Zagig. Histoire orientale/Задиг. Ориенатльная история

LE SOUPER/Ужин

France	Русский
Sétoc, qui ne pouvait se séparer de cet homme en qui habitait la sagesse, le mena à la grande foire de Balzora, où devaient se rendre les plus grands négociants de la terre habitable. Ce fut pour Zadig une consolation sensible de voir tant d'hommes de diverses contrées réunis dans la même place. Il lui paraissait que l'univers était une grande famille qui se rassemblait à Balzora. Il se trouva à table, dès le second jour, avec un Egyptien, un Indien gangaride, un habitant du Cathay, un Grec, un Celte, et plusieurs autres étrangers qui, dans leurs fréquents voyages vers le golfe arabique, avaient appris assez d'arabe pour se faire entendre. L'Egyptien paraissait fort en colère.	Сеток, не желая разлучаться с человеком, в котором обитала сама мудрость, взял его с собою на большую ярмарку в Бассору, куда должны были съехаться самые крупные негоцианты со всех концов земли. Для Задига было большим утешением видеть такое множество людей из различных стран, собравшихся в одном месте: мир представлялся ему одной большой семьей, сошедшейся в Бассоре. На второй день после приезда ему пришлось сидеть за одним столом с египтянином, индийцем с берегов Ганга, жителем Катая, греком, кельтом и другими чужеземцами, которые во время своих частых путешествий к Аравийскому заливу выучились арабскому языку настолько, что могли на нем объясняться. Египтянин был в сильном гневе.
" Quel abominable pays que Balzora ! disait-il ; on m'y refuse mille onces d'or sur le meilleur effet du monde.	- Что за отвратительный город эта Бассора! - говорил он. - Мне не дают здесь тысячи унций золота под вернейший в мире залог.
- Comment donc ! dit Sétoc ; sur quel effet a-t-on refusé cette somme "	- Как так? -спросил Сеток. - Под какой же залог не дают вам этой суммы?
- Sur le corps de ma tante, répondit l'Egyptien ; c'était la plus brave femme d'Egypte. Elle m'accompagnait toujours ; elle est morte en chemin : j'en ai fait une des plus belles momies que nous ayons ; et je trouverais dans mon pays tout ce que je voudrais en la mettant en gage. Il est bien étrange qu'on ne veuille pas seulement me donner ici mille onces d'or sur un effet si solide."	- Под залог тела моей тетушки, - отвечал египтянин, - женщины, лучше которой не было во всем Египте. Она всегда сопутствовала мне в моих путешествиях, и. когда она умерла в дороге, я сделал из нее превосходнейшую мумию, - в моей стране я получил бы под нее все, что попросил; непонятно, почему здесь мне отказывают даже в тысяче унций золота под такой верный залог!
Tout en se courrouçant, il était prêt de manger d'une excellente poule bouillie, quand l'Indien, le prenant par la main, s'écria avec douleur :	Излив свой гнев, он принялся было за превосходную вареную курицу, как вдруг индиец, взяв его за руку, сказал с горестью:
Ah ! qu'allez-vous faire ?	- Ах, что вы собираетесь сделать?
- Manger de cette poule, dit l'homme à la momie.	- Съесть эту курицу, - ответил владелец мумии.
- Gardez-vous-en bien, dit le Gangaride. Il se pourrait faire que l'âme de la défunte fût passée dans le corps de cette poule, et vous ne voudriez pas vous exposer à manger votre tante. Faire cuire des poules, c'est outrager manifestement la nature.	- Остановитесь! - воззвал к нему индиец. - Очень может быть, что душа покойницы переселилась в тело этой курицы, а вы, вероятно, не захотите съесть вашу собственную тетушк" ? Варить кур - значит наносить оскорбление природе.
- Que voulez-vous dire avec votre nature et vos poules ? reprit le colérique Egyptien ; nous adorons un b?uf, et nous en mangeons bien.	- Что вы пристали ко мне с вашей природой и с вашими курами? - вспылил египтянин. - Мы поклоняемся быку, но все-таки едим его мясо.
- Vous adorez un b?uf ! est-il possible ? dit l'homme du Gange.	- Вы поклоняетесь быку? Возможно ли это? - воскликнул житель берегов Ганга.
- Il n'y a rien de si possible, repartit l'autre ; il y a cent trente-cinq mille ans que nous en usons ainsi ; et personne parmi nous n'y trouve à redire.	- Почему же невозможно? - ответил тот. - Вот уже сто тридцать пять тысяч лет, как мы поклоняемся быкам, и никто из нас не видит в этом ничего плохого.
