"Вечные сюжеты"

"Зеленый Рыцарь"

Первая страница того самого
единственного экз

Аллитерационная поэма, то есть написанная без рифмы, на сплошных аллитерациях (созвучиях: "себя от холода страхуя, себе доху сшил на меху я, но видно вновь дал маху я...") относится к XIV веку и встречается всего в одном списке. Это очень важный показатель: если произведение в допечатные времена было популярно, его переписывали часто и рано или поздно исследователи открывают разные копии и варианты. Существует множество копий из того времени Чосера ("Кентерберийских рассказов" и др. произведений). Копии выполнены каллиграфическим почерком, с большим количеством буквиц и миниатюр: значит поэму любили читать люди состоятельные и аристократические. А вот "Видение Петра Пахаря" по количеству копий не уступает Чосеру, но выполнены они беднее, на грубом пергаменте, что явно говорить, что эта, кстати, тоже аллитерационная поэма, больше тяготела к демократическому читателю.

Так что единственная рукопись говорит о весьма низком рейтинге произведения: возможно, это даже авторский экземпляр. Обыкновенно популярность и художественный уровень для допечатной литературы вещи находящиеся в прямой зависимости. Но вот как раз с "Зеленым рыцарем" дело обстоит с точностью наоборот. Поэма потрясает знатока средневековой литературы совершенно невообразимым художественным уровнем. Причем не весьма безупречный английский, перековеркованные французские и латинские цитаты свидельствуют, что автор был паренем не шибко грамотным и о его блестящем образовании и высокультурном статусе, как, скажем, у Чосера, говорить могут разве лишь юмористы.

Сюжет поэмы тривиален. Некий рыцарь бросает вызов братанам Круглого стола помериться с ним силами. Бесстрашный Гавэйн разом отрубает тому голову, однако тот поднимает его и просит Гавэйна через год прийти за ответным ударом. Тот, конечно, через год появляется в нужном месте для обмена соответствующими рыцарскими любезностями и с честью побеждает. То есть все дело решает, кто половчее отвесит противнику оплеуху: кроме мордобития -- никаких чудес.

Однако в "Зеленом рыцаре" все иначе. Упор делается на психологической стороне соперничества. Жизнь предлагает Гавэйну ряд нехилых испытаний: деньги, женщины -- и он все выдерживает. Но когда речь заходит о том, чтобы пойти во исполнение данного слова на смерть без альтернативы, и "рыцарь без страха и упрека" на какое-то мгновение дрогнул, и все же следование законам чести преодолело и это препятствие.

Удивительно, но эта поэма давно известная знатоками средневековой литературы, а с 1824 года вошедшая во все антологии английского рыцарского романа, особых восторгов долгое время не снискивала, пока в 1925 С. Армитаж и неизвестный школьный учитель Толкиен -- да, да тот самый Толкиен, позднее "Властелин колец" -- не изложили ее современным английским языком для школьной программы. Как отнеслись школьники к поэме неизвестно, но этот перевод вызвал совершенно невиданный интерес у читающего, в основном литературного люда.

"Зеленый рыцарь" стал буквально хитом сезона: его облобызали восторгами и Б. Шоу и Д. Голсуорси, и тогда еще малоизвестный У. Стейнбек. Причем последнего так увлекла рыцарская тематика, что на старости лет он обратился к пересказам легенд Круглого стола (правда, эти сказки были его любимым детским чтением, но к возмужанию он к ним подохладел: спасибо "Зеленому рыцарю", что вернул его на правильный литературный курс).

Любопытно, что знаток средневековой английской литературы академик М. П. Алексеев в своей вышедшей в том же 1925 "Литературе средневековой Англии и Шотландии" также высоко оценил "Зеленого рыцаря" и удивлялся, почему такое высокохудожественное произведение проходит мимо внимания исследователей.

Повлияла поэма и на Толкиена. Забросив свое учительское ремесло, он занялся писательством, сочиняя сюжеты своих романов в декорациях средневековых рыцарских романов. Так родился жанр фэнтэзи, вдруг оказавшийся неимоверно востребованным современным читателем. Так что 100 лет прошедших после первой публикации школьного "Зеленого рыцаря" показали, что популярность поэмы отнюдь не была сиюминутной, и средневековые эстетические идеал не так далеки от современных.

Удивительно, например, что современного читателя, а теперь уже и зрителя, не напрягают условность места и времени. Кажется, мы так привыкли, чтобы персонажей звали нашими именами, чтобы они жили в четко очерченных городах и временах, чтобы атрибутика их внешней жизни совпадала с нашей (наших дедушек, коллег, современников), что совершенно фантастические декорации должны быть для нас несколько неуютны. Почему это не так, не совсем понятно, но это факт, который следует принять во внимание: реализм победил далеко не повсеместно и не окончательно.

То что интерес к "Зеленому рыцарю" живой показывают не только многочисленные переделки и подражания, но и что порою авторы находят в них оригинальные ходы. Так, Х. Бертвистл (Harrison Birtwistle) в 1991 поставил оперу "Гавэйн" для детей, где сочетал увлекательность и даже некоторую облегченность сюжета с талантливыми песнями, тексты которых наполнил психологическими нюансами и лирическими пассажами, столь характерными для поэмы.

Так что непризнанным авторам просьба не отчаиваться: некоторые ждут признания и по 600 лет, и ничего -- дожидаются.

Содержание