The History of Henry Esmond, Esq./История Генри Эсмонда, эсквайра

Часть II

CHAPTER VIII. FAMILY TALK./Глава VIII Семейные разговоры

English	Русский
What Harry admired and submitted to in the pretty lad his kinsman was (for why should he resist it?) the calmness of patronage which my young lord assumed, as if to command was his undoubted right, and all the world (below his degree) ought to bow down to Viscount Castlewood.	Что больше всего нравилось Гарри в его юном кузене и чему он охотно подчинялся (ибо не видел надобности противиться), - был тот безмятежно-покровительственный тон, который усвоил себе молодой лорд, как будто повелевать было его неоспоримым правом и всем вокруг (кто был ниже его званием) надлежало склоняться перед виконтом Каслвудом.
"I know my place, Harry," he said. "I'm not proud--the boys at Winchester College say I'm proud: but I'm not proud. I am simply Francis James Viscount Castlewood in the peerage of Ireland. I might have been (do you know that?) Francis James Marquis and Earl of Esmond in that of England. The late lord refused the title which was offered to him by my godfather, his late Majesty. You should know that--you are of our family, you know you cannot help your bar sinister, Harry, my dear fellow; and you belong to one of the best families in England, in spite of that; and you stood by my father, and by G--! I'll stand by you. You shall never want a friend, Harry, while Francis James Viscount Castlewood has a shilling. It's now 1703--I shall come of age in 1709. I shall go back to Castlewood; I shall live at Castlewood; I shall build up the house. My property will be pretty well restored by then. The late viscount mismanaged my property, and left it in a very bad state. My mother is living close, as you see, and keeps me in a way hardly befitting a peer of these realms; for I have but a pair of horses, a governor, and a man that is valet and groom. But when I am of age, these things will be set right, Harry. Our house will be as it should be. You will always come to Castlewood, won't you? You shall always have your two rooms in the court kept for you; and if anybody slights you, d--- them! let them have a care of ME. I shall marry early--Trix will be a duchess by that time, most likely; for a cannon ball may knock over his grace any day, you know."	- Я свое место знаю, Гарри, - говорил он. - Я не гордец; мальчики в Винчестерском колледже зовут меня гордецом, но это неправда. Я всего лишь Фрэнсис Джеймс виконт Каслвуд, пэр Ирландии. А мог бы я быть (знаешь ли ты это?) маркизом и графом Эсмондом, пэром Англии. Покойный король, мой крестный отец, предлагал этот титул покойному лорду, но тот отказался. Тебе бы следовало это знать, Гарри, дружище, ведь ты член семьи; темная полоса так уж и останется в твоем гербе, но ты все-таки принадлежишь к одному из славных семейств в Англии, и ты был верен моему отцу, и, черт возьми, я так же буду верен тебе! Ты никогда не будешь нуждаться в друге, Гарри, покуда у Фрэнсиса Джеймса виконта Каслвуда есть в кошельке хоть шиллинг. Сейчас у нас тысяча семьсот третий год; в тысяча семьсот девятом я достигну совершеннолетия. Я тогда возвращусь в Каслвуд; я буду жить в Каслвуде; я заново отстрою дом. К тому времени мое состояние вновь приумножится. Покойный виконт дурно вел дела и сильно расстроил мое состояние. Моя мать, как ты сам видишь, живет очень скромно и не может дать мне того положения, которое приличествует пэру королевства; у меня только и есть, что пара лошадей, наставник и камердинер, который в то же время и грум. Но когда я достигну совершеннолетия, я изменю все это. Наш дом будет таким, каким он должен быть. Ты ведь будешь приезжать к нам в Каслвуд, правда, Гарри? Твои две комнаты с окнами во двор всегда будут в твоем распоряжении; а если кто-нибудь вздумает гнушаться тобой - черт возьми! - ему придется иметь дело со мной. Женюсь я рано; Трикс к тому времени, пожалуй, будет уже герцогиней; ведь в любой день может случиться, что пушечное ядро разорвет в клочья его светлость.
"How?" says Harry.	- Что такое? - вскричал Гарри.
