| Французский | Русский |
| La veille de la fête, par un soir tranquille et clair, élodie, au bras d'évariste, se promenait sur le champ de la fédération. Des ouvriers achevaient en hâte d'élever des colonnes, des statues, des temples, une montagne, un autel. | Накануне праздника, ясным и тихим вечером, Элоди под руку с Эваристом прогуливалась по полю Федерации. Рабочие спешно заканчивали возведение колонн, статуй, храмов, горы, жертвенника. |
| Des symboles gigantesques, l'Hercule populaire brandissant sa massue, la nature abreuvant l'univers à ses mamelles inépuisables, se dressaient soudain dans la capitale en proie à la famine, à la terreur, écoutant si l'on n'entendait pas sur la route de Meaux les canons autrichiens. La Vendée réparait son échec devant Nantes par des victoires audacieuses. Un cercle de fer, de flammes et de haine entourait la grande cité révolutionnaire. Et cependant elle recevait avec magnificence, comme la souveraine d'un vaste empire, les députés des assemblées primaires qui avaient accepté la constitution. Le fédéralisme était vaincu : la république une, indivisible, vaincrait tous ses ennemis. | Гигантские символы - народ в образе Геракла, размахивающего палицей, и Природа, питающая своими неистощимыми сосцами вселенную, - внезапно выросли в столице, находившейся во власти голода и террора, прислушивавшейся, не грохочут ли уже на дороге из Мо австрийские пушки. Вандея смелыми победами возмещала свое поражение под Нантом. Кольцо железа, огня и ненависти смыкалось вокруг великого революционного города. И все же с великолепием властелина обширной империи он принимал депутатов провинциальных собраний, признавших конституцию. Федерализм был побежден: единая, неделимая республика одержит верх над всеми врагами. |
| étendant le bras sur la plaine populeuse : -c'est là, dit évariste, que, le 17 juillet 91, l'infâme Bailly fit fusiller le peuple au pied de l'autel de la patrie. Le grenadier Passavant, témoin du massacre, rentra dans sa maison, déchira son habit, s'écria : " j'ai juré de mourir avec la liberté ; elle n'est plus : je meurs. " et il se brûla la cervelle. | - Вот здесь, - промолвил Эварист, указывая рукой на площадь, усеянную толпой, - семнадцатого июня девяносто первого года гнусный Байи расстреливал народ у подножия алтаря отечества. Гренадер Пассаван, свидетель этой бойни, вернувшись домой, изорвал на себе мундир и воскликнул: "Я дал клятву умереть вместе со свободой; ее больше не существует - я умираю!" И пустил себе пулю в лоб. |
| Cependant les artistes et les bourgeois paisibles examinaient les préparatifs de la fête, et on lisait sur leurs visages un amour de la vie aussi morne que leur vie elle-même : les plus grands événements, en entrant dans leur esprit, se rapetissaient à leur mesure et devenaient insipides comme eux. Chaque couple allait, portant dans ses bras ou traînant par la main ou faisant courir devant lui des enfants qui n'étaient pas plus beaux que leurs parents et ne promettaient pas de devenir plus heureux, et qui donneraient la vie à d'autres enfants aussi médiocres qu'eux en joie et en beauté. Et parfois l'on voyait une jeune fille grande et belle qui sur son passage inspirait aux jeunes hommes un généreux désir, aux vieillards le regret de la douce vie. | Между тем художники и мирные буржуа глазели на приготовления к празднику, и на их лицах можно было прочесть такую же тусклую любовь к жизни, какой была и самая их жизнь: величайшие события, проникая в их сознание, приноравливались к их мерке и становились столь же ничтожными, как и они. Каждая чета шла, держа на руках, волоча за руку или пропустив вперед детей, которые были не красивее своих родителей, не обещали стать счастливее их и должны были дать жизнь другим детям, так же обделенным радостью и красотой. Лишь изредка попадалась навстречу рослая, красивая девушка, внушавшая молодым людям дерзкие желания, а старикам - сожаления о прежней, милой их сердцу жизни. |
