Краткая коллекция текстов на французском языке
A. Dumas/А. Дюма
Les Trois Mousquetaires/Три мушкетера
Chapitre LIII. DEUXIEME JOURNEE DE CAPTIVITE./Второй день пленницы
| France | Русский |
| Milady rêvait qu'elle tenait enfin d'Artagnan, qu'elle assistait à son supplice, et c'était la vue de son sang odieux, coulant sous la hache du bourreau, qui dessinait ce charmant sourire sur les lèvres. | Миледи снилось, что д'Артаньян наконец-то в ее руках, что она присутствует при его казни, и эту очаровательную улыбку на устах у нее вызывал вид его ненавистной крови, брызнувшей под топором палача. |
| Elle dormait comme dort un prisonnier bercé par sa première espérance. | Она спала, как спит узник, убаюканный впервые блеснувшей надеждой. |
| Le lendemain, lorsqu'on entra dans sa chambre, elle était encore au lit. Felton était dans le corridor : il amenait la femme dont il avait parlé la veille, et qui venait d'arriver ; cette femme entra et s'approcha du lit de Milady en lui offrant ses services. | Когда наутро вошли в ее комнату, она еще лежала в постели. Фельтон остался в коридоре; он привел женщину, про которую говорил накануне и которая только что приехала. Эта женщина вошла в комнату и, подойдя к миледи, предложила ей свои услуги. |
| Milady était habituellement pâle ; son teint pouvait donc tromper une personne qui la voyait pour la première fois. | Миледи обычно была бледна, и цвет ее лица мог обмануть того, кто видел ее в первый раз. |
| " J'ai la fièvre, dit-elle ; je n'ai pas dormi un seul instant pendant toute cette longue nuit, je souffre horriblement : serez-vous plus humaine qu'on ne l'a été hier avec moi ? Tout ce que je demande, au reste, c'est la permission de rester couchée. | - У меня лихорадка, - сказала она. - Я ни на миг не сомкнула глаз всю эту долгую ночь, я ужасно страдаю. Отнесетесь ли вы ко мне человечнее, чем обошлись здесь со мной вчера? Впрочем, все, чего я прошу, - чтобы мне позволили остаться в постели. |
| -- Voulez-vous qu'on appelle un médecin ? " dit la femme. | - Не угодно ли вам, чтобы позвали врача? - спросила женщина. |
| Felton écoutait ce dialogue sans dire une parole. | Фельтон слушал этот разговор, не произнося ни слова. |
| Milady réfléchissait que plus on l'entourerait de monde, plus elle aurait de monde à apitoyer, et plus la surveillance de Lord de Winter redoublerait ; d'ailleurs le médecin pourrait déclarer que la maladie était feinte, et Milady, après avoir perdu la première partie, ne voulait pas perdre la seconde. | Миледи рассудила, что чем больше вокруг нее будет народу, тем больше будет людей, которых она могла бы разжалобить, и тем больше усилится надзор лорда Винтера; к тому же врач может объявить, что ее болезнь притворна, а миледи, проиграв первую игру, не хотела проигрывать и вторую. |
| " Aller chercher un médecin, dit-elle, à quoi bon ? ces Messieurs ont déclaré hier que mon mal était une comédie, il en serait sans doute de même aujourd'hui ; car depuis hier soir, on a eu le temps de prévenir le docteur. | - Посылать за врачом? - проговорила она. - К чему? Эти господа объявили вчера, что моя болезнь - комедия. То же самое было бы, без сомнения, и сегодня: ведь со вчерашнего вечера они успели предупредить и врача. |
| -- Alors, dit Felton impatienté, dites vous-même, Madame, quel traitement vous voulez suivre. | - В таком случае, - вмешался выведенный из терпения Фельтон, - скажите сами, сударыня, как вы желаете лечиться. |
| -- Eh ! le sais-je, moi ? mon Dieu ! je sens que je souffre, voilà tout, que l'on me donne ce que l'on voudra, peu m'importe. | - Ах, Боже мой, разве я знаю как! Я чувствую, что больна, вот и все. Пусть мне дают что угодно, мне все равно. |