"Hush, my dear!" says my Lord Viscount. "You are of the family-- you are faithful to us, by George, and I tell you everything. Blandford will marry her--or"--and here he put his little hand on his sword--"you understand the rest. Blandford knows which of us two is the best weapon. At small-sword, or back-sword, or sword and dagger if he likes; I can beat him. I have tried him, Harry; and begad he knows I am a man not to be trifled with."	- Тсс, это тайна! - сказал милорд виконт. - Ты член семьи, и, клянусь богом, ты доказал свою преданность нам, а поэтому я расскажу тебе все. Блэндфорд женится на ней - или, - тут он положил свою маленькую руку на эфес шпаги, - ты меня понимаешь. Блэндфорд знает, кто из нас двоих лучше владеет оружием. Тесак, рапира или кинжал и шпага, пусть выбирает что угодно: я всегда побью его. Мы уже мерились силами, Гарри, и, клянусь богом, он знает, что я из тех людей, с которыми не шутят.
"But you do not mean," says Harry, concealing his laughter, but not his wonder, "that you can force my Lord Blandford, the son of the first man of this kingdom, to marry your sister at sword's point?"	- Но не хочешь же ты сказать, - заметил Гарри, подавляя смех, но не скрывая удивления, - что ты можешь принудить лорда Блэндфорда, сына первого человека в королевстве, жениться на твоей сестре... приставив ему шпагу к горлу?
"I mean to say that we are cousins by the mother's side, though that's nothing to boast of. I mean to say that an Esmond is as good as a Churchill; and when the King comes back, the Marquis of Esmond's sister may be a match for any nobleman's daughter in the kingdom. There are but two marquises in all England, William Herbert Marquis of Powis, and Francis James Marquis of Esmond; and hark you, Harry,--now swear you will never mention this. Give me your honor as a gentleman, for you ARE a gentleman, though you are a--"	- Я хочу сказать, что мы родня по материнской линии, хоть это и не так уж лестно. Я хочу сказать, что Эсмонды не хуже Черчиллей и что когда воротится король, сестра маркиза Эсмонда ни в чем не будет уступать дочерям самых знатных вельмож в королевстве. Во всей Англии есть только два маркиза: Уильям Герберт, маркиз Поуис, и Фрэнсис Джеймс, маркиз Эсмонд; а теперь слушай, Гарри, - только прежде поклянись, что никогда никому не скажешь об этом. Дай мне слово джентльмена, ибо ты настоящий джентльмен, хоть ты и...
"Well, well?" says Harry, a little impatient.	- Ну ладно, ладно, - сказал Гарри несколько нетерпеливо.
"Well, then, when after my late viscount's misfortune, my mother went up with us to London, to ask for justice against you all (as for Mohun, I'll have his blood, as sure as my name is Francis Viscount Esmond)--we went to stay with our cousin my Lady Marlborough, with whom we had quarrelled for ever so long. But when misfortune came, she stood by her blood:--so did the Dowager Viscountess stand by her blood,--so did you. Well, sir, whilst my mother was petitioning the late Prince of Orange--for I will never call him king--and while you were in prison, we lived at my Lord Marlborough's house, who was only a little there, being away with the army in Holland. And then . . . I say, Harry, you won't tell, now?"	- Так вот: когда после несчастливой дуэли покойного виконта матушка приехала с нами в Лондон искать суда на всех вас (что до Мохэна, он мне заплатит своей кровью, это так же верно, как то, что меня зовут Фрэнсис, виконт Эсмонд), мы остановились в доме нашей кузины, миледи Мальборо, с которой прежде долгое время были в ссоре. Но в час несчастья она осталась верна родной крови, как и вдовствующая виконтесса, как и ты, Гарри. Итак, сэр, покуда матушка хлопотала перед покойным принцем Оранским, - ибо никогда я не назову его королем, - а вы пребывали в заключении, мы все жили в доме милорда Мальборо, который в то время находился с войском в Голландии и лишь приезжал ненадолго. И вот... но только, Гарри, ты верно никому не скажешь?
Harry again made a vow of secrecy.	Гарри еще раз поклялся сохранить тайну.
