Краткая коллекция англтекстов

Джон Голсуорси. Сага о Форсайтах

SWAN SONG/Лебединая песня (часть третья)

CHAPTER XVI FULL CLOSE/XVI. КОНЕЦ

English Русский
In accordance with all that was implicit in Soames there was no fuss over his funeral. For a long time now, indeed, he had been the only one of the family at all interested in obsequies. Сообразуясь со вкусами Сомса, пышных похорон не устраивали. Вся семья, за исключением его самого, давно уже утеряла интерес к этой церемонии.
It was then, a very quiet affair, only men attending. Все прошло очень тихо, присутствовали только мужчины.
Sir Lawrence had come down, graver than Michael had ever known him. Приехал сэр Лоренс, такой серьезный, каким Майкл никогда его не видел.
"I respected old Forsyte," he said to his son, while they returned on foot from the churchyard, where, in the corner selected by himself, Soames now lay, under a crab-apple tree: "He dated, and he couldn't express himself; but there was no humbug about him--an honest man. How is Fleur bearing up?" - Я уважал "Старого Форсайта", - сказал он сыну, возвращаясь пешком с кладбища, где Сомс теперь лежал в им самим выбранном углу, под дикой яблоней. - У него были устарелые взгляды, и он не умел себя выразить; но честный был человек - без глупостей. Как Флер держится?
Michael shook his head. Майкл покачал головой.
"It's terrible for her to think that he--" - Ей страшно тяжело сознание, что он...
"My dear boy, there's no better death than dying to save the one you're fondest of. As soon as you can, let us have Fleur at Lippinghall--where her father and her family never were. I'll get Hilary and his wife down for a holiday--she likes THEM." - Мой милый, нет лучшей смерти, чем умереть, спасая самое свое дорогое. Как только сможешь, привези Флер к нам в Липпингхолл - там ни ее отец, ни родные не бывали. Я приглашу погостить Хилери с женой - их она любит.
"I'm very worried about her, Dad--something's broken." - Она меня очень беспокоит, папа, - что-то сломалось.
"That happens to most of us, before we're thirty. Some spring or other goes; but presently we get our second winds. It's what happened to the Age--something broke and it hasn't yet got its second wind. But it's getting it, and so will she. What sort of a stone are you going to put up?" - Это с большинством из нас случается, пока мы не дожили до тридцати лет. Сдает какая-то пружина, а потом приходит "второе дыхание", как говорят спортсмены. То же самое случилось и с нашим веком - что-то сломано, а "второе дыхание" еще не пришло. Но придет. И к ней тоже. Какой вы думаете поставить памятник на могиле?
"A cross, I suppose." - Вероятно, крест.
"I think he'd prefer a flat stone with that crab-apple at the head and yew trees round, so that he's not overlooked. No 'Beloved' or 'Regretted.' Has he got the freehold of that corner? He'd like to belong to his descendants in perpetuity. We're all more Chinese than you'd think, only with them it's the ancestors who do the owning. Who was the old chap who cried into his hat?" - По-моему, он предпочел бы плоский камень; в головах эта дикая яблоня, а кругом тисовые деревья, чтобы никто не подглядывал. Никаких "Любимому" и "Незабвенному". Он купил этот участок в вечное пользование? Ему приятно было бы принадлежать своим потомкам на веки вечные. Во всех нас больше китайского, чем можно предположить, только у них на роли собственников предки. Кто этот старик, который плакал в шляпу?
"Old Mr. Gradman--sort of business nurse to the family." - Старый мистер Грэдмен - своего рода деловая нянька всего семейства.
"Faithful old dog! Well! I certainly never thought Forsyte would take the ferry before me. He looked permanent, but it's an ironical world. Can I do anything for you and Fleur? Talk to the Nation about the pictures? The Marquess and I could fix that for you. He had quite a weakness for old Forsyte, and his Morland's saved. By the way, that must have been a considerable contest between him and the fire up there all alone. It's the sort of thing one would never have suspected him of." - Верный старый пес! Да, вот не думал я, что "Старый Форсайт" отправится на тот свет раньше меня. Он выглядел бессмертным, но мир наш зиждется на иронии. Могу я что-нибудь сделать для тебя и Флер? Поговорить с правительством относительно картин? Мы с маркизом могли бы это вам устроить. Он питал слабость к "Старому Форсайту", и Морланд его уцелел. Кстати, нешуточная, видно, была у него схватка с огнем - совсем один, во всей галерее. Кто бы заподозрил, что он способен на такое!