| -- Allez chercher Lord de Winter, dit Felton fatigué de ces plaintes éternelles. | - Подите пригласите сюда лорда Винтера, - приказал Фельтон, которого утомили эти нескончаемые жалобы. |
| -- Oh ! non, non ! s'écria Milady, non, Monsieur, ne l'appelez pas, je vous en conjure, je suis bien, je n'ai besoin de rien, ne l'appelez pas. " | - О нет, нет! - вскричала миледи. - Нет, не зовите его, умоляю вас! Я чувствую себя хорошо, мне ничего не нужно, только не зовите его! |
| Elle mit une véhémence si prodigieuse, une éloquence si entraînante dans cette exclamation, que Felton, entraîné, fit quelques pas dans la chambre. | Она вложила в это восклицание такую горячность, такую убедительность, что Фельтон невольно переступил порог комнаты и сделал несколько шагов. |
| " Il est ému " , pensa Milady. | "Он вошел ко мне", - подумала миледи. |
| " Cependant, Madame, dit Felton, si vous souffrez réellement , on enverra chercher un médecin, et si vous nous trompez, Eh bien, ce sera tant pis pour vous, mais du moins, de notre côté, nous n'aurons rien à nous reprocher. " | - Однако, сударыня, - сказал Фельтон, - если вы действительно больны, мы пошлем за врачом; а если вы нас обманываете - ну что ж, тем хуже для вас, но, по крайней мере, нам не в чем будет себя упрекнуть. |
| Milady ne répondit point ; mais renversant sa belle tête sur son oreiller, elle fondit en larmes et éclata en sanglots. | Миледи ничего не ответила и, уткнув прелестную головку в подушки, залилась слезами. |
| Felton la regarda un instant avec son impassibilité ordinaire ; puis voyant que la crise menaçait de se prolonger, il sortit ; la femme le suivit. Lord de Winter ne parut pas. | Фельтон с минуту смотрел на нее с обычным своим бесстрастием; затем, видя, что припадок грозит затянуться, вышел. Женщина вышла вслед за ним. Лорд Винтер не показывался. |
| " Je crois que je commence à voir clair " , murmura Milady avec une joie sauvage, en s'ensevelissant sous les draps pour cacher à tous ceux qui pourraient l'épier cet élan de satisfaction intérieure. | "Кажется, я начинаю понимать!" - с неудержимой радостью сказала про себя миледи и зарылась под одеяло, чтобы скрыть от тех, кто, возможно, подсматривал за нею, этот порыв внутреннего удовлетворения. |
| Deux heures s'écoulèrent. | Прошло два часа. |
| " Maintenant il est temps que la maladie cesse, dit-elle : levons-nous et obtenons quelque succès dès aujourd'hui ; je n'ai que dix jours, et ce soir il y en aura deux d'écoulés. " | "Теперь пора болезни кончиться, - решила миледи. - Встанем и постараемся сегодня же добиться чего-нибудь. У меня только десять дней, и второй из них сегодня вечером истекает". |
| En entrant, le matin, dans la chambre de Milady, on lui avait apporté son déjeuner ; or elle avait pensé qu'on ne tarderait pas à venir enlever la table, et qu'en ce moment elle reverrait Felton. | Утром, когда входили в комнату миледи, ей принесли завтрак; миледи сообразила, что скоро придут убирать со стола, и тогда она опять увидит Фельтона. |
| Milady ne se trompait pas. Felton reparut, et, sans faire attention si Milady avait ou non touché au repas, fit un signe pour qu'on emportât hors de la chambre la table, que l'on apportait ordinairement toute servie. | Миледи не ошиблась: Фельтон явился снова и, не обратив ни малейшего внимания на то, притронулась ли она к еде или нет, распорядился вынести из комнаты стол, который обычно вносили уже накрытым. |
