Quatre-vingt-treize/93 год

II. LA COUR MARTIALE/ П. Военнополевой суд

France	Русский
Tout alors dans les cours martiales était à peu près discrétionnaire. Dumas, à l'assemblée législative, avait esquissé une ébauche de législation militaire, retravaillée plus tard par Talot au conseil des Cinq-Cents, mais le code définitif des conseils de guerre n'a été rédigé que sous l'empire. C'est de l'empire que date, par parenthèse, l'obligation imposée aux tribunaux militaires de ne recueillir les votes qu'en commençant par le grade inférieur. Sous la révolution cette loi n'existait pas.	В ту пору военнополевые суды не имели еще точно установленного кодекса. Дюма в Законодательном собрании наметил первоначальный проект военного судопроизводства, переработанный позже Тало в Совете пятисот, но окончательный военнополевой кодекс появился лишь в годы Империи. Заметим, кстати, что именно во времена Империи был введен порядок, по которому, при вынесении решения, голоса должны были подаваться, начиная с низших чинов. При революции такого закона не существовало.
En 1793, le président d'un tribunal militaire était presque à lui seul tout le tribunal ; il choisissait les membres, classait l'ordre des grades, réglait le mode du vote ; il était le maître en même temps que le juge.	В девяносто третьем году председатель военнополевого суда воплощал в своем лице чуть ли не весь состав трибунала, он сам назначал членов суда, устанавливал порядок подачи голосов по чинам и самую систему голосования; словом, был не только судьей, но и полновластным хозяином в суде.
Cimourdain avait désigné, pour prétoire de la cour martiale, cette salle même du rez-de-chaussée où avait été la retirade et où était maintenant le corps de garde. Il tenait à tout abréger, le chemin de la prison au tribunal et le trajet du tribunal à l'échafaud.	По мысли Симурдэна, заседание трибунала должно было происходить в той самой нижней зале башни, где раньше помещался редюит, а сейчас устроили кордегардию. Он старался сократить путь от темницы до суда и путь от суда до эшафота.
A midi, conformément à ses ordres, la cour était en séance avec l'apparat que voici : trois chaises de paille, une table de sapin, deux chandelles allumées, un tabouret devant la table.	В полдень, согласно его приказу, открылся суд в следующей обстановке: три соломенных стула, простой сосновый стол, два подсвечника с горящими свечами, перед столом табурет.
Les chaises étaient pour les juges et le tabouret pour l'accusé. Aux deux bouts de la table il y avait deux autres tabourets, l'un pour le commissaire-auditeur qui était un fourrier, l'autre pour le greffier qui était un caporal.	Стулья предназначались для судей, а табурет для подсудимого. По обоим концам стола стояли еще два табурета -- один для комиссара-аудитора, которым назначали полкового каптенармуса, другой для секретаря, которым назначили капрала.
Il y avait sur la table un bâton de cire rouge, le sceau de la République en cuivre, deux écritoires, des dossiers de papier blanc, et deux affiches imprimées, étalées toutes grandes ouvertes, contenant l'une, la mise hors la loi, l'autre, le décret de la Convention.	На столе разместили палочку красного сургуча, медную печать республики, две чернильницы, папки с чистой бумагой и два развернутых печатных оповещения -- одно, объявлявшее Лантенака вне закона, другое с декретом Конвента.
La chaise du milieu était adossée à un faisceau de drapeaux tricolores ; dans ces temps de rude simplicité, un décor était vite posé, et il fallait peu de temps pour changer un corps de garde en cour de justice.	За стулом, стоявшим посредине, высилось несколько трехцветных знамен; в те времена суровой простоты декорум был несложен, и не потребовалось много времени, чтобы превратить кордегардию в залу суда.
La chaise du milieu, destinée au président, faisait face à la porte du cachot.	Стул, стоявший посредине и предназначенный для председателя суда, помещался как раз напротив двери в темницу.
Pour public, les soldats.	В качестве публики -- солдаты.
Deux gendarmes gardaient la sellette.	Два жандарма охраняли скамью подсудимых.
Cimourdain était assis sur la chaise du milieu, ayant à sa droite le capitaine Guéchamp, premier juge, et à sa gauche le sergent Radoub, deuxième juge.	Симурдэн занял средний стул, по правую его руку сидел капитан Гешан -- первый судья, по левую Радуб -- второй судья.
Il avait sur la tête son chapeau à panache tricolore, à son côté son sabre, dans sa ceinture ses deux pistolets. Sa balafre, qui était d'un rouge vif, ajoutait à son air farouche.	Симурдэн был в форме -- в шляпе с трехцветной кокардой, с саблей на боку и с двумя пистолетами за поясом. Яркокрасный шрам от недавно зажившей раны придавал ему грозный вид.
Radoub avait fini par se faire panser. Il avait autour de la tête un mouchoir sur lequel s'élargissait lentement une plaque de sang.	Радуб решился, наконец, сделать перевязку. Он обмотал голову носовым платком, на котором медленно проступало кровавое пятно.
