SWAN SONG/Лебединая песня (часть первая)

CHAPTER X AFTER LUNCH/Х. ПОСЛЕ ЗАВТРАКА

English	Русский
That the most pregnant function of human life is the meal, will be admitted by all who take part in these recurrent crises. The impossibility of getting down from table renders it the most formidable of human activities among people civilised to the point of swallowing not only their food but their feelings.	Что из всех человеческих отправлений самое многозначительное - это принятие пищи, подтвердит всякий, кто участвует в этих регулярных пытках. Невозможность выйти из-за стола превращает еду в самый страшный вид человеческой деятельности в обществе, члены которого настолько культурны, что способны проглатывать не только пищу, но и собственные чувства.
Such a conclusion at least was present to Fleur during that lunch. That her room was Spanish, reminded her that it was not with Jon she had spent her honeymoon in Spain. There had been a curious moment, too, before lunch; for, the first words Jon had spoken on seeing Michael, had been:	Такое представление, во всяком случае, сложилось у Флер во время этого завтрака. Испанский стиль ее комнаты напоминал ей, что не с Джоном она провела в Испании свой медовый месяц. Один курьез произошел еще до завтрака. Увидев Майкла, Джон воскликнул:
"Hallo! This is queer! Was Fleur with you that day at Mount Vernon?"	- Алло! Вот эго интересно! Флер тоже была в тот день в Маунт-Вернон?
What was this? Had she been kept in the dark?	Это что такое? От нее что-то скрыли?
Then Michael had said:	Тогда Майкл сказал:
"You remember, Fleur? The young Englishman I met at Mount Vernon."	- Помнишь, Флер? Молодой англичанин, которого я встретил в Маунт-Вернон?
"'Ships that pass in the night!'" said Fleur.	- "Корабли, проходящие ночью", - сказала Флер.
Mount Vernon! So THEY had met there! And she had not!	Маунт-Вернон! Так это они там встретились! А она нет!
"Mount Vernon is lovely. But you ought to see Richmond, Anne. We could go after lunch. You haven't been to Richmond for ages, I expect, Aunt Winifred. We could take Robin Hill on the way home, Jon."	- Маунт-Вернон - прелестное место, Но вам нужно показать Ричмонд, Энн. Можно бы поехать после завтрака. Тетя Уинифрпд, вы, наверно, целый век не были в Ричмонде. На обратном пути можно заглянуть в Робин-Хилл, Джон.
"Your old home, Jon? Oh! Do let's!"	- Твой старый дом, Джон? О, поедемте!
At that moment she hated the girl's eager face at which Jon was looking.	В эту минуту она ненавидела оживленное лицо Энн, на которое смотрел Джон.
"There's the potentate," he said.	- А вельможа? - сказал он.
"Oh!" said Fleur, quickly, "He's at Monte Carlo. I read it yesterday. Could you come, Michael?"	- О, - быстро вставила Флер, - он в Монте-Карло. Я только вчера прочла. А ты, Майкл, поедешь?
"Afraid I've got a Committee. And the car can only manage five."	- Боюсь, что не смогу. У меня заседание комитета. Да и в автомобиле места только на пять человек.
"It would be just too lovely!"	- Ах, как было бы замечательно! Уж эта американская восторженность!
Oh! that American enthusiasm! It was comforting to hear her Aunt's flat voice opining that it would be a nice little run--the chestnuts would be out in the Park.	Утешением прозвучал невозмутимый голос Уинифрид, изрекший, что это будет приятная поездка, - в парке, вероятно, расцвели каштаны.