| Felton resta le dernier, il tenait un livre à la main. | Когда солдаты выходили, Фельтон пропустил их вперед, а сам задержался в комнате; в руке у него была книга. |
| Milady, couchée dans un fauteuil près de la cheminée, belle, pâle et résignée, ressemblait à une vierge sainte attendant le martyre. | Миледи, полулежа в кресле, стоявшем подле камина, прекрасная, бледная, покорная, казалась святой девственницей, ожидающей мученической смерти. |
| Felton s'approcha d'elle et dit : | Фельтон подошел к ней. |
| " Lord de Winter, qui est catholique comme vous, Madame, a pensé que la privation des rites et des cérémonies de votre religion peut vous être pénible : il consent donc à ce que vous lisiez chaque jour l'ordinaire de votre messe , et voici un livre qui en contient le rituel. " | - Лорд Винтер - он католик, как и вы, сударыня, - подумал, что вас может тяготить то, что вы лишены возможности исполнять обряды вашей церкви и посещать ее службы. Поэтому он изъявил согласие, чтобы вы каждый день читали ваши молитвы. Вы найдете их в этой нише. |
| A l'air dont Felton déposa ce livre sur la petite table près de laquelle était Milady, au ton dont il prononça ces deux mots votre messe , au sourire dédaigneux dont il les accompagna, Milady leva la tête et regarda plus attentivement l'officier. | Заметив, с каким видом Фельтон положил книгу на столик, стоявший возле миледи, каким тоном он произнес слова "ваши молитвы" и какой презрительной улыбкой сопровождал их, миледи подняла голову и более внимательно взглянула на офицера. |
| Alors, à cette coiffure sévère, à ce costume d'une simplicité exagérée, à ce front poli comme le marbre, mais dur et impénétrable comme lui, elle reconnut un de ces sombres puritains qu'elle avait rencontrés si souvent tant à la cour du roi Jacques qu'à celle du roi de France, où, malgré le souvenir de la Saint-Barthélémy, ils venaient parfois chercher un refuge. | И тут по его строгой прическе, по преувеличенной простоте костюма, по его гладкому, как мрамор, по такому жо суровому и непроницаемому лбу она узнала в нем одного из тех мрачных пуритан, каких ей приходилось встречать как при дворе короля Якова, так и при дворе французкого короля, где, несмотря на воспоминание о Варфоломеевской ночи, они иногда искали убежища. |
| Elle eut donc une de ces inspirations subites comme les gens de génie seuls en reçoivent dans les grandes crises, dans les moments suprêmes qui doivent décider de leur fortune ou de leur vie. | Ее осенило внезапное вдохновение, что бывает только с людьми гениальными в моменты перелома, в те критические минуты, когда решается их судьба, их жизнь. |
| Ces deux mots, votre messe , et un simple coup d'oeil jeté sur Felton, lui avaient en effet révélé toute l'importance de la réponse qu'elle allait faire. | Эти два слова - "ваши молитвы" - и беглый взгляд, брошенный на Фельтона, вдруг уяснили миледи всю важность тех слов, которые она произнесет в ответ. |
| Mais avec cette rapidité d'intelligence qui lui était particulière, cette réponse toute formulée se présenta sur ses lèvres : | Благодаря свойственной ей быстроте соображения эти слова мгновенно сложились в ее уме. |
| " Moi ! dit-elle avec un accent de dédain monté à l'unisson de celui qu'elle avait remarqué dans la voix du jeune officier, moi, Monsieur, ma messe ! Lord de Winter, le catholique corrompu, sait bien que je ne suis pas de sa religion, et c'est un piège qu'il veut me tendre ! | - Я? - сказала она с презрением, созвучным презрению, подмеченному ею в голосе молодого офицера. - Я, сударь... мои молитвы! Лорд Винтер, этот развращенный католик, отлично знает, что я не одного с ним вероисповедания. Это ловушка, которую он мне хочет поставить. |