"Yes," said Michael: "I've been talking to Riggs. He's full of it." - Да, - сказал Майкл. - Я расспрашивал Ригза. Он никак не опомнится.
"He saw it, then?" - Разве он видел?
Michael nodded. Майкл кивнул.
"Here he comes!" - Вот он идет!
They slackened their pace, and the chauffeur, touching his hat, came alongside. Они замедлили шаг, и шофер, козырнув, поравнялся с ними.
"Ah! Riggs," said Sir Lawrence, "you were up there at the fire, I'm told." - А, Ригз, - сказал сэр Лоренс, - вы, я слышу, были там во время пожара.
"Yes, Sir Lawrence. Mr. Forsyte was a proper wonder--went at it like a two-year old, we fair had to carry him away. So particular as a rule about not getting his coat wet or sitting in a draught, but the way he stuck it--at his age. . . . 'Come on!' he kept saying to me all through that smoke--a proper champion! Never so surprised in all my life, Sir Lawrence--nervous gentleman like him. And what a bit o' luck! If he hadn't insisted on saving that last picture, it'd never have fallen and got 'im." - Да, сэр Лоренс. Мистер Форсайт прямо чудеса творил - пылу, как у двухлетка, мы его чуть не силой увели, Так всегда боялся попасть под дождь или сесть на сквозняке, а тут - ив его возрасте... Дым валит, а он мне одно: "Идемте" да "идемте" - прямо герой! В жизни я не был так удивлен, сэр Лоренс! Такой беспокойный был джентльмен, а тут... И нужно же было! Не вздумай, он непременно спасти эту последнюю картину, она бы не упала и его бы не сшибла.
"How did the fire begin?" - Как же возник пожар?
"Nobody knows, Sir Lawrence, unless Mr. Forsyte did, and he never said nothing. Wish I'd got there sooner, but I was puttin' the petrol out of action. What that old gentleman did by 'imself up there; and after the day we'd had! Why! We came from Winchester that morning to London, on to Dorking, picked up Mrs. Mont, and on here. And now he'll never tell me I've gone wrong again." - Никто не знает, сэр Лоренс, разве что мистер Форсайт знал, а он так ничего и не сказал. Жаль, не поспел я туда раньше, да я убирал бензин. И что он там один делал, да после какого дня! Вы подумайте! Мы в то утро прикатили из Уинчестера в Лондон, оттуда в Доркинг, забрали миссис Монт - и сюда! И теперь он уж никогда мне не скажет, что я поехал не той дорогой.
A grimace passed over his thin face, seamed and shadowed by traffic and the insides of his car; and, touching his hat, he left them at the gate. Гримаса исказила его худое лицо, темное и обветренное от постоянной езды; и, притронувшись к шляпе, он отстал от них у калитки.
"'A proper champion,'" Sir Lawrence repeated, softly: "You might almost put that on the stone. Yes, it's an ironical world!" - "Прямо герой", - вполголоса повторил сэр Лоренс. - Почти что эпитафия. Да, на иронии зиждется мир!
In the hall they parted, for Sir Lawrence was going back to Town by car. He took Gradman with him, the provisions of the will having been quietly disclosed. Michael found Smither crying and drawing up the blinds, and in the library Winifred and Val, who had come, with Holly, for the funeral, dealing with condolences, such as they were. Annette was with Kit in the nursery. Michael went up to Fleur in the room she used to have as a little girl--a single room, so that he had been sleeping elsewhere. В холле они расстались - сэр Лоренс возвращался в город на машине. Он взял с собой Грэдмена, так как завещание уже было вскрыто. Смизер плакала и спускала шторы, а в библиотеке Уинифрид и Вэл, приехавший с Холли на похороны, принимали немногочисленных посетителей. Аннет была в детской у Кита. Майкл пошел наверх к Флер, в комнату, где она жила девочкой; комната была на одного, и спал он отдельно.
