|
|
|
|
| Иллюстрации Фрагонара из издания 1796 |
Хотя о романе написана громадная литература, ни замысел, ни идея автора так до конца и остаются непонятными. Наиболее популярная точка зрения, что Лакло показывает развращенность нравов французской аристократии трудно отрицаема, как и трудно принимаема полностью: ведь не только мерзавцы как центральные персонажи книги -- м. де Мертей и гр. де Вальмон, -- но и благородные и порядочные герои все они рекрутированы из аристократических слоев.
Сам автор заявляет, что он де "хотел показать отвратительность порока". Позиция однако весьма шаткая, ибо хотя порок в конце книги и жестоко наказывается, но само это наказание преподносится как сцепление внешних случайностей и никак не вытекает из противоморальной деятельности героев. Моруа, в своем эссе о книге, правда, бросает ту соломинку, что порочность делает несчастным человека сама по себе: герои несмотря на новые завоевания и победы все остаются ненасытимими и неудовлетворенными -- где же тут счастье? Так оно, похоже, и есть.
Но герои добродетельные точно так же неудовлетворены и несчастны, и именно потому что они добродетельны. Часто цитируется мнение английского культуролога и политического деятеля В. Янга, что "[рассматривать эту книгу как] род возвеличивания или, по крайней мере, нейтрального осмысления либертинизма (то есть распущенности, возведенной в жизненный принцип) опасно и предосудительно... Каждый кто писал об этом, не мог не заметить, как поверхностно наказание за порок". И что? Раз все наказываются одинаково, злые и добрые, то такова человеческая жизнь и нечего рыпаться? Во всяком случае книга оставляет гнетущее впечатление, не смоченное катарсисом религиозного или философского понимания жизни.
Думается, ответ на вопрос, зачем написана книга, навсегда останется загадкой, сколько бы ни исследовали авторскую переписку, текст или воспоминания современников. Сам автор врет, что они ничего не выдумал. Обретаясь в окрестностях Дижона, где он проходил армейскую службу и наблюдая нравы местной аристократии, он просто скомпоновал свою книгу из нескольких реальных корреспонденций. Врет, потому что уж очень слаженно и нешероховато выстроен сюжет этой книги, чтобы случайности переписки так могли его обкатать. По крайней мере, дух времени и места Лакло, по-видимому, все же сумел уловить.
Книга сразу же при своем появлении (1782) вызвала бурю возмущения и мерзкую волну интереса. Книгу одновременно ругали и исподтишка читали. Французская королева М.-Антуанетта даже велела изготовить специальную обложку без названия, под которой скрывалась книга, чтобы никто не застал ее за непристойным занятием, когда она упивалась описанием эротических сцен и пикантных положений, вполне изобиловавших в романе.
Второе издание романа вышло в 1796 году (а было время всеобщей коррупции и разврата, и, заметим, массовой нищеты) с громадным и где-то даже циничным успехом. Особенностью этого издания стали великолепные иллюстрации Фрагонара. Книга стала настоящим учебником порока, соблазнения и разврата, а иллюстрации служили настоящими наглядным пособием в курсе этого обучения. Любопытный факт: родственница Фрагонара и его близкая единомышленница и подруга М. Жерар в ответ тут же выпустила серию офоротов "Радости домашнего очага", чтобы хоть как-то дезавуировать фрагонаров успех.
Ловкие книгодельцы, не довольствуясь успехом книги со скандальными картинками у более или менее образованной аудитории, в высоконравственных целях ("смотрите, каковы они наши аристократы -- стыд и срам!") выпустили массовые издания лубочных книг, где текст был сведен к минимуму, а основу составили именно иллюстрации Фрагонара.
Можно сказать, "Опасные связи", правда, без великолепного лакловского текста, однозначно признаваемого за образцовый французский, стали своеобразным прообразом комиксов и сериалов, пользуясь неизменным успехом у читателя в течение всего XIX века. Многие писатели, например В. Гюго, как факт обстановки бедных жилищ, отмечали 2-3 потрепанные дешевые книги, "Опасные связи" скорее Фрагонара, чем Лакло была, причем, одной из них. Ну что же, пороку можно сказать, все социальные слои покорны.
Книга экранизировалась много раз, особенно много и охотно где-то начиная с 1980 (не забывая великолепной экранизации 1959 с Ж. Филиппом в гл роли); причем зачастую действие переносилось в близкое к постановкам время, символизируя, так сказать, связь времен и поколений. Выделим телеверсию 2003 года с интернациональным составом участником. Главную вражину маркизу здесь играет К. Денев, которая обогатила образ интересными нюансами. Ее маркиза, оставаясь холодной развратницей, одновременно пользуется репутацией благородной женщины (что в общем-то корреспондирует тексту романа), но показана ее широкая общественная и благотворительная деятельность.
Н. Кински, которая играет добродетельную мадам де Турвель, сумела вдохнуть в этот в общем-то бледный книжный персонаж, жизнь. Ее героиня поддается не столько нажиму мерзавца-соблазнителя, сколько внутреннему позыву и искушению (правда, на современном жаргоне это именуется "она искренне полюбила"): оно ведь трудно всегда быть хорошей, как бы символизируя власть порока, который гнездится даже порою и в порядочных сердцах.