"Well, there used to be all sorts of fun, you know: my Lady Marlborough was very fond of us, and she said I was to be her page; and she got Trix to be a maid of honor, and while she was up in her room crying, we used to be always having fun, you know; and the Duchess used to kiss me, and so did her daughters, and Blandford fell tremendous in love with Trix, and she liked him; and one day he--he kissed her behind a door--he did though,--and the Duchess caught him, and she banged such a box of the ear both at Trix and Blandford--you should have seen it! And then she said that we must leave directly, and abused my mamma who was cognizant of the business; but she wasn't--never thinking about anything but father. And so we came down to Walcote. Blandford being locked up, and not allowed to see Trix. But I got at him. I climbed along the gutter, and in through the window, where he was crying.	- Ну вот, мы, видишь ли, превесело проводили там время; миледи Мальборо нас очень полюбила и пообещала сделать меня своим пажом, а для Трикс исхлопотала место фрейлины при дворе, и покуда матушка плакала, запершись у себя наверху, мы всячески веселились; и герцогиня постоянно целовала меня, и ее дочери тоже, а Блэндфорд по уши влюбился в Трикс, и она также к нему благоволила, и однажды он... он поцеловал ее в углу за дверью - да, поцеловал, - а герцогиня накрыла их и отпустила по такой пощечине обоим, и Трикс и Блэндфорду, что стоило посмотреть на это! А потом она сказала, чтоб мы тотчас же покинули ее дом, и обвинила матушку, будто все это было с ее ведома, но это неправда, она в ту пору и не думала ни о чем, кроме покойного отца. Тогда-то мы и уехали в Уолкот. Блэндфорда заперли в его комнате и не дали ему даже проститься с Беатрисой. Но я-то проник к нему. Я взобрался по водосточной трубе и заглянул в окно, перед которым он сидел и плакал.
"'Marquis,' says I, when he had opened it and helped me in, 'you know I wear a sword,' for I had brought it.	"Маркиз, - говорю я, как только он отворил окно и помог мне влезть, - вам знакома моя шпага", - потому что шпагу я захватил с собой.
"'Oh, viscount,' says he--'oh, my dearest Frank!' and he threw himself into my arms and burst out a-crying. 'I do love Mistress Beatrix so, that I shall die if I don't have her.'	"О виконт! - говорит он. - О мой дорогой Фрэнк! - И тут он бросился мне на шею и громко зарыдал. - Я так люблю госпожу Беатрису, что умру, если она не будет моей".
"'My dear Blandford,' says I, 'you are young to think of marrying;' for he was but fifteen, and a young fellow of that age can scarce do so, you know.	"Мой милый Блэндфорд, - говорю я, - вы еще слишком молоды, чтоб думать о женитьбе", - ему ведь было всего пятнадцать, а в эти годы жениться еще рано.
"'But I'll wait twenty years, if she'll have me,' says he. 'I'll never marry--no, never, never, never, marry anybody but her. No, not a princess, though they would have me do it ever so. If Beatrix will wait for me, her Blandford swears he will be faithful.' And he wrote a paper (it wasn't spelt right, for he wrote 'I'm ready to SINE WITH MY BLODE,' which, you know, Harry, isn't the way of spelling it), and vowing that he would marry none other but the Honorable Mistress Gertrude Beatrix Esmond, only sister of his dearest friend Francis James, fourth Viscount Esmond. And so I gave him a locket of her hair."	"Но я готов ждать хоть двадцать лет, если только она согласна, - говорит он. - Я никогда, никогда, никогда не женюсь на другой. Даже на принцессе королевской крови не женюсь, сколько бы меня ни заставляли. Если только Беатриса захочет ждать, ее Блэндфорд клянется быть ей верным до гроба". И он мне дал расписку (только там были ошибки, потому что он написал: _"Я гатов подпесатъ своей кровью"_, - а ведь это не так пишется, правда, Гарри?) в том, что он обязуется не жениться ни на ком, кроме досточтимой госпожи Гертруды Беатрисы Эсмонд, единственной сестры его лучшего друга Фрэнсиса Джеймса, пятого виконта Эсмонда. Тогда я дал ему локон ее волос.
"A locket of her hair?" cries Esmond.	- Локон ее волос! - воскликнул Эсмонд.
"Yes. Trix gave me one after the fight with the Duchess that very day. I am sure I didn't want it; and so I gave it him, and we kissed at parting, and said--'Good-by, brother.' And I got back through the gutter; and we set off home that very evening. And he went to King's College, in Cambridge, and I'M going to Cambridge soon; and if he doesn't stand to his promise (for he's only wrote once),--he knows I wear a sword, Harry. Come along, and let's go see the cocking-match at Winchester.	- Да. Трикс подарила мне его в тот самый день, после стычки с герцогиней. Мне он был ни к чему; поэтому я отдал его Блэндфорду, и мы поцеловались на прощание и "сказали друг другу: "Прощай, брат мой". Потом я по той же трубе спустился на землю, а вечером мы уехали домой. И он теперь в Кембридже, в Королевском колледже, куда и я вскоре отправлюсь; и если он не сдержит своего обещания (он только одно письмо прислал мне за это время) - ему знакома моя шпага, Гарри. А теперь отправимся на петушиный бой в Винчестер.
