She had not yet seen the young man, but was evidently looking for him-- her eyes were hardly ever on the horses--no great wonder in that, perhaps, for they all seemed alike to Soames, shining and snakey, quiet as sheep, with boys holding on to their heads. Ah! A stab went through his chest, for she had suddenly come to life; and, as suddenly, seemed to hide her resurrection even from herself! How still she stood--ever so still, gazing at that young fellow talking to his wife.	Публика смотрела, как проводят лошадей; но Сомс, выглядывая из-за плеча. Уинифрид, интересовался только своей дочерью. Она еще не увидела молодого человека, но явно высматривает его - взгляд ее почти не задерживается на лошадях; это, впрочем, и не удивительно - все они, как одна, лоснящиеся и гибкие, смирные, как ягнята; около каждой вертится по мальчишке. А! Его точно ножом полоснуло - Флер внезапно ожила; и так же внезапно затаила свое возвращение к жизни даже от самой себя. Как она стоит - тихо-тихо, и не сводит глаз с этого молодого человека, поглощенного разговором с женой.
"That's the favourite, Soames. At least, Jack said he would be. What do you think of him?"	- Это вот фаворит. Сомс. Мне Джек говорил. Как ты его находишь?
"Much like the others--got four legs."	- Не вижу ничего особенного - голова и четыре ноги.
Winifred laughed. Soames was so amusing!	Уинифрид засмеялась. Сомс такой забавный!
"Jack's moving; if we're going to have a bet, I think we'd better go back, dear. I know what I fancy."	- Джек уходит; знаешь, милый, если мы думаем ставить, пожалуй, пойдем обратно. Я уже выбрала, на какую.
"I don't fancy anything," said Soames. "Weak-minded, I call it; as if they could tell one horse from another!"	- Я ничего не выбрал, - сказал Сомс. - Просто слабоумные какие-то; они и лошадей-то одну от другой не отличают!
"Oh! but you'd be surprised," said Winifred; "you must get Jack to--"	- О, ты еще не знаешь, - сказала Уинифрид, - вот Джек тебе...
"No, thank you."	- Нет, благодарю.
He had seen Fleur move and join those three. But faithful to his resolve to show no sign, he walked glumly back into the Enclosure. What a monstrous noise they were making now in the ring next door! And what a pack of people in that great Stand! Up there, on the top of it, he could see what looked like half-a-dozen lunatics frantically gesticulating--some kind of signalling, he supposed. Suddenly, beyond the railings at the bottom of the lawn, a flash of colour passed. Horses--one, two, three; a dozen or more--all labelled with numbers, and with little bright men sitting on their necks like monkeys. Down they went--and soon they'd come back, he supposed; and a lot of money would change hands. And then they'd do it again, and the money would change back. And what satisfaction they all got out of it, he didn't know! There were men who went on like that all their lives he believed--thousands of them: must be lots of time and money to waste in the country! What was it Timothy had said: "Consols are going up!" They hadn't; on the contrary, they were down a point, at least, and would go lower before the Coal Strike was over. Jack Cardigan's voice said in his ear:	Он видел, как Флер двинулась с места и подошла к той группе. Но, верный своему решению не показывать вида, хмуро побрел назад, к главной трибуне. Какой невероятный шум они подняли теперь там, у дорожки! И как тесно стало на этой громадной трибуне! На самом верху ее он приметил кучку отчаянно жестикулирующих сумасшедших - верно, какая-нибудь сигнализация. Вдруг за оградой, внизу, стрелой пронеслось что-то яркое. Лошади - одна, две, три... десять, а то и больше, на каждой номер; и на шеях у них, как обезьяны, сидят яркие человечки. Пронеслись - и, наверно, сейчас пронесутся обратно; и уйма денег перейдет из рук в руки. А потом все начнется сначала, и деньги вернутся на свое место. И какая им от этого радость - непонятно! Есть, кажется, люди - тысячи людей, - которые проводят в этом всю жизнь; видно, много в стране свободных денег и времени. Как это Тимоти говорил: "Консоли идут в гору". Так нет, не пошли; напротив того, даже упали на один пункт, и еще упадут, если горняки не прекратят забастовку. Над ухом у него раздался голос Джека Кардигана:
"What are you going to back, Uncle Soames?"	- Вы на какую будете ставить, дядя Сомс?