| -- Et de quelle religion êtes-vous donc, Madame ? demanda Felton avec un étonnement que, malgré son empire sur lui-même, il ne put cacher entièrement. | - Какого же вы вероисповедания, сударыня? - спросил Фельтон с удивлением, которое, несмотря на его умение владеть собою, ему не вполне удалось скрыть. |
| -- Je le dirai, s'écria Milady avec une exaltation feinte, le jour où j'aurai assez souffert pour ma foi. " | - Я скажу это в тот день, - вскричала с притворным воодушевлением миледи, - когда достаточно пострадаю за свою веру! |
| Le regard de Felton découvrit à Milady toute l'étendue de l'espace qu'elle venait de s'ouvrir par cette seule parole. | Взгляд Фельтона открыл миледи, как далеко она продвинулась в своих стараниях одной этой фразой. |
| Cependant le jeune officier demeura muet et immobile, son regard seul avait parlé. | Однако молодой офицер не проронил ни слова, не сделал ни малейшего движения, и только взгляд его говорил красноречиво. |
| " Je suis aux mains de mes ennemis, continua-t-elle avec ce ton d'enthousiasme qu'elle savait familier aux puritains ; Eh bien, que mon Dieu me sauve ou que je périsse pour mon Dieu ! voilà la réponse que je vous prie de faire à Lord de Winter. Et quant à ce livre, ajouta-t-elle en montrant le rituel du bout du doigt, mais sans le toucher, comme si elle eût dû être souillée par cet attouchement, vous pouvez le remporter et vous en servir pour vous-même, car sans doute vous êtes doublement complice de Lord de Winter, complice dans sa persécution, complice dans son hérésie. " | - Я в руках моих врагов! - продолжала миледи тем восторженным тоном, который она подметила у пуритан. - Уповаю на Господа моего! Или Господь спасет меня, или я погибну за него! Вот мой ответ, который я прошу вас передать лорду Винтеру. А книгу эту, - прибавила она, указывая на молитвенник пальцем, но не дотрагиваясь до него, словно боясь осквернить себя таким прикосновением, - вы можете унести и пользоваться ею сами, ибо вы, без сомнения, вдвойне сообщник лорда Винтера - сообщник в гонении и сообщник в ереси. |
| Felton ne répondit rien, prit le livre avec le même sentiment de répugnance qu'il avait déjà manifesté et se retira pensif. | Фельтон ничего не ответил, взял книгу с тем же чувством отвращения, которое он уже выказывал, и удалился, задумавшись. |
| Lord de Winter vint vers les cinq heures du soir ; Milady avait eu le temps pendant toute la journée de se tracer son plan de conduite ; elle le reçut en femme qui a déjà repris tous ses avantages. | Около пяти часов вечера пришел лорд Винтер. У миледи в продолжение целого дня было достаточно времени обдумать свое дальнейшее поведение. Она приняла своего деверя как женщина, уже вполне овладевшая собою. |
| " Il paraît, dit le baron en s'asseyant dans un fauteuil en face de celui qu'occupait Milady et en étendant nonchalamment ses pieds sur le foyer, il paraît que nous avons fait une petite apostasie ! | - Кажется... - начал барон, развалясь в кресле напротив миледи и небрежно вытянув ноги на ковре перед камином, - кажется, мы совершили небольшое отступничество? |
| -- Que voulez-vous dire, Monsieur ? | - Что вы хотите этим сказать, милостивый государь? |
| -- Je veux dire que depuis la dernière fois que nous nous sommes vus, nous avons changé de religion ; auriez-vous épousé un troisième mari protestant, par hasard ? | - Я хочу сказать, что с тех пор, как мы с вами в последний раз виделись, вы переменили веру. Уж не вышли ли вы за третьего мужа - протестанта? |