". . . . But I say," he added, laughing, after a pause, "I don't think Trix will break her heart about him. La bless you! whenever she sees a man, she makes eyes at him; and young Sir Wilmot Crawley of Queen's Crawley, and Anthony Henley of Airesford, were at swords drawn about her, at the Winchester Assembly, a month ago."	- Но только знаешь что, - со смехом добавил он, помолчав немного, - едва ли Трикс станет очень убиваться из-за него. Помилуй господи! Стоит ей увидеть мужчину, как она уже готова строить глазки; всего лишь месяц назад молодой сэр Уилмот Кроули из Королевского Кроули и Энтони Хенли из Олресфорда обнажили из-за нее шпаги в Винчестерском собрании.
That night Mr. Harry's sleep was by no means so pleasant or sweet as it had been on the first two evenings after his arrival at Walcote. "So the bright eyes have been already shining on another," thought he, "and the pretty lips, or the cheeks at any rate, have begun the work which they were made for. Here's a girl not sixteen, and one young gentleman is already whimpering over a lock of her hair, and two country squires are ready to cut each other's throats that they may have the honor of a dance with her. What a fool am I to be dallying about this passion, and singeing my wings in this foolish flame. Wings!--why not say crutches? 'There is but eight years' difference between us, to be sure; but in life I am thirty years older. How could I ever hope to please such a sweet creature as that, with my rough ways and glum face? Say that I have merit ever so much, and won myself a name, could she ever listen to me? She must be my Lady Marchioness, and I remain a nameless bastard. Oh! my master, my master!" (here he fell to thinking with a passionate grief of the vow which he had made to his poor dying lord.) "Oh! my mistress, dearest and kindest, will you be contented with the sacrifice which the poor orphan makes for you, whom you love, and who so loves you?"	В эту ночь мистеру Гарри спалось далеко не так сладко и приятно, как в первые две ночи, проведенные им в Уолкоте. "Итак, эти ясные глаза уже сияли другому, - думал он, - а прелестные губки, или, по крайней мере, щечки, принялись уже за дело, для которого они предназначены природой. Еще и шестнадцати лет нет ей, а уже один юный джентльмен вздыхает над локоном ее волос, а два деревенских сквайра готовы перерезать друг другу глотки за честь протанцевать с нею. Не глупец ли я, что лелею в себе эту страсть, безрассудно раздувая огонь, который мне же опалит крылья? Крылья! Не лучше ли сказать - костыли? Пусть между нами всего восемь лет разницы, но по опыту жизни я на тридцать лет старше. Мне ли, с моим унылым лицом и неловкими манерами, питать надежду понравиться столь прекрасному созданию! Каковы бы ни были мои заслуги, какое бы я ни завоевал себе имя, она даже слушать меня не станет. Она будет маркизой, я же навсегда останусь безыменным, незаконнорожденным сиротой. О господин мой, господин мой! (И тут, томимый страстной тоской, он задумался о клятве, данной бедному лорду в его смертный час.) О моя госпожа, любимая и великодушная, оценишь ли ты когда-нибудь жертву, принесенную ради тебя бедным сиротою, которого ты любишь и который так любит тебя?"
And then came a fiercer pang of temptation. "A word from me," Harry thought, "a syllable of explanation, and all this might be changed; but no, I swore it over the dying bed of my benefactor. For the sake of him and his; for the sacred love and kindness of old days; I gave my promise to him, and may kind heaven enable me to keep my vow!"	Тут мучительное искушение овладело им. "Одно лишь мое слово, - думал Гарри, - одно лишь краткое признание, и все изменилось бы сразу; но нет, я поклялся у смертного ложа моего покровителя. Ради него и его близких, ради святой любви и радости прошлых дней я дал слово, и да поможет мне небо не нарушить его!"