"How should I know?"	- Я почем знаю?
"You must back something, to give you an interest."	- Надо поставить, а то неинтересно.
"Put something on for Fleur, and leave me alone," said Soames; "I'm too old to begin."	- Поставьте что-нибудь за Флер и не приставайте ко мне. Мне поздно начинать,
And, opening the handle of his racing stick, he sat down on it. "Going to rain," he added, gloomily. He sat there alone; Winifred and Imogen had joined Fleur down by the rails with Holly and her party--Fleur and that young man side by side. And he remembered how, when Bosinney had been hanging round Irene, he, as now, had made no sign, hoping against hope that by ignoring the depths beneath him he could walk upon the waters. Treacherously they had given way then and engulfed him; would they again--would they again? His lip twitched; and he put out his hand. A little drizzle fell on the back of it.	- и он раскрыл складную трость и уселся на нее. - Будет дождь, - прибавил он мрачно. Он остался один; Уинифрид с Имоджин следом за Флер прошли вдоль ограды к Холли и ее компании... Флер и этот юноша стояли рядом. И он вспомнил, что когда Босини не отходил от Ирэн, он, как и теперь, не подавал вида, безнадежно надеясь, что сможет пройти по водам, если не будет смотреть в глубину. А воды предательски разверзлись и поглотили его; и неужели, неужели теперь опять? Губы его дрогнули, и он протянул вперед руку. На нее упали мелкие капли дождя.
"They're off!"	"Пошли!"
Thank goodness--the racket had ceased! Funny change from din to hush. The whole thing funny--a lot of grown-up children! Somebody called out shrilly at the top of his voice--there was a laugh--then noise began swelling from the stand; heads were craning round him. "The favourite wins!" "Not he!" More noise; a thudding--a flashing past of colour! And Soames thought: 'Well, that's over!' Perhaps everything was like that really. A hush--a din--a flashing past--a hush! All like a race, a spectacle--only you couldn't see it! A venture and a paying-up! And beneath his new hat he passed his hand down over one flat cheek, and then the other. A paying- up! He didn't care who paid up, so long as it wasn't Fleur! But there it was--some debts could not be paid by proxy! What on earth was Nature about when she made the human heart!	Слава богу, гам прекратился. Забавный переход от такого шума к полной тишине. Вообще забавное зрелище - точно взрослые дети! Кто-то пронзительно вскрикнул во весь голос, где-то засмеялись, потом на трибунах начал нарастать шум; вокруг Сомса люди вытягивали шеи. "Фаворит возьмет!" - "Ну нет!" Еще громче; топот - промелькнуло яркое пятно. И Сомс подумал: "Ну, конец!" Может, и все в жизни так. Тишина - гам - что-то мелькнуло - тишина. Вся жизнь - скачки, зрелище, только смотреть некому! Риск и расплата! И он провел рукой сначала по одной плоской щеке, потом по другой. Расплата! Все равно, кому расплачиваться, лишь бы не Флер. Но в том-то и дело - есть долги, которые не поручишь платить другому! О чем только думала природа, когда создавала человеческое сердце!
The afternoon wore on, and he saw nothing of his daughter. It was as if she suspected his design of watching over her. There was the "horse of the century" running in the Gold Cup, and he positively mustn't miss that--they said. So again Soames was led to the ring where the horses were moving round.	Время тянулось, а он так и не видел Флер. Словно она заподозрила его намерение следить за ней. В "Золотом кубке" [16] скакала "лучшая лошадь века", и говорили, что этот заезд никак нельзя пропустить. Сомса опять потащили к лужайке, где проводили лошадей.
"That the animal?" he said, pointing to a tall mare, whom, by reason of two white ankles, he was able to distinguish from the others. Nobody answered him, and he perceived that he was separated from Winifred and the Cardigans by three persons, all looking at him with a certain curiosity.	- Вот эта? - спросил он, указывая на высокую кобылу, которую он по двум белым бабкам сумел отличить от других. Никто ему не ответил, и он обнаружил, что три человека оттеснили его от Уинифрид и Кардшанов и с некоторым любопытством на него посматривают.
