Продолжение надписи
|
|
|
Надпись Продолжение надписи |
Теперь рассмотрим критика в разрезе. В собственном соку.
Почему я идеальный критик?.. Потому что мое критическое амплуа идеально совпадает с профессией: пароноя (в просторечии "измена") - профессиональное заболевание сторожей.
Критические статьи пишутся обычно филологами, обслушавшимися лекций и всерьез полагающими, что это и есть русская речь. Лекция - это экстремальная форма речи, типо бреда, только неинтересного. Лектор обычно читает по бумажке и боится посмотреть слушателям в глаза. Хотя он напрасно боится, что ему будут задавать вопросы - разве кто-нибудь понимает эту ахинею?..
Еще есть говорящие головы в ящеке. Они резко смотрят в глаза смотрящему, только я давно с ящеком не общался, чего и вам советую. Впрочем, ящек - замечательный инструмент влияния на орфоэпию.
Из-за того, что все или почти все сейчас в наушниках слушают какой-нибудь хеви-метал, возможность адекватного прочтения длинного предложения (6-7 строк) упала до нуля.
Делайте паузы между предложениями. Правда, это раньше достаточно было, чтобы обозначить паузу, поставить точку. Теперь приходится делать пару ёптегов, или для надежности писать каждое предложение с чистого листа.
Объясняйте книгу так, чтобы было понятно гопнику из соседнего подъезда, а не доценту, которому она все равно. А еще лучше представьте, что гопник эту книжку и написал. Причем этот же самый гопник.
Вообще о текущей литературе пишите так, как будто ее создали ваши соседи по (лестничной) клетке, а о классике (Пушкине, Гомере или о "Бытии") пишите как о текущей литературе.
Критикуйте то, что вы действительно любите, - это повод написать об этом. Предположим, вы с детства любите Гриммельсгаузена. Напишите о Гриммельсгаузене, иначе кто же еще о нем напишет?..
Критик должен четко понимать, что гениальных писателей не существует, потому что тогда не было бы критиков. Но критики есть, следовательно, теорема доказана.
Поправка: а буде гениальный писатель появится, мы просто не сумеем его прочитать.
Все сложное можно изложить просто, иначе языка бы не было и нас тоже. Но мы есть, язык тоже есть, следовательно "вопросы побоку" - и вперед.
Забудьте за метафизику: она только мешает статьи писать.
Не надо стремиться излишне обобщать, "любое слово уже обобщение" (Ленин. "Философские тетради"). Желание обобщать - это, типо, как окопаться в болоте, сделав вид, что болото - это господствующая над местностью высота.
Поправка: такие болота случаются.
Когда знаешь, как надо на самом деле, всегда забавно читать, что они там понапишут. Открою секрет: бранчливость критиков проистекает не из-за того, что рассматриваемая книга плоха (рассматриваемая книга обычно фиолетова), она проистекает 1) или из-за того, что у критика проблемы со здоровьем, 2) или из-за того, что у критика проблемы с финансами, или 3) это не критик, а замаскированный под критика поэт. А у поэтов всегда плохо или с финансами, или со здоровьем.
Вообще запомните: написание хорошей или очень хорошей (в просторечии: гениальной) книги - это просто результат правильного снабжения писательского мозга формулой О2. Также и адекватное прочтение гениальной книги - это результат правильного снабжения мозга читателя формулой О2 (кислород, "тлен" по-польски).
Все критики делятся на тех, кто
1) любит литературу (журналисты),
2) кто любит слово (филологи) и
3) кто любит язык (язычники).
Лично я к литературе и к слову вполне равнодушен.
Поправка: а буде кто спросит, в чем разница между литературой и словом, то отвечу, что это я для красоты вставил, потому что давно забыл разницу между первым и вторым.
Если есть возможность превратных толкований - смело ее используйте, причем все сразу.
Представьте себе гибрид телесериала "Зона" с передачей "Порядок слов". Поступайте соответственно. Оно так примерно и есть.
Задайтесь вопросом: "А пойдет ли эта книжка под Тома Вэйца?.. Или под "Белые розы"?.." Этот вопрос иногда чудесным образом все проясняет.
Любую метафору можно реализовать в кино. Представьте, что вы снимаете по критикуемому произведению кино. Все, что можно показать, смело можно выбрасывать в мусор, следовательно: все метафоры отправляются в мусор.
Кстати, я отлично помню момент, когда я стал логически мыслить. На 2-м курсе преподаватель сказала: "Как, вы не знаете, чем отличаются родовые понятия от видовых?.." Мы, разумеется, не только чем они отличаются, но и самих этих слов не знали, но поскольку излагать еще не умели, то, немного покривив душой, сказали: "Нет". "Ну вот "дерево" - это, например, родовое понятие, а "яблоня", "груша" - видовые",- сказала препод, изобразив на доске. "Ааа, понятно",- сказали мы.
Итого: метафоры в мусор.
Любому литератору, то есть критику в том числе, не помешало бы знать иностранный язык и время от времени переводить самого себя туда (самсебяперевод). Все, что вы не можете перевести, вы не понимаете, поэтому смело отправляете в мусор.