A midi, l'audience n'était pas encore ouverte, une estafette, dont on entendait dehors piaffer le cheval, était debout près de la table du tribunal. Cimourdain écrivait. Il écrivait ceci :	В полдень заседание суда еще не было открыто, перед столом стоял вестовой, а лошадь его громко ржала во дворе. Симурдэн писал. Писал следующие строки:
" Citoyens membres du Comité de salut public.	"Гражданам членам Комитета общественного спасения.
" Lantenac est pris. Il sera exécuté demain. "	Лантенак взят. Завтра он будет казнен".
Il data et signa, plia et cacheta la dépêche, et la remit à l'estafette, qui partit.	Ниже он поставил число и подпись, сложил и запечатал депешу и вручил ее вестовому, который тут же удалился.
Cela fait, Cimourdain dit d'une voix haute :	Закончив писать, Симурдэн произнес громким голосом:
-- Ouvrez le cachot.	-- Откройте темницу.
Les deux gendarmes tirèrent les verrous, ouvrirent le cachot, et y entrèrent.	Два жандарма отодвинули засов, открыли дверь и вошли в каземат.
Cimourdain leva la tête, croisa les bras, regarda la porte, et cria :	Симурдэн вскинул голову, сложил на груди руки и, глядя на дверь, крикнул:
-- Amenez le prisonnier.	-- Введите арестованного.
Un homme apparut entre les deux gendarmes, sous le cintre de la porte ouverte.	Под сводом открытой двери появились два жандарма и между ними какой-то человек.
C'était Gauvain.	Это был Говэн.
Cimourdain eut un tressaillement.	Симурдэн задрожал.
-- Gauvain ! s'écria-t-il.	-- Говэн! -- воскликнул он.
Et il reprit :	И добавил:
-- Je demande le prisonnier.	-- Я велел привести арестованного.
-- C'est moi, dit Gauvain.	-- Это я, -- сказал Говэн.
-- Toi ?	-- Ты?
-- Moi.	-- Я.
-- Et Lantenac ?	-- А Лантенак?
-- Il est libre.	-- Он на свободе.
-- Libre !	-- На свободе?
-- Oui.	-- Да.
-- Evadé ?	-- Бежал?
-- Evadé.	-- Бежал.
Cimourdain balbutia avec un tremblement :	Симурдэн пробормотал дрожащим голосом:
-- En effet, ce château est à lui, il en connaît toutes les issues, l'oubliette communique peut-être à quelque sortie, j'aurais dû y songer, il aura trouvé moyen de s'enfuir, il n'aura eu besoin pour cela de l'aide de personne.	-- Верно, ведь з мок его, он знает здесь все лазейки. Должно быть, темница сообщается с каким-нибудь потайным ходом, я обязан был это предусмотреть... Он нашел возможность скрыться, для этого ему не понадобилось посторонней помощи.
-- Il a été aidé, dit Gauvain.	-- Ему помогли, -- сказал Говэн.
-- A s'évader ?	-- Помогли бежать?
-- A s'évader.	-- Да.
-- Qui l'a aidé ?	-- Кто помог?
-- Moi.	-- Я.
-- Toi !	-- Ты?
-- Moi.	-- Я.
-- Tu rêves !	-- Ты бредишь.
-- Je suis entré dans le cachot, j'étais seul avec le prisonnier, j'ai ôté mon manteau, je le lui ai mis sur le dos, je lui ai rabattu le capuchon sur le visage, il est sorti à ma place et je suis resté à la sienne. Me voici.	-- Я вошел в темницу, я был наедине с заключенным, я снял свой плащ, я набросил свой плащ ему на плечи, я надвинул ему капюшон на лоб, он вышел вместо меня, я остался вместо него и стою здесь перед вами.
-- Tu n'as pas fait cela !	-- Ты не мог этого сделать.
-- Je l'ai fait.	-- Я сделал это.
-- C'est impossible.	-- Это немыслимо.
-- C'est réel.	-- Как видите, мыслимо.
-- Amenez-moi Lantenac !	-- Немедленно привести сюда Лантенака.
-- Il n'est plus ici. Les soldats, lui voyant le manteau de commandant, l'ont pris pour moi et l'ont laissé passer. Il faisait encore nuit.	-- Его там нет. Солдаты, увидев на нем командирский плащ, приняли его за меня и пропустили. Было еще темно.
-- Tu es fou.	-- Ты сошел с ума.
-- Je dis ce qui est.	-- Я говорю то, что есть.
Il y eut un silence. Cimourdain bégaya :	Воцарилось молчание. Затем Симурдэн произнес, запинаясь:
-- Alors tu mérites...	-- В таком случае ты заслуживаешь...
-- La mort, dit Gauvain.	-- Смерти, -- закончил Говэн.
Cimourdain était pâle comme une tête coupée. Il était immobile comme un homme sur qui vient de tomber la foudre. Il semblait ne plus respirer. Une grosse goutte de sueur perla sur son front.	Симурдэн побледнел как мертвец. Он застыл на месте, словно сраженный ударом молнии. Казалось, он не дышит. Крупные капли пота заблестели на его лбу.
Il raffermit sa voix et dit :	Вдруг окрепшим голосом он произнес:
-- Gendarmes, faites asseoir l'accusé.	-- Жандармы, усадите обвиняемого!
Gauvain se plaça sur le tabouret.	Говэн опустился на табурет.
Cimourdain reprit :	Симурдэн скомандовал жандармам:
-- Gendarmes, tirez vos sabres.	-- Сабли наголо.
C'était la formule usitée quand l'accusé était sous le poids d'une sentence capitale.	Эта фраза произносилась в суде в тех случаях, когда обвиняемому угрожала смертная казнь.
Les gendarmes tirèrent leurs sabres.	Жандармы обнажили сабли.
La voix de Cimourdain avait repris son accent ordinaire.	Симурдэн заговорил теперь своим обычным голосом.
-- Accusé, dit-il, levez-vous.	-- Подсудимый, -- сказал он, -- встаньте.
Il ne tutoyait plus Gauvain.	Он больше не говорил Говэну "ты".

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Грамматический справочник | Тексты