| -- Expliquez-vous, Milord, reprit la prisonnière avec majesté, car je vous déclare que j'entends vos paroles, mais que je ne les comprends pas. | - Объяснитесь, милорд, - произнесла пленница величественным тоном. - Заявляю вам, что я слышу ваши слова, но не понимаю их. |
| -- Alors, c'est que vous n'avez pas de religion du tout ; j'aime mieux cela, reprit en ricanant Lord de Winter. | - Ну, значит, вы совсем неверующая - мне это даже больше нравится, - насмешливо возразил лорд Винтер. |
| -- Il est certain que cela est plus selon vos principes, reprit froidement Milady. | - Конечно, это больше вяжется с вашими правилами, - холодно заметила миледи. |
| -- Oh ! je vous avoue que cela m'est parfaitement égal. | - О, признаюсь вам, для меня это совершенно безразлично! |
| s-- Oh ! vous n'avoueriez pas cette indifférence religieuse, Milord, que vos débauches et vos crimes en feraient foi. | - Если бы вы даже и не признавались в своем равнодушии к вопросам веры, милорд, ваше распутство и ваши беззакония изобличили бы вас. |
| -- Hein ! vous parlez de débauches, Madame Messaline, vous parlez de crimes, Lady Macbeth ! Ou j'ai mal entendu, ou vous êtes, pardieu, bien impudente. | - Гм... Вы говорите о распутстве, госпожа Мессалина, леди Макбет! Или я толком не расслышал, или вы, черт возьми, на редкость бесстыдны! |
| -- Vous parlez ainsi parce que vous savez qu'on nous écoute, Monsieur, répondit froidement Milady, et que vous voulez intéresser vos geôliers et vos bourreaux contre moi. | - Вы говорите так потому, что знаете, что нас слушают, - холодно заметила миледи, - и потому, что хотите вооружить против меня ваших тюремщиков и палачей. |
| -- Mes geôliers ! mes bourreaux ! Ouais, Madame, vous le prenez sur un ton poétique, et la comédie d'hier tourne ce soir à la tragédie. Au reste, dans huit jours vous serez où vous devez être et ma tâche sera achevée. | - Тюремщиков? Палачей?.. Вот так раз, сударыня! Вы впадаете в патетический тон, и вчерашняя комедия переходит сегодня в трагедию. Впрочем, через неделю вы будете там, где вам надлежит быть, и мое намерение будет доведено до конца. |
| -- Tâche infâme ! tâche impie ! reprit Milady avec l'exaltation de la victime qui provoque son juge. | - Постыдное намерение! Нечестивое намерение! - произнесла миледи с экзальтацией жертвы, бросающей вызов своему судье. |
| -- Je crois, ma parole d'honneur, dit de Winter en se levant, que la drôlesse devient folle. Allons, allons, calmez-vous, Madame la puritaine, ou je vous fais mettre au cachot. Pardieu ! c'est mon vin d'Espagne qui vous monte à la tête, n'est-ce pas ? Mais, soyez tranquille, cette ivresse-là n'est pas dangereuse et n'aura pas de suites. " | - Честное слово, мне кажется, эта развратница сходит с ума! - сказал лорд Винтер и встал. - Ну довольно, ну успокойтесь же, госпожа пуританка, или я велю посадить вас в тюрьму! Готов поклясться, это, должно быть, мое испанское вино бросилось вам в голову. Впрочем, не волнуйтесь: такое опьянение неопасно и не приведет к пагубным последствиям. |
| Et Lord de Winter se retira en jurant, ce qui à cette époque était une habitude toute cavalière. | И лорд Винтер ушел, отпуская ругательства, что в ту эпоху было в обычае даже у людей высшего общества. |
| Felton était en effet derrière la porte et n'avait pas perdu un mot de toute cette scène. | Фельтон действительно стоял за дверью и слышал до единого слова весь разговор. |
| Milady avait deviné juste. | Миледи угадала это. |