"Here he comes!" said one of them.	- Вот она! - сказал один из них.
Soames turned his head. Oh! So THIS was the horse of the century, was it?--this bay fellow-- same colour as the pair they used to drive in the Park Lane barouche. His father always had bays, because old Jolyon had browns, and Nicholas blacks, and Swithin greys, and Roger--he didn't remember what Roger used to have--something a bit eccentric-- piebalds, he shouldn't wonder. Sometimes they would talk about horses, or, rather, about what they had given for them; Swithin had been a judge, or so he said--Soames had never believed it, he had never believed in Swithin at all. But he could perfectly well remember George being run away with by his pony in the Row, and pitched into a flowerbed--no one had ever been able to explain how; just like George, with his taste for the grotesque! He himself had never taken any interest in horses! Irene, of course, had loved riding--she would! She had never had any after she married him. . . . A voice said:	Сомс повернул голову. А, так вот она какая, лучшая лошадь века! Вон та гнедая; той же масти, как те, что ходили парой у них в запряжке, когда он еще жил на ПаркЛейн. У его отца всегда были гнедые, потому что у старого Джолиона были караковые, у Николаев - вороные, у Суизина - серые, а у Роджера... он уже забыл, какие были у Роджера, - что-то слегка эксцентричное - верно, пегие! Иногда они говорили о лошадях, или, вернее, о том, сколько заплатили за них. Суизин был когда-то судьей на скачках - так он по крайней мере утверждал. Сомс никогда этому не верил, он вообще никогда не верил Суизину. Но он прекрасно помнил, как на Роу лошадь однажды понесла Джорджа и сбросила его на клумбу - каким образом, никто так и не смог объяснить. Совсем в духе Джорджа, с его страстью ко всяким нелепым выходкам! Сам он никогда не интересовался лошадьми. Ирэн, та очень любила ездить верхом - похоже на нее! После того как она вышла за него замуж, ей больше не пришлось покататься... Послышался голос:
"Well, what do you think of him, Uncle Soames?"	- Ну, что вы о ней скажете, дядя Сомс?
Val, with his confounded grin; Jack Cardigan, too, and a thin, brown-faced man with a nose and chin. Soames said guardedly:	Вал со своей дурацкой улыбкой, и Джек Кардиган, и еще какой-то тощий темнолицый мужчина с длинным носом и подбородком. Сомс осторожно сказал:
"Nice enough nag."	- Лошадь не плоха.
If they thought they were going to get a rise out of him!	Пусть не воображают, что им удастся поймать его!
"Think he'll stay, Val? It's the deuce of a journey."	- Как думаешь, Вэл, выдержит он? Заезд нелегкий.
"He'll stay all right."	- Не беспокойся, выдержит.
"Got nothing to beat," said the thin brown man.	- Тягаться-то не с кем, - сказал тощий.
"The Frenchman, Greenwater."	- А француз, Гринуотер?
"No class, Captain Cardigan. He's not all the horse they think him, but he can't lose to-day."	- Не классная лошадь, капитан Кардиган. И эта не так уж хороша, как о ней кричат, но сегодня она не может проиграть.
"Well, I hope to God he beats the Frenchman; we want a Cup or two left in the country."	- Ну, будем надеяться, что она побьет француза; не все же кубки им увозить из Англии.
Something responded within Soames' breast. If it was against a Frenchman, he would do his best to help.	В душе Сомса что-то откликнулось. Раз это будет против француза, надо помочь по мере сил.
"Put me five pounds on him," he said, suddenly, to Jack Cardigan.	- Поставьте-ка мне на него пять фунтов, - неожиданно обратился он к Джеку Кардигану.
"Good for you, Uncle Soames. He'll start about evens. See his head and his forehand and the way he's let down--lots of heart room. Not quite so good behind the saddle, but a great horse, I think."	- Вот это дело, дядя Сомс! Шансы у них примерно равны. Посмотрите, какая у нее голова и перед, грудь какая широкая. Круп, пожалуй, хуже, но все-таки лошадь замечательная.
"Which is the Frenchman?" asked Soames. "That! Oh! Ah! I don't like HIM. I want to see this race."	- Который из них француз? - спросил Сомс. - Этот? О! А! Нет, не нравится. Этот заезд я посмотрю.
