Marcus Aurelius Philosophus-Servius Tullius/Разговор двух президентов

Из "Диалогов мертвых"

English Русский

Marcus Aurelius Philosophus-Servius Tullius.

Servius Tullius.-Yes, Marcus, though I own you to have been the first of mankind in virtue and goodness-though, while you governed, Philosophy sat on the throne and diffused the benign influences of her administration over the whole Roman Empire-yet as a king I might, perhaps, pretend to a merit even superior to yours. Сервус Туллий. Вот что я тебе скажу, приятель Марк. Ты, скажу без обиняков, по части добродетели и доброты был первым из людей. Но хотя во время твоего правления философия восседала на троне и распространяла свое благодетельное влияние на управление во всей Римской империи, все же я осмелюсь претендовать на то, что, как король, имею большие заслуги.

Marcus Aurelius.-That philosophy you ascribe to me has taught me to feel my own defects, and to venerate the virtues of other men. Tell me, therefore, in what consisted the superiority of your merit as a king. Марк Аврелий. Моя философия, ты знаешь, научила меня видеть свои недостатки и уважать добродетели других людей. Скажи мне поэтому, в чем как короля твои заслуги больше моих.

Servius Tullius.-It consisted in this-that I gave my people freedom. I diminished, I limited the kingly power, when it was placed in my hands. I need not tell you that the plan of government instituted by me was adopted by the Romans when they had driven out Tarquin, the destroyer of their liberty; and gave its form to that republic, composed of a due mixture of the regal, aristocratical, and democratical powers, the strength and wisdom of which subdued the world. Thus all the glory of that great people, who for many ages excelled the rest of mankind in the arts of war and of policy, belongs originally to me. Сервус Туллий. А вот в чем -- я дал свободу своим рабам. Я лимитировал королевскую власть, когда она мне досталась. Мне нет нужды говорить тебе, что предложенная мною реформа управления была принята римским народом после изгнания Тарквиния, этого гонителя свободы; и дала зеленый свет преобразованиям, в конечном итоге, утвердившими в Риме республику. В ней были уравновешены прерогативы короля и ноблеменов с правами народа. Именно такой Рим и покорил потом весь мир. Так что слава великого народа, который множество веков восхваляет все человечество, как в искусстве войны, так и политики, принадлежит первоначально мне.

Marcus Aurelius.-There is much truth in what you say. But would not the Romans have done better if, after the expulsion of Tarquin, they had vested the regal power in a limited monarch, instead of placing it in two annual elective magistrates with the title of consuls? This was a great deviation from your plan of government, and, I think, an unwise one. For a divided royalty is a solecism-an absurdity in politics. Марк Аврелий. В том что ты сказал, есть немалая доля истины. Но не лучше ли было бы римлянам после изгнания Тарквиния, ввести конституционную монархию вместо того чтобы доверять управления двум ежегодно сменяемым консулам? Думаю, то что получилось, было большим отклонением от твоего первоначального плана, и не очень благоразумным. Ибо разделенная верховная власть -- это нонсенс в политике, ошибка в определении.

Nor was the regal power committed to the administration of consuls continued in their hands long enough to enable them to finish any difficult war or other act of great moment. From hence arose a necessity of prolonging their commands beyond the legal term; of shortening the interval prescribed by the laws between the elections to those offices; and of granting extraordinary commissions and powers, by all which the Republic was in the end destroyed. Таким образом вся власть была сосредоточена в руках консулов на столь короткий срок, что они не могли в его течение ни закончить ни одной серьезной войны, ни провести достаточно масштабных преобразований. Отсюда возникала необходимость пролонгировать их полномочия за пределы отведенного им срока, либо наоборот сокращения интервала между выборами и таким образом они получали экстраординарные полномочия, что в конце концов и привело к падению республики.