| " Oui, va ! va ! dit-elle à son frère, les suites approchent, au contraire, mais tu ne les verras, imbécile, que lorsqu'il ne sera plus temps de les éviter. " | - Да, ступай, ступай! - прошептала она вслед своему деверю. - Пагубные для тебя последствия не заставят себя ждать, но ты, глупец, заметишь их только тогда, когда их уже нельзя будет избежать! |
| Le silence se rétablit, deux heures s'écoulèrent ; on apporta le souper, et l'on trouva Milady occupée à faire tout haut ses prières, prières qu'elle avait apprises d'un vieux serviteur de son second mari, puritain des plus austères. Elle semblait en extase et ne parut pas même faire attention à ce qui se passait autour d'elle. Felton fit signe qu'on ne la dérangeât point, et lorsque tout fut en état il sortit sans bruit avec les soldats. | Опять стало тихо. Прошло еще два часа. Солдаты принесли ужин и услышали, что миледи громко читает молитвы, те молитвы, которым научил ее старый слуга ее второго мужа, ревностный пуританин. Она, казалось, была в каком-то экстазе и даже не обращала внимания на то, что происходило вокруг нее. Фельтон сделал знак, чтобы ей не мешали, и, когда все было приготовлено, бесшумно вышел вместе с солдатами. |
| Milady savait qu'elle pouvait être épiée, elle continua donc ses prières jusqu'à la fin, et il lui sembla que le soldat qui était de sentinelle à sa porte ne marchait plus du même pas et paraissait écouter. | Миледи знала, что за ней могут наблюдать в окошечко двери, а потому прочитала свои молитвы до конца, и ей показалось, что часовой у ее двери ходит иначе, чем ходил до сих пор, и как будто прислушивается. |
| Pour le moment, elle n'en voulait pas davantage, elle se releva, se mit à table, mangea peu et ne but que de l'eau. | В этот вечер ей ничего больше и не надо было; она встала, села за стол, немного поела и выпила только воды. |
| Une heure après on vint enlever la table, mais Milady remarqua que cette fois Felton n'accompagnait point les soldats. | Через час солдаты пришли вынести стол, но миледи заметила, что на этот раз Фельтон не сопровождал их. |
| Il craignait donc de la voir trop souvent. | Значит, он боялся часто видеть ее. |
| Elle se retourna vers le mur pour sourire, car il y avait dans ce sourire une telle expression de triomphe que ce seul sourire l'eût dénoncée. | Миледи отвернулась к стене и улыбнулась: эта улыбка выражала такое торжество, что могла бы ее выдать. |
| Elle laissa encore s'écouler une demi-heure, et comme en ce moment tout faisait silence dans le vieux château, comme on n'entendait que l'éternel murmure de la houle, cette respiration immense de l'océan, de sa voix pure, harmonieuse et vibrante, elle commença le premier couplet de ce psaume alors en entière faveur près des puritains : | Она подождала еще полчаса. В старом замке царила тишина, слышен был только вечный шум прибоя - это необъятное дыхание океана. Своим чистым, мелодичным и звучным голосом миледи запела первый стих излюбленного псалма пуритан: |
|
Seigneur, si tu nous abandonnes, C'est pour voir si nous sommes forts. ; Mais ensuite c'est toi qui donnes De ta céleste main la palme à nos efforts. |
Ты нас, о Боже, покидаешь, Чтоб нашу силу испытать. А после сам же осеняешь Небесной милостью тех, кто умел страдать. |
| Ces vers n'étaient pas excellents, il s'en fallait même de beaucoup ; mais, comme on le sait, les protestants ne se piquaient pas de poésie. | Эти стихи были очень далеки от совершенства, но, как известно, пуритане не могли похвастаться поэтическим мастерством. |
| Tout en chantant, Milady écoutait : le soldat de garde à sa porte s'était arrêté comme s'il eût été changé en pierre. Milady put donc juger de l'effet qu'elle avait produit. | Миледи пела и прислушивалась. Часовой у ее двери остановился как вкопанный; из этого миледи могла заключить, какое действие произвело ее пение. |