She was lying on her bed, graceful, and as if without life. Она лежала на постели изящная и словно неживая.
The eyes she turned on Michael seemed to make of him no less, but no more, than they were making of the ceiling. It was not so much that the spirit behind them was away somewhere, as that there was nowhere for it to go. He went up to the bed, and put his hand on hers. Взгляд, обращенный на Майкла, придавал ему, казалось, не больше и не меньше значения, чем потолку. Не то чтобы в мыслях она была далеко вернее, ей некуда было идти. Он подошел к постели и прикрыл ее руку своей.
"Dear Heart!" - Радость моя!
Fleur turned her eyes on him again, but of the look in them he could make nothing. Опять Флер взглянула на него, но как понять этот взгляд, он не знал.
"The moment you wish, darling, we'll take Kit home." - Как только надумаешь, родная, повезем Кита домой.
"Any time, Michael." - Когда хочешь, Майкл.
"I know exactly how you feel," said Michael, knowing well that he did not: "Riggs has been telling us how splendid your father was, up there with the fire." - Я так понимаю, что в тебе творится, - сказал Майкл, сознавая, что ничего не понимает. - Ригз рассказывал нам, как изумительно держался твой отец там, в огне.
"Don't!" - Не надо!
There was that in her face which baffled him completely--something not natural, however much she might be mourning for her father. Выражение ее лица совсем сбило его с толку - в нем было что-то неестественное, как бы ни горевала она об отце.
Suddenly she said: Вдруг она сказала:
"Give me time, Michael. Nothing matters, I suppose, in the long run. And don't worry about me--I'm not worth it." - Не торопи меня, Майкл. В конце концов все, вероятно, пустяки. Да не тревожься обо мне - я этого не стою.
More conscious than he had ever been in his life that words were of no use, Michael put his lips to her forehead and left her lying there. Лучше чем когда-либо сознавая, что слова бесполезны, Майкл поцеловал ее в лоб и вышел.
He went out and down to the river and stood watching it flow, tranquil and bright in this golden autumn weather, which had lasted so long. Soames's cows were feeding opposite. They would come under the hammer, now; all that had belonged to him would come under the hammer, he supposed. Annette was going to her mother in France, and Fleur did not wish to keep it on. He looked back at the house, still marked and dishevelled by fire and water. And melancholy brooded in his heart, as if the dry grey spirit of its late owner were standing beside him looking at the passing away of his possessions, of all that on which he had lavished so much time and trouble. 'Change,' thought Michael, 'there's nothing but change. It's the one constant. Well! Who wouldn't have a river rather than a pond!' He went towards the flower border under the kitchen garden wall. The hollyhocks and sunflowers were in bloom there, and he turned to them as if for warmth. In the little summer-house at the corner he saw some one sitting. Mrs. Val Dartie! Holly--a nice woman! And, suddenly, in Michael, out of the bafflement he had felt in Fleur's presence, the need to ask a question shaped itself timidly, ashamedly at first, then boldly, insistently. He went up to her. She had a book, but was not reading. Он спустился к реке, стоял, смотрел, как она течет, тихая, красивая, словно радуясь золотой осенней погоде, которая держалась так долго. На другом берегу паслись коровы Сомса. Теперь они пойдут с молотка; вероятно, все, что здесь принадлежало ему, пойдет с молотка. Аннет собиралась к матери в Париж, а Флер не хотела оставаться хозяйкой. Он оглянулся на дом, попорченный, растрепанный огнем и водой. И печаль наполнила его сердце, словно рядом с ним встал сухой, серый призрак умершего и глядел, как рассыпаются его владения, как уходит все, на что он не жалел ни трудов, ни времени. "Перемена, - подумал Майкл, - ничего нет, кроме перемены. Это единственная постоянная величина. Что же, кто не предпочтет реку болоту!" Он зашагал к цветам, бордюром посаженным вдоль стены огорода. Цвели мальвы и подсолнухи, и его потянуло к их теплу. Он увидел, что в маленькой беседке кто-то сидит. Миссис Вэл Дарти! Холли, милая женщина! И от великой растерянности, которую Майкл ощущал в присутствии Флер, вдруг возникла потребность задать вопрос, возникла сначала робко, стыдливо, потом смело, настойчиво. Он подошел к ней. Она держала книгу, но не читала.
