Quatre-vingt-treize/93 год

VII. QUI MET A LA VOILE MET A LA LOTERIE/VII. Поднявший парус, бросает жребий

France	Русский
Mais qu'allait devenir la corvette ?	Но какая участь ожидала корвет?
Les nuages, qui toute la nuit s'étaient mêlés aux vagues, avaient fini par s'abaisser tellement qu'il n'y avait plus d'horizon et que toute la mer était comme sous un manteau. Rien que le brouillard. Situation toujours périlleuse, même pour un navire bien portant.	Тучи, уже давно льнувшие к волнам, теперь почти слились с водой и заслонили весь горизонт, окутав море плотной завесой. Куда ни кинешь взгляд -- всюду туман. Даже для неповрежденного корабля такое положение чревато опасностями.
A la brume s'ajoutait la houle.	К туману присоединилось волнение.
On avait mis le temps à profit ; on avait allégé la corvette en jetant à la mer tout ce qu'on avait pu déblayer du dégât fait par la caronade, les canons démontés, les affûts brisés, les membrures tordues ou déclouées, les pièces de bois et de fer fracassées ; on avait ouvert les sabords, et l'on avait fait glisser sur des planches dans les vagues les cadavres et les débris humains enveloppés dans des prélarts.	На корвете не теряли зря времени; судно постарались облегчить, выбросив за борт все, что удалось собрать после разгрома, учиненного каронадой, -- поврежденные орудия, разбитые лафеты, смятые или оторванные тимберсы, бесформенные обломки дерева и металла; орудийные порты открыли и, приставив к ним доски, опустили в бушующее море искалеченные трупы, завернутые в парусину.
La mer commençait à n'être plus tenable. Non que la tempête devînt précisément imminente ; il semblait au contraire qu'on entendît décroître l'ouragan qui bruissait derrière l'horizon, et la rafale s'en allait au nord ; mais les lames restaient très hautes, ce qui indiquait un mauvais fond de mer, et, malade comme était la corvette, elle était peu résistante aux secousses, et les grandes vagues pouvaient lui être funestes.	Море становилось все грознее. Не то чтобы неминуемо должна была разразиться буря; наоборот, казалось, где-то далеко за горизонтом стихает ураган и шквал пронесется севернее; но попрежнему высоко вздымались валы, верный признак неровного дна, и не такому израненному судну, как "Клеймор", было устоять против напора волн; любая могла стать причиной его гибели.
Gacquoil était à la barre, pensif.	Гакуаль задумчиво стоял у руля.
Faire bonne mine à mauvais jeu, c'est l'habitude des commandants de mer.	Бестрепетно смотреть в лицо опасности -- таков обычай капитанов.
La Vieuville, qui était une nature d'homme gai dans les désastres, accosta Gacquoil.	Ла Вьевиль, человек от природы веселого нрава, подошел к Гакуалю.
-- Eh bien, pilote, dit-il, l'ouragan rate. L'envie d'éternuer n'aboutit pas. Nous nous en tirerons. Nous aurons du vent. Voilà tout.	-- Ну что, лоцман, -- сказал он, -- ураган, как видно, не состоялся. Как ни тужился, чихнуть не смог. Теперь мы выкарабкаемся. Ветер, конечно, будет. Но не более того.
Gacquoil, sérieux, répondit :	Гакуаль серьезно ответил:
-- Qui a du vent a du flot.	-- Где ветер, там и волна.
Ni riant, ni triste, tel est le marin. La réponse avait un sens inquiétant. Pour un navire qui fait eau, avoir du flot, c'est s'emplir vite. Gacquoil avait souligné ce pronostic d'un vague froncement de sourcil. Peut-être, après la catastrophe du canon et du canonnier, La Vieuville avait-il dit, un peu trop tôt, des paroles presque joviales et légères. Il y a des choses qui portent malheur quand on est au large. La mer est secrète ; on ne sait jamais ce qu'elle a. Il faut prendre garde.	Ни улыбки, ни тревоги, -- таков уж истинный моряк. Однако смысл его слов вселял беспокойство. Судно, давшее течь, боится волны, ибо она может затопить корабль. Как бы желая придать больше веса своему предсказанию, Гакуаль слегка нахмурил брови. Должно быть, в душе он считал, что после трагического происшествия с пушкой и канониром Ла Вьевиль слишком рано заговорил в таком небрежном, даже легкомысленном тоне. Есть слова, приносящие в плавании беду. У моря свои тайны, и кто знает, что заблагорассудится ему сотворить через минуту.
La Vieuville sentit le besoin de redevenir grave.	Ла Вьевиль почувствовал, что надо переменить тон.