| Près de l'école militaire, évariste montra à élodie des statues égyptiennes dessinées par David d'après des modèles romains de l'époque d'Auguste. Ils entendirent alors un vieux Parisien poudré s'écrier : | Около Военной школы Эварист обратил внимание Элоди на изображения египетских статуй, исполненные Давидом по римским образцам эпохи Августа. При виде их какой то напудренный старик, парижанин, воскликнул: |
| -on se croirait sur les bords du Nil ! | - Можно подумать, что находишься на берегах Нила! |
| Depuis trois jours qu'élodie n'avait vu son ami, de graves événements s'étaient passés à l'amour peintre. le citoyen Blaise avait été dénoncé au comité de sûreté générale pour fraudes dans les fournitures. Heureusement que le marchand d'estampes était connu dans sa section : le comité de surveillance de la section des piques s'était porté garant de son civisme auprès du comité de sûreté générale et l'avait pleinement justifié. | За те три дня, что Элоди не видала своего друга, в "Амуре Художнике" произошли важные события. На гражданина Блеза был сделан донос в Комитет общественной безопасности по обвинению в мошенничестве при поставках в армию. К счастью, у торговца эстампами оказались знакомства в секции: Наблюдательный комитет секции Пик поручился за его благонадежность перед Комитетом общественной безопасности, и Блеза совершенно оправдали. |
| Ayant conté cet événement avec émotion, élodie ajouta : | С волнением рассказав об этом, Элоди прибавила: |
| -nous sommes tranquilles maintenant, mais l'alerte a été chaude. Il s'en est fallu de peu que mon père n'ait été mis en prison. Si le danger avait duré quelques heures de plus, je serais allée vous demander, évariste, de faire auprès de vos amis influents des démarches en sa faveur. | - Теперь мы успокоились, но тревоги было достаточно. Отца чуть было не посадили в тюрьму. Еще немного, и я обратилась бы к вам, Эварист, с просьбой похлопотать за отца у ваших влиятельных друзей. |
| évariste ne répondit pas. élodie fut bien loin de mesurer la profondeur de ce silence. | Эварист ничего не ответил. Элоди даже не поняла всей значительности его молчания. |
| Ils allèrent, la main dans la main, le long des berges de la Seine. Ils se disaient leur mutuelle tendresse dans le langage de Julie et de Saint-preux : le bon Jean-jacques leur donnait les moyens de peindre et d'orner leur amour. | Они шли, держась за руки, вдоль крутого берега Сены. Они обменивались нежностями на языке Жюли и Сен Пре: добрый Жан Жак предоставил к их услугам все средства расписывать и приукрашать свою любовь. |
| La municipalité avait accompli ce prodige de faire régner pour un jour l'abondance dans la ville affamée. Une foire s'était installée sur la place des invalides, au bord de la rivière : des marchands vendaient, dans des baraques, des saucissons, des cervelas, des andouilles, des jambons couverts de lauriers, des gâteaux de Nanterre, des pains d'épice, des crêpes, des pains de quatre livres, de la limonade et du vin. Il y avait aussi des boutiques où l'on vendait des chansons patriotiques, des cocardes, des rubans tricolores, des bourses, des chaînes de laiton et toutes sortes de menus joyaux. S'arrêtant à l'étalage d'un humble bijoutier, évariste choisit une bague en argent où l'on voyait en relief la tête de Marat entortillée d'un foulard, et il la passa au doigt d'élodie. | Городское управление совершило чудо, создав на один день в голодающем городе полное изобилие. На площади Инвалидов, близ реки, раскинулась ярмарка: в ларьках продавали сосиски, вареную, копченую и сервелатную колбасу, окорока, обложенные лавровым листом, нантерские пирожные, пряники, блины, четырехфунтовые хлебы, лимонад и вино. В других бараках торговали патриотическими песнями, кокардами, трехцветными лентами, кошельками, медными цепочками и иными мелкими украшениями. Остановившись у прилавка скромного ювелира, Эварист выбрал серебряное кольцо с рельефным изображением головы Марата, повязанной платком. Он надел этот перстень на палец Элоди. |