The next day, although Esmond gave no sign of what was going on in his mind, but strove to be more than ordinarily gay and cheerful when he met his friends at the morning meal, his dear mistress, whose clear eyes it seemed no emotion of his could escape, perceived that something troubled him, for she looked anxiously towards him more than once during the breakfast, and when he went up to his chamber afterwards she presently followed him, and knocked at his door.	На следующий день, хотя Эсмонд ничем не обнаруживал происходившего в нем и, даже напротив того, сидя с друзьями за утренней трапезой, старался быть более обыкновенного радостным и веселым, его дорогая госпожа, от светлого взора которой, казалось, не могло укрыться ни одно движение его души, заметила, что его гнетет какая-то тайная забота; ибо не раз, покуда длился завтрак, она тревожно взглядывала на него, и когда затем он поднялся к себе в комнату, она почти тотчас же последовала за ним и осторожно постучалась у его дверей.
As she entered, no doubt the whole story was clear to her at once, for she found our young gentleman packing his valise, pursuant to the resolution which he had come to over-night of making a brisk retreat out of this temptation.	Должно быть, ей все стало ясно, как только она переступила порог, ибо нашего молодого джентльмена она нашла укладывающим вещи, согласно принятому им накануне решению - ни дня не медля, бежать от соблазна.
She closed the door very carefully behind her, and then leant against it, very pale, her hands folded before her, looking at the young man, who was kneeling over his work of packing.	Она плотно затворила за собой дверь и прислонилась к ней, очень бледная, со сложенными на груди руками, устремив взгляд на молодого человека, который стоял на коленях перед раскрытым дорожным мешком.
"Are you going so soon?" she said.	- Вы уже едете, так скоро?
He rose up from his knees, blushing, perhaps, to be so discovered, in the very act, as it were, and took one of her fair little hands-- it was that which had her marriage ring on--and kissed it.	Он поспешно поднялся с колен, покраснев, быть может, оттого, что его как бы застигли врасплох, взял прекрасную руку своей госпожи - ту, что была украшена обручальным кольцом, - и поцеловал ее.
"It is best that it should be so, dearest lady," he said.	- Так будет лучше, дорогая леди, - сказал он.
"I knew you were going, at breakfast. I--I thought you might stay. What has happened? Why can't you remain longer with us? What has Frank told you--you were talking together late last night?"	- Я еще за завтраком знала, что вы уедете. Я... я думала, вы еще поживете здесь. Что случилось? Отчего вы не хотите остаться с нами подольше? Что такое сказал вам Фрэнк? О чем вы так поздно разговаривали вчера вечером?
"I had but three days' leave from Chelsey," Esmond said, as gayly as he could. "My aunt--she lets me call her aunt--is my mistress now! I owe her my lieutenancy and my laced coat. She has taken me into high favor; and my new General is to dine at Chelsey to- morrow--General Lumley, madam--who has appointed me his aide-de- camp, and on whom I must have the honor of waiting. See, here is a letter from the Dowager; the post brought it last night; and I would not speak of it, for fear of disturbing our last merry meeting."	- Мне дан отпуск из Челси всего на три дня, - сказал Эсмонд, стараясь придать своему тону как можно более веселости. - Тетушка - она велит мне звать ее тетушкой - теперь вправе указывать мне; ей я обязан моим офицерским чином и моим расшитым кафтаном. Я теперь у нее в большой милости; завтра в Челси обедает новый мой начальник - генерал Лэмли, который назначил меня своим адъютантом, и я должен присутствовать на этом обеде. Взгляните, сударыня, вот письмо от вдовствующей виконтессы; я получил его со вчерашнею почтой, но не хотел говорить об этом, чтоб не нарушить веселья последней на- шей встречи.
My lady glanced at the letter, and put it down with a smile that was somewhat contemptuous.	Миледи взглянула на письмо и отложила его с улыбкой, в которой была тень пренебрежения.
"I have no need to read the letter," says she--(indeed, 'twas as well she did not; for the Chelsey missive, in the poor Dowager's usual French jargon, permitted him a longer holiday than he said. "Je vous donne," quoth her ladyship, "oui jour, pour vous fatigay parfaictement de vos parens fatigans")	- Мне не для чего читать это письмо, - сказала она (что, впрочем, было весьма кстати, ибо в послании из Челси, написанном тем удивительным французским, языком, которым всегда пользовалась в своей переписке вдовствующая виконтесса, Эсмонду разрешалась гораздо более длительная отлучка, нежели он говорил. "Je vous donne,писала ее милость, - oui jour, pour vous fatigay parfaictement de vos parens fatigans" {Я даю вам восемь дней, чтобы вам успели окончательно прискучить ваши скучные родственники (искаж. франц.).}).