| Alors elle continua son chant avec une ferveur et un sentiment inexprimables ; il lui sembla que les sons se répandaient au loin sous les voûtes et allaient comme un charme magique adoucir le coeur de ses geôliers. Cependant il paraît que le soldat en sentinelle, zélé catholique sans doute, secoua le charme, car à travers la porte : | И она продолжала петь с невыразимым жаром и чувством; ей казалось, что звуки разносятся далеко под сводами и, как волшебные чары, смягчают сердца ее тюремщиков. Однако часовой, без сомнения ревностный католик, стряхнул с себя это очарование и крикнул через дверь: |
| " Taisez-vous donc, Madame, dit-il, votre chanson est triste comme un De profundis , et si, outre l'agrément d'être en garnison ici, il faut encore y entendre de pareilles choses, ce sera à n'y point tenir. | - Да замолчите, сударыня! Ваша песня наводит тоску, как заупокойное пение, и если, кроме удовольствия стоять здесь в карауле, придется еще слушать подобные вещи, то будет уж совсем невмоготу... |
| -- Silence ! dit alors une voix grave, que Milady reconnut pour celle de Felton ; de quoi vous mêlez-vous, drôle ? Vous a-t-on ordonné d'empêcher cette femme de chanter ? Non. On vous a dit de la garder, de tirer sur elle si elle essayait de fuir. Gardez-la ; si elle fuit, tuez-la ; mais ne changez rien à la consigne. " | - Молчать! - сурово приказал кто-то, и миледи узнала голос Фельтона. - Чего вы суетесь не в свое дело, наглец? Разве вам было приказано, чтобы вы мешали этой женщине петь? Нет, вам велели стеречь ее и стрелять, если она затеет побег. Стерегите ее; если она надумает бежать, убейте ее, но не отступайте от данного вам приказа! |
| Une expression de joie indicible illumina le visage de Milady, mais cette expression fut fugitive comme le reflet d'un éclair, et, sans paraître avoir entendu le dialogue dont elle n'avait pas perdu un mot, elle reprit en donnant à sa voix tout le charme, toute l'étendue et toute la séduction que le démon y avait mis : | Выражение неописуемой радости, мгновенное, как вспышка молнии, озарило лицо миледи, и, точно не слыша этого разговора, из которого она не упустила ни одного слова, пленница тотчас снова запела, придавая своему голосу всю полноту звука, все обаяние и всю чарующую прелесть, какой наделил его дьявол: |
|
Pour tant de pleurs et de misère, Pour mon exil et pour mes fers, J'ai ma jeunesse, ma prière, Et Dieu, qui comptera les maux que j'ai soufferts. |
Для горьких слез, для трудной битвы, Для заточенья и цепей Есть молодость, есть жар молитвы, Ведущей счет дням и ночам скорбей. |
| Cette voix, d'une étendue inouie et d'une passion sublime, donnait à la poésie rude et inculte de ces psaumes une magie et une expression que les puritains les plus exaltés trouvaient rarement dans les chants de leurs frères, et qu'ils étaient forcés d'orner de toutes les ressources de leur imagination : Felton crut entendre chanter l'ange qui consolait les trois Hébreux dans la fournaise. | Голос миледи, на редкость полнозвучный и проникнутый страстным воодушевлением, придавал грубоватым, неуклюжим стихам псалма магическую силу и такую выразительность, какую самые восторженные пуритане редко находили в пении своих братьев, хотя они и украшали его всем пылом своего воображения. Фельтону казалось, что он слышит пение ангела, утешающего трех еврейских отроков в печи огненной. |
| Milady continua : | Миледи продолжала: |
|
