(из музея Радзивиллов)
|
|
|
Письменные принадлежности XVI-XVII веков
(из музея Радзивиллов) |
"Эссе" произвели громадное впечатление на все пишущее человечество. Ранее всего на англичан, на язык которой они хотя и были переведены в 1617 году, но благодаря знакомству тамошней просвещенной массы с французским языком были известны намного ранее. Почти в подражательном ключе там сразу же возникло два таких шедевра, как "Эссе" Бэкона и "Анатомия меланхолии" Бертона.
Популярность Монтеня во Франции сразу же была огромной, но работать в этом жанре начали лишь со времен Паскаля, который в такой же прихотливой мысли составил свои "Мысли", куда наряду с выписками и рассказами включил даже отдельные афоризмы.
Влияние Монтеня шло по двум направлениям: во-первых, по линии содержащихся в книге идей, а это терпимость, как философская, так и чисто бытовая, сомнение как принцип познания и др.
Второй пласт влияния -- это сама форма свободного, лишенного сюжета размышления о разных предметах.
Пример книги Монтеня -- это пример того, как жанром не столько овладевается, сколько он создается из самого подручного материала. Человеку свойственно читать, и свойственно из прочитанного делать выписки. Сборники таких выписок -- компиляции -- ко временам Монтеня насчитывали уже не столетнюю, а тысячелетнюю историю. Многие из таких выписок стали популярными благодаря содержащимся в них сведениям из давно утраченных источников, хотя ни по художественному, ни по интеллектуальному уровню они навряд ли сами по себе заслужили бы место в истории. Порой значение этих выписок так велико, что их в них находят все новые и новые факты. Так, в "Извлечениях" К. Багрянородного современные наши историки вдруг обнаружили факт, что столица гигантского тюркского государства VI-VIII веков была не где-нибудь и на Алтае и бросились на археологическое подтверждение этого факта.
Ко временам Монтеня обычай делать выписки был столь широко распространен, что вошел в школьные программы. Вот как проходил рабочий день студента Тулузского университета, где учился и Монтень (из письма его друга Поля де Фуа): "С пяти утра студенты в течение пяти часов слушали комментарии профессора по тем или иным античным авторам. После обеда читали Софокла и Аристофана или Еврипида, а иногда Демосфена, Цицерона, Вергилия или Горация. В час дня возобновлялись аудиторные занятия, длившиеся до 17 часов. Затем приводились в порядок тетради с записями и сверялись отрывки, цитированные профессором, что занимало более часа. После ужина снова читали греческую или римскую литературу".
Кроме того, Монтень постоянно вел дневник, а находясь в путешествии вел путевой дневник. Вел он дневник и своей парламентской деятельности (парламент -- это судебный орган, а не тот парламент, какие сейчас), пребывания при дворе.
При этом, как это водилось у культурных людей того времени, выписки не сбрасывались грудой по чуланам, а регулярно перечитывались, ибо делались не для дяди и не для публики, а сугубо для себя.
Однажды ему пришла в голову мысль, что эти выписки можно превратить во что-то более существенное, в книгу. Сам он пишет, что их накопилось столько, что он взялся их сортировать. И хотя творческая история "Эссе" в строгом смысле определения не сохранилась, ее можно проследить по самой книге, ибо выходили эти заметки последовательно, и было видно как менялся их план и структура отдельных статей.
Сначала это был типичные сборники цитат и случаев из жизни, связанные одной темой: "Вправе ли комендант осажденной крепости выходить на переговоры с противником?", "О праздности", "О речи живой и речи медлительной"..
Цитаты и случаи подбираются так, что показать пример с двух, противоположных сторон. "Если мы оскорбили кого-нибудь и он, собираясь отметить нам, волен поступить с нами по своему усмотрению, то самый обычный способ смягчить его сердце - это растрогать его своею покорностью и вызвать в нем чувство жалости и сострадания. И, однако, отвага и твердость - средства прямо противоположные - оказывали порою то же самое действие," -- так начинается самое же первое эссе.
Постепенно он начинает добавлять свои комментарии. Комментарии все разрастаются и разрастаются, подавляя текст и совершенно, порою, как сорняк забивая заявленную тему. Глава "О хромых" начинается так: "Года два или три тому назад во Франции календарный год сократили на десять дней. Сколько перемен должно было последовать за этой реформой! Казалось, и земля и небо должны были бы перевернуться". И больше о хромых в этой главе нет ни слова."
Не знаю, все восторгаются Монтенем от первой до последней строчки его "Опытов". "Вы спрашиваете, какие книги читать? Читайте Монтеня, читайте медленно, не торопясь!.. Создайте для своей души такую интеллектуальную атмосферу, которая будет насыщена мыслью величайших умов... Но сперва я рекомендую вам прочесть Монтеня. Прочтите его от начала до конца и, когда окончите, начните снова" (Флобер). А мне так кажется, что едва автор оторвался от конкретных цитат и случаев, он оторвался от почвы, которая питала его дух.
"Для составления моих библиографических обзоров мне приходилось читать много разнообразных книг и статей, и мне нравилось не только размышление и писание, но и пестрое чтение само по себе. Вся эта масса книг и статей составляла самый разнообразный сброд, но и во всем этом сброде чувствовалось то обаятельное веяние жизни, без которого не может существовать самый мрачный из современных журналов" (Писарев). Вот это обояние жизни, пленяющее в первых главах монтеневского труда, мало-помалу улетучивается к концу. Мораль для человека, пишущего в жанре эссе: черпай мысли из себя и из своего опыта, но не увлекайся чрез меру: человек слишком ограниченное существо, чтобы собой заполнить весь мир.