| Gamelin se rendit, ce soir-là, rue de l'arbre-sec, chez la citoyenne Rochemaure, qui l'avait mandé pour affaire pressante. Il la trouva dans sa chambre à coucher, étendue sur une chaise longue, en déshabillé galant. | В тот же вечер Гамлен отправился на улицу Сухого Дерева к гражданке Рошмор, пригласившей его по срочному делу. Она приняла его в спальне, лежа на кушетке, в кокетливом пеньюаре. |
| Tandis que l'attitude de la citoyenne exprimait une voluptueuse langueur, autour d'elle tout disait ses grâces, ses jeux, ses talents : une harpe près du clavecin entr'ouvert ; une guitare dans un fauteuil ; un métier à broder où était montée une étoffe de satin ; sur la table, une miniature ébauchée, des papiers, des livres ; une bibliothèque en désordre, comme ravagée par une belle main aussi avide de connaître que de sentir. | Поза гражданки выражала сладострастную томность, а все вокруг говорило об ее прелестях, об ее вкусах и талантах: арфа возле приоткрытого клавесина; гитара на кресле; пяльцы с натянутым для вышивания атласом; на столе - начатая миниатюра, бумага, книги; книжный шкаф, в беспорядке, перерытый прелестной ручкой, казалось, торопившейся все изведать и перечувствовать. |
| Elle lui donna sa main à baiser et lui dit : -salut, citoyen juré ! ... aujourd'hui même, Robespierre l'aîné m'a remis une lettre en votre faveur pour le président Herman, une lettre très bien tournée, qui disait à peu près : " je vous indique le citoyen Gamelin, recommandable par ses talents et par son patriotisme. Je me suis fait un devoir de vous annoncer un patriote qui a des principes et une conduite ferme dans la ligne révolutionnaire. Vous ne négligerez pas l'occasion d'être utile à un républicain... " j'ai porté sans débrider cette lettre au président Herman, qui m'a reçue avec une politesse exquise et a aussitôt signé votre nomination. | - Привет, гражданин присяжный!.. - сказала она, протягивая ему руку для поцелуя. - Сегодня Робеспьер старший передал мне для вас отлично составленное письмо к председателю Эрману; вот приблизительно его содержание: "Рекомендую вам гражданина Гамлена, своими способностями и патриотизмом заслуживающего, чтобы на него обратили внимание. Считаю долгом указать вам на патриота, чьи принципы и поведение во всем согласуются с революционными идеями. Вы не преминете воспользоваться случаем быть полезным республиканцу:" Я немедленно отвезла письмо Эрману, который принял меня с отменной любезностью и тотчас же подписал приказ о вашем назначении. |
| C'est chose faite. | Это - дело решенное. |
| Gamelin, après un moment de silence : -citoyenne, dit-il, bien que je n'aie pas un morceau de pain à donner à ma mère, je jure sur mon honneur que je n'accepte les fonctions de juré que pour servir la république et la venger de tous ses ennemis. | - Гражданка, - ответил после минутной паузы Гамлен, - хотя мне нечем прокормить даже мать, - клянусь честью, что я принимаю должность присяжного только затем, чтобы служить республике и отомстить всем ее врагам. |
| La citoyenne jugea le remerciement froid et le compliment sévère. Elle soupçonna Gamelin de manquer de grâce. Mais elle aimait trop la jeunesse pour ne pas lui pardonner quelque âpreté. Gamelin était beau : elle lui trouvait du mérite. " on le façonnera. " songea-t-elle. Et elle l'invita à ses soupers : elle recevait, chaque soir, après le théâtre. | Гражданка нашла благодарность холодной, а поклон сдержанным. Она даже заподозрила Гамлена в невежливости. Но она слишком любила молодых людей, чтобы не простить ему суровости. Гам лен был хорош собою: в ее глазах это было достоинством. "На него наведут лоск", - подумала она и пригласила его к себе на ужины: каждый вечер после театра у нее бывали гости. |