Had Michael really a Committee? She often knew what Michael really had, she generally knew more or less what he was thinking, but now she did not seem to know. In telling him last night of this invitation to lunch, she had carefully obliterated the impression by an embrace warmer than usual--he must not get any nonsense into his head about Jon! When, too, to her father she had said:	Правда, что у Майкла заседание? Флер часто знала, где он бывает, обычно знала более или менее, что он думает, но сейчас она была как-то не уверена. Накануне вечером, сообщая ему об этом приглашении к завтраку, она позаботилась сгладить впечатление более страстным, чем обычно, поцелуем - нечего ему забивать себе голову всякими глупостями относительно Джона. И еще, когда она сказала отцу:
"Couldn't Kit and I come down to you the day after to-morrow; but you'll want a day there first, I'm afraid, if Mother's not there," how carefully she had listened to the tone of his reply:	"Можно нам с Китом приехать к тебе послезавтра? Но ты, пожалуй, захочешь попасть туда днем раньше, раз мамы нет дома", как внимательно она вслушивалась в тон его ответа.
"H'm! Ye--es! I'll go down to-morrow morning."	- Хм! Х-хорошо! Я поеду завтра утром.
Had he scented anything; had Michael scented anything? She turned to Jon.	Он что-нибудь почуял? Майкл что-нибудь почуял? Она повернулась к Джону.
"Well, Jon, what d'you think of my house?"	- Ну, Джон, что ты скажешь про мой дом?
"It's very like you."	- Он очень похож на тебя.
"Is that a compliment?"	- Это комплимент?
"To the house? Of course."	- Дому? Конечно.
"Francis didn't exaggerate then?"	- Значит, Фрэнсис не преувеличил?
"Not a bit."	- Нисколько.
"You haven't seen Kit yet. We'll have him down. Coaker, please ask Nurse to bring Kit down, unless he's asleep. . . . He'll be three in July; quite a good walker already. It makes one frightfully old!"	- Ты еще не видел Ккта. Сейчас позовем его. Кокер, попросите, пожалуйста, няню привести Кита, если он не спит... Ему в июле будет три года; уже ходит на большие прогулки. До чего мы постарели!
The entrance of Kit and his silver dog caused a sort of cooing sound, speedily checked, for three of the women were of Forsyte stock, and the Forsytes did not coo. He stood there, blue and rather Dutch, with a slight frown and his hair bright, staring at the company.	Появление Кита и его серебристой собаки вызвало звук вроде воркования, спешно, впрочем, заглушенного, так как три из женщин были Форсайты, а Форсайты не воркуют. Он стоял в синем костюмчике, чем-то напоминая маленького голландца, и, слегка хмурясь из-под светлых волос, оглядывал всю компанию.
"Come here, my son. This is Jon--your second cousin once removed."	- Подойди сюда, сын мой. Вот это - Джон, твой троюродный дядя.
Kit advanced.	Кит шагнул вперед.
"S'all I bwing my 'orse in?"	- А лошадку привести?
"Horse, Kit. No; shake hands."	- Лошадку, Кит. Нет, не надо. Дай ручку.
The small hand went up; Jon's hand came down.	Ручонка потянулась кверху. Рука Джона потянулась вниз.
"You got dirty nails."	- У тебя ногти грязные.
She saw Jon flush, heard Anne's: "Isn't he just too cunning?" and said:	Она увидела, что Джон вспыхнул, услышала слова Энн: "Ну не прелесть ли!" - и сказала:
"Kit, you're very rude. So would you have, if you'd been stoking an engine."	- Кит, не дерзи. У тебя были бы такие же, если бы ты поработал кочегаром.
"Yes, old man, I've been washing them ever since, but I can't get them clean."	- Да, дружок, я их мою, мою, никак не отмою дочиста.
"Why?"	- Почему?
"It's got into the skin."	- Въелось в кожу.
"Le' me see."	- Покажи.
"Go and shake hands with your great-aunt, Kit."	- Кит, поздоровайся с бабушкой Уинифрид.
"No."	- Нет.
"Dear little chap," said Winifred. "Such a bore, isn't it, Kit?"	- Милый мальчик! - сказала Уинифрид. - Ужасно скучно здороваться. Правда, Кит?
