| English | Русский |
| Miss Willis has pronounced my doom -- you are going away, dear Miss Melford! -- you are going to be removed, I know not whither! what shall I do? which way shall I turn for consolation? I know not what I say -- all night long have I been tossed in a sea of doubts and fears, uncertainty and distraction, without being able to connect my thoughts, much less to form any consistent plan of conduct -- I was even tempted to wish that I had never seen you; or that you had been less amiable, or less compassionate to your poor Wilson; and yet it would be detestable ingratitude in me to form such a wish, considering how much I am indebted to your goodness, and the ineffable pleasure I have derived from your indulgence and approbation | Мисс Уиллис объявила мне приговор: вы уезжаете, дорогая мисс Мелфорд, вас увозят неведомо куда! Что делать мне? Где искать утешения? Я сам не знаю, что говорю: всю ночь напролет метался я в пучине сомнений и страхов, неизвестности и отчаяния, будучи не в силах собраться с мыслями, а тем паче составить какой-нибудь последовательный план поведения. Предо мною вставало даже искушение пожелать, чтобы я никогда вас не встречал или чтобы вы были менее любезны и менее сострадательны к бедному Уилсону. Однако же подобное желание было бы низкой неблагодарностью, если подумать, сколь многим я обязан вашей доброте и какую несказанную радость давали мне ваши снисхождение и одобрение. |
| -- Good God! I never heard your name mentioned without emotion! the most distant prospect of being admitted to your company, filled my whole soul with a kind of pleasing alarm! as the time approached, my heart beat with redoubled force, and every nerve thrilled with a transport of expectation; but, when I found myself actually in your presence; -- when I heard you speak; -- when I saw you smile; when I beheld your charming eyes turned favourably upon me; my breast was filled with such tumults of delight, as wholly deprived me of the power of utterance, and wrapt me in a delirium of joy! -- encouraged by your sweetness of temper and affability, I ventured to describe the feelings of my heart -- even then you did not check my presumption -- you pitied my sufferings and gave me leave to hope you put a favourable -- perhaps too favourable a construction, on my appearance -- certain it is, I am no player in love -- I speak the language of my own heart; and have no prompter but nature. Yet there is something in this heart, which I have not yet disclosed. -- I flattered myself -- But, I will not -- I must not proceed. | Боже милостивый! Даже упоминание вашего имени никогда не мог я слышать без волнения! Малейшая надежда лицезреть вас наполняла мою душу какою-то сладостной тревогой! С приближением этого часа сердце мое билось все сильней и сильней и каждый нерв трепетал от сладостного ожидания. Но когда я уже находился в вашем присутствии, когда я внимал вашему голосу, когда созерцал вашу улыбку, видел ваши прекрасные глаза, благосклонно обращенные на меня, мою грудь наполнял столь бурный восторг, что я терял дар речи и безумная радость овладевала мною... Поощренный вашей кротостью и любезностью, я осмелился описать чувства, охватившие мое сердце... Даже тогда вы не ставили препон моей самонадеянности, вы снизошли к моим страданиям и дали мне разрешение питать надежду, вы составили благоприятное - быть может, слишком благоприятное! - мнение о моей особе... Истинно одно: я не играю любовью, я говорю языком своего собственного сердца, и к тому побуждают меня лишь искренние чувства. Однако некая тайна сокрыта в моем сердце... Я еще не открыл ее... Я льщу себя надеждой... Но нет! Я не могу, не смею продолжать... |
| Dear Miss Liddy! for Heaven's sake, contrive, if possible, some means of letting me speak to you before you leave Gloucester; otherwise, I know not what will -- But I begin to rave again. -- I will endeavour to bear this trial with fortitude -- while I am capable of reflecting upon your tenderness and truth, I surely have no cause to despair -- a cloud hangs over me, and there is a dreadful weight upon my spirits! | Дорогая мисс Лидди! Во имя неба придумайте, если сие возможно, какой-либо способ поговорить с вами прежде, чем вы покинете Глостер, иначе я не знаю, что постигнет... Но вот я начинаю безумствовать снова... Я постараюсь перенести это испытание со всею твердостью... Покуда есть у меня силы полагаться на вашу искренность и нежность, я, право же, не имею никаких оснований отчаиваться, однако же пребываю в странном смятении. Солнце как будто отказывается озарять меня своим светом... Облако нависло надо мною, и тяжкое бремя гнетет мою душу. |
| While you stay in this place, I shall continually hover about your lodgings, as the parted soul is said to linger about the grave where its mortal comfort lies. -- I know, if it is in your power, you will task your humanity -- your compassion -- shall I add, your affection? -- in order to assuage the almost intolerable disquiet that torments the heart of your afflicted, | До той поры, пока вы отсюда не уехали, я буду неустанно бродить вокруг вашего пансиона; говорят, что душа, разлученная с телом, медлит у могилы, где покоятся смертные останки ее спутника. Знаю - если только это в вашей власти, вы почерпнете силы из человеколюбия вашего... сострадания... смею ли добавить - нежной привязанности... дабы утолить муку, терзающую сердце вашего несчастного |
| WILSON GLOUCESTER, March 31. | Уилсона. Глостер, 31 марта |
Титульный лист | Предыдущая | Следующая