Servius Tullius.-The revolution which ensued upon the death of Lucretia was made with so much anger that it is no wonder the Romans abolished in their fury the name of king, and desired to weaken a power the exercise of which had been so grievous, though the doing this was attended with all the inconveniences you have justly observed. But, if anger acted too violently in reforming abuses, philosophy might have wisely corrected that error. Сервус Туллий. Революция из-за несчастной Лукреции так подогрела римлян, что не удивительно, что само имя короля стало для них ненавистно и они страстно желали ослабить ту власть, злоупотребления которой носили столь печальный характер. Не совсем разумные следствия, которые последовали из этих преобразований, ты подметил верно. Но если гнев при проведении реформ и перехлестывает, философия вполне способна подкорректировать эти ошибки.

Marcus Aurelius might have new-modelled the constitution of Rome. He might have made it a limited monarchy, leaving to the emperors all the power that was necessary to govern a wide-extended empire, and to the Senate and people all the liberty that could be consistent with order and obedience to government-a liberty purged of faction and guarded against anarchy. Марк Аврелий вполне мог бы подправить модель римского государства. Он мог бы ввести конституционную монархию, оставив у императора столько власти, сколько было необходимо, чтобы править гигантской империей, а Сенату и народу дать столько свободы, сколько можно, сообразуясь с порядком и законопослушанием подданных -- свободы без фракционности и способной быть защитным валом против анархии.

Marcus Aurelius.-I should have been happy indeed if it had been in my power to do such good to my country. But the gods themselves cannot force their blessings on men who by their vices are become incapable to receive them. Liberty, like power, is only good for those who possess it when it is under the constant direction of virtue. No laws can have force enough to hinder it from degenerating into faction and anarchy, where the morals of a nation are depraved; and continued habits of vice will eradicate the very love of it out of the hearts of a people. Марк Аврелий. Я был бы счастлив, если бы мне возможно было бы сделать это добро для страны. Но даже сами боги неспособны силой облагодетельствовать людей, если те по своей глубоко вкоренненной порочности не хотят быть облагодетельствованными. Свобода, как и власть -- это добро только для тех, кто владеет ими под управлением добродетели. Никакие законы не имеет достаточной силы препятствовать фракционности и анархии, где мораль народа подпорчена, а постоянная склонность к пороку пустила корни в сердцах людей.

A Marcus Brutus in my time could not have drawn to his standard a single legion of Romans. But, further, it is certain that the spirit of liberty is absolutely incompatible with the spirit of conquest. To keep great conquered nations in subjection and obedience, great standing armies are necessary. The generals of those armies will not long remain subjects; and whoever acquires dominion by the sword must rule by the sword. If he does not destroy liberty, liberty will destroy him. Под знамена Марка Брута в свое время не встал ни один римский легион. Более того, дух свободы совершенно неадекватен духу завоевания. Чтобы держать достаточно многочисленные народы в подчинении, нужны гигантские армии. Генералы этих армий не долго довольствуются ролью подданных: кто добыл власть мечом, только мечом и может управлять. Если он не ограничит свободу, свобода уничтожит его.

Servius Tullius.-Do you then justify Augustus for the change he made in the Roman government? Сервус Туллий. Значит ты одобряешь Августа за его реформы в управлении Римом?

Marcus Aurelius.-I do not, for Augustus had no lawful authority to make that change. His power was usurpation and breach of trust. But the government which he seized with a violent hand came to me by a lawful and established rule of succession. Марк Аврелий. Я нет. Ибо Август не имел легитимного права на них. Он узурпировал власть и нарушил договоренности. Однако неправедным путем захваченная им власть, перешла ко мне законным установленным порядком наследования.

Servius Tullius.-Can any length of establishment make despotism lawful? Is not liberty an inherent, inalienable right of mankind? Сервус Туллий. Может ли длительность неправомерной власти сделать ее законной? Разве свобода не врожденное, неотчуждаемое право каждого человека?

Marcus Aurelius.-They have an inherent right to be governed by laws, not by arbitrary will. But forms of government may, and must, be occasionally changed, with the consent of the people. When I reigned over them the Romans were governed by laws. Марк Аврелий. Люди имеют естественные права быть управляемыми по законам, а не по произволу. Но формы правления могут и должны время от времени меняться, с согласия, само собой, самих людей. Когда я был на троне, римляне управлялись по закону.

