|
|
|
Окассен -- театральная постановка 2000-х гг
|
"Окассен и Николетта" принадлежит к жанру так называемой "песни-сказки", где прозаические отрывки чередуются со стихотворными и является единственным образцом этого средневекового некогда, судя по сохранившимся косвенным сведениям очень распространенным и популярным жанром. Сам жанр восходит к т. н. греческому романа с его разлуками и воссоединениями, немыслимыми приключениями, идиллическими картинками и т. п. Однако непосредственным источником французского текста (роман был создан в Аквитании или Провансе где-то в начале XIII в) явилась арабская любовная новелла.
Вот такими окольными путями ходить литература: арабы позаимствовали сюжет у греков, а от арабов он снова вернулся в Европу. Но по пути насытился арабским элементом: прежде всего, чисто прозаический греческий текст арабы до предела насытили стихами, вернее, песнями. Ибо в отличие он нашего времени средневековый роман -- это не сугубое чтение, а маленькое представление. Его исполняли миннезингеры при королевских и рыцарских дворах, перемежая чтение пением и даже драматическими сценками. По крайней мере, на полях "Окассен и Николетты" были найдены знаки, идентифицировавшиеся исследователем романа Барруа как музыкальные.
История данного романа -- это в миниатюре история отношения к любви двух юных сердец, любви как первого позыва человека.
Хотя до нашего времени дошел всего один список романа, его громадная популярность, судя по многочисленным пересказам, была громадной по всей Европе. И по всей видимости, "Окассен и Николетта" воспринималась именно как история идеальной любви, так не похожей на реалии средневековой жизни.
Правда, до нашего времени большая часть пересказов досталась из из времен Возрождения, где чистая и целомудренная любовь героев пародировалась и пересказывалась с добавлением таких подробностей, что они пришлись бы вполне по нраву и современным любителям клубнички. Одним из самых известных зубоскалов на счет влюбленной парочки был небезызвестный итальянский писатель Д. Бокаччо, многие из новелл которого воспроизводят перипетии "Окассена" (или др. романов этого рода), но сдабривают слюни и слезы героев мощной дозой эротики.
Наступил галантный век, и на рынке культурных ценностей вновь появился спрос на идеальные чувства. Но теперь свежесть и естественная стыдливость молодых людей переросли в утонченность, изящество, и где-то даже жеманство. В 1780 слух диких парижан, уставших от проказливой музы Фрагонара и Бретона покорила опера Гретри на либретто Сэдена, где рыцарь Окассен превратился в пастушка, а плененная сарацинка Николетта в пастушку.
Той же утонченностью чувств был пленен и Блок. В своей драме "Крест и роза", основанной на средневековом материале наш поэт, буквально влюбившийся в "Окассен и Николетт", правда в том галантном переводе XVIII века, который несколько уходил от средневековой простоты, он разными способами прилаживал поразившую его воображение деталь из романа: "Николетта идет по саду, приподнимая платье, чтобы роса не замочила", правда, так и не введя в окончательный текст (позднее он все же использовал ее в стихах).
Уже на рубеже тысячелетий клермонский (Франция) театр, специализирующийся на приспособлении самой что ни на есть древней классики к современным реалиям, инсценировал роман, даже не в пьесу, а в какое-то немыслимое представление с волшебниками, рыцарями, закованными в броню, амазонками, барочными тронами -- "Николетта и Окассен против злого волшебника". Постановщики поднатужились сохранить оригинальный текст средневекового романа с его приколами и языковой игрой (XIII век ввел в литературу рифму, и тогдашние авторы буквально наслаждались этой новинкой, лепя ее к месту и ни к месту), придав ему форму, приемлемую для современного зрителя уже пресытившегося сходными историями юных сердец ("Ромео и Джульетта", "Страдания юного Вертера", "Эмиль").
Так, чтобы сохранить средневековый колорит текст был переложен в классический для французской драмы торжественный александрийский стих, был введен персонаж рассказчика, декламирующего, а частично и пропевающего текст. Причем музыкальное сопровождение было подобрано так, чтобы создавался эффект звучания средневековой музыки. Из нововведений следует отметить фигуру колдуна, который своими монологами, аллюзирующеми на Шекспире, мешает наивную историю с философской подоплекой позднейшей европейской традицией. Этот же колдун превращает Николетту в фею, что дает возможность порезвиться с представлением в духе фэнтэзи и поморочить зрителя разными компьютерными эффектами.
Словом, "Окассен и Николетта" как культурное явление продолжают жить и вербовать себе новых потребителей.
