Краткая коллекция текстов на французском языке
Guy de Maupassant/Ги де Мопассан
Contes et nouvelles/Рассказы и сказки
Décoré !/Награжден!
| France | Русский |
| Des gens naissent avec un instinct prédominant, une vocation ou simplement un désir éveillé, dès qu'ils commencent à parler, à penser. | Люди родятся с каким-нибудь особым предрасположением, призванием, а то и просто желанием, пробуждающимся в них, едва лишь они начинают говорить и понимать. |
| M. Sacrement n'avait, depuis son enfance, qu'une idée en tête, être décoré. Tout jeune il portait des croix de la Légion d'honneur en zinc comme d'autres enfants portent un képi et il donnait fièrement la main à sa mère, dans la rue, en bombant sa petite poitrine ornée du ruban rouge et de l'étoile de métal. | Сакремана с детских лет занимала одна-единственная мысль - получить орден. Совсем еще ребенком он носил оловянный крест Почетного легиона, как другие дети носят форменные фуражки, а на улице гордо шел под руку с матерью, выпячивая детскую грудь, украшенную красной ленточкой и металлическим орденом. |
| Après de pauvres études il échoua au baccalauréat, et, ne sachant plus que faire, il épousa une jolie fille, car il avait de la fortune. | После малоуспешного учения он провалился на экзамене на бакалавра и, не зная, за что приняться, женился на хорошенькой девушке, так как обладал состоянием. |
| Ils vécurent à Paris comme vivent des bourgeois riches, allant dans leur monde, sans se mêler au monde, fiers de la connaissance d'un député qui pouvait devenir ministre, et amis de deux chefs de division. | Они жили в Париже, как живут богатые буржуа, вращались в своем кругу, не смешиваясь с толпой, гордясь знакомством с депутатом, который того и гляди станет министром, и дружа с двумя начальниками отделений. |
| Mais la pensée entrée aux premiers jours de sa vie dans la tête de M. Sacrement ne le quittait plus et il souffrait d'une façon continue de n'avoir point le droit de montrer sur sa redingote un petit ruban de couleur. | Но мечта, запавшая в голову Сакремана с первых дней его жизни, не покидала его, и он все страдал, что так и не добился права украсить грудь узенькой алой ленточкой. |
| Les gens décorés qu'il rencontrait sur le boulevard lui portaient un coup au coeur. Il les regardait de coin avec une jalousie exaspérée. Parfois, par les longs après-midi de désoeuvrement, il se mettait à les compter. Il se disait : "Voyons, combien j'en trouverai de la Madeleine à la rue Drouot." | У него щемило сердце, когда где-нибудь на бульваре он встречал людей с орденами. Он украдкой поглядывал на них с острой завистью. Порой, в долгие часы послеполуденного безделья, он принимался их считать. "Посмотрим-ка, - говорил он себе, - сколько их попадется от церкви Магдалины до улицы Друо". |
| Et il allait lentement, inspectant les vêtements, l'oeil exercé à distinguer de loin le petit point rouge. Quand il arrivait au bout de sa promenade, il s'étonnait toujours des chiffres : | И он шел медленно, приглядываясь к костюмам, уже издали различая наметанным глазом маленькую красную точку. И всегда в конце прогулки количество орденов поражало его. |
| "Huit officiers, et dix-sept chevaliers. Tant que ça ! C'est stupide de prodiguer les croix d'une pareille façon. Voyons si j'en trouverai autant au retour." | "Восемь офицеров и семнадцать кавалеров! Ну и ну! Глупо раздавать кресты направо и налево. Посмотрим, сколько их будет на обратном пути". |
| Et il revenait à pas lents, désolé quand la foule pressée des passants pouvait gêner ses recherches, lui faire oublier quelqu'un. | И он возвращался не спеша, досадуя, когда уличная толчея затрудняла его подсчеты и он мог кого-нибудь пропустить. |
| Il connaissait les quartiers où on en trouvait le plus. Ils abondaient au Palais-Royal. L'avenue de l'Opéra ne valait pas la rue de la Paix ; le côté droit du boulevard était mieux fréquenté que le gauche. | Он знал кварталы, где кавалеры орденов встречались чаще всего. Они кишели в Пале-Рояле, на авеню Оперы их было меньше, чем на улице Мира. Правую сторону бульвара они предпочитали левой. |
