|
|
| Эсфирь и Артаксеркс по Рембрандту |
Как и любой библейский сюжет, сюжет об Эсфири оброс комментариями и интерпретациями. И как и любой библейский сюжет его популярность колебалась по синусоиде: от почти проходного состояния до параноидальной популярности. Этот пик популярности у мифа об Эсфири пришелся в З. Европе на вторую половину XVII века и совпал с бурным интересом у тогдашнего общества к проблеме семьи и брака. Только в живописи на эту тему отметились такие титаны как Веронезе, Рембрандт, Рубенс, Лоррен, Тинторетто, Пуссен. Проблему Эсфири, а именно влияние женщины на политику через семейные узы, обсуждали Гоббс и Спиноза.
Но особенно популярным сюжет оказался в театре. Причем именно в так называемом "орденском театре" (das Jesuitentheater). Этот театр возник как реакция на общедоступный театр, который расцвел в XVII веке. Отцы-иезуиты решили переманить публику и вернуть ее, так сказать, к подистершимся к тому времени католическим ценностям. Сделали они это, нужно прямо сказать, мастерски. Такие театры, весьма небольшие по размерам, что делало представление в них интимным и поэтому легче доходящим до душ, покрыли своей сетью всю еще оставшуюся под властью католической церкви Европы. При каждом университете, каждом соборе, возникли такие орденские театры. А где не было в виду малости населенного пункта ни университета, ни собора для постановки пьес были организованы религиозные братства. Театральные труппы состояли при каждой из 750 иезуитских коллегий, а в Париже их было целых три.
Сюжеты, естественно, брались исключительно из Священного писания либо из житий святых, а пьесы игрались на латинском языке, а чтобы зрителям было понятно, перед началом представления и в ходе действие комментировалось пасторами в виде проповеди. Даже сохранились самописные тетрадки на немецком языке, благодаря которым, собственно говоря, историки литературы и знают о содержании пьес. Не очень-то уповая на мощь латинского языка, постановки были богато напичканы балетом, пением, пиротехническими и другими эффектами, на сцене толпилось несколько десятков статистов, в которые по ходу действия пьесы чаще всего превращались сами же зрители.
О продуктивности театра говорит тот факт, что за период с 1563 (достоверно установленная дата первого орденского театра) по 1783 (запрещение ордена иезуитов) известно ок 7650 названий пьес.
Писали для орденского театра и очень известные драматурги: Лопе де Вега, Кальдерон.. На сюжет об Эсфири написал свою драму и Расин. Поставлена они была силами воспитанниц закрытого женского монастыря при Сен-Сире, куда приглашалась избранная публика по спискам самой всемогущей любовницы короля м. де Мантенон. Представления следовали одно за другим при неизменном присутствии короля и его ближайшего окружения. Приглашение на спектакль рассматривалось как высочайшая милость и было предметом зависти и мечтаний в кругу людей, близких ко двору.
Писатели и совсем неизвестные авторы, вроде того анонимного драматурга, который составил знаменитую пьесу об Эсфири, которая в 1672 положила начало русскому театру (впрочем, возможно, его имя и известно немецким исследователям, просто в России никто не удосужился покопаться по специальной литературе, сосредоточив все внимание на самой постановке).
Эта постановка дает любопытный материал для размышления на тему феномена театра. Когда говорят о культурных или научных достижениях обычно ограничиваются рассмотрением отдельных произведений или открытий, чаще всего шедевральных или эпохальных. Не меньшее значение, на наш непросвещенный взгляд, имеют сами формы в которых протекает культурная (научная) жизнь и которые далеко не естественны и не очевидны. Их создание -- это и есть главный продукт культуры. Тот же театр, который кажется таким естественным и органичным институтом, отнюдь не дан человечеству изначально, а создан им в мучительных длительных поисках.
Давший представление театр существовал под руководством пастора Грегори уже несколько лет в Немецкой слободе. Узнав об этом, царь Алексей Михайлович приказал Грегори "учинить комедию, а на комедии действовать из Библии книгу Эсфири и для того действа устроить храмину вновь". Грегори собрал в Москве 64 чел., "детей разных чинов: иноземцев" и 17 октября 1672 года забабахал в царской резиденции пьесу под названием "Артаксерсово действо". Причем, на русский язык текст переводили в большой спешке несколько переводчиков Посольского приказа, опять же безымянных. Просто удивительно, как начало такого великого явления как русский театр, вроде бы существующее на письменной памяти человечества, теряется в туманных потемках.
Естественно, что такое театр и с чем его едят, на Московии было неведомо. (Далее мы следуем в описании представления за текстом из "Истории всемирной литературы").
"Чтобы иллюзия эта была ясна и чтобы царь смог понять эстетические принципы театрального представления, пьеса была снабжена предисловием, которое произносил перед царем один из авторов, называемый в пьесе Мамурза ("оратор царев, которому предисловие и окончание говорить", как сказано о нем в "росписи" действующим лицам). Этот Мамурза обращается к главному зрителю представления - к царю Алексею Михайловичу, для которого пьеса в основном и предназначалась, и разъясняет ему художественную сущность нового развлечения: каким образом прошлое становится настоящим перед глазами царя.
Он обстоятельно и педагогично объясняет Алексею Михайловичу, что и его слава также останется в веках, как оставалась слава многих исторических героев.. Далее Мамурза объясняет царю, что перед ним хочет сейчас появиться "потентат" (властитель), который уже больше двух тысяч лет заключен во гробе -- Артаксеркс. Чтобы облегчить Алексею Михайловичу восприятие лиц прошлого как живых, автор заставляет и этих самых лиц ощущать себя воскресшими.
Не только зрители видят перед собою исторических лиц -- Артаксеркса, Эсфирь, Мардохея, Амана и пр., но и эти действующие лица видят зрителей, удивлены тем, куда они попали, восхищаются Алексеем Михайловичем и его царством. Такое "преувеличение иллюзии" чрезвычайно характерно: это реакция на те трудности, которые возникали у первых русских зрителей с новым для них видом искусства..
Кратко объясняя по ходу развития сюжета содержание пьесы, Мамурза всячески стремится ввести зрителя в непривычную для него обстановку театра и подчеркнуть удивительность повторения в настоящем событий прошлого..
По свидетельству одного современника, царь Алексей Михайлович смотрел пьесу десять часов, не вставая с места. Это значит, что представление шло без антрактов. Антракты разрушали бы с таким трудом созданную иллюзию происходящего в настоящем времени "действа". Между отдельными действиями в пьесе не предполагалось временных перерывов. Время на сцене и время в зрительном зале было объединено".
Заметим, что и постановка прославленной "Эсфири" Расина, и неизвестного "Артаксерсова действа" имели вполне злободневную направленность. Эсфирь в Библии призывала персидского царя к милосердию по отношению к гонимому народу, у Расина под личиной евреев прозрачно подразумевались янсенисты -- к этой секте Расин принадлежал по происхождению и воспитанию, у Грегори -- жители немецкой слободы, которым "учиняли непотребства" тогдашние москвичи.