- Ah ! cent trente-cinq mille ans ! dit l'Indien, ce compte est un peu exagéré ; il n'y en a que quatre-vingt mille que l'Inde est peuplée, et assurément nous sommes vos anciens ; et Brahma nous avait défendu de manger des b?ufs avant que vous vous fussiez avisés de les mettre sur les autels et à la broche.	- Как, сто тридцать пять тысяч лет? - воскликнул индиец. - Вы несколько преувеличиваете! С тех пор как Индия заселена, прошло восемьдесят тысяч лет, а мы, конечно, древнее вас. И Брама запретил нам есть быков прежде, чем вам пришло на ум строить им алтари и жарить их на вертеле.
- Voilà un plaisant animal que votre Brahma, pour le comparer à Apis ! dit l'Egyptien ; qu'a donc fait votre Brahma de si beau ? "	- Куда же вашему забавнику Браме тягаться с нашим Аписом! - сказал египтянин. - И что он сделал путного?
Le bramin répondit : "C'est lui qui a appris aux hommes à lire et à écrire, et à qui toute la terre doit le jeu des échecs.	- Он научил людей читать и писать, и ему обязаны они шахматною игрою, - ответил брамин.
- Vous vous trompez, dit un Chaldéen qui était auprès de lui ; c'est le poisson Oannès à qui on doit de si grands bienfaits, et il est juste de ne rendre qu'à lui ses hommages. Tout le monde vous dira que c'était un être divin, qu'il avait la queue dorée, avec une belle tête d'homme, et qu'il sortait de l'eau pour venir prêcher à terre trois heures par jour. Il eut plusieurs enfants, qui furent rois, comme chacun sait. J'ai son portrait chez moi, que je révère comme je le dois. On peut manger du b?uf tant qu'on veut ; mais c'est assurément une très grande impiété de faire cuire du poisson ; d'ailleurs vous êtes tous deux d'une origine trop peu noble et trop récente pour ne rien disputer. La nation égyptienne ne compte que cent trente-cinq mille ans et les Indiens ne se vantent que de quatre-vingt mille, tandis que nous avons des almanachs de quatre mille siècles. Croyez-moi, renoncez à vos folies, et je vous donnerai à chacun un beau portrait d'Oannès. "	- Вы ошибаетесь, - сказал халдей, сидевший рядом с ним. - Всеми этими великими благами мы обязаны рыбе Оаннесу и по всей справедливости должны почитать только ее. Каждый вам подтвердит, что это было божественное создание с золотым хвостом и прекрасной человеческой головой, которое ежедневно выходило на три часа из воды и читало людям проповеди. Всякому известно, что у рыбы Оаннеса было несколько сыновей, ставших потом царями. У меня есть ее изображение, и я воздаю ей должные почести. Быков можно есть сколько угодно, но варить рыбу, разумеется, великое святотатство. К тому же вы оба недостаточно древнего и благородного происхождения, чтобы спорить со мною. Египетский народ существует только сто тридцать пять тысяч лет, индийцы могут похвалиться лишь восемьюдесятьютысячелетним существованием, меж тем как наши календари насчитывают четыре тысячи веков. Поверьте мне, откажитесь от ваших глупых басен, и я дам каждому из вас изображение Оаннеса.
L'homme de Cambalu, prenant la parole, dit	Тогда вмешался в разговор житель Камбалу и сказал:
: "Je respecte fort les Egyptiens, les Chaldéens, les Grecs, les Celtes, Brahma, le b?uf Apis, le beau poisson Oannès ; mais peut-être que le Li ou le Tien*, comme on voudra l'appeler, vaut bien les b?ufs et les poissons. Je ne dirai rien de mon pays ; il est aussi grand que la terre d'Egypte, la Chaldée et les Indes ensemble. Je ne dispute pas d'antiquité, parce qu'il suffit d'être heureux, et que c'est fort peu de chose d'être ancien ; mais, s'il faut parler d'almanachs, je dirais que toute l'Asie prend les nôtres, et que nous en avions de fort bons avant qu'on sût l'arithmétique en Chaldée.	- Я очень уважаю египтян, халдеев, греков, кельтов, Браму, быка Аписа и прекрасную рыбу Оаннеса, Но, может быть, Ли или Тянь [Катайские слова, которые означают; Ли - свет, разум, Тянь - небо, и употребляются в смысле "божество".], называйте его как угодно, стоит и ваших быков и рыб. Я не стану говорить о моей стране: она велика, как Египет, Халдея и Индия вместе взятые. Не спорю я и о древности происхождения, ибо важно быть счастливым, а древность рода значения не имеет. Что же касается календарей, то должен вам сказать, что во всей Азии приняты наши и что у нас они были еще до того, как в Халдее научились арифметике.
- Vous êtes de grands ignorants tous tant que vous êtes, s'écria le Grec ; est-ce que vous ne savez pas que le chaos est le père de tout, et que la forme et la matière ont mis le monde dans l'état où il est) "	- Вы все просто невежды! - воскликнул грек. - Разве вам не известно, что отец сущего - хаос, что форма и материя сделали мир таким, каков он теперь?