Servius Tullius.-Yes, because your moderation and the precepts of that philosophy in which your youth had been tutored inclined you to make the laws the rules of your government and the bounds of your power. But if you had desired to govern otherwise, had they power to restrain you? Сервус Туллий. Да, потому что умеренность, всосанная тобой с философией, которую ты усвоил с юности, была причиной того, что законы были верховным авторитетом при твоем правлении и определяли границы твоей власти. Но если бы ты хотел править иначе, какая сила пикнула бы против тебя?

Marcus Aurelius.-They had not. The imperial authority in my time had no limitations. Марк Аврелий. Никакая. Власть императора в мои времена не имела границ.

Servius Tullius.-Rome therefore was in reality as much enslaved under you as under your son; and you left him the power of tyrannising over it by hereditary right? Сервус Туллий. Поэтому при тебе Рим был таким же тоталитарным государством, как и при твоем сыне. Ведь ты наделил его силой, которую он использовал как тиран, по праву наследования?

Marcus Aurelius.-I did; and the conclusion of that tyranny was his murder. Марк Аврелий. Да; и закончилась эта тирания убийством.

Servius Tullius.-Unhappy father! unhappy king! what a detestable thing is absolute monarchy when even the virtues of Marcus Aurelius could not hinder it from being destructive to his family and pernicious to his country any longer than the period of his own life. But how happy is that kingdom in which a limited monarch presides over a state so justly poised that it guards itself from such evils, and has no need to take refuge in arbitrary power against the dangers of anarchy, which is almost as bad a resource as it would be for a ship to run itself on a rock in order to escape from the agitation of a tempest. Сервус Туллий. Несчастный отец! несчастный король! Какой отврат эта абсолютная монархия, когда даже добродетельное правление М. Аврелия не в состоянии препятствовать деструктивным силам через его потомков разрушить то, что он возводил при жизни. Но как счастливо государство, в котором ограниченный монархи управляет государством, где разные силы так сбалансированы, что это охраняет его от любого зла, и нет необходимости прибегать к произволу ради обуздания анархии, который всегда такое же плохое средство спасения, как посадка корабля на скалу во избежание волнений бури.