Mais le jour de la délivrance Viendra pour nous, Dieu juste et fort ; Et s'il trompe notre espérance, Il nous reste toujours le martyre et la mort. |
Но избавленья час настанет Для нас, о Всеблагой Творец! И если воля нас обманет, То не обманут смерть и праведный венец. |
| Ce couplet, dans lequel la terrible enchanteresse s'efforça de mettre toute son âme, acheva de porter le désordre dans le coeur du jeune officier : il ouvrit brusquement la porte, et Milady le vit apparaître pâle comme toujours, mais les yeux ardents et presque égarés. | Этот стих, в который неотразимая очаровательница постаралась вложить всю душу, довершил смятение в сердце молодого офицера; он резким движением распахнул дверь и предстал перед миледи, бледный, как всегда, но с горящими, блуждающими глазами. |
| " Pourquoi chantez-vous ainsi, dit-il, et avec une pareille voix ? | - Зачем вы так поете, - проговорил он, - и таким голосом? |
| -- Pardon, Monsieur, dit Milady avec douceur, j'oubliais que mes chants ne sont pas de mise dans cette maison. Je vous ai sans doute offensé dans vos croyances ; mais c'était sans le vouloir, je vous jure ; pardonnez-moi donc une faute qui est peut-être grande, mais qui certainement est involontaire. " | - Простите, - кротко ответила миледи, - я забыла, что мои песнопения неуместны в этом доме. Я, может быть, оскорбила ваше религиозное чувство, но, клянусь вам, это было сделано без умысла! Простите мою вину, быть может и большую, но, право же, невольную... |
| Milady était si belle dans ce moment, l'extase religieuse dans laquelle elle semblait plongée donnait une telle expression à sa physionomie, que Felton, ébloui, crut voir l'ange que tout à l'heure il croyait seulement entendre. | Миледи была так прекрасна в эту минуту, религиозный экстаз, в котором, казалось, она пребывала, придавал такое неземное выражение ее лицу, что ослепленному ее красотой Фельтону почудилось, будто он видит перед собой ангела, пение которого он только что слышал. |
| " Oui, oui, répondit-il, oui : vous troublez, vous agitez les gens qui habitent ce château. " | - Да, да... - ответил он. - Да, вы смущаете, вы волнуете людей, живущих в замке... |
| Et le pauvre insensé ne s'apercevait pas lui-même de l'incohérence de ses discours, tandis que Milady plongeait son oeil de lynx au plus profond de son coeur. | Бедный безумец сам не замечал бессвязности своих слов, а миледи между тем зорким взглядом старалась проникнуть в тайники его сердца. |
| " Je me tairai, dit Milady en baissant les yeux avec toute la douceur qu'elle put donner à sa voix, avec toute la résignation qu'elle put imprimer à son maintien. | - Я не буду больше петь, - опуская глаза, сказала миледи со всей кротостью, какую только могла придать своему голосу, со всей покорностью, какую только могла изобразить своей позой. |
| -- Non, non, Madame, dit Felton ; seulement, chantez moins haut, la nuit surtout. " | - Нет, нет, сударыня, - возразил Фельтон, - только пойте тише, в особенности ночью. |
| Et à ces mots, Felton, sentant qu'il ne pourrait pas conserver longtemps sa sévérité à l'égard de la prisonnière, s'élança hors de son appartement. | И с этими словами Фельтон, чувствуя, что он не в состоянии надолго сохранить суровость по отношению к пленнице, бросился вон из комнаты. |
| " Vous avez bien fait, lieutenant, dit le soldat ; : ces chants bouleversent l'âme ; cependant on finit par s'y accoutumer : sa voix est si belle ! " | - Вы хорошо сделали, господин лейтенант! - сказал солдат. - Ее пение переворачивает всю душу. Впрочем, к этому скоро привыкаешь - голос у нее такой чудесный! |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