| Ils semblaient aussi préférer certains cafés, certains théâtres. Chaque fois que M. Sacrement apercevait un groupe de vieux messieurs à cheveux blancs arrêtés au milieu du trottoir, et gênant la circulation, il se disait : "Voici des officiers de la Légion d'honneur !" Et il avait envie de les saluer. | У них, по-видимому, были свои излюбленные кафе, театры. Всякий раз, когда Сакреман замечал седовласых мужчин, остановившихся посреди тротуара и мешавших движению, он думал: "Вот офицеры ордена Почетного легиона". И ему хотелось поклониться им. |
| Les officiers (il l'avait souvent remarqué) ont une autre allure que les simples chevaliers. Leur port de tête est différent. On sent bien qu'ils possèdent officiellement une considération plus haute, une importance plus étendue. | У офицеров (он это часто замечал) иная осанка, чем у простых кавалеров. Чувствуется, что их общественный вес больше, влияние шире. |
| Parfois aussi une rage saisissait M. Sacrement, une fureur contre tous les gens décorés ; et il se sentait pour eux une haine de socialiste. | Но порой Сакремана охватывала злоба, ярость, и он проникался ко всем награжденным ненавистью социалиста. |
| Alors, en rentrant chez lui, excité par la rencontre de tant de croix, comme l'est un pauvre affamé après avoir passé devant les grandes boutiques de nourriture, il déclarait d'une voix forte : | Тогда ордена раздражали его, как дразнят голодного бедняка лакомства, выставленные в витрине гастрономического магазина, и, придя домой, он громко заявлял: |
| "Quand donc, enfin, nous débarrassera-t-on de ce sale gouvernement ?" | - Да когда же наконец мы избавимся от этого подлого правительства? |
| Sa femme surprise, lui demandait : | Жена удивленно спрашивала: |
| "Qu'est-ce que tu as aujourd'hui ?" | - Что с тобой сегодня? Он отвечал: |
| Et il répondait : "J'ai que je suis indigné par les injustices que je vois commettre partout. Ah ! que les communards avaient raison !" | - Меня возмущают несправедливости, которые творятся повсюду! Правы были коммунары! |
| Mais il ressortait après son dîner, et il allait considérer les magasins de décorations. Il examinait tous ces emblèmes de formes diverses, de couleurs variées. Il aurait voulu les posséder tous, et, dans une cérémonie publique, dans une immense salle pleine de monde, pleine de peuple émerveillé, marcher en tête d'un cortège, la poitrine étincelante, zébrée de brochettes alignées l'une sur l'autre, suivant la forme de ses côtes, et passer gravement, le claque sous le bras, luisant comme un astre au milieu de chuchotements admiratifs, dans une rumeur de respect. | Но, пообедав, он снова уходил из дому поглазеть на витрины с орденами. Он разглядывал все эти эмблемы различной формы и окраски. Он желал бы иметь их все и на каком-нибудь официальном торжестве, в огромном зале, полном народа, полном восхищенной толпой, идти во главе шествия, сверкая грудью, вдоль и поперек испещренной рядами орденов, величаво выступать с шапокляком под мышкой, сияя подобно светилу, среди восторженного шепота, среди почтительного гула. |
| Il n'avait, hélas ! aucun titre pour aucune décoration. | Увы, заслуг для ордена он не имел. |
| Il se dit : "La Légion d'honneur est vraiment par trop difficile pour un homme qui ne remplit aucune fonction publique. Si j'essayais de me faire nommer officier d'Académie !" | "Орден Почетного легиона, - рассуждал он, - не так-то легко получить человеку, не занимающему государственной должности. Не удостоят ли меня знака отличия по народному просвещению?" |
| Mais il ne savait comment s'y prendre. Il en parla à sa femme qui demeura stupéfaite. | Но он не знал, как взяться за дело. Когда он обратился за советом к жене, та крайне удивилась: |
| - "Officier d'Académie ? Qu'est-ce que tu as fait pour cela ?" | - По народному просвещению? А что ты для этого сделал? |
| Il s'emporta : | Сакреман рассердился: |
| "Mais comprends donc ce que je veux dire. Je cherche justement ce qu'il faut faire. Tu es stupide par moments." | - Да возьми ты в толк! Я как раз и обдумываю, что бы такое сделать. До чего ты непонятлива! |
| Elle sourit : | Жена улыбнулась: |
| "Parfaitement, tu as raison. Mais je ne sais pas, moi ?" | - Допустим, ты прав! Но я ведь тоже не знаю! У него мелькнула мысль: |