К началу страницы

Титульный лист

Граммтаблицы | Тексты

English	Русский
Marcus Aurelius Philosophus-Servius Tullius.
Servius Tullius.-Yes, Marcus, though I own you to have been the first of mankind in virtue and goodness-though, while you governed, Philosophy sat on the throne and diffused the benign influences of her administration over the whole Roman Empire-yet as a king I might, perhaps, pretend to a merit even superior to yours.	Сервус Туллий. Вот что я тебе скажу, приятель Марк. Ты, скажу без обиняков, по части добродетели и доброты был первым из людей. Но хотя во время твоего правления философия восседала на троне и распространяла свое благодетельное влияние на управление во всей Римской империи, все же я осмелюсь претендовать на то, что, как король, имею большие заслуги.
Marcus Aurelius.-That philosophy you ascribe to me has taught me to feel my own defects, and to venerate the virtues of other men. Tell me, therefore, in what consisted the superiority of your merit as a king.	Марк Аврелий. Моя философия, ты знаешь, научила меня видеть свои недостатки и уважать добродетели других людей. Скажи мне поэтому, в чем как короля твои заслуги больше моих.
Servius Tullius.-It consisted in this-that I gave my people freedom. I diminished, I limited the kingly power, when it was placed in my hands. I need not tell you that the plan of government instituted by me was adopted by the Romans when they had driven out Tarquin, the destroyer of their liberty; and gave its form to that republic, composed of a due mixture of the regal, aristocratical, and democratical powers, the strength and wisdom of which subdued the world. Thus all the glory of that great people, who for many ages excelled the rest of mankind in the arts of war and of policy, belongs originally to me.	Сервус Туллий. А вот в чем -- я дал свободу своим рабам. Я лимитировал королевскую власть, когда она мне досталась. Мне нет нужды говорить тебе, что предложенная мною реформа управления была принята римским народом после изгнания Тарквиния, этого гонителя свободы; и дала зеленый свет преобразованиям, в конечном итоге, утвердившими в Риме республику. В ней были уравновешены прерогативы короля и ноблеменов с правами народа. Именно такой Рим и покорил потом весь мир. Так что слава великого народа, который множество веков восхваляет все человечество, как в искусстве войны, так и политики, принадлежит первоначально мне.
Marcus Aurelius.-There is much truth in what you say. But would not the Romans have done better if, after the expulsion of Tarquin, they had vested the regal power in a limited monarch, instead of placing it in two annual elective magistrates with the title of consuls? This was a great deviation from your plan of government, and, I think, an unwise one. For a divided royalty is a solecism-an absurdity in politics.	Марк Аврелий. В том что ты сказал, есть немалая доля истины. Но не лучше ли было бы римлянам после изгнания Тарквиния, ввести конституционную монархию вместо того чтобы доверять управления двум ежегодно сменяемым консулам? Думаю, то что получилось, было большим отклонением от твоего первоначального плана, и не очень благоразумным. Ибо разделенная верховная власть -- это нонсенс в политике, ошибка в определении.
Nor was the regal power committed to the administration of consuls continued in their hands long enough to enable them to finish any difficult war or other act of great moment. From hence arose a necessity of prolonging their commands beyond the legal term; of shortening the interval prescribed by the laws between the elections to those offices; and of granting extraordinary commissions and powers, by all which the Republic was in the end destroyed.	Таким образом вся власть была сосредоточена в руках консулов на столь короткий срок, что они не могли в его течение ни закончить ни одной серьезной войны, ни провести достаточно масштабных преобразований. Отсюда возникала необходимость пролонгировать их полномочия за пределы отведенного им срока, либо наоборот сокращения интервала между выборами и таким образом они получали экстраординарные полномочия, что в конце концов и привело к падению республики.
Servius Tullius.-The revolution which ensued upon the death of Lucretia was made with so much anger that it is no wonder the Romans abolished in their fury the name of king, and desired to weaken a power the exercise of which had been so grievous, though the doing this was attended with all the inconveniences you have justly observed. But, if anger acted too violently in reforming abuses, philosophy might have wisely corrected that error.	Сервус Туллий. Революция из-за несчастной Лукреции так подогрела римлян, что не удивительно, что само имя короля стало для них ненавистно и они страстно желали ослабить ту власть, злоупотребления которой носили столь печальный характер. Не совсем разумные следствия, которые последовали из этих преобразований, ты подметил верно. Но если гнев при проведении реформ и перехлестывает, философия вполне способна подкорректировать эти ошибки.
Marcus Aurelius might have new-modelled the constitution of Rome. He might have made it a limited monarchy, leaving to the emperors all the power that was necessary to govern a wide-extended empire, and to the Senate and people all the liberty that could be consistent with order and obedience to government-a liberty purged of faction and guarded against anarchy.	Марк Аврелий вполне мог бы подправить модель римского государства. Он мог бы ввести конституционную монархию, оставив у императора столько власти, сколько было необходимо, чтобы править гигантской империей, а Сенату и народу дать столько свободы, сколько можно, сообразуясь с порядком и законопослушанием подданных -- свободы без фракционности и способной быть защитным валом против анархии.