Jack Cardigan gripped his arm--the fellow's fingers were like iron.	Джек Кардиган ухватил его повыше локтя - пальцы у него были как железные.
"You come along with me!" he said.	- Марш со мной, - сказал он.
Soames went, was put up higher than he had been yet, given Imogen's glasses--a present from himself--and left there. He was surprised to find how well and far he could see. What a lot of cars, and what a lot of people! 'The national pastime'--didn't they call it! Here came the horses walking past, each led by a man. Well! they were pretty creatures, no doubt! An English horse against a French horse--that gave the thing some meaning. He was glad Annette was still with her mother in France, otherwise she'd have been here with him. Now they were cantering past. Soames made a real effort to tell one from the other, but except for their numbers, they were so confoundedly alike. "No," he said to himself, "I'll just watch those two, and that tall horse"--its name had appealed to him, Pons Asinorum. Rather painfully he got the colours of the three by heart and fixed his glasses on the wheeling group out there at the starting point. As soon as they were off, however, all he could see was that one horse was in front of the others. Why had he gone to the trouble of learning the colours? On and on and on he watched them, worried because he could make nothing of it, and everybody else seemed making a good deal. Now they were rounding into the straight. "The favourite's coming up!" "Look at the Frenchman!" Soames could see the colours now. Those two! His hand shook a little and he dropped his glasses. Here they came--a regular ding-dong! Dash it--he wasn't--England wasn't! Yes, by George! No! Yes! Entirely without approval his heart was beating painfully. 'Absurd!' he thought. 'The Frenchman!' "No! the favourite wins! He wins!" Almost opposite, the horse was shooting out. Good horse! Hooray! England for ever! Soames covered his mouth just in time to prevent the words escaping. Somebody said something to him. He paid no attention; and, carefully putting Imogen's glasses into their case, took off his grey hat and looked into it. There was nothing there except a faint discoloration of the buff leather where he had perspired.	Сомса повели, затащили выше, чем прежде, дали бинокль Имоджин - его же подарок - и оставили одного. Он изумился, обнаружив, как ясно и далеко видит. Какая уйма автомобилей и какая уйма народа! "Национальное времяпрепровождение" - так, кажется, это называют. Вот проходят лошади, каждую ведет в поводу человек. Что и говорить, красивые создания! Английская лошадь против французской лошади - в этом есть какой-то смысл. Он порадовался, что Аннет еще не вернулась из Франции, иначе она была бы здесь с ним. Теперь они идут легким галопом. Сомс добросовестно постарался отличить одну от другой, но если не считать номеров, они все были до черта похожи. "Нет - решил он, - буду смотреть только на этих двух и еще на ту вот - высокую", - он выбрал ее за кличку - Понс Асинорум. Он не без труда заучил цвета камзолов трех нужных жокеев и навел бинокль на группу лошадей у старта. Однако, как только они пошли, все спуталось, он видел только, что одна лошадь идет впереди других. Стоило ли стараться заучивать цвета! Он смотрел, как они скачут - все вперед, и вперед, и вперед - и волновался, потому что ничего не мог разобрать, а окружающие, по-видимому, прекрасно во всем разбирались. Вот они выходят на прямую. "Фаворит ведет!" - "Смотрите на француза!" Теперь Сомс мог различить знакомые цвета. Впереди те две! Рука его дрогнула, и он уронил бинокль. Вот они идут - почти голова в голову! О черт, неужели не он - не Англия? Нет! Да! Да нет же! Без всякого поощрения с его стороны сердце его колотилось до боли. "Глупо, - подумал он. - Француз! Нет, фаворит выигрывает! Выигрывает!" Почти напротив него лошадь вырвалась вперед. Вот молодчина! Ура! Да здравствует Англия! Сомс едва успел прикрыть рот рукой, слова так и просились наружу. Ктото заговорил с ним. Он не обратил внимания. И бережно уложив в футляр бинокль Имоджин, он снял свой серый цилиндр и заглянул в него. Там ничего не оказалось, кроме темного пятна на рыжеватой полоске кожи в том месте, где она промокла от пота.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты