совр ему карикатуристы
|
|
|
Так изображали Дарвина
совр ему карикатуристы |
Если бы Дарвин умер в эти дни, он был бы счастливейшим человеком: такого единодушного и всеобщего признания он даже не ожидал. "Я думаю, в умах натуралистов накопилось бесчисленное количество хорошо установленных фактов, и эти факты готовы были стать на свои места, как только была бы достаточно обоснована какая-либо теория, которая могла бы их охватить," -- объяснял успех книги сам автор.
Лишь через несколько месяцев после выхода книги из темных журнальных подворотен стала выползать робкая критика, которая к концу 1860 года обрела все признаки обрушившегося на седую голову великого ученого шквал. Как ни странно наиболее ранимым оказался вопрос о происхождении человека от обезьяны. Сам Дарвин об этом лишь кратко обмолвился парой фраз, что де проблема происхождении человека от приматов (от приматов, а не от обезьян, именно так выражался сэр Чарльз) сложна, и нужно еще поработать над ней, чтобы делать какие-либо выводы. Куда там. Целая шайка борзописцев, буквально извылась по обезьяннему вопросу. А карикатурная дарвиана стала, и что удивительнее всего продолжает до сих пор, разливаться бешеным полноводным потоком (наподобие Дуная, зажатого в "железных воротах"). Что поделаешь, едва лишь какой вопрос становится обсуждаемым, как куча народу спешит публично тявкнуть, не особенно задумываясь что к чему и зачем.
Но против книги бунтовали и серьезные люди. Одну из самых злобных рецензий написал геолог Сэджвик, до этого направивший Дарвину письмо с припиской "В прошлом ваш старый друг, а ныне -- один из потомков обезьяны". С этим Сэджвиком молодой Дарвин два лета подряд путешествовал по Уэльсу, знакомясь с природой этого края (тогда он еще отдавал предпочтение геологии). "Я никогда не мог поверить, что инквизитор мог быть хорошим человеком, но теперь думаю, что человек может жечь другого и иметь такое доброе и славное сердце, как у Сэджвика", -- с грустью откомментировал это выступление Дарвин.
Так до конца жизни не высказался в защиту Дарвина другой его друг -- Лайель, предпочитая отмалчиваться по поводу обезьян даже в личной переписке. Тот самый Лайель, который не только побудил Дарвина к написанию книги, но и целый год вел хлопоты по ее изданию, вплоть до того что держал корректуры.
Доставляли проблемы и сторонники. Тот же Аза Грей, рьяно ратуя за происхождение человека путем естественного отбора, однако впадал в непростительную увертку, что вопрос может идти только о физической природе Homo sapiens, а вот бессмертную душу в эту массу мышц и костей вдохнул бог. Кстати, эта позиция ныне стала официальной позицией биологической науки, и, так сказать, "примирила" эволюционизм с религией.
Словом, к 30 июня 1860 года Дарвина уже совершенно смешали с грязью. А на 30 июня были в Британском музее были намечены прения по дарвиновской теории. Главной ударной силой противников выступал епископ Уильберфорс, защитников -- Гексли (его внук знаменитый английский писатель почему-то у нас проходит под кликухой Хаксли). Произнеся красивую гладкую речь, епископ с сарказмом спросил: "А с какой стороны его оппонент происходит от обезьяны, со стороны дедушки, или со стороны бабушки? И не стыдно ли ему иметь в родстве таких предков?"
Гексли, как опытный полемист не полез сразу в драку, а начал обстоятельно и спокойно по пунктам возражать на речь епископа (представляю если бы эта полемика была на российском телевидении, где прав тот, кто первым и громче разинет хайло, не дав рта открыть оппоненту). Ответ же на этот вопрос он припас на конец. "Что касается происхождения от обезьяны, то здесь речь идет о тысяче поколений
(Правда ль это, что я слышу?
Молвят овамо и семо:
Огорчает очень Мишу
Будто Дарвина система?
Полно, Миша! Ты не сетуй,
Без хвоста ТВОЯ ведь жопа!
Так тебе обиды нету
В том, что было до Потопа.).
Если же рассматривать предмет не как вопрос научного исследования, а вопрос чувства, то я не вижу причин стыдиться, что моим предком была обезьяна. Я скорее бы стыдился происхождения от человека беспокойного и болтливого, который вмешивается в научные вопросы, о которых он не имеет ни малейшего представления".
После этой знаменитой полемики теория Дарвина прочно вошла в научный обиход, хотя споры по ее поводу ведутся до сих пор. Мне кажется, что многие не отдают отчета, что дело здесь не столько в научной, сколько в мировоззреченской стороне проблемы. К Дарвину привыкли, но ведь если вдуматься он погрузил нас в страшный мир. Мир, в котором идет вечная борьба видов и нет места ни милосердию, ни гуманности. Мир, в котором удивительная и неподвластная разуму целесообразность объясняется всего лишь естественным отбором. Жестокие выводы дарвиновской теории не приняла даже социалистическая идеология, трусливо спрятавшись за тезисом, что мир природы -- это одно, а мир социальных отношений другое. А современная наука также трусливо отворачивается от Дарвина, измыслив миф о ноосфере, которая якобы выводит эволюционную спираль на совершенно новый уровень, приближая человека к миру гармонии и любви.