-- Où sommes-nous, pilote ? demanda-t-il.	-- А где мы сейчас, лоцман? -- спросил он серьезно.
Le pilote répondit :	На что лоцман ответил:
-- Nous sommes dans la volonté de Dieu.	-- В руце божией.
Un pilote est un maître ; il faut toujours le laisser faire et il faut souvent le laisser dire.	Лоцман -- хозяин на корабле; надо всегда предоставлять ему свободу действовать, а иногда и свободу говорить.
D'ailleurs cette espèce d'homme parle peu. La Vieuville s'éloigna.	Впрочем, лоцманская братия не многоречива. И Ла Вьевиль счел за благо отойти прочь.
La Vieuville avait fait une question au pilote, ce fut l'horizon qui répondit.	Ла Вьевиль задал вопрос лоцману, а ответ ему дал сам горизонт.
La mer se découvrit tout à coup.	Море вдруг очистилось.
Les brumes qui traînaient sur les vagues se déchirèrent, tout l'obscur bouleversement des flots s'étala à perte de vue dans un demi-jour crépusculaire, et voici ce qu'on vit.	Пелена тумана, цеплявшегося за волны, разодралась, все темное взбаламученное море стало доступно глазу, и вот что увидел экипаж "Клеймора" в предрассветных сумерках.
Le ciel avait comme un couvercle de nuages ; mais les nuages ne touchaient plus la mer ; à l'est apparaissait une blancheur qui était le lever du jour, à l'ouest blêmissait une autre blancheur qui était le coucher de la lune. Ces deux blancheurs faisaient sur l'horizon, vis-à-vis l'une de l'autre, deux bandes étroites de lueur pâle entre la mer sombre et le ciel ténébreux.	Небеса прикрыло облачным сводом; но облака теперь не касались поверхности вод, восток прочертила бледная полоска, предвестница близкой зари, и точно такая же полоска появилась на западе, где заходила луна. И оба эти белесые просвета, блеснувшие друг против друга, узенькими тусклосветящимися ленточками протянулись между нахмурившимся морем и сумрачным небом.
Sur ces deux clartés se dessinaient, droites et immobiles, des silhouettes noires.	И на фоне этих уже побелевших полосок неба прямо и недвижно вырисовывались черные силуэты.
Au couchant, sur le ciel éclairé par la lune, se découpaient trois hautes roches, debout comme des peulvens celtiques.	На западе, освещенном последними лучами луны, вздымались три скалы, похожие на кельтские дольмены.
Au levant, sur l'horizon pâle du matin, se dressaient huit voiles rangées en ordre et espacées d'une façon redoutable.	На востоке, на бледном предрассветном горизонте, виднелись восемь парусных судов, выстроенных в боевом порядке, и в самом их расположении чувствовался грозный умысел.
Les trois roches étaient un écueil ; les huit voiles étaient une escadre.	Три скалы были вершиною рифа, восемь парусов -- французской эскадрой.
On avait derrière soi les Minquiers, un rocher qui avait mauvaise réputation, devant soi la croisière française. A l'ouest l'abîme, à l'est le carnage ; on était entre un naufrage et un combat.	Итак, позади лежал Менкье, риф, пользующийся у моряков недоброй славой, а впереди ждал французский флот. На западе -- морская пучина, на востоке -- кровавая резня; кораблекрушение или битва -- иного выбора не было.
Pour faire face à l'écueil, la corvette avait une coque trouée, un gréement disloqué, une mâture ébranlée dans sa racine ; pour faire face à la bataille, elle avait une artillerie dont vingt et un canons sur trente étaient démontés, et dont les meilleurs canonniers étaient morts.	Для борьбы с рифом корвет располагал лишь продырявленным корпусом, пришедшими в негодность снастями и расшатанными в основании мачтами; для боя в его распоряжении были девять уцелевших орудий, вместо тридцати прежних, к тому же самые опытные канониры погибли.
Le point du jour était très faible, et l'on avait un peu de nuit devant soi. Cette nuit pouvait même durer encore assez longtemps, étant surtout faite par les nuages, qui étaient hauts, épais et profonds, et avaient l'aspect solide d'une voûte.	Заря чуть брезжила на горизонте, и вокруг корвета попрежнему лежала ночная мгла. Еще не скоро суждено было ей рассеяться, особенно теперь, когда густые тучи поднялись высоко, заполонив все небо и несокрушимо плотным сводом встав над корветом.
Le vent qui avait fini par emporter les brumes d'en bas drossait la corvette sur les Minquiers.	Ветер, уносивший вдаль последние клочья тумана, гнал корабль прямо на Менкье.
