|
|
"Медный всадник" -- один из самых волшебных стихотворных текстов, написанных на человеческом языке. Недаром же эта простая, короткая "Петербургская повесть" по сей день вызывает такой интерес, такие разноречивые интерпретации: Такое богатство трактовок никогда не порождается богатством идей в произведении - его источник на более глубоком уровне, во множественности смыслов, которые предлагает сам язык и поэт, как инструмент языка" (В. Сонькин).
Поэт, как в душе Шарко, по принципу контраста чередует чередует приподнятый стиль оды и прозаически точное повествование. "В неколебимой вышине.. стоит с простертою рукою кумир" и тут же -- "Евгений смотрит: видит лодку... и перевозчик беззаботный его за гривенник... везет". Хочется привести небольшой кусок
Вздохнув, он осмотрел чулан,
Постелю, пыльный чемодан.
И стол, бумагами покрытый,
И шкап, со всем его добром;
Нашел в порядке все: потом,
Дымком своей сигары сытый,
Разделся сам и лег в постель,
Под заслуженную шинель.
от которого в окончательном тексте осталось лишь
Итак, домой пришед, Евгений
Стряхнул шинель, разделся, лег.
И ведь не дрогнула злодейское перо зарезать собственными руками "заслуженную шинель".
В "Медном всаднике" вовсю разворачиваются так характерные и любимые Пушкиным сравнения. Именно точность сравнения стала визитной карточкой этого поэта и самой его сильной стороной в русской литературе. Путем многочисленных и разнообразных сравнений Пушкин создает пластический образ Петербурга. С мечущимся в постели больным, с грабителем-злодеем, с уставшим в битве конем он сравнивает Неву.
"Нева вздувалась и ревела,
Котлом клокоча и клубясь,
И вдруг, как зверь, остервенясь,
На город кинулась".
К метафорам Пушкин несколько более равнодушен, но и на этом поле он отметился в поэме рядом удачных находок: "Россию поднял на дыбы" -- о царе, изнасиловавшего своими реформами родину; "печальный пасынок природы" -- о финском рыбаке, которые тогда еще не бороздили Мировой океан на мощных траулерах, а "бросали свой ветхий невод" в неведомые воды; "дерзкий парус средь морей был ужасом минувших дней" -- о не совсем благопристойных сроди нынешним сомалийцам занятиях предков Евгения..
Русская литературная мысль сразу определила "Медный всадник", как одно из первых в отечественной литературе реалистических произведений. Его основной тематикой была названа тема маленького человека, в данном случае в конфликте с властью и государственностью. Попытки сначала романтиков, а потом символистов как-то свернуть с набранной колеи и записать Пушкина в мрачные фантазеры, даже мистики, несмотря на мощную артиллерию из цитат и остроумных домыслов на национальной почве не прижились. ("'Пиковая дама', написанная, как и 'Медный Bсaдник' в 1833 году случай соприкосновения человеческой личности с темными силами... И Павла, и Евгения, и Германа постигла одна и та же прискорбная участь -- безумие" -- Ходасевич). Линия от "Медного всадника" и "Повестей Белкина" к "Шинели", "Преступлению и наказанию", "Смерти чиновника" была прочерчена раз и надолго.
Единственно менялись акценты. То считалось, что права власть, устами медного истукана как бы говорившая всяким там Евгениям со своими мелкими частными проблемами: "Кыш с дороги". Так, в 1936 в "Литературном вестнике" автор неподписанной передовицы прямо хвалит Петра за решительное и своевременное разрешение конфликта между частным и общественным.
То наоборот, на первый план выдвигался маленький человек, безжалостно угнетаемый и раздавливаемый безразличной к его нуждам властью. Любопытно, но почти одновременно с предыдущим откликом в 1937 критик Е. Н. Чернявский успорял, что пушкинская поэма -- это атака великого поэта на репрессивный аппарат царского режима Николая I. Евгений бросил вызов символу тоталитаризма, за что был раздавлен этим символом как таракан. Обе точки зрения попытался примирить Платонов: и маленький человек прав в своем стремлении личного счастья и государство, с глобальными заботами. Эта проблема, неразрешимая при эксплуататорским режимах отпадает, как шелуха, и снимается сама собой при социализме, где государство как раз и озабочено интересами простых людей.
Такая громадная и неотвратимая по влиянию, каковой пушкинская поэма является в русской культуре, проходит пока незамеченной западным культурным сообществом. Там она пока исключительно препарируется литературоведами, которые подгоняют ее под ту или иную концепцию. Отмечают жанровую чересполосицу, допустим одического начала и совершенно прозаической основной части, постепенно переходящей в насаспенсированный триллер. Или вдруг высказывают совершенно потусторонние идеи, как американо-французский литературовед Д. Ранкур-Лаверьер, о том, что поэма является воплощением мифа о рождении Венеры: Петр -- это Юпитер, Венера -- это Нева, которая борется с отцом, пакостя его детям -- насылая на них наводнение.
Очень много занимаются генезисом поэмы. В частности, полагают инспирированной ее спором Пушкина и Мицкевича о роли Петра в истории. Поляки так вообще рассматривают пушкинское творение исключительно через призму Мицкевича. Они находят целые строфы, не говоря уже об отдельных предложениях и словах, творчески слизанных у Мицкевича.
Некоторую продуктивность это дает. Ю. Тувим -- польский классик -- в 1927-1931 перевел поэму на польский язык. Перевод этот не только считается одним из лучших переводов Пушкина на иностранные языки вообще, но и заделался фактом польской поэзии, благодаря массе художественных находок самого Тувима. В частности, при описании Петербурга и наводнения Тувим успешно стилизовал пушкинский текст под Мицкевича -- в своих "Дзядах" польский поэт описал тот же Петербург, что и Пушкин, но увиденный другим взглядом. Совмещение пушкинского сюжета с мицкевичевыми метафорами дало поэме в польском сарафане совершенно оригинальный и неповторимый привкус.
Проходя мимо многочисленных интерпретаций поэмы, заметим, что она входила в постоянный круг эстрадных артистов-чтецов: тогда этот род искусства относили к эстраду, куда относить сейчас тех, кто подвизается на записи аудиокниг, уж и не знаешь. Вот что сказал о "Медном всаднике" один из ее верных исполнителей артист Д. Н. Журавлев:
"Вот уже 40 лет я читаю "Медного всадника" и только сейчас понимаю, как его надо читать.. Иногда можно встретиться с ошибочным, на мой взгляд, представлением о том, что Пушкин прост и ясен, доступен как для восприятия, так и для исполнения. Это не так! Подобно творениям Баха и Моцарта, произведения Пушкина - совершенство, в них нет ничего лишнего, ничего пышного, все строго, стройно, гармонично".