| -vous rencontrerez chez moi des gens d'esprit et de talent : Elleviou, Talma, le citoyen Vigée, qui tourne les bouts-rimés avec une habileté merveilleuse. Le citoyen François nous a lu sa Paméla, qu'on répète en ce moment au théâtre de la nation. Le style en est élégant et pur, comme tout ce qui sort de la plume du citoyen François. La pièce est touchante : elle nous a fait verser des larmes. C'est la jeune Lange qui tiendra le rôle de Paméla. | - Вы встретите у меня умных и талантливых людей: Эльвиу, Тальма, гражданина Виже, с поразительной легкостью пишущего стихи на заданные рифмы. Гражданин Франсуа читал нам свою "Памелу", которую теперь репетируют в Национальном театре. Ее стиль изящен и чист, как все, что выходит из под пера гражданина Франсуа. Трогательная пьеса: она заставила нас проливать слезы. Роль Памелы поручена молодой Ланж. |
| -je m'en rapporte à votre jugement, citoyenne, répondit Gamelin. Mais le théâtre de la nation est peu national. Et il est fâcheux pour le citoyen François que ses ouvrages soient portés sur ces planches avilies par les vers misérables de Laya : on n'a pas oublié le scandale de l'ami des lois... | - Вполне полагаюсь на ваше суждение, гражданка, - ответил Гамлен. - Но я нахожу, что Национальный театр недостаточно национален. Обидно за гражданина Франсуа, что его творения выносятся на подмостки, оскверненные жалкими виршами Лейа: у всех еще на памяти позорный провал "Друга законов": |
| -citoyen Gamelin, je vous abandonne Laya : il n'est pas de mes amis. | - Гражданин Гамлен, я не собираюсь заступаться за Лейа; он не принадлежит к числу моих друзей. |
| Ce n'était point par bonté pure que la citoyenne avait employé son crédit à faire nommer Gamelin à un poste envié : après ce qu'elle avait fait et ce que d'aventure il adviendrait qu'elle fît pour lui, elle comptait se l'attacher étroitement et s'assurer un appui auprès d'une justice à laquelle elle pouvait avoir affaire, un jour ou l'autre, car enfin elle envoyait beaucoup de lettres en France et à l'étranger, et de telles correspondances étaient alors suspectes. | Вовсе не по доброте сердечной, пустив в ход все свое влияние, добилась гражданка Рошмор назначения Гамлена на завидную должность, которой домогались многие: после всего, что она сделала и при случае еще могла бы сделать для него, она надеялась навсегда завоевать его расположение и заручиться поддержкой в суде, с которым рано или поздно ей, возможно, придется иметь дело, ибо она рассылала много писем во Франции и за границу, а такая переписка в то время казалась подозрительной. |
| -allez-vous souvent au théâtre, citoyen ? | - Часто бываете вы в театре, гражданин? |
| à ce moment, le dragon Henry, plus charmant que l'enfant bathylle, entra dans la chambre. Deux énormes pistolets étaient passés dans sa ceinture. | В эту минуту в комнату вошел драгун Анри, превосходящий красотою юного Бафилла. Два огромных пистолета были заткнуты у него за пояс. Он поцеловал руку очаровательной гражданки. |
| Il baisa la main de la belle citoyenne, qui lui dit : -voilà le citoyen évariste Gamelin pour qui j'ai passé la journée au comité de sûreté générale et qui ne m'en sait point de gré. Grondez-le. | - Вот, - обратилась к нему она, - гражданин Эварист Гамлен, ради которого я провела целый день в Комитете общественной безопасности, а он и не думает быть мне признательным. Пожурите его. |