"How is Fleur?" she said. - Как Флер? - спросила она.
Michael shook his head and sat down. Майкл покачал головой и сел.
"I want to ask you a question. Don't answer if you don't want; but I feel I've got to ask. Can you--will you tell me: How are things between your young brother and her? I know what there was in the past. Is there anything in the present? I'm asking for her sake-- not my own. Whatever you say shan't hurt her." - Я хочу задать вам один вопрос. Если не хотите - не отвечайте; но я чувствую, что должен спросить. Можете вы сказать: как обстоит у нее дело с вашим братом? Я знаю, что было в прошлом. Есть ли что-нибудь теперь? Я не ради себя спрашиваю, ради нее. Что бы вы ни сказали - она не пострадает.
She looked straight at him, and Michael searched her face. There was that in it from which he knew that whatever she did say, if indeed she said anything, would be the truth. Она смотрела прямо на него, и Майкл вглядывался в ее лицо; ему стало ясно: что бы она ни сказала, если она вообще что-нибудь скажет, будет правдой.
"Whatever there has been between them," she said, at last, "and there HAS been something since he came back, is over for good. I know that for certain. It ended the day before the fire." - Что бы между ними ни произошло, - сказала она наконец, - а что-то было, с тех пор как он вернулся, - теперь кончено навсегда. Это я знаю наверно. Это кончилось за день до пожара.
"I see," said Michael, very still: "Why do you say it is over FOR GOOD?" - Так, - тихо сказал Майкл. - Почему вы говорите, что это кончилось навсегда?
"Because I know my young brother. He has given his wife his word never to see Fleur again. He must have blundered into something, I know there has been a crisis; but once Jon gives his word--nothing-- NOTHING will make him go back on it. Whatever it was is over for good, and Fleur knows it." - Потому что я знаю брата. Он дал своей жене слово больше не видеться с Флер. Он, очевидно, запутался, я знаю, что был какой-то кризис; но раз Джон дал слово - ничто, ничто не заставит его изменить ему. Все, что было, кончено навсегда, и Флер это знает.
And again Michael said: И опять Майкл сказал:
"I see." And then, as if to himself: "Whatever it was." - Так. - А потом точно про себя: - Все, что было.
She put out her hand and laid it on his. Она тихонько пожала ему руку.
"All right," he said: "I shall get my second wind in a minute. You needn't be afraid that I shall go back on my word, either. I know I've always played second fiddle. It shan't hurt her." - Ничего, - сказал он. - Сейчас придет "второе дыхание". И не бойтесь, я тоже не изменю своему слову. Я знаю, что всегда играл вторую скрипку. Флер не пострадает.
The pressure on his hand increased; and, looking up, he saw tears in her eyes. Она сильнее сжала его руку; и, подняв голову, он увидел у нее в глазах слезы.
"Thank you very much," he said; "I understand now. It's when you don't understand that you feel such a dud. Thank you very much." - Большое вам спасибо, - сказал он, - теперь я понимаю. Когда не понимаешь, чувствуешь себя таким болваном. Спасибо.
He withdrew his hand gently and got up. Looking down at her still sitting there with tears in her eyes, he smiled. Он мягко отнял руку и встал. Посмотрел на застывшие в ее глазах слезы, улыбнулся.
"It's pretty hard sometimes to remember that it's all comedy; but one gets there, you know." - Порой трудновато помнить, что все комедия; но к этому, знаете ли, приходишь.
"Good luck!" said Holly. - Желаю вам счастья, - сказала Холли.
And Michael answered: И Майкл отозвался:
"Good luck to all of us!" . . . - Всем нам пожелайте счастья.
That evening when the house was shuttered, he lit his pipe and stole out again. He had got his second wind. Whether he would have, but for Soames's death, he did not know. It was as if, by lying in that shadowy corner under a crab-apple tree, 'old Forsyte' were still protecting his beloved. For her, Michael felt nothing but compassion. The bird had been shot with both barrels, and still lived; no one with any sporting instinct could hurt it further. Nothing for it but to pick her up and mend the wings as best he could. Something strong in Michael, so strong that he hadn't known of its existence, had rallied to his aid. Sportsmanship--chivalry? No! It was nameless; it was an instinct, a feeling that there was something beyond self to be considered, even when self was bruised and cast down. All his life he had detested the ebullient egoism of the 'crime passionel', the wronged spouse, honour, vengeance, "all that tommy-rot and naked savagery." To be excused from being a decent man! One was never excused from that. Otherwise life was just where it was in the reindeer age, the pure tragedy of the primeval hunters, before civilisation and comedy began. Поздно вечером, когда в доме закрыли ставни, он закурил трубку и опять вышел в сад. "Второе дыхание" пришло. Как знать, может быть, этому помогла смерть Сомса. Может быть, лежа в тенистом уголке под дикой яблоней, "Старый Форсайт" все еще охранял свою любимицу. К ней у Майкла было только сострадание. Птица подстрелена из обоих стволов и все-таки живет; так неужели человек, в котором есть хоть капля благородства, причинит ей еще боль? Ничего не оставалось, как поднять ее и по мере сил стараться починить ей крылья. На помощь Майклу поднялось что-то сильное, такое сильное, что он и не подозревал его в себе. Чувство спортсмена - рыцарство? Нет! Этому не было имени; это был инстинкт, говоривший, что самое важное - не ты сам, даже если ты разбит и унижен. Ему всегда претил исступленный эгоизм таких понятий, как crime passionnel [39], оскорбленный супруг, честь, отмщение, "вся эта чушь и дикость". Искать предлогов не быть порядочным человеком! Для этого предлога не найти. Иначе выходит, что жизнь ни на шаг не ушла от каменного века, от нехитрой трагедии первобытных охотников, когда не было еще в мире ни цивилизации, ни комедии.
Whatever had been between those two--and he felt it had been all-- it was over, and she, 'down and out.' He must stand by her and keep his mouth shut. If he couldn't do that now, he ought never to have married her, lukewarm as he had known her to be. And, drawing deeply at his pipe, he went down the dark garden to the river. Что бы ни произошло между Джоном и Флер, - а он чувствовал, что произошло все, - теперь это кончено, и она "сломалась". Нужно помочь ей и молчать. Если он теперь не сможет этого сделать, значит нечего было и жениться на ней, зная, как мало она его любила. И, глубоко затягиваясь трубкой, он пошел по темному саду к реке.
The sky was starry, and with the first touch of cold, a slight mist was rising, filming the black water so that it scarcely seemed to move. Now and then in the stillness he could hear the drone of a distant car, and somewhere a little beast squeaking. Starlight, and the odour of bushes and the earth, the hoot of an owl, bats flitting, and those tall poplar shapes, darker than the darkness-- what better setting for his mood just then! Вызвездило, ночь была холодная, за легким туманом черная вода реки казалась неподвижной. Изредка сквозь безмолвие доносился далекий гудок автомобиля, где-то пищал полевой зверек. Звезды, и запах кустов и земли, крик совы, летучие мыши и высокие очертания тополей чернее темноты - как подходило все это к его настроению!
An ironical world, his father had said! Yes, queerly ironical, with shape melting into shape, mood into mood, sound into sound, and nothing fixed anywhere, unless it were that starlight, and the instinct within all living things which said: "Go on!" Мир зиждется на иронии, сказал его отец. Да, великая ирония и смена форм, настроений, звуков, и ничего прочного, кроме разве звезд да инстинкта, подгоняющего все живое: "Живи!"
A drift of music came down the river. There would be a party at some house. They were dancing probably, as he had seen the gnats dancing that afternoon! And then something out of the night seemed to catch him by the throat. God! It was beautiful, amazing! Breathing, in this darkness, as many billion shapes as there were stars above, all living, and all different! What a world! The Eternal Mood at work! And if you died, like that old boy, and lay forever beneath a crab-apple tree--well, it was the Mood resting a moment in your still shape--no! not even resting, moving on in the mysterious rhythm that one called Life. Who could arrest the moving Mood--who wanted to? And if some pale possessor like that poor old chap, tried and succeeded for a moment, the stars twinkled just a little more when he was gone. To have and to hold! As though you could! С реки долетели тихие звуки музыки. Где-то веселятся. Верно, танцуют, как нынче днем танцевали мошки на солнце! И власть этой ночи сдавила ему горло. О черт! Как красиво, изумительно! Дышат в этом мраке столько же миллионов существ, сколько звезд на небе, все живут, и все разные! Что за мир! Какая работа Вечного Начала! А когда умрешь, как "старик", ляжешь на покой под дикой яблоней - что же, это только минутный отдых Начала в твоем затихшем теле. Нет, даже не отдых - это опять движение в таинственном ритме, который зовется жизнью! Кто остановит это движение, кто захотел бы его остановить? И если один слабый стяжатель, как этот бедный старик, попробует и на мгновение это ему удастся, - только лишений раз мигнут звезды, когда его не станет. Иметь и сохранить - да разве это бывает!
And Michael drew in his breath. A sound of singing came down the water to him, trailing, distant, high, and sweet. It was as if a swan had sung! И Майкл затаил дыхание. Звук песни донесся до него по воде, тягучий, далекий, тонкий, нежный. Словно лебедь пропел свою песню!

ПРИМЕЧАНИЯ

  1. Восстание в индийской армии в 1857 году.
  2. Остров при выходе из Ламанша в Атлантический океан.
  3. Роман Оливни Шргйнер (псевдоним Ральф Айрон), 1883 год.
  4. Хабанера "Любовь свободна" из оперы "Кармен".
  5. Английская писательница, автор сатирико-бытовых романов (1775 1817),
  6. Английский писатель, автор популярной в свое время "Философии в поговорках" (1810 - 1889),
  7. Английский мыслитель, прозаик и поэт (1593 - 1683).
  8. Английский политический деятель (1749 - 1806).
  9. Прозвище английской актрисы Мэри Робинзон, автора пьес, стихов, повестей, исполнявшей, между прочим, роль Пердиты в "Зимней сказке" Шекспира (1758 - 1800).
  10. До свидания (итал.).
  11. Самый большой конный двор в Лондоне.
  12. Сильная сторона; специальность (итал.).
  13. Неделя скачек в Аскоте, близ Уиндзора, - середина июня.
  14. Гудвудские скачки - июль.
  15. Серии гравюр знаменитого художника-сатирика XVIII века Хогарта.
  16. Заезд на 2,5 мили (4 км).
  17. Которая никак не желает отказаться от шляп без полей (франц.).
  18. Совсем сбилась с толку (франц.).
  19. А это будет невыполнимо; твоего отца хватил бы удар (франц.).
  20. Ну, не знаю, милая (франц.).
  21. Порода крупного рогатого скота.
  22. Венецианские (франц.).
  23. Все проходит (франц).
  24. Объект ненависти (франц.).
  25. Распространенный порошок от клопов.
  26. Уильям Блэйк (1757 - 1827) - английский поэт-мистик.
  27. Поговорим о чем-нибудь другом (франц.).
  28. 9 июля.
  29. Октябрьские, скачки.
  30. Парламентские или правительственные отчеты.
  31. Вильгельм Руфус II (Рыжий) - английский король (1087 - 1100).
  32. Портрет папы Юлия Второго.
  33. Нарастание (итал).
  34. Лишняя (франц).
  35. Английский карикатурист, сотрудник журнала "Панч" (1817-1864).
  36. Пальмерстон (1784 - 1865).
  37. Карта, по которой взимали десятину (церковную подать), составляющую десятую часть дохода или урожая.
  38. Чем больше все меняется, тем больше остается неизменным (франц.).
  39. Преступление, оправдываемое страстью (франц.).

    К началу страницы

    Титульный лист | Предыдущая

    Граммтаблицы | Тексты

Hosted by uCoz