Marcus Aurelius.-I should have been happy indeed if it had been in my power to do such good to my country. But the gods themselves cannot force their blessings on men who by their vices are become incapable to receive them. Liberty, like power, is only good for those who possess it when it is under the constant direction of virtue. No laws can have force enough to hinder it from degenerating into faction and anarchy, where the morals of a nation are depraved; and continued habits of vice will eradicate the very love of it out of the hearts of a people.	Марк Аврелий. Я был бы счастлив, если бы мне возможно было бы сделать это добро для страны. Но даже сами боги неспособны силой облагодетельствовать людей, если те по своей глубоко вкоренненной порочности не хотят быть облагодетельствованными. Свобода, как и власть -- это добро только для тех, кто владеет ими под управлением добродетели. Никакие законы не имеет достаточной силы препятствовать фракционности и анархии, где мораль народа подпорчена, а постоянная склонность к пороку пустила корни в сердцах людей.
A Marcus Brutus in my time could not have drawn to his standard a single legion of Romans. But, further, it is certain that the spirit of liberty is absolutely incompatible with the spirit of conquest. To keep great conquered nations in subjection and obedience, great standing armies are necessary. The generals of those armies will not long remain subjects; and whoever acquires dominion by the sword must rule by the sword. If he does not destroy liberty, liberty will destroy him.	Под знамена Марка Брута в свое время не встал ни один римский легион. Более того, дух свободы совершенно неадекватен духу завоевания. Чтобы держать достаточно многочисленные народы в подчинении, нужны гигантские армии. Генералы этих армий не долго довольствуются ролью подданных: кто добыл власть мечом, только мечом и может управлять. Если он не ограничит свободу, свобода уничтожит его.
Servius Tullius.-Do you then justify Augustus for the change he made in the Roman government?	Сервус Туллий. Значит ты одобряешь Августа за его реформы в управлении Римом?
Marcus Aurelius.-I do not, for Augustus had no lawful authority to make that change. His power was usurpation and breach of trust. But the government which he seized with a violent hand came to me by a lawful and established rule of succession.	Марк Аврелий. Я нет. Ибо Август не имел легитимного права на них. Он узурпировал власть и нарушил договоренности. Однако неправедным путем захваченная им власть, перешла ко мне законным установленным порядком наследования.
Servius Tullius.-Can any length of establishment make despotism lawful? Is not liberty an inherent, inalienable right of mankind?	Сервус Туллий. Может ли длительность неправомерной власти сделать ее законной? Разве свобода не врожденное, неотчуждаемое право каждого человека?
Marcus Aurelius.-They have an inherent right to be governed by laws, not by arbitrary will. But forms of government may, and must, be occasionally changed, with the consent of the people. When I reigned over them the Romans were governed by laws.	Марк Аврелий. Люди имеют естественные права быть управляемыми по законам, а не по произволу. Но формы правления могут и должны время от времени меняться, с согласия, само собой, самих людей. Когда я был на троне, римляне управлялись по закону.
Servius Tullius.-Yes, because your moderation and the precepts of that philosophy in which your youth had been tutored inclined you to make the laws the rules of your government and the bounds of your power. But if you had desired to govern otherwise, had they power to restrain you?	Сервус Туллий. Да, потому что умеренность, всосанная тобой с философией, которую ты усвоил с юности, была причиной того, что законы были верховным авторитетом при твоем правлении и определяли границы твоей власти. Но если бы ты хотел править иначе, какая сила пикнула бы против тебя?
Marcus Aurelius.-They had not. The imperial authority in my time had no limitations.	Марк Аврелий. Никакая. Власть императора в мои времена не имела границ.
Servius Tullius.-Rome therefore was in reality as much enslaved under you as under your son; and you left him the power of tyrannising over it by hereditary right?	Сервус Туллий. Поэтому при тебе Рим был таким же тоталитарным государством, как и при твоем сыне. Ведь ты наделил его силой, которую он использовал как тиран, по праву наследования?
Marcus Aurelius.-I did; and the conclusion of that tyranny was his murder.	Марк Аврелий. Да; и закончилась эта тирания убийством.
Servius Tullius.-Unhappy father! unhappy king! what a detestable thing is absolute monarchy when even the virtues of Marcus Aurelius could not hinder it from being destructive to his family and pernicious to his country any longer than the period of his own life. But how happy is that kingdom in which a limited monarch presides over a state so justly poised that it guards itself from such evils, and has no need to take refuge in arbitrary power against the dangers of anarchy, which is almost as bad a resource as it would be for a ship to run itself on a rock in order to escape from the agitation of a tempest.	Сервус Туллий. Несчастный отец! несчастный король! Какой отврат эта абсолютная монархия, когда даже добродетельное правление М. Аврелия не в состоянии препятствовать деструктивным силам через его потомков разрушить то, что он возводил при жизни. Но как счастливо государство, в котором ограниченный монархи управляет государством, где разные силы так сбалансированы, что это охраняет его от любого зла, и нет необходимости прибегать к произволу ради обуздания анархии, который всегда такое же плохое средство спасения, как посадка корабля на скалу во избежание волнений бури.