--"I have no need to read the letter," says she. "What was it Frank told you last night?"	- Мне не для чего читать это письмо, - сказала она. - Что вам сказал вчера вечером Фрэнк?
"He told me little I did not know," Mr. Esmond answered. "But I have thought of that little, and here's the result: I have no right to the name I bear, dear lady; and it is only by your sufferance that I am allowed to keep it. If I thought for an hour of what has perhaps crossed your mind too--"	- Не много такого, чего бы я не знал сам, - отвечал мистер Эсмонд. - Но я пораздумал над этим немногим, и вот мой вывод: я не имею права на имя, которое ношу, дорогая леди; только благодаря вашему великодушию я продолжаю называться этим именем. Если какой-нибудь час я помышлял о том, что, быть может, и вам приходило в голову...
"Yes, I did, Harry," said she; "I thought of it; and think of it. I would sooner call you my son than the greatest prince in Europe-- yes, than the greatest prince. For who is there so good and so brave, and who would love her as you would? But there are reasons a mother can't tell."	- Да, Гарри, приходило, - сказала она. - Я думала об этом и продолжаю, - думать. Я охотнее назвала бы своим сыном вас, нежели самого высокородного принца в Европе, да, да, самого высокородного принца. Ибо кто еще столь добр и отважен и кто будет так любить ее, как любите вы? Но есть обстоятельства, о которых матери трудно говорить.
"I know them," said Mr. Esmond, interrupting her with a smile. "I know there's Sir Wilmot Crawley of Queen's Crawley, and Mr. Anthony Henley of the Grange, and my Lord Marquis of Blandford, that seems to be the favored suitor. You shall ask me to wear my Lady Marchioness's favors and to dance at her ladyship's wedding."	- Я знаю их, - с улыбкой прервал ее мистер Эсмонд. - Я знаю, что существует сэр Уилмот Кроули из Королевского Кроули и мистер Энтони Хенли из Олресфорда, и милорд маркиз Блэндфорд, которому, видимо, отдается предпочтение перед другими. Скоро вы попросите меня надеть шаферский бант и потанцевать на свадьбе ее милости маркизы.
"Oh! Harry, Harry, it is none of these follies that frighten me," cried out Lady Castlewood. "Lord Churchill is but a child, his outbreak about Beatrix was a mere boyish folly. His parents would rather see him buried than married to one below him in rank. And do you think that I would stoop to sue for a husband for Francis Esmond's daughter; or submit to have my girl smuggled into that proud family to cause a quarrel between son and parents, and to be treated only as an inferior? I would disdain such a meanness. Beatrix would scorn it. Ah! Henry, 'tis not with you the fault lies, 'tis with her. I know you both, and love you: need I be ashamed of that love now? No, never, never, and 'tis not you, dear Harry, that is unworthy.	- О Гарри, Гарри, все это вздор, и вовсе не то страшит меня! - вскричала леди Каслвуд. - Лорд Черчилль дитя еще, и его увлечение Беатрисой лишь ребяческая прихоть. Родители скорее согласятся видеть его в могиле, нежели позволят ему взять жену из рода менее знатного, нежели его собственный. Так неужели вы думаете, что я стану вымаливать мужа для дочери Фрэнсиса Эсмонда или допущу, чтобы моя девочка стала предметом ссор сына с родителями, обманом войдя в эту гордую семью, где с нею станут обходиться как с низшею? Нет, я не пойду на подобное бесчестие. И Беатриса не унизится до этого. Ах, Генри, в ней, а не в вас причина моих сомнений. Я знаю вас обоих, и я люблю вас; разве я должна стыдиться теперь этой любви? Нет, нет, никогда, и не думайте, милый мой Гарри, что вы мне кажетесь недостойным Беатрисы.