| -ah ! Citoyenne, s'écria le militaire, vous venez de voir nos législateurs aux Tuileries. Quel spectacle affligeant ! Les représentants d'un peuple libre devraient-ils siéger sous les lambris d'un despote ? Les mêmes lustres allumés naguère sur les complots de Capet et les orgies d'Antoinette éclairent aujourd'hui les veilles de nos législateurs. Cela fait frémir la nature. | - Ах, гражданка, - воскликнул Анри, - вы были у наших законодателей в Тюильри! Какое удручающее зрелище! Допустимо ли, чтобы представители свободного народа заседали в чертогах деспотизма? При блеске тех же самых люстр, которые освещали заговоры Капета и оргии Антуанетты, теперь по ночам работают наши законодатели! Вся природа содрогается при виде этого. |
| -mon ami, félicitez le citoyen Gamelin, répondit-elle ; il est nommé juré au tribunal révolutionnaire. | - Поздравьте, друг мой, гражданина Гамлена, - ответила она, - он назначен присяжным Революционного трибунала. |
| -mes compliments, citoyen ! Fit Henry. Je suis heureux de voir un homme de ton caractère investi de ces fonctions. Mais, à vrai dire, j'ai peu de confiance en cette justice méthodique, créée par les modérés de la convention, en cette Némésis débonnaire qui ménage les conspirateurs, épargne les traîtres, ose à peine frapper les fédéralistes et craint d'appeler l'Autrichienne à sa barre. Non, ce n'est pas le tribunal révolutionnaire qui sauvera la république. | - Поздравляю, гражданин! - сказал Анри. - Я счастлив видеть человека с твоим характером, облеченного судебной властью. Но, говоря правду, я мало доверяю этой методической юстиции, созданной умеренными элементами Конвента, этой благодушной Немезиде, которая попустительствует заговорщикам, щадит изменников, не осмеливается нанести решительный удар федералистам и боится призвать к ответу австриячку. Нет, не Революционный трибунал спасет республику! |
| Ils sont bien coupables, ceux qui, dans la situation désespérée où nous sommes, ont arrêté l'élan de la justice populaire ! | Тяжкую вину взяли на свою душу те, кто при нашем отчаянном положении остановил стихийный порыв народного правосудия. |
| -Henry, dit la citoyenne Rochemaure, passez-moi ce flacon... | - Анри, - сказала гражданка Рошмор, - дайте ка мне вон тот флакон: |
| en rentrant chez lui, Gamelin trouva sa mère et le vieux Brotteaux qui faisaient une partie de piquet à la lueur d'une chandelle fumeuse. La citoyenne annonçait sans vergogne " tierce au roi. " | Вернувшись домой, Гамлен застал мать и старика Бротто за игрой в пикет при свете сальной свечи. Гражданка без тени смущения объявляла "терц с королем". |
| apprenant que son fils était juré, elle l'embrassa avec transports, songeant que c'était pour l'un et l'autre beaucoup d'honneur et que désormais tous deux mangeraient tous les jours. | Узнав, что сын ее назначен присяжным, она пылко обняла его, подумав, что это большая честь для них обоих и что отныне они каждый день будут сыты. |
| -je suis heureuse et fière d'être la mère d'un juré, dit-elle. C'est une belle chose que la justice, et la plus nécessaire de toutes : sans justice, les faibles seraient vexés à chaque instant. Et je crois que tu jugeras bien, mon évariste : car, dès l'enfance, je t'ai trouvé juste et bienveillant en toutes choses. Tu ne pouvais souffrir l'iniquité et tu t'opposais selon tes forces à la violence. | - Я счастлива и горда тем, что я - мать присяжного, - сказала она. - Правосудие - прекрасная вещь и самая необходимая на свете: без правосудия слабые терпели бы притеснения на каждом шагу. Я верю, мой Эварист, что из тебя выйдет хороший судья, ибо с малых лет ты во всем был справедлив и мягкосердечен. Ты не мог выносить несправедливости и всегда по мере сил противился насилию. |
| Tu avais pitié des malheureux, et c'est là le plus beau fleuron d'un juge... mais, dis-moi, évariste, comment êtes-vous habillés dans ce grand tribunal ? | Ты жалел обездоленных, а ведь ничто так не украшает судью, как сострадание: Но скажи мне, Эварист, как вы одеты в этом Трибунале? |