Подражайте Гаспарову. Купите экз. "Записей и выписок" и перечитывайте раз в год. Повесьте в красном углу Лотмана либо Гаспарова.
Что такое камчатский бриколаж? - Берете сперва одно, потом другое - и начинаете монтировать. Недаром на Камчатке все вещи делались на веревочках, например, ножи, нарты, бензопилы итд. Монтируйте рассуждения о литературе с кином/философией/музыкой/японской кухней/текущими событиями/черным квадратом и всем, что придет вам в голову.
Критик должен ругать, иначе какой же это критик. Вставляйте в ваши статьи слова на "б", на "х" и на "п" в псевдопсевдослучайном порядке. На письме ведь сложно передать, поэтому соответствующие слова служат такими восклицательными знаками, употреблять которые (говорю по секрету) страшный моветон. Поэтому вставка в печатном тексте непечатных слов означает что-то вроде "это важно" или "внимание, я говорю важную вещь", такой смайлик из трех букв.
У многих пишущих и журналистская истерика не так удачно вытанцовывается, потому что им в детстве запретили пользоваться тире и восклицательным знаком в ассортименте. А по совокупности настрого запретили повтор, вынудив засорять текст синонимами. Не удивительно, бл, что гг., обязанные к непременному изысканию синонимов, а из фигур известные только с эпитетом, пишут "темно и вяло, что романтизмом я называю". Ненавижу, бл, романтиков всеми фибрами. Они же, м/дозвоны, думают, что чем в языке слов больше, тем язык богаче. Ну не идиоты ли?!. Господа, чем в языке слов больше, тем язык мертвее, потому что 200-300 000 слов в отдельно взятой голове безопасно поместить не получится. Зависнет головка. А синонимов никаких нет. Это все московские разводки по-балкански. Лексикологическое надувательство лексической массы.
(2 страницы грязных междометий)
Не относитесь ко всему слишком серьезно.
Поправка: "не относиться серьезно" не значит "шутить". Заметьте, что у нас все шутят крайне серьезно, и постарайтесь так не делать, бо - рынок исполнен.
Уточнение: то есть - не будьте слишком серьезны, но и не шутите.
(А вот на эту тему я говорю только за денги.)
Надо решать формальные задачи.
- Какие? - спросите вы.
- Догадайтесь сами. (Задача № 1).
Вы свободны. Идите туда, не знаю куда, принесите то, не знаю что.
Не забывайте раз в год перечитывать учебник по языкознанию. Неважно какой. Просто чтобы не забыть, что язык используется не только для сочинения стихов, писания книг и "приращения смыслов".
Еще в 1936 г. тов. Гофман писал: "Писательская мысль всегда работала в известном контакте с лингвистической мыслью. В наше время этого контакта еще почти нет. Писатели как будто мало в нем заинтересованы, а "лингвисты" не снисходят до практического обсуждения вопросов языка художественной литературы, далеки от писательской общественности и ее насущных интересов. А от этого проигрывают и литература, и лингвистика. Над вопросами языка писателя должны работать и писатели, и критики, и лингвисты".
Слова произносить мы научились, теперь бы научиться считать деньги.
Виктор Черномырдин
Кризис писателя - потому что кризис читателя. Это понятно. А почему кризис читателя?.. А кризис читателя, потому что кризис человека. А почему кризис человека?.. А потому что кризис разумности. То есть, в просторечии, от дурости. Наводимой, среди прочих средств пропогонды, и литературой. Поэтому нельзя уметь читать, не умея прежде того писать.
Простой человек должен жить разумно - это входит в его родовое определение "сапиенса". Жить разумно - значит учитывать: 1) свое время (орабские цифры, кириллица), 2) свои деньги (орабские цифры, кириллица), 3) свое тело (цифры, кириллица), 4) свои мысли (кириллица).
Покупаете за 50 ру общее тетрадо, чернил на копейку и пишете. Через пару месяцев начинаете разминаться Елизаровым либо Улицкой. А через год сможете почитывать и Шишкина, даже понимая слова.
Я сам раньше тоже был некультурный. А потом думаю: "Что это я хожу некультурный?.. Пора бы уже осваивать духовные ценности (небезоткатно, разумеется), уровень свой повышать, поприпадать к истокам. Решительно пора". Ну и сел классиков читать: Достоевский там, Пушкин. Оказалось, несложно. Читаешь-читаешь, слова легкие. Ну и вот результат.
Сергей Сиротин действовал таким же образом: "Что касается того, что читал раньше, то трудно сформулировать. Я серьезно стал к этому подходить лет так с 15, то есть сравнительно поздно. До этого соответственно были темные века. А с 15 я интересовался уже авторами вроде Хэма. Точно могу сказать, что лет до 20 я совершенно игнорировал маргинальные направления, наивно считая, что на русской классике Настоящая Литература (тм) закончилась. Но потом я перешел на наркотических товарищей вроде Сартра. Профилактический период длится до сих пор".
Но, по-моему, литература кончилась еще на Карамзине.