Dans l'excès de fatigue et de délabrement où elle était, elle n'obéissait presque plus à la barre, elle roulait plutôt qu'elle ne voguait, et, souffletée par le flot, elle se laissait faire par lui.	Потрепанный и полуразрушенный корвет почти не слушался руля, он уже не скользил по поверхности вод, а нырял и, подгоняемый волной, покорно отдавался ее воле.
Les Minquiers, écueil tragique, étaient plus âpres encore en ce temps-là qu'aujourd'hui. Plusieurs tours de cette citadelle de l'abîme ont été rasées par l'incessant dépècement que fait la mer ; la configuration des écueils change ; ce n'est pas en vain que les flots s'appellent les lames ; chaque marée est un trait de scie. A cette époque, toucher les Minquiers, c'était périr.	Менкье -- зловещий риф -- в те времена представлял собой еще большую опасность, чем в наши дни. Ныне море -- неутомимый пильщик -- срезало большинство башен этой естественной морской цитадели; очертания скал и сейчас еще меняются, ведь не случайно по-французски слово "волна" имеет второй смысл -- "лезвие"; каждый морской прибой равносилен надрезу пилы. В те времена наскочить на Менкье -- значило погибнуть.
Quant à la croisière, c'était cette escadre de Cancale, devenue depuis célèbre sous le commandement de ce capitaine Duchesne que Léquinio appelait " le père Duchêne ".	А восемь кораблей были той самой эскадрой Канкаля, что прославилась впоследствии под командованием капитана Дюшена, которого Лекиньо в шутку окрестил "Отцом Дюшеном".
La situation était critique. La corvette avait, sans le savoir, pendant le déchaînement de la caronade, dévié et marché plutôt vers Granville que vers Saint-Malo. Quand même elle eût pu naviguer et faire voile, les Minquiers lui barraient le retour vers Jersey et la croisière lui barrait l'arrivée en France.	Положение становилось критическим. Пока буйствовала сорвавшаяся с цепи каронада, корвет незаметно сбился с курса и шел теперь ближе к Гранвилю, чем к Сен-Мало. Если даже судно и не потеряло пловучести и могло идти под парусами, скалы Менкье все равно преграждали обратный путь на Джерсей, а вражеская эскадра преграждала путь во Францию.
Du reste, de tempête point. Mais, comme l'avait dit le pilote, il y avait du flot. La mer, roulant sous un vent rude et sur un fond déchirant, était sauvage.	Впрочем, буря так и не разыгралась. Зато, как и предсказал лоцман, разыгралась волна. Сердитый ветер гнал по морю крупные валы, угрюмо перекатывая их над неровным дном.
La mer ne dit jamais tout de suite ce qu'elle veut. Il y a de tout dans le gouffre, même de la chicane. On pourrait presque dire que la mer a une procédure ; elle avance et recule, elle propose et se dédit, elle ébauche une bourrasque et elle y renonce, elle promet l'abîme et ne le tient pas, elle menace le nord et frappe le sud. Toute la nuit, la corvette la Claymore avait eu le brouillard et craint la tourmente ; la mer venait de se démentir, mais d'une façon farouche ; elle avait esquissé la tempête et réalisé l'écueil. C'était toujours, sous une autre forme, le naufrage.	Море никогда сразу не выдает человеку своих намерений. Оно способно на все -- даже на каверзу. Можно подумать, что ему знакомы иные тайны крючкотворства: оно наступает и отступает, оно щедро на посулы и легко отрекается от них, оно подготовляет шквал и отменяет его, оно заманивает в бездну и не разверзает бездны, оно грозит с севера, а наносит удар с юга. Всю ночь "Клеймор" шел в тумане под угрозой урагана; море отказалось от своего первоначального замысла, но отказалось весьма жестоко: посулив бурю, оно преподнесло вместо нее скалы. Оно заменило один способ кораблекрушения другим.
Et à la perte sur les brisants s'ajoutait l'extermination par le combat. Un ennemi complétant l'autre.	Надо было или погибнуть в бурунах, или пасть в бою. Один враг споспешествовал другому.
La Vieuville s'écria à travers son vaillant rire :	Ла Вьевиль вдруг беспечно рассмеялся.
-- Naufrage ici, bataille là. Des deux côtés nous avons le quine.	-- Здесь кораблекрушение -- там бой, -- воскликнул он. -- С обеих сторон шах и мат.

К началу страницы

Титульный лист | Предыдущая | Следующая

Грамматический справочник | Тексты