Ce Grec parla longtemps ; mais il fut enfin interrompu'par le Celte, qui, ayant beaucoup bu pendant qu'on disputait, se crut alors plus savant que tous les autres, et dit en jurant qu'il n'y avait que Teutath et le gui de chêne qui valussent la peine qu'on en parlât ; que, pour lui, il avait toujours du gui dans sa poche ; que les Scythes, ses ancêtres, étaient les seuls gens de bien qui eussent jamais été au monde ; qu'ils avaient, à la vérité, quelquefois mangé des hommes, mais que cela n'empêchait pas qu'on ne dût avoir beaucoup de respect pour sa nation ; et qu'enfin, si quelqu'un parlait mal de Teutath, il lui apprendrait à vivre.	Грек говорил долго, но его наконец прервал кельт, который, выпив лишнее во время спора, вообразил себя ученее всех остальных. Он клялся, что только Тейтат да еще омела, растущая на дубе, стоят того, чтобы о них говорить; что сам он всегда носит омелу в кармане; что скифы, его предки, были единственными порядочными людьми, когда-либо населявшими землю; что они, правда, иногда ели людей, но тем не менее к его нации следует относиться с глубоким уважением и, наконец, что он здорово проучит того, кто вздумает дурно отозваться о Тентате.
La querelle s'échauffa pour lors, et Sétoc vit le moment où la table allait être ensanglantée. Zadig, qui avait gardé le silence pendant toute la dispute, se leva enfin : il s'adressa d'abord au Celte, comme au plus furieux ; il lui dit qu'il avait raison, et lui demanda du gui ; il loua le Grec sur son éloquence, et adoucit tous les esprits échauffés. Il ne dit que très peu de chose à l'homme de Cathay, parce qu'il avait été le plus raisonnable de tous. Ensuite il leur dit :	После этого спор разгорелся с новой силой, и Сеток начал опасаться, что скоро прольется кровь. Ио тут поднялся Задиг, который во время спора хранил молчание, и, обратившись сперва к кельту, как к самому буйному спорщику, сказал ему, что он совершенно прав, и попросил у него омелы; затем он похвалил красноречие грека и постепенно внес успокоение в разгоряченные умы. Катапцу он сказал всего несколько слов, так как тот был рассудительнее остальных. В заключение Задиг сказал им:
" Mes amis, vous alliez vous quereller pour rien, car vous êtes tous du même avis."	- Друзья мои, вы напрасно спорите, потому что все вы придерживаетесь одного мнения.
A ce mot, ils se récrièrent tous. "	Это утверждение все бурно отвергли.
N'est-il pas vrai, dit-il au Celte, que vous n'adorez pas ce gui, mais celui qui a fait le gui et le chêne ?	- Не правда ли, - сказал Задиг кельту, - вы поклоняетесь не омеле, а тому, кто создал и ее и дуб?
- Assurément, répondit le Celte.	- Разумеется, - отвечал тот.
- Et vous, monsieur l'Egyptien, vous révérez apparemment dans un certain b?uf celui qui vous a donné les b?ufs ?	- И вы, господин египтянин, вероятно, почитаете в вашем быке тоге, кто вообще дарозал вам быков?
- Oui, dit l'Egyptien.	- Да, - сказал египтянин.
- Le poisson Oannès, continua-t-il, doit céder à celui qui a fait la mer et les poissons.	- РыСа Оглшес, - продолжал Задиг, - должна уступить первенство тому, кто сотворил и море и рыб.
- D'accord, dit le Chaldéen.	- Согласен, - отвечал халдей.
- L'Indien, ajouta-t-il, et le Cathayen reconnaissent comme vous un premier principe ; je n'ai pas trop bien compris les choses admirables que le Grec a dites, mais je suis sûr qu'il admet aussi un Etre supérieur, de qui la forme et la matière dépendent."	- И индиец, - прибавил Задиг, - и катаец признают, подобно вам, некую первопричину. Хотя я не совсем понял достойные восхищения мысли, которые излагал здесь грек, но уверен, что и он также признает верховное существо, которому подчинены и форма и материя.
Le Grec, qu'on admirait, dit que Zadig avait très bien pris sa pensée.	Грек, которым теперь восхищались и остальные, ответил, что Задпг отлично понял его мысль.
"Vous êtes donc tous de même avis, répliqua Zadig, et il n'y a pas là de quoi se quereller.	- Итак, - вы все одного мнения, - сказал Задиг, - и, следовательно, вам не о чем спорить.
" Tout le monde l'embrassa. Sétoc, après avoir vendu fort cher ses denrées, reconduisit son ami Zadig dans sa tribu. Zadig apprit en arrivant qu'on lui avait fait son procès en son absence et qu'il allait être brûlé à petit feu.	Все бросились его обнимать. Сеток, очень выгодно продавший свои товары, возвратился с Задигом к себе на родину. Там Задиг узнал, что во время его отсутствия он был судим и приговорен к сожжению на медленном огне.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Грамматический справочник | Тексты