| Gamelin lui répondit que les juges se coiffaient d'un chapeau à plumes noires, mais que les jurés n'avaient point de costume uniforme, qu'ils portaient leur habit ordinaire. | Гамлен объяснил, что судьи носят шляпу с черными перьями, но что для присяжных не установлено никакой формы: они заседают в обыкновенном платье. |
| -il vaudrait mieux, répliqua la citoyenne, qu'ils portassent la robe et la perruque : ils en paraîtraient plus respectables. Bien que vêtu le plus souvent avec négligence, tu es beau et tu pares tes habits ; mais la plupart des hommes ont besoin de quelque ornement pour paraître considérables : il vaudrait mieux que les jurés eussent la robe et la perruque. | - Было бы лучше, - возразила гражданка, - если бы они носили мантию и парик: это придавало бы им более внушительный вид. Правда, ты хорош собой, невзирая на то, что часто одеваешься небрежно, и не платье красит тебя, а ты его, но большинству мужчин необходимо принаряжаться, если они хотят произвести впечатление: было бы лучше, если бы присяжные облачались в мантию и парик. |
| La citoyenne avait oui-dire que les fonctions de juré au tribunal rapportaient quelque chose ; elle ne se tint pas de demander si l'on y gagnait de quoi vivre honnêtement, car un juré, disait-elle, doit faire bonne figure dans le monde. | Гражданка слышала, что должность присяжного в Трибунале связана с какими то доходами; она не удержалась и спросила, достаточно ли велики эти доходы, чтобы можно было жить прилично, потому что, объяснила она, положение присяжного обязывает. |
| Elle apprit avec satisfaction que les jurés recevaient une indemnité de dix-huit livres par séance et que la multitude des crimes contre la sûreté de l'état les obligerait à siéger très souvent. | Она с удовлетворением узнала, что присяжные получают вознаграждение в размере восемнадцати ливров за заседание и что большое количество преступлений против государственной безопасности требует частых заседаний. |
| Le vieux Brotteaux ramassa les cartes, se leva et dit à Gamelin : | Старик Бротто собрал карты, встал из за стола. |
| -citoyen, vous êtes investi d'une magistrature auguste et redoutable. Je vous félicite de prêter les lumières de votre conscience à un tribunal plus sûr et moins faillible peut-être que tout autre, parce qu'il recherche le bien et le mal, non point en eux-mêmes et dans leur essence, mais seulement par rapport à des intérêts tangibles et à des sentiments manifestes. Vous aurez à vous prononcer entre la haine et l'amour, ce qui se fait spontanément, non entre la vérité et l'erreur, dont le discernement est impossible au faible esprit des hommes. Jugeant d'après les mouvements de vos coeurs, vous ne risquerez pas de vous tromper, puisque le verdict sera bon pourvu qu'il contente les passions qui sont votre loi sacrée. Mais, c'est égal, si j'étais de votre président, je ferais comme Bridoie, je m'en rapporterais au sort des dés. En matière de justice, c'est encore le plus sûr. | - Гражданин, - сказал он Гамлену, - на вас возложены высокие и грозные полномочия. Поздравляю вас: вы предоставите отныне свою просвещенную совесть на службу Трибуналу, действующему, быть может, более уверенно и непогрешимо, чем всякий иной, ибо он пытается установить сущность добра и зла не самих по себе, а лишь соотносительно с выраженными интересами и очевидными чувствами. Вам придется выбирать между ненавистью и любовью, что всегда происходит непосредственно, а не между истиной и заблуждением, распознавание которых недоступно слабому человеческому разуму. Подчиняясь влечениям своего сердца, вы не рискуете ошибиться, так как ваш приговор всегда будет правилен, если только он будет основываться на страстях, являющихся для вас священным законом. Впрочем, если бы я был вашим председателем, я поступал бы всякий раз, как Бридуа: разрешал бы вопрос метанием жребия. В деле правосудия это все таки самый верный способ. |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
Грамматический справочник | Тексты