| Il avait une idée : "Si tu en parlais au député Rosselin, il pourrait me donner un excellent conseil. Moi, tu comprends que je n'ose guère aborder cette question directement avec lui. C'est assez délicat, assez difficile ; venant de toi, la chose devient toute naturelle." | - Не поговорить ли тебе с депутатом Росселеном? Он может дать хороший совет... Мне самому, понимаешь, неудобно заговорить с ним об этом. Дело щекотливое, затруднительное. А тебе спросить вполне уместно... |
| Mme Sacrement fit ce qu'il demandait. M. Rosselin promit d'en parler au Ministre. Alors Sacrement le harcela. Le député finit par lui répondre qu'il fallait faire une demande et énumérer ses titres. | Госпожа Сакреман исполнила его просьбу. Росселен обещал переговорить с министром. Сакреман докучал ему напоминаниями. Депутат ответил наконец, что надо подать прошение и перечислить свои ученые степени. |
| Ses titres ? Voilà. Il n'était même pas bachelier. | Легко сказать: "степени"! Он не был даже бакалавром. |
| Il se mit cependant à la besogne et commença une brochure traitant : "Du droit du peuple à l'instruction." Il ne la put achever par pénurie d'idées. | Однако надо же с чего-нибудь начать, и Сакреман принялся кропать брошюру О праве народа на образование. Но скудость мысли помешала ему закончить труд. |
| Il chercha des sujets plus faciles et en aborda plusieurs successivement. Ce fut d'abord : "L'instruction des enfants par les yeux." Il voulait qu'on établît dans les quartiers pauvres des espèces de théâtres gratuits pour les petits enfants. Les parents les y conduiraient dès leur plus jeune âge, et on leur donnerait là, par le moyen d'une lanterne magique, des notions de toutes les connaissances humaines. Ce seraient de véritables cours. Le regard instruirait le cerveau, et les images resteraient gravées dans la mémoire, rendant pour ainsi dire visible la science. | Он стал искать тему полегче и принимался поочередно то за одну, то за другую. Первая была: наглядное обучение детей. Он требовал, чтобы в бедных кварталах были основаны бесплатные театры для детей. Родители водили бы их туда с самого раннего возраста, и там, с помощью волшебного фонаря, им преподавались бы начатки всех человеческих знаний. Так можно было бы пройти настоящий курс обучения. Зрение просвещало бы мозг, и картины запечатлевались бы в памяти, делая науку, так сказать, наглядной. |
| Quoi de plus simple que d'enseigner ainsi l'histoire universelle, la géographie, l'histoire naturelle, la botanique, la zoologie, l'anatomie, etc..., etc. ? | Нет ничего проще, как преподавать таким образом всеобщую историю, географию, естественную историю, ботанику, зоологию, анатомию, и т, д., и т, д. |
| Il fit imprimer ce mémoire et en envoya un exemplaire à chaque député, dix à chaque ministre, cinquante au président de la République, dix également à chacun des journaux parisiens, cinq aux journaux de province. | Он издал статью и разослал по одному экземпляру каждому депутату, по десяти - каждому министру, пятьдесят - президенту республики, по десяти - в редакции парижских газет, по пяти - в редакции газет провинциальных. |
| Puis il traita la question des bibliothèques des rues, voulant que l'Etat fît promener par les rues des petites voitures pleines de livres, pareilles aux voitures des marchandes d'oranges. Chaque habitant aurait droit à dix volumes par mois en location, moyennant un sou d'abonnement. | Затем он занялся вопросом об уличных библиотечках, требуя от правительства, чтобы по улицам развозили книги в небольших тележках, как развозят апельсины. Каждый обыватель, уплатив за абонемент одно су, приобрел бы право прочитывать по десяти томов в месяц. |
| "Le peuple, disait M. Sacrement, ne se dérange que pour ses plaisirs. Puisqu'il ne va pas à l'instruction ! il faut que l'instruction vienne à lui, etc." | "Народ, - писал Сакреман, - падок только на развлечения. Сам он не идет к знанию, пусть же знание придет к нему" и т, д. |
| Aucun bruit ne se fit autour de ces essais. Il adressa cependant sa demande. On lui répondit qu'on prenait note, qu'on instruisait. Il se crut sûr du succès ; il attendit. Rien ne vint. | Его труды не вызвали шума. Но он все же подал прошение. Ему ответили, что оно принято к сведению и что с его трудами знакомятся. Он решил, что успех обеспечен, стал ждать - ответа не было. |