"Very well, then, go out again, and get your manners, and bring them in."	- Ну, теперь уходи; станешь вежливым мальчиком - тогда возвращайся.
"All wight."	- Хорошо.
His exit, closed in by the silver dog, was followed by a general laugh; Fleur said, softly:	Когда он скрылся, сопровождаемый серебристой собакой, все рассмеялись; Флер сказала тихонько:
"Little wretch--poor Jon!" And through her lashes she saw Jon give her a grateful look. . . .	- Вот дрянцо - бедный Джон! - и сквозь ресницы поймала на себе благодарный взгляд Джона.
In this mid-May fine weather the view from Richmond Hill had all the width and leafy charm which had drawn so many Forsytes in phaetons and barouches, in hansom cabs and motor cars from immemorial time, or at least from the days of George the Fourth. The winding river shone discreetly, far down there; and the trees of the encompassing landscape, though the oaks were still goldened, had just begun to have a brooding look; in July they would be heavy and blueish. Curiously, few houses showed among the trees and fields; very scanty evidence of man, within twelve miles of London! The spirit of an older England seemed to have fended jerry-builders from a prospect sacred to the ejaculations of four generations.	В этот погожий день середины мая с Ричмонд-Хилла во всей красе открывался широкий вид на море зелени, привлекавший сюда с незапамятных времен, или, вернее, с времен Георга IV, столько Форсайтов в ландо и фаэтонах, в наемных каретах и автомобилях. Далеко внизу поблескивали излучины реки; только листва дубов отливала весенним золотом, остальная зелень уже потемнела, хоть и не было еще в ней июльской тяжести и синевы. До странности мало построек было видно среди полей и деревьев; в двенадцати милях от Лондона - и такие скудные признаки присутствия человека. Дух старой Англии, казалось, отгонял нетерпеливых застройщиков от этого места, освященного восторженными восклицаниями четырех поколений.
Of those five on the terrace Winifred best expressed that guarding spirit, with her:	Из пяти человек, стоящих на высокой террасе, Уинифрид лучше других сумела выразить словами этот охраняющий дух. Она сказала:
"Really, it's a very pretty view!"	- Какой красивый вид!
A view--a view! And yet a view was not what it had been when old Jolyon travelled the Alps with that knapsack of brown leather and square shape, still in his grandson Jon's possession; or Swithin above his greys, rolling his neck with consequence toward the lady by his side, had pointed with his whip down at the river and pouted: "A pooty little view!" Or James, crouched over his long knees in some gondola, had examined the Grand Canal at Venice with doubting eyes, and muttered: "They never told me the water was this colour!" Or Nicholas, taking his constitutional at Matlock, had opined that the gorge was the finest in England. No, a view was not what it had been! George Forsyte and Montague Dartie, with their backs to it, quizzically contemplating the Liberty ladies brought down to be fed, had started that rot; and now the young folk didn't use the expression, but just ejaculated: "Christ!" or words to that effect.	Вид, вид! А все-таки вид теперь понимали иначе, чем раньше, когда старый Джолион лазил по Альпам с квадратным ранцем коричневой кожи, который до сих пор служил его внуку; или когда Суизин, правя парой серых и важно поворачивая шею к сидящей рядом с ним даме, указывал хлыстом на реку и цедил: "Недурной видик!" Или когда Джемс, подобрав под подбородок длинные колени в какой-нибудь гондоле, недоверчиво поглядывал на каналы в Венеции и бормотал: "Никогда мне не говорили, что вода такого цвета". Или когда Николае, прогуливаясь для моциона в Мэтлоке, заявлял, что нет в Англии более красивого ущелья. Да, вид стал не тем, чем был. Все началось с Джорджа Форсайта и Монтегью Дарти, которые, поворачиваясь к виду спиной, с веселым любопытством разглядывали привезенных на пикник молоденьких хористок; а теперь молодежь и вовсе обходится без этого слова и просто восклицает: "Черт!" - или что-нибудь в том же роде.
