|
|
| Одна из "карикатур" |
Вазари рапортует, что еще молодым художником он получил заказ на оформление щита. На этом щите он нарисовал голову Горгоны, и, когда заказчик увидел, что сталось с его щитом, его от отвращения едва не вырвало. На что Леонардо ему вполне резонно ответил: "Это произведение служит тому, ради чего оно сделано. Так возьмите же его, ибо таково действие, которое ожидается от произведений искусства". Характерно, что для изображения этой головы он набрал пауков, ящериц и др. гадов земных: многие из них издохли и разложились, так что в мастерской было нечем дышать. Но Леонардо так увлеченно работал, что, кажется, ничего этого и не замечал.
Тот же Вазари -- а это знаменитый составитель жизнеописаний великих итальянских художников Возрождения -- пишет, что когда Леонардо видел интересное ли лицо, фигуру ли, он мог ходить за ним целыми днями, чтобы наблюдать за ним. В тогдашней Италии, где профессия киллерства переживала, как и искусство, подлинный Ренессанс, такое наблюдение было весьма кстати.
Не менее любопытно, что не менее внимательно художник относился и к красивой внешности, но при этом он упорно избегал лиц классического образца -- с "греческим профилем", -- явно предпочитая редкие и характерные черты. То есть он искал не столько образцовую красоту, сколько стремился увидеть ее там, где до него никто о ней и не подозревал.
Зарождение и расцвет того, что мы сегодня называем карикатурой пришелся на XVI век, с распространением Реформации, когда противники из протестантского и католического лагерей поливали друг друга помоями, не гнушаясь в пасквильном виде изображать соперника. И здесь опыт Леонардо пригодился как нельзя более впору. Широко известна, написанная в 1513 году, картина фламандского художника Массиса.
И сегодня эта картина бьет по мозгам наотмашь. Правда, карикатурный ее характер, очевидны для современников значительно стушевался. Так, она носит аристократический головной убор (horned headdress), весьма модный лет за 30 до создания картины, но устаревший в год ее написания. В ее правой руке цветок, символ того, что она ожидает возможного соискателя ее руки.
 |
| "Безобразная герцогиня" Массиса |
Родство данной картины с карикатурами Леонардо настолько очевидно, что впору говорить о прямом подражании. Созданный Леонардо образец вдохновил не одного Массиса. Буквальной репликой с леонардовского рисунка является алжирская королева на парном портрете голландского художника Венлара Холлара, и знаменитая Безобразная герцогиня из "Алисы в стране чудес", как ее увидел первый иллюстратор сказки Тенниел. Данные примеры лишний раз подтверждают такую простую мысль, что очень немногие художники черпают образцы своих изображений прямо из жизни. Чаще их глаз пропускает виденное через своеобразный художественный фильтр, установленный предшественниками.
Своими "Карикатурами" Леонардо вольно или невольно втянулся в полемику о так называемом "парадоксе безобразного", особенно бурно развернувшуюся с эпохи романтизма. Многим тогда полюбилось то, что раньше считалось неэстетичным в искусстве: диссонансы в музыке, ассиметричное и искаженное в изобразительном искусстве, вульгарное в литературе. И наоборот, то что считалось прекрасным, конечно, не было свергнуто с пьедестала, но уже казалось гладким, вылощенным, лишенным жизни и движения и потому неинтересным.
Кроме того, искусство постоянно норовит расширить свои границы именно за счет изображения того, что в общем-то считается безобразным. Этот парадокс породил массу истолкований, но так и не нашел удовлетворительного разрешения.
Например, считается, что само по себе уродливое возбуждает неприятные и отталкивающие чувства, но встроенное в произведение живописи, допустим, он дает необходимый контраст для того чтобы через чувства страха или смешного обратить взор зрителя на прекрасное.
И все же та эстетизация безобразного, которое сегодня пыхтит на литературных страницах, и особенно кино- и телеэкранах -- это скорее симптом душевной и социальной извращенности, чем напоминание о красоте. Между тем, рисунки Леонардо именно прекрасны, они рождают чувство восхищения красотой природы даже в ее странных проявлениях (чего, кстати не скажешь о картине Массиса).