| Alors il se décida à faire des démarches personnelles. Il sollicita une audience du ministre de l'instruction publique, et il fut reçu par un attaché de cabinet tout jeune et déjà grave, important même, et qui jouait, comme d'un piano, d'une série de petits boutons blancs pour appeler les huissiers et les garçons de l'antichambre ainsi que les employés subalternes. Il affirma au solliciteur que son affaire était en bonne voie et il lui conseilla de continuer ses remarquables travaux. | Тогда он решил похлопотать сам. Он испросил аудиенцию у министра народного просвещения и был принят одним из его секретарей, совсем еще молодым, но солидным и важным, который, словно играя на фортепьяно, нажимал ряды белых кнопок и вызывал швейцаров, курьеров из передней и младших служащих. Он заверил просителя, что дело его рассматривается, и посоветовал ему продолжать свои замечательные труды. |
| Et M. Sacrement se remit à l'oeuvre. | И Сакреман снова засел за работу. |
| M. Rosselin, le député, semblait maintenant s'intéresser beaucoup à son succès, et il lui donnait même une foule de conseils pratiques excellents. Il était décoré d'ailleurs, sans qu'on sût quels motifs lui avaient valu cette distinction. | Депутат Росселен, казалось, живо заинтересовался его успехами и надавал ему кучу превосходных деловых советов. Росселен, кстати сказать, был награжден орденом, но никто не знал, за какие заслуги он получил его. |
| Il indiqua à Sacrement des études nouvelles à entreprendre, il le présenta à des Sociétés savantes qui s'occupaient de points de science particulièrement obscurs, dans l'intention de parvenir à des honneurs. Il le patronna même au ministère. | Он указал Сакреману несколько новых тем для работ, ввел его в ученые общества, занимавшиеся особенно темными областями наук, в надежде снискать себе почести и даже оказывал ему покровительство в министерстве. |
| Or, un jour, comme il venait déjeuner chez son ami (il mangeait souvent dans la maison depuis plusieurs mois) il lui dit tout bas en lui serrant les mains : | И вот однажды, придя к своему другу позавтракать (за последние месяцы Росселен частенько завтракал и обедал у них), он, пожимая Сакреману руку, сказал ему на ухо: |
| "Je viens d'obtenir pour vous une grande faveur. Le comité des travaux historiques vous charge d'une mission. Il s'agit de recherches à faire dans diverses bibliothèques de France." | - Мне удалось добиться для вас большой чести. Комитет исторических исследований возлагает на вас поручение. Надо произвести изыскания в различных библиотеках Франции. |
| Sacrement, défaillant, n'en put manger ni boire. Il partit huit jours plus tard. | Сакреман от волнения не мог ни есть, ни пить. Через неделю он уехал. |
| Il allait de ville en ville, étudiant les catalogues, fouillant en des greniers bondés de bouquins poudreux, en proie à la haine des bibliothécaires. | Он ездил из города в город, изучая каталоги, роясь на чердаках, заваленных пыльными томами, навлекая на себя ненависть библиотекарей. |
| Or, un soir, comme il se trouvait à Rouen il voulut aller embrasser sa femme qu'il n'avait point vue depuis une semaine ; et il prit le train de neuf heures qui devait le mettre à minuit chez lui. | Но однажды вечером, когда он был в Руане, ему захотелось обнять жену - он не виделся с ней уже неделю; он сел на девятичасовой поезд, рассчитывая к полуночи попасть домой. |
| Il avait sa clef. Il entra sans bruit, frémissant de plaisir, tout heureux de lui faire cette surprise. Elle s'était enfermée, quel ennui ! Alors il cria à travers la porte : | У него был свой ключ. Он вошел неслышно, дрожа от радости, предвкушая счастливое изумление жены. Дверь в спальню была заперта. Вот досада! Он крикнул: |
| "Jeanne, c'est moi !" | - Жанна, это я! |
| Elle dut avoir grand'peur, car il l'entendit sauter du lit et parler seule comme dans un rêve. Puis elle courut à son cabinet de toilette, l'ouvrit et le referma, traversa plusieurs fois sa chambre dans une course rapide, nu-pieds, secouant les meubles dont les verreries sonnaient. Puis, enfin, elle demanda : | Она, по-видимому, сильно испугалась; он услышал, как она вскочила с кровати и заговорила сама с собой, словно во сне, затем побежала к своей уборной, хлопнула дверью и забегала босиком взад и вперед по комнате, двигая мебелью так, что звякали стеклянные дверцы шкафов. Наконец она спросила: |
| "C'est bien toi, Alexandre ?" | - Так это ты, Александр? |
| Il répondit : | Он ответил: |