But there was Anne, of course, like an American, with clasped hands, and:	Но Энн, как истая американка, конечно, всплеснула руками и стала ахать:
"Isn't it too lovely, Jon? It's sort of romantic!"	- Ну какая прелесть, Джон! Как романтично!
And so to the Park, where Winifred chanted automatically at sight of the chestnuts, and every path and patch of fern and fallen tree drew from Holly or Jon some riding recollection.	Потом был парк, где Уинифрид, как заведенная, нараспев восторгалась каштанами и где каждая тропинка, и поляна с папоротником, и упавшее дерево наводили Джона или Холли на воспоминания о какой-нибудь поездке верхом.
"Look, Anne, that's where I threw myself off my pony as a kid when I lost my stirrup and got so bored with being bumped."	- Посмотри, Энн, вот тут я мальчишкой соскочил на полном ходу с лошади, когда потерял стремя и разозлился, что меня подкидывает.
Or:	Или:
"Look, Jon! Val and I had a race down that avenue. Oh! and there's the log we used to jump. Still there!"	- Посмотри, Джок! По этой просеке мы с Вэлом скакали наперегонки. О! А вот упавшее дерево, мы через него прыгали. Все на старом месте.
And Anne was in ecstasies over the deer and the grass, so different from the American varieties.	И Энн добросовестно восхищалась при виде оленей и травы, столь не похожих на их американские разновидности.
To Fleur the Park meant nothing.	Сердцу Флер парк не говорил ничего.
"Jon," she said, suddenly, "what are you going to do to get in at Robin Hill?"	- Джон, - сказала она вдруг, - как ты думаешь попасть в Робин-Хилл?
"Tell the lodge-keeper that I want to show my wife where I lived as a boy; and give him a couple of good reasons. I don't want to see the house, all new furniture and that."	- Скажу дворецкому, что хочу показать моей жене, где я провел детство; и дам ему парочку веских оснований. В дом идти мне не хочется, мебель вся новая, все не то.
"Couldn't we go in at the bottom, through the coppice?" and her eyes added: "As we did that day."	- Нельзя ли пройти снизу, через рощу? - и глаза ее добавили: "Как тогда".
"We might come on someone, and get turned back."	- Рискуем встретить кого-нибудь, и нас выставят.
The couple of good reasons secured their top entrance to the grounds; the 'family' was not 'in residence.'	"Парочка веских оснований" дала им доступ в имение с верхнего шоссе; владельцы находились в отъезде.
Bosinney's masterpiece wore its mellowest aspect. The sun-blinds were down, for the sun was streaming on its front, past the old oak tree, where was now no swing. In Irene's rose-garden, which had replaced old Jolyon's fernery, buds were forming, but only one rose was out.	Шедевр Босини купался в своих самых теплых тонах. Шторы были спущены, так как солнце ударяло с фасада, где качелей у старого дуба теперь не было. В розарии Ирэн, который сменил папоротники старого Джолиона, завязывались бутоны, но распустилась только одна роза.
"'Rose, you Spaniard!'"	- "О роза, испанская гостья!"
Something clutched Fleur's heart. What was Jon thinking--what remembering, with those words and that frown? Just here she had sat between his father and his mother, believing that she and Jon would live here some day; together watch the roses bloom, the old oak drop its leaves; together say to their guests: "Look! There's the Grand Stand at Epsom--see? Just above those poplars!"	У Флер сжалось сердце. Что подумал Джон, что вспомнил, говоря эти слова, нахмурив лоб? Вот здесь она сидела, между его отцом и его матерью, и думала, что когданибудь они с Джоном будут здесь жить; вместе будут смотреть, как цветут розы, как осыпаются листья старого дуба, вместе говорить своим гостям: "Посмотрите! Вон Эпсомский ипподром. Видите, за теми вон тополями!"
And now she could not even walk beside him, who was playing guide to that girl, his wife! Beside her aunt she walked instead. Winifred was extremely intrigued. She had never yet seen this house, which Soames had built with the brains of young Bosinney; which Irene, with 'that unfortunate little affair of hers' had wrecked; this house where Old Uncle Jolyon, and Cousin Jolyon had died; and Irene, so ironically, had lived and had this boy Jon--a nice boy, too; this house of Forsyte song and story. It was very distinguished and belonged to a peer now, which, since it had gone out of the family, seemed suitable. In the walled fruit-garden, she said to Fleur:	А теперь ей нельзя даже идти с ним рядом, он, как гид, все показывает этой девчонке, своей жене! Вместо этого она шла рядом с теткой. Уинифрид была чрезвычайно заинтригована. Она еще никогда не видела этого дома, который Сомс выстроил трудами Босини, который Ирэн разорила "этой своей несчастной историей", дом, где умерли старый дядя Джолион и кузен Джолион и где, точно в насмешку, жила Ирэн и родила этого молодого человека Джона, очень, кстати сказать, симпатичного! Дом, занимающий такие большое место в форсайтских анналах. Он очень аристократичен и теперь принадлежит пэру Англии; и раз уж он ушел из владения семьи - это, пожалуй, не плохо. В фруктовом саду она сказала Флер:
"Your grandfather came down here once, to see how it was getting on. I remember his saying: 'It'll cost a pretty penny to keep up.' And I should think it does. But it was a pity to sell it. Irene's doing, of course! She never cared for the family. Now, if only--" But she stopped short of the words: "you and Jon had made a match of it."	- Твой дедушка однажды приезжал сюда посмотреть, как идет постройка. Я помню, он тогда сказал: "Недешево станет содержать такой дом". И он, наверно, был прав, Но все-таки жаль, что его продали. Все Ирэн, конечно. Она никогда не ценила семью. Вот если бы... - но она удержалась и не сказала: "Вы с Джоном поженились".
"What on earth would Jon have done, Auntie, with a great place like this so near London? He's a poet."	- Ну к чему Джону такое имение, тетя, и так близко от Лондона? Он поэт.
"Yes," murmured Winifred--not very quick, because in her youth quickness had not been fashionable. "There's too much glass, perhaps."	- Да, - проговорила Уинифрид не очень быстро, потому что в ее молодости быстрота была не в моде, - стекла, пожалуй, слишком много.
And they went down through the meadow.	И они пошли вниз по лугу.
The coppice! Still there at the bottom of the field. But Fleur lingered now, stood by the fallen log, waited till she could say:	Роща! Вот и она, на том конце поля, И Флер задержалась, постояла около упавшего дерева, подождала, пока смогла сказать:
"Listen! The cuckoo, Jon!"	- Слышишь, Джон? Кукушка!
The cuckoo's song, and the sight of bluebells under the larch trees! Beside her Jon stood still! Yes, and the Spring stood still. There went the song--over and over!	Крик кукушки и синие колокольчики под лиственницами! Рядом с ней неподвижно замер Джон. Да, и весна замерла. Опять кукушка, еще, еще!
"It was HERE we came on your mother, Jon, and our stars were crossed. Oh, Jon!"	- Вот тут мы набрели на твою маму, Джон, и кончилось наше счастье. О Джон!
Could so short a sound mean so much, say so much, be so startling? His face! She jumped on to the log at once.	Неужели такой короткий звук мог так много значить, столько сказать, так поразить? Его лицо! Она сейчас же вскочила на упавшее дерево.
"No ghosts, my dear!"	- Не верь в привидения, милый!
And, with a start, Jon looked up at her.	И Джон вздрогнул и посмотрел на нее.
She put her hands on his shoulders and jumped down. And among the bluebells they went on. And the bird sang after them.	Она положила руки ему на плечи и соскочила на землю. Они пошли дальше по колокольчикам. И вслед им закуковала кукушка.
"That bird repeats himself," said Fleur.	- Повторяется эта птица, - сказала Флер.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты