Краткая коллекция англтекстов
Фрэнсис Бэкон
The essayes or covnsels civill and morall /Эссе о гражданской и моральной жизни
4. OF REVENGE/ IV. О мести
| English | Русский |
| REVENGE is a kind of wild justice; which the more man's nature runs to, the more ought law to weed it out. For as for the first wrong, it doth but offend the law; but the revenge of that wrong, putteth the law out of office. Certainly, in taking revenge, a man is but even with his enemy; but in passing it over, he is superior; for it is a prince's part to pardon. And Salomon, I am sure, saith, It is the glory of a man to pass by an offence. That which is past is gone, and irrevocable; and wise men have enough to do, with things present and to come; therefore they do but trifle with themselves, that labor in past matters. There is no man doth a wrong, for the wrong's sake; but thereby to purchase himself profit, or pleasure, or honor, or the like. Therefore why should I be angry with a man, for loving himself better than me? And if any man should do wrong, merely out of ill-nature, why, yet it is but like the thorn or briar, which prick and scratch, because they can do no other. | Месть есть своего рода стихийное и дикое правосудие, и, чем сильнее стремится к ней человеческая натура, тем более закон обязан искоренять ее. Ибо если первая несправедливость лишь нарушает закон, то месть за эту несправедливость упраздняет закон. В сущности, прибегая к мести, человек ставит себя на одну доску со своим врагом, если же он простит обиду, то возвысится над ним; ибо прощать -- это удел царей. И Соломон, насколько я знаю, сказал: "Слава для человека -- быть снисходительным к проступкам"[29]. Что прошло -- ушло и не вернется, и для мудрых людей достаточно забот о том, что есть сейчас и будет потом; поэтому те, кто занят делами прошлого, только зря тратят время. Нет никого, кто делал бы зло ради него самого, но все творят его ради выгоды, или удовольствия, или чести, или тому подобного; почему же я должен сердиться на человека за то, что он любит себя больше, чем меня? А если кто-то сделал зло просто по своей зловредной натуре, что из этого? Ведь это похоже на шип или колючку, которые колют и царапают, потому что по-другому не могут. |
| The most tolerable sort of revenge, is for those wrongs which there is no law to remedy; but then let a man take heed, the revenge be such as there is no law to punish; else a man's enemy is still before hand, and it is two for one. Some, when they take revenge, are desirous, the party should know, whence it cometh. This is the more generous. For the delight seemeth to be, not so much in doing the hurt, as in making the party repent. But base and crafty cowards, are like the arrow that flieth in the dark. Cosmus, duke of Florence, had a desperate saying against perfidious or neglecting friends, as if those wrongs were unpardonable; You shall read (saith he) that we are commanded to forgive our enemies; but you never read, that we are commanded to forgive our friends. But yet the spirit of Job was in a better tune: Shall we (saith he) take good at God's hands, and not be content to take evil also? And so of friends in a proportion. This is certain, that a man that studieth revenge, keeps his own wounds green, which otherwise would heal, and do well. Public revenges are for the most part fortunate; as that for the death of C?sar; for the death of Pertinax; for the death of Henry the Third of France; and many more. But in private revenges, it is not so. Nay rather, vindictive persons live the life of witches; who, as they are mischievous, so end they infortunate. | Самым терпимым видом мести является месть за такое зло, для наказания которого нет закона; но в этом случае пусть человек позаботится, чтобы месть была такой, за которую его не могли бы наказать по закону; иначе его враг окажется в более выгодном положении, ибо пострадает только раз, а сам человек -- два раза. Некоторые, прибегая к мести, хотят, чтобы их обидчик знал, от кого она исходит; это наиболее великодушно, ибо показывает, что удовлетворение получают не столько от причинения боли, сколько от того, что заставляют обидчика раскаяться; бесчестные же и хитрые трусы подобны стрелам, летящим из темноты. У Козимо, герцога Флорентийского[30], есть одно суровое и скорбное высказывание в отношении вероломных или забывчивых друзей, из которого видно, что эти два зла он считает непростительными. Он говорит: "Вы прочтете, что мы обязаны прощать своих врагов; но нигде не сказано, что мы обязаны прощать своих друзей". Но Иов высказывается все же в несколько более примирительном духе. Он говорит: "Мы принимаем добро из рук господа, почему же не хотим принять и зло?"[31] -- это относится в такой же мере и к друзьям. Совершенно очевидно, что человек, замышляющий мщение, сохраняет свои собственные раны открытыми, в противном случае они бы закрылись и полностью залечились бы. Мщение общества большей частью совершается удачно, как видно на примере мщения за смерть Цезаря, Пертинакса, Генриха III Французского[32] и многих других. Но с личной местью дело обстоит не так; нет, мстительные люди, скорее, ведут жизнь ведьм, которые, причиняя несчастья другим, и сами кончают несчастливо. |