| "Mais oui, c'est moi, ouvre donc !" | - Ну да. Открой же! |
| La porte céda, et sa femme se jeta sur son coeur en balbutiant : "Oh ! quelle terreur ! quelle surprise ! quelle joie !" | Дверь отворилась, и жена упала к нему на грудь, бормоча: |
| Alors, il commença à se dévêtir, méthodiquement, comme il faisait tout. Et il reprit, sur une chaise, son pardessus qu'il avait l'habitude d'accrocher dans le vestibule. Mais, soudain, il demeura stupéfait. La boutonnière portait un ruban rouge ! | - Ах, как я испугалась! Вот не ждала! Вот радость! Он начал раздеваться медленно, как делал все; раздевшись, взял со стула пальто, чтобы повесить его в передней, и вдруг замер от изумления. В петлице была красная ленточка. Он пробормотал: |
| Il balbutia : "Ce... ce... ce paletot est décoré !" | - Что это.., пальто с орденом! |
| Alors sa femme, d'un bond, se jeta sur lui, et lui saisissant dans les mains le vêtement : | Жена кинулась к нему, рванула пальто и крикнула: |
| "Non... tu te trompes... donne-moi ça." | - Нет, ты ошибаешься... Отдай мне его! |
| Mais il le tenait toujours par une manche, ne le lâchant pas, répétant dans une sorte d'affolement : | Но он ухватился за рукав и повторял в полном смятении: |
| "Hein ?... Pourquoi ?... Explique-moi ?... A qui ce pardessus ?... Ce n'est pas le mien, puisqu'il porte la Légion d'honneur ?" | - Да что это? Почему? Объяснись же! Чье это пальто?.. Оно не мое - на нем орден Почетного легиона. |
| Elle s'efforçait de le lui arracher, éperdue, bégayant : | Она все пыталась вырвать у него пальто и растерянно лепетала: |
| "Ecoute... écoute... donne-moi ça... Je ne peux pas te dire... c'est un secret... écoute." | - Послушай, послушай, отдай же! Я не могу сказать тебе... Это секрет... Послушай! |
| Mais il se fâchait, devenait pâle : | Гнев охватил его; он побледнел. |
| "Je veux savoir comment ce paletot est ici. Ce n'est pas le mien." | - Я хочу знать, почему это пальто здесь? Оно не мое! |
| Alors, elle lui cria dans la figure : | Тогда она крикнула ему в лицо: |
| "Si, tais-toi, jure-moi... écoute... eh bien ! tu es décoré !" | - Нет, твое.., молчи.., поклянись, что никому не скажешь.., слушай.., так вот, ты награжден! |
| Il eut une telle secousse d'émotion qu'il lâcha le pardessus et alla tomber dans un fauteuil. | От волнения он выронил пальто и упал в кресло. |
| - Je suis... tu dis... je suis... décoré. | - Я.., ты говоришь.., я награжден? |
| - Oui... c'est un secret, un grand secret... | - Да, но это секрет.., это большой секрет... |
| Elle avait enfermé dans une armoire le vêtement glorieux, et revenait vers son mari, tremblante et pâle. Elle reprit : | Она спрятала в шкаф одеяние, овеянное славой, и подошла к мужу, бледная и дрожащая. Она повторила: |
| "Oui, c'est un pardessus neuf que je t'ai fait faire. Mais j'avais juré de ne te rien dire. Cela ne sera pas officiel avant un mois ou six semaines. Il faut que ta mission soit terminée. Tu ne devais le savoir qu'à ton retour. C'est M. Rosselin qui a obtenu ça pour toi..." | - Да, это новое пальто, которое я для тебя заказала. Но я дала слово ничего тебе не говорить. Это станет официально известно не раньше, чем через месяц-полтора. Тебе нужно сначала закончить изыскания. Ты не должен был ничего знать до возвращения. Это тебе устроил господин Росселен. |
| Sacrement, défaillant, bégayait : | Глубоко потрясенный Сакреман бормотал: |
| "Rosselin... décoré... Il m'a fait décorer... moi... lui... ah !..." | - Росселен.., орден.., ему я обязан орденом.., я.., ах!.. |
| Et il fut obligé de boire un verre d'eau. | Он вынужден был выпить стакан воды. |
| Un petit papier blanc gisait par terre, tombé de la poche du pardessus. Sacrement le ramassa, c'était une carte de visite. Il lut : "Rosselin - député." | На полу белел клочок бумаги, выпавший из кармана пальто. Сакреман поднял его. Это была визитная карточка. Он прочел: "Росселен, депутат". |
| "Tu vois bien", dit la femme. | - Вот видишь, - сказала жена. |
| Et il se mit à pleurer de joie. | И он заплакал от радости. |
| Huit jours plus tard l'Officiel annonçait que M. Sacrement était nommé chevalier de la Légion d'honneur, pour services exceptionnels. | Через неделю Официальная газета сообщала, что г-н Сакреман произведен в кавалеры ордена Почетного легиона за особые заслуги. |
| 13 novembre 1883 |