'Tis for my poor Beatrix I tremble--whose headstrong will frightens me; whose jealous temper (they say I was jealous too, but, pray God, I am cured of that sin) and whose vanity no words or prayers of mine can cure--only suffering, only experience, and remorse afterwards. Oh! Henry, she will make no man happy who loves her. Go away, my son: leave her: love us always, and think kindly of us: and for me, my dear, you know that these walls contain all that I love in the world."	Моя бедная девочка, вот за кого я боюсь, - меня страшит ее необузданное своеволие, ее ревнивый нрав (говорят, и я была ревнива, но, хвала господу, ныне я исцелилась от этого греха), ее тщеславие, против которого бессильны мои уговоры ж мои молитвы, - лишь страдания, опыт и раскаяние могут исправить ее. Ах, господи! Не будет счастлив тот, кто ее полюбит. Ступайте прочь, сын мой, оставьте ее, любите нас по-прежнему и не поминайте лихом; что же до меня, дорогой мой, вы знаете, что в этих стенах собрано сейчас все, что я люблю на земле.
In after life, did Esmond find the words true which his fond mistress spoke from her sad heart? Warning he had: but I doubt others had warning before his time, and since: and he benefited by it as most men do.	Пришлось ли Эсмонду впоследствии убедиться в истине этих печальных слов, от глубины сердца сказанных ему его любящей госпожой? Он получил предостережение, но и другие его получали, как прежде, так и после него; и оно принесло ему не более пользы, нежели большинству мужчин.
My young Lord Viscount was exceeding sorry when he heard that Harry could not come to the cock-match with him, and must go to London, but no doubt my lord consoled himself when the Hampshire cocks won the match; and he saw every one of the battles, and crowed properly over the conquered Sussex gentlemen.	Молодой виконт был несказанно огорчен, узнав, что Гарри должен вернуться в Лондон и не может сопровождать его на петушиный бой; но, без сомнения, милорд утешился, когда победу одержали гэмшпирские петухи; он не пропустил ни одной схватки и громко ликовал по поводу поражения, нанесенного Сэссексу.
As Esmond rode towards town his servant, coming up to him, informed him with a grin, that Mistress Beatrix had brought out a new gown and blue stockings for that day's dinner, in which she intended to appear, and had flown into a rage and given her maid a slap on the face soon after she heard he was going away. Mistress Beatrix's woman, the fellow said, came down to the servants' hall crying, and with the mark of a blow still on her cheek: but Esmond peremptorily ordered him to fall back and be silent, and rode on with thoughts enough of his own to occupy him--some sad ones, some inexpressibly dear and pleasant.	По дороге к городу слуга Эсмонда, подъехав к своему господину, стал рассказывать ему с лукавой усмешкой, что госпожа Беатриса велела приготовить себе новое платье и голубые чулки, намереваясь нарядиться во все это нынче к обеду; и, узнав об отъезде гостя, пришла в такую ярость, что дала пощечину своей служанке. Бедняжка, по словам рассказчика, прибежала в людскую вся в слезах, и след удара еще краснел на ее щеке. Однако Эсмонд строго приказал слуге отстать на несколько шагов и замолчать и продолжал путь, занятый своими мыслями, которых было у него предостаточно - и грустных и таких, что рождали чувство неизъяснимой радости и умиления.
His mistress, from whom he had been a year separated, was his dearest mistress again. The family from which he had been parted, and which he loved with the fondest devotion, was his family once more. If Beatrix's beauty shone upon him, it was with a friendly lustre, and he could regard it with much such a delight as he brought away after seeing the beautiful pictures of the smiling Madonnas in the convent at Cadiz, when he was despatched thither with a flag; and as for his mistress, 'twas difficult to say with what a feeling he regarded her. 'Twas happiness to have seen her; 'twas no great pang to part; a filial tenderness, a love that was at once respect and protection, filled his mind as he thought of her; and near her or far from her, and from that day until now, and from now till death is past and beyond it, he prays that sacred flame may ever burn.	Его госпожа, с которою целый год он был в разлуке, снова стала его любимого госпожой. В семье, которая его оттолкнула и которую он любил горячо и беззаветно, он снова был родным. Красота Беатрисы сияла ему теперь ласково и мирно, и, глядя на нее, он испытывал то же наслаждение, с каким рассматривал улыбающиеся лики мадонн в монастыре Кадикса, когда был послан туда с белым флагом; что же до его госпожи, трудно было описать то чувство, с которым он взирал на нее. Встреча с ней была Счастьем; расставание не показалось тягостным; сыновняя нежность, любовь, почтительная и в то же время заботливая, наполняли его душу при мысли о ней; так было и есть, в близости или в разлуке, и так будет до смертного часа и того, что ждет нас потом; это священное пламя горит в нем и, если будет на то милость божья, никогда не угаснет.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Граммтаблицы